Положение вещей устраивало недзуми; она не только успокоилась, на несколько минут забыв о проблемах насущных, но и как следует развеселилась. Настроение - заразная штука, благо, определенные меры защиты были уже известны, позволяли распоряжаться собой в еще большей мере. Касалось это тех, кому действительно важен был какой-либо настрой, и Оззи, очевидно, не относилась к данной группе людей. Изредка посмеиваясь, крыса отдыхала, пока существовала такая возможность, и томилась в ожидании. Батори свое дело знала и грамотно убивала время, скрашивая не до конца украшенный фон новыми яркими мазками. С желанием, со знанием дела. Перегибала палку девица с завидным профессионализмом. Кошмарное создание, ни за что в жизни бы не провела с ней больше недели в одной квартире. Очешуеть можно, снесет крышу и не заметит. И порезы оставит, и психику расшатает. Чего только не вытерпишь, когда уже согласился на оказание ценной услуги. Подвешенная за язык молодая женщина частенько отшучивалась, а в каждой шутке, как принято, имеется доля правды. И некоторые моменты запоминались, запуская процесс приготовления пищи для размышлений.
- Да не, благодарю, я потерплю. - Оззи повезло, что ей хватило ума сдержаться и не ляпнуть что-нибудь про склонность к мазохизму, о которой так часто напоминали редкие знакомые. Нет сомнений, это бы еще больше усугубило ситуацию, в которую так нелепо попала мелкая, осмелившись на дерзость. Перспектива остаться с покусанными губами в какой-нибудь подворотне наедине с фетишистом по куклам... - Уже ощутила на себе все его заморочки? Смело.
Оззи старалась говорить быстро и кратко, не обращать внимания на одну из самых неприятных болей. Задерживала дыхание, огромные усилия прикладывала для того, чтобы не вскочить с места и не заорать благим матом на весь квартал. Тут уж жертвы не ради красоты, можно и потерпеть. Потом в голову пришла мысль, может ли Батори каким-то образом узнать о расовой принадлежности своей случайной клиентки, и крыса долго развлекала себя мыслями о внешних признаках, по которым в ней можно было бы опознать оборотня. Благо, ничего серьезного она так и не припомнила, хотя и не ручалась за отсутствие на спине каких бы то ни было проколов.
Девчонка боялась смотреть за спину и почти все время лежала неподвижно, невольно прислушиваясь к работе. Хотелось бы посмотреть на работу тату-мастера со стороны, когда он с помощью своих чудотворных приборов выводит на теле живого существа завораживающий рисунок. На редкость тонкая работа, непременно влекущая за собой боль. Недзуми не представляла себе, что чувствуют смельчаки, накалывающие сложные изображения на особо участки особенно чувствительной и тонкой кожи. Проверять, сумеет ли она выдержать то же самое, Оззи не хотела совершенно. Начинать с малого приятнее и менее страшно. Даже здорово.
Реплики брюнетки невозможно было пропускать мимо ушей, ухудшающим фактором здесь было постоянное ее движение - она елозила сверху на недзуми так искусно, что последняя просто не могла не раздражаться. Рисковать своей шеей не хотелось, а потому Кейн молчала, мысленно проклиная девицу.
А в какой-то момент стало страшно. Лишь на доли секунды - ощущение приближающейся опасности испарилось, стоило лишь припомнить, что Батори чучела вроде Оззи не по вкусу. Мелкая уже сбилась со счету - сколько раз за этот вечер эта стерва уже ее успела шокировать?
- Ты самое страшное и опасное создание, которое мне только доводилось тут встречать, мать твою. - Оззи выкинула куклу обратно под кушетку и пробормотала уже сквозь зубы. - Зато красивая. И почему такие стервы всегда добиваются большего? Практически всего, на что только глаз положат.
Получить парочку уроков от сумасшедшей лесбиянки? Самое оно, пока время имеется. Все равно идти некуда, квартира пустовала, пустует и будет пустовать. Но снимать с себя ответственность за чужое жилищ такая крыса себе позволить не могла. Она не сомневалась, что расплата будет высокой. Нет ничего страшнее угрызений совести, которой девчонка так редко давала проявиться. Редко, но метко. Оборотень уже представляла себе, с какой харей будет бродить по переулкам, до смерти пугаясь всякой фигуры, хоть чем-то напоминающей силуэт лохматого парня.
На дальнейшие замечания по поводу неряшливости своего вида Оззи просто не нашла ничего путного для ответа.
- Отвянь. - Снова напряглась и слегка выпучила глаза от слишком уж ощутимого укола. - Жили, живем и будем жить.
Никогда Кейн не задумывалась о себе как о девушке, и желания что-то менять пока не испытывала. Старалась избегать в разговорах столь щекотливую тему, не признаваясь даже самой себе, что место действительно больное. Ничто человеческое ей не чуждо. Девка кивнула, предвкушая скорое исчезновение сладко пахнущей тушки со своей спины, и притихла, с еще большим усердием настроившись на игнорирование боли.
- Ты моя богиня!
Свобода, друзья мои.
Давно ждала, но при всей своей осторожности вскакивать сразу не стала. Медленно поднялась, словно бы рисунок, подобно густой краске, сейчас сползет под силой притяжения на пол, оставив после себя лишь растянувшийся блеклый след, повертелась в поисках зеркала. Разумеется, отыскать его было предельно просто. Недзуми оттягивала время, с напряженным выражением лица, свойственным обычно ребенку, крадущемуся за незнакомцем с огромным количеством шариков в руках. Когда долгожданная татуировка предстала взору девчонки, та сначала долго искала что-нибудь, что могло бы к чертям собачьим и с концами испортить впечатление. К своему же счастью, никаких изъянов она не нашла, а потому по рожице медленно растеклась глупая улыбка жутко довольной малолетки. Долго вертеться Оззи не стала, отложив столь приятное занятие на вечер, и быстро выскочила из комнаты за курткой - никто не должен этого видеть, черт. Вернулась она так же быстро, как и исчезла, и, натягивая на плечи одежонку, подошла ближе к своей волшебнице. Улыбка поугасла самую малость, разницы практически не было заметно.
- Я тебе по гроб жизни должна буду, чтоб меня убило, Батори, вот честное слово. - Она говорила внятно и монотонно, будто репетировала эти несколько слов не один час перед зеркалом, и смотрела снизу вверх на фаэри - разница не была бы так заметна, не будь тату-мастер на каблуках. Сцепив руки за спиной, Оззи молча и выжидательно смотрела на женщину, словно бы та должна была отдать команду и разрешить покинуть салон. Потом смущенно отвела глаза в сторону и потерла нос, перейдя уже на плаксивый тон. - Нет, правда, я очень тебе благодарна.
Тряпка!
Можно было бы быстренько сообразить, каким образом удобнее и приятнее всего стоит отблагодарить Батори в ближайшее время, но ничего, кроме вызывающих шмоток и пошлых образов не шло в голову. Оззи даже мысленно отругала себя за такие мысли, уверенная, что человек, так хорошо владеющий искусством татуировки, не может быть пустоголовым пошляком. Ударила мысль о том, что наша богиня любит выпить, и недзуми снова сглупила.
- Может, затолкать тебя в какой-нибудь клуб? Или к той же Зури, раз тебе так нравится. Черт, ты так круто!
Крыса выпрямила спину, снова улавливая странное ощущение. Наверное, так чувствует себя гусеница, когда обращается в прекрасную бабочку и взмывает к бесконечному небу на тончайших крыльях. Взволнованно выдохнув, Оззи взяла себя в руки и перестала дергаться. Все свое внимание было обращено на мастера, внесшего еще одну ценность в ее жизнь, оставившего изящный след на теле серого животного. Чудно.

На самую чуточку тронутые умом барышни сводили с ума мелкую крысу, привыкшую вынюхивать о происходящем вокруг и об окружающих из-за угла. Запасы энергии и безумных идей у таких красоток, должно быть, неисчерпаемы. Не в манере недзуми было восторженно наблюдать за движениями местных королев, а стрелять комплиментами у нее не получалось, даже когда очень хотелось. Дело заканчивалось неудержимыми мыслями, уносящими прочь из постели холодным вечером. Этот адский микс, настоящая золотая коллекция черт характера и достоинств, обладать которыми крыса уже и мечтать перестала, хоть и по-прежнему находила подобных людей крайне привлекательными. Редкие экстравагантные дамы, разгуливающие по улицам Токио, всякий раз наталкивали Оззи на мысли об ее недостатках. Мыслями чаще всего дело и заканчивалось.
Девушка глубоко выдохнула, напрягла и снова расслабила мышцы конечностей. Жуткий дискомфорт доставляло это бесконечное лежание на месте без движения, и раздражения от неудобства не развеивала жгучая брюнетка. Дело, очевидно, двигалось неплохо и уже подходило к своему окончанию.
- Если я куда-то и пойду, кроме дома, то только туда, где можно пожрать, ты уж извини.
Оз дернула плечом, прилагая массу усилий, лишь бы не вскочить сию же минуту с кушетки и заняться гимнастикой. Ощущение, будто бы сейчас каждая клетка ее тела ноет и вопит, навело на странные мысли - не тронулась ли сама девчонка умом, пока торчала в салоне?
- Ну прости, что я так не похожа на ту самую бисексуалку. Мы дети домашние, в норе родились, в норе и помрем.
Выудит ли Батори что-нибудь для себя из этой невинной фразы, неизвестно, но оно и не казалось важным. Недзуми сомневалась, что у нее получится поладить с этой женщиной. У той просто не хватит терпения, не окажется даже мотива терпеть эту грусть-тоску на морде дергающейся под ней жертвы. Последняя закатила глаза, когда удержала очередной порыв сбросить эту сволочь на пол вместе с ее машинкой, а потом устроить здесь что-нибудь плаксивое. Татуировка все же стоит таких усилий! Та самая спасительная мыслишка, помогающая в первую очередь самой Оззи. Выручала и молодая особа, словившая новую волну. Надувая губы и глядя прямо перед собой, мелкая долго молчала, прокручивая в голове план дальнейших действий. Не любила она что-либо планировать (все равно неудачница), но эта сволочь умела убеждать. Пусть и не стремилась к этому на данный момент.
- Было бы здорово, говоришь? - Девчонка все еще удивлялась, когда люди проявляли такое внимание к ее персоне. Не исключено, что Батори с каждым и всяким говорит в такой манере, но сути дела это не меняло. - Я не пью. Чему только у тебя не научишься. Но за новым рисунком приду, жди теперь, сама напросилась.
Ну и зачем, спрашивается? Еще один случай, коих будет еще много, когда Оззи жалеет о высказанном. Несмотря на расовую принадлежность, крыса трепетно относилась ко всякого рода обещаниям и гарантиям, словно бы после каждого такого случая нацепляла на себя ошейник. Вернуться теперь нужно будет обязательно, даже если эта сволочь будет против. Мол, "я же говорила!"
- Я тебе верю, не сомневайся.
Батори, с улыбкой направляющаяся в клинику для необычной операции? Да это представить было намного легче, чем преображение Оз в том направлении, куда со смехом указывала фаэри. Не без удовольствия недзуми отметила для себя, что ее мастер очень внезапно стал вести себя адекватно, но такая картина напрямую ассоциировалась с затишьем перед бурей. И стало чертовски страшно. Мелкая послушно поковыляла к буклетам, постоянно оглядываясь назад и глупо улыбаясь от зудящего ощущения на спине. Хоть и ранее заинтересованная в наколках, она открыла для себя немало нового, пока изучала красочные листовки, а потому несколько взяла для себя. Женщину же почти не слушала.
Оззи почувствовала себя очень глупо, когда улыбалась, а в это время Батори приближалась к ней. Пусть еще подумает, что она так рада ее возвращению... будет очень глупо. Ничего не поделаешь, крыса привыкла думать и смущаться по поводу самых разных идиотских предположений.
Еще глупее малявка почувствовала себя, когда Батори была рядом. Долго смотреть в лицо ухмыляющейся сумасшедшей не стала   - быстро обошла ее, нашла и накинула куртку, но затем все же развернулась. Она натянуто улыбнулась и кивнула в сторону выхода.
- Баб мне не надо, если они хоть капельку на тебя похожи, - уже нехорошо. Лучше уж канализация, честное слово. Но сперва - кушать. Тут же есть, где набить желудок? Ты-то уж точно должна знать.

- Из меня художник, как из тебя многодетная мать-одиночка.
Мысль о грядущем ужине бодрила, но не настолько, чтобы Оззи была в силах продолжать улыбаться и болтать без умолку. Батори лучше всех подходила на роль собеседника, когда появляется желание послать по общеизвестному адресу всех и вся, недзуми признавала это. Признавала и с некоторым удовольствием начала корчить полное горести выражение лица, когда двери салона захлопнулись. Волшебный мир, кем-то заброшенный именно на эту улицу, вновь скрылся за хлипкой дверью. Грустно, черт возьми, и ничего с этим не поделаешь.
Должно быть, так себя чувствует ребенок после того, как его выведут за руку из парка аттракционов задолго до закрытия прекрасного центра развлечений. Кто-то еще вернется, только прибудет в волшебную страну, а она останется за ее пределами только потому, что в кармане у нее недостаточно средств. Простота всех этих вещей раздражала даже больше, чем печальное окончание событий. Оззи поглядывала на спутницу и мысленно улыбалась. Ей-то она и должна быть благодарна, разве нет? Мысль эта казалась безрассудной. Предупреждения Батори все же не пролетели мимо - крыса старалась не думать о том, насколько далеко она может зайти, изъяви свое желание, и каким образом ей придется расплачиваться.
Может, предложить ей ограбить банк? Она-то уж точно не будет против.
Недзуми поморщила нос, когда эта сволочь закурила. Запах сигарет, как и всегда, казался отвратительным до невозможности, а что творилось сейчас во рту брюнетки, Оз не осмеливалась представить. Лишь потому, что подобные размышления выводили из себя своей тупостью. Мелкая утешала себя, мол, всему виной голод, а потом снова возвращалась на прежнюю волну. Настроение медленно портилось, и, как ощущала крыса, всему виной была эта женщина, перед которой почему-то все время хотелось немного повалять дурака. Вполне вероятно, что девчонка желала выдавить из новой знакомой что-нибудь, помимо ненавязчивого смеха и шальной улыбки.
У нее почти получилось.
- Эм... не воняет? - Оззи посмотрела в лицо Батори с выражением, присущим юным аристократкам, смущенным вопросами местного невежи. - Ты права, даа. Нашелся тип, который в одно и то же время и пугает, и оказывает поддержку. Можно сказать, вы этим похожи. Но я рада, что он не стерва.
Интересно, эта Эрис вообще что-нибудь когда-нибудь воспринимает всерьез? Крысу не покидало ощущение, что перед ней туда-сюда уже долгое время снует нанятая каким-нибудь шутником актриса. Задача: окончательно свести с ума недзуми и заставить ее покончить жизнь самоубийством. Сомнений нет, Батори сумеет заставить ее пойти и на такой шаг.
Тряхнув головой, - мысли совсем не туда пошли! - Оззи горько вздохнула. День удался.
- Ты специально торчишь здесь для того, чтобы играть на нервах местных жителей и сводить их с ума?
Грустно, недзуми говорила негромко и, могло показаться, очень серьезно. Хоть в уголке все еще пылал огонек радости от непримечательного дополнения на коже, энергия уже не хлестала как прежде. Нет света без теней. Такой упадок сил недзуми обычно ощущала всякий раз, когда возвращалась в пустую квартиру после шумного вечера. Редкость, но настроение запоминалось так же четко, как и его смена. Нельзя было обострять внимание на этом.
- Птичкам можно верить...
Желудок заурчал, когда оборотень полной вдохнула полной грудью воздух, пропитанный ароматами горячих блюд. Ничего знакомого наверняка, но сейчас Оззи готова была слопать что угодно. В другой бы раз отказалась от какой-нибудь экзотики, но сейчас выбрала то, что показалось наиболее сытным и принялась с нетерпением ждать.
Ожидание. Кто-нибудь уже придумал вещь похуже этой? Девчонка не умела справляться с этим недугом, на который сама позволяла себя обрекать, но разговор с Батори показался сейчас единственно верным средством. Когда сигарета была потушена, Оззи громко похлопала, для общего вида еще и похмурившись. Затем уж расползлась по столу, придерживая голову руками, локтями упершись о стол.
- Помогать? Не, это не дело... - на несколько секунд мелкая опустила глаза, но потом посмотрела в глаза сидящей напротив красотки. - Ты лучше устрой нечто вроде обучающей программы. Пинка. Не занималась таким никогда? Не сочти это за мазохизм... но мне нужно сейчас что-нибудь, о чем бы я потом непременно жалела. Чтобы этим, - она указала пальцем на Батори, - я пугала себя в будущем. Мощный стимул, дабы не тратить зря денег. Нечто страшное. И веселое для тебя, да. Это обязательно.
Один из обязательных пунктов. Ничто так не радовало Кейн, как эти прорывы. Бывали такие моменты, всего раз в пару месяцев или недель, но все же бывали. Недзуми ляпала что-нибудь, о чем бы не подумала, будучи в нормальном состоянии, состоянии трезвости рассудка и полнейшего спокойствия. В такие минуты не чувствуешь уныния, не рвешься к чему-нибудь дикому. А сейчас... самое оно. И что-то подсказывало Оззи, что она и правда пожалеет о своей просьбе.
- Но сперва поесть, да. Тащи хоть к своим бисексуалкам, забирай все деньги, но мне надо, чтобы... впечатления остались. Хотя не, к бисексуалкам не надо. А вот избить - пожалуйста. Никто обычно этой просьбы не выполняет.
Как-то похоже на провокацию. Черт.
Надо учиться следить за своим языком. Однако недзуми, подавленная необъяснимой тоской, бросалась из крайности в крайность. И сейчас, не зная, каким бы образом завершить свою неудавшуюся речь, она взяла обеими руками Батори за запястье и приложила тыльную сторону ладони к своим губам. Стало противно от мысли, что она сделала это как-то... нежно. Оззи не отдавала себе отчета о том, что делает, но и не считала свое поведение ненормальным, глупым. В этих жестах и словах можно было прочесть какой-то посыл, из самой души. Только вот объяснить их суть даже сама крыса не могла.
- Твою ж мать, как мне хреново. - Плача и хныканья только не хватало.
Мелкая снова нависла над столом. Расправив плечи, она снова напомнила себе о недавнем подарочке, хоть и не забывала о нем. Просто сейчас хотелось переворота внутри, хотелось яркого пятна на полотне памяти, а не только на коже. И эта сволочь как никто другой может ей помочь.

Перспектива и дальше продолжать говорить об этом не устраивала Оззи, пусть она и продолжала умалчивать о своем отношении к чему бы то ни было. Дурная привычка. Вполне в духе недзуми, но сама она считала это минусом, была убеждена, что сокрытие информации есть ложь. И, согласно логике, врала она прежде всего себе - в этом и весь минус, устранять пока никто не рвался. Так обычно и поступали с ошибками и недостатками - забывали, словно тем самым стряхивали с себя всякую вину. По взгляду недзуми можно было прочитать общее недовольство. Батори - сплошная головная боль для непривыкших. Тем не менее, мелкая старалась не пропускать мимо ушей ее слова, а заодно рассматривала сидящих за соседним столиком хихикающих девиц с лицами, измененными с помощью косметики до неузнаваемости - наверняка так оно и было. Очень часто Оззи занимала себя размышлениями по поводу мотивации и интересов таких особ, но сейчас момент был неподходящий. В такие заросли нельзя.
- Не, не замарашка. Вроде.
Трудно было отбросить ассоциацию с уроком или лекцией - казалось, дайте ей волю, и Батори напишет пару справочников и инструкций по обращению с мужчинами, выпишет еще несколько трактатов, а потом поможет добиться всемирного матриархата. А она может. Крыса корила себя за идиотизм, так ясно прослеживающийся в ее мыслях о Батори. Отвлекаясь на еду, Оззи снова взглянула на щебечущих девушек, еле заметно качнула головой и хмыкнула.
- Не хахаль, нет.
Как бы ни хотелось показаться смущенной, а подобрать соответствующих слов не получалось. В конце концов, недзуми плюнула на затею правильно и точно описать свое отношение к падшему.
- Я не знаю, как называют тех, кто одновременно вроде бы и радует - не удивишься, что это мой первый хороший знакомый? - но в то же время жуть как напрягает. Такие люди видят тебя насквозь, а моя душонка чересчур мелочна, а прошлое настолько скучно, что "приемы" иногда даже раздражают. Но не злят. Видимо, даже для таких мелких, постоянно путающихся под ногами и обозленных на весь мир, существуют те, перед кем стыдно облажаться.
Непонятно было, о чем ей было легче говорить - о приятном или не очень. Оззи вообще редко приходилось распространяться о чем-либо, что уже стало ей ценно. Пожалуй, многим бы она готова была многое сделать, установи перед ней ультиматум, так или иначе связанный с единственным, кто протянул руку помощи после того, как ее укусили. Без преувеличений и глобальностей.
- Наверное, оно и правда было бы лучше. - Девчонка протянула свою и пожала руку фаэри, стараясь не думать о ростках сомнений, уже пустивших свои корни. Смотреть в глаза Батори отчего-то не хотелось. - Во все и сразу? Сурово. Ну да как знаешь, мне остается только на тебя надеяться. Условие лишь одно - чтобы я жива осталась. Я не шучу, чтоб меня.
Кейн ворчала. Веселье, излучаемое спутницей, не было заразительным, но и не отстраняло. Нужная точка достигнута, и теперь действительно не хотелось ни о чем жалеть, - только не в присутствии Батори! - еще не развернувшаяся интрижка вызывала интерес. Даже есть расхотелось, вот досада. Оборотень машинально разжевывала пищу и запивала очень горячим чаем, уже не обращая внимания на шумных девушек. Или у кое-кого на нервной почве слух обострился?
Гарантия дьяволицы. Оззи, высматривая татуировки на частях тела, не скрытых под одеждой, убеждалась, что слово эта стерва подобрала очень точно. Просто захлебнется к чертовой матери. Лишь бы не забыть и себе напомнить о выставленном условии.
- Этого проверять, надеюсь, не придется. Ты же сама видишь, я еще маленькая, чтобы соваться во все эти ваши дела... - смешно, что подобные разговорчики смущали недзуми так, что она изо всех сил старалась скрыть свою мордочку за огромной кружкой.
А непостоянность бывает нужна. Маловероятно, что мелкая сумеет предугадать следующий ход Батори, и первую это очень радовало. Честно, ее даже не интересовало, кто есть на самом деле эта женщина. Больше хотелось стать участником этого шоу, хотелось стать главным зрителем этой актрисы. И Оззи почти была убеждена, что о встрече с таким мастером тату жалеть не будет. О своих словах и просьбах - всегда пожалуйста.
- Поняла, все, молчу. - Крыса выпалила эти слова на выдохе, а потому вышло громче, чем обычно. Словно знак, черт возьми, - поехали! С едой покончено быстро, благо, недзуми не имела привычки смаковать каждый кусочек. А может, оно и плохо. - Надеюсь, ты не собираешься заставлять меня идти к тем крашеным куклам и предлагать им переспать. Об одной только этой мысли я уже жалею, увольте.
Оззи выбралась из-за стола и быстро зашагала к выходу. Приоткрыв дверь, обернулась.
- Кстати! Ты не собираешься поделиться, чем же мне придется расплачиваться? Ну, чтобы я прямо сейчас и сматывалась.

Простой факт играл маловажную роль в жизни недзуми - интуиция у нее отсутствовала напрочь. А женскую как раз-таки многие хвалят, это сочетание уже настолько устойчиво на нынешний момент, что подобные бракованные персонажи пролетали мимо перспектив в самые низы, отдалялись от точки "happy end". Если сосредоточиться на случае с Оз, то ситуацию усугубляло всякое отсутствие мозгов. Вернее, неумение надлежащим образом пользоваться способностью думать, подаренной за просто так. Добавим сюда щепотку нежелания что-либо исправлять - и вот она, потрепанная крыса, уставшая от долгого сидения на последнем ряду, в самом дальнем от выхода кресле автобуса. Деваться некуда, система не может быть нарушена, и машина с шумом катится по дорогам. По одним и тем же дорогам, по тем же кочкам, выбоинам и поворотам. Маршрут заезжен до предела, каждый столб и каждая буква уличных вывесок настолько приелась в памяти, настолько режет взгляд, которому уже не к чему стремиться... а ведь не так уж страшно заставить себя открыть рот, попросить водителя сделать короткую остановку и выбраться наружу. Ни в один общественный транспорт не поместится столько лиц, сколько их снует туда-сюда на просторных улицах, где гуляет холодный ветер. И легче всего завести знакомство с обладателем широкой улыбки, с тем, кто не имеет привычки бурчать что-то себе под нос, кому больше по нраву указать в ту сторону, где есть масса вещей, эмоций и людей, никогда не встречавшихся в изолирующем ото всех параллелепипеде из металла и стекла.
А где гарантия, что ты не ошибся адресом? Это не телефонный звонок, тут нет красной кнопочки, предоставляющей возможность в любой момент остановить ход событий и прекратить - если вдруг(!) не понравилось.
Начать нужно было раньше. Выбить окно и ринуться бежать нужно было сразу, как только приходит осознание своей ошибки, совершенной уже самостоятельно, не случайно. Иначе существует риск не понять сигнала, не суметь расшифровать жест, не заметить определенной ноты в голосе. Путь один, уже давно определен, только теперь придется проходить материал в спешке, не отвлекаясь на важные иногда моменты. И тут уж все зависит не столько от желания выжить, сколько от удачи.
Этого и добивалась. Возрадуйся!
Грызун уже учуял этот странный запашок, с того момента, когда Батори вышла из-за стола и зашагала несколько иначе. Редкие вскрики внутреннего голоса уведомляли о необходимости навострить ушки и распахнуть глазки, забыть о всем, что не относится к брюнетке, так решительно волочащей за собой, и запоминать, запоминать, запоминать...
Оззи молчала всю дорогу, молчала и во время короткой прогулки до входа в подвал незнакомого ей здания. Не нужно быть гением, чтобы догадаться - сейчас крайне не рекомендуется сбавлять шаг и приниматься за детальное изучение постройки. Батори сделала уже огромное количество знаков, а мешать реализации ее плана недзуми ни за что бы не рискнула. Даже на волнение не откладывалось сил.
А лекция продолжалась, несмотря на мелкие инциденты. Разве нужно придавать особое значение разбитой губе, когда Батори говорит? Поведение мастера давало знать о том, что дело идет, как надо. А жалобы в таких случаях не принимаются. Жалобы, которых крыса не смогла бы озвучить в своем нынешнем состоянии. Разговоры, посторонний шум, даже шаги фаэри - каждый элемент происходящего воспринимался на удивление четко, можно даже сказать, гармонично. Сказали встать - встает.
- Сэцуна?
Голос сошел на писк.
"Очнулась" Оззи, когда драгоценной спутницы рядом уже не было, а внутри все скрипело и сжималось. Собралась с мыслями, выдав глупейший вопрос. А здесь, очевидно, на вопросы не отвечают простым человеческим словом.
Подобный ракурс был для девчонки в новинку. Никогда не участвуя даже в невинных потасовках в детстве, что называется, "понарошку", недзуми ориентировалась в пространстве интуитивно. А интуиция в таких случаях, если и являлась, то работала из ряда вон плохо. Оказавшийся в центре событий крысенок разглядывал окружающих широко раскрытыми глазами. Черт возьми, даже это лысое пугало казалось нечто невероятным, раз было каким-то боком связано с этим цирком. Кейн убрала со лба прядь волос и случайно коснулась нижней губы. Это красное пятно на пальце смотрелось крайне непрезентабельно, но прежде чем Оззи успела до конца сообразить, что же здесь, мать ее, происходит, ее наставница уже вернулась и теперь, после минутного теоретического курса, готовилась к практическому занятию. Батори была готова, о чем свидетельствовал даже внешний вид брюнетки.
Здесь тоже брюнеток не любят, Эрис?
Следует отметить, недзуми плелась за Батори с большой охотой. Или держись, или сдохни.
Страшно, чтоб ее, но нужно было держаться одной линии с фаэри - так подсказывала псевдо-интуиция недзуми. Долго ждать не пришлось. Больше всего недзуми удивилась доброму бугаю, с левой стороны от которого так же шустро двигалась низкорослая, по сравнению с партнером, девушка, темные волосы которой сплетены в мелкие дреды и собраны назад. Она двигалась тяжело, хотя Оззи не охарактеризовала бы ее комплекцию спортивной. На ней была только обтягивающая майка и такие же плотно прилегающие брюки - все ярко-оранжевого цвета.
Неужто женщины теперь притягивают больше внимания, нежели парни?
Девчонка ждала хотя бы короткой паузы. Как же незабываемо это ощущение, когда ошибка осознается лишь в тот момент, когда противник уже рвется вперед с грозным видом. Потом недзуми обязательно спросит себя: а чего она ждала, пока эта оранжевая дикарка сокращала расстояние до оборотня? А когда она уже оказалась в лежачем положении и слабо попискивала от новых ударов? Больше всего непременно заинтересует момент, когда мелкая все же поднялась на ноги, отшатываясь назад, и принялась - нет, не следить за нападающей! - искать глазами Батори. Подобные ошибки здесь не прощаются, а упущенные шансы вновь не предоставляют.
Когда недзуми согнулась от удара в солнечное сплетение, она уже не чувствовала, как сыплются удары на открытую спину. Для нее время на тот момент шло очень быстро, она не успевала отслеживать ход изредка вспыхивающих мыслей, но результат был тот же, если бы ее душа болталась где-нибудь в сторонке от физической оболочки и раздумывала, что же делать. Из поля зрения никак не исчезал этот кричащий оранжевый цвет, как же он был противен! Оззи не могла думать - она с неизменным шокированным выражением лица бросилась на женщину и всем весом потянула ее на пол. Один-единственный рывок, но вышел он на славу - обе оказались в горизонтальном положении, но теперь нужно было решать новые проблемы. Мелкая не смотрела, куда бьет, не замечала, как ее бьют, если только удары не заставляли ее вскрикивать и задыхаться, не помнила о партнере лежащей перед ней женщины. Последнее, кстати, все же пришло в голову недзуми, но вылетело, когда она получила удар в челюсть.
Кейн не верила, что это когда-нибудь закончится, не представляла, что силы этой оранжевой бабы когда-нибудь закончатся. Зато прекрасно ощущала постепенное угасание своих собственных. И начала бояться.

Отредактировано Ozzy (2012-03-21 18:38:01)

Отвратительное ощущение. Нужно будет напомнить Батори взять свои слова назад: мазохистка из Оззи просто никакая. А может, все дело лишь в этой дряни, сыплющей удары как и куда попало, сбивая с ног раз за разом - а крыса уж посчитала себя настырной. Ответить не получалось, но и покоиться в лежачем положении не дело. Девчонка стояла на месте, позволяя ударам достигать своей цели, однако падать и прятаться там, внизу - от этого что-то удерживало. Вполне вероятно, что к обратным действиям подталкивало неприятное обстоятельство. Здесь и лежачих бьют. И отлеживаться, пока о твое истыканное болью тело вытирают ноги даже крысы порой не могут себе позволить. Никто, пожалуй. Никто из тех, кто все еще хочет дышать. Методы выбирает каждый сам, а некоторым везет с наиболее подходящим вариантом - если подскажут, считай, действительно повезло.
В чем же дело, недзуми не думала. Позднее ее посетила мысль, что причина стойкости лишь в ее расовой принадлежности, и она с недовольством вздыхала. Против подобных "законов природы" не попрешь: мелким гениальные идеи приходят иногда со значительной задержкой. Но все же приходят. И свое оправдание крыса со временем откопала: черт подери, она даже пошевелиться боялась, какого же черта держалась в сознании?
Одна нить отчетливо видна. Голос молодой дьяволицы, звонкий смех, слышимый сквозь рев собравшихся зрителей так же отчетливо. Несколько отрезвляющий, регулярно спускающий на землю. О каких "все кончено" может идти речь, когда рядом посмеивается и развлекается эта сумасшедшая, оказавшая неоценимую услугу. Зато честная. Батори умела оправдывать ожидания, параллельно с этим успевая удивлять, преподносить неожиданные сюрпризы и разрушать границы. Рядом с этой дамой все превращалось в одно отлично организованное шоу, и только настоящий кретин не догадается, чья фигура является центральной. Несет за собой безумие, разбавленное в адреналине - может, кто и не заметит, струсит - чертовке, ясное дело, все равно. Ей-то весело.
Одна из тех, кто своих юных учеников, начинающих пловцов и пловчих, с улыбкой сбрасывает в открытый океан. Черт возьми, она будет счастлива при любой концовке. Жгучая волшебница, готовая исполнить желание каждого и всякого, кто осмелится к ней приблизиться. Умники на то и умники, что держат огромную дистанцию. А глупцам не дано разглядеть множество подводных камней, которыми - о даа! - женщина обязательно воспользуется. Сомневающиеся будут приятно удивлены, а противники - размазаны так же быстро и унизительно, как партнерша этой выряженной оранжевой девки.
Черт подери, а на руках кровь!
Малявка видит и чувствует омерзительный запах, который не способна перебить даже эта потная девица. Оззи многое бы отдала, лишь бы очутиться подальше от нее, что угодно - но только не жизнь. Простите. Кочевряжиться и настаивать на своем, балаболить и киснуть - на все это времени еще очень много, а вот стошнит недзуми очень скоро.
Небольшая задержка. Маленький подарочек. Волшебница, никак иначе! Девчонка старалась держать свое состояние под контролем и не говорила ни слова. Попытка принять сидячее положение, наконец, увенчалась успехом. Подсечки подсечками, а сейчас мелкая просто хватала надоевшую бабу за ноги и рывком тянула на себя - что угодно, лишь бы свалить эту тварь с ног. Жаль, что маты. Мелкая бы получила немало удовольствия, услышав глухой удар головы о каменный пол. Дальше дело пошло уже легче. Оззи чувствовала себя вполне нормально, но выражение ее лица говорило о нестабильности внутреннего состояния грызуна, брошенного в клетку с более крупными особями. Девочка слишком перепугалась. На этот раз она всеми силами пыталась добраться до лица и ради такой благой цели сыпала удары куда попало; как только женщина раскрывала лицо, недзуми тянулась к нему ручонками. Глупые перекатывания раздражали, напористость соперницы выводила из себя. Было ли это честно, недзуми не знала и знать не хотела: тонкое ледовое покрытие хоть как-то спасало костяшки пальцев. Оззи удивилась, когда очередной ее удар заставил девку пошатнуться. В этот момент недзуми была "снизу", противница почти всем телом удерживала мелкую. Еще больше сил последняя вложила в удар в нос, поторопилась сбросить с себя тело еще готовой продолжать драку и сама навалилась на нее, но уже сзади. Сгибом локтя зажав горло соперницы, крыса давила до последнего. А когда сопротивление значительно поубавилось, продолжила колотить ее по голове, по лицу - совершенно ничего не соображала.
Показалось, что баба мертва. Крыса все еще чувствовала биение сердца, но сам вид этой женщины ее напугал. Девчонка оттолкнула от себя ее, сама отползла назад и с огромным трудом поднялась на ноги. Она не отрывала глаз от растянувшегося на матах тела, тяжело дыша и вяло оглядываясь по сторонам.
Где?
Прикусила губу и слабо пискнула от боли. А вкус крови, оказывается, во рту уже так давно...
Дверь оказалась все еще заперта. Мелкая тупо стояла возле выхода и старалась не смотреть никуда вообще: опустила глаза вниз и попыталась собраться с мыслями. Даже говорить ни с кем не хотелось, чтоб ее убило.

Некоторые умеют превзойти ожидания, порой в такой степени, что сталкиваться еще раз с ними совсем не хочется. Игра слов проста, а намеренное игнорирование очевидностей очень редко не влечет за собой... очень неприятных последствий.  Оззи спрашивала себя, удастся ли ей сегодня в полной мере усвоить урок, и не находила ответа. Слишком поздно стало очевидно, что экспериментальные программы обучения не годятся, не нравятся, не принесут нужного результата. Девочка просчиталась, уверенная, что все знает, знает себя более, чем полностью. И впервые недзуми ощутила страх перед возможностью когда-нибудь снова наступить на эти грабли: речь шла не конкретно о бое, это не пугало ее так сильно. Стало страшно за свой мир.
Привычнее было оставаться в стороне, смотреть на центральную площадку и шептать комментарии - лишь бы никто не услышал и не обратил внимания. В какой-то момент пришла идея разобраться и исправить неисправности, отсечь досаждающие мелочи, подключиться к новым программам. Наивно было полагать, что такую операцию можно провести в стороне, без вмешательства третьих лиц, в которых Оззи, как оказалось, очень плохо разбирается. Столько просчетов, столько упущений! И за все она поплатится.
Крыса не отворачивалась и не задерживалась, когда получила приглашение присесть рядом с Батори. Оправиться она все еще не успела, пусть и была спокойной в эти минуты. Прочитать что-либо на лицах постоянных участников такого веселья недзуми не смогла, предугадать ход развития событий даже не пыталась. Дебильное положение, когда и спрашивать не хочется, и волнение за свою шкуру щекочет нервы. А деваться некуда, и приходится волочиться следом, назад, на уже ненавистную площадку.
Невесело. Ох как невесело! Даже самые малые догадки о бое с ней(!) недзуми все время отгоняла прочь. Может, действительно уже пора смириться. Никак не отвертишься от нежелательного, когда рядом такая сумасшедшая девка, каким бы везунчиком ни был.
Оззи не пыталась ничего сделать, вообще ничего. Единственный раз, когда мысль о сопротивлении и достойном ответе мелькнула, ушел в никуда, когда она рассмеялась с этой своей идеи. Отстаивать было нечего, драться не за что, а тех ран и синяков, что подкинула фаэри, обозначая начало нового боя, ей вполне хватило. Черт, даже злости мелкая не чувствовала. Когда удалось поднять верхнюю часть тела на локтях, она уже считала себя героем. К чему не прикоснешься, все болит и ноет, - о даа, малявка уже жалела о том, что вошла сюда. Нет, жалела о том, что вообще заговорила тогда, на кушетке. Как будто это было так давно, чтоб меня. Девчонка старалась молчать. Не издавала ни звука все эти минуты, пока поднималась с пола, и забавы ради сосредотачивалась на улавливании своих ощущений. Чтобы надолго запомнить, каково это, такие образы обязательно понадобятся ей в будущем. А дверь-то уже открыта...
Оззи опустила руки по бокам и мельком оглядела всех вокруг. А потом развернулась и поплелась вон из этого помещения, сохраняя молчание. Головная боль выводила из себя, и вид у девчонки был мрачный, он сохранялся до тех пор, пока она не очутилась на улице и не остановилась отдохнуть в одном из скрытых тенью переулков. Нужно было хоть как-то привести себя в порядок, иначе в квартиру вход закрыт. И все в тишине, в тишине.
Подумать о произошедшем сегодня она успеет, времени на это очень много. Больше, чем его было бы, останься она биться дальше. По крайней мере, так думала крыса, пока сокращала расстояние до тихого убежища. Там ее точно никто не потревожит.

Отредактировано Батори (2012-09-04 16:01:37)

День задался, мягко говоря, странным. Бывают такие проклятые дни, когда ни с того ни с сего встаёшь с мигренью, апатией и раздражённостью, ничем не обоснованной. Батори сегодня провела утро именно в таком состоянии - в состоянии агрессивной амёбы. Комбинированный душ тонизировал воспалённое сознание, но встала Эрис точно не с той ноги. Её не раздражало всё подряд, но ранее вызывавшее просто не самые приятные эмоции теперь помогало притоку желчи. Что надо для лета — вот именно такое настроение. Разбитое, нервное и дёрганное. Даже не удосужившись должным образом расчесаться, фаэри выскочила на улицу в специфичном белом коротком платье с капюшоном и длинными рукавами, оставив всё, кроме ключей, сигарет и зажигалки в пределах квартиры. Ничего лишнего. Грузить — только усугублять и без того испорченное настроение.
В Эрис не было ненависти к людям, их жизням или их словам. Да даже осуждения, скорее, у фаэри просто существовала надобность в насмешке, пусть и самоутверждалась она за другой счёт. Говорят, что мудрый человек должен быть спокойнее камня, мол, нет толку в излишнем проявлении чувств, ну и странно говорят. Мудрый человек как раз должен понимать, что у всего своя цена. Батори же была взбалмошной мадамой, но отнюдь не идиоткой с куриными мозгами, мечтами о мальчике-модели и фанатизмом по какой-нибудь ряженной певице. У неё были предпочтения, но предпочтения — это тебе не целый пласт, а так, лёгкая плёнка.
Оказавшись на просторах улиц, Эрис задышалось чуть полегче. Дыхательные пути работали исправно, в лёгких же давно не было дыма. Хороший момент, чтобы закурить. В голове играет что-то наподобие тяжёлого дума, прям-таки идеальная музыка для этого богами проклятого города. А Батори здесь нравилось, тут её и держали эти самые невзгоды. Встречать всяких убойных нелюдей, которые переворачивают восприятие с ног на голову, а заодно умудряются вскружить голову какой-то абсолютной дурью — подарив вместо очередного кольца молоток с рукояткой в виде гитары. Абсурд Эрис подкупал. Необъяснимое влекло её пуще всех иных сил на этом свете, и этот город утолял её голод и жажду сполна. Порой Батори это и приедалось, и наедалась она так, как ни одна бабушка в мире не накормит, но рано или поздно фаэри приходила к той мысли, что тут ей и место. Среди этих вызывающих ламп, гомона и шума дорогих машин. Она рассекала улицы на каблуках, как нос лодки — волны, шла по тонким артериям и толстым венам, иногда натыкаясь на клапаны и мимолётные препятствия. Батори шла к намеченной цели — единственное место, куда она сувалась в таком настроении — это тот самый закрытый подпольный клуб. Ставки поднимали уровень адреналина, радости и, как ни странно, жизни. Быть амёбой — это не для Батори, и сплавляясь по улице, она уже возвращалась в обыденное состояние. Напевала что-то, слишком громко для стандартного зеваки, отвечала на оценивающие взгляды своего рода затыкательными и просто абсорбировалась от головной боли. Чёрт эту фаэри подери, если такие мелочи ей когда-либо мешали. Эрис шла по улицам быстро, вызывающе, с чётким, выверенным ритмом шагов и редкими щелчками пальцев, ещё издалека она становилась бельмом — и виной тому не только платье — на серых улицах города. Настроение возвращалось в привычное русло, вот такая вот сила свежего воздуха после двух дней на собственной хате.
Эрис изредка смотрела на левых зевак, в мыслях подшучивая над ними или ещё чего. Несколько наркоманов, испытующе быстро перетягивающие руки эластичными бинтами, вызывали у фаэри громкое фырканье и бурю негодований в мыслях. Таких слишком много, чтобы с каждым разобраться лично, всадить зачатки ума в дурные головы или помочь таким незатейливым способом, как ударить каблуком в висок. Напролом.
Батори бы пронеслась по улице к намеченной цели, никого не задев, если бы не её тяга к аномалиям. Завидев что-то необычное, она летела на это, как сорока на блестящие предметы. Вместо когтей сегодня будут сигареты, не привычные, лёгкие, а терпкие, избитые и банальные Marlboro, но оттого отнюдь не теряющие своего вкуса и доли получаемого от них наслаждения. Да, всё просто, если необычно столь видимое — глаза, к примеру. И изучать не надо, только любоваться или тащить в свою берлогу. Завидев знакомые судорожные шугания по карманам, Эрис была уверена, что этот бледный и покромсанный человек — и человек ли он — ищет именно сигареты. Какое-то лёгкое присутствие иноземных сил чувствовалось, да только вот весь город ими насквозь провонял.
Батори резко вытянула руку с пачкой, даже слишком резко, можно было рефлекторно отпрыгнуть, приняв такой выпад за возможный удар. Так бы Эрис и поступила, имея какую-никакую боевую сноровку. Существо перед ней же пока было неизведанным, но подавало все признаки наркомана налицо, что вызывало у Батори отвращение. Если бы не необычность — её бы тут не было. Считай, повезло или прокляло, сам выбирай.
- И кто же тебе так по глазам вмазал, душка?

Отредактировано Батори (2012-09-05 12:43:42)

Эрис ожидала чего-то подобного. Обмен оценивающими циничными взглядами, тонкие пальцы, которые выцепили определённую тростинку из десяти таких же. Батори отчего-то увидела на этом странном создании налёт настроения творчества Джонни Кэша, и её неприязнь начала таять. Смешная причина? Ещё как. Музыканты и подобие с музыкой вообще вызывали у Эрис мысленные микрооргазмы, давайте не будем покрывать правду туманными метафорами. There ain't no grave can hold my body down. Вот что-то такое и навевало, чем-то таким и пахло. Находясь сейчас не на самых крупных каблуках, которые она могла себе позволить, фаэри всё равно не сдерживала лёгкой усмешки, иллюстрирующей некое насмехательство над этой разницей. Для пущего эффекта Эрис бы хоть сейчас сняла туфли и без проблем пошла босой, и ни один осколок, ни один острый камень её бы не покоробил. Но её поток мыслей успели прервать. Дерзость Эрис нравилась, а это зачастую выделяло её из линии похожих девиц. Зачем бояться того, что однажды всё равно примешь? Батори научилась получать от этого удовольствие. Даже немного большее.
Батори не застывала ни на секунду - она была не из того типа женщин, которые из-за впечатлительности становятся манекенами. Фаэри не растерялась, пусть и не вмазала локтём по щеке - а это был её коронный удар, не требующий затрат. Ей и железной вставки в кости не надо, до того хорош замах. Эрис прищурила глаза, намеренно медленно облизав губу, тщательно стирая чужие следы со своей кожи. Убрав пачку в небольшой карман, Батори на секунду отвела взгляд, но только для того, чтобы потом посмотреть в глаза этому выродку иным взглядом. Слабо, но цепко притянуть это худосочное лицо поближе за кабель от наушников, отвечая на слово таким же словом.
- Я не пью такую дрянь.
Чётко, рвано, прямо в губы. И плевать, что малолетний идиот сбоку решил, что и его вниманием не обделят. По другую сторону дороги загорелся зелёный огонь, но Эрис и с места не двинулась, в отличие от кучи пешеходов. Она улыбнулась левым уголком рта, горячим по сравнению с воздухом дыханием убрав со лба наркомана прядь аля Моррисси. Прямо иди на обложку кавер-альбома Viva Hate, лишь глаза на веках нарисуй, но и это не шибко нужно.
Эрис отпустила кабель, который наверняка взвыл, когда Батори скрестила на нём ногти, быстро достала и себе сигарету, неспешно сработала зажигалка, кружок дыма полетел вверх, а одна нога сделала лёгкий шаг вперёд.
- Ты странный, черноокий. Меня это обычно заводит.
Обычно так шлюха цепляет клиента, но её голос ни за что не будет настолько бархатным, да и найди ты ещё такую бабочку, которая будет летать по утру, не сваливаясь с ног. А не увидев улыбки и вовсе не свалит. Реакция уличного проходимца Батори понравилась. Она обещала что-то получше, чем стандартный секс или, в итоге, визг очередного идиота или идиотки. Эрис не подкупал никакой оригинальный запах, никакая выразительность скул, а что-то необъяснимое. Тёмное такое, липкое и вязкое, при этом тёплое, обволакивающее. Ничего сахарного или сладкого, наоборот, горькое и острое. Такие блюда фаэри были больше по вкусу. Подобные она была готова вкушать медленно, смакуя каждый кусочек, а не глотать, как беспомощную амёбу. Ей не нужен был какой-то орешек или рисованный персонаж, а вот что-то такое, неопределённое - вкусно. Сочно. Её губы часто растекались в мягкой, но недоброй улыбке, глаза моргали редко, взгляд не уходил от этих странных очей собеседника. Ни отвращения, ни страха. В этом мы схожи.
Прошло какое-то время, наполненное одним лишь молчанием и напряжением в воздухе. Ты-то его чувствуешь? Во что преобразуешь? Я предпочитаю разряды. Выбирай, куда. Эрис указала сигаретой на наушники, чуть приподняв подбородок.
- Просто слушаешь, или ещё играть мастак? Твои пальцы располагают. Я бы посмотрела на их работу.
Если не умеешь - воспринимай пошло. Если умеешь - воспринимай, как приглашение в душу. Разве многое надо? На что горазд - то она и возьмёт.
- Пойдём. Веди.
Эрис закрыла глаза и протянула руку ладонью вверх. Она любила довериться первому встречному, потому что страх казался ей самой глупой вещью в мире. Сейчас она хотела этих приключений, этих странностей. Разверни руку сам и поведи.
Не случайно Эрис вообще протянула свою пачку сигарет. Дорогих, к слову. Springwater Cherry. Даже если этот парень сейчас свалит, у него будет её дрянь, хотя бы несколько секунд. Да будет произвол и с сигаретами, и с нелюдьми. Не хотелось думать. Хотелось идти.

Отредактировано Батори (2012-09-08 02:43:13)

А тебе бы пошло имя Адриан. Безутешный император и его фаворит. Можно построить город вместе, только святош в этот раз не надо. Давай лучше будем наблюдать за Гончими псами, Цербером, Горой Менала, Малым треугольником. Эти идиоты не помнят созвездий, но в твоих глазах звёзды отразятся куда интереснее, чем заблестят на небе. И да, виски подойдёт. Разбавит сухое горло своим вязким дурманом, сотрёт ещё одну грань. Да. Да, нужно немного благородного и терпкого алкоголя. После него танцевать веселее. Ты согласен на совместный шабаш? Я вижу, что тебе похрен, что чувствовать. Не чувствовать легче. Так давай будем действовать, а не распинаться.
Рука хватает резко - это даёт воображению вырисовывать самые странные картины. Куда ты меня тащишь? Давай только без резкого света. Эрис честно не открывала глаза, она верила, что игру нужно доводить до конца, тем более такую приятную. Считай её дурой, которой хочется в подворотню, но жизнь скучна без инцидентов. От размеренности уже тошнило, хотелось нового. Судьба и подкинула. Пожинай плоды.
- Возьмём Jim Beam Black. Он тебе подойдёт. Аромат, вкус, послевкусие. Древесная карамель.
За хорошее знакомство нужно пить хороший алкоголь. Это правило Эрис чтила и соблюдала. Выходя из дома налегке, Батори всё равно прихватила с собой сумму, достаточную для неплохой посиделки. В единичной купюре. Такую потерять обидно, но выносимо. Девичьего трепета в фаэри никогда не было, степень её восторга измерялась в том, как мало она наезжала на человека. Быть любезной с кем-либо - высшая привилегия. Язвительность и злые шутки - это для всех, милости просим. Фаэри открыла глаза уже в пабе, который она ещё со входу узнала по музыке - только здесь крутили одно и то же не один, не два. а раз 20 подряд. Но не надоедало, чёрт подери. Грамотный выбор музыки и количества зацикливаний не каждому даётся. Знакомое место уже предполагает некий уют в мыслях. Принцев в голове у Эрис не водилось, но этот белокровый вполне мог сослужить таким на один день, одну ночь. Одни сутки, но кто знает, что ещё произойдёт. Сладкая пелена медленно протягивалась вслед за взглядами, и Батори с удовольствием погружалась в этот сироп обольщения. Харизма решает многое, даже если вместо глаз - пуговицы.
- У меня их несколько, милый. И каждая сидит так же хорошо, как нежится в твоих жилах опиум. - Шутка оценена по достоинству. Не сомневайся.
Помирать должником не очень приятно. Эрис села напротив, подперев щёку пальцами. Подушечки уже ощущали холод хрустального стакана, кстати, он схож с холодом твоих рук. Сладко было бы испить человека, как этот чудный бурбон. И взглядом Батори уже начала это делать. Не нужно убивать, когда можно наслаждаться одним лишь искушением, даже не протягивая руки и не перекладывая ногу на чужое бедро. Ну здравствуй, здравствуй. Необязательно знать твоё имя, но фаэри хотела как-то назвать новый вид дурмана.
- И как мне звать своего героя?
Давай, расшей полотно нашей встречи на старом Зингере, пусть это въестся в память, как самое лучшее знакомство с наркоманом, которое Эрис себе когда-либо позволит. От собеседника тянутся липкие полосы дыма, и ноздри Батори жадно ловят ароматы сигарет и кожи. Каждое существо пахнет по-своему, просто многим в лом это замечать. Маленький, сдержанный глоток - должно остаться место и для лакомого кусочка напротив. Иссушать интерес не входило в планы фаэри.
Эрис протянула руку, скользнув пальцами по щеке существа напротив, дотянувшись до с виду жёстких, как иголки, волос, на ощупь оказавшихся более приятными. Её руки будут одним из самых мягких одеял для таких заблудших. Ты не человек, и это она знает, чувствует нутром, но не будет спрашивать, что ты здесь забыл. Прекрасно скуластое лицо. Эрис такие нравятся.
- Что я могу сделать для такого прекрасного барда? - Пальцы быстро находят ушную раковину, ногти сначала легонько, а потом сильнее вжимаются в кожу, но ты же гордый, ты не станешь тянуть её руку. Привыкшая к дерматиту из-за наркоты дерма примет шуршание ногтя по пергамену более, чем радостно. - Бросить в омут или впиться в кожу?
Эрис тихо усмехнулась, пальцами вышагивая с уха до шеи. Зря такую шкурку попортил. Ой зря. Мы бы могли разнести плакаты этого города, но у нас не те манеры.
- Я хочу кусочек твоего больного разума. Разжевать, проглотить и поглотить. - Шёпот чуть ниже его подбородка, обжигающе горячие губы на секунду касаются артерии и исчезают вдалеке, потому что их хозяйка тянется за своим бурбоном.  - Откажешь мне в такой любезности?
О, она бы слушала его музыку вечно. Сидела бы на месте, любовалась, вкушала. Наверняка у таких индивидуумов должно быть интересное творчество. Чем шизанутее - тем лучше. Эрис медленно подвигается всё ближе и ближе, и физически, и подсознательно. Последний момент её отвергнуть. Будешь им пользоваться? Нет. Сидишь дальше.
Пора заняться бейсджампингом в сердца друг друга. Спой мне песню, а я станцую под вибрации твоих струн. Станцую там, где попросишь.

Отредактировано Батори (2012-09-10 13:47:42)

Минимум многозначия? Хорошо. Давай называть вещи безымянными, и людей тоже. Давай вытаскивать из друг друга всю желчь, что скопилась в двух чёрных сердцах. А я и не сомневаюсь, что оно у тебя такое. Грош тебе цена, будь всё так просто.
Стакан и его содержимое Эрис надоели слишком быстро. Огни клуба - тоже. Она уже почти скучала по той доверчивой слепоте, что подарила этому странному незнакомцу. Он предпочёл быть мистером I., не N., как обычно. Старики умирают, маленькие девочки бегают. Лёгкие пропитывает не дым, а еле уловимый запах, эти истошные капли, которые всё равно сегодня покатятся по твоей шее. Людей может тошнить друг от друга, может быть наоборот, пуще дурмана ты не сыщешь. Но тебе хочется вмазать, хочется оторвать твою проклятую исколотую руку и прибить её к вывеске этого клуба, пометить его, чтобы потом всякий знал, до чего доводит наркота и опьянение очарованием. Женщины в своих чувствах часто безумны, но не всякую они составляют полностью. Батори дала промах, 1:0 в пользу собеседника, но она успеет отыграться. Идеальный выход пришёл нежданно-негаданно, танцпол был фаэри ближе, чем стойка. Что делать у бесчувственного куска дерева, когда есть пустой воздух, который можно наполнить чем-то иным. Стриптизёрша слезла с шеста за принцем, но она всё ещё стриптизёрша. Будь любезен, рта не открывай. Здесь есть, над чем поработать.
- Я буду сомневаться в твоих словах до тех пор, пока не закадришь шлюху напротив тебя. - Юлить? Ха. Эрис хорошо знала, что шлюха из неё вышла бы элитная. Её хватало надолго. Аромат её духов оставался на чужой коже не один день. И её стоны врезались в память слишком отчётливо, чтобы перепутать с иными. Хорошее утро - явление редкое, и Эрис могла его обеспечить. - У тебя хороший вкус. За него и отомстили?
Цвет глаз не давал фаэри покоя. Но её вопросы срубили, вернув в привычную колею. Она и правда стала слишком с ним любезной. С падальщиком не нужно обсуждать мясо, нужно его кидать. Ты это доказываешь. Эрис и не против - давно ей не попадались личности волевые, всех она рано или поздно подавляла, и любовник тут же отсекался, из памяти исчезало его имя, в квартире не оставалось следов о существовании этой эссенции. Другие. Талантливые. Она ещё не знала, на что он способен, но чутьё не пропьёшь. За слабым человеком, блёклым, неинтересным, Эрис бы не пошла. Не роняла бы стакан нагло, чтобы осколки разлетелись по полу, задевая и твои ноги, и чужие страхи. Редкие люди покинули это место - пьяные, больные, слабые. Остался только персонал, которому, казалось, внезапно стало плевать, и эта контрастная пара. Можно было бы найти сходство с Инь и Ян, но где у тебя белая метка? Лицо? Эрис была не против. Укажи путь страждущим, но не заговаривайся.
- Всякий зверь - комок шерсти, пока не раскроет пасти. Какой из тебя милый пушистый комочек.
Да ты многого стоишь, душка. Пытаешься достать изнутри остатки огней, но твоё пламя ярче, зачем? Я устала, ты хочешь поиграть. Но просто так не дамся. С умным собеседником не гоже не поговорить. Напористый, не ждёшь от неё милой кошечки. Как ты прав. Она это любит, любит, когда в ней не ошибаются. Она танцует свои грязные танцы, она вроде и рядом, но одновременно её нет. Легко касается этой противно тонкой кожи, пока пальцы не попадают в мышеловку. Тихий бит ударяет по ушам, глаза прекращают моргать, повинуется она со смехом, достойным настоящей бестии. Батори в ответ сжала грёбанные костяшки, с силой не менее вязкой, но руки незнакомца ей нужны, как опоры. Тянется, достаёт до нижней губы, опуская чужой корпус за конечности. Кусает, и кусает больно, словно смакует дорогое вино как истинный эксперт, сначала легко, лишь проводя языком, но затем впиваясь в это сокровище со всем безумием гурмана. Один маленький глоток чужой отравленной крови, сцелованной с истерзанной губы. Эрис перегоняет каплю по всему рту, чтобы осталось послевкусие, не отстраняется далеко, вдруг ты ещё хочешь. Дай ей пощёчину - эта сука вопьётся лишь сильнее в эту сладкую кость. Согласился на такую игру, значит был готов к последствиям. Один миг, и на лице Батори сияет улыбка. На губах, в уголках глаз. Она отпускает холодные руки, уверенно наступает на разбитый хрусталь, танцует вокруг, раскованно, но не пошло. Знает, что делает. Не уходит далеко, её дыхание в пределе досягаемости. Руки не покидают жертвы, лишь дразня, не бросаясь во все тяжкие. Руки холодные, но остальное - тёплое. Сколько нужно огня, чтобы дерзить? Покажи мне его. Не жалкие искры, а настоящее пламя. Дай сгореть. Один разок.
Фаэри уже не хочется уходить. Ей не хочется отходить на несколько метров, чтобы сделать смертельный выпад с разрядом, который пусть и не убьёт окончательно, но отобьёт желание гнаться за ней. Эрис не любила и не любит одиночество, и этот тёплый блёклый огонь звал её, замёрзшую в снегах однообразия. Воспылай. Она в тебя верит.

Отредактировано Батори (2012-09-14 03:04:11)

Ммм, эта сладкая искренность. Правильно, нечего баловаться масками, обжигай, гори, выдержки хватит. Надо быть мазохисткой, чтобы наслаждаться этим шоу, в Эрис было несколько таких ноток.
Детка, я уже немолодой человек, меня интересуют чисто теоретические знания - это не про тебя. У тебя действительно что-то с головой, ты сумасшедший. Подбираешь на улице девок, устраиваешь странные игрища, ножом махаешь. Такая же бабочка, как на бедре у Эрис. И откуда ты его взял. Что ж, ладно. Батори и не такое грозило.
Мы с тобой не Астарта и Самсон, у нас менее героичные судьбы. Ты хороший актёр, но не настолько. У всего есть предел, и у этого танца есть конец. Любишь же вычурные ходы. Любишь власть. Жаль, что твоя сила или ниже, или равна, здесь нет этого притяжения. Будь ты на ступень выше - награда бы не заставила себя ждать. Экспромт, товарищи, экспромт. Твои движения напоминают детскую самодеятельность. Непосредственность и неподкупность вперемешку с ужасной глупостью. Разве ты не доказывал, что твой разум высок? Как быстро ты падаешь, пташка.
- Ты казался таким милым принцем. - Эрис не вложила ни капли нежности или ненависти в эти слова, она и не смеялась, что было редкостью, она и факт не констатировала, она мечтательно тянула, отводя голову сначала вбок, а потом назад, пытливо облизывая губы. Персонал, умеешь же ты порой вовремя исчезать. Не нужно заставать психов на их пьедестале. - Свёл всё до банального ножичка.
Эрис плевать. Неужели не ясно? Она мягка, как одеяло, она обволакивает, как воды болота. Ты рядом с веной, но не в ней. Чего-то ещё боишься? Фаэри медленно поднимает ногу, как делают это барышни в кино, когда целуются с объектом своих грёз. Но Батори просто шутит.
- Bang-bang, he shot me down...
С губ Эрис  тихо, бархатно слетают слова Синатры, и ей хорошо. Он отвела ногу, как предупреждение. Стрелять будут идиоты. Она не будет отнимать ножа, не будет заново кусаться, она будет обнимать этого гада свободной рукой, заточённой - коснётся длинными пальцами костяшек. Тебе это не нужно, она знает.
- Bang-bang, I hit the ground...
Она валит эту скалу на пол. Капитан высота, полетели. На пол, на осколки. Ей всё равно, отведёшь ли ты нож, нет. Она не человек, она знает, что даже рань её столь опасно, она сумеет выжить. Хочешь игры, она тебе будет. Всё будет хорошо. И у меня, и у тебя. И у нас.
- Bang-bang, that awful sound...
Дребезги, хруст, притупленный звук упавшей туши. Её рука всё ещё в плену ножа, даже наверняка немного напоролась, но Эрис повалила незнакомца не ради обороны. Будь оно так - она бы обезоружила, вмазала и сбежала. Нееет, она хотела танцевать. Даже горизонтально. От инкогнито сладко пахнет, и кровь у него завораживающая. Эрис любит эти алые капли, больше она чтит только сердолики, которые носит в виде части серёг. Они оба чокнутые, оба давно не видели пожара, обоим нужно то, что они больше всего презирают. Ты сухой, безжизненный, я вдохновляю. Наполняйся, наполняйся, твори, пусть хоть на её руке.
- Bang-bang, my baby shot me down.
Эрис просто так не скинешь. Она с виду и на вес легка, но вот хватка у этой бабы нужная. Она прирастёт к земле, если нужно, и оторвёт её только снаряд. Кости так и выпирают, хотят сбежать прочь из чужой груди. Это странно. Это интересно. Рёбра не самая приятная кость для собаки, и Эрис, несмотря на любое положение ножа далее, даже истекай она кровью, подтянет лезвие к лицу, к щеке.
- Рисуй.
Рисуй от лица до руки. Рисуй дальше. Обнажай внутренности. Порадуйся.
Она существует, чтобы вдохновлять. Этим и занимается.

Отыгрыш прекращен по причине пропажи соигрока.

Отредактировано Батори (2012-11-27 16:16:07)

Открыв глаза, я ничего не смог разглядеть – рука тут же прикрыла лицо от яркого дневного света. Это было беспощадное солнце, под которым жарилось мое тело, а я только сейчас заметил, ощутил на собственной шкуре ультрафиолет. Еще несколько попыток, и вот я уже различаю перед собой запачканное лобовое стекло автомобиля. С восприятием окружающего мира, постепенно возвращается и память, только пока мне слишком лень думать о причинах, из-за которых я оказался на пассажирском месте какого-то кадиллака где-то на обочине. Вот уже и носом слышались запахи пыли, нагретой резины, бензина и крови. Пробуя пошевелиться, я ощущаю внезапную боль левой руке и слышу хруст собственных позвонков. Как оказалось, подушки безопасности не сработали, из-за чего на висках застыла кровь и теперь так неприятно стягивала кожу, особенно это ощущалась на веках, которые тоже были запачканы кровью. Жуткое ощущение дискомфорта накрыло так, что оставалось только голову запрокинуть назад с  тяжелым выдохом и перестать двигаться вовсе. Смириться с палящим солнцем, уповая на то, что рано или поздно оно сядет за горизонт. Ну и надеяться на то, чтобы птицы склевали тело быстрей, чем тебя кто-нибудь обнаружит. Подобное состояние длится минуты три, пока в мыслях прокручивается все то, что ты еще не успел сделать.
Ох уж эта, гребанная жизнь. Все никак не даст просто сдохнуть. Найдется причина, из-за которой приходится…
Дернув на себя руку, зажатую в неестественном положении между сиденьем и коробкой передач, за этим движением пошла цепная реакция: машина заскрипела как недовольная старая бабка, сон которой потревожили; на плечо мне завалилось нечто тяжелое и неустойчивое; а по телу импульсами прошибло болевым ощущением.
Перелом. Да и не один.
Спихивая с плеча тяжелый груз, я даже не сразу заметил, что рядом со мной находился труб мужчины. Только когда ладонь распознала человеческую кожу, я соизволил оглянуться на кресло водителя. Осмотрев тело и ощупав на шее пульс, точнее его отсутствие, я узнал, что это реально труп раньше, чем признал в этом человеке знакомое лицо. Тут-то память накрыла, как прорвавшаяся дамба, лишая возможности уйти от дальнейших размышлений.
Но пока…
Не заботясь о себе, о покойном и о его машине, вышибая дверь, я выбрался из этой могилы и тут же отшатнулся, нарочно прогибаясь в спине, чтобы все позвонки стали на место. Будь тут кто-нибудь и наблюдал за пейзажем со стороны, то подивился бы нелепости этой картины. Посмотрел бы на то, как какой-то придурок неважного вида, вываливается из замызганной машины и начинает ломать себе спину. Зачем?! Черт возьми! – не так уж  и приятно быть хоть на половину бессмертным и каждый раз вот так вот изгибаться, вправляя себе кости. Только смертные не понимают каково это – маяться от безделья и не задумываться о том, что жизнь-то уходит. Но это все «если бы» и бесполезная лирика, а между тем, от трупа та надо избавиться. В данной ситуации нет смысла прибегать к изощренным способам, а сделать все по старинке. Раскрыть бензобак, найти  спички и отойти на безопасное расстояние, чтобы взрыв не задел. А точнее – просто уйти, оставляя этого неудачника окончательно уничтоженным. Этого жалкого типа, который не сумеем увидеть самого простого, разглядеть среди своих фальшь. Уходить и зарекаться, что больше не стану принимать сомнительные заказы от сомнительных ребят, которые потом грохают босса и наемника ради денег, которые просрут в ближайшие дни на выпивку и шлюх. Не удивлюсь, если те умники давно решили избавиться от своего начальника. Вот только не хотелось потом мучиться совестью, да и слышать от других упреки какие они крысы. А тут такая шикарная легенда получалась, что теперь и не стыдно трепать языком о том, что какой-то мудак подрезал провода в машине их босса.
Пытаясь поймать машину, прохаживаясь вдоль проезжей, я жалел о том, что поперся в такую даль ради того, чтобы теперь оказаться в таком плачевном положении, да еще и без денег. Хотя не мешало бы потом навестить тех умников и урезать их коллектив до нуля. Не ради денег или какой-то там чести, злости. Просто чтобы другим не повадно было устраивать такие лотереи. Только это дело для меня тридцати минут, так что может подождать, пока я оклемаюсь окончательно. Вот и приходится идти по дороге, с вытянутой рукой, надеясь, что появится машина и обязательно остановится, а любезный водитель разделит со мной часть своего пути. И была одна машина, которая проехала на полной скорости так, что на мгновение мне показалось, что меня самого не существует вовсе. Настолько жесткий был игнор со стороны водителя, кем бы он не являлся, что вот-вот могли опуститься мои руки от, вновь накатывающего, нежелания что-либо делать для того, чтобы выбраться отсюда. И все же мне удалось дойти до какого-то придорожного кафе со всеми удобствами, начиная от туалета и заканчивая банкоматом и бесплатным Wi-Fi. Не располагая информацией о том, где точно я нахожусь и сколько сейчас на часах, а ориентируясь по солнцу как некое подобие Робинзону Крузе, я предположил, что сейчас около десяти утра. Эта рань меня отпугивала, но выбирать не приходилось, а терять время на бездарное ожидание темноты – вообще не резон.
Со временем мне еще повезло в том, что в кафе почти никого не было, не считая персонала из трех человек и двое дальнобойщиков. Так что мне удалось пройти в туалет, не привлекая к себе излишнего внимания. Не особо вглядываясь в зеркало, поскольку ран на теле не было – это точно, я просто смыл с себя кровь и намочил волосы, чтобы хоть как-то придать себе вид человека нормального, а не вышедшего только что из леса. А одет я был в простые джинсы, запачканную майку, а поверх была рубашка в красно-черную клетку. С холодной водой, пока я умывался, пришла мысль, которая позже меня раздосадовала. А именно – мне было жаль, что перед тем, как выползти из кадиллака, я не обшарил труп, а то было бы сейчас денег побольше, чем пятьдесят евро. Но пока этих денег было достаточно на то, чтобы купить себе чашку кофе и пачку сигарет с зажигалкой.
Приобретя себе такой комплект, я устроился за столиком у стенки. Только на столе не оказалось пепельницы, как и не на одном другом столике. Гребанная Европа. Тут еще заметил, как парнишка-кассир выглядывает и следит за мной с таким, сука, вежливо-выжидающим видом. Наверняка ждал, когда я раскрою пачку, достану сигарету, подкурю и сделаю первую затяжку. Тогда меня не только вытолкают на улицу с применением грубой силы, да еще и штраф потребуют. Пришлось мне почти залпом выпить эспресо и выйти на улицу, где все так же по небу медленно ползло солнце.