В далеком Лондоне погасли огоньки,
В далеком Лондоне все спать легли.
И только в баре, где все по паре,
Танцуют танец "шекогали" до зари...

Лоин сама не знала, что тянуло её в бары.
Ведь его нет там, ты же знаешь. Его теперь нигде нет, бесполезно метаться взглядом по чужим лицам, искать родные глаза среди равнодушных и злых. В одну реку не входят дважды. Он ушёл навсегда. Шагнул за парапет и взлетел, как взлетаешь ты - но не вверх, а вниз. Людям, даже самым хорошим, не выдают крылья. И вы больше никогда не встретитесь, потому что таких, как он, забирают в Рай - а таких, как ты, ждут дальние родственники в адском пламени. Она знала это - и всё равно, не позднее, чем раз в неделю, что-то накатывало на ангела, обычно сторонящегося любых злачных мест. Накатывало, хватало за горло и тащило в круговерть опасного лабиринта Киоямы или ещё куда-нибудь, где кипит ночная жизнь.
Зайти в бар, заказать мохито, сесть за угловой столик вдали от всех, выпить, глядя в себя, достать из резной шкатулки памяти яркие, живые, щекочущие воспоминания. Повторить несколько раз - пока не отпустит. Пока не встанет за руль Разум, не зайдётся в беззвучной истерике Надежда, не поймёшь - кончилось. Не уберегла своё счастье. Тогда снова - ночь, холод, который не снаружи, а внутри, пьяные голоса, от которых шарахаешься в темноту, колючая звёздная метель над головой, не видная никому - потому что никто не поднимает голову вверх. Одиночество, которое всегда было твоим верным спутником, вдруг превращается в пушечное ядро, прикованное к ноге. Не даёт летать, мешает ходить, жить, дышать..

… Это заведение нашлось случайно. Неброская вывеска, малолюдный переулок - вряд ли там ошиваются толпы клиентов. То, что нужно, значит. Музыка ветра и слабый скрип оповестили, что появился ещё один желающий напиться. Забыться не получится: строгий организм зорко следит, чтобы понятие “моя норма” не расплывалось до “упал - хватит”. Ну и ладно, пара коктейлей, и можно сворачиваться. Депрессия ждёт за дверью, скучно ей наверное, бедной.
Внутренности арт-бара, по мнению Лоин, проектировал до неприличия упившийся халявными коктейлями дизайнер, но отступать было поздно. Так что она бодро направилась к стойке, делая вид, что пристальное внимание целых двоих здесь находящихся её ничуть не смущает. 
- С чего вдруг такая щедрость? Я вполне в состоянии оплатить свой заказ.
Она лишь мимолётно скользнула взглядом по девушке, оценив длину юбки и сделав соответствующие выводы. Подобные дамочки обычно пристают к особям мужского пола, или этой уже всё равно, к кому клеиться?
Может, свалить отсюда, пока не докопалась? Или это будет слишком глупо выглядеть?
Скользнув на высокий стул как можно дальше от непонятной особы, Лоин кивнула бармену:
- Мохито, пожалуйста. За мой счёт.

it's gets all fucked up in
    some karaoke bar
after two drinks he's a loser after
    three drinks he's a star
getting all nostalgic as
    he sings 'I will survive'
hey baby can you bleed like me?
c'mon baby can you bleed like me

Некоторые совершенно не понимают намёков. Даже очень толстых. Даже повторенных дважды. Пару минут Лоин честно держалась, не давая бурлящему недовольству перекипеть в ненависть. Беззастенчиво пялится, ну и что? Передразнивает? Да хрен с ней! Провоцирует на грубости? Да пожалуйста. Сколько угодно. Мы же ангелы, у нас терпения - вагон и маленькая тележка. Во всяком случае, с утра было. Она всё ещё так думала, когда поворачивала голову к нахалке и ледяным тоном предлагала:
- А может, ты не будешь лезть в мою личную жизнь? Тебя туда не звали.
Бармен благоразумно не вмешивался в происходящее. Молча и резво смешал, что заказывали, поставил на стойку и отчалил протирать стаканы, будто его хата с краю и не ему убирать осколки в случае чего. Девушке же было мерзко и противно слушать эту девку, которая явно развлекалась. Она не любила ссоры. Могла при необходимости дать отпор, только после каждого общения на повышенных тонах чувствовала себя неприятно, как грязной водой облитая.
- Я сама справлюсь со своими проблемами. Ты и понятия о них не имеешь, а я рассказывать не собираюсь. Отвали, пожалуйста.
Она даже старалась быть вежливой. Ровно до того момента, пока её стакан не полетел на пол, “случайно” задетый неловким жестом. Штаны забрызгало липкой жидкостью, но это фигня по сравнению с задетым самолюбием.
- Нарываешься? - прошипела девушка, вскакивая с места, как ошпаренная, и яростно сверля глазами смеющуюся собеседницу. Та откровенно наслаждалась ситуацией: Лоин буквально окатывало волнами грязного удовольствия и ожидания чего-то большего. Скандала, например? Обойдётся. Лучшее оружие против подобных особей - полный игнор, хладнокровие и равнодушие. Пусть бесятся, не в силах пробить броню спокойствия. Ещё лучше - повернуться и уйти, наплевав на заказ. Всё равно вечер безнадёжно похерен, а оплачивать с самого начала вызвалась не она. Пожалуй, ангел так и сделает.
- Катись к дьяволу, детка. Счастливо оставаться.
Она повернулась на каблуках и собралась зашагать к выходу. Оскорбления, брошенные в спину, её бы не остановили.

The show must go on
Inside my heart is breaking
My make-up may be flaking
But my smile still stays on.

Чего-то в этом духе она и ожидала. Зайти в это заведение явно проще, чем выйти. И всё же Лоин слегка растерялась. Ангел прекрасно знал, что делать с нечистью, демонами, убийцами и потерявшими надежду несчастными смертными, но как обращаться с перепившими тёлками, настроенными на скандал, не имел представления. Достать меч и выпустить кишки - негуманно. Перебор с воспитательными мерами. Дать в глаз и выскочить за дверь? Вариант, но ведь у тёлки реакция может оказаться не хуже, и тогда придётся принимать участие в пьяной потасовке в качестве почётного гостя. Спасибо, обойдёмся. Вызвать полицию? Пока копы сюда доберутся, если вообще сподобятся оторвать задницу от стула ради двух пьяных девиц (одна из которых вполне трезвая, но кому какая разница?) - всё самое интересное уже закончится. Остаётся огрызаться и ловить момент выбраться на улицу.
- Не рано. Спасибо за испорченный вечер, но мне пора.
Маневр не удался. Толчок, и Лоин занимает предыдущую позицию на стуле. Чужая наглость порой обезоруживает, и несколько секунд девушка только хлопает глазами, стараясь сдержать рвущийся наружу гнев. Ему так легко переродиться в ненависть, белую слепящую ярость, во вспышке которой утонет и этот бар, и это нарывистое создание, захлебнувшись в собственной крови. Светлые ангелы видят грех всегда, даже если его очень желают скрыть. Даже если он был совершён давным-давно, покрылся серой пылью забвения и о нём не помнит сам согрешивший, ангел видит след преступления столь же чётко, словно оно совершено вчера. Всё, что для этого нужно - прикосновение, что и сделала Батори, толкнув девушку.   
- Нет у меня проблем в личной жизни, успокойся, - холодно отвечает Лоин, переваривая то, что разглядела в чужом прошлом. - Нет личной жизни, нет и проблем.
Чистая правда. За исключением недавнего трёхдневного знакомства, с противоположным полом она не встречалась. Мёртвый некромант не считается, какая романтика может быть с дохлой циничной тварью?
А девка всё не унимается... Язык маори ангел знал не так хорошо, но подопечные из Новой Зеландии у него были. Девушка резко убирает ногу, избегая встречи с острым каблуком.
- Разбила тебе сердце? Не верится что-то, что у такой твари, как ты, оно есть.
В это время бармен совершает то, чего Лоин от него никак не ожидала. Становится очевидно, что помощи ждать неоткуда. И щадить заведение тоже не стоит, раз эти господа заодно.
Ладно... Играем по-крупному?
Наверное, в мозгах у ангела что-то перекрывается, потому что сдерживать себя он перестаёт. Раскрываются белоснежные широкие крылья, Лоин спиной вперёд вспрыгивает на стойку и тут же убирает их, чтобы не повредить. А куда деваться, если в полуметре от тебя торчит наглая девица, а путь отступления перекрыт массивным мужиком? Остаётся стать выше, чем обстоятельства, и заодно посмотреть на реакцию тех, с кем она собралась драться. То, что драки не избежать, было так же очевидно. Испугаются сверхъестественного существа или бровью не поведут? Второй вариант означал бы, что девушка серьёзно попала.
- У детоубийц не бывает сердца.
Она била наверняка, по самому больному. Подставы, сексуальные извращения, другие преступления меркнут в сравнении с убийством собственного ребёнка. Лоин не знала, где и когда, но это пятно навсегда впечаталось в ауру Батори, и разглядеть его не составляло труда. Всё, чего она по сути хотела - испугать, показать, что с ней связываться не стоит и свалить, воспользовавшись замешательством.

Так страшно к тебе прикоснуться.
Так странно: всё так же жалею
Убогую злобу и хитрость,
Улыбку, которой не верю.
И хочется дать тебе денег
И закричать: не болей там.
А дальше - забудь моё имя.
А дальше - по разным мишеням.
Досадно одно - наследили.

Шоу должно продолжаться, как того требует режиссёр спонтанного спектакля. Или тщательно спланированного? Не важно. Безумная карусель вот-вот закрутится, сорвавшиеся с шеста лошадки будут гарцевать по бару, сметая всё на своём пути. Полетят бокалы, блестя острым крошевом, разлетятся в щепу стулья, зазвенят на прощание цветные стёкла, вылетая на улицу вместе с метко пущенной бутылкой. Бармен десять раз пожалеет, что позволил себе пойти на поводу у отчаянной подружки или кто она там ему. На уровне грязных танцев мы были знакомы едва ли. Потанцуем, детка?
Факир был пьян, и фокус не удался. В этом прОклятом городе крыльями уже никого не удивишь, как и рогами. Пока Лоин медлит, надеясь на мирное разрешение конфликта, её бесцеремонно стаскивают с “насеста”. А дальше - здравствуйте, объятья боли. Девушка шипит и изворачивается, пытаясь не дать  сломать себе конечность и заодно достать обидчицу ногой. Из такого хитровывернутого положения это сложно, но можно. Чтоб ей жизнь песней не казалось.
- Сиаланта? - знакомое имя звучит громом средь ясного неба, даже боль на секунду отходит на второй план. Правда, что Токио - большая деревня. И случайная встреча в паршивой забегаловке становится всё более интересной. Она обязательно подумает над связью между белобрысой бестией и безбашенной ненормальной, но позже - когда окажется подальше от пьяного хаоса. - Она - мой... - враг? Друг? “Родственник”? В данном случае всё зависит исключительно от обстоятельств. - Какая к чёрту разница? Я не похожа ни на неё, ни на тебя, не льсти себе.
Шваль??!
- Кто бы говорил, с... сама такая, - с языка готово сорваться неприличное, зато выразительное слово, но ангел всё ещё помнит, что он - светлый. А ругаться матом недостойно светлого. Правда, в тех кругах, где иногда вращается пернатая, лексикон пестрит непечатными выражениями - что неизбежно оказывает своё влияние. 
Миг - короткий полёт - здравствуй, твёрдая поверхность. Лоин рефлекторно выставляет вперёд руки, спасая лицо от красивых кровавых узоров. В заманчивой близости находится бутылка с чем-то горячительным, и она кажется отличным средством, охлаждающим чересчур активных собутыльников.
- Лови! - бутылка летит в сторону Батори, и не попасть с пары метров разгневанному ангелу весьма сложно. 
А дальше будет стратегическое отступление вдоль бара с использованием всего, что попадётся под руку, в качестве метательного снаряда. Бутылки, бокалы, пепельницы - уворачивайся, дорогая.
- Зря ты это затеяла, ой зря. Пожалеешь ещё, дура пьяная.
Интересно, надолго ли хватит бармена, наблюдающего за актом вандализма в вверенном ему заведении?

Иногда даже светлые теряют голову. Лоин втянули в нечто отвратительное, и теперь огребали последствия. Ну не было у ангела опыта пьяных потасовок в кабаках! Он принял всё слишком близко к сердцу.
Оскорбление она пропустила мимо ушей. Тёлка явно не смотрела на себя в зеркало перед тем, как выйти из дома. Во всяком случае, Лоин на её фоне смотрелась, как выпускница католической гимназии рядом с обитательницей квартала красных фонарей.
- К чему? Да к тому, что нефиг руки распускать, если не уверена, с кем имеешь дело.
Хороший совет, только малость запоздавший. Девке, похоже, алкоголем начисто снесло башню. Чудом разминувшись с массивной стеклянной пепельницей, она рыбкой кинулась на таран. И хрен бы этот приём прокатил, если б не предварительная психологическая атака. Лоин ничего толком не успела понять, как пол поменялся местами со стенами. Очень чувствительно, надо сказать, поменялся. Её противница, к сожалению, шарила в женских боях намного больше и времени зря не теряла. Девушка вскрикнула, когда приличный клок волос чуть не покинул её голову. Что ж ты, дрянь, делаешь??

...Пол ещё несколько раз взбрыкнул и затих. Она лежала на спине, изучая потолок. Там на красном фоне покачивались красные шары, соседствуя с раритетными винтажными люстрами. Красота... Голова кружилась и болела, в крови шумел и требовал сатисфакции адреналин, но на активное противодействие ангел пока способен не был. Мог лишь вяло отбрыкиваться, собираясь с силами.
- Откуда ты знаешь Сиаланту? И что именно она получила? - спрашивала, а пальцы касались руки Батори, сдерживая и одновременно становясь проводником в её тёмный, безумный внутренний мир. Там, в этом мире, Сиаланта была отнюдь не холодной убийцей-маньяком-освободителем опустошённых душ, не расчётливым естествоиспытателем, тыкающим острой палочкой в распятого на столе подопытного... Вникать в их сложные взаимоотношения не хотелось, хватило полунамёков, теней на стенах и ярких запретных ощущений. Это была как раз та замочная скважина, к которой, однажды взглянув, ангелу никогда не пришло бы в голову возвращаться снова. Слишком грязно и пошло там двигались марионетки.
Она пыталась поймать ускользающий взгляд Батори, но ловила в нём только бешеное, бьющее ключом веселье и кураж. Это заставляло недоумевать. Ей нравился пьяный дебош, нравились отрицательные эмоции, она получала чистый, незамутнённый кайф от происходящего. Лоин впитывала чужое наслаждение с брезгливым любопытством, как рассматривают необычное уродливое насекомое: внимательно, но на расстоянии. Впитывала, да переварить не могла, и оно мешалось в тошнотворный коктейль с её собственным неприятием.
- Может, успокоишься уже? Дурь вышла, надеюсь?
Пламенная ярость угасала, перегорала, оставляя после себя жирный чёрный пепел усталости. Опустошение. Девушка не понимала уже, что её так разозлило и заставило швыряться в объект ненависти всем, что под руку попадётся.

Говорят же, что пристрастие шляться в тёмное время суток по злачным заведениям до добра не доводит. Рано или поздно нарвёшься на неприятности, и развязной упившейся девке плевать будет на то, что ты ангел - настоящий, с белоснежными перьями, пушистым нимбом и нерушимыми моральными правилами. Вцепится в волосы, только пух с перьями полетит.
Батори встала, являя миру свои прелести. Но кому интересно разглядывать то, что столь откровенно выставляется напоказ? Скрытое, оно вызывает куда большее любопытство. Только не у ангелов, разумеется. Половые заморочки смертных их  ни капли не волнуют.
- Весело, мне? Хорошо же ты головой приложилась, - Лоин скептически ухмыльнулась, не спуская глаз с ненормальной. Мало ли что она ещё выкинет. - Я не нахожу удовольствия в пьяных драках. Зашла в бар выпить, как приличный человек, а тут ты. Весь вечер испортила.
Лёгкий пинок под рёбра не остался ею незамеченным. Внутри всколыхнулась угомонившаяся было ярость: Да как она смеет пинать меня?? Гнев пружиной подбросил её вверх, девушка тут же подскочила и отшатнулась на пару шагов назад, готовая защищаться при малейших признаках агрессии.
- Она мне не сестра, - чистая правда: у ангелов не бывает родственников. - То, что у нас обеих белые крылья, ни о чём не говорит. Другая она, и точка. Мне глубоко фиолетово, что сейчас с ней.
И это - тоже почти правда. Лоин не подписывалась следить за найдёнышем. Когда она подбирала на улице белокурое сознание, не знавшее даже языка, она и не представляла, что с ним станет через полгода. Что она выпустила на улицы Токио ещё одну маленькую Смерть с опасно острой косой.
Финальный аккорд прозвучал неожиданно мажорной нотой. Девушка помедлила несколько мгновений и принялась отряхиваться, косясь одним глазом на фигуру у стойки: неужто правда угомонится? Затем помедлила чуть дольше, размышляя, не послать ли девицу в задницу - пусть заливает шары в компании труса-бармена, заслужила. С другой стороны, скандалистка точно должна ей пару коктейлей за моральный ущерб...
- Что допивать-то? - она мрачно воззрилась на шутницу. - Сама пять минут назад расколотила мой бокал. Теперь буду трезвой и злой.
Лоин опустилась на стул рядом и наконец соизволила обратить внимание на их единственного мужчину:
- Шучу. Не буду. Повторите - за её счёт.
И пусть попробует возмутиться. Наглость - второе счастье, и счастье это спустившемуся с небес на землю ангелу уже девать было некуда.

Огрызок вечера промелькнул на удивление приятно. Сбросившая пару кг дури Батори оказалась вполне адекватной собеседницей, и Лоин даже расхотелось уходить. Место тоже перестало казаться столь отвратительным, бармен реабилитировался в глазах присутствующих (мужика ведь тоже можно понять: не каждый день у тебя перед лицом машут белыми крыльями). В общем, всё могло закончиться как нельзя лучше для всех, если бы кое-чей организм в конце концов не выдержал алкомарафона и не отрубился прямо на середине интереснейшей дискуссии о некоторых сторонах интимной жизни крылатых (бармена вдруг чрезвычайно заинтересовало, так ли бесполы ангелы, как уверяет Священное писание).
…Ей даже начало что-то сниться. Кажется, это был лес. Здоровенные деревья смыкали кроны где-то высоко над головой. Между телами зелёных гигантов причудливо извивались соответствующих размеров древесные лианы с пышными бутонами нежных оттенков. То тут, то там на глаза попадались парящие шарики света размером с человеческую голову, но больше ничего живого заметно не было. Стояла глубокая, изумрудная тишина. В царстве безмолвия не шевелился ни один лист. Идеальное местечко, куда можно сбежать от жестокого, циничного мира.

Идти вперёд. Бездумно, не оглядываясь, не смотря под ноги - ты и так знаешь, что там стелется ковром мягкий, пружинящий мох. Ни одна ветка не предаст твоё инкогнито. Цветы украдкой поворачивают пушистые головки, следя за тобой. Безглазые взгляды щекочут спину, бегают по ней стадами маленьких зелёных мурашек. Кто ты здесь - чужак или королева? Не знаешь, и тебя это мало волнует. Ночь сейчас или день? Зелёные короны лесных исполинов скрывают небо, под их покровом царит вечный полумрак. Полутень-полусвет, как в твоей душе. И вечное, вселенское спокойствие - которого ей как раз не хватает.
Руку оттягивает тяжесть оружия. Не заметила, когда оно материализовалось - а может, было там всегда. Как лес и небо. Одно дерево вдруг становится более привлекательным, чем остальные, и острое лезвие касается тёплой шероховатой коры. Сначала легко, затем всё больше погружаясь в древесную плоть. Из пореза сочится тёмная, густая кровь, дерево шумит, жалуясь своим братьям на жизнь, но растение беспомощно против двуногих вандалов. Ствол вздрагивает, сдавленно скрипит, посыпая мучительницу листвой и мелкими веточками, но ты не останавливаешься. Входишь во вкус, старательно и аккуратно вонзая нож, на импровизированном мольберте появляется иероглиф “смерть”. Готы умилились бы от восторга и без колебаний приняли бы тебя в свои стройные ряды. Но готов здесь нет.
...Кто-то смеётся. Кому-то всё это нравится, и он щедро источает в пространство немотивированное веселье, трусливо прячась в тени. Акустика в зале с высокими колоннами потрясающая, смех эхом проносится по воздуху, разбивая бархатную тишину на мелкие звенящие осколки. Где же ты, покажись... Оглядываешься, но кругом по-прежнему безлюдно.
- Хорошо смеётся тот, кто смеётся как лошадь, - бормочешь тихо, непонятно к кому обращаясь. - Разве не видела табличку на входе: “животным, мертвецам и безумцам вход воспрещён”? Зачем ломишься туда, где тебя не должно быть?
Плавно перемещаешься в пространстве от одного ствола к другому, отставив окровавленный нож в сторону. Фартук уже пятнают бордовые отметины, но так даже живописнее.
- У деревьев кровь красная, кто бы мог подумать? Я всю жизнь считала, что она должна быть зелёной, это было бы логично, но она красная. Как кровь. Занятно, да?
За тобой, перед тобой, сбоку ползёт туман, белый, как душа праведника. Он постепенно стирает декорации, сначала дальний план, постепенно приближаясь и проглатывая всё остальное. Остаётся только белый, девственно чистый лист: мир, в котором не будет никого, кроме тебя. Хочешь исчезнуть? Навсегда. Ты останавливаешься и громко предупреждаешь пустоту:
- Пора показать личико, кто бы ты ни был. Иначе тебя поглотит, и ты перестанешь существовать.

Чужое веселье обезоруживает, превращает холодную ярость в безобидный фейерверк, яркий выстрел хлопушки на карнавале. Эмпатия выходит боком во сне, над которым утрачен контроль. Остаётся с бешеной скоростью нестись по течению - вниз, вниз, в радужных брызгах, с визгом и хохотом. Тесак - игрушка опасная, к чёрту тесак! Оружие меняется, оплывает, превращаясь в чёрный воздушный шарик, радостно скалящийся нарисованным белым черепом. Шар растёт на глазах, увеличиваясь до размера колеса от Белаза, и вот уже Лоин болтается между небом и...небом, держась за длинную ленточку. Но летать с помощью рукотворных приспособлений, когда у тебя есть крылья, просто неприлично.
За спиной девушки разворачиваются два крыла, но не привычные ангельские, а гигантские чёрно-розовые, с концентрическими кругами опахала тропической бабочки. Волосы вьются сильнее, насыщаются красным цветом под тон крыльям. Платье Алисы выцветает и удлиняется, окутывая тело воздушным белоснежным одеянием. Ненужный больше шар отправляется ввысь, а креативная галлюцинация энтомолога, гибрид насекомого и человека бросается в погоню за Батори... Стоп, какая Батори, откуда? Впереди интенсивно машет чёрными кожистыми крыльями гигантская летучая мышь (причём мышь между крыльев становится почему-то обычной, серой). Как там было? “Я ужас, летящий на крыльях ночи! Я ваш ночной кошмар! Я штрафная карточка на лобовом стекле вашего автомобиля!”? Примерно так, ага. Но просто мышь - это ведь неинтересно, и фантазия Лоин тут же меняет её на облик собутыльницы, вместо платья облачая ту в чёрный облегающий костюм. И, как последний штрих - аккуратные острые рожки, прячущиеся в волосах. Неоригинально, зато образ той подходил как нельзя лучше. 
- Конечно, место сверху, оно козырнее, - сообщает хозяйка сна, почти догнав противницу. Но тут декорации вновь резко меняются, сбрасывая обеих в мрачный круг арены. Мрачный оттого, что по сторонам на несколько метров уходят гладкие стены серого камня, видевшие, кажется, столько крови, что ею можно было бы наполнить приличный бассейн. С потолка что-то капает, и лучше это не рассматривать. Из стен кое-где торчат гибкие длинные щупальца тошнотворно зелёного цвета, жадно извивающиеся в ожидании добычи. А добыча тусит в центре, прикидывая, чем бы угостить друг друга.
- Чай, кофе, потанцуем? - вопрошает Лоин и материализует в руках нечто футуристическое, отдалённо напоминающее помесь гранатомёта и клизмы. Страшное орудие возмездия выплёвывает длинную струю воды, окатив Батори с ног до головы. Гуманный ангел не стал использовать кипяток, остановившись на водичке комнатной температуры. Затем с потока спускается витой шнурок, за который девушка тут же дёргает. Над жертвой “конкурса мокрых маек” открывается люк, из которого вниз сыпется несколько кг сахарной пудры пополам с коричневыми растворимыми гранулами.
- Всё-таки кофе. Молока надо? Могу устроить.
Полюбовавшись на дело рук своих, она готовится отражать ответный удар.

Зеркало это хорошая идея: показать Лоин, на кого она сейчас похожа. На кого угодно, но точно не на себя. Пока девушка поражённо рассматривала новую “Я”, отмечая, что эти крылышки не так уж плохи, гигантское стекло планировало всё ниже. Неторопливо, как в замедленной съёмке. Она не успела ничего придумать, только выставила руки в глупом защитном жесте. Тяжёлая бронзовая рама, потрескавшаяся от старости амальгама - кажется, где-то она подобное уже видела. Где-то в соседнем сне, очень давно. Но в ирреальности понятия “давно” не существует, ровно как и понятия “невозможно”. Зеркало можно разбить на тысячи мелких осколков, обрывков газеты, бумажным дождём сыплющимся на голову. Можно подставить огромный зонтик, укрывшись от блестящего смертоносного лезвия. А можно не испугаться и шагнуть в Зазеркалье, как сделала когда-то взрослая Алиса...
Зеркало коснулось протянутых рук, и тут же по гладкой отражающей поверхности пошли круги, превращая чёрное, белое и розовое из красивой картинки в бессмысленную мешанину цветов. Холодное расплавленное серебро потекло по рукам, телу, добралось до головы и заткнуло рот, не дав издать последний крик. В следующий момент девушка уже сидела в компании сумасшедших зверей из сказки Кэррола. Вернее, того, что некогда ими было...
Время, увы, беспощадно даже к вымышленным героям. Поеденная молью, плешивая шёрстка Мартовского зайца шевелилась от червей, не доевших сытный ужин. Дальше по столу угадывался Шляпник - в основном из-за легко опознаваемой шляпы и часов, выпавших из обглоданной до кости руки. Рядом с ним примостился скелет, облачённый в полусгнившее красное бархатное платье. Вокруг стола в живописном беспорядке раскинулась мятая промокшая бумага с размытыми пятнами красной и чёрной краски - всё, что осталось от верных солдат Королевы. Маленький остов какого-то мелкого млекопитающего, свисающий из чашки - Соня, что с тобой стало... Лоин ошарашенно разглядывала присутствующих, красные разводы на некогда белой скатерти, покрытую отнюдь не благородной плесенью еду, побитую посуду... Радовало лишь, что на этом празднике смерти она не одна.
- Кажется, на чаепитие мы слегка опоздали... Тебя не тошнит?
Как можно вливать в себя что-то съедобное, находясь даже не в морге, а на кладбище?? Ангел не мог сие постигнуть и потому к своей чашке не притронулся. Вокруг стелется белёсый туман, из которого торчат скрюченные чёрные руки-ветви, кто-то тревожно воет вдалеке, а она о десерте думает! Ещё и поделиться предлагает.
- Спасибо, обойду...
Закончить Лоин не успевает: приходится отбиваться от чересчур настойчивого предложения несвежих лакомств. Да этой чёрствой булочкой убить недолго! Девушка резво ныряет под стол, спасаясь от летящих со скоростью пушечного ядра хлебобулочных снарядов, и тут же выныривает обратно: под столом обнаруживается странная шевелящаяся багрово-коричневая масса, гадать о природе которой совсем не хочется. Приходится брать бейсбольную биту и отбивать летящее обратно - чтоб неповадно было кидаться всякой гадостью.   
А Батори движется вперёд - медленно, и оттого особенно жутко. Ангелу почему-то совсем не хочется, чтобы до него добрались. Ангел хочет свободы в своём собственном сне, хоть и не осознаёт, что у руля то и дело оказывается кто-то левый. Серость - отличный предлог перехватить управление у того, кто потерял контроль.
- Тебя не учили, что залазить в чужие сны нехорошо?
Кап-кап - это вода. Она единственная осмеливается нарушать зловещую тишину, царящую в заброшенном заводе. Ржавые перекрытия, запутанные коридоры, лестницы, грозящие обвалиться под неосмотрительными шагами - всё это здесь есть. Вода - и ещё маленькая девочка лет двенадцати с белыми прямыми волосами до пояса, белым платьем и белым же мячиком в руках. Взгляд скрывает длинная, аккуратно подстриженная чёлка, и отчего-то кажется, что во взгляде этом не будет ничего хорошего.
- Держи! - и в руки Батори вместо мячика летит её, Батори, собственная голова, весело брызгаясь кровью. Не давая той опомниться, девочка щёлкает пальцами, и с потолка падает прочная железная клетка, отрезая сопернице пути отступления. Сама девочка не спеша отходит спиной вперёд по лестнице, а в комнате начинает прибывать вода. Тёмная, мутная, ледяная - она словно символизирует чей-то конец. Кто-то сейчас может умереть, потому что хозяйка сна держит ловушку крепко, не давая пленнице выбраться просто так. Хозяйке хочется, чтобы пленница трепыхалась, стремясь выжить.

У нас здесь демократия, детка. Равноправие: ты топишь меня, я - тебя. Ты не Сиаланта, которая входит в любой сон белокурой королевой и сразу же ставит подсознанию шах и мат, пинком скидывая его с трона. С тобой мы на равных, пусть я и не понимаю, что знаю это.

Загнать наглого грызуна в крысоловку, дать ему искупаться в прохладной водичке, а себе - в чужом страхе, безнадёге. Что может быть вкуснее? Хранителям не положено наслаждаться плохими эмоциями, но ангел сейчас спит, а ткань ирреальности плетёт кое-кто другой. Кто хоть раз спускался в бездну человеческой души, знает, какие чудовища могут выползти оттуда во время сна. Или бреда.
Подлый удар в спину - да ладно, ничего хорошего от тебя и так не ждали. Платье отказалось подчиняться законам гравитации и облепило колени с усердием влажной тряпки. Из гигантской ванны вытащили не менее гигантскую затычку, и вода закружилась водоворотом, обнажая затонувший город. Вода отдалялась - или наоборот, грибами после дождя вырастали небоскрёбы. Точно, грибы - вот они, родные, скользким ковром покрывают вертикальные плоскости. Ну правильно: сыро здесь, хорошо им... Какие только мысли не залезут в голову, которая болтается вниз тормашками!
- Да мы здесь только и делаем, что играемся, - успела произнести девушка, как её рвануло на себе пернатое недоразумение. Вперёд, в бело-голубую высь!
Сова? Сова! Сонный разум тут же выстроил ассоциативную цепочку с фильмом про очкастого мальчика (не важно, что летали там на мётлах! совы ведь тоже были), и на обеих тут же выросли чёрные мантии и полосатые шарфы. Как там было?
- Абра Кадабра! - крикнула Лоин, размахивая палочкой со звездой на конце. Упс, не сработало. Похоже, заклинание фейковое. Ладно, мы её и так порвём на лоскуточки!
На морде совы выросла железная броня, помогающая таранить соперницу с большей эффективностью. Пролетающая мимо лопата оказалась как нельзя кстати, чтобы попытаться врезать ею по башке вражеского пернатого скакуна, однако тот маневрировал в воздухе с завидной скоростью. Подлетающие к ней шары Лоин отбивала той же лопатой, они разлетались веером коричневых брызг, которые застывали в пространстве, как в невесомости. Совы глотали их на ходу, что делало пернатых ещё более неуправляемыми. Девушка и сама случайно заглотила приличную порцию, после чего пришлось срочно вытаскивать из кармана лимон и зажёвывать невкусную гадость.
- Весело, - признала она, перестав передёргиваться от кислятины.
Нападения чужой совы она избежала, просто растворившись в воздухе. Зачем тело, если можно стать нематериальным призраком? Лоин и стала, мысленно хихикая над противницей: она так комично топталась на месте, воинственно размахивая какой-то железной хренью - будто чёрному облаку, накрывшему её с головой, от этого что-то сделается. Ни-че-го! Облако непрозрачное, изнутри него ничего не видно. Кажется, что ты потеряла зрение. Темно, как... в желудке у слона (скажите спасибо, что не пришла другая, менее приятная ассоциация...). Да, розового слона с прозрачными стрекозиными крылышками. Животина порхает себе с цветка на цветок (немилосердно тряся при этом пузом), жрёт нектар (который тут же сыпется на голову Батори липким сладким месивом) и поёт песенку про маленькую бабочку голосом Оззи Осборна, невыносимо страдающего от похмелья. Сама же девушка превращается в фею с острой шпагой и устраивает охоту на слонов. Шпага протыкает розовую тушку то снизу, то сбоку, вонзаясь противнице в разные чувствительные места, а слон на эти манипуляции обращает внимание не больше, чем если б Лоин щекотала его зубочисткой.     
- А сейчас тебе весело?

Трэш, слэш и провокация — а как же? Сон разума рождает чудовищ, сон пьяного разума — розовых крылатых слонов. Неизвестно, что хуже. Слон с пропиской в Неверляндии кушает радугу и какает бабочками. Фаэри — те же бабочки, если не врут сборники английских сказок.
- Зачем нам толпа оголтелых нимфоманок? Нам и вдвоём неплохо, правда, дорогая? - пропела Лоин, изгибаясь в изящном пируэте, призванным достать противницу шпагой. - Ты такая...
Непредсказуемая. На голову обрушилось громкое завывание музыки, от которой покойный Бах впал бы в истерику, мешанина полосатых шатров, вокруг завертелись нелепые костюмы модного цвета «вырвиглаз» (хит сезона, между прочим!), чьи-то тела и запахи, способные отправить на скорое свидание с белым другом. Какая-то толстуха глотнула из литровой бутыли огненной воды и выплюнула длинную струю пламени, заставляя девушку шарахнуться в сторону. Крылья нужно беречь, это она помнила даже в самом идиотском сне.  В руку ткнулось что-то маленькое, твёрдое, оказавшееся тусклыми серебряными кругляшами. Вот тебе рубль, и ни в чём себе не отказывай! А Батори уже потерялась где-то среди пёстрого сборища разномастных уродцев. Что-то подобное с Лоин уже было — цирк, клоун-Оно, волосатый карлик, циклоп, шатёр-ловушка... Было, да прошло без следа, ведь самый страшный сон имеет свой конец.
Сейчас она не боялась. Уверенно прошла мимо палаток, где предлагались различные деликатесы, один вид которых грозил вывернуть наизнанку. Где-то здесь должен быть... А, вот! Стеклянная будка, где примостился полу-человек. Полу — потому что у него имелась лишь верхняя половина, остальное переходило в тонкий стержень, поддерживающий прозрачную клетку. Одинокая монетка исчезла в узком провале щели, и узник ожил. Призывы напоить дождь разнеслись по всей площадке. Напоить дождь и полюбить его, ведь без любви его существование — лишь карнавал тлена. Мрачный, пугающий, дикий карнавал лжи и злобы.
Вторая (и последняя) монета ушла на очки без стёкол. Продавец, щерясь в фирменном добродушном оскале, уверял, что стёкла — волшебные, невидимые. И ведь не обманул, паршивец! Стоило только нацепить дужки на уши, в глазах замелькал калейдоскоп мест, лиц и событий. На голове почему-то кто-то прыгал и пищал, но ангел не обратил на это внимания. Мало ли, вдруг у очков такое побочное действие? Но «кто-то» оказался вполне знакомым и задавал слишком много вопросов.
- Опять ерунду несёшь. Как я могу кого-то перевоспитать, если по мне самой исправительная беседа плачет? Шляюсь по барам, пью со всякими сомнительными личностями, дружу с демонессами — превосходный пример для подражания, ага.
Мир потемнел и покрылся сетью мелких дырочек. Батори всё никак не могла угомониться, видимо, у неё хронически не работали тормоза.
- Да уймись ты уже, ненормальная!

Раздражение вылилось в огромный жёлтый пузырь, поглотивший обеих. На этот раз девушки оказались двумя детьми, забравшимися в старый пустой дом в поисках приключений. Фонариков с собой, естественно, не взяли — так ведь интереснее! Дневной свет едва сочился сквозь закрытые ставни, половицы под ногами таинственно скрипели, сердце стучало, как сумасшедшее. Лоин, снова ставшая маленькой девочкой в синем платьице и с белокурыми кудряшками, крепче вцепилась в руку своей более старшей подруги.
- Может, домой пойдём? - робко пискнула девочка и затравленно оглянулась. - Мне здесь очень не по себе.
Но продолжала идти вперёд. В очередной комнате было темно, хоть глаз выколи. Лоин сделала пару неуверенных шагов внутрь и вляпалась в нечто липкое, вязкое и ужасно противное.
- Мамочка, - успела прошептать жертва, прежде чем в метре от неё зажглись четыре пары красных глаз. Воображение тут же любезно предоставило луч света, выхвативший из темноты здоровенного паучару. Явно примеривавшегося, куда вонзить ядовитые клыки. Подсознание не стало ждать, пока им отобедает собственный глюк, и резко оборвало сновидение.

- Приснится же такое, - Лоин провела рукой по лицу, на котором до сих пор осталось ощущение липкой мерзости. - Может, правильно говорят, что градус понижать не стоит?
Шатаясь, она выползла из-за стойки. Бармен был крайне рад тому, что клиентки наконец продрали глаза и не придётся будить алконавток с риском получить по шее.
- Поползу я домой, однако, - прозвучало вместо прощания. - Ещё увидимся, может быть. Здесь или ещё в каком злачном заведении. С тобой было приятно поболтать.
О предшествующей мирному трёпу драке она тактично умолчала. У каждого бывает плохое настроение, когда и скучно, и грустно, и некому морду набить.

Совать нос не в свои дела - особая специализация, на ней лежит душа недзуми, и сдержаться, остаться на месте, удержать свой пыл - задача из ряда "Миссия невыполнима". Мир большой (особенно для крысы, хе), мелочей, глаза разбегаются всякий раз, когда задаешь себе сразу несколько, казалось бы, элементарных вопросов. А чем заняться сегодня? Что помогло бы качественно убить время? Чем можно поднять настроение? "Потеряшкам", убежденным, что всякое обыденное дело им не годно, удается болтаться без дела из угла в угол долгое время, при этом они не забывают создавать проблемы другим - хоть какой-то повод начать шевелить своими мозгами и задумываться о последствиях.
Большинство уроков проходит зря, иначе не получалось. Оззи, несмотря ни на что, продолжает рыскать по улицам огромного города с заинтересованной мордашкой, изредка развлекает себя мелкими кражами и ищет-ищет-ищет. Тротуары прямые и чистые, поворачивать приходилось лишь на 90 градусов, а потому дорога не отвлекала девчонку от тяжелых дум, обрушивающихся на ее бедную голову каждый раз, когда скука пропитывала насквозь существо крысенка. Город, семья, новая квартира, чудаковатый лохматый парень, предложенные места для работы - о чем только не задумаешься, пока твоя туша пересекает оживленные улицы, а взгляд цепляется лишь на особо яркие вывески с не менее яркими символами. День не удался... так проходили последние недели. Недзуми не решалась даже на вылазки в чужие квартиры, сама не зная на то причин. Желания не возникало, чего уж тут говорить.
Стареешь ты, элементарно же.
Окажись сейчас на пути девушки урна или хотя бы пустая жестяная банка, она бы ни в коем случае не упустила бы возможности и выплеснула весь свой негатив, по неизвестным причинам разлившийся по извилинам уставшего мозга. Паршивое настроение - это паршивое настроение, тут не поможет алкоголь или поход в какое-нибудь развлекательное заведение. Разруха царила здесь! - Оззи на мгновение поднесла руку к лицу и провела указательным пальцем по виску. Домой бы. К знакомым бы. Поговорить бы. Ухуху... С каких пор и почему у крысы появилось желание трещать о наболевшем - секрет. Секрет, никому не интересный. А потому оставим это.
Обратим внимание на нашу героиню, которая уже остановилась на месте. Внимание рассеянной и унылой девчушки привлекла внимание реклама местного... Ооо, если бы только знали проходившие мимо люди, как трудно было замершей недзуми пропустить и постараться забыть это место. Задели за живое, встряхнули, выдав крысенку местонахождение тату-салона. Не смущало ничто: ни район, о котором Оз ничего не знала, а ведь чаще предпочитала не задерживаться в чужих краях, ни название салона, ни даже тот факт, что заветная дверь вела, очевидно, в подвал. Не страшно маленькой девочке?
Около пяти минут Кейн стояла на месте, переводя взгляд от двери на дорогу, на людей и обратно.
Ни денег, ни знакомых... Ни-че-го.
Недзуми уже двинулась было дальше, однако отрывать взгляда от входа в свою собственную страну чудес не стала. Так и шагала, медленно и неуверенно. Под конец любопытство, перемешанное с долькой желания, уже отнесенным к неисполнимым, взяло верх, и Оз быстро развернулась. Когда же ноги донесли ее до пункта назначения, она снова стала задавать себе вопросы. Зачем? Просто так посмотреть? Лошара! Она так и стояла перед дверью, уставившись вперед, в одну точку, как статуя. Возникло ощущение, что дверца-то закрыта... и что делать с желанием проверить? Девушка подбодрила себя мыслью о том, что назад пути нет, и потянулась к ручке двери. Внезапно та распахнулась, а на пороге появился огромный бугай под два метра ростом. Лысый, сутулый, здоровый кабан... с чертовски смешной козлиной бородкой. Если Оззи была увлечена рассмотрением этой туши, то сам бугай обратил внимание на мелкую только спустя несколько секунд. Вопрос вопросом, а усталое выражение лица не слетало с его хари, хоть он и начинал разговор.
- Ты чо тут забыла? Ты кто? Чо надо?
Между вопросами соблюдалась короткая пауза, но крыса молчала, испуганно вылупившись на здоровяка. Она сцепила руки за спиной и нервно потирала пальцы, глядя при этом в лицо парня. Наконец, очнулась.
- А?
Выпучила при этом глаза девушка еще больше. Страшно. А вдруг его она уже раздражает?
- Чо надо, говорю? - Чуть-чуть, но бугай все же повысил голос, и мысли в голове Оззи в один миг куда-то испарились. Она не шевелилась, ничего не говорила и тупо стояла на месте.
Так и простоишь всю жизнь.
- Татуированные сиськи?
- Чо?!
Ни бугай, ни Оззи не двигались при этом. У парня здорово получалось извлекать громкие звуки, производя при этом минимум телодвижений, а недзуми говорила все одним тоном, словно бы она сейчас отвечала на вопросы учителя перед всем классом - достаточно громко, но монотонно, спокойно. Боязно.

В голове вертелся один-единственный вопрос. Если бы эта гора стояла на месте и не шевелилась - как и положено настоящей горе, чтоб ее! - Оззи набралась бы смелости и проговорила его. Как тебя зовут, черт подери? Казалось, эта кучка мышц не разваливалась и не размазывалась по асфальту только лишь благодаря кожному покрову парня. И как только можно было назвать такое создание? Оззи обычно не обращала внимание на имена и прозвища, не придавала им какого-то особого значения, однако бугай стал исключением на сегодня. Исключением, которое еще надолго будет пылиться в памяти и изредка заставлять недзуми погружаться в раздумья о громиле - всему виной чудный запах, настолько резкий и неприятный для зверушки, что ей приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы не поморщиться.
Со стороны послышался заразительный смех, достаточно громкий - Оззи и горячо ей любимый собеседник повернулись в сторону неожиданно возникшей рядом девушки. Незнакомку можно было поблагодарить за раскрытие тайны, волнующей сердце крысы уже несколько секунд.
- Юи, дорогуша...
Юи?
Без комментариев. Мелкая перевела взгляд с брюнетки на громилу со страдающим выражением лица, словно только что при ней сделали грустное открытие, хотела проводить взглядом уже удаляющуюся фигуру Юи, но ее наглым образом лишили такой возможности.
- Залюбовалась я. Ходят же у вас тут такие...
Сопротивления оказано не было по причине довольно простой: сейчас недзуми не могла думать ни о чем, кроме "Зататуированных сисек". Точнее, той, что теперь тащила ее прямо - о боже! - ко входу столь чудесного заведения. Признаться, девушка была ходячей рекламой тату-салона. За столь короткий путь в подвал Оззи успела изучить только руку девушки, притягивающую не только взгляд крысы, но и в буквальном ее саму  - в отличие от своей спутницы, мелкая уже успела как следует замерзнуть в своей легкой куртке. Когда в лицо ударил теплый воздух, пропитанный странным, неведомым доселе крысе, запахом, она оглядела помещение и тихо присвистнула. Несомненно, этот беспорядок, который Оззи назвала бы творческим, не окажись тут какого-то парня, радовал глаз и душу. Удобно чувствовать себя предметом интерьера, пока другие живые существа увлечены своими делами и разговорами, но и этого удовольствия недзуми лишили, усадив перед столом, заваленным какими-то папками, листами и альбомами. Чисто машинально схватив предложенную папку, Оззи с каменным лицом принялась изучать рисунки - нельзя мешать разборкам "своих" в этом салоне же, - но все же выронила бумаги из рук, оглушенная ударом по столу.
- Ох-ре-неть.
Столько татуировок недзуми не видела нигде и ни у кого. Возникало ощущение, что вся кожа девушка - одна сплошная татуировка, выведенная настоящим мастером своего дела. Оззи боялась представить, сколько потребовалось сил, денег, времени и терпения, чтобы сотворить с телом такое.
- Ты псих.
На предложение выпить она отрицательно покачала головой, даже толком и не прислушавшись к словам. Хотелось что-то сказать по поводу всей это красотищи, но слов не находилось - проще было последовать указаниям и взяться за изучение эскизов. Прежде чем раскрыть папку, Оззи с недоверием поглядела в лицо мастера.
- С чего бы такая щедрость? Я тебе понравилась? - И короткий смешок.
Водя пальцами по уголкам и краям листов, недзуми продолжала откровенно пялиться на тело брюнетки.
Все в этом городе свихнулись. Сначала этот ангел, теперь эта бешеная дамочка...
- С чего все такие добрые?
Без капли возмущения или подозрения - всего лишь удивление, не более того. Оззи еще пару мгновений потратила на изучение рисунка, растекшегося по левой руке дикой истерички, и со вздохом раскрыла папку. Полистав немного, она не потратила много времени и выбрала неплохую, как ей показалось, татуировку в виде ключа. Если уж начинать, то начинать красиво! Недзуми тыкнула на изображение и поднесла поближе к собеседнице. Сдерживаться более не получалось, и лицо Оззи озарила довольная улыбка. Сейчас она была похожа на ребенка, интересующегося, купит ли ему мама выбранную им игрушку, несмотря на высокую цену. Словно боясь, что Батори сразу и не поймет, Кейн постучала указательным пальцем по бумаге.
- Как тебе, - чуть развернула папку и взглянула на обложку, - Батори?
Ожидая ответа, потрясла лист перед глазами брюнетки, хихикнула.
- Меня выбешивают эти вещи. Невозможно найти ключи в тот момент, когда они очень нужны. А некоторым они и не нужны, чтобы пройти, куда надо. Ну так?
Протянув папку Батори, Оззи едва не выронила ее, когда ее тряхануло от внезапного чиха. Кое-кто сегодня заболеет, но все равно будет доволен исполнившейся мечтой.

Наверное, Юи здесь бесил всех. Особенно Батори. Очевидно, он был заодно с тем парнем, который болтался тут до тех пор, пока не появилась Оззи. Иначе недзуми просто понять не могла, что же так не устраивает девушку в сегодняшнем дне, прошедшем так быстро и мимолетно - для самой недзуми. На причитания брюнетки Оззи реагировала, как и всегда, замедленно, сидела на месте, но после продолжительной задержки все же заворчала.
- Не смотрюсь, неинтересно. Да и какое тебе вообще дело? - Все еще неуверенная, отвела взгляд в сторону и надулась. - Такие только жизни учить пытаются и нервы треплют, фу на тебя.
Горячиться не хотелось - а вдруг еще передумает? Даже Оззи, жуткий тормоз, понимала, как она потом будет жалеть и биться лбом о стену, сожалея о своей глупости и неумении держать язык за зубами. Батори уже сама перевела разговор в нужное русло, и крыса смиренно попыталась выкинуть из головы услышанное.
- Эм... А можно куда угодно? - Оззи поднялась и стянула с плеч куртку, глазами ища, в каком направлении отправить в полет лишнюю тряпку. - Такого бы хватило.
Вытянув правую руку вперед, Кейн изобразила большим и указательным пальцем небольшой отрезок, длиной пять-шесть сантиметров. Особо размахиваться она не собиралась. До сих пор девчонка волновалась и отказывалась верить, что ей сегодня настолько повезло. Тупо улыбалась и двигалась как-то неуклюже, постоянно задевая и пихая стол.
- Спорим. - Кейн снова усмехнулась.
С такими женщинами шутки плохи. Но касается это только мужчин, разве нет?
Недзуми не представляла, каким образом на ней может сказаться плохое настроение настоящей стервы, капризной и нервной. А потому ощущала себя достаточно комфортно и относительно уверенно. Думала она и о том, что пыл свой девушка уймет, когда займется работой, требующей сосредоточения и приносящей кайф ценителям красивого рисунка. Разве нет?
Оставила куртку у двери и вернулась на свое место, хотя Батори уже и след простыл. Едва различимый для людей шум позволил Оззи сориентироваться и проследовать за мастером. Разглядывать и изучать помещение крыса не стала - она снова уставилась на собеседницу, все свое внимание направив на причудливые узоры, покрывшие плечи брюнетки. По спине побежала дрожь, и крыса поправила свою черную майку, потерла кончик носа.
- Ты только этим занимаешься? Только татуировки?
Девушка не похожа на бродягу. Но и представить ее на месте какого-нибудь офисного червя или вкалывающего круглые сутки трудоголика не получалось. Единственное предположение оставалось лишь предположением, и крыса попыталась разрядить обстановку. Подошла поближе.
- А если... между лопатками? Ну, татуировку.