Отредактировано Zowie (2012-11-11 09:02:36)

Похороны. За тридцать три года Зоуи уже приходилось терять близких и дорогих ей людей и провожать их в последний путь. Но обряд, проведенный накануне днем, был совершенно иным по своей эмоциональной окраске. Ее муж умер уже почти два года назад, но в силу некоторых обстоятельств предать его прах земле она смогла только сейчас. Потому вчера не было ни слез, ни бесконечной и всеобъемлющей печали, которые обычно являются непременными спутниками состояния аффекта, в котором пребывают родные и близкие ушедшего человека. Плач и истерика застали ее в зале крематория еще в Лондоне, когда по завещанию Каору сжигали его тело. Тогда было все… Теперь – ничего… Пустая формальность для успокоения душ его родителей, которые даже в такой день не стеснялись выказывать своего пренебрежения к жене единственного сына. Любви к ней они не испытывали никогда, а неприязнь началась с того момента, когда продолжатель рода вдруг отказался от всей прошлой жизни и принял христианство, чтобы обвенчаться с любимой в католической церкви. С того момента пропасть отчуждения между Зоуи и его семьей только росла...

Сегодняшнее утро… Каким бывает утро после практически бессонной ночи? Правильно. Никаким. Жизнь, а скорее нежизнь, со скоростью готовящейся отдать концы улитки перемещалась по квартире в сонном торможении. Налить кофе и вернуться в постель. Десять минут бесцельного созерцания потолка. А она и не замечала раньше, что он так близко… Отнести себя в ванную. Налить еще кофе. Свежая газета? Нет… этой уже почти неделя. В сети ничего нового. Войны, политика, восстановительные работы на Фукусиме-1. Всего через два месяца первый реактор уже будет под саркофагом. Еще кофе. Что происходит за окном..? Все равно нихрена не видно с такой высоты. Но какое ощущение простора и свободы. Взгляд залип куда-то вдаль. Тик-тик-тик-тик… в такой тишине слышно даже, как секундная стрелка движется на наручных часах… Пустую кружку в раковину. Надо одеться… Сколько времени проводит женщина перед шкафом с одеждой? А женщина, которой плевать, как она будет выглядеть сегодня? Это отупляет… Одежда отупляет? Нет, в этом белом платье она выглядит, как глупое привидение из мира фэнтези.
Немного подумав, Зоуи все же сняла с вешалки белое ситцевое платье до колен, с короткими рукавчиками-фонариками, глубоким декольте и шнуровкой на груди. Эдакая деревенская барышня. Свихнуться можно! Только соломы в волосах не хватает и коровьего дерьма на ботинках… да и ботинок тоже. Так и пошла она босиком вниз, ставить чайник – не все ж кофе травиться, и искать что-нибудь, не опасное для жизни, в холодильнике.
Итак, чайник мирно шипит каплями воды на плиту. В холодильнике ничего, радующего взгляд. Не то чтобы там совсем голяк, но капризное утро заставляет желать чего-то сверх… А этого, как назло, никогда не бывает под рукой.
Чем заняться?
Ожидая, пока вода закипит, Зоуи решила попробовать написать Майклу. Это, наверное, уже десятая или одиннадцатая ее попытка. Он так ждет ее письма. Она просто должна его порадовать, написать, как у нее все шикарно. Только Зоуи совсем не умеет врать. Даже начиная с жизнерадостного описания пикника в соседнем парке или последнего похода к психотерапевту, через пару строк она, так или иначе, скатывается в такой ангст, так что даже самой от себя тошно становится. Ну, попытки… попытки… «Дорогой, мистер Твидд…» Набрав всего пару слов формального приветствия, пальцы женщины замерли над клавиатурой ноутбука. Это чайник подозрительно зашуршал – сейчас закипит. Не собираясь заставлять себя ждать, девушка уже поднялась из-за стола, вернее, спустила ноги со стола на пол.
- Мистер Твидд… – усмехнулась Зоуи, покачав головой. Она никогда его так не называла. Всегда – док. Кажется, это прозвище к нему уже просто приросло.
Зоуи всегда старается выключить огонь, пока истошный свист не уничтожил ее реальность, расщепив остатки мозга на атомы. Босые ноги уже повернули в сторону плиты с готовящимся закипеть чайником, когда умиротворенную атмосферу безысходности нарушил звонок в дверь. Остановившись в нерешительности и глядя то на дверь, то на пузатую бомбу с часовым механизмом, она все же пошла открывать, надеясь, что кто-то просто ошибся.
В глазок видно только чью-то ногу до колена.
- Что за черт… - прошипела женщина, уже открывая дверь.
Первое, что  она увидела – бумажный пакет с логотипом кафе, что напротив.
Завтрак..? Поговорим..? – брови сошлись на переносице.
- Извините, вы, видимо ошиблись, - довольно вежливым, но не терпящим возражения тоном ответила она и уже потянула за ручку, чтобы закрыть дверь, но та не поддалась.
Взгляд медленно опустился вниз, где обнаружил преграду в виде подпирающей дверь ноги, и так же медленно поднялся вверх к лицу нарушителя порядка. С полминуты она напряженно разглядывала улыбающееся лицо парня, силясь сообразить, где она уже видела его. А чайник тем временем уже подавал первые признаки жизни пока не слишком ненавязчивым свистом.
На официанта из кафе парень не похож. Их не так много, и всех Зоуи знает в лицо, потому что часто там завтракает и ужинает. Разве что новенький. Но какого черта он…
Твою мать! - честно говоря, она едва удержалась, чтобы не заорать это вслух.
- Никаких разговоров, – отрезала и снова дернула дверь на себя, хотя и безрезультатно. – Что вы себе позволяете? – в тихом, сочащемся гневом, шепоте уже ни грамма вежливости, скорее наоборот. Любой здравомыслящий человек на его месте извинился бы и тут же испарился в пространстве. Но только не этот тип. Она узнала его. Этого хамского подлеца, который был здесь еще в среду.
Кристиан… Кристофер… Как там его?
Мысли не вяжутся, просто расползаются в разные стороны, тонким слоем размазываясь по стенкам черепной коробки. А чайник уже заливает истерикой не только квартиру, но и коридор через открытую дверь.
- Проклятье!.. - выругалась она себе под нос, отпустив, наконец, дверь и, шлепая босыми ногами по гладкому полу, бегом бросилась выключать причину рассыпающейся на глазах реальности.
А картинка на самом деле немного поплыла. Девушка чуть не врезалась в диван, только каким-то чудом успев затормозить в него руками.
Слишком много кофеина…
Дальнейшее движение в сторону кухни было уже не таким стремительным – сквозь уничтожающий свист чайника и легкий, почти незаметный за ним шум в голове. На секунду мелькнула мысль осознания, что дверь осталась открытой. Как теперь выгнать этого..?
- Ох… – тихо выдохнув, Зоуи оперлась одной рукой в край столешницы, второй – прикрыв глаза, в которых вдруг заплясали самые психоделические картины, на которые только способно ее расшатанное воображение.

Не падай… не… мм…
Тело последовательно, клетка за клеткой, обретает вес и ощутимые физические границы. Вот они… руки, ноги. А эта голова, кажется, слишком тяжела для такой хрупкой шеи. Плевать... другой все равно нет. Где-то внутри остервенело колотится сердце, гоняя по телу отравленную кофеином кровь. Перед глазами все еще мелькают яркие вспышки, но сквозь шум в ушах постепенно проступают звуки реальности. Сначала медленно, легким писком, а затем резко накрывают с головой, словно после контузии на поле боя. Сигнал машины где-то внизу на улице, едва уловимый гул работающего кондиционера, шипение пара в чайнике… тихие шаги за спиной.
О, нет…
Обернувшись, Зоуи уже обеими ладонями оперлась о холодную, чуть шероховатую поверхность стола позади себя и молча следила за приближением своего нечаянного гостя. Полуобморочная слабость прошла, осталось лишь неприятное покалывание в кистях рук. Недавний гнев сгинул вместе со «смертоносным свистом», который, собственно, и был определяющим фактором для такого яркого выплеска ядовитой ненависти. Если хорошо подумать, то в прошлый раз этот молодой человек заявился сразу после «продуктивного» телефонного разговора Зоуи с отцом. В ее тридцать с хвостиком излишняя, пускай даже обоснованная, родительская опека раздражает, мягко выражаясь. Ну, что тут скажешь? Не везет парню на обстоятельства.
Пока Крис медленно и необратимо подбирался от двери к ее кухонному укрытию, попутно пытаясь разглядеть ее скромное жилище, девушка успела дотошно рассмотреть его и оценить расстановку сил. Высокий, слишком высокий для нее. Хоть и выглядит худым и не особо спортивным, она с ним не справится. Тем более сейчас, когда от любого неверного движения земля красиво уплывает из-под ног, гремя инфернальным хохотом в ушах. Что же делать? Позвонить в полицию? О, да!
- Доброе утро. У меня в доме незнакомый мужчина. Что мне делать? – Успокойтесь. Он вооружен? Он вам угрожает? – Да! У него кофе и он говорит, что у меня уютный дом. – …
- И многие на это ведутся? - не сдержавшись, девушка рассмеялась сразу после ничего не предвещающего обещания не лезть к ней. Оттолкнувшись от стола, она в пару шагов оказалась подле парня и забрала у него пакет с едой. Пахнет он, безусловно, приятно... Пакет. Кофейный аромат, пусть даже от самого кофе уже нещадно мутит, так нежно щекочет ноздри, что хочется чихнуть. Зоуи сдержала этот порыв, только смешно поморщив нос. – Простите… амм… – брови чуть сдвинулись к переносице, выдавая усиленный мыслительный процесс. Забыла имя… бывает, да. – Если вы не мастер делать непрямой массаж сердца, то я, пожалуй, водички попью. – Она поставила кофе на столик, рядом с открытым на счастливых студенческих годах альбомом с фотографиями, и легким кивком указала на диван, как бы намекая, что гостю лучше сеть, а не толпиться вокруг, вызывая лишнее раздражение у хозяйки.
- Я оставлю вас… всего на минуту, - карие глаза придирчиво оглядели Криса с головы до ног и обратно, явно выражая недоверие девушки. – Без глупостей, пожалуйста… - она, конечно, не ожидала, что парень, стоит ей ступить за порог, ломанется обыскивать ее дом, но все же.
Легко и неслышно ступая босыми ногами по темным ступенькам, Зоуи скрылась на втором уровне, в спальне, негромко хлопнув дверью ванной комнаты.
- Ну, какой дьявол тебя принес? – она, кажется, забыла, что Дьявол приносит туманящие разум соблазны и искушения, а этот… скорее отрезвляющее исчадие рая.
Один взгляд в зеркало, и губы безрадостно скривились. Одиночество нарушено, а значит, удовольствие упиваться своей безутешной безобразностью тоже не светит.
Капля тонального средства под глаза, чтобы скрыть тени усталости после ночи без сна. Пара взмахов кисточки с тушью, чтобы обозначить яркость и длину ресниц. Мазок подушечкой безымянного пальца по губам и скулам, чтобы растереть легкий персиковый оттенок. Святые небеса! Как мало нужно, чтобы незаметно превратить уставшую тридцатилетнюю женщину в юную девчонку, словно всю ночь танцевавшую на столе под веселые ритмы рокабилли. Волосы. Платье. Пусть все остается. Небольшая небрежность лишь делает образ невиннее.
Зоуи еще раз окинула взглядом свое отражение в зеркале и вздохнула. Ну, теперь ее облик хотя бы не вызывает желания немедленно набрать номер Скорой.
- Выпьет кофе и пусть проваливает, – уговаривала она себя, хотя уже прекрасно понимала, что одним кофе дело не ограничится, и назойливый юнец не успокоится, пока не вывернет ее сознание наизнанку.
Рука уже потянулась к ручке двери, но промахнулась, лишь ударив в темное дерево ладонью.
- Черт…
Головокружение, заставшее ее врасплох по пути на кухню, снова вернулось. Резко. Неожиданно. В один миг окатывая тело холодящей слабостью. Зрение в этот раз не предало, оставаясь просто ужасающе четким. Так же бесперебойно работал и слух. Кажется, она даже слышала, как микроскопические частицы пыли перемещаются в воздухе.
С легким стуком распахнулись дверцы шкафчика с лекарствами. Взгляд быстро пробежался по этикеткам на баночках и бутыльках, пока не замер на названии антидепрессанта, который она должна пить еще около месяца по назначению Майкла. Тихий стон разочарования слетел с чуть приоткрытых губ, и все как-то сразу встало на свои места. Одна маленькая никчемная таблетка, смешавшаяся в ее хрупком теле с тремя двойными эспрессо, грозила вызвать целый ряд предэйфорийных неожиданностей. До экстази, конечно, далеко, но легкая незамутненность девушке точно светит. А возможно, и пара удивительных мгновений для ее собеседника. Но не будем строить догадок...
Так… успокойся. Мы ведь живы…. дышим… Господи, Зоуи! Хуже первокурсницы меда!
И хотя все еще дрожащие пальцы говорили об обратном, она уверяла себя, что все хорошо.
Еще немного отдышавшись перед зеркалом и вдоволь "отпинав" себя за глупейшую оплошность, Зоуи вернулась к, наверняка, затосковавшему журналисту. Ровно через 20 минут. Как и обещала… нет?
- Задавайте свои чертовы вопросы, - как ни в чем не бывало, спускаясь по лестнице. – Или вы думаете, я настолько безнадежна, чтобы купиться на историю с чашкой кофе в приятной компании? – Не глядя на Криса, она дошла до обеденного стола и нажала на кнопку выключения все еще работавшего ноутбука. Запоздалая, конечно, осторожность. С другой стороны, она не всемирно известный шпион, и особо интересующих общественность секретов у нее нет.

Отредактировано Zowie (2012-02-12 14:07:32)

Солнце за окном потихоньку начинает пропекать улицу. День обещает быть жарким, очень жарким. Плюс тридцать для Токио даже в конце лета – норма. Но знойное марево кажется чем-то совсем уж невероятным в тенистой прохладе квартиры. Система кондиционирования исправно охлаждает воздух, прогоняя над полом легкий сквознячок, который так приятно щекочет босые ноги.
Неслышно ступая, Зоуи остановилась напротив парня, но так и не села на диван рядом с ним. Сейчас важно было расставить приоритеты. Чувствовала она себя отвратительно, голова все еще, словно полна ваты, и этот неожиданный визит меньше всего способствовал сохранению состояния мирного созерцания. Присев в кресло напротив, она внимательно смотрела на Криса, порой спускаясь взглядом к кистям рук, но в основном глядя в глаза. Не произнося пока ни слова, женщина позволила ему объясниться, с практически равнодушным терпением ожидая каждого его слова. В конце концов, он сам пришел к ней, ему и карты в руки, пусть выкручивается. Со стороны спокойный взгляд ее карих глаз мог показаться слишком прямым, в какой-то степени даже давящим. Ее гость, кажется, даже невольно заволновался, как мальчишка на экзамене, и начал нести какую-то откровенную чушь, чем вызвал у Зоуи мысленную усмешку. – Тяжело, наверное, быть журналистом, если не умеешь держать себя в руках хотя бы в такой простой ситуации, - на секунду, она решила, что немного перегнула палку, но тут же одернула себя. Никакой жалости для того, кто заведомо собирается причинить тебе боль.
А?! – это было несколько неожиданно. Более того, похоже, Крис и сам от себя этого не ожидал. После предложения сходить с ним в кино, и Зоуи не смогла сохранить безразличного спокойствия. – Парень, ты в своем уме вообще?! – уголки ее бровей медленно поползли вверх, живописно рисуя тот эмоциональный взрыв, что сейчас произошел в голове женщины. Еще с несколько секунд она укоризненно смотрела на Кристофера, даже с легким возмущением.
- Простите, но это несколько неуместно, не находите? – сухо, с долей разочарования и недовольства отрезала, поднимаясь с кресла, и отправилась на кухню.  Она же хотела выпить чай до того, как ее покой был так бестактно нарушен. В спину ударились пустые извинения. Можно подумать, Зоуи всерьез поверит в искренность его сожаления.  Женщина только усмехнулась, вновь включив огонь на плите. Вода уже успела остыть за двадцать минут, что она боролась наверху с законами гравитации.
- Да, я знаю, зачем вы здесь, - без удивления. Она коротко взглянула на него из укрытия кухонного уголка. Мальчишка, а именно таким сложилось отношение Зоуи к журналисту, наконец, признал уже, что цель его визита вовсе не ухаживание за печальной вдовой.
- Где ты был, когда я верила в такие вещи? – неслышно прошептала, и уголки губ дернулись в усмешке. Такая честность пошла бы ему в плюс, если бы не последовавшая сразу за ней жалкая попытка разжалобить психолога. Это, как просить у Смерти отсрочки: «Знаешь, Костлявая, зайди в другой раз!». В общем, за это можно и голову с плеч, без лишних расшаркиваний. В другой ситуации Зоуи, возможно, и «проглотила» бы эту деланную наивность в его глазах. Например, спроси он посреди Октоберфеста, где здесь можно выпить пива, она бы даже подыграла ему, сочтя глупость за флирт. Но сейчас он вызывал лишь недоверие.
– Зачем вам это нужно? – поинтересовалась Зоуи, насыпая ложечку персикового чая в одну из полусфер маленького ситечка для заварки. – Нет, погодите, не так… - развернулась к журналисту и неопределенно взмахнула ложкой в воздухе. – Вы всерьез думаете, что я стану с вами говорить об этом? Это же смешно, - она, действительно, тихо засмеялась. Его просьба казалась совершенно абсурдной… вот, совершенно!
Поверить не могу… Он что, серьезно?! - покачав головой, девушка налила в кружку воды и опустила туда ситечко с чаем. Нет, после случившегося в Лондоне в ее голове, в самом деле, легкий бардак. Что уж там, совершенный хаос. Но все же она пока не совсем выжила из ума, чтобы обсуждать вопросы столь личные с человеком чужим, а уж тем более с журналистом.
- Впрочем, - вернувшись к Крису, Зоуи снова села в кресло. – У меня есть одна мысль, но она может показаться вам странной, – нахальству парня не было оправдания, но его любопытство здорово могло сыграть на руку женщине. Его ведь можно использовать. Разве это так уж плохо, если парень поможет науке, получив взамен то, чего ему так хочется? – Я предложу вам сделку… взаимовыгодную сделку, но немного необычную, - довольно туманно продолжила она, пока не объясняя в чем, собственно, будет состоять их загадочное соглашение. – Что вы знаете о снах? – очень спокойный вопрос, но совершенно обескураживающий и с явным подвохом. Причем, казалось бы, тут сны! Журналист пришел выпытать у нее подробности смерти мужа, тупым ножом вскрыть едва затянувшиеся шрамы памяти, а она про сны… Женщина, ничем не выражая своей заинтересованности, смотрела в глаза журналиста, пока ее рука уже чисто механически играла с ситечком на цепочке в кружке.

Разумеется, Зоуи не ожидала, что парень поразит ее глубокими познаниями, и то, что он хотя бы вскользь знаком с вопросом стало, пусть и небольшим, но облегчением. Остановив гипнотическое вымешивание чая, девушка отставила кружку на маленький столик и поудобнее устроилась в кресле, подобрав ноги под себя. Пробивающееся сквозь полуприкрытые жалюзи солнце бросало на ее лицо причудливые полосатые тени, скрадывая многие изменения в ее эмоциональном настрое.
– Стандартный университетский курс, – с пониманием закивала Зоуи, бесцельно глядя куда-то в пол. – Понятно, – тень улыбки мелькнула на ее губах, но тут же вновь скрылась за внешней холодной непрошибаемостью. – Когда он не лезет в мою жизнь, даже кажется милым, – невольно подумалось при очередном взгляде исподлобья на парня. Зоуи ведь на самом деле не злая ведьма. Она добра к людям, от природы. Многое может понять – хотя бы попытаться. Единственное, чего женщина не прощает никому и никогда, – вмешательство в собственную жизнь. С теми, кто рискнул без разрешения вломиться в личное пространство, топчась грязными ботинками по хрупким чувствам, она строга, даже порой безжалостна – это зависит от степени нанесенного ущерба. И Кристофер находился сейчас где-то на отметке посередине, между легким недовольством и открытой агрессией. – Ну, я не буду читать вам лекций на тему сновидений и бессознательного. Это несколько не мой профиль, да и книги специалистов помогут вам больше в этом пробеле, нежели я, – смешно сощурившись от ослепившего на мгновение нахального солнца, успокоила Зоуи журналиста. На всякий случай, если тот вдруг уже успел мысленно проклясть ее и приготовиться к унылому введению в курс общей психологии.
– А сделка заключается в следующем. Мой очень хороший друг… Нет, он скорее даже больше друг моего отца, чем мой, – начала Зоуи издалека, уютно поерзав в кресле и сцепив пальцы в замок на коленях. – Так вот, Уильям, доктор Арнетт – ученый-онейролог, занимается изучением сновидений уже лет двадцать. До этого он работал в Англии, а сейчас перебрался в Токио – говорит, лондонский климат его угнетает, – усмехнулась, покачав головой. – Около месяца назад он предложил мне место в его исследовательской группе. Самого Уилла интересует скорее физика сна, меня же, как вы понимаете, вопрос психики, - Зоуи сделала небольшую паузу, словно бы давая понять, что вводная часть на этом закончена, и если Крис до этого слушал вполуха, то теперь ему лучше быть внимательней.
– Я хочу предложить вам роль подопытного. Прошу, не понимайте так грубо, – вновь заговорила она вкрадчиво, но тут же взмахнула руками в предупредительном жесте, боясь, что Крис может не так расценить возложенную на него функцию. Никто не собирался относиться к нему, как к несчастной лабораторной мышке, и ставить жуткие опыты над незадачливым журналистом. – Все законно. Все безопасно с точки зрения медицины. Весь курс вы будете находиться под наблюдением врачей. Вообще, какие-либо отклонения – это один шанс на миллион, даже меньше, и сомневаюсь, что вы в него попадете, – девушка улыбнулась, добро и искренне. Не из хитрого намерения расположить к себе парня – просто улыбнулась. Беседа на тему, такую для нее интересную, увлекала, стирая неприятный осадок, что оставил Крис своим бестактным поступком. – Работать вы будете в паре со мной. Грубо говоря, мы будем спать в одной комнате, правда, в разных постелях, – скептически взглянула на парнишку, чтобы тот не надумал себе лишнего, и тихо рассмеялась. – А после или, возможно, если эксперимент удастся, то и во время него, я расскажу вам все, что вас так интересует.
Она немного помолчала, соображая, что еще можно добавить, чтобы полнее раскрыть Кристоферу суть их «соглашения». – Пока это все, чем я могу поделиться. Я дам вам материал для размышления. Погодите минутку, – поднимаясь с кресла, девушка вскинула руку, словно останавливая парня от намерения уйти. Можно подумать, он так уж рвался. Легко взбежав по лестнице, Зоуи скрылась на втором уровне. Вскоре оттуда послышалось копошение, грохот падающей коробки и приглушенное проклятье, видимо, в адрес источника шума.
Зоуи сидела на полу перед раскрытой коробкой с документами. Собственные исследования, чьи-то чужие, каким-то неведомым образом сюда даже затесались некоторые работы мужа – давно, в общем-то, нужно было разобраться, только руки все не доходят. Наконец пальчики выбрали нужную папку. Быстро пролистав ее содержимое, девушка замерла, покусывая губы и бросив взгляд в ту сторону, где по расчетам должен находиться Крис. – А стоит ли? – Сомнения всегда будут, от них просто никуда не деться. Стоит ли поступать так, а не иначе. Стоит ли доверять кому-то. Стоит ли рисковать. Зоуи не была до конца честна с журналистом. Она не была уверена, что сможет честно выполнить свою часть договора. Но… – Ладно, видно будет. Может, он вообще откажется. А тогда и проблемы нет, – успокоила она себя, поднимаясь с пола и направляясь вниз, где ее уже во второй раз за короткое утро, наверняка, заждался господин Бэкит.
– Здесь все, что может вас заинтересовать, – девушка остановилась прямо перед Кристофером, протягивая ему толстенную папку и с тенью задорной улыбки разглядывая парня, наверняка, только что осознавшего все масштабы «катастрофы». Внутри масса информации, которую позволительно знать простым смертным, не связанным узами контракта с исследовательским центром. Материалы о самой Лаборатории сна, о сфере ее деятельности, какая-то общая информация о специалистах, работающих там, о проводимых исследованиях. Есть несколько рабочих статей сотрудников. Тонна знаний о специфике работы со сновидениями. Подробные материалы по теориям Фрейда, Юнга, Лакана и Павлова, касающиеся скорее уже бессознательного, чем собственно вопроса сна. Кроме того к списку прилагался договор аж на тридцать страниц с приложениями и четкое поэтапное описание хода эксперимента с возможными последствиями. – Думайте. А будут вопросы, звоните мне, номер на обратной стороне папки, – Зоуи в общих чертах постаралась расписать Крису максимально ясно все, что ему предстоит, и на данном этапе у парня вопросов возникнуть не должно было. Все остальное он сможет узнать из этой увесистой папки.
– Извините, Кристофер, но теперь я порошу вас уйти. Не поймите как грубость, но только вчера были похороны, и мне хотелось бы остаться одной, – отступила на пару шагов назад. Это было правдой. Зоуи на самом деле не хотела бы встречаться с людьми в ближайшие несколько дней. Разбитость. Усталость. Опустошенность. Ей нужно время, чтобы почувствовать себя живой. А кроме того, кофеиновый удар уже спал, и теперь начало нещадно тянуть в сон. Как прямой намек, что возражений она не примет, девушка все же направилась в сторону двери, неслышно ступая по гладкому полу, словно тень, словно призрак, забывший свое место и питающий еще надежду остаться на земле, привязаться к чему-то, найти свой смысл.
– И все-таки… Зачем? – тихо и как-то неуверенно просила она на прощание, распахнув перед журналистом дверь. Взгляд карих глаз девушки не выражал интереса – лишь непонимание. Так много хорошего происходит в мире каждый день, даже на фоне всей черноты будней. Но люди… всегда и везде стремятся найти отрицательные стороны. С большим удовольствием они слушают о чужих бедах. С большим интересом читают криминальную колонку в газетах. Что за дикая особенность во всем искать плохое? Зачем?! Зло и без усердных поисков постучится в дверь каждого… рано или поздно.

Отредактировано Zowie (2012-11-11 09:04:22)

Девушка уже минут пятнадцать стояла у плетеной чугунной калитки, не решаясь подойти ближе к небольшому приземистому особняку, спрятавшемуся в тени кленов. К деревянной террасе вела дорожка, выложенная камнем, местами она даже поросла невысокой травой, но это ничуть не придавало запустения общему виду. Зоуи считала камни на тропинке, взглядом все ближе и ближе подбираясь к деревянной лестнице в три ступеньки, что вела на веранду, уплетенную зарослями плюща, и дальше к входной двери. Состояние было странное – одновременно спокойное и немного взволнованное. Одно только учащенное дыхание уже выбивалось за рамки привычного самочувствия.
– Долго ждете?
Вздрогнув от неожиданности, Зоуи обернулась на голос, прогоняя оцепенение нерешительности. Говорившим оказался мужчина, лет пятидесяти на вид. Рыжеволосый, с проседью и обручальным кольцом на безымянном пальце левой руки. Его появление могло показаться внезапным, однако именно этого человека Зоуи и ждала здесь, изучая чугунные завитки, трещины в каменной изгороди и покрытый налетом ржавчины старый почтовый ящик на вбитом в черную землю столбе.
– Что вы! Совсем нет, – женщина поспешила успокоить его. Все же ожидание в такой умиротворенной тишине не сравнится с муками бдения на площади в центре города.
Он остановился рядом с Зоуи и, полной грудью вдохнув свежий, наполненный ароматами первых цветов воздух, все же представился:
– Артур, – молвил он с ударением на «а» и протянул руку. – Мы говорили по телефону с вами, миссис Мэй.
– Просто Зоуи, – приветливо улыбнулась девушка, пожимая широкую ладонь и ловя себя на мысли, что мужчина ей нравится. Нет! Не так, как мужчина может понравиться женщине. Хотя, что уж скрывать, даже в его возрасте кавалер из него был завидный. Но он с первого взгляда располагал к себе – спокойный, уверенный, улыбчивый. Зоуи даже усмехнулась про себя, сделав ставку, что у него в агентстве, наверняка, самый высокий рейтинг по продажам. Сначала она договаривалась о встрече с женщиной, но потом там как-то резко передумали и прислали его, Артура. И Зоуи ничуть не была огорчена сим фактом.
– Пойдемте внутрь, – жестом пригласил он девушку пройти вперед и сам пошел следом. – Здесь никто не живет уже лет пять или шесть, если мне не изменяет память. Первый владелец продал его, уехав заграницу. И с тех пор мы все никак не можем пристроить дом в хорошие руки. Люди приезжают, смотрят. Кто-то даже подписывает договор. Но буквально через месяц он снова возвращается к нам. Странно все складывается, но жить тут пока никто не изъявил желания, – девушка шла бок о бок с ним и внимательно слушала, не прерывая. – Внутри даже мебель сохранилась от первого хозяина. Кажется, даже какие-то личные вещи. Никто ничего не трогал... Не успевал, – добавил он с усмешкой и открыл перед Зоуи дверь, пропуская ее вперед.
Едва шагнув за порог, она остановилась. Внутри терпко пахло пылью. Уборка в доме проводилась, но ввиду отсутствия жильцов, крайне редко, так что пыль тонким слоем покрывала полы, элементы обстановки, лестницу, витала легким туманом в воздухе, кружась и переливаясь в редких солнечных лучах. Зоуи вдохнула этот запах и прикрыла глаза. По телу пробежали мурашки, приятно приподнимая волосы на затылке.
– Простите, здесь все в некотором запустении. Не обращайте внимания. Сам дом в идеальном состоянии – все коммуникации, электричество – все в норме. Его построили году, кажется в пятьдесят шестом. С того времени ни разу не перестраивали, только проводился небольшой ремонт – менялись трубы, проводка, плюс легкая «косметика». Настоящий хозяин дома постарался на славу. Сразу видно, человек понимал, что такое уют.
– Да, я знаю, – Зоуи как-то загадочно улыбнулась и прошла дальше от входа, оставляя на пыльном полу крохотные следы, попала в небольшую гостиную с камином. Огонь не горел, даже угли не тлели. От этого уют не терялся, он, словно спал. – Это был мой отец, – уже тише закончила женщина, проводя рукой по серой ткани, укрывающей кресло от порчи временем.
Артур на какое-то мгновение застыл в арке, объединяющей гостиную и холл, с неподдельным удивлением глядя на спутницу. – Вот так да, – наконец выдавил он, прокашлявшись. – То есть вы жили здесь раньше?
– Да, – она обернулась и с улыбкой кивнула. – Лет до восемнадцати. Потом уехала учиться, а потом уехал и отец.
– Что ж, можете передать ему, что я горд, продать его дом его дочери, – посмеялся мужчина такой удивительной иронии, однако сразу умолк, заметив, как девушка смущенно опустила взгляд. – Простите. Моя жена все время твердит, что у меня жуткий юмор. Я не знал. Мне очень жаль… – он уже понял, что передать его слова будет некому. Ах, люди в возрасте! Как приятно и легко с ними, они так много знают, а потому многое понимают и без лишних слов.
– Ничего. Он в лучшем мире.
– Это точно. Я все же покажу вам дом, хоть вы и знаете его лучше меня, – поспешил Артур перевести тему в более спокойное русло и жестом поманил женщину за собой.
Зоуи кивнула.
Прогулка по следам детства всколыхнула в душе целый ураган давно позабытых чувств. Это такой редкий шанс – вернуться в прошлое, которое уже успело покрыться пылью, порасти воспоминаниями. Комнаты, ступеньки лестницы на чердак, стены – каждый сантиметр этого дома хранил историю только ее жизни и больше ничьей. Смех, слезы, первые шаги. Сколько добра заключено было в этих стенах, сколько тепла.
Я дома, папочка, – с легкой грустью на сердце, позвала Зоуи отца. – Я вернулась.
– Все же… почему дом продали, если у него есть законная наследница? – не удержался от естественного в таких случаях любопытства мужчина, возвращаясь из сада к стоящей на ступеньках задней террасы женщине.
– Честно говоря… – Зоуи на секунду задумалась. Адам Мэй даже не советовался с дочерью, решив судьбу их дома в одиночку. Тогда, еще увлеченная замужеством, молодая женщина не придала особого значения его словам, а теперь уже почти и не помнит, как отец сказал ей довольно туманно, что «пора бы уже порвать с прошлым окончательно». Зоуи решила, что он говорит о ее матери, которую так и не смог забыть (а Зоуи, к слову, так никогда и не смогла вспомнить). – Иногда случаются необъяснимые вещи, – девушка всерьез теперь задалась этим вопросом, но решила пока оставить размышления на потом.
– Ну, я буду считать, что дом просто ждал свою хозяйку, потому и никак не хотел продаваться, – посмеялся Артур, потирая ладони в предвкушении скоро избавления от невезучего на жильцов дома.
– Я думаю, это в последний раз, – согласилась с ним девушка. Не было сомнения. Совсем не было…

~
Ну, милый, – мысленно обратилась Зоуи к покойному мужу, – тебе выпал редкий шанс все же сделать меня хоть немного счастливой. – Со дня его смерти она даже не прикоснулась к тем деньгам, что ей оставил Каору. Счет в банке перешел на ее имя, но накопленные щепетильным японцем средства остались нетронутыми. Видимо, ждали своего часа. И безвременно погибшему мужчине, в самом деле, выпал редкий шанс. Нечасто можно причинить радость уже с того света.
Спустя несколько дней, женщина сидела в офисе агентства, которое занималось продажей дома, и подписывала последние страницы договора купли-продажи, одновременно возвращая дом своего детства и избавляясь от квартиры, которая не оставила в ее памяти ничего, кроме одиночества. Может показаться, что в большом доме этого одиночества будет не меньше, но это не так. Там она не останется одна. Там с ней всегда будет рядом тепло ее семьи, навеки пропитавшее старые стены. Будет, ведь так..?

Отредактировано Zowie (2012-11-11 09:05:58)

- Силы Небесные!
Разворачиваясь к столу, женщина едва не выпустила из рук раскаленный противень с печеньем, когда через полуприкрытую дверь из гостиной донесся бой старых напольных часов. Доставив все-таки ценный груз до чугунной подставки на столе, она стянула клетчатые рукавички и, устало вздохнув, бросила их рядом же. Зоуи живет здесь уже почти месяц, но до сих пор никак не может привыкнуть к гулким ударам, каждый час разносящимся по дому в хрустальной тишине. Однако избавляться от этого пережитка истории она не захотела, как и вообще не стала менять абсолютно ничего в обстановке, сохранившейся со времен ее юности (только привнесла немного новых элементов, которых явно не хватало для комфортной жизни). Память слишком дорога, особенно теперь, когда это единственное, что осталось.
Переложив овсяное лакомство в плетеную корзинку, Зоуи поставила ее на другую сторону стола, рядом с вазой, благоухающей на всю кухню садовыми цветами. Может создаться впечатление, будто женщина ждет кого-то: цветы, угощение, пузатый чайник пыхтит только что заваренным имбирным чаем. Но нет, это не так. Просто сегодня первый день за весь апрель, когда проснувшись утром, она осознала, что не нужно ничего делать. Не нужно выметать тонны пыли и рассыпающегося в прах мусора. Тут подмазать, там подклеить – на мелкий ремонт и приведение дома в жилой вид ушло не меньше двух с половиной недель еженощного каторжного труда (днем-то Зоуи все же иногда бывала на работе). Так вот сегодня был день уюта и довольства – сплошное ничегонеделание, если не считать грандиозного покорения кухни. Но это так, приятные мелочи.
На часах уже четверть десятого. Делать больше ничего не хотелось, поэтому, сладко зевнув и налив себе в кружку горячего чая, Зоуи поплелась в гостиную. Там игры с равновесием на небольшой скрипучей лесенке и обыск верхних полок книжного шкафа принесли старое, пожелтевшее немного со временем издание одного из романов Моэма. Более унылого чтения на вечер найти не удалось, поэтому она удовольствовалась и этим.
Вопреки опасениям умереть от тоски и надеждам окончательно впасть в состояние «сплю на ходу», роман увлек женщину настолько, что она даже не заметила очередного боя часов… и следующего после него. Время вообще как-то странно живет в этих местах. Городская суета здесь не властна, не сковывает, а потому секунды вольны по собственному разумению то ускоряться, то наоборот – почти замирать.
В окно за спиной ударил порыв ветра, здесь (за городом) почти никогда не унывающего, и тут же где-то вдалеке опять загалдели соседские мальчишки, которые с самого захода солнца как угорелые носятся по округе с дикими воплями. Уже начинало казаться, что и глубокой ночью от них покоя не будет. Ну, конечно, ведь у них почти наступило лето – прятки, драки, разбитые коленки. Мотнув головой, Зоуи вернулась к чтению: автор как раз направлялся в гости к семье сбежавшего на край света Стрикленда. Однако продолжения увлекательного похода женщина так и не узнала. Буквально через пару строк в доме погас свет. Весь. Вообще.
Э… – Зоуи так и застыла на диване с книгой в руках, глядя куда-то в черноту и не видя вообще ни черта. Тишина сразу будто стала гуще, даже с улицы уже не доносилось ни единого звука. У женщины аж мурашки пробежали по коже. – Трубы не текут, с электричеством все в порядке… Ага! Щас! Старая развалина! – в мыслях бесновалась она, отложив книгу в сторону и сползая с дивана. Разумеется, она не считала свой дом старой развалиной на самом деле. Но тут у кого угодно нервы сдадут, стоит подумать, что в этой зловещей темноте сейчас нужно тащиться на не менее зловещий чердак, где по расчетам находится электрощиток. Через какое-то время глаза привыкли, да и сумрачный свет из окна немного рассеял мрак. Зоуи ощупью направилась в сторону кухни, где-то там в одном из ящиков должен был лежать фонарик (это если память не изменяет). В окно опять застучал ветер, в очередной раз заставив женщину вздрогнуть.
Поиски увенчались успехом, и луч света разрезал тьму пополам. Дверь. Книжный шкаф. Стена. Не особо спеша, девушка завернула в коридор, где при отсутствии окон оказалось еще темнее. До лестницы наверх она добралась без приключений, если не считать уже сложившуюся ситуацию крохотным приключением. – Надеюсь, истории с привидениями так и остались сказками, – нервно усмехнулась Зоуи, влезая в тапочки на маленьких каблучках у самой двери чердака. Там еще пыльно – руки не добрались пока до столь необитаемой части дома, а рассекать босыми ногами по клочкам паутины, удовольствия мало.
Тихонько скрипнула дверь, и луч фонаря выхватил из темноты нагромождение каких-то стульев и корзин. Цель путешествия находилась на дальней стене, поэтому, поборов неприятную дрожь, женщина все же переступила порог. Сразу от пыли зачесался нос и захотелось чихнуть. Она машинально проверила свет на чердаке, пару раз щелкнув выключателем сбоку от двери. Безрезультатно. – Ну, да… и на что ты надеялась? Свет с Небес? Волшебное сияние? Пф… – Шаги ее неуверенные, видимости недостаточно для бодрой поступи сквозь кладбище истории, даже в бледном сиянии льющегося через круглое оконце лунного света. Шаря по полу и стенам, Зоуи вдруг высветила свое мутное отражение в заплывшем темными пятнами зеркале. Она невольно отшатнулась назад от неожиданности и зацепилась тапочком за край расстеленного на полу ковра.
– Твою мать, – прошипела сквозь зубы, едва удержав равновесие. Перспектива выпачкаться в пылюке да еще и завести близкое знакомство с местными пауками радовала ее мало. Вообще, надо сказать, Зоуи при всей своей напускной храбрости и учености в душе так и осталась пугливой маленькой девочкой. И стоит ей попасть в ситуацию, подобную этой, как сразу оживают и беловолосые призраки с пустыми глазницами, и монстры из-под кровати, и еще масса смешных, казалось бы, детских страхов. Вот и теперь она то и дело вздрагивала, ощущая легкое дуновение сквозняка на обнаженных плечах, и старалась гнать подальше мысли о «дыхании» потустороннего мира, границы с которым по легендам стираются в ночь на первое мая. К слову, учитывая, в каком мире Зоуи живет и с какими существами дружбу водит, удивительно, что она еще от собственной тени не шарахается.
Наконец луч фонаря «нащупал» темный металл щитка. Девушка облегченно выдохнула и, забыв о страхе, в пару шагов достигла долгожданной цели. Смахнув паутину, она заглянула внутрь. Так и есть – все тумблеры вниз. Странно, раньше-то проблем действительно не возникало. Зоуи только хмыкнула и пожала плечами, дескать, бывает, что уж. Пальчики прошлись по всем переключателям, и, моргнув, вспыхнул свет.
– Аллилуйя! – искренне возрадовалась победительница тьмы и тут же, громко взвизгнув, метнулась к середине помещения. Длинноногий паук, мирно дремавший на паутине, естественно, за ней не поскакал. Но девушка еще долго сверлила его недобрым взглядом, разрываясь между желаниями бежать сломя голову или пришибить вражину тапком. – Нет, нет, нет, – замотала Зоуи головой, все же склонившись к первому варианту. – Одна я тут убирать не буду! Они же сожрут меня с потрохами… проклятые членистоногие! – От ужаса она даже фонарь забыла выключить, и тот теперь весело скакал бледным пятном света по полу, в руках направляющейся к выходу женщины. – Что за… – хотела поправить носком завернувшийся от ее неуклюжести угол ковра, но остановилась в последний момент. Чуть нахмурив брови, она пригляделась, но выцветшее полотно скрывало от глаз полную картину. Потащив за угол, девушка отвернула ковер дальше, сложив его пополам. Тяжелый материал глухо шлепнулся, взметнув облачко пыли. – Ничего… себе, – пара неуверенных шагов. Обернулась вокруг себя. – Это еще… что? – Раскрыв рот и пребывая в откровенном шоке, Зоуи с фонариком в руке стояла почти в самом центре идеального круга, выбитого (или вырезанного) в деревянных досках пола, судя по виду, уже очень и очень давно. Кое-где даже видны небольшие подпалины. В кругу был еще один, чуть меньше диаметром, а в образовавшейся между ними кайме точно так же вырезаны символы, понять которых женщина, к сожалению, не могла. В границы внутреннего круга вписана странная изломанная фигура, чем-то напоминающая букву «Z» с более широкой нижней (или верхней?) частью. А вдоль наклонной линии «буквы» опять-таки выбиты непонятные знаки. Нервно сглотнув, она отступила чуть назад, все не отрывая ошалелого взгляда от открывшейся картины. – Ну, папочка… Чего еще я не знаю о нашей семье, кроме настоящего имени?
Здесь нужно сказать, что настоящая ее фамилия – Мэйфилд, тоже стала для Зоуи открытием, когда она получила документы на землю и дом. Отец никогда не рассказывал о своей семье (он даже о матери девочке толком ничего не поведал), а дедушка, как уже ясно, скончался задолго до рождения маленькой наследницы. В прошлом женщина никогда особо и не интересовалась историей семьи. Обычно хватало пространных ответов отца, дескать, ничего особенного – жили, умерли, земля им пухом. На том все любопытство и кончалось. Только Адам Мэй, а вернее, Адам Мэйфилд, видимо, не предполагал, что любимой дочурке взбредет в голову вернуть дом, а заодно и то прошлое, с которым он так страстно желал порвать.

Отредактировано Zowie (2012-05-05 12:10:50)

Действительно, глупая и совершенно бесполезная привычка задавать вопросы тем, кто уже никогда не сможет ничего рассказать… живым. Но Зоуи не могла от нее избавиться и за годы одиночества вполне привыкла слышать в ответ лишь тишину. Привыкла…
А теперь эта тишина вдруг ответила! И не просто ответила – нагло нарушила границы частных владений… в который раз.
– Нет, нет, нет, нет, нет… – вскинула девушка руку, словно надеялась остановить мчащийся на полном ходу поезд. Ладонь второй руки она прижала к груди, медленно отступая назад, туда, где в углу опасно раскинулось сверкающее переплетение тонких нитей паутины.
Зоуи удивилась? Испугалась? По правде сказать, она была на грани сердечного приступа. Отключение света, пауки, зловещие символы на полу и, наконец… демоны! Будь ей годков побольше, эдак на двадцать, пришлось бы Зевсу хоронить свою ненаглядную подругу под покровом ночи где-нибудь на заднем дворе. Но и в этот раз все обошлось.
На побледневшем лице испуг за доли секунды сменился сначала радостью, когда Зоуи поняла, что происходящее – не плод разбушевавшегося воображения, а затем и гневом, когда она окончательно все  поняла. Едва удержавшись от того, чтобы разразиться страшными проклятиями в адрес беззастенчиво улыбающегося парня, она все же не отказала себе в слабости, сжав кулаки, яростно топнуть ножкой, тем самым предельно ясно выражая свое мнение по поводу внезапного вторжения, а также собственное бессилие что-либо изменить. Действительно, пора бы уже привыкнуть. И не только к несравненному таланту Веля являться без приглашения, но и вообще к тому, что понятия «рамки» и «правила» для него несколько… размыты. Но… об этом проще сказать, чем сделать. Привыкнуть – нет, смириться – возможно.
– Демоны?! – все еще неистово сопя, как остывающий чайник, с упреком взглянула на парня, будто тот был в чем-то виноват. Да, Зоуи не ослышалась, и Зевс оказался прав. Этот дом, действительно, посещали демоны (а один даже до сих пор здесь!). В общем-то, не только демоны. Сюда приходили и маги, и призраки заглядывали, не всегда по своей воле, правда. Совали сюда свой нос и… На самом деле, проще сказать, кто здесь не  побывал за все то время, пока был жив сэр Фитцуильям, да и какое-то время после его смерти тоже. Только теперь это все быльем поросло, и найти нужные ниточки не так уж и легко, по крайней мере, не зная, с чего начать.
У Зоуи в голове сейчас произошел небольшой рассинхрон между реальностью снаружи и собственной, внутренней. Внешне это мало проявлялось. Скупая в такие моменты мимика разорилась разве что на взлет бровей и плотно сжатые в тонкую линию губы. – Кажется, я начинаю понимать причину всех твоих запретов, – безо всякого энтузиазма заключила Зоуи, вспомнив, как отец ругал ее за игры на чердаке, аргументируя тем, что там хранятся некие важные  для него вещи, а она, дескать, может их сломать. – Сломать?! Это я, по-твоему, могла сломать?! – Она не имела в виду символ конкретно, а скорее саму тайну. Взгляд был потерянный и скакал попеременно, то на парня, то снова на пол, вновь и вновь огибая рельеф врезавшегося в дерево символа. Могло показаться, что она вообще не слышит ничего. Но следующая фраза вывела из состояния медленного погружения в ступор непонимания. – Мимо проходил?! Ты живешь в двадцати километрах от меня! Да ты вообще в отпуске? – возмутилась она, недоверчиво посмотрев на Веля и откровенно не понимая причину его нахождения здесь. Однако и это стало неважно. Вдруг. Совсем неважно. В его объятиях вообще многое теряет статус важности. – Хороший ответ, ничего не скажешь, – уже в мыслях продолжала ворчать Зоуи, стараясь не поддаваться пьянящей радости вновь чувствовать его рядом. Но это было выше ее сил. Намного.
Она отступила назад немного, стоило объятиям рассыпаться, однако под влиянием самых разных эмоций пока не обратила внимания, что чердак больше не напоминает иллюстрацию к сказке о доме с привидениями. Девушка смотрела на Веля, не зная, что и сказать. Создавалось впечатление, будто он ждет от нее каких-то объяснений. Вот только каких? Она ж ничего не сделала такого. Вернулась домой, да и только.
– Есть немного, – тихо выдохнула в ответ на вопрос демона, в силу его такой соблазнительной близости понимая смысл несколько… иначе. Взгляд спустился от притягательного янтаря глаз до четкой линии… губ. Зоуи уже и забыла, что такое головокружительные поцелуи. Так трогательно чувствительна к проявлениям нежности она была, наверное, только в годы далекой юности, когда все чувства, все ощущения так новы и непривычны, что земля уплывает из-под ног, а в животе порхают те самые мифические бабочки. И вот теперь вдруг вновь ощутила себя несмышленой глупышкой, медленно, будто во сне, сплетая руки на шее Веля. – Ненавижу тебя. Ненавижу тебя, чертов демон… Ненавижу. – И есть за что! Напугал до потери пульса, обвинил семью в шашнях с магией, а теперь еще… так сладко… целует. Луч все еще лежащего в ладони девушки фонарика прыгнул по потолку, по стене и скрылся в темноте улицы за круглым окном, сливаясь с сиянием тысяч звезд и луны. Воздать по заслугам за причиненный испуг все еще хотелось, но уже немного в другой форме.
Зоуи нехотя разомкнула объятия, закусив губы, влажные еще и горячие от поцелуя. Не говоря ничего, она глядела на нарушителя покоя с мягким укором, пока тот не скрылся за дверью. На лице ее улыбка смешалась с легким недоумением. То ли довольный вид Веля был тому виной, то ли ночь за окном, но создавалась иллюзия, что это еще не конец. – Кхм… – помотав головой, прогнала странное наваждение.
Внимание вновь привлек символ на полу. Нахмурившись, Зоуи присела на корточки и коснулась вырезанного контура, проведя пальцами по шероховатым краям. – Почему у меня такое чувство, что мне не понравится то, что я однажды узнаю? М? Папа… – Неожиданное открытие вызвало лишь смятение и ураган вопросов, ответов на которые не было. Толку нет сейчас ломать голову. Просто бесполезно. Будь она одна, перерыла бы весь дом, перевернула бы каждый ящик, пролистала бы каждую старую книгу, чтобы найти хоть какую-то зацепку (или новые загадки?). Но сейчас. Сейчас внизу ее ждал Вель.
Оставив гнетущие мысли, девушка тяжело вздохнула. Ковер легким движением (да не таким уж и легким, как оказалось!) лег на место, и Зоуи, тихо постукивая каблучками, пошла прочь, однако остановилась уже у самой двери, оглянувшись вокруг. Что-то было не так… Не так…
– О Боги, – тихо рассмеялась она, прикрывая на мгновение глаза рукой, и забыв обо всех страшных секретах своего прошлого, побежала вниз, на ходу скидывая свои чудо-туфельки на лестнице. Увидев Веля, девушка резко затормозила. Оставшиеся до парня ступеньки прошла уже медленно, аккуратно ступая на носочки. – Ты победил всех моих врагов, – не всех, конечно, но львиную их долю точно. Зоуи загадочно улыбнулась, сознательно преувеличивая заслуги демона в расправе над пауками до каких-то чуть ли не героических высот. Подошла ближе… совсем близко, свободной рукой коснувшись одной из нижних пуговиц его рубашки. Все в облике женщины свидетельствует о том, что в душе ее очнулось ото сна шкодливое дитя. – Не хочу оставаться в долгу, – пальчики перепрыгнули на следующую пуговицу выше, потом еще выше, и еще, пока не зацепились за расстегнутый край, легонько касаясь непривычно прохладной кожи. Зоуи подняла к глазам Зевса хитрющий взгляд и после многозначительной паузы продолжила:
– Ты читал человеческие сказки?.. Загадывай желание. Побуду твоей Золотой рыбкой сегодня. Ты ведь останешься, – прозвучало малость вопросительно. – Это не вопрос, – видимо, осознав свою оплошность, добавила она, одарив Веля взглядом, который ясно сообщал, что если тому вдруг взбредет в голову покинуть ее, расплата будет крайне… жестокой. – Вот и все, – ткнула демона пальчиком в грудь. Казалось бы, и правда все, и парню только и осталось подобрать желание, не слишком выбивающееся за рамки ее скромных человеческих способностей. Зоуи даже развернулась уйти, больше не говоря ни слова. Да только вдруг остановилась на перепутье, будто не зная, куда пойти дальше. А на самом деле, просто не зная, как… уйти.
– Нет, не все… – пробормотала себе под нос, не оборачиваясь. Голос изменился до неузнаваемости за какие-то считанные мгновения, стал тише, утратив все оттенки радости. Она опустила взгляд, постучав по раскрытой ладони фонариком и, наконец, погасив его.
– Вель, я… – начала, не зная даже, как сказать то, что хотела. – Не знаю, о чем ты подумал… там наверху, но… что бы это ни было, это не так, – повернулась и, отрицательно помотав головой, шагнула назад, едва ступая в пятно света, льющегося из гостиной. Даже полумрак коридора не скрывает, как дрожат ее руки, нервно терзающие несчастный фонарь. Девушка выглядит растерянной и… разочарованной. – Не так, – кажется, уже сама заплутала в своих объяснениях и сейчас, как обычно, запутает и Зевса. – У меня самой  вопросов больше, чем у тебя. Я… моя семья…  не представляю, как это связано, – вот тут уже начинает пробиваться некий смысл. До Зоуи вдруг дошло долгую минуту назад, как со стороны выглядела вся эта ситуация. Она… круг изгнания… экзорцисты. И все это не где-то там, а в доме ее собственной семьи. Какая тут любовь?! Какое доверие?! Женщина испугалась, что демон мог навоображать себе невесть чего, вплоть до того, что она лгала ему все это время, или нарочно затесалась в его общество, имея за душой совсем иные мотивы, нежели действительно теплые чувства. Только вот оправдываться начала, на секунду забывая – парень ведь мог даже и не понять, что находится сейчас в ее фамильном особняке. – Я понятия не имею, что здесь творилось до моего рождения. Да и после, видимо, тоже… Это правда, – наконец, оторвала взгляд от пола и посмотрела на Веля, даже несколько виновато. – И уже не понимаю… – Зоуи совсем притихла, – …кто я, – уже мысленно, отходя еще на пару крохотных шагов, пока в спину не врезался угол стены. Было такое чувство, что все эти тридцать с лишним лет она жила чьей-то чужой жизнью. Ее заставили жить чужой жизнью, не спросив, желает ли она того сама.
– Холодно… Я оденусь, – коротко бросила совсем уже не в тему и поспешила ретироваться в спальню, забыв закрыть дверь. Действительно, стало зябко, как-то пусто и… далеко.
Уже в комнате она остановилась перед раскрытым шкафом, держась обеими руками за его створки, будто боясь упасть. – Поверь мне… Прошу тебя, поверь.

Отредактировано Zowie (2012-05-06 21:52:34)

Девушка не откликнулась, когда Зевс позвал ее. Она чувствовала себя виноватой… в чем-то. В чем – совершенно непонятно. Возможно, это только ее излишняя впечатлительность, вкупе с чувствами к демону и обидой на «предавшую» семью, совершенно выбившая Зоуи из колеи. Секреты, загадки. Жизнь знает столько примеров, когда, казалось бы, уже умолкнувшие навеки голоса прошлого начинали говорить. И нет таких тайн, которые однажды не захотят о себе заявить. Через сотню, через тысячу лет… неважно. Она ничего не могла сделать. Сейчас, действительно бессильная перед разрушительным давлением прошлого, она могла только предполагать и надеяться, надеяться и предполагать.
Да уж куда мне! Не экзорцист… – горько усмехнулась, ничуть не сожалея об этом. Да и было бы, о чем жалеть. Представить себе Зоуи в роли изгоняющего Дьявола… Да разве что только тот со смеху помрет, прежде чем она успеет с ним справиться. Девушка разжала мертвую хватку пальцев и теперь ухватилась за обнимающие ее руки Зевса. Он умеет ее успокаивать, таинственным образом находя именно те ниточки, за которые нужно потянуть в данный конкретный момент. Умеет, правда, и выводить из себя, но сегодня, похоже, не его звездный час.
Черта с два ты выкрутишься, – развернувшись, взглянула на демона с таким вбивающим в землю укором. И как он устоял – не понятно. Сколько раз уже хотелось его прибить! Ни разу, правда, всерьез. Вообще, это стало для Зоуи уже привычным почти состоянием: любовь и страстное периодическое желание придушить, тесно сплетенные в одно целое в ее душе. Она еще хотела что-то вставить, какую-то ценную мысль, но не успела, растаяв, как эскимо в жаркий день, под жаром такого же сладкого поцелуя.
Действительно стало немного теплее, но она все же вытащила откуда-то из недр гардероба тонкий вязаный кардиган, такой же светлый, в цвет платья. Поцелуи поцелуями, а плечи все равно мерзнут в пронизанном сквозняками старом доме. – Даже так? – подивилась девушка такой небывалой щедрости. Еще целые сутки в ее распоряжении личный  представитель мира иного. Ошалевшее от такой радости воображение уже бросилось планировать каждый час совместного времяпрепровождения, но Зоуи вовремя его приструнила, решив пустить все на самотек. Мало ли что произойдет – а потом расстраиваться. – Хм, – усмехнулась и, застегивая верхние две пуговички, прошла мимо развалившегося на кровати Зевса, остановившись у дверей на веранду. – Невыносимый, да, – задумчиво протянула, соглашаясь с демоном, но несколько по-своему понимая эту его невыносимость. – Ну, уж сегодня и завтра я тебя как-нибудь вытерплю, – притворная снисходительность, щедро приправленная радостным блеском в глазах. Она присела на край постели рядом с головой парня и чуть погодя протянула руку к его лицу, коснувшись щеки, сначала лишь подушечками пальцев, а затем всей ладонью. Внимательно разглядывая каждую черточку, провела пальчиком по губам. Зоуи теперь выглядит на редкость спокойной, а в уголках губ прячется тень теплой улыбки. Ни намека на флирт или желание обернуть простые прикосновения в более решительные действия. Нет. Она просто наслаждается этим мгновением, когда прошлое вроде бы немного отступило, а будущее еще пока в нерешительности топчется у порога. Чистейшее настоящее, и в нем только он  и она.
Ничего не говоря, Зоуи любовалась Велем еще с пару минут, нежно касаясь линии бровей, лба, проводя рукой по волосам, зарываясь пальчиками в их густую мягкость. Вдруг брови девушки едва заметно дернулись, а улыбка стала ярче и смешливее. – С каких пор ты носишь серьги? – разглядывая выбивающийся из привычного образа объект, спросила она, ничуть не подозревая, что уже не первая пристает к нему с этим дурацким вопросом. – Аа… нет-нет, тебе идет! – коротко рассмеялась, замахав в воздухе руками, предупреждая возможное возмущение. – Просто… непривычно как-то, – закончила уже немного задумчиво и прилегла на кровать, вдоль Зевса, обнимая его и прижимаясь лбом где-то в районе бедер. Тепло. Спокойно.
– Этому дому не хватало общества, – немного помолчав, неожиданно призналась она. Зоуи рада, что он пришел, пусть и ненадолго, избавив ее от гнетущей пустоты. – Мне здесь, действительно, лучше, чем в старой квартире. Я чувствую себя… целостной что ли, – усмехнулась и, разомкнув объятие, перевернулась на спину, сцепив руки на животе. – Но стены молчат… И этого не изменить, – девушка тяжело вздохнула, глядя в потолок. Счастье, ее маленькое счастье, пока какое-то незавершенное, словно лишь набросок будущей картины, лишь намек на возможную красоту.
– Кстати, – встрепенулась она, спустя несколько коротких мгновений, когда ее голову внезапно посетила светлая мысль. Зоуи вдруг вспомнила, что она, черт возьми, хозяйка в этом доме, а Вель, хоть она и не считала его всего лишь гостем, находится здесь впервые. – Да-да-да! – Совсем вскочила, залезая с ногами на кровать, а затем и вовсе забираясь на парня сверху, рискуя, конечно, получить по зубам, за такую дерзость, но… ах, любовь!  Она толкает нас на безумства! – Ты всерьез протопал пешком двадцать километров? Или еще больше? – подумала, может, он и не из дому шел. На губах заиграла таинственная улыбка, когда девушка склонилась, упираясь руками в постель по обе стороны от Зевса, и нежно поцеловала уголок его губ. – Наверное, устал, – завлекающий шепот и еще один крохотный поцелуй, уже с другой стороны, – проголодался, – прикусив собственную губу, она прижалась к демону чуть теснее, будто вкладывая совсем иной смысл в последнее слово. – А хочешь, я сделаю для тебя… что-нибудь? – шепнула на ушко и немного отстранилась, взглянув на Веля. В глазах ее пляшут чертики, путая и отвлекая от истинных намерений девушки. – Нет, правда! Не в счет того желания. Просто так, – совсем поднялась и очень серьезно над чем-то задумалась, все еще не слезая с парня. – Придумала! – восторженно заявила, даже подпрыгнув на нем от возбуждения и совсем не думая, какую реакцию могут вызвать ее неосторожные проявления эмоций. – Ты пока погуляй, исследуй дом. Может, найдешь еще какую-нибудь зловещую тайну. Мне нужно всего полчаса, – перекатившись по кровати, Зоуи наконец избавила Веля от навязанной близости и соскочила на пол, тут же убегая к двери на террасу. – Только, – остановилась она, едва шагнув за порог, и снова заглянула в комнату. – Если в самом деле найдешь что-то… Пожалуйста, не скрывай этого от меня, – добавила чуть тише и серьезнее, надеясь, что хотя бы он не станет ей лгать.
И все. Дверь за ней медленно закрылась. Предоставив Зевса самому себе и ничуть не страшась, что он отыщет очередной «скелет в шкафу» (ей-то скрывать нечего, это скорее дом полон чудес… или был полон? как знать…), девушка убежала на кухню самым коротким из спальни путем – через террасу.

Чудный кулинар, Зоуи катастрофически ленится готовить. Для себя. Но угодить любимому мужчине – для нее дело чести, да и просто напросто дикое удовольствие.
Кажется, я здесь уже была, – ухмыляясь, подумала девушка, перекидывая через голову петлю клетчатого фартучка и завязывая его сзади. Она проторчала на кухне почти весь день, планируя грядущий визит любопытных друзей. И вот, мясо, замаринованное еще утром, неожиданно пригодилось несколько раньше положенного срока. Да, Зоуи вегетарианка. И мясо она не ест не из каких-то там благородных помыслов – просто не любит, на дух не переносит его вкуса. Однако лишать гостей счастья вгрызться в несчастную тушку она не станет никогда, поэтому сей ненужный ей продукт всегда есть в холодильнике, собственно, как и все остальное, необходимое для нормального питания, а не только поддержания фигуры.
На плите весело вспыхнул огонь, а через какое-то время и на рифленой сковороде зашипели два нехилых таких стейка. Дверь на веранду осталась приоткрытой, и теперь свежий ночной воздух слегка морозит босые ноги девушки. Она не замечает этого. Наблюдая, как подрумянивается на огне корочка, думает она совсем о другом. Покинув однажды родной дом, пройдя бесчисленное количество разных дорог, побывав в тупиках и на развилках, в итоге Зоуи все равно вернулась туда, откуда все началось. Может показаться, что Жизнь подкинула ей шанс переиграть партию. А может быть, это просто лишь очередной Ее коварный ход.
Через какое-то время главное блюдо мирно покоилось на решетке под фольгой, в чуть теплой, специально подогретой духовке, напитываясь собственным соком и приобретая нужную мягкость. А Зоуи в это время занималась уже другими приготовлениями, периодически задаваясь вопросом: «Что он сейчас делает?» Забавно было думать о Зевсе, не видеть его, но знать, что он где-то… рядом. От этой мысли улыбка на губах женщины то появлялась, то исчезала, но всегда оставалась одинаково теплой и мирной.
Как и обещала Зоуи, все было готово через полчаса. Ну, может быть, чуточку дольше. На дальней от плиты стороне стола Зевса дожидалась накрытая пузатой крышкой тарелка со стейком слабой прожарки, любовно украшенным парой листьев салата. Рядом в мисочке салат с травами и стеблями сельдерея. Говорят, он влияет на мужчин крайне… благотворно. Зоуи, разумеется, не сомневается в способностях демона, но это в любом случае полезно. И как заключение – бокал терпкого чилийского вина, найденного в закромах. – Надеюсь, этого достаточно, – скептически подумала, оглядывая результаты своих трудов. Для нее-то, еще со студенческих лет привыкшей питаться один раз в день, да и то не слишком глобально, такой ужин равносилен самоубийству. Но мужчины же, они такие… странные. Не сказать, что прожорливые, но да, странные.
Зоуи раз десять придирчиво передвинула приборы с места на место, пока не осталась довольна своим художеством. Наконец, глубоко вздохнув и скинув фартук, выбежала на террасу, подышать пять минут, дать горящим щекам немного остыть. Кажется, уже за полночь. Наступила славная тишина, нарушаемая лишь легким шелестом ветерка в листве деревьев да привычными звуками ночи – стрекоты, уханье, шорохи. Откуда-то едва уловимо тянет дымком от костра. А воздух практически намагничен странным спокойствием. – Почти как… – женщина вдруг резко вдохнула ночную прохладу. Ее бросило в жар, когда она поняла на что именно все это похоже. Нужно было позвать Веля, все-таки ужин для него уже готов, но она никак не могла заставить себя сдвинуться с места, стараясь унять заколотившееся в груди сердце.

Отредактировано Zowie (2012-05-07 23:09:13)

Уймись, глупое! – сердце нехотя, но все же перестало громыхать в груди как проклятое. Девушка, застывшая несколько минут назад на пути в кухню, сменила приоритеты и сейчас отошла в сторону, к ступенькам, спускающимся к своеобразному лесу-саду позади дома. Приобняв одной рукой уплетенный зеленью столб террасы, подпирающий крышу с этой стороны, она вздохнула и беззвучно усмехнулась. Это можно сравнить с тем самым странным чувством déjà vu, однако Зоуи точно знала, где и когда испытывала подобные ощущения. Во сне, что подарил ей Вель. – Ладно, от мечтаний еще никто не умирал, – рассудила, справедливо признавая нелепость отрицания собственных желаний. Она еще раз тихонько вздохнула, прикрыв глаза, позволив призрачной иллюзии достигнутого счастья поселиться ненадолго в своем сердце. Хотя бы на одну ночь.
Мысли плавно метнулись от фантазий к реальности, а точнее, к бродящему по дому демону. Девушка ничуть не считала этот факт абсурдным. Наверное, отношения с Зевсом – единственный важный шаг в жизни, который она сделала сознательно, полностью отдавая себе отчет в последствиях. Просто потому, что парень был с ней честен, возможно, не во всем, но во многом. Чего точно нельзя сказать ни о ее погибшем супруге, ни о покойном отце. Странно, просто невероятно, но, казалось бы, самые близкие люди, оказались на деле незнакомцами в сравнении с изначально чуждым ей существом.
Вряд ли Вель найдет что-то. Уж если меня отец не подпускал к некоторым вещам, то оставлять их здесь точно не стал бы, – Действительно. Наверное, нужно быть идиотом, чтобы оставить такие  ценности в доме на продажу. Господин Мэйфилд идиотом не был никогда, даже в ранней юности. Конечно, вырезанный в полу магический круг с собой не увезешь, но всю собранную семьей за долгие годы… очень долгие годы, библиотеку, артефакты и фамильную реликвию он забрал с собой в Лондон, где им и было место с самого начала. Даже зеркало-ловушку («близнеца» того, что осталось на чердаке) с беспокойным постояльцем  мужчина здесь не оставил – утащил как трофей, а может, и из простой осторожности. – Правда, он может не знать, где и что именно нужно искать, – вполне логично заключила женщина, поджав губки и машинально кивнув собственным мыслям. Разные цели и непохожее мышление. Метаморф искал магию в доме – в принципе, самый короткий путь к истине. Зоуи же не привыкла еще иметь дело с такими вещами. Ее стихия другая. Осколки, обрывки, воспоминания, казалось бы, совершенно не связанные мелочи – все это перебрать, перетасовать много раз, пытаясь собрать мозаику. Письма, записки, фотографии. Многое забывается, когда собираешься второпях. А покидал город Адам Мэй в большой спешке, раз уж даже на свадьбе единственной дочери не смог присутствовать. – Интересно, где сейчас тот медальон?..
– Дааа, в разведку я с тобой не пойду, – тихо рассмеялась Зоуи, сразу забыв про таинственную «безделушку».  И звать не пришлось – сам пришел. Уняв приятную дрожь, девушка послушно пошла в дом за Зевсом. По сравнению с прохладой ночного воздуха его объятия даже через тонкую шерстяную ткань казались просто нереально теплыми.
На вопрос она даже отвечать не стала, одарив парня красноречивым взглядом. – Хочешь завести личного колобка, так и скажи… Все равно не соглашусь.
Часть использованной посуды еще нужно было помыть и убрать. Занятие не слишком увлекательное, но в чем-то даже медитативное. Хотя для ментального расслабления все же лучше предаваться валянию на кровати или покачиванию в гамаке на солнышке летним днем. Благо с этим унылым занятием быстро было покончено.
– Посидим на веранде? – мельком взглянула она на демона и сдержанно, даже малость смущенно, улыбнулась в ответ на похвалу. Приятно было это слышать, жуть как приятно. – Такая ночь – не хочу торчать в четырех стенах. Правда, зелий в доме не держу, – добавила, усмехнувшись, и кончиками пальцев подцепила с самой верхней полки шкафчика жестяную банку, так что та приземлилась ровнехонько в раскрытую ладонь девушки, – поэтому придется тебе пить мою бурду… Ну, или вино, – безразлично пожала плечами. Едва тронутая бутылка из черного стекла еще стояла на столе.
Не приставая к Зевсу с болтовней, пока тот занят ужином, Зоуи, стоя в уголке у плиты, увлеклась приготовлением этой самой «бурды». Чаи – ее страсть с самого детства, и извращаться со смесями она начала, наверное, раньше, чем перешла в среднюю школу. Вскоре кухня наполнилась ароматами гвоздики, корицы и еще какой-то непонятной травки, название которой девушка вспоминает ровно раз в месяц, наведываясь за покупками в чайную лавку во французском квартале. Тамошняя милая хозяйка постоянно снабжает Зоуи самыми необычными сочетаниями трав, поражая и без того буйную фантазию молодой женщины. Все эти пахучие прелести были перемешаны с обычным черным чаем и залиты вскипевшей водой.
– Что странно? – обернулась она на голос Веля и… так и замерла с фарфоровой крышечкой от чайника в руке. Это… действительно было странно. По правде сказать, девушка даже разобрать толком ничего не успела. И лицо ее выражало скорее неуместное сейчас удивление, чем испуг. – Наблюдатель?.. Это же…
– А..? – внезапное озарение было подавлено самим же Велем, перескочившим на другую тему, будто ничего и не произошло. Будто и не было только что зубастой морды за его плечом! – Да… жалко, – машинально пробормотала Зоуи, отводя ошалевший взгляд и наконец опуская крышечку на положенное место. Действие вышло несколько заторможенным. – Узнать… о тебе? – она медленно повернулась и, прислонившись спиной к холодильнику, как-то странно посмотрела на парня, словно он не вопрос ей задал, а руку и сердце предложил.
– Подожди, я плед возьму… на веранде холодно, – не в тему промолвила Зоуи и, как ни в чем не бывало, все с тем же «просветленным» выражением и полуулыбкой на лице поспешила удалиться. Из кухни, через гостиную и в спальню, видимо, чисто интуитивно выбрав самый длинный путь, чтобы оправиться от шока. На самом деле ошарашенная и зверем(!) в доме, и вопросом, женщина выглядела скорее мило и забавно, чем вызывала сочувствие.
Почему волк? – задалась она животрепещущим вопросом, прислонившись к закрытой двери, когда оказалась внутри своей комнаты. – Хотя… – склонила голову на бок. Сделав вывод, что существо это, наверняка, выходец с Изнанки (да не наверняка, а точно!), Зоуи заключила, что это не самый плохой выбор облика, учитывая, какие примеры ей уже приходилось видеть. – Черт! Да что у них за манеры! Что один, что… второй теперь, – искренне возмутилась девушка и, вспомнив, наконец, зачем она здесь, оттолкнулась от двери, тихо фыркнув. – Притащился без приглашения и еще и весь зверинец с собой привел! – схватив серый клетчатый плед, мирно до того лежавший в кресле, Зоуи опустилась на край постели и тяжело вздохнула. Кажется, непреодолимое желание свернуть шею шутнику, непонятно только, какому из двух, вновь завладело рассудком. – Неужели так сложно предупредить!? Открыть рот и сказать: «Знаешь, Зоуи, у меня тут потусторонний волк завелся. Ты не пугайся, если он вдруг появится», – тут же скривилась и помотала головой. – Да… звучит дико... Чертовы, фокусники! – она все равно считала себя правой в этой ситуации. В конце концов, остыв и поразмыслив еще над вопросом Зевса, девушка вернулась обратно, тем же путем.
– Держи, – стараясь не слишком выразительно сопеть в праведном негодовании, Зоуи вручила плед демону, одарив того взглядом, полным искренней до смешного обиды, а сама дошла до чайника и, прихватив еще и кружки, на всякий случай две, отправилась на террасу. Уже в дверях она остановилась и с гордым видом заявила:
– Если у тебя есть еще какие-то сюрпризы… Не знаю, там саблезубые хомячки, одаренные интеллектом, медведь за пазухой… Скажи сейчас, – кажется, она на самом деле обиделась. Нет, это бесспорно весело – пугать людей, но не в том случае, когда ты в роли потерпевшей стороны. Она выразительно посмотрела на Зевса. – Пошли. Я покажу тебе кое-что, – с этими словами, означавшими акт примирения, девушка все же покинула кухню. Поставила на круглый стол на веранде все свои чайные приспособления, нацепила валявшиеся там же, в углу у двери, шлепанцы и, не задерживаясь, сбежала по ступенькам, направляясь в сторону темнеющих одной черной массой в ночи деревьев.
От дома, путаясь в густой траве, вела тропинка. Лишь немного углубляясь в лес, некогда бывший полноценным, а теперь представляющий собой лишь островок дикой природы на территории частного владения, дорожка круто заворачивала, теряясь среди широких стволов деревьев, и наконец, выводила в уединенный уголок, оканчиваясь ровно у подвешенных цепями к самой крепкой ветке качелей. Здесь было уже не так темно. Деревья чуть расступались, и среди листвы видно было кусочек темного звездного неба и луну в обрамлении густых крон.
– Это качели истины, – Зоуи коротко посмеялась, касаясь холодных цепей. – Сюда я приходила в детстве, когда нужно было в чем-то признаться. Да. В общем, папа всегда знал, где меня найти, если я разбила очередную вазу, – экскурс в историю на этом был закончен, и девушка ненадолго замолчала. То ли вспомнив те беззаботные деньки, когда самой большой проблемой была двойка за контрольную или сломанные отцовские очки. То ли собираясь с мыслями, чтобы что-то сказать. Лицо Зоуи сейчас выглядит необычно ярким в сумеречном свете. Глаза и волосы кажутся особенно темными на фоне бледной в сиянии полной луны кожи. Девушка больше напоминает призрак, чем живое существо, и смотрит на демона так же, чуть тоскливо и как-то неуверенно.
– Твой… Наблюдатель тоже задавал мне похожий вопрос, – заговорила она наконец, повиснув на цепях, от чего ветка старого дерева тихо скрипнула. – Вель, люди не задают такие вопросы в лоб. Ты, конечно, не человек, но все же, – с легким упреком в голосе. – Все узнается постепенно… само собой. Если ты хочешь мне что-то рассказать, ты возьмешь и расскажешь. Так же и я, – присела на край ветхой деревяшки и чуть качнулась, не отрывая ног от земли. – Уж ты должен понимать, – вот уж не думала Зоуи, что однажды ей придется учить метаморфа тонкостям человеческих отношений, – не сомневаюсь, ты прожил на свете больше, чем я. Сто? Двести лет? Судя по объему знаний, ты мне не то что в отцы – в деды годишься, – она рассмеялась, на секунду представив себе всю абсурдность этого сравнения. Возраст для нее не имеет никакого значения вообще, главное – чтобы в рамках Уголовного кодекса. – Я хочу многое узнать о тебе. Что тревожит. О чем мечтаешь. Что доставляет тебе удовольствие, радость. Что – злит, в конце концов, – девушка прижалась виском к холодному металлу, даже не замечая этого ледяного прикосновения. – А прошлое… Вель, ты сам сегодня видел, каким оно бывает. Есть вопросы, которые ранят. Некоторые вообще лучше не задавать, – внезапно замолчала, шмыгнув носом, и уставилась куда-то вниз, под ноги. Зоуи, в самом деле, не знает, что можно спрашивать, а что нет. Даже с обычным человеком в этом нужна осторожность, а Зевс очень далеко выходит за рамки этой самой обычности. Его возможная откровенность не пугает больше. За время отсутствия демона у женщины было время подумать о многом и прийти к выводу, что он нужен ей весь, а не какими-то кусками. Все пережитое, все совершенные поступки – важная часть его жизни. И презирать, ненавидеть или бояться с ее стороны будет равноценно предательству. – Какой ты на самом деле, – тихо проговорила она, поднимая голову. – Так Он мне сказал… Так какой ты… на самом деле? Рыцарь без страха и упрека или злой колдун из страшных сказок? – улыбнулась без намека на издевку. – Уверена – ни то, ни другое.

Девушка не торопила метаморфа. Мерно покачиваясь в такт тихому, заунывному скрипу качелей, она терпеливо ждала и прекрасно поняла бы Веля, если бы тот вообще решил промолчать, послать к чертям эти глупые игры с исповедью. Она и сама о многом в своей жизни рассказывать не станет. Она. Человек. Да что вообще может быть примечательного и интересного в этой жизни, если уж пускаться в сравнения! А уж вызвать на откровенность демона… Раньше это представлялось чем-то из разряда поступков почти героических, самоотверженных. Теперь же в душе Зоуи пылал настоящий интерес. Не интерес-любопытство, вызванный непониманием – интерес-желание, рожденный искренними чувствами. Желание стать ближе. Желание любить того, кого знаешь, и… знать того, кого любишь.
Тайком пересчитывая светляков, мечущихся в невысокой траве, девушка ловила каждое слово, пряча под надежные замки памяти, каждый оттенок голоса, порой даже слишком чувствительно реагируя на самое крохотное изменение. В какой-то момент она едва удержала себя от того, чтобы бросить эту затею, зарыться в объятия парня, одним касанием вытягивая на поверхность самые теплые и светлые стороны его мрачной, темной сущности. Будто этот глупый жест сможет что-то изменить, что-то исправить. Нужно ли это вообще? Каждое живое существо в тайне мечтает быть собой, быть настоящим. Только не всегда это приносит желанное избавление. И не каждый способен принять самого себя.
На столь откровенное признание в искренней нелюбви к человечеству Зоуи только беззвучно усмехнулась. – Ненависть к роду человеческому… Наверное, это единственное в чем мы, люди и демоны, очень похожи. Страшно представить, как похожи. – Ее собственное отношение довольно странное. Она искренне любит людей. Любит и так же искренне презирает. Они в ее представлении относительно масштабов мироздания что-то вроде насекомых. Иногда приносят пользу, но и поводов для ненависти предостаточно. И, разумеется, открытая неприязнь не стала шокирующим открытием. Ни сейчас, ни много раз до этого. Зоуи бы и сама с удовольствием стерла с лица Земли добрую часть населяющих ее представителей человеческой расы. И, честное слово, рука бы не дрогнула. Да и не только она. Страшно подумать, сколько живых, а возможно, и неживых существ яростно закивали бы с искренним одобрением, услышав слова метаморфа. Правда, цель эта действительно какая-то смешная. А для Зоуи, так даже глупая и совершенно бессмысленная. – Только вот, что потом? Избавить мир от оборотней? Вампиров? И так дальше, пока… Пока что? Кого ненавидеть после? – мысленный вздох. Объект для ненависти всегда отыщется. Но Зевс, в самом деле, ребенок. И хоть признает этот факт, кажется, не понимает, в чем оно, его ребячество. По крайней мере, в глазах Зоуи. Девушка чуть резче оттолкнулась ногой от земли, качнувшись сильнее, совсем не страшась того, что старые, истрепанные временем, качели могут просто рухнуть под ее, пускай и небольшим, весом. Движение это дарило странное, почти неуловимое чувство невесомости в сияющей звездами темноте. Пока не наткнулось на преграду.
Чуть задрав голову, отклонившись назад в объятиях демона, показавшихся даже слишком горячими после свежести ночи, она взглянула на небо. Там, лениво ползя по краю древесных крон, щербатая луна уже спешила скрыться от пристальных взглядов. Ее призрачное сияние бликами отразилось в темных глазах женщины, тут же закрывшихся. Сияние! Какая глупость! Лишь бледное отражение истинного, яркого и прожигающего света! Так же и она, Зоуи… Все, что может представить себе, только серая тень того, что на самом деле пережил Зевс. От этого становилось как-то грустно, тоскливо. Есть грани, за которые заглянуть она просто неспособна. Прошлое… Далекое и в то же время такое близкое. Кажется, лишь шаг назад и… пропасть. Не вызвало в душе женщины ни ужаса, ни осуждения… ни сочувствия. Наверное, это правильно, что у метаморфов нет души. Ни одна душа, даже самая жестокая, не вынесет такой жизни, не оставшись искалеченной. Ни одна…
В другое время… в другой жизни… – Зоуи странно, почти равнодушно смотрела на протянутую демоном руку. В другой жизни она отнеслась бы к нему иначе. Так же, как и к другим бездушным тварям, что теперь гниют в тюрьмах или, поджаренные на электрическом стуле, ублажают чертей в Аду своими воплями. Глаза девушки встретились с глазами Зевса. До того момента яркий и выразительный взгляд ее вдруг потух. Это луна скрылась за облаком, чтобы в следующий миг озарить грустную улыбку на бледном лице. – Все-таки любовь ослепляет, – не то с безразличием, не то с некоторым сожалением подумала Зоуи, коснувшись его горячих пальцев.
Она никак не комментировала его рассказ. Нужно было время, чтобы все это осознать, почувствовать и попытаться понять. Чтобы улеглись всполохи первых неосознанных суждений, под которыми робко тлеют, боясь разгореться, истинные. Да и вложенная в ладонь демона рука, как молчаливое согласие принять его жизнь такой, какая она есть, не осуждая и не боясь последствий, была лучшим подтверждением того, что отношение Зоуи к нему не изменилось… кардинально, по крайней мере. Это вполне можно расценить, как непостижимую глупость с ее стороны… равно, и как настоящую мудрость. Она последовала за ним, в смешанных чувствах покидая это место. Качели истины… Впервые за тридцать лет они оправдали свое глупое название. Впервые стали свидетелями такой удивительно странной и страшной правды.
– Сложно смотреть на все это через призму человеческих мерок, – честно призналась Зоуи, что пока находится в полном замешательстве относительно истории его жизни и собственного ее понимания. Разные взгляды на одни и те же вещи, совершенно иная мораль. Разве можно судить о нем, глядя на мир глазами человека? И теперь реальность рассыпалась в прах, стоило ее коснуться, собственные принципы с грохотом летели под откос. – Вель! Что ты… делаешь? – на автомате сорвался с губ вопрос-возмущение неожиданным столкновением с деревом, и девушка тут же примолкла, почти что кожей ощутив в демоне какую-то перемену. – Безумец… ты же меня на тот свет отправишь когда-нибудь, – еле сдержала нервную дрожь от скребнувшего рядом с головой звука. Девушка, замерев и едва дыша, смотрела на Зевса, теряясь между легким испугом и приятными ощущениями от его теплых, почти невесомых прикосновений. Порой поведение его менялось так стремительно, что Зоуи просто не успевала понять, что происходит, как и… кто. – Не человеком? – губы скривились в ироничной усмешке. – А что, в этом образе я тебя уже не устраиваю? – ответила вопросом на вопрос, не отрывая пристального взгляда от его… (или уже не его?) глаз. Она терялась в догадках, периодически списывая эти причуды на перебор в количестве претендентов на одно единственное тело, а периодически… просто ничего не понимая. Вот как сейчас. – Радость моя, это у тебя от специй крыша поехала, или ты свежего воздуха надышался?.. Или… – Пальцы сжались, впиваясь в прорехи в коре дерева. Запрокинув голову, девушка лихорадочно вздохнула, ощутив, как ночная прохлада студит влажную дорожку, оставленную на ее коже, одновременно мешаясь с горячим дыханием парня. Это приятно, безумно приятно. Настолько, что подозрение, лишь тенью скользнувшее по краю сознания, смазалось, так и не успев оформиться в полноценную мысль.
– И я серьезно, – в голосе действительно не было ни намека на веселье, хоть и звучал он больно неуверенно. – Стать нечеловеком – значит измениться. Возможно, слишком сильно, – можно подумать, Зоуи серьезнее, чем следовало, отнеслась к вопросу, который вообще нужно было расценить, как обычную шутку. Она ухмыльнулась и тихонько вздрогнула. Обманчивые, дразнящие прикосновения обернулись приятным теплом, робкой волной прокатившимся к низу живота и… еще ниже легким спазмом. Ночь вскружила ей голову. Или это Зевс со своими странностями прошлого и настоящего. А может быть, и то, и другое. Все знают, что девушки любят плохих парней. Но не до такой же степени! – А ты? – обняла лицо парня ладошками и заставила его поднять голову. – Я еще буду нужна тебе, если стану чуточку… иной? – На ответ она даже времени не оставила, привстав на носочки, похитила поцелуй, нежный, мягкий, обещающий. – Скажи мне, – жарко прошептала, даже не отрываясь от губ демона, и снова поцеловала, уже требовательней, игриво покусывая их соблазнительную мягкость. Наверное, «нужна» не очень подходящее слово – это и сейчас довольно сомнительное предположение – но другого она просто не нашла. Девушка отпустила Зевса, отрываясь от желанных губ. – Если вдруг исчезнет эта наивная, забавная девочка… – перехватив руки парня, она какое-то время молча разглядывала их в темноте, будто любуясь тем, как смотрятся ее хрупкие пальчики в крепких и сильных ладонях демона, а затем совершенно невзначай приложила их к себе чуть ниже талии, – …ты будешь желать меня... – уже обе его руки медленно повела вверх под тонкую шерсть накинутой сверху кофточки, плотно прижимая к своему телу, так что легкая ткань платья поползла следом, – …так же… сильно? – В какой-то момент, наткнувшись на мягкую тяжесть естественной преграды, Зоуи остановилась, едва заметно улыбнувшись и осторожно сжав свою грудь... в его же ладонях. Сладкая дрожь пробежала от этого странного смешанного ощущения. Прижавшись к дереву за спиной всем телом, она прикрыла глаза, на секунду возвращая себе трезвость мышления. В голове еще бился один вопрос, но решив, что впереди вся ночь и следующий день, женщина отложила его на потом. – Хочешь к ужину сладкого? – губы ее растянулись в теперь уже откровенно коварной улыбке, и вся серьезность куда-то улетучилась, уступив место озорному блеску в глазах. – Придется поохотиться, – с этими словами она, улучив момент, сбросила с себя руки демона и, весело засмеявшись, скрылась за деревом, ныряя в темноту, прочь от тропинки.
Играть в прятки с тем, кто без особых проблем тебя и так за версту «чует», надо сказать, бесполезная трата времени. Но все же это так забавно, мило и, кроме того... чертовски заводит! Перепрыгнув через невысокий кустарник, Зоуи потеряла где-то второй драгоценный тапочек, из Золотой рыбки превратившись в Золушку. Петляя среди чернеющих в ночи стволов деревьев, по щиколотку утопая в молодой еще совсем, нежной траве, она убежала не слишком далеко. Отсюда среди деревьев уже видно проблески теплого света, льющегося из кухни во внутренний двор. Посчитав, что разделяющего их расстояния вполне достаточно для честной охоты, девушка остановилась, оглядываясь и прислушиваясь к запахам ночи. Где-то недалеко вспорхнула ночная птица, заставив Зоуи вздрогнуть и мысленно чертыхнуться. Сердце гулко бьется в груди, разгоняя по телу горячую кровь и не давая даже толком вздохнуть. Забрав еще немного в сторону, беглянка притаилась за деревом, спрятавшись от метаморфа среди зарослей вечнозеленой руты, достающей женщине почти до груди. Платье в нескольких местах пропиталось влагой выпавшей к ночи росы. Тихо. Только иногда раздастся где-то вдалеке приглушенный треск или шорох в кустах. Ночь полнится запахами и звуками, будоражит сознание, толкает на безумства, большие и маленькие…

Черт! Я в этом доме даже ни разу не целовалась ни с кем, а тут… – с довольной улыбкой на губах прикрыла глаза, едва вообразив, что «а тут…». В присутствии Зевса мозги у Зоуи отшибает напрочь. Не всегда, конечно. В особые… моменты. – Ох, папочка… если ты там, на Небесах, отвернись, пожалуйста, ненадолго… Ну, или надолго, – пожала плечами, невинно потупив взор и сложив губки бантиком. Да, дочка выросла. Игрушки больше не нужны. Детские секреты позабыты. Теперь у нее взрослые тайны. И играет она во взрослые… игры.
Поджав замерзающую на влажной траве ножку, девушка тихонько вздохнула, перебирая пальчиками неровности древесной коры за спиной. – Я что, так хорошо спряталась? – с львиной долей сомнения усмехнулась она и тут же вздрогнула. Далеким эхом разнесшийся над округой волчий вой. Ночь. Лес. Сами собой оживали давно, казалось бы, позабытые ощущения. – Не глупи. Все давно прошло, – упрекнула себя, а заодно и разволновавшееся на пустом месте сердце. Только вдруг как-то особенно стало не хватать крепких, уверенных объятий Веля.
Наконец-то, – просияла девушка, едва услышав звук своего имени. Она была рада. Сейчас как никогда. Чуть было даже не провалила всю маскировку, выбежав навстречу… да не успела. Вырванная из своего укрытия, Зоуи попала прямиком в омут нежности в объятиях демона. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но так оно и было. Тут же уцепилась за его плечи в поисках равновесия, хоть это было и без надобности. – Охота – это всегда риск, – довольно туманно ответила она, не вдаваясь в подробности своего собственного отношения к случившемуся, и чуть сощурившись, заглянула в глаза Зевса. Больно спокойно он об этом говорил. Не просто спокойно, а с каким-то даже удовольствием что ли. Тему «неудачного знакомства» с Алькано девушка старалась не трогать. Во-первых, это болезненно для нее самой. А во-вторых… она давно признала, что повела себя тогда, как последняя идиотка. Слишком расслабилась из-за отношения Веля к ней. Пальцы девушки сжались крепче на плечах демона, сминая мягкую шерстяную ткань накинутого на него пледа. (По секрету надо сказать, что вещицу эту Зоуи припасла для себя, а Велю было поручено ее лишь до веранды донести, пока руки заняты. Но метаморф неожиданно так обжился в уютном тепле, что и отнимать-то стало жаль очень.) – Можно… – уже в мыслях растянула согласие, смешавшееся с легким головокружением. То ли от свежего воздуха. То ли от волнения. То ли от пьянящего вкуса губ Зевса.
– Что..? – не сразу сообразила, взглядом проводив парня вниз. – Аа… ой, – Зоуи натянуто и виновато улыбнулась, вдевая ножку в потерянную, казалось, уже навсегда «туфельку». Она и думать-то о ней уже забыла, а он… – Тапочка есть. Принц… в наличии, – ухмыльнулась про себя, пропуская мимо ушей весь нагоняй, пусть и такой мучительно трогательный. – Ла-ла-ла… – кутаясь в плед, только мысленно возвела очи горе, пока не решаясь, так по-хамски вести себя открыто. – Ты еще отшлепай ме…ня, – внезапная шальная мысль заставила Зоуи глупо улыбнуться и понадеяться, что парень этого попросту не заметит.
– Опс… – тихо вскрикнула пойманная беглянка, оплетая руками шею демона. – Змеи? Мыши?.. Трава-убийца? – откровенно развеселилась девушка, не понимая, что такого страшного и опасного было для ее особы на земле, что парень вдруг подхватил ее на руки. Она с неподдельным интересом следила за поисками Зевса, глядя то на него, то по сторонам. Но вскоре все встало на свои места. Вернее сказать, легло.
– Не уйду, – вторя ему, улыбнулась Зоуи и тут же прикусила краешек губы, на миг прикрывая глаза. Веселые нотки в настроении женщины стремительно заменялись другими, более чувственными, протяжно и низко звучащими в воображении. – Не уйду… Если только… чуть-чуть… – Отвечая на требовательную ласку, она сползла чуть ниже под Зевсом, еще больше усиливая сладкое давление его колена между ножек. Движение это отдалось яркой вспышкой в голове, и из груди девушки вырвался тихий стон, да так и утонул в омуте поцелуя.
Возбуждение росло. Не плавно, как обычно бывает, а какими-то скачками, то вверх, то вниз. От его слов… да один взгляд в эти глаза, как отраженное желание. – О, не смотри на меня так… У меня у самой крыша едет, – она так и не поняла, в чьих именно чувствах потерялась, своих или его. Несмотря на нарастающий гул в ушах, слушая собственное, участившееся от нахальных почти прикосновений, дыхание, Зоуи еще старалась сохранять хоть какие-то остатки разума. Это прям уже стало делом принципа в близких  отношениях с демоном. Это ненормально. Просто ненормально. Ни одного мужчину она еще не желала так сильно, как этого дьявола во плоти. С другой стороны… так сильно она еще никого и не любила.
Прочь сгинуло платье. Каким-то мистическим образом этот факт обошел стороной малость расфокусированное внимание женщины. Только прикосновение прохладного воздуха к обнаженной коже, контрастом бьющее на фоне горячих ладоней Зевса, возвестило об утрате.
Наверное, метаморф прав. Зоуи, в самом деле, прекрасна сейчас. В этот момент. Темнеющее море волос, разметавшихся по серой клетчатой ткани. Белая, в призрачном сиянии ночи подсвеченная, кажущаяся почти прозрачной, кожа. Мягкие тени ложатся на ее тело, огибая плавные линии, будто лаская, будто не желая оставлять только парню все удовольствие. И глаза… темные, яркие, желающие его. Она подобна лесной нимфе, способной даровать герою блаженство, либо… обречь на безумие. Ее руки легли на голову Зевса, пальчики зарылись в густоте темных волос, не позволяя отстраниться, прекратить сводящее с ума удовольствие влажных прикосновений горячего языка. Тело нимфы  покорно сейчас ласкам демона, откликается, на каждое его движение, жаждет, предвкушая готовящуюся мистерию ночи…
Занавес! – мысленно возликовала Зоуи, едва не задрожав от нетерпения. Восторг тут же потонул в поцелуе, рассыпаясь множеством оттенков. Дразнящим касанием язычка пробежавшись по клыкам демона (вполне пока человеческим, но оттого не менее острым и соблазнительным), девушка не противилась вторжению, принимая навязанную им игру. Руки занялись делом, а именно – избавлением… от ненужной одежды. Медленно, с дьявольским удовольствием растягивая простейшее занятие. – Сладкий, вкусный… Так бы и съела, – пуговица за пуговицей, Зоуи открывался доступ к желанному телу. Она не торопилась к нему притрагиваться, выдерживая жажду до первого прикосновения. Наконец, пальчики добрались до последней пуговицы, самой нижней, но девушка не смогла удержаться от того, чтобы отправиться… еще ниже, наткнувшись на еще одну злостную преграду, уже на штанах парня. Раз. И нет проблемы. Так же она избавилась и от стесняющей движения молнии, правда, лишь наполовину. Да, Вель говорил только о рубашке, но… черт возьми! Как здесь устоять! Потребует возмещения ущерба… придется платить. Зоуи ловко скользнула за пояс и под ткань плавок, ласково, но достаточно ощутимо обхватывая пальчиками и ладонью такую чувствительную плоть, смещаясь чуть ниже и так же легко возвращаясь обратно. Свободной рукой она, наконец, добралась до «оставленного на потом», нежными прикосновениями подушечек пальцев и ноготков забираясь под рубашку. Ощущение безумное, ни с чем несравнимое. Хочется всего и сразу! Правда, поцелуй, кажется, слишком затянулся, так что вскоре пришлось прекратить ласки и покинуть запретную территорию, уже обеими ладонями скользя по торсу демона вверх, к плечам, чтобы завершить начатое… избавление.
– Эй… Это даже как-то нечестно, – наигранно возмутилась девушка, приподнявшись на локтях, когда потеряла Веля из поля зрения. Кусая собственные губы, она с замиранием следила за его продвижением вниз. Но Зоуи ясно дали понять, дескать «сиди и не дергайся». Что она и делала. «Не дергаться», правда, оказалось уже сложнее. Действия Зевса приводили тело в такой восторг, что оно уже само, помимо воли хозяйки, совершенно недвусмысленно реагирует, где-то прогибаясь, где-то судорожно содрогаясь, даже не возмущаясь и не противясь возможным побочным  «пыткам». Остатки разума просто грозят вот-вот покинуть и не вернуться. Поверхностное дыхание девушки все чаще стало срываться на хриплые стоны, тихие, но как-то особенно громкие в ночной тишине сада. Она даже не пытается их контролировать. К черту все! Слишком хорошо, чтобы думать. Слишком...
– О, нет… – как-то неуверенно и напряженно сорвалось с губ после очередного судорожного вздоха. За «нет» последовало «да», так что разобраться в буре желаний стало сложно даже самой Зоуи. Одновременно хотелось и прекратить этот дурманящий водоворот ощущений, и… продолжить… до бесконечности. Да разве такое возможно…

Отредактировано Zowie (2012-05-14 00:36:23)

Я точно ненормальная, – шпилькой мысль пронзила ускользающее сознание в ответ на бормотание парня. Лишенная контроля. В который раз пойманная и подчиненная даже не столько своим, сколько желаниям Зевса. Робкие попытки рассудка оставить за собой последнее слово в один момент сметались его по-хозяйски настойчивыми ласками. Точными. Невыносимыми. Дело даже в том, что она не знала, как противиться его власти. Нет. Хватит и сил, и воли удержать себя в руках… если на то действительно будет причина. А сейчас просто нет смысла. Зоуи сама устраивала для него охоту, сама будила в нем дикость, едва держась на тонкой грани между опасной игрой и жуткой реальностью. Этот зверь, до времени дремлющий внутри метаморфа, и пугал, и безумно притягивал, и чаши весов все никак не хотели склоняться в какую-то одну сторону, хотя очень… очень часто были близки.
Девушка сдавленно взвизгнула и вся напряглась, едва только расфокусированное зрение различило источник странных ощущений. И прикосновение, и нет. Сразу и не поняла, что это, сбросив все на игры взбудораженного сознания, пока память любезно не подкинула парочку ярких ассоциаций. Первой реакцией было дернуться… куда-нибудь, неважно. Но она даже шелохнуться не посмела. Посмела бы, а вот тело… Двигаться не желало, то ли готовое к первому прикосновению боли, то ли наоборот, ошарашенное ее отсутствием. – Не садист… – давя в горле тихий стон, выдохнула девушка, постепенно сдавая сопротивление ласкающей Тьме, – ты извращенец! – прозвучало даже слишком громко и оборвалось рваным вздохом. – И из меня такую же сделал, – все, на большее она уже была не способна. Одарив еще Веля полным ярости взглядом, она окончательно сдалась. Накатывающие и отступающие волны возбуждения, заставляющие тело судорожно вздрагивать. Ласки горячих прикосновений, дерзких, изматывающих. Физические ощущения, все эмоции, собственные вскрики, уже откровенно плачущие и просящие, захлебывающиеся в желании – все мешается в один запутанный клубок чувств. – Да что ж ты делаешь! – последний проблеск сознания до того, как наслаждение жаром растеклось по всему телу и затопило голову. Измученная удовольствием, Зоуи даже не отвечала на поцелуи метаморфа, задыхаясь, тщетно надеясь восстановить сбившееся напрочь дыхание. Как всегда оно бывает, голова тут же заполнилась сонмом мечущихся мыслей. Хорошо. Запредельно.

Она лежала почти в беспамятстве, физически ощущая, как рассудок плавно возвращается в разбитое сладкой истомой тело. Наконец окончательно осознав свое существование в реальном мире, девушка чуть повернула голову, разглядывая профиль демона в светящемся сумраке ночи. Наверное, она могла бы предаваться этому увлекательному занятию целую вечность, мечтая о чем-то своем, далеком и не очень, не обращая внимания на все, что происходит вокруг. Гроза. Пожары. Конец Света. Все неважно. Дыхание ее, уже ставшее совсем тихим, в какой-то момент и вовсе замерло, а по приоткрытым губам мелькнула, скрывшись и тут же вновь ярко проявляясь, улыбка. Скользнув взглядом по фигуре парня, Зоуи протянула руку в сторону, и в следующий миг ладонь его сжала уже ее пальцы, а не пустой воздух. Вот именно ради этих моментов и стоит жить. Когда нет слов, чтобы говорить. Когда уже почти нет сил, чтобы чувствовать.
Разморенное ласками тело уже начинает остывать, покрываться мурашками. Еще раз дернув плечами от пробегающей дрожи, женщина все же перекатилась на бок, отпустив ладонь Зевса. Немного покопошилась, устроилась удобнее и теплее, подлезая под руку и прижимаясь вплотную к нему, такому горячему, что хочется пищать от восторга. – Мм… – и тишина. Казалось, это единственная здравая мысль, посетившая голову и не посмевшая там задержаться. Даже тихонько заурчала от удовольствия, разлившегося под кожей теплом. Нормальные люди в такие минуты упиваются нежностью, признаются в любви… Только Зоуи, это уже известно, малость ненормальная.
– Что ты сделал со мной? – немного удивления и капелька раскаяния в голосе. Вполне закономерный вопрос для нее. Даже после полученного удовольствия она снова начала заводиться только от ощущения близости, прикосновения к его коже, запаха, который стал уже так же необходим, как кислород.
Секунды хватило, чтобы, перемахнув одной ножкой через парня, оказаться над ним. – Я от такого обращения и с ума сойти могу, – честно призналась, заглядывая в глаза Зевса. В общем-то, это чистейшая правда. Удовольствие и боль – две стороны одной монеты. И способностью сводить с ума обладают одинаковой. Стоя на коленях и упираясь ладонями в землю по обе стороны от головы метаморфа, она склонилась к его лицу, собираясь поцеловать. Опустилась на локти, прижимаясь грудью, и в последний момент увернулась от соприкосновения губ. Прижалась щекой к щеке, обжигая дыханием и тихим шепотом. – Тебе же не нужна обезумевшая от желания… – внезапное озарение. – Или нужна? – она тихо рассмеялась и чуть отстранилась. Перенеся всю опору на одну руку, вторую провела под собой. Слегка царапая кожу парня, она подобралась к ширинке, так и оставшейся наполовину нетронутой. Наконец, с выражением чистой невинности на лице, последняя преграда была сметена, оставив Веля беззащитным перед ласковыми прикосновениями.
– Чего тебе больше хочется? – вариантов на выбор Зоуи демону не предоставила, но по полному искреннего восторга взгляду и по тому, как девушка машинально облизнула и прикусила, сгорая от нетерпения, собственные губы, становится понятно, что их, вариантов, как минимум два. Она чуть крепче сжала ладошку в штанах демона, и уголки губ поползли вверх в хитрой улыбке. – Неважно, – это уже скорее сама себе, чем ему. Действительно! Чего спрашивать, если можно получить и того, и другого, и не один раз.
Рука Зоуи выскользнула на волю, и девушка, наконец, слезла с Зевса, вставая на коленки уже подле него. Упираясь в землю одной ладонью, со своей же стороны, и чуть нависая над парнем, свободной рукой она, все еще чему-то таинственно улыбаясь, проделала недолгий путь от притягательной ямочки у основания шеи демона до самого низа живота, оставляя на гладкой коже едва ощутимые следы нежных прикосновений подушечек пальцев. – Не бойся, – подняла она искрящиеся азартом глаза на парня, ловя его взгляд, – сегодня никаких игр. – Путешествие завершилось вблизи уже знакомых границ. Девушка не стала раздевать его совсем, одной рукой лишь немного стянув с бедер мешающиеся штаны и нижнее белье. Без промедлений, не давая желанию остыть, пальчики коснулись нежной плоти, обхватывая и чуть сжимая. Завороженность в ее глазах, крепко замешанную на вожделении уже невозможно скрыть, да и незачем. Чуть отодвинувшись назад, она склонилась еще дальше, легким прикосновением губ и горячего дыхания вырисовывая линию по животу от бока и к центру… ниже. – Все, что ты захочешь. Все, что пожелаешь. Только… еще немного… потерпи, – честно говоря, сил особо-то нет тянуть, но это же так сладко – изводить его желанием и ожиданием.
Зоуи переменила руки, упираясь теперь ладонью в землю между ног метаморфа. А заодно и вывела его удовольствие на новый уровень. Все еще не освобождая возбужденный орган от томительного плена пальцев, обвела головку кончиком языка, спускаясь ниже по всей длине и вновь возвращаясь к вершине, опаляя порывистым дыханием, раздразнивая в парне желание большего. – Каково это? – улыбка на миг обнажила белые зубки, когда она мельком, чуть подвиснув в приступе любопытства, взглянула на Зевса, а затем снова вернулась к волнующему занятию, оставляя новую влажную дорожку на нежной коже. Этим вопросом она задается всегда, потому что, черт подери, на самом деле интересно! Ей и самой это нехитрое занятие доставляет немало удовольствия. Чувствовать, слышать реакцию Веля на свои простые действия – чуть ли не вершина наслаждения близости с ним. Да и осознание всего происходящего распаляет не меньше. Злой колдун. Бездушный монстр. А в ее… руках – такой чувствительный и трепетный.
Женщина не стала растягивать «издевательство». Игривые ласки язычка сменились прикосновением губ и дальше – нежным пленом ротика. Невообразимая мягкость и чуткость, исполненная одним только стремлением – довести до беспамятства. Месть? Нет-нет. Не имеет места. Только чувства и искреннее желание. Не сдержала и собственного тихого стона удовольствия, исходящего от всех пяти чувств одновременно. Рука сдвинулась ниже, оставляя губам простор беспрепятственно скользить по горячей плоти мягким сжатием. Действия, ласковые и заботливые, порой становятся немного резковатыми и настойчивыми, изредка прерываясь горячими вздохами, а то и вовсе замирая почти у самого основания на движении глубже. Собственное возбуждение порядком туманит рассудок, сдавая управление телом на власть инстинктов. Да и кому он нужен, этот рассудок. Сейчас. Когда так замечательно в темном мареве приятных ощущений. Почти уже не занятая делом  рука больше пригодилась в другом… месте. Скользнув ладонью между ножек, Зоуи принялась ласкать себя, немного сбиваясь в разнице ритмов и тихонько постанывая от такого двойного удовольствия. Все порядочные мысли давно убрались из головы. Да и другие особо задерживаться не стали. Не было никаких «нужно» или «правильно». Она делала только то, чего хотелось ей… чего хотелось ему.

Отредактировано Zowie (2012-05-19 11:06:46)