Резкая боль, стремительное движение. Широко распахнутые голубые глаза кажущиеся черными, из-за огромных зрачков смотрящие прямо на него. Прямо в его душу. Что-то изменилось, будто синие крылья стрекозы взметнулись в горячем воздухе. Взметнулись и в следующую секунду пропали.  Карусели, качели, горки. Жара. Ослепительное солнце, застывшее в вышине. Синее, черное, алое. Все смешалось. Волк в городе. Мираж, порожденный пустыней. Мираж, разлитый в воздушном мареве. Мираж и больше ни чего.
- Не волнуйтесь. – Влад встает стремительно освобождает свою руку, - я сейчас позвоню в больницу.
Он достает из своего кармана телефон. – Вы только не двигайтесь. Сейчас они приедут, и все будет хорошо.
Владислав не знает, что еще он должен сделать, что еще он может сказать. Он не умел ладить с женщинами, никогда не понимал их. Женщины, эти бледные лилии на фоне первозданной ночи. Существа со вкусом ветра, луны и солнца, с нежными мягкими телами. Сфинксы лишенные своих загадок.
Надо постараться, чтобы до приезда скорой она оставалась в сознании. Юноша присаживается на корточки рядом с ней. – Кто вы? Вы помните, что с вами случилось? Вы помните, как вас зовут?
Влад не знает, что еще спросить у нее, но он знает что звук человеческого голоса способен успокоить, способен удержать ускользающее сознание приостановить его падение в бездну. Звук голоса способен успокоить и животное и человека. И животное и человека… откуда такая странная мысль?

Влад поднял бровь. – Ему - это кому? Сомневаюсь, что сейчас она способна ответить мне адекватно.
Влад осмотрелся по сторонам. Ну, где же эта скорая? Убедившись, что она не собирается умирать, юноша отвернулся от женщины. Человеческие боль и страдания вызывали у него брезгливую неприязнь, а женские страдания еще и… и странное щемящее чувство, названия которому он не находил.  Эту острую непереносимость к женским страданиям Владислав унаследовал от своего отца. 
Мать часто рассказывала, что когда у него начались роды, он ушел в другое крыло дома. Она прекрасно знала что, не смотря на всю свою привязанность к ней, он не хотел, чтобы его беспокоили и огорчали ее крики. Он не хотел думать о ее страданиях. Он хотел представлять ее себе такой, какой она  всегда выглядела в его присутствии. Прекрасной, веселой и полной жизни. Обезображенная родовыми муками она конечно бы не сумела остаться такой и поэтому он ушел. Александр относился к мужчинам, которые превыше всего ценят свой покой, а страдания супруги неизбежно заставят страдать и его.
Да, его мать всегда боготворила его отца. Она обожала его несмотря на то, что он часто изменял ей. Женщина знала, что такому мужчине как Александр очень трудно хранить верность. Но все эти мелкие неудобства с лихвой компенсировались его умом и богатство. Мать всегда говорила Владиславу, что с их первой встречи она поняла, что Александр был рожден, чтобы повелевать. Выбрав себе цель, он всегда достигал ее. Никого не могли обмануть его изящные манеры и изысканная любезность. Все это было неотъемлемыми чертами Александра, его маской, под которой он скрывал неуемное честолюбие.
Звук, приближающийся машины прервал его размышления.
- Где она? – Спросили подбежавшие санитары.
Юноша, молча, указал на тело.
Быстро осмотрев, ее они уложил Блю на носилки, и занесли в машину.
- Ты пойдешь с нами, - сказал один из санитаров, взяв его за руку.
- Зачем?!
- Как свидетель.
Придется идти, - нехотя подумал юноша, залезая в машину, - иначе – это может вызвать у них некие подозрения.

центральная больница

Отредактировано Владислав (2012-07-05 12:10:33)

>>> Комната Фауста
• утро: роса на зеленой траве. Солнышко греет землю, и обещает к полудню очень жаркую и душную погоду. Безветренно и безоблачно.
Температура воздуха: + 18

Не успел инкуб, и выйти из своего дома, как к подъезду подъехала машина. Черная, незаметная, бесшумная, как живая убийца, готовая к неожиданному повороту. Тачка была красивая, особенно, когда по ее черным бокам ярко переливался утренний свет. Дверь тихо открыли и пригласили жестом сесть в машину – дело было ясное – полиция. Или, может, все-таки помощник? Не мешкая, де Грейс занял предлагаемое ему место и окинул взглядом водители. Это был худощавый, не очень симпатичный брюнет. На вид, от силы, лет 30, немного морщин и круги под глазами, наверное, от усталости. От человека веяло безнадежность, тоской и печалью… словно, он готов был уже выть от своей, наверное, нелегкой работы. Конечно, кому бы понравилось срываться с постели ранним утром и подвозить какого-то парня, хоть и по работе? Конечно, никому. Фауст тихо вздохнул и кивнул парню в ответ на то, что да, пора ехать. Машина немедленно тронулась и всю дорогу мужчины промолчали. Каждый думал о своем. Но, даже, когда инкуб вышел из машины, на сердце остался неприятный осадок после встречи с этим водителем, видно, ему было очень херово.
- Ладно, приятель, бывай. – холодно проговорил Фауст и захлопнул дверь иномарки. Еще немного он смотрел вслед уезжающей машины, а потом, провидев людей впереди, наверное, это были отловщик и полицейский, неспешно пошел к ним. Как можно медленнее, словно, он просто выбивал у себя силой каждый шаг.
«Ну, теперь и не убежишь… вроде, как, мужчины не убегают?» - подумал парень и все-таки подошел поближе к двум разговаривающим людям. Незаметно для инкуба, в нем произрастал какой-то страх при приближении, но он старался этого не замечать, спихивая все на усталость. Осмотрев двух людей, было сразу понятно, кто полицейский, а кто любитель животных… Фауст вновь поднял глаза и негромко кашлянул, дабы оповестить присутствующих о своем прибытии:
- Здравствуйте, господа. Я новоявленный психолог, - де Грейс сделал небольшую паузу, рассматривая, как отреагировали стоящие рядом, дальше он продолжил: - мне бы хотелось знать, чего от меня конкретно нужно и вообще, надолго ли мы тут застряли? – вопрос был поставлен четко и уверенно. Возможно, это прозвучало несколько эгоистично, но Фауст все-таки мягко обвел фигуры взглядом и улыбнулся. По телу пробежала дрожь, в глазах застыла кровь и крик… и картина исчезла. "Что это было? Черт возьми, опять это ощущение…" - последовали мысли. Да и от парня, с седыми волосами, несло неприятностями. Поэтому Фауст сразу решил, как можно дальше от него держаться. Рядом с ним, руки нервно дрожали, а взгляд и вовсе приходилось уводить, дабы не встретиться с чужим, более сильным, что ли, взглядом. Де Грейс боялся проиграть, наверное, поэтому нервно перетаптывался на одном месте, ожидая информации и ответных реплик.

Фауст глубоко вдохнул и выдохнул, мысленно считая до десяти. Инкуб только кивал, воспринимая информацию от полицейского. Парень в форме протянул неоднозначно не тонкую папку, которую назвал «делом». Де Грейс с некоторой неохотой все же взял папку в руки, но открывать не поспешил. Ловец бродяг и Мартин тихо шептались о чем-то своем, и Фауст все-таки решил приступить к делу. Ведь, чем быстрее он откроет эту несчастную папку, тем быстрее этот кошмар закончится. Поднеся поближе, инкуб открыл папку и наткнулся на первую страницу с фотографией. На него смотрел молодой симпатичный блондин и де Грейс ухмыльнулся, что в деле присутствует даже его фотография из молодости. Фотография казалось ему сделанной качественно и в студии, ну да ладно. Инкуб начал присматриваться к фотографии и подумал, что, скорее всего, глаза у нынешнего маньяка должны быть зелеными или мутно-болотными, чутье – оно очень редко подводило парня.
Глаза начали бегать по строкам: имя, фамилия, место жительство, дети, жена, образование… и так далее. На первой странице было краткое досье на мужчину, скорее, такие делали на всех жителей города. Инкуб облизнулся, окинул взглядом мужчин, стоявших еще рядом, и, вернувшись к бумагам, перевернул страничку. Дальше было, куда все интереснее. Оказывается, у него было двое детей, мальчик и девочка. Мальчик был на три года старше, и ему повезло больше, чем своей сестре, так как после того, как он уехал из дома для поступления в колледж, все проблемы и начались. У нашего маньяка начались серьезные проблемы на работе, затем его уволили. Затем же, он попал в участок за избиение жены, которая пролежала потом в больнице несколько месяцев: глубокие шрамы и потрясение остались даже после выхода из лечебницы. Через некоторое время, дочку нашли в доме убитой. Хотя, само тело так все и не нашли, скорее всего, потому, что оно было расчленено…
Инкуб отвел взгляд от бумаг. По телу пробежала дрожь от такой ситуации, естественно, что тут не обошлось без нашего любителя собак. Фауст искренне не понимал, как его не смогли засудить, когда он начал читать дальше. Короче говоря, улик было недостаточно для обвинения, поэтому он ушел чистенький. Жена уехала сразу после трагедии, в течение которой она была в больнице. Поэтому, наш мистер Чемберлен остался один. Затем даны сведения соседей: неразговорчивый, злой, обиженный на весь мир… таких Фауст встречал ни раз на своем веку, но чаще всего это были подростки.
Мужчины, завозившись, собрались идти в здание. Инкуб не заставил себя долго ждать и последовал за ними, бережно закрыв папку и положив под мышку. «Наверняка, он готов к нашей встрече. Не думаю, что он такой дурак и не подумал, что его выходка сойдет ему с рук. Нужно как-то его разговорить… нажать на больное место? Нет, это только выведет его из себя. Хотя, расправа с дочкой – это был сверх жестоко, я бы ему только за это и накостылял», - подумал Фауст, когда группа входила в дом. Кто-то остался на этаж ниже, кто-то поднялся на этаж выше. Де Грейс чувствовал, что все волновались и подавали слишком много надежд на Фауста, поэтому инкуб тяжело вздохнул и подошел к двери, которая была прямым назначением сегодняшнего дня.
Какой-то человек кивнул нашему красавчику, мол, начинай уже и блондин тихо прильнул к двери, прислушиваясь, что там происходит. За дверью стояла гробовая тишина, и даже не было слышно ни лая, ни сопения, даже звука от включенной техники не было. Словно, квартира уже пустует давно. Фауст легонько постучал по двери и отпрянул, надеясь, что ее все-таки не откроют и на него не налетит стая собак.
- Мистер Чемберлен, вы тут? Я, - Де Грейс запнулся, придумывая себе новое имя, - Феликс и мне нужно поговорить с вами, – тихо проговорил инкуб. По телу вновь пробежали мурашки, а живот и вовсе скрутило, когда за дверью послышались шорохи.  Это был не страх, это скорее был чужой страх, а возможно напряжение в пространстве просто искрило.
- Что вам нужно? Убирайтесь, - крикнул хриплый голос. Фауст оцепенел, но, взяв себя в руки, подумал, что человек пьет и очень давно. Таким голосом разговаривали с бодуна или простые алкоголики. Де Грейс почувствовал запах дешевого пойла, исходившего со стороны квартиры обвиняемого мужчины.
«Теперь понятно, интересно, он уже страдает раздвоением личности?» - спросил сам себя инкуб, решив, что, скорее всего, так и есть. Фауст вновь ближе подался к двери, но встал так, что бы в глазок его не было видно. – Мистер Чемберлен, не могли бы выйти? У меня на самом деле, к вам несколько вопросов. Ваш лай из квартиры не дает мне уснуть, и вы постоянно топите меня, - пытался уговорить де Грейс маньяка на блистательный выход из квартиры, а затем блиц-захват полицейской  группы и, фактически, дело сделано! Если бы все так было легко…
- Я вам что сказал – убирайтесь вон! – еще громче проговорил хриплый, уставший голос и за дверью послышался собачий лай…  «Вот черт», - подумал Фауст и прильнул к стене, придумывая очередной психологический выпад, теперь уже, что бы Чемберлен и не подумал оставаться внутри, а выбежал из комнаты и попытался агрессивно наброситься на инкуба. Эта тактика всегда использовалась и успешно, вроде как.

Июль. 2013 год.

• утро: роса на зеленой траве. Солнышко греет землю, и обещает к полудню очень жаркую и душную погоду. Безветренно и безоблачно.
Температура воздуха: + 18

====>Центральное полицейское управление

Мотоцикл, урча, подкатил к тротуару, и с него сошёл... ну конечно же, стажёр с удостоверением на имя Шики Тоно. Заброшенная детская площадка производило угнетающее впечатление, равно как и серые громадины домов, со всех сторон её  окружающие, в этом месте могло быть всё, кроме детских игр. И... здесь...
Голова болит.
Слабый, расплывчатый, но это знак Их.
Шики чувствовал то, что и тревожило, и радовало его душу, он ошущал того, кого с детства яро, безумно, до неудержимого бешенства, сжигающего изнутри молодого охотника, ненавидел и готов был убивать днём, ночью, стрелять, сжигать, резать, травить, душить, не оставляя ни единой возможности сбежать и даже не думая о своёй ретираде.
Оборотень-вервульф. И демоны.
Если беролака, аниото или, например, фаэри воспалённый мозг Шики, наполняемый через кровь жаждой убийства, мог признать, как своего союзника, и быть к нему хоть немного, но терпимым, вервульфы и демоны были для парня тем, что существовать не должно в принципе своём. Будь кто-то из них хоть святым, спасай он хоть тысячу людей в день, сдерживай тот голод хоть с рождения, его вина в том, что он родился таким. Никакого права на исправление, никакой жалости. Демоны и вервульфы - враги Наная Шики без других вариантов.
Если же враг слишком силён, то нападать сразу же Шики не будет. О, нет, он выждет, он сдружится с ним, он найдёт его слабое место, он нанесёт один удар в самый лучший для этого момент. И убьёт его.
Шики не мог сказать, насколько силён тот оборотень, что здесь был, Магический След сейчас мог только помочь Шики узнать, что оборотень недавно здесь с кем-то дрался, и что где-то рядом есть демоны. Но где они теперь могут быть?
Роуз говорила, что старик, которого берёт полиция - хозяин нескольких собак, может, он - один из них? Нет, об этом полиция знала бы. В любом случае, с ним стоит задушевно пообщаться, единственная пока зацепка - он и его собаки. И ещё пострадавшая, но её Шики опросит позже, сейчас же надо было идти к оперативникам. А там и враг найдётся.
Начнём охоту.
Около высталенного ограждения один из полицейских, малец ненамного старше Шики, стоял около машин с напряжённой физией и посматривал на мотоцикл. Принадлежность к блюстителям порядка выдавала табельная "беретта", торчащая из-за пояса, парень явно был неопытен в подобных делах. Шики обратился к нему, проверяя таким образом свою догадку о пистолете:
- Коллега, добрый день!
Парень напрягся ещё больше:
- Вы кто такой? Что значит "коллега"? Документы!
Бумажки, "без которых ты букашка", быстро разрядили обстановку. Шики выяснил у Наймлесса, так его звали, более детально, что же всё-таки произходит
- Я тут остался машины сторожить, важное задание, как сказал мне старший!- Даже не подозревая о том, что старшему он на поле боя нафиг не нужен, малец заговорчески понизил голос. - Знаешь, Шики, этого старика крышуют какие-то местные из клуба. Чёрт его знает, зачем он им. И... ой,а это не они случаем?
К компании молодых полицейских шли большие мускулы, которые, как правило, наивно думают, что ими умеют всем создавать большие проблемы. Ну-ну, сейчас мы их в этом разубедим.
Амбалы в чёрных костюмах подошли к полицейским:
- По нашей информации, тут нарушаются права гражданина, интересы которого мы представляем. -Один из амбалов выдал поразительную для его немудрёной профессии реплику, чем заставил Наймлесса уливлённо открыть рот, а Шики - призадуматься. У них был явный интерес не допустить посягательств на Чемберлена - Мы хотели бы узнать, что за операцию вы тут проводите.
Неопытный малец Наймлесс начал было:
- А вы не лезьте, тут провод... - тут нога Шики, разумеется, абсолютно случайно, оказалась на ноге мальчишки, а сам Шики быстро перехватил у него очередь отвечать крепышам:
- "Уполномоченные"? Адвокаты? А документы у вас имеются? К тому же, мы - чины невысокие, а начальство сейчас занято, Мы им доложим, но не ждите, что они свяжутся с вами быстро. Вы можете через свою контору связаться с Центральным Полицейским Управлением, тамошние чины, если сочтут нужным, с вами свяжутся. А пока мы вас сюда просто не пустим. Понятно? - Шики обвёл обнаглевших за последнее время "быков" тяжёлым взглядом, столь необычным для его юных лет, заставив их немного опешить и отбростить наглый тон. Тот, что пытался с ходу выяснить детали операции, поправил костюм и, обращаясь больше к Наймлессу, ибо бить надо в слабое место, начал допытываться снова:
- О, прошу прощения. Документы мы сейчас не можем предотавить в силу определённых причин, но ведь не в них же работа полиции, разве я не прав? Ваше управление всегда имело с нашим клубом исключительно дружеские отношения, даже в непростых ситуациях соблюдая права человека. Мы, надеясь на понимание с вашей стороны, хотели бы просто убедиться, что вы соблюдаете эти права и сейчас. Разве полиция не обязана действовать гуманно? - выдал он неплохую паутину слов, в которую Наймлесс залетел бы, как неопытный мотылёк, но его куда более опытный напарник не дал ему и подлететь к ловчей сети, отвечая за него:
- Ваши слова разумны, что, разумеется, от столь представительных людей и ожидалось, - при этом Шики еле удержался от иронии- но права человека... Человек - с этим всё понятно, но вот нелюди? Может быть, кто-то из них представляет вашего подопечного? Это могло бы сильно изменить ситуацию. - Шики чуял, что ребята общались с разными личностями, магические следы на них были явно по его профилю.
Что тут же бросилось инквизитору в глаза, так это изменение в лице старшего среди ребят. Он явно подобного вопроса не ожидал, и немноно заволновался, что скрыл быстро, но слишком поздно. Само собой, последующие слова не могли обмануть стажёра:
- О, уверяю вас, всё, что действительно имеет значение в нашем с вами разговоре, мы уже вам сообщили. Думаю, - вновь начал он атаку, - что только через обоюдный обмен информацией мы можем прийти к разумному решению нашего вопроса.
Шики стало ясно: с нелюдями они связаны, но не проговорятся. Нужно закрывать эту лавочку, что Шики и сделал:
- Подобные здравые рассуждения могут оценить лишь соответствующие сотрудники Управления, но никак не простые полицейские. Они могут лишь выполнять приказы начальства и имеют право на то, чтобы никто им в этом не мешал. Вы ведь нам не мешаете, верно? - весьма разошедшийся сахар вновь смерил "уполномоченных" взглядом, в котором теперь ясно читалось и предупреждение: не суй пальцы в 220.
Подобное не могло не разозлить охранника:
- Мы надеялись, что вы нас поймёте. Ну, что же, смотрите, чтобы наше с вами непонимание не переросло во что-то более серьёзное. - с такой явной угрозой охранники ушли, так ничего и не добившись.
Шики же обратился к Наймлессу:
- Стой здесь, никому ничего не выдавай. Я пока поднимусь до старшего. Давай, держись! - сыграв таким образом на жажде приключений парня, он пошёл к квартире Чемберлена.

Но лишь успел зайти в подъезд.

Отредактировано Nanaya Shiki (2012-07-29 22:55:03)

Демон внимательно наблюдал за ситуацией у двери, иногда поглядывая вниз. После слов инкуба он уже целенаправленно целился в дверь - сомнений об исходе не было. Но то, что и как сделал психолог, огорошило демона. Он что, совершенно не знает что и как делать? Он хоть владеет своими силами?. Но в этот момент дверь открылась, и стало не до раздумий... Высунувшийся старик с ружьем был настроен явно серьезно - похоже, терять ему уже было нечего. Психолог что-то крикнул, и старик опустил ружье - значит, хоть что-то он умеет. Но в это время из открытой двери полезли псы. Таких зверей демон не видел еще - им место было скорее в Изнанке, среди питомцев самого демона.
- Что вы стоите, действуете! - крикнув это, инкуб бросился в сторону, в этот момент раздался первый выстрел - стрелял Мартин. Виктор отстал не надолго - и одна из собак упала.
- Надо пистолеты - крикнул Мартин с верхней площадке, в этот момент раздались куда более громкие выстрелы - в дело ступила полиция, стреляя в собак вместе с Виктором и Мартином. Неожиданно раздался крик - похоже, одна из пуль попала то ли в старика, то ли в инкуба.
Через несколько минут все стихло - на площадке осталось лежать пять собак - три из них спали, две были мертвы.
- Повезло, что они такие голодные были - произнес полицейский - иначе бы разбежаться успели.
Взгляды сошлись на старике, который сидел в углу двери, дрожа словно от холода, зажимая ногу - его не ранило пулей, его рванула одна из собак.
- Мистер Чемберлен, вы арестованы за нападение на офицеров полиции, незаконное содержание бойцовых собак - дальше следовала стандартное "предупреждение Миранды", но старик этого, похоже не слышал, смотря в одну точку, и бормотал.
- Я не хотел, меня заставили.
- Как это банально - недовольно проворчал ближайший коп, связавшись по рации с управлением и докладывая о ситуации.
- Собаки по вашей части - сказал старший Мартину и Виктору. Похоже, убирать трупы и потом разбираться со спящими. Хотя их тоже ждал скорый конец, скорее всего.
- Вам придется проехать с нами, заполнить все бумаги и прочие формальности - обратился старший к инкубу - и получить свою плату
В это время хлопнула дверь подъезда - похоже, спешила подмога, привлеченная выстрелами. Вот только к кому?. Старика тем временем уже уводили с площадки, полицейский с Мартином заканчивали осматривать квартиру на наличие остальных собак и готовились опечатывать квартиру. Охрану, похоже, тоже оставят до приезда экспертов.
На всякий случай демон снова вскинул винтовку...

Отредактировано Даймон (2012-07-29 12:34:42)

Фауст задержал дыхание, тело чуть ли не сровнялось со стеной, когда началась перестрелка. Он, конечно, сказал действовать, но не так же рьяно, что могло бы и задеть его. Один раз пуля и вовсе пролетела в двух сантиметрах, но все обошлось. Когда выстрелы стихли, инкуб облегченно вздохнул, выпрямился, поломал косточки пальцев и прошел за остальными. Старик то и дело шептал, как в бреду: «Я не хотел, меня заставили» и еще другая всякая банальщина… И на что люди пойдут, чтобы не оказаться за решеткой? Фауст искренне недопонимал, как Чемберлен еще может оправдываться, все улики, все было против него. Тут нужно было лишь сложить два и два и получить четыре. Не нужно быть профессиональным следователем или прокурором – дело было не сложное в этом плане, сложно было его вовремя схватить за руку, поймать этот мимолетный момент, когда он еще был тепленький.
Де Грейс и остальные зашли в квартирку. Честно говоря, инкуб ожидал чего-то более… холостого, что ли. Но нет, грязной посуды не было, пыли на мебели не было, все было, не считая собачьих слюней, довольно-таки чисто и опрятно, что не могло удивить Фауста. Живет, значит, себе старичок-психопат, у него сто собак из ада, и хозяйничает по дому, да готовит блины. Что-то тут было не чисто. Хотя, возможно, кто-то приходил убирать здесь изредка? А, может… здесь произошло недавно что-нибудь ужасное? Например, скормление очередного ребенка с площадки этим гончим псам. И, конечно, здесь бы не обошлось без генеральной уборки, море крови, кишки, и всяких других мелочей человеческого тела. Фауст прошел в комнату, где был включен телевизор, но звук был отключен. Де Грейс подошел к ящику и коснулся уголка телевизора, дабы его выключить. В глазах помутнело, послышался женский крик и инкуб, отшатнувшись, чуть не упал. Еле сдержав равновесие, он сам себе пообещал – никогда не работать больше с полицией.
Прошептав еще раз «никогда», Фауст успокоился и направился по направлению к полицейскому (Мартину), чтобы выяснить, закончили ли они здесь. Развязным, уставшим шагом, де Грейс подошел к человеку и вопросительно изогнул бровь, когда тот открывал шкафы и просматривал каждую деталь. Мартин не остался в стороне и, почувствовав на себе пристальный взгляд, обернулся и с улыбкой проговорил:
- Нам нужно проверить все здесь. От одного угла до другого. Здесь могут находиться еще тайники, нужные улики, как-то так. – полицейский вздохнул и начал копаться дальше. Фауст, посмотрев в окно, подумал, что это не царское дело – копаться в грязных делишках другого человека.
- И надолго ли мы здесь? Может, я уже могу идти? – спросил де Грейс, подходя к окну, которое было плотно зашторено. Мартин до сих пор ничего не ответил, но инкуб тем временем распустил узел из штор, и медленно открыл окно. Вид открывался прямо на детскую площадку…

Мартин, немного помешкав, вновь обернулся к инкубу. Он провел рукой по своей, уже отросшей, бороде и сделал задумчивый вид, словно, говоря, что-то вроде: «ты уверен, что больше ничем не пригодишься?». Фауст почувствовал как приближается кто-то и навострил уши и глаза, дабы встретить незнакомца, но в комнату вошел, никто иной, как ловец наших псов и задал точно такой же вопрос, как и де Грейс. Мартин еще немного покачал головой, почесал затылок и, вздохнув, положительно ответил. Но, когда инкуб уже было собирался что-то сказать, полицейский его перебил: - Но имейте в виду, что вы – свидетели, вас могут вызвать в суд для дачи показаний. – Мартин вновь углубился в свою работу – копаться в чужих вещах и, видимо, не собирался одаривать присутствующих прощальным взглядом или улыбкой.
Вот оно – слово «суд» - Фауст боялся больше всего – этого. Как же он не хотел быть причастным с этим делом, мол, так, мимо проходил, но нет, он – свидетель, как на свадьбе прямо… Де Грейс сделал несчастный вид, положил руки в карманы и спокойным шагом направился к выходу – дело было сделано – оставаться здесь больше незачем. В дверном проеме стоял этот ловец и как-то угрожающе смотрел на все вокруг, посему, когда инкуб, буквально, пролезал между ним и проемом, ощетинился и показал какой-то недружелюбный оскал, чертыхаясь на каждом шагу – вот она, сила непонятной интуиции – нужно было обходить этого парня стороной.
Фауст метнулся к выходу из дома и поспешил на свежий воздух. Через пару секунд он уже стоял на улице, кислород ударил в нос и голова, словно, стала яснее. Жаль, что он пропустил рассвет, а то день потерял какую-либо краску и настроение вообще, сегодня ночью, наверное, он опять пойдет в клуб – узнает, как идут дела. Клуб, клуб… столько мороки с ним. Не успели его переписать на де Грейса, как в почтовом ящике уже лежит несколько писем и телефон разрывается от перманентных звонков. Поэтому, сейчас на телефоне стоял режим «без звука», чтобы не так резало ухо. Фауст еще раз глубоко вздохнул свежий воздух, провел руками по рубашке и двинул вперед, надо было зайти домой.
Странная штука – жизнь. Не предугадаешь, что будет завтра, не можешь подготовиться к чему-то, будь то случайная радость или неминуемая беда.  Так хочется иногда знать, что тебя ждет пять, десять, двадцать лет спустя,… но тогда пропадает интрига? Загадочность жизни? И нападает скука, жизнь тускнеет, а смысл существования теряется в неизвестности… 
>>> Квартира Фауста (№137)

Начало игры

• вечер: ветер усилился. Темно, даже горящие фонари кажутся какими-то блеклыми. Дождь прекратился, улицы стали покрываться наледью.
Температура воздуха: 0

Сильнее кутаюсь в шарф и вышагиваю в сторону детской площадки. Даже если на улице уже становится холодно, гулять всё равно надо. Мама всегда говорит, что нужно перед сном дышать свежим воздухом и поэтому я стараюсь каждый вечер выходить на прогулку. Холодный ветер кусает меня за щеки и нос, который я безнадежно пытаюсь спрятать под шарфом. Но шарф, этакий предатель, всё время соскальзывает. Ветер предательски поддувает под юбку платья, наровит её задрать, чем меня не мало бесит. Холодно и противно. Папа же советовал мне надеть джинсы, но я заупрямилась и не надела. Теперь я, может быть, даже жалею об этом. Накидываю на голову капюшон и иду дальше.
Плащадка сейчас кажется такой пустынной, как и всегда в это время. Во-первых, сейчас время подходит к ужину, а во-вторых, сегодня прохладно и мамочки не дают своим детишкам долго гулять. К тому же в это время года быстрее темнеет и родители опасаются за детей. Мне и самой тут немного жутко, но одновременно и хорошо. Мне нравится тишина, которая меня окружает. Нравится завывание ветра и сонность окружающей природы. Лужи замерзли и покрылись тоненькой корочкой льда. Осторожно носочком сапожка тыкаю в одну такую льдинку и смотрю за тем, как по ней идут трещины. Милое зрелище. Знаю, что у меня детское поведение, но в самом деле я умнее большинства тех, кто считает себя взрослыми. Ненавижу этих заносчивых малолеток. Ненавижу то, как они вешаются на парней. Ненавижу то, что они надевают кофты с таким декольте, что видно грудь и чуть ли не соски. Ненавижу их разговоры о шмотках и ухажерах. Знаю, я словно выпала из другого мира, из другой реальности. Но ведь очевидно, что я отличаюсь от них. Сильно.
Пока я иду, затянутая в свои размышления, около меня появляется молодой парень. Сначала я не обращаю на него внимания. Ну мало ли кто проходит мимо? А потом замечаю, что он отчетливо смотрит на меня. В его взгляде я вижу интерес и что-то еще... Удивительно. Это я его заинтересовала? Какая глупость, ведь я обычно не интересую мужчин. Однако, видимо он из тех, кому нравятся маленькие девочки. Вижу, как приближается ко мне и стараюсь идти быстрее обычного, желая улизнуть и избежать столкновения.
Столкновения не удается избежать - парень хватает меня за руку, которую я безуспешно пытаюсь выдернуть. Знаю, что надо закричать, но крик застревает в горле. Начинаю топать ногами и сильнее брыкаться, но он лишь сильнее сжимает руку на моем запястье и тянет меня на себя.
- Отпусти! Что тебе надо?

Отредактировано Danivel (2012-12-10 23:11:28)

Пока я безуспешно пытаюсь отвязаться от надоедливого молодого человека, в моей трагической пьесе появляется еще один участник. Впрочем, пока я его не вижу и не знаю о его существовании - слишком напугана. Смотрю большими испуганными глазами на новоиспеченного маньяка, который почему-то не торопится затащить меня в ближайшие кусты. Однако я вижу, как свободной рукой он что-то ищет в кармане. Может быть нож, что бы припугнуть меня? Или шприц со снотворным? Какой-нибудь наркотик? Мурашки стайкой пробегают по телу и я сильнее начинаю вырываться, пугаясь собственных мыслей. От страха я даже не могу сосредоточиться, не могу воспользоваться своим внушением, что бы облегчить свою участь. В этом еще одно моя слабость - я не могу воспользоваться своими силами, если напугана. Для того, что бы что-то сделать мне надо сконцентрироваться и абстрагироваться от ситуации хотя бы на несколько мгновений.
В такие ситуации, как сейчас, я чувствую себя такой же бесполезной и беспомощной, как обычный ребенок. Я не чувствую своих особенностей, да и воспользоваться ими не могу. А ведь должно быть наоборот! Я должна уметь пользоваться своими силами в опасных ситуациях, иначе для чего они мне?
Наконец, когда парень достает из кармана платок, очевидно пропитанный чем-то, отчего я бы уснула, во мне появляются силы, что бы закричать. Мне кажется, что я кричу ужасно громко, от чего парень начинает материться. Он уже тянет ко мне руку с платком, но тут...
Тут происходит то, чего я и представить не могла. Его тело падает передо мной, словно в замедленной съемке, а на меня летят брызги крови. От неожиданности я перестаю кричать, а глаза широко и испуганно раскрываются. Кажется, я даже забываю, как дышать. Оцепенение не спадает с меня даже тогда, когда передо мной появляется... девушка? С каким-то нереальным интересом смотрю, как ты протираешь... пистолет? Я не могу ни пошевелиться, ни что-либо сказать. Ты только что спасла меня. Спасла меня ценой жизни другого человека. Невыносимо хочется заплакать от беспомощности, но слез нет, а я все еще в оцепенении. Молнией в голове пролетает циничная мысль: "Я не убивала. Меня не посадят". Начинаю крутить головой, в надежде, что рядом никто не проходит и никто не видит меня, тебя и труп.
Ты задаешь вопрос, а я всё еще не в силах открыть свой ротик. Надо поблагодарить тебя. Интересно, поцелуй в щеку сойдет за искреннюю благодарность или это слишком вульгарно? Вижу, что ты протягиваешь мне платок, но руки не слушаются. Очевидно, ты понимаешь это, потому что начинаешь сама приводить меня в порядок. Я лишь хлопаю ресницами и глотаю воздух большими порциями.
- Не... не знаю. - Мой голос дрожит так же, как я. - Я Дени. - в голову приходит мысль, что представляться взрослым сокращенным именем не прилично и я исправляюсь. - Ой, то есть Денивел Мори. - Дар говорить и двигаться потихоньку возвращается ко мне и я чуть отодвигаюсь от трупа.
- С-спасибо, Вы спасли меня. - Говорить о том, что при этом ты убила другого человека я не собираюсь. Было бы ужасно не правильно истерить по этому поводу, хотя уверенна, что так поступила бы большая часть девчонок. Но нет, как я могу быть столь неблагодарной, если ты спасла меня? Я бы хотела отблагодарить тебя целомудренным поцелуем в щеку, но ты слишком высокая.  Я не достану, даже если буду прыгать.
- Давайте уйдем отсюда. Пожалуйста.