Центральная больница----------------->

Май. 2010 год.

Ночь была хороша собой, так что людей на улицах города было в избытке. Это могло напрягать таких одиночек и любителей тишины, как Джека. Но на данный момент парень был занят своей головой и окружающее его не интересовало вовсе... С отсутствующим лицом, он блуждал между зданиями и дорогами, пересекая все новые и новые районы Токио-Юпитера. Позабыв о всем прошлом, Джек находился в своем невидимом мире, где понятие о времени не существовало, и шума кроме своих мыслей не присутствовало...
Жгучее желание, как горчичники на грудной клетке, что-то поменять или резко свернуть с ровной дороги, заставляло его разум лихорадочно крутиться вокруг собственной оси. Прикусывая ноготь большого пальца и смотря на всех прохожих глазами Бога смерти, Джек почти нашел выход из сложившегося своего неудобного положения. Но исполнение плана тормозился благодаря всем этим людям. Джек был готов убить их всех, но не факт, что в количестве все дело. Нет... Все куда сложнее.
До чего я голоден! Джек. Я не о еде. Ты знаешь. все эти белки и углеводы - для меня простое мыло. Уже надоело питаться твоим пофигизмом и сентиментализмом! Где то время, когда на твоих руках была кровь, и она приятно пахла женскими духами. Где тот маразм, что вечно крутился в голове. Ты одомашнился. Это раздражает! Вечно одно и тоже! Ничего нового! Требую продолжение банкета! Хочу убивать! Убивать! Убивать! Голос опять соскочил с крюка, заставляя Джека слушать себя и чувствовать. Шинигами так же стал ощущать голод. Все то, что испытывал голос, теперь и переживал Джек. Но его разум все так же исправно работал охладителем. Чувства притуплялись, что еще хуже сводило с ума брюнета. Хотел заткнуть, но не мог. Хотел убить, но не может. Хотел уйти, но не сможет... В горле ощущался жал, будто Голос вот-вот вырвется на свободу, и Джек начнет говорить им в слух. если такое случиться, то он уже пропадет. Он станет заложником собственного расшатанного сознания и больше не сможет видеть этот мир равнодушными глазами. и зачем ты сдерживаешься? жалеешь кого-то? кого? этих людей? один, два три, четыре,.. они не кто! просто мясо, овощи! у этого поколения изначально не было души!...пять, шесть, семь,.. их вообще не должно было быть! все они - твоя забава! все для тебя. для твоих потех! ...восемь, девять, десять, одиннадцать, две... ЗАКАНЧИВАЙ! НЕ ПЕРЕБИВАЙ! УБИВАЕШЬ! РАЗДРАЖАЕШЬ!..четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать,..
Он шел сквозь малые компании шумных людей, смотря себе под ноги. А сознание медленно и аккуратно подкладывало, что стоит утолить жажду, надо только найти место и выбрать время...

Успокоить себя Джек уже смог, когда подходил к фонтану. Тут было тише из-за отсутствия людей. Голова странно гудела, как будто она состояла из реактивного двигателя. Но весь собственный шум уже был не слышен. Прохладный ветерок так вовремя просачивался сквозь волосы и охлаждая взгляд красных глаз. Парень остановился, он так и не поднял головы за все это время, пока шел. Внутри его что-то сдавливало скручивало. Джек боялся рот открыть. Думал, что не узнает своего голоса или вовсе ничего не сможет сказать... Некоторое время Джек так и стоял, но непонятный приторный запах заставил его поднять голову, оторвать взгляд от земли. Но у фонтана было слабое освещение, и Джек не смог никого разглядеть. Но запах тянулся от куда-то впереди, из тьмы. Блек сделал один шаг, потом второй. Впереди тоже слышались звуки шагов и ощущалось чье-то присутствие. я чувству. чувствую. это оно, Джек! я жажду! не разочарую! перестань! перестань мной командовать. меня это бесит. я сам хочу. сам хочу ощутить это. так что заткнись! Джек медленно шел. Он уже проходил мимо фонтана, когда из темноты ему на встречу вышла девушка. И была бы она обычной девушкой, если бы проходила в той шумной толпе, где ее ничто не выделяло бы. Но сейчас она уже не просто девушка, мимоидущая, о ней стоит сказать пару слов.
Ее звали Екоту Заси. Ей было всего девятнадцать лет, и училась она на третьем курсе в колледже на журналиста. Девушка приехала в Токио-Юпитера около трех лет назад, когда закончила школу в своем северном городке далеко от сюда. Родители остались на своем месте, поддерживая небольшой домик с огородом и садом. Там же остался младший брат, который собирался приехать к ней этим летом на подработку курьером. Сама Екоту снимало маленькую комнатку в спальном районе города. За все то время, пока она жила тут, успела найти работу в забегаловке и обзавестись хорошими друзьями. Училась девушка хорошо и состояла еще в студенческом театральном кружке, где раскрывала все свои таланты. О ее внешности мало что можно сказать. простая японка с темными волосами и карими глазами. Стройная и не высокого роста.
Сейчас она возвращалась с вечерней лекции по социологии. Вид у девушки был уставший и сонный. Она шла, не замечая перед собой мужчину, а Джек остановился как вкопанный. Он смотрел, как медленно двигалась девушка к нему на встречу, утопая в своих мыслях. Но вот ее носок ноги зацепился за выступавшую плитку, и тело начало падать вперед. Это было близко, и Джек смог поймать девушку, удерживая за плечи. Девушка охнула и взглянула на парня. Джек же смотрел на нее с растерянным видом, все еще держа за плечи.
-Стоит быть осторожнее.-произнес он, поднимая девушку.
-А. а... Спасибо...-растеряно поблагодарила девушка незнакомца.
Когда Екоту уже стояла самостоятельно перед брюнетом, то не смогла пойти дальше. Она смотрела на случайного встречного-спасителя с удивленными глазами. Джека не удивлял такой взгляд, он просто стоял перед девушкой и ждал...
-У вас бледный вид. Вам плохо?
ДА! Мать твою! Плохо мне! Джек конечно улыбнулся по себя такому вопросу, особенно по поводу бледности.
-Может быть. но мне кажется, что у вас вид куда более болезнен.-мягко произнес Джек, чуть улыбнувшись.
Девушка выдохнула воздух, на миг закрыв глаза. Этого было достаточно, чтобы глаза Бога смерти прочитали ее имя и время, что осталось ей жить. Екоту Заси. что? ее жизнь на исходе.... с удивлением для себя отметил Джек.
-Да. Меня это не удивляет. В последнее время жутко устаю.-бодро сообщила Екоту-Столько дел, конец учебного года. Еще работа и театр.... А вы хороший человек.
Джек обернулся на нее, девушка уже облокотилась о бортик фонтана. хороший человек? не одного правдивого слова. ни одного! значит ее жизнь кончается. ладно...в конце концов - я жнец.
-Театр? Работаешь там?
-Ну... Я имею в виду театр при колледже. Но а вообще хотелось бы. Знаешь. Ой... Забыла представиться. Я Екоту Заси.-она протянула руку.
-Конечно. Джек.-ответил парень, пожимая руку.
-О. какое не обычное имя. европеец? о оно видно. У тебя такая не стандартная внешность. Я сначала было подумала, что ты псих. Ой. Ничего, что я так говорю?
-Ничего....
у какая. догадливая....... Джек подошел ближе к девушке, что стояла у фонтана, теребя кончики волос и с жизнью в глазах смотрела на Бога Смерти. В кармане Джек сжимал скальпель. Он не менялся в лице все так же с мягкой улыбкой смотрел на свой выбор.
-Нет. Ну у тебя и в прям пугающая внешность. Растрепанные волосы , бледный вид. Да и глаза...-девушка запнулась, когда посмотрела в те самые глаза, про которые упомянула-...о. Что-то не так?
-Да. Совсем немного. Но я уверен, что мне станет лучше, когда я...
-Что? Когда, что?
Черные глаза Джека стали красными, они переменили Екоту в лице. Ее глаза широко раскрывались, и рот тоже. Она попыталась отстраниться от случайного встречного. А Джек приблизился к ней еще ближе, высовывая из кармана руку со скальпелем. Метал сверкнул от упавшего света фонаря. Девушка была уже готова закричать, когда Джек сделал резкое движение, лезвие скальпа скрылось за нежной кожей у шеи. Девушка так и застыла, беззвучно смотря на Джека. Он сам тоже переменился в лице. Теперь его улыбка была не милой, а ужасающей.
В голове гудел Голос. Он ликовал и пожирал в себя все то, что ощущал брюнет. Он вывернул свое запястье, другой рукой удерживая девушку за плечо. Сладкий запах начинал смешиваться с запахам крови, что вытекала из порванной артерии. Джек безумными глазами смотрел на кровь на разодранном горле. Тело тяжелело, коричневые глаза меняли цвет, тускнели, веки тяжелели и закрывались. Рука со скальпелем опустилась. Парень приблизился лицом к шее девушки и провел по не языком. М!.. Вот этот вкус! как сладко! чувствую себя одним из тех упырей. люб. люблю эти чувства! Джек отпустил девушку, ее тело обмякло и повалилось. Он оттолкнул его от себя и отошел сам. Труп упал в фонтан, уходя на низкое дно. В вода стала растворятся кровь. Джек наклонился в фонтан и умыл в воде руки и скальпель.
-На одежду тоже попала кровь.-тихо произнес он, оглядев себя. Скальпель убрал в карман и достал сигареты. Да, сейчас это была уместная вещь. В воздухе растворился горький запах табака, подчеркивая всю драму этой сцены. От куда-то из далека доносились людские голоса и смех. Кому-то сейчас было весело и хорошо. Джек огляделся. Вода в фонтане стала розовой, полностью впитав в себя кровь. Джек выкинул бычок в воду и пошел прочь от этого места. На его лице царило умиротворение и удовольствие. как хорошо я себя ощущаю...

--------------> Куда-нибудь.

Сеть улиц>>>>>>>

Июнь. 2010 год.

Изая продолжал легкую пробежку, гонясь за волком, который так и старался убежать. Вскоре, Изая потерял волка из виду, но по траектории, можно было понять.
Изая находясь недалеко от фонтана, как он так быстро сделал, конечно, прошел тайными переулками, которые известны только некоторым людям...Ха...волчек у нас страдает...жарко ему...ах..да погода противная, даже мне жарко, зря напялил куртку, но без нее некуда... После этой мысли, Изая стал приближаться к волку, что бы наконец то заставить волка разговаривать...Та так же отреагировала и похоже решила выйти на открытый разговор.
-Что за взгляд. я ведь не убивать вас пришел, решил поговорить, а вы, убегать... Сказал Изая. и снова натянул наглую улыбку, что давало знать, что он добился того чего хотел.
-Наверное разговор здесь нормально не пойдет, лучше отойти... Изая понял почему волк так пялился, ну все равно, не решил ответить...Что бы продолжить разговор, поманил волка за собой, что бы отойти подальше от этого фонтана, и подальше от чужих ушей. -Идем, не бойся, не кусаюсь... Рассмеялся Изая, намекая что кто из нас кого покусать может...

Изая остановился, и в конец стал подозрительно пялиться на волка...Хм...зачем так пристально смотреть? изучает, не ужели у этого существа есть такие же методы как и у меня...Точно! Изая снова натянул наглую улыбку, которая в темноте очень странно смотрелась.
-Хм...изучаешь? Интересно, если ты волк, то у тебя должен быть хозяин, а если есть хозяин, то ты ему покорна...а если нету, то как ты тут живешь, мародерствуешь? или же...Работаешь...Работать тебе точно мало кем можно, твой нюх, значит ты могла работать у кого нибудь в роли "поисковой собаки"...Так, я что то все свои мысли сказал, надо держать свой рот на замке. хотя бы от такой подозрительной сущности... Рассмеялся Изая, его беззаботный характер виднелся сразу, но это было не так, Изая не был на столько беззаботным. и все что он делает, было заготовлено заранее.
Изая приблизился к волку. и присел на корточки, что бы быть равным с этим существом, хотя бы ростом, и посмотрев в глаза волку, Изая нагло улыбнулся положив руку на голову волку.
-Интересно, откуда же ты все таки взялась? после этих слов, наглая улыбка пропала, и превратилась в простую улыбку, которая доступна всем людям, которые просто рады.

Изая слегка вдумался во все действия волка, и наконец то понял и, что бы не показывать этому волку, Изая слегка провел рукой по голове волка...
-Какая красивая шерсть, мягкая, пушистая, мне бы такую... Изая продолжал красиво улыбаться, что бы не спугнуть волка. Это создание похоже мило отреагировала, похоже хочет показать себя в лучше стороне, или же, притворство, жаль, что Изая не умел читать мысли, но вот, что было интересно...
-Слушай, а знаешь, я быстро понял тебя...хм...как будет правильно сказать, ты наверное живешь одна? или же у тебя кто то есть, но вот в чем причина, ты хочешь найти, что нибудь...Хм...Может хозяина, нет, ты наверное думаешь, "нужен ли мне этот чертов хозяин, я сама себе вожак" верно? эх, а ты не думала что я читаю твои мысли? это ведь очевидно....тебя на сквозь видно... Изая снова мило улыбнулся, и почесал у волка за ушком, как обычно любили все животные, точнее не все, но многие.
-Прелестный волк...Так бы и гладил. если конечно волк будет не против... Сразу же добавил Изая, переходя от тех интересов, к простым физическим влечением, как обычно котенок привлекает ребенка.

Изая продолжал поглаживать этого красивого и гордого волка, который очень очень гордо задрал голову к небу, давая знать она лучше всех на свете.
-Неужели волченку нравиться? в чужих руках ты точно таишь...надо быть хоть капельку устойчивой, а то плохие дяденьки поймают... Изая снова мило улыбнулся, и вдруг, волк упал на бок, приподняв две боковые лапы.
-вааай! Изая слегка был удивлен, но что бы не обижать волка, он прикоснулся к брюшку волка, и стал слегка поглаживать, что бы донести то удовольствие которое хочет волк. Интересный волк, недавно она только была готова меня покусать, а после того как я почесал ей за ушком, она сразу поддалась, значит вот где твое слабое место... на лице Изая появилась почему то та старая наглая улыбка, и не громкий смех, который слегка отдавался эхом в горле парня...
-Кстати, как вы потом будите оттираться от грязи этих улиц...все таки лечь здесь....Хотя, если вам нравиться, то я лично ничего не скажу...ха ха ха... Посмеялся Изая, и продолжил почесывать брюшко животного.

Да волчице полностью наплевать уже на всех, хорошее же. А удовольствию ничего не должно мешать, так что та спокойно и удовлетворённо прикрывала глаза, от сладостного наслаждения. И всему же когда нибудь приходит конец, как и этому случаю. Нечто произошло, что напрягло и заставило вскочить на лапы.
Праздник?
Наклонила голову на бок волчица и посмотрела на партнёра, разглядывая его снизу.
А ты идёшь? Там наверняка много вкусненького, как в прошлый раз, надо бы сходить, я не могу пропустить это.
Хвост заметался, предчувствуя сытый желудок, но одна она не отправится, надо взять белую, , а об остальном уже Блю сама позаботиться

Но нам сейчас не по пути..
Пока парень был в задумках, волчица тут же дала дёру в обратную сторону, тут же скрываясь за деревьями, будто сквозь них прошла. Достигнув своей скорости, где-то уже вдали послышался тихий вой, который услышит Белая с самого леса, отправляясь на встречу с матерью.
Блю не раз была на этих праздниках, встречала многих "людей" (с виду то они похожи на людей). Но самое главное было не праздник, не развлечение и веселье, а всё то, что накрыто на столе. Там всякого вкусного хватает. Этот город явно вновь не ожидает гостей из волчьей стаи. Для входа же нужен опять же какой-то наряд, скрывающая лицо маска и опять же волки пройдут своим путём, привлекая во внимание хитрость. А на улице уже вечер, белые ночи не позволяли городу затмиться, как в зиму, температура хоть и схожа с утренней, но уже не жарко, не душно, тепло.
---------В замок

die schatten (gabe)

Сентябрь. 2010 год.

Обычно, после преступления должна мучать совесть, но почему она покинула тело Вэн? Странно, но было просто до боли в лёгких приятно кричать и махать всем пешеходам. Эйфория не сбавляла своего темпа,и плавно продолжала растекаться по всему телу. Рёв мотоцикла был приятен, это наверное потому что они с Вилеттой были сверху него. Вил легко управлялась с ним, многие из парней, идущие по тратуару громко свистели. Девушка в котортком платье, в брутальной кожанной куртке в такую погоду - редкая картина однако.
От быстрой скорости и сильного ветра волосы Вэн уже высохли, и стояли забавными колючками. Всё из-за того же ветра на глазах накатывались слёзы. Простые, физические, они плавно скользили по вискам, затем запутывались в волосах. Это и было счастье. Весь вечерний город стал простыми огоньками - большими и маленькими. Тёмными и светлыми. Всё проносилось быстро. Быстрее всех поездок, которые свершала когда-либо оборотень.
- Может остановимся у фонтана? Там интересно, да и есть чем отметить! - перекричав рёв железного коня, Вэн, прижимаясь к тонкому телу Вилетты, указывала свободной рукой на нужный поворот.
И вот они уже заехжали на площадку с фонтаном. Странно, но обычно, по памяти Вэном, здесь всегда собиралось очень много людей. Вокруг было только три компании. Молодые люди, девушки, различных рас и происхождений. Они свободно вливались в эту атмосферу. Мотоцикл заглох под бурные апплодисменты одной из компании парней. Апплодисменты Вилетте, которая на тормазах умудрилась развернуть "коня" на 180 градусов и ровно припорковаться.
- Ух, вот это и поездка. Прям слов нет! - спрыгнув, Вэн начала расхаживать вокруг их временного подарка - Хочется выпить! Как ты думаешь? - посмотрев на ближайший торговый павильон, оборотень остановилась.

Организм удовлетворил свои потребности в эйфории и в детской радости. Быстро, как будто отрезало остальное желание что дальше делать, почему то Вэн вспоминала ауру жестокости около того дома. Страх о физической боли возростал вместе с адреналином. А если и в правду заметят? Если поймают? Все эти чувства и ощущения только из-за того, что оборотень почувствовала своего собрата. Тоже хищник по происхождению, но более странный, более усовершенствованный. Кулаки сами по себе сжимались, в душе предстовлялась брань двух псов. И опять. Странно.
- Хм. А у тебя не плохо получается управлять этими парнями. - с улыбкой сарказма, девушка посмотрела на "гонца", который чуть ли не с пеной во рту, побежал за выпивкой.
Вэн сняла сумку с плеча, и уселась на край фонтана, вблизи Вилетты и мотоцикла. Хотелось не забывать эту девушку. Один маленький секрет - под алкоголем амнезия пробуждалась быстрее, но а если сейчас выпить таблетку и залить её алкоголем, то что будет? Ответ почему-то приходил самый плохой. Но время расстраиваться? Тут и так огромный страх охватывал Вэном.
- Вилетт, сиди пожалуйста так. - достав из сумки сигарету, девушка закурила, затем достала свой дневник с ручкой и открыла новую чистую страницу - Не хочу тебя забывать. Мало ли. - девушка улыбнулась и выпустив дым из лёгких, начала срисовывать силуэты её знакомой.
Два взмаха ручкой, ещё два, множество взмахов. И вот, образ девушки был похож на правдоподобный. Подписав, Вэном ещё долго всматривалась в свой рисунок, точнее в портрет. Он был необычным, а всё наверное из-за того что она рисовала по особому. Только она поймёт это, только она может понять кто это. Ну это и было к лучшему.
Положив рядом дневник, Вэн вздрогнула. Парень прибежал с пакетом, который издавал звон стукающихся бутылок. Внутри вновь всё буйствовало. Радостно встав, девушка забрала "подарки", и парень, смущённо, ушёл дальше в свою компанию. Но обещал вернуться. Заглянув, Вэн чуть ли не пищала от радости. Пиво, пиво и пиво. Много выпивки. Достав две банки пива, оборотень подошла к Вилетте и протянула питьё.
- До утра? Я не против. Мне всё равно некуда идти и нечего делать. - широкая улыбка, и два больших глотка.

Вилетта хмыкнула. "Подумаешь - они всего лишь мальчишки. Их только помани пальчиком, и будут ползать перед тобой на коленях, выполнять любую прихоть, хоть и не могут они почти ничего – еще не добились высот в жизни. Не интересно! Другое дело приручить кого-то сильного, того, кто уже пресыщен красотками, деньгами и почти равнодушен ко всему. Сделать дикого зверя - своим карманным псом. Хотя, даже в этом нет особой радости. Больше нет." Обожглась. Однажды и навсегда. Прошлое.
Снисходительно улыбнутся, будто невзначай провести по стальному корпусу ладонью – на самом деле исследовать на наличие «подарков». Нашла, хоть и не подала виду. Рука нащупала оружие. «Пригодится. Вдруг хозяин совсем псих…» Мелькнула мысль, и исчезла. Отвлекли слова Вэном, Ви немного удивилась просьбе, но ответила согласием.
- Хорошо. Улыбка чуть теплее. Нет, Вилетта позировала и раньше, но тогда это было скорее способом заработать, или удовлетворить собственную прихоть, но не вот так – просто потому, что человек хочет тебя запомнить. Пусть рисует. Жаль, она никогда не запомнит, даже если поймет – Вилетта не добрая фея, она удовлетворяет в первую очередь свои желания и не обращает внимания на других. Сегодня маэстро хотела развлечься, с кем не важно. Вэн, ты всего лишь жертва случая. Но, если подумать, ты же не против?
В руку легла банка пива, девушка открыла ее и сделала небольшой глоток. «Мерзость.» Но это единственное, что было, поэтому выбирать не приходилось. Еще пара глотков. Сигарета. Время тянулось, а внутренний голос шептал об опасности. Кажется, интуиция, подкрепленная эмпатией, почувствовала, что погоня уже началась. Мимолетный взгляд в зеркало – смутны образ мужчины в черном за спиной. Теперь сомнений не осталось, в скором времени их найдут. Небольшое предвидение, жаль, большего не узнать…
Вновь хотелось скорости, только в одиночестве, но покидать оборотня, Ви пока не собиралась. Что-то удерживало ее на месте. Будто ждала часа Х.
Оно настало слишком резко. В затылок будто попала снайперская пуля – разряд страха пробежал по телу. Вилетта чувствовала чей-то взгляд на себе, не тот «обожаемый и восхищенный», каким наблюдали за ней парни, а совершенно другой. Звериный.
«Это он.» Девушка поняла, сразу. Только почувствовав его присутствие. Но не дернулась. Спокойно продолжала сидеть, улыбаться. Только мозг работал с неимоверной скоростью. Она должна была просчитать все. Прощупать и определить степень угрозы для себя. Это называется инстинкт самосохранения? Жажда жить.
Прочувствовала. Поняла, что если и встретится с ним, то не сейчас. Нужно было уезжать. План побега был до гениальности прост.

- Не скучаете, барышни?..  эта фраза стала точкой отсчета. Время перестало измеряться в обычных минутах, счет пошел на секунды.

Захватить двоих – Вэном и… Габи(имя случайно было выхвачено эмпатией) в поток иллюзория. Осторожно, что бы ничего не почувствовали. Зафиксировать в их сознании ощущение реальности – заменяя себя настоящую на иллюзию. Шепнуть лишь губами: «Прости» В то же время снять байк с ножки и рвануть с места. Еще минуты три-пять двое оборотней будут видеть «картинку» Вилетты на мотоцикле, которая будет им отвечать, улыбаться, говорить, а на самом деле – фаэри будет уже на бешеной скорости нестись прочь. Не то что бы девушка слишком беспокоилась из-за пришедшего, скорее она понимала, что она должна сама заботится о себе. Зима кое-чему научила феею снов.
*Куда подальше от сюдо, потом напишу куда точно уехала

«Вы из тех, кто туп. Вы - свиньи, играющие в честность, но прячущие истинных себя.»
Неспособные чего-либо услышать. Неспособные чего-либо почувствовать. Это место противоречия.
Раздался хруст, и конечность жертвы не человечески изогнулась, выпуская сквозь кожу обломок белесой кости. Судья перебивает стальные браслеты прутом. Кисти ее рук скользнули на пол, а пальцы дергались еще несколько секунд, словно хвосты, скинутые десятком ящериц. Разве человек, чье тело так изуродовано, захочет сделать хоть один лишний вздох? Брезгливо скривились черно-красные губы. Из порванной щеки выглядывают белые зубы, когда-то составлявшие очаровательные улыбки. Несколько движений скальпеля, и оба глазных яблока оказываются сначала в небольшой алюминиевой посудине, а потом - в банке с прозрачной жидкостью. Достаточно будет нескольких минут, чтобы человек окончательно потерял сознание, а потом, не приходя в него, умер. Чудесная смерть. Почти красивая.
    Шанс на побег для одной из девушек читается в широком злом оскале. В отведенном взгляде на радиоактивную кожаную игрушку с четырьмя фильтрами. В хрусте стекла под тяжелой подошвой, когда охотник в черном делает шаг вперед и медленно вытаскивает руки из карманов. Они пусты. Расслабленны и выглядят дохлыми огромными пауками, свисающими с белых веток. В этот момент одна использует этот шанс.
Тонкий флер чужой магии лег на расслоившееся сознание - тварь вскинула голову в его внутреннем мире и выпустила когти, но человек, глупый человек со своей медлительностью и невнимательностью, не пошел ее порывом, а застопорил движение, словно якорь, словно камень, за который зацепилась блесна и рыба, в итоге же, ускользнула обратно в бурный поток. Беснуясь, тварь могла только зло смотреть в след уносящемуся образу хитрой воровки на мотоцикле в то время, как человек довольствовался остаточным ощущением иллюзорной магии. Маячок красной точкой весело побежал по темному экрану карманного радара.
   На него теперь смотрит только одна пара глаз. У фонтана никого: рассосалась кучка подростков, утащив с собой остывающее тело дружка, но искренне полагающая, что тот еще жив и просто мертвецки пьян. Ха-ха. Мертвецки. Вот и ответ, так что бейтесь в агонии и позвольте своим желаниям выжить и вылезть наружу.
Ноздри сладко щекочет запах страха и звериной шкуры: перед ним не просто девчонка с соседней улицы, а сформировавшийся физически и морально, достаточно взрослый для того оборотень. Волк. Собака. Наглая, не пуганая сука. Она, не заметившая жестокой шутки подруги, разворачивается всем корпусом. Габриэль следит за каждым ее движением и почти синхронно с ней вытягивает по направлению к протянутому респиратору руку, делает широкий шаг на встречу. Когтистая звериная лапа накрывает девичью руку почти до локтя и резко, сильно сжимается, заставляя ткань одежды трещать на швах, а кости проворачиваться со своих мест, миллиметр за миллиметром, до той опорной точки - угрозы выпасть из пазов. В янтарных глазах он может увидеть этот страх. Неминуемой боли. Нехватки воздуха. Увечий.
- Взрослые не учили, что брать чужое не хорошо? - почти без угрозы осведомился Габриэль, рывком притягивая к себе девушку и, конечно, не отпуская ее руки, словно попавшей в капкан на крупного зверя. Меньше десятка сантиметров от нее к нему. Матовые когти сжались чуть сильнее, но остановились, не нанося еще серьезных повреждений - хотя у кого еще останутся сомнения, что они не станут в мгновение ножами в мясорубке? Замерев, не слишком трезвый мужчина смотрел на незнакомку сверху вниз, как смотрят быки на брошенный в круг арены кусок красной ткани. Раздавить копытом и нестись дальше. Опустив все, что хотел сказать до этого, с усмешкой спрашивает:
- Какого хрена, детка? - пауза на то, чтобы сморгнуть. Один кадр на другой, - раньше воры лишались за это рук.

Отредактировано Gabe (2010-09-26 23:25:27)

Он более не казался пьяным, а за сеточкой упавших на лицо темно-рыжих волос не было видно поблескивающих, медленно стекленеющих глаз. Словно его тонкая фарфоровая маска, несущая на себе уродливый лик из ночного кошмара, беззвучно смыкающий челюсти на тонкой ниточке здравого рассудка, тоже была черепом, но не человеческим - звериным. Пропасть пустых глазниц и неподвижный росчерк угольного рта. Руки задрожали так сильно во второй раз за этот омерзительный в своей серости и скупости предложений день, но не как у пойманной с поличным девчонки - от страха или боли, а от предвкушения. О, это будет восхитительно... Медленно и восхитительно, как смаковать дорогой деликатес в изысканном ресторане. Выжидаемое хищником время на атаку. Он мог бы убить одним сильным ударом, а мог играть с добычей, сколько вздумается. Зачем - убивать и ставить точку? Нет. Она будет жить еще столько, на сколько хватит мозгов в ее хорошенькой головке. Губы - снова в усмешку, и вдруг понимаешь, что от человека с такой ничего снисходительного ждать не приходилось. Девушка могла ударить в ответ или попытаться вырваться, но обратили бы на ее потуги внимание? Ветер лениво переворачивает, играясь, где-то какие-то листы. Это происходит наверняка далеко. Это не важно.
- Верно. Ты для меня - пустое место, - запросто согласился со словами девушки Габриэль, легко двигая чудовищной лапой вместо правой руки и, в сласть растянув паузу ожидания, сжал чужую руку намертво. Вспоров эластичную ткань черной кофты швейными иглами, когти проложили глубокие борозды на тонкой, светлой коже. Молодое, хрупкое, бьющееся с хрустальным звоном. Разлившийся вокруг сладковатый запах крови и горячие слезы, оставляющие влажные дорожки на щеках девушки-оборотня. Казнь вора за проступок? Нет. Методичное уничтожение живого тела. Сантиметр за сантиметром. Два отдельных фрагмента кожи и оголенного мяса. Попрошайкам заливали в горло расплавленный свинец или - ты жаждал обогащения за счет чужой жалости? - серебро. Воришкам оставалось довольствоваться награждением того, чем они владели в совершенстве. Кисти их рук были выложены под палящим солнцем на центральной площади, но, сколько бы память услужливо не подкидывала размытые, словно замыленые на старой фотопленке, образы, окружающий мир не так уж и далек от инквизиции благословенно проклятого Средневековья. Габриэль был пьян. Алкоголь окреп раскаленным стержнем давным-давно, но пронзительно сладкий запах молодой горячей крови кружил голову сильнее любого спиртного. Особенно когда голод по ней в разы превышает остроту обычного. Хрупкие плечи девушки дрогнули - свело судорогой? - и он отступил на шаг, опуская ее исцарапанную, но все еще подвижную, руку. Темным провалом манит впавшее сухожилие. Это безумно больно для вас, обманувшиеся.
Несколько мгновений, липко протянувшихся вместе медленным током крови, мужчина стоял, оценивающе глядя на девушку, пока хлесткий удар тыльной стороной ладони по щеке не заставил ее слегка отклонить голову. На милом лице не осталось следа, кроме слез и легкого искажения - больно? Страшно? А что ты хотела? Едва ощутимое движение руки, и бесформенный кусок мяса и кости, минутами ранее служивший жертве рукой, будет отодвинут в сторону, размазывая тянущийся за собой след. По борту фонтана. Чего ты ожидала кроме?
- Давай. Лай. - начавшуюся трансформацию оборотень не сможет остановить.

Зрительное восприятие окружающего после спиртного с афродизиаками значительно притуплялось, образы и фигуры визуально искажались; цветовая метаморфоза деформировала общую картину в сплошной искусственный хаос с отголосками звонких смешков, переплетающихся нитей парфюмерных ароматов и неустойчивых границ. Тонкий девичий голос звенит в ушах и хочется еще сильнее сжать лапу, раскрошить ее кости в щепки, что выпирали бы из безобразного месива ослепительно-белыми верхушками сахарных зубцов, лишь бы она задохнулась подступившей к горлу тошнотой от вида собственной изуродованной так, что не соберет ни один хирург, конечности - и замолчала.
«Заткнись»
Но ее голос срывается на более громкий стон, вгрызается в виски и раздражает, как же он раздражает! Кровь, быстро остывая, капает на асфальт и теряется в отбрасываемой скульптурами фонтана тени - сознание фиксирует это, найдя, наконец, на что отвлечься. Лучше бы она кричала, думается Габриэлю, лучше бы умоляла оставить ее в покое, извинялась, ползая на коленях и тогда, кроме омерзения, ничего не было бы. Наедине со своими страхами и переживаниями закреплялась бы ее самостоятельность. Совершенство - это идеально зашлифованные глубокие ветвистые трещины на фундаменте. Злости почти нет. Сплошное раздражение.
«Замолчи же!»
Но рука сжимается в кулак, не стискивая своей железной хваткой ровным счетом ничего. Ничего не нужно больше делать - она сама верно шалеет от того, что происходит: вокруг, с ней и с ее телом. Закутанная в черные одежды и сумрачный свет, она словно танцевала, в краткой потере дыхания опускаясь вниз. Колени. Ладони. Мокро и грязно. Она, наконец-то, кричала и крик этот, должно быть, слышен за чертой города - полный боли и обиды, и столько в нем невысказанного, что содрогаются внутри дикие псы в подворотнях, не рискуя высовывать свои тупые морды из-под отсыревших картонных коробов. Девушка перед ним менялась, обрастая прочной скорлупой, но обнажая слабую ко внешним переменам душу. Она лилась с потоком крови по мостовой, она бежала от самой себя к своим демонам, она рвалась, как рвется старый лист под грубыми пальцами. Рычала и ревела.
Безумно красиво. Безумно. Красиво.

Клочки одежды, играя, относит в сторону ветер - с характерным звуком расстегивающейся «молнии» мужчина снимает свою куртку и бросает на борт фонтана. Он не хочет бесполезно жертвовать дорогой вещью.   
Между ними меньше метра расстояния. Чего ты хотела сделать, девочка? «Дать сдачи»? Габриэль предупредил поползновения оборотня к бегству или атаке, со всей силой физически здорового зрелого мужчины врезав тяжеленным, по сути, сапогом по ребрам. Яркая, ослепительная боль в желтых глазах и звучный хруст треснувших костей. И пусть он предпочитал игру на равных, чтобы сражались конкурирующие стороны с примерно одинаковым физическим потенциалом, и вид хрупкой девушки, даже набросившей на себя звериную личину, не мог служить объектом для должного удовлетворения, он не мог отпустить ее просто так.
Намертво и расчетливо загнать ее в рамки определенной ситуации, поставить ей ультиматум и вынудить играть по своим правилам, и ей придется бороться за жизнь, поскольку инстинкт самосохранения невозможно задушить силой мысли.
Удар такой силы не сбил бы с ног только натренированного бойца, но только не с непришедшую еще в себя после перекидывания девушку. Молодой вервольф.
Раньше, Джи рвал им пасти. Теперь, месит их тела.
Наступает ботинком на грудину и наклоняется не то к лицу, не то все-таки к морде и...тоже рычит, стискивая пальцами черную, как смоль, шерсть у шеи оборотня. Темно-рыжая бровь удивленно изгибается:
- Du bist Scheisse, - как откровение для самого себя; удар припечатывает ее голову к асфальту и заставляет сохранить такое положение еще долгие минуты. Затылком в выбоину. Прикушенные губы.

Отпустив «жертву», мужчина выпрямился во весь свой немалый рост и снова, уже с нотками раздосадованности ситуацией, пнул ее носком ботинка под ребра. От толчка девушка-оборотень должна была перевернуться на бок, но смотреть на это и убеждаться Габриэль уже не стал: порывшись в куртке, достал пачку сигарет и зажигалку. Молча закурил.

Иногда в жизни наступают такие моменты, когда ты с уверенностью готов заявить, что пресытился абсолютно всем без исключения - любимые угощения вызывают отвращение и рвотный рефлекс, неукротимое желание спустить в унитаз пластиковые и дисконтные карты, наличные деньги, возрастает вдвое, а любимая профессия оказывается ничем иным, как карикатурой, фальсификацией человеческого счастья. Этот список растет с геометрической прогрессией. Нащупать детонатор, активировать заряд и взорвать все к чертям вместе с самим собой.
А потом, потом кто-то бесцеремонно вваливается в твой дом и уносит пусть не самого дорогое - с его прошлым попросту вредно к чему-то привязываться настолько сильно, чтобы страдать при неминуемой утрате, - но всегда радующее глаз одним только присутствием. Повадки собственника, не терпящего пышные юбки и кринолины в своем доме, и даже перо не смеет коснуться его вещей. У таких людей редко появляются друзья и, еще реже, гости, однако Габриэль никогда не относился к своим вещам с такой щепетильностью и то, что происходило этим вечером, было скорее всего только результатом долгого застоя. Чем-то новым, брошенным в спокойное озерцо камнем и вот, смотри, тут же побежали круги, но разве задумывались они об этом?
За первой сигаретой вторая, лишенная фильтра, зажатая меж пересеченных шрамом губ. Крепкий сизый дым и концентрированный яд, прошивающий легкие. Железная крышка фирменной зажигалки одиноким треугольником ушедшего оркестра - открыть - закрыть - открыть. Как бусины, одна за другой выщелкивая из себя низменное. По точным пугающим сценам фильма Каннибал Холокост, он оборачивается к зашевелившейся на земле девушке. Она вряд ли сможет опереться на исполосованную руку, но, взвизгивая, будет раз за разом пытаться, пока до мозга не дойдет, где основная причина этой оглушающей боли. Тогда она станет опираться на локти и снова пытаться подняться, в исступлении не понимая, что быть неподвижной уже залог безопасности.
     Габриэль не смеялся лишь из-за того, что не был сумасшедшим - слабо верится, однако, учитывая происходящее. Нормальный человек не мог так легко и с таким удовольствием уничтожать себе подобного, ни на секунду не задумываясь о том, что муки едва живого человека, если приложить чуть силы, нельзя будет описать никакими словами. Человек - самый страшный хищник, как ни крути: тварь держалась в стороне, не видя смысла и чести прикладывать свои лапы к тому, что творило их общее тело. Там, где под огромным фонарем лунного света все кругом кажется тусклым и невзрачным, по земле стелящимся ковром крадется прохладный белоснежный туман; ветер вырывает его обрывками размокшей ваты, разносит в стороны, вскоре теряя из своей власти и возвращаясь за новой порцией. Он проникает под одежду ледяными пальцами и заставляет медленно остывать. Не столько телесно, сколько духовно. Легкое моральное удовлетворение мягко выжимает стоп-кран кричащего алого цвета. Успокоение.
     Скрипя зубами и натягивая тонкие струны нечеловеческого терпения, чтобы по ним смычком заскользило необузданное желание во что бы то ни стало заполучить власть над этим загадочным существом - оборотнем, Габриэль, под воспроизводимое, сладостно взбудораживающее скрипичное звучание, добрую пару месяцев разыгрывал из себя начальника полиции в добрых зеленых бумажках и сейчас, возвращаясь в дым и пыль, он молча курит, наблюдая, как в диких корчах искривляется тонкий стан, как заламываются пальцы и дрожат руки, но переворачивают тело на живот. Как ставшие почти черными от расширившихся зрачков глаза натыкаются на то, что шелестело исписанных убористым почерком белыми листами и как она отчаянно пытается дотянуться до них. И при этом, она смеет просить? Приказывать? Выхватив из слабых пальцев небольшую прямоугольную книжицу, мужчина перевернул несколько последних исписанных страниц. Зачем ей это? Не важно. Оказавшаяся личным дневником, книжка звонко хлопает о каменный борт фонтана. Наклонившись, Габриэль сжал в кулак смоляные волосы девушки и приподнял ее голову от земли.
- Нет, dumm, ты будешь жить.
Одним движением он легко вздергивает ее вверх, заставляя встать на подкашивающиеся ноги более менее прямо. На ребрах, так явно очерченных болезненно бледной кожей, расплываются ореолом кровавые гематомы. По прежнему удерживая оборотня вертикально, но практически на весу, выдохнул горький дым ей в лицо:
- Иначе в уроке нет никакого смысла, - девушка выглядит так, словно из ее горла тянули колючую проволоку. Еще секунда, и на уголках губ снова выступит кровь. Неудержимым потоком, вместе с рвотными массами, так сильно, словно совершенно необходимо выблевать собственные легкие - сдавить белую шею рукой и убить? Не много ли ты хочешь? - как твое имя?