Все равно ты вернешься ко мне
Действующие лица: Вилетта, Юкиро
Место действия: гостиная особняка Вилетты
Время действия: Вечер, апрель 2010года

Идти по исчезающему под ногами асфальту сквозь плотную стену из слез было неудобно. Неудобно до такой степени, что Юкиро несколько раз уже успела поцеловать губами холодную дорогу, спотыкаясь и падая перед этим. Пару раз она пыталась поднять голову и посчитать звезды, но острые пики капель не давали взглянуть на небо и больно били по лице.
Можно было бы поинтересоваться, что девушка забыла под таким ливнем и где её сильный и мужественный спутник? Юкиро была одной из тех, кто сам себе и спутник и проблемы. Неделю своего отсутствия волчица не помнила, не хотела помнить, не знала, как помнить. Голова превратилась в одну большую жидкую массу и давно уже не различала где тут день, а где тут два. Она жгла углями свою душу, пытаясь скрыться, забываясь в волчьей шкуре и просыпаясь по утрам на лавках и подворотнях в чужой крови и с чужим запахом в волосах. Она, наверное, выдавала яд за медицину, считая, что так будет легче, но каждый божий день, каждый этот чертов день своей жизни она думала о Вилетте. Кусала локти, ревела, разрывала, но думала-думала-думала и порой становилось невыносимо. Волчица даже открывала глаза чисто по инерции, потому что жизнь не имела никакого смысла, если её смысл далеко от нее. И вот, прямо как тогда, она не имела никакого энтузиазма жить. Глаза открывались с трудом и по инерции. Руки висели оборванными бельевыми веревками. Сердце устало биться, оно хотело на покой.
В ботинках болото. В голове каша. И она плавала в этой каше из мыслей, захлебываясь и идя ко дну. Вокруг страх из далеких стен. И опять что-то жмет-жмет и убивает что-то в груди, под ребрами, слева.
Не помня себя и своего маршрута, Юкиро ввалилась в тихий дом, разрушая это спокойствие своим шумным появлением, предварительно открыв дверь ключом.
Тихо-шумно. Голова взрывается от этого звука, и содержимое сходит с ума, рисуя замысловатые образы перед глазами. Вся грязная, помятая, чужекровная на тканях одежды.  Шурша пятками по холодному паркету, слух заострился до предела. В ней все еще тек нектар волка, окрашивая глаза в ярко синий и напрягая все чувства до остроты.
Она слышала то, как капли, падающие с волос, рассекают воздух, разбиваясь об пол. Она слышала биение двух сердец в диссонансе друг с другом. Мурчание. Чувствовала запах Её волос. Её тела. Её души.
Кайто вышла в гостиную и внимательно вгляделась в темноту комнаты и разглядела, наконец-таки, то, ради чего всё это было. Она слабо и нервно улабалась, промерзлая до костей, которые, будто ледышки, трещали вдоль и поперек. Она слышала этот хруст и сходила с ума, стоя вот так вот беззащитно и виновато перед Ней.
- Прости, я задержалась, - прошептала Юкиро, подрагивая плечами и смотря куда-то сквозь сидящую Вилетту.
Расфокусировка зрения. Смазанная картинка в каплях черных красок.
Дезориентация пространства. Микросны, надрываясь, пытаются выдать себя за действительность.
Слуховые галлюцинации. Сердце говорит, что должно стать легче, когда пустишь пулю в висок.

Отредактировано Юкиро (2010-05-17 12:16:39)

Приказной тон выдался слишком уж суровым для волка, которому, по сути, ничей авторитет не представлял особой значимости.
«Злиться,» -мелькнула мысль в голове и тут же растворилась.
Как апельсиновый сок растворялся в водке, не имея и толики надежды на то, что его вкус останется на губах, так и Юкиро, не имея, кажется, никакой силы воли перед ней, покорно опустилась на колени, снимая с себя мокрую ткань верхней одежды.
Шагом человеческим ходили чувства по комнате. Чувства эти несли весь негатив в своих жилах. Еще бы, ведь отсутствие наказуемо.
Но ты должна понять, каково это, не быть уверенным в любви твоей? Понимаешь или нет?
Она ломала пальцы рук, пытаясь заглушить то чувство вины внутри. Пугающее из пяти букв ело сердце и стекало красным по стенам.
Однако, это круче опиума. Круче всех наркотиков этого мира.
Кожа, покрывающая тонкой шелковой тканью все тело, жгла замерзшие кости изнутри.
- Прости, - слабая улыбка, сотканная из тонких сухих линий и заканчивающаяся нервными уголками, жаждущими свободы и подрагивающими от предвкушения разорвать в кровь лицо поперек.
Кайто подняла большие голодные глаза вверх, найдя взглядом свое солнце и остановилась на ее лице. Вилетта слепила ярче вспышки даже там, где не было места свету.
Волчонок читал по глазам, что в Её мыслях горький лед и от этого становилось грустно и одиноко. Скулить прощение не было сил, запястья лежали безвольно на коленях, а острые пальцы, словно пики царапали кожу.
И мелкая дрожь по площади тела.
Шерсть кошачьего неприятно резала нос, и от этого глаза слезились, и зубы сильно кровоточили. Волк ненавидел кошек в любой интерпретации. Это было заложено биологически.
Но Юкиро гордо молчала, лишь изредка кидая острые взгляды на пушистое мерзкое создание, глубоко вздыхая и желая растерзать эту белую шкурку к чертям собачьим.

А Её взгляд, как холодный стетоскоп, будил от вечного забвения быстрее любой чашки горького кофе.
Было грустно.
Оптимизмом в комнате не пахло и стены молчали, слушая мелодию плачущего неба.
Идеальное время для психосоматического суицида, ей-богу.

В комнате стоял шум. Холодный шум комнатного одиночества и горячих слов Вилетты.
От этих звуков не было ни горячо, ни холодно. Юкиро лишь слабо улыбалась. Ей просто нужно было подумать, но разве можно это объяснить Ей? Разве можно объяснить, что в виски, как в барабаны, бьется память, рвется в бой? Как бы она не хотела, как бы не старалась, покорным собакам никогда не забыть тех, кому отдано их сердце.
Тонкие пальцы на подбородке. Холодные и душераздирающие прикосновения.
Сердце забилось. Тук-тук-тук. В такт дождю, в такт слезам в их общей душе.
Общей? Разве имеешь ты право говорить такое?

Молчание.

Она злится. Такая забавная, - Юкиро улыбнулась мыслям циника и попросила его заткнуться, ибо он здесь не к месту.
Вилетта ждала ответа. А губы, как не старалась Юкиро, не хотели размыкаться. Они были сухи, немощны, немы. Кровяные корки, словно цемент, зашили их намертво.
Хотелось врыться в землю и в снега. Она не искала виновных во всем этом. Хотя, был общий враг. Сильный, гордый, непримиримый. И имя этому врагу – непонимание.
Волчица была избита её взглядом, словно ветром от черного крыла Люцифера. Ну же… Вытирай слезы этим ветром, ты это заслужила.
- Если хочешь, я уйду, мне нет прощения. Говорить причину своего возвращения я не буду. Ты итак все знаешь, - заговорила вдруг немая, глухая и слепая кукла перед ней, - Прости еще раз, - добавила она в конце, словно автор вставил свое слово в пьесу.
Взгляд в пустой и темный угол, будто там есть ответ на всё.
Просто она слишком привыкла жить одна. Просто она не понимала, как это, быть любимой.
Прости глупого щенка.
Прости.
Прости.
Прости.
Выучи, вызубри, не забывай и повторяй, как заклинанье: «Я люблю тебя»
Но эти слова покрыты тайной, молчанием сколоты, заколдавала их природа-шаманка.
Это заложено биологически. Эти чувства во мне… Разве ты не видишь…
Она пыталась дважды объянить тебе, но Бог любит троицу. Поверишь намертво? Или выгонишь на произвол одиночества в душе?

Странно. Все то, что говорила Вилетта странно. Если бы Юкиро сейчас была бы в шкуре волка, по её морде и ушам, прижатым к голове, можно было понять, что она ровном счетом ничего не понимает. В голове теснились мысли. И воздух был густой, как вода, и, кажется, черный. Дышать было сложно, приходилось разрывать эту массу вокруг на кусочки и вдыхать её по отдельности.
Пузыри слов слетали с языка Вилетты, а Юкиро продолжала ничего не понимать. «Вернуть? Предательство?»
Она, словно абориген необитаемого острова, встретивший интеллигента с другого края света, смотрела на нее сверкающими в темноте глазами. Лицо рассекала улыбка, так улыбаются люди, когда ничего не понимают. А может и не хотят понять, кто знает… нет, все же просто не понимают.
Вилетта подошла к окну, и повеяло холодом. Стены, кажется, покрылись тонкой коркой хрустящего льда, сквозь который были видны ядовитые насекомые, сбегающие вниз с потолка. Юкиро долго буравила взглядом темную фигуру Вилетты впереди до тех пор, пока в глазах не зарябило и она не тряхнула головой.
- Я тебя… предала? – повторила она тихо, наверное, для того чтобы мозг сам осознал сказанные слова.
Ах, ну да, точно. Предательство - нарушение верности кому-либо, или неисполнение долга перед чем-либо. Грех во всех религиях, нарушение табу, всеобщее осуждение.
Она закрыла глаза. Вокруг нее плавали серебряные рыбки. Они были тонкими и быстрыми. Их чешуя приятно отсвечивала белый яркий свет луны за окном.
Беги.
Она побежала, не зная куда, не зная зачем, просто побежала. Её ноги несли её вниз, в темные глубины морей, где холод, где души людей превращаются в дельфинов.
- Всё вернуть? – Юкиро сжала пальцы в кулак, отчего в груди отдавало пеплом, трудно дышать, - всё вернуть?! – вскрикнула она, резко вскакивая и раскрывая ярко-синие глаза, налитые гневом, - А что всё вернуть? Что было то? То, как ты уходила с этой Ванилью, а я сглатывала этот комок ревности и покорно шла домой?! То, как ты заигрывала с этими девочками со своей работы?! Как от тебя пахло чужими прикосновениями и поцелуями?! Это всё вернуть?!
Она кричала изо всех сил, надрывая свои голосовые связки и, впервые за многие годы… На глазах появились… слезы? Да, именно они заставляли задыхаться и не видеть ничего кроме мутных картинок перед собой. Они разрывали лицо на три части и кривили душу, словно кривое зеркало. Обида, боль, ненависть, любовь, нежность, - всё смешалось и выплеснулось наружу мутной водой, отдающей солью.
- Хватит… - прошептала зло волчица, уставившись в пол и сжимая кулаки от злости, - хватит меня спрашивать «чего я хочу»! – заорала вновь она, резко поднимая взгляд на ошалевшую Вилетту, - ты прекрасно знаешь, чего я хочу! Я просто хочу быть рядом, но я не чувствую отдачи, Ви! – она впервые говорила так откровенно с ней, как с человеком, а не как с божеством, - Я тебя предала? Пусть так. Да будет так!! А я устала. – констатировала Юкиро в конце, опуская руки вдоль себя и натягивая их, словно безвольные бельевые веревки.
- Хочешь всё забудь, - продолжала ядовито Юкиро, - хочешь живи с мыслью о моем предательстве вечно. Мне все равно. Я знаю, что я чувствую, я пыталась достучаться до тебя, найти тебя, но если тебе легче решить, что во всем виновата я, что я тебя предала, думай так дальше. Мне не привыкать терять тех, кого люблю, и с этим как-нибудь справлюсь.
Не дожидаясь ответа, она вышла в коридор, обуваясь и молча поглядывая на кошку на кухне.
- Я переночую в отеле.

Отредактировано Юкиро (2010-06-12 07:18:22)

Слова. Одни слова. Их так много, и так мало действий.
Уже собиралась опустить холодную ручку входной двери, как почувствовала прикосновение сзади и чье-то тепло, растекающееся по телу липким бледно-розовым маслом.
- Да никуда я не собираюсь уходить! – срываясь на крик, продолжала Юкиро, от злобы не видя перед собой окружающий мир, - как ты понять этого не можешь! Я не собиралась никуда уходить! Я не могу уйти навсегда от тебя! Это невозможно!
Кровь закипала, бурлила внутри и поднималась к черным небесам большими прозрачными пузырями.
- Прекрати делать вид, что тебе не безразлично…
Собираешься сказать ей всё, что думаешь? – ухмыльнулся циник.
- Прекращай так себя вести, меня… меня тошнит от этого! Тебе нужно кого-то держать рядом с собой на поводке! И этот кто-то я! Ты топчешь меня! Топчешь меня этой своей лженежность! Прекращай! – резкий поворот и толчок в сторону, чтобы вырваться из объятий.
Слезы продолжали ядом литься сквозь душу. Зачем все это?
Руки дрожали, но она скрывала это, сжимая их в кулаки. Казалось, будь её воля, она бы самоуничтожилась на её глазах. Осталось только привести в действие детонатор внутри.
- Я не виновата! Я не виновата в том, что я твой верный пес! Я не виновата, что так бескрайне люблю тебя! Но Я ЖИВАЯ! Я ЖИВАЯ, понимаешь!
Кажется, это уже заходит в сторону бреда сумасшедшего. На секунду она потеряла смысл не только в своих словах, но и вообще в жизни. Не видя ничего перед собой кроме её глаз… Ложка дегтя в чашке меда. Это черное пятно – она, Юкиро, волк, одиночка. Да думай, что хочешь!
Ища оправдание в этих стенах, она и сама понимала, что виновата. Сама. Во всем. Просто хотелось, чтобы хоть раз кто-то, не важно кто, сказал ей, что это не её вина.
Иуда Искариот.
Как молния в голове прошлось это имя.
Она твой Иисус, а ты Иуда, продавший её за 30 сребреников.
- Хватит выдавать яд за медицину! Хватит! Хватит! Хватит!
Крики эхом разбивались о голову. Она набирала её как наркотик в шприц.
Наверное ее пессимизм берет начало в ее собственных разочарованиях в себе и окружающих, в ее эгоистичности, в том, что ее поступки иногда ранят людей, в ее замешательстве, в том, что большую часть времени она не знает, чего хочет, в том, что она капризная сволочь…
Обычное самоаналитическое дерьмо.

Выкрикивая всё это, волчица потеряла суть происходящего  резко замолкла. Повисла пугающая тишина. Здесь пахло гнилью, падалью и нос неприятно резало вдоль и поперек. Черный снег падал хлопьями и, тая, превращался в гниль.
А теперь разворачивайся и иди отсюда, - приказал циник, смотря на все это со стороны и радуясь своей победе.
Не могу. Я люблю её, твою мать.

Она подошла чуть ближе и, замедляя свое сердцебиение, слушала внимательно, стараясь не пропустить ни одно слово, сказанное Ей. Юкиро смотрела на нее сверху вниз, глазами человека вне этой солнечной системы.
- Не говори глупостей, - устало произнесла волчица в конце монолога Ви, - мне не противны твои прикосновения.
Не хотелось показывать своих слабостей. Не хотелось думать о своих страхах. Страхи наказуемы Великими Богами волков.
И затхлый воздух будто взорвался в этот момент от оживленного, не выраженного вслух обмена мнениями.
Да, конечно, - возразил циник в ответ, - говори за себя. Мне противно видеть твое трепещущее тело перед ней. Мое отношение к вам, двоим, начинается в желудке и медленно подкатывает к горлу.
Прекрати паясничать, -  ответила тишина, заступаясь за Юки.
Она была обязана что-то сказать в этот момент. Упасть на колени, обнять, поцеловать и сказать, что все будет прекрасно в их будущем. Но… Но ноги, словно вылитые из свинца, не гнулись перед Ней.
Что случилось? Кланяйся перед своим Богом, жалкая тварь. Ты противна мне. О, Иисус, освободи меня от возможности лицезреть эту мерзость.
- Это справедливо, - прошептала Юкиро, разговаривая сама с собой, - думать, что я тебя предала… Может быть.
Но все же, собака обладает личностью. А личность многое значит и с этим нельзя не считаться. Нельзя втаптывать себя в грязь, как бы ты не любил человека. Гордая личность просто не позволит этого. А она горда. Эта гордость переливалась порой через края чаши окружающего терпения.
Стоя вот так, смотря на нее сверху вниз, волчица не знала, что ответить, что сделать. Обидно, когда такая пустота проникает в твой разум, итак уже расколотый на несколько тысяч частей.
А за её спиной огромная черная вселенная ждала, когда её покормят новыми эмоциями, после чего в ночной темноте она оживет во имя утреннего света. Эта вселенная разрубала сложности мира на маленькие истории и всегда была голодна. Ей всегда не хватало эмоций. Эмоции – как частички этого мира, но если их сложить все вместе, то получается одно целое, то самое целое, на котором держится всё в этом нетленном мире.
Кстати, ничто не обязано быть вечно, даже любовь, верно? – улыбнулся циник, - лишь столько, сколько необходимо, - продолжал он, как вдруг его оборвал голос, произнесенный вслух, словно в протест его мыслям.
- Да, ты прав, лишь столько, сколько это необходимо… если говорить правду.
Порой что-то не объясняется логически, например, вот эта ситуация. Есть два человека, которые, наверное, очень любят друг друга. Не важно, кто они, не важна ни раса, ни пол, и уж тем более слой общества, просто они есть и они любят. Однако… недосягаемость их мыслей пугает порой нормальных людей. Хотя, кто сказал, что не все такие? Все люди лишь запутавшиеся в себе и в окружающих существа.
- Ладно, - сказала она, опускаясь на колени и солнечно улыбаясь, будто бы пыталась рассеять ночь своей улыбкой, - все будет хорошо, не волнуйся.
Просто должен же кто-то быть сильнее, просто кто-то же должен попытаться предпринять попытку спасения их обеих жизней, их общей судьбы… да, их общей, я теперь не боюсь произнести это слово.

На самом деле человек, оборотень, эльфы, да кто угодно, живет для жизни. Смысла так таковой в этом бесконечном потоке времени нет. Абсолютно никакого. И пусть все те, кто говорит, что жизнь это один большой комок важности, задохнуться на месте.
Но Юкиро почему-то подумала сегодняшним вечером, что жизнь все-таки имеет какой-либо смысл… Она раньше никогда о таком не думала, не углублялась в сути бытия, а просто делала все импульсивно. А тут, глядя на уходящую вдаль фейри, рассматривая её изящные линии, вдыхая её запах и упиваясь объятиями, волчица вдруг поняла, что смысл жизни не в самой жизни, как ей казалось раньше, а в том, чтобы видеть всегда Её счастливой и ни в чем не нуждающейся. Однако эта мысль исчезла так же неожиданно, как и появилась. И не потому, что она не хотела думать, просто туманная пелена усталости окутала все её тело. Ну, а мозги просто были не способны к мыслительной деятельности.
Стены, кажется, звенели, словно цикады, только громче, мощнее, а порой так оглушительно, что глаза на лоб лезли от этих звуков. Виски сдавливали ржавые тиски, и тишина больше не шептала, она давила на нервную систему мертвым грузом.
Юкиро качнулась, и перед глазами пробежали тени. Невыносимо держать равновесие в то время, как мозг старается выполнять две важные функции одновременно и работает на последнем ссохшимся резерве.
Волчица, не помня себя, не видя лестницы, не чувствуя ног, каким-то чудом нашла кровать и, не раздеваясь, упала на мягкую постель. Тело будто отпустило куда-то в невесомость, голова начала кружится, словно её поместили в центрифугу, а разум начал ловить самолетиков и вскоре отключился.
Ей снилось нечто важное в темно-красных тонах. Она чувствовала, как обливается холодным потом, видела тени, слышала разговоры, и сознание упорно отказывалось верить, что все это лишь шутки капризного разума.
Вилетта была тенью, которую она никак не могла поймать. Стены говорили о никчемности бытия и вечности смерти. Слезы стекали по щекам и превращались в лед около губ.
Эта ночь могла показаться пыткой, если бы не было так плевать.

Героиновый рай - и они там вдвоем,
И мы, наверное, туда попадем.
По дорогам вен, по дорожкам пыли(c)

Черное ламборджини летело по улицам ночного Нью-Йорка, визжа покрышками на поворотах и нарушая правила движения. В салоне грохотала музыка и клубился сигаретный дым, вот это машина, черт возьми! Зверь просто! Я был доволен, эта малышка выжимала 325 км в час, ну а дизайн покорил меня как только я её увидел. Про начинку я молчу, всё равно ни черта не смыслю в технике.
Подъезжая к аэропорту я чуть не протаранил чей-то мерседерс, какой ушлёпок так паркуется?! Сука... Я хоть и не трезв, и то припарковался бы лучше. Выхожу, не глядя ставлю на сигнализацию и смотрю на своего "управляющего", который несётся так, словно хочет сообщить о грядущем всемирном потопе.
- Почему вы не предупредили, что задерживаетесь? Самолёт должен был улететь два часа назад!!!
Не, ну охренеть можно. На фига мне личный самолёт, если он меня подождать не может??? Они что, совсем там все страх потеряли?
- Ричард... Театральная пауза. Пусть вспомнит с кем он вообще разговаривает. - Если мне нужно, то я могу приехать и через неделю, а самолёт будет меня ждать. Ждать, и надеяться что когда я вернусь, то буду в хорошем настроении.
Судя по перекошенной морде лица - Ричард всё осознал и покаялся. Интересно, сколько раз он проклял меня и тот день когда устроился ко мне на работу? Не важно. Мелкие переживания мелких людей меня никогда не волновали.
Вдох. Нагретый двигателями самолётов воздух - затрудняет дыхание, стоящий над городом смог - забивает ноздри. Зверь внутри меня недовольно ворчит, ему не по душе большие города. Но у него не спрашивали, вены дорог этого города несут в себе вседозволенность, несут в себе опиум ложной свободы. И пока ты травишь себя водкой и наркотиками, каменная пасть бетонных джунглей постепенно нависает над тобой. Я наивно верил, что всегда смогу завязать, что внутренний зверь не даст сломаться. Может так оно и есть, а может и нет. Выдох. Иду к самолёту, подмигиваю стюардессе, захожу.
Очередной полёт с девочками в коротких юбках и пилотках, очередная доза, очередная маленькая смерть меня.

Зайдя в салон я скинул пиджак, растегнул ворот рубашки и закатал рукава. Настроение почему-то испортилось. Щебечущие девушки раздражали, как можно столько трындеть ни о чем? Бросив многозначительный взгляд в их сторону я тихо рыкнул:
- Брысь отсюда. Упав на один из диванов я устало прикрыл глаза. - Черт возьми, когда мы полетим?! Я интересовался не из праздного любопытства. Проблемы очень шустро бегают по моим следам, выслеживают меня как охотник зверя и пытаются загнать в угол. Я не хочу быть убитым, пулей безвестного снайпера, я вообще планирую жить долго и счастливо. Что-то недавало мне покоя. Навязчивое ощущение того, что я не один в салоне... Какого черта? Приоткрыв один глаз я заметил профиль девушки на одном из дальних диванов. Это ещё кто? Что не стюардесса было ясно и ежу. Попутчиков я не планировал - блядей незаказывал. Либо Ричард проявил инициативу и таки заказал мне какую-то шлюху, либо эта девочка подосланный убийца. Хотя, была бы убыйцей - давно пристрелила. Значит шлюха? Но зачем нужна шлюха, когда полный самолёт проффсеиональных стюардес? В общем - обнаруженние неизвестной в моём самолёте меня не обрадовало. Я по привычке просканировал её ауру. А это интересней. Не просто человек, а маг. И достаточно не плохой. Я снова запереживал, пожет убить её пока она какой пакости не наколдовала?  Молчание затягивалось, мы были в салоне одни. Ну что же, бережоного и дьявол не трогает. Поднявшись, я подошел к ней, извлеченный из кармана именной кольт - уперся в лоб. Она знала, что я подхожу. Почему молчала? Не нравится мне всё это, ох не нравится.
- И что мы тут делаем? Голос был нейтральным, глаза – подозрительно суженными и с обещанием немедленной смерти если что. Если начнёт колдовать – сразу почувствую, а пуля в лоб, прекратит все попытки устроить мне гадость.

Что ж, смелость я уважаю. Один плюсик девчонка уже получила. А рассматривая её, я поставил плюс за красоту. Итого два плюса, многовато для меня. Голос приятный... В Токио говоришь? Правду говорят, наглость - второе счастье. Лесная Фея, Вилетта... Я же ничего не курил, да? Хм, лесные феи мне ещё не попадались, только зелёные. Какая удача, однако. Сложный мыслительный процесс не отражался на моём отмороженном лице, но плавно подходил к своему логическому завершению. Фея так фея, надо так надо. Не выкидывать же её, итак задерживаемся. Пистолет я убрал, сел напротив.
- Син. Что будешь пить? - вопрос не в бровь, а в глаз. Новые знакомства нужно обмывать, с девушками приятной наружности тем более, ибо тут ещё может возникнуть дополнительный бонус, секс например. Пройдясь взглядом по хорошеньким ножкам и выше, я всё таки остановился на глазах. Я всегда смотрю девушкам в глаза, правда иногда они находятся немного ниже лица. Но это нюансы. Мои глаза не потеплели ни на грамм, не то что бы я подозревал её. Наверно нет, скорей всего нет. Магия у неё пассивная, оружие спрятать негде. Одежда и так еле справляется с функцией прикрытия тела, где уж тут оружие спрятать. Но и расслабится я пока не могу. Сильно расслабленные плавают в канализации животами вверх с перерезанным горлом, так к чему быть небрежным к собственной безопасности?
Вздох. Полёт будет долгим. Мы выпьем, потом покурим… Кстати о покурить. Потянувшись к карману рубашки, достаю сигареты и зажигалку, предлагаю даме и кричу стюардессам. Где их вечно носит, когда они нужны? Полёт будет немного веселее чем обычно. Во-первых из-за парочки дорожек кокаина, а во вторых из-за нежданной попутчицы. Я мысленно заключил с самим собой пари. Когда она начнёт мне рассказывать о себе, через час или через два? Выпив и понюхав, так легко стать небрежным. Потерять контроль над пальцами, над мыслями. И почувствовав внезапное доверие к собутыльнику рассказать ему то, что даже матери бы родной не рассказал. Так легко расслабится, стать раскованным. Белые дорожки пыли стирают рамки в наших головах и разъедают стереотипы. Где мы будем с ней через час? Наверно в кокаиновом раю.

"Это не имеет значения" Как заведённая пластинка, крутится в мозгу фраза. А ведь и правда не имеет. У вас бывал приступ философской задумчивости в купе с полной разочарованностью в окружающих людях? Бывало так, что всё затрахало. Что хочется грубо сказать: Заебали! Хлопнуть дверью, развернуться, уйти. Что бы за закрытой дверью осталась людская тупость, пьяные тела в чужой блювотине, лживые друзья трахающие твоих девок, продажные суки раставляющие ноги перед каждым у кого есть деньги. А ведь не закроешь. Живешь ты среди этого, и пока не подохнешь, будешь жить среди свиней именуемых властителями мира сего, среди стада баранов, так называемого социума, и будешь трахать крашенных кукол, потому что других, увы, нет, а тело требует. И навернно впервые за всю мою сознательную жизнь мне захотелось пообщаться. Не развести на секс, а просто поговорить. Услышать человеческие слова, без пафоса, без ненужного мата и вороха пустых, ничего не значащих фраз. Услышать мысли, а не их подобия или штамповые фразочки из тупых журналов. Я заказал выпить, машинально, не задумываясь что выбрал. Кивнул девушке.
- Тут можно всё. Протянул сигарету, взял себе, подкурил. Это всё было так же привычно, как чистка зубов по утрам. Дым скользнул внутрь, промыл лёгкие, вышел затейливыми завитками через губы. Отрава. Медленный яд съедающий мои лёгкие. Как там, Минздрав предупреждает?
- Вилетта… Я буду называть тебя Ви. Утверждение, всё равно ведь буду так называть.
- Знаешь в качестве кого тебя взяли? Что думают все эти девчонки на борту? Ты лишила их хлеба… И зрелищ. Но тебе я думаю всё равно. Я посмотрел ей в глаза.
- К сексу склонять не буду. А ведь мог бы. И она бы ничего не сделала. – Тут полно свободных… кхм… девушек. Но с ними не о чем поговорить. Это как разговаривать с веником, они не предназначены для разговора. А я хочу поговорить… Затяжка. Наверно она думает, что я немного странный. Может радуется тому, что не придётся раздвигать ноги… Для твоего же блага малышка, я надеюсь, что с тобой будет о чем поговорить. Потому что когда у Шехерезады  закончились сказки – султан без затей трахнул её и пошел искать новую.

Кажется сейчас завяжется спор, что ж это я люблю...
- Во первых - тебя взяли. Если бы не то что я всегда беру с собой девушек определённого рода в поездку - ты бы в мой самолёт не села.
- А во вторых - доказывать тебе, что моих денег хватит на сто таких как-ты - немного глупо. Всё упирается в хочу и не хочу. Начнём с того, что я в состоянии взять тебя силой. Так, что не доводи до греха детка. Что б ты понимала - это не угрозы, констатации факта - не больше. Как я уже говорил, насиловать тебя тут никто не будет, только если сама попросишь для остроты ощущений. Я не улыбался, говорил с серьёзным, даже задумчивым лицом. Конечно, при последней фразе можно было позволить себе похабную улыбку, но это было бы мелко, слишком мелко. Беря тайм-аут в разговоре, для затяжки, я просто смотрел в иллюминатор. За ним была кромешняя, всепоглощающая тьма без всяких проблесков света. Я вдруг подумал о том, что с парашютом страшнее прыгать ночью. Кажется, что падение никогда не кончится, а ты застрял во времени в вечном движении, но без каких либо изменений в окружающем пространстве... А потом опачки, нежданчик - твёрдая земля ласково тебя примет и станет твоим последним приютом. Её твёрдость будет последним, что ты почуствуешь в этой жизни.
Выплывая из омутов собственных мыслей, я посмотрел на спутницу. В моём взгляде было всё. Чужая смерть, моя смерть, её смерть. Куда ты лезешь девочка? Ты же всего лишь кукла, достаточно умная, признаю. Ты может и не кукла от рождения, но ты сама выбрала себе этот путь. Может обстоятельства были сильнее тебя, может ты не понимала, что выбираешь, но я не верю что адекватный человек может выбрать такую жизнь, потому что хочется. Разве тебе нравилось продаваться? Не важно за сколько большие деньги, это всё равно деньги – бумажки. И то, что я не трахнул тебя, как ты могу поспорить, ожидала, абсолютно не означает, что я собрался открыть тебе душу. В другое время, в другом месте, в другом настроении, я бы без затей указал тебе на твоё место, но не сегодня.
- Для таких разговоров рановато, как думаешь? Да и не вижу смысла их вести. Если человек имеет какой-то вес в обществе(желательно что бы этот вес выражался в условных единицах) его всегда будет кто-то хотеть убрать. И всё зависит от извилин самого человека. Порвет горло первым – молодец, не успеет – порвут ему. Вот только местные власти не всегда к этому адекватно относятся. К счастью или нет, но купить можно не всех. Докурив я раздавил бычок в пепельнице. Признаю, это было символично и самую малость пафосно.
- Выпьем? Я поднял свой стакан. За то, что бы ты смогла стать самой собой.

Богиня ночи. Почти как в порно.
Действующие лица: Вилетта, Kai Tooru, Vanille
Место действия: ночной клуб "VIP"
Время действия: ночь, ноябрь 2010года