Константин и Элизабет

…Воздух только начинал накаляться, привычный воздух привычного родного города. Сквозь полусомкнутые веки было видно марево, плывущее над нагревающимся асфальтом; ожидание тянулось, провисало в воздухе как нити карамели и не кончалось, все не могло кончиться… длилось и длилось, и даже раздражающие крики шумных детишек не могли достучаться сквозь апатию. Засада? Несомненно. Уберите от него детей, клуши с колясками, уберите детей от этой твари, что щурится на солнце в ветвях деревьев и смотрит поверх голов куда-то вдаль, туда, где паркуется лоснящаяся машина, где выходят из нее двое.
Так и не замеченная теми, кому она предназначалась, едва заметная улыбка приветствия на тонких губах умерла, как будто ее и не было. Приметный высокий блондин в недлинном светлом плаще медленно направился навстречу тем, кто, несомненно, пришел сюда по его голову. (Уберите же детей, клуши!) Всего лишь несколько десятков шагов до размазанного по асфальту мяса, в воздухе мелькают смутные очертания, но под ним прохладная тень от четырех крыльев уже набрала силу.
Двадцать шагов.
Сейчас что-то… произойдет?..

Отредактировано Deus ex Machina (2010-06-14 16:01:06)

-> Неизвестное направление

Июнь. 2010 год.

Машина остановилась, заглушив двигатель. Странно было видеть представительскую "Тойоту" тут, возле старой детской площадке. Ей бы рассекать где-нибудь в центре, перевозя бренное тело хозяина из респектабельного ресторана к месту работы. И чтобы за рулем непременно личный водитель, чаще всего он же охранник и референт. Можно было взять что-то попроще, но нынешний формальный глава Клана Заката не собирался прятаться. Наоборот, показать всем, кто едет в машине. Или должен ехать.

Из автомобиля вышли двое. Девушка выскочила первой и двинулась к центру площадки. Мужчина достал из кобуры "беретту", снял с предохранителя, сунул обратно и двинулся следом, остановившись метрах в десяти. Фигуру в белом он приметил загодя, благо тот не очень то и прятался. Неужто сам падший пожаловал сюда, в эту милую, устроенную им ловушку? О, несомненно, вся эта встреча была одной большой ловушкой, вот только знала ли об этом девчонка, искавшая разгадки своих тайн? Почему-то этот вопрос интересовал сейчас мужчину даже больше, чем долговязая фигура в плаще. Не обращая внимания на разговоры девушки, он закурил, затянувшись с таким видом, будто не делал этого целую вечность.

...На лестнице черного хода пахло помоями и подгоревшим ужином. Или завтраком. Райончик нельзя было назвать не то что фешенебельным, но даже сколько-нибудь приличным - типичные трущобы Большого Токио. Решетчатые ступеньки, лестница на крышу, облюбованную голубями, котами и, видимо, местной шпаной - судя по количеству пустых банок из-под пива и коктейлей. Мужчина, пригибаясь, короткими перебежками двинулся к противоположному краю, на ходу расстегивая спортивную сумку.
Легкая снайперская винтовка калибра 7,62мм не требует наличия корректировщика и проста в обращении. Любой солдат освоит технику стрельбы за пару занятий, а меткий стрелок кладет три пули в монету в пятьсот иен.
Позиция была выбрана как будто загодя - еще изучая в машине спутниковые снимки местности, Стрелок заприметил этот район. Идеальная видимость (деревьев с этой стороны не было, только низенький кустарник), несколько путей отхода - что еще нужно для хорошего выстрела?

Ствол, приклад, оптический прицел, магазин. Что-то было в этом коротком ритуале. Что-то магическое, таинственное. И пусть снобы-мечники говорят, что порох убил в оружии душу. Просто их закостеневший взгляд не в силах ее увидеть.
Шершавый пластик упирается в щеку. Давно уже взошедшее солнце висит сейчас где-то позади, за спиной, освещая небольшой уютный дворик.
Щелчок - это затвор мягко отошел назад, посылая патрон в патронник. Маленькую смерть со смещенным центром тяжести, запрещенную всеми мыслимыми конвенциями о гуманном оружии.
Щелчок - на этот раз уже тише - и открывается прицел, давая возможность увидеть будущее поле боя.
Вот и Ассар собственной персоной. Перекрестие прицела скользит по белым волосам, по волевому лицу и задерживается на грудной клетке.
Вдох.
Выдох

Константин и Элизабет

…Она ждала слишком долго, чтобы вот так, по-глупому, превратить схватку в цирк из-за угодившей в грудь пули. Фигура в белом неловко упала на колени, но это ее уже повело из-за волны трансформаций, прошедшей по телу. Во-первых, конечно же, сегодня ей нужны были лапы. Четыре крепких конечности, выступивших из-под меняющей цвет, ненастоящей ткани плаща, потом пасть, широкая страшная пасть, в которую влезет половина чьей-нибудь не очень толстой задницы и из которой кровавыми ошметками она выхаркнула поврежденное легкое и половину человечьего сердца, которое уже было заменено куда более мощным насосом. Пару секунд спустя Наками уже была готова к бою – наверное, любой оборотень удавился б от зависти.
Мелкие красные глазки чудовища, ставшего похожим то ли на медведя, то ли на огромную массивную кошку, остановились на белобрысом демоне с татуированной физиономией, потом скользнули по девушке. Соображалось с таким телом очень трудно, но зверь понимал, кто свой, а кто чужой, поэтому красивый быстрый прыжок был потрачен именно на мужчину, хотя и совершенно напрасно – он испарился из-под расставленных лап.
Мерцаешь, мразь?..
Отодвинувшись ближе к той, что была «своей», чтобы загородить ее от возможного огня со стороны домов, тварь огляделась по сторонам, пытаясь отыскать, куда делся противник.

осс: миледи, прошу соблюдать последовательность постов.

То, что происходило сейчас, немного удивляло девушку, однако, если вспоминать о вещах, увиденных раньше, то ситуацию можно было отнести к чему-то среднему между почти нормально и немного странновато. Она не могла точно сказать на что или кого было похоже это существо, спрыгнувшее с деверева и будто загораживающее ее от атаки противника. Первоначально Ами не могла определить даже то, на чьей стороне оно находится. Но наблюдая за попытками нападения на появившегося из неоткуда инкуба, все же могла интуитивно определить его сторону.
Звуки выстрелов, громко раздававшиеся в округе ударами отдавались в сознании. Не смотря на то, что девушка пыталась переориентироваться и занять лучшую защитную, или если придется – боевую позицию, мысли ее были заняты совсем не этим. Кто ты? Вопрос, обращенный к этому необычному существу она повторяла уже не первый раз. Тело же совершало действия на автомате, как будто это было нечто само собой разумеющееся. Черт… Так до конца и не разобравшись с ситуацией, девушка была вынуждена искать в пространстве противника, чтобы не попасть под удар. Мысль о том, что в таком месте и при таком раскладе можно было спрятаться, была слишком уж наивной.
Все таки это существо прикрывало ее, а Ами не хотела, чтобы те, кто были на ее стороне, получали ранения. Примерно вычислив место положения инкуба, девушка силой мысли бросила нож в  его сторону – на пару метров прямо, затем чуть влево. И, удача – острое лезвие прошлось по щеке инкуба, заставив его вновь на мгновение  показаться.

Отредактировано Elizabeth (2010-06-16 20:59:49)

Невозможно. Нереально. Нелепо. Метаморф с простреленной навылет головой не только не упал, но даже не утратил скорости, лишь разъярился еще больше. Он заметил Стрелка и теперь бросился к нему, наверх, с желанием рвать и метать, убить наглеца, посмевшего причинить ему боль.
- Тварь - прошипел, вскидываясь, Константин, доставая из кобуры пистолет.
Через секунду внизу послышался шум, а еще через пару дверь разлетелась в щепки, являя окровавленного монстра. Щелк, щелк - пистолет равнодушно выплевывал одну за одной пули, слегка подрагивая. Три, две, одна... Пустая обойма выскальзывает, тут же сменяясь новой.
Мало?
Думает секунду, а затем отшвыривает пистолет в сторону, становясь в странное подобие боевой стойки. Он убьет тварь, пусть даже той не страшны пули. Убьет голыми руками, если понадобиться, потому что поднявшейся из глубин души ненависти хватит на всех.
- Ты умрешь, тварь даже голос чужой. Низкий, грозный. Тот голос. Тот что приносит с собой гнев и ярость, силу и скорость. Ее голос.
Меч в руках. Старый, очень старый меч, с испещренным рунами клинком. Меч демона, который однажды выбрал себе в хозяева простого смертного.
Глаза в глаза. Во взгляде хищника - ярость и боль. Ты хотел битвы? Так дерись, тварь! Она совсем рядом - только руку протяни. Шаг. Второй. Удар. Наискось, сверху вниз.

Кто видел инкуба? Татуированного блондина в синих джинсах и кроссовках "рибок"? Нашедшему - вознаграждение. Где шляется этот ублюдок, когда его шефу грозит опасность?
Искомый объявился на крыше секунды через две после того, как Константин всадил в псину (или все-таки медведя?) двенадцать пуль. Объявился - да так и застыл, глядя на преобразившегося неведомым образом человека. Теперь уже не один - два зверя стояли друг против друга.

Знакомое, пьянящее ощущение. Когда исчезает все, и остается лишь ярость, и враг, впереди - настоящий! Алая пелена застилает все вокруг, а в кровь выбрасывается столько адреналина, что сердце, кажется, разорвется сейчас на части, заходясь в бешеном ритме. Не чувствуя боли и сомнений - только вперед, огнем и мечом!
Убей! - шепчет кто-то внутри, кто-то голодный, кто-то истосковавшийся по кипящей на клинке чужой крови.
Убей!! - стучит в висках сердце
Убей!!! - и это не руки держат сталь, которая не отсвечивала даже на ярком солнце. Это меч сам пляшет руках, алкая добычи.
Убей...

Константин и Элизабет

Что? Меч? Наками шире оскалила пасть в подобии улыбки, снова отхаркнула перемалываемые меняющимся телом ошметки негодного мяса вместе с пулями и, качнувшись на высоких лапах, стала приближаться, уменьшаясь, но и наращивая на себе толстую шкуру и длинную жесткую шерсть, принимая вид быка с плоским человеческим лицом, словно вдавленным в тело, безо всякой головы и шеи; громада мяса на когтистых лапах, цепляющихся за мягкую поверхность крыши, разогретую безжалостным солнцем.
- Мое имя – Наками Сайя. – Прогудело чудовище, ухмыляясь из-за упавших на лицо волос, - А сдохнешь здесь только ты, кретин.
Темные глаза, состоявшие, казалось, из одного только зрачка, уставились в сторону, мазнув по фигурке девушки-телепатки, но не остановившись на ней, чтобы ненароком не дать знать человеку, что у него за спиной кто-то есть.
Целься в шею, девочка. – Мысленная улыбка-наставление были теплыми, почти материнскими; переступив с лапы на лапу и пригнувшись, зверь закончил преображение. Откуда-то изо лба высунулись твердеющие на глазах длинные рога в форме лиры; фыркнув насмешливо и зло, метаморф атаковал.

Отредактировано Deus ex Machina (2010-06-22 15:01:57)

Быстро и почти не раздумывая, не смотря на вихрь нахлынувших чужих эмоций и ощущений, девушка вытащила лезвие из внутреннего кармана. Убивать никого ей совсем не хотелось, тем более в такой чудесный день, когда вокруг так мило щебетали птички. Да и вообще именно само время никак не побуждало к подобному. Убийства совершаются гнусными маньяками в грязных подворотнях и, как правило, после полуночи. А она не была убийцей. И не была маньяком. Просто искала ответы на свои вопросы. Видимо она еще не знала о том, что поиск может завести неведомой тропинкой в самые непредвиденные ситуации. И еще она прекрасно понимала, что нож, пусть острый, пусть брошенный с силой точно не способен сейчас убить этого человека. Ну, или уже зверя.
Девушка почти нашла глазами постоянно ускользающую цель, как ее тело сковали сильные мужские руки. А затем шея почувствовала такое знакомое прикосновение холодного опасного металла. Она уже и перестала думать о том, что где-то по близости здесь может бродить инкуб, помогая своему хозяину.
Мысли и энергетика у него были самыми, что ни на есть не приятными. Хотелось бежать как можно дальше, лишь бы это не пронизывало сознание насквозь. Дальнейшие действия Ами были самым настоящим экспромтом. Никогда еще ей не приходилось совершать подобные вещи. Слегка отодвинув от своего лица руку инкуба, она, что есть силы укусила его. Секундного замешательства инкуба хватило на то, чтобы девушка смогла вырваться из хватки, и спрыгнув на пролет ниже, вбежать внутрь дома через дверь. Раздумывать о том. Что сейчас происходит на крыше она больше не могла. Нужно было придумать, как избавиться от этого надоедливого инкуба. Спрятавшись не на долго под лестничным пролетом, Ами в сотый раз пожалела о том, что не взяла с собой катану.

А все было так близко, так возможно... один удар - и нет больше твари, победа и лавровый венок. Но сука-жизнь в гробу видала ваши желания, у нее своих - вагон и маленькая тележка. А потому не бывает чистых побед, вот и сейчас - раненая, истекающая кровью тварь успела напоследок вцепиться в него зубами (и откуда только взялась такая пасть?), ломая ребра и прокусывая легкие, вкладывая, наверное, последние остатки сил в этот рывок, утаскивая за собой, туда, во владения хозяина-некроманта.
А вот хрен вам. Открыть глаза, глядя на подернувшейся алой дымкой мир. На этот раз не от бешенства - от банальной потери крови. Меча, рядом, конечно уже не было - она не любит проигравших, она приходит только в горячке боя, когда адреналин пополам с ненавистью плещет через край, когда есть чем поживиться, откуда выпить силы... Хотя нужен ли сейчас этот кусок стали? Тварь, без сомнения, мертва, а о девчонке позаботится инкуб. Как же больно...
...Открыть глаза, на этот раз медленно, не тратя сил на всякую ерунду и посторонние мысли. Тварь мертва? Вот и славно, теперь осторожно потянуть пасть, попытаться разжать сведеные судорогой челюсти, пока трупный яд не проник в тело - тогда не спасет даже регенерация. Потихоньку, помаленьку, шипя сквозь зубы проклятия столь замысловатые, что даже шлюхи в портовых борделях достали бы карандаши и принялись записывать. Где этот чертов инкуб? Уволю к чертям!

Девчонка оказалась с характером, но этот цирк пора было заканчивать. Куда она там рванула? Раз - и демон оказывается за спиной девушки. Два - и рукоять пистолета опускается на аккуратный затылок. Добегалась? Осторожно положить обмякшее тело, чтобы не ушиблась, и назад, на крышу.
Вовремя - потому что Стрелок уже готовился отчалить из этого мира в гораздо лучшие места, вслед за поверженой тварью. Ослабевший от потери крови, он так и не смог разжать застывшие челюсти, впившиеся в тело. Чтоб ты без меня делал, а?

Константин пришел в себя уже в машине. На небе ярко светили звезды, рядом тлел огонек сигареты - инкуб решил покурить снаружи, и не тревожить начальника. Трясущимеся руками он свинтил пробку с бутылки минералки и выпил все в три жадных глотка. Организму сейчас требовалась энергия - пища, вода, что угодно - лишь бы хватило для полной регенерации тканей и органов, а то ведь можно и самого себя начать переваривать.

---> Клуб "VIP"

[...]

Сентябрь. 2010 год.

Почему до сих пор светит солнце?
Почему не смолкают птицы?
Или они не знают, что конец света уже начался?
Металлические звенья ошейника впиваются в горло, и мыслей не остается. Паника - ледяная прорубь. Он задохнется, он уже задыхается, на последнем вдохе без выдоха пляшет черное пламя в глазах. Секунда, другая. Он все еще дышит. И еще секунду. И еще. Черные кожаные ботинки, начищенные до блеска. Мы маршировали и мы пели, мы все стали братьями, когда научились сражаться. Гильзы в тумане и песок, впитавший в себя кровь, это то, что они видят, лишь медали и шрамы. Но едва ли больнее сейчас, когда все прошедшее перед тобой, чем было больно в последнюю ночь.
Хорошо, что миру конец, замечательно: это конец.
Омут жадно глотнул и дрогнул, роняя в себя тень; выдохнул облачком пара. Заискрилось в прохладном воздухе. На скрипящих от всякого движения качелях человек, пришедший несколько часов назад, мерно и медленно раскачивался то вперед, то назад и только лицо и глаза его оставались будто гипсовой маской. Все внимание его было приковано к черным бусинам напротив - черным камням, без тепла или холода в глубине, без бликов жизни и рефлексов смерти, к глазам огромной твари, сидящей напротив. Нет, не так - Твари. Она была, пожалуй, значимее и мудрее многих живущих в этом городе и, придавив когтистыми лапами жухлую траву, недвижимым монолитом напоминала об этой просто истине. Нет никого умнее. Нет никого сильнее.
Докажи обратное.
Тварь была увлечена не менее, чем человек на детских качелях - и лишь иногда шевелила длинными, острыми ушами, словно беспокоясь о возможном противнике за спиной и уж никак не желала его упустить. Сильный ветер трепал ее длинную черную шерсть, перебирая прядь за прядью, раскачивал деревянную карусель с облупившейся краской, раздувал вихрями еще не отсыревший песок. Белым шагом по белому снегу, белыми нитками по белому хлопку - Тварь была Человеком, Человек был Тварью, и было нужно помолчать, как молчат разведенные, еще не счастливые, но уже не грустные, как молчат на похоронах и почитают предков - чтобы разобраться в себе и в глазах напротив. Те, кто утверждает с пеною у рта о том, что вся истина и вся душа в глазах - врет. Глаза могут врать, могут слепнуть и прятаться под толстыми стеклами очков; никогда не врут только ноги: они оставляют следы не на земле, но в истории. Понимание приходит через потери. Но вряд ли он думал об этом, переступая черту. Вдруг начинаешь видеть что-то вокруг себя. Когда заканчивается все осознаешь, что остаешься ни с чем. Тебя обманули. Пустили в оборот. Использовали так, как пользуют тряпку, подтирая грязь. Ты стоишь по горло в зловонном болоте. Ты знаешь слишком много.
Так почему же еще никто, кроме тебя, не понял, что наступил конец света?
    Сладкий голос.
    Мертвенно бледная немощность.
    Мужчина глубоко вобрал воздух в легкие и выдохнул, запрокидывая голову немного назад. В эту секунду его глаза были закрыты и, казалось, что сердце замерло вместе с дыханием. На мгновение, дробящееся осколками мелкого, колючего дождя. Сильный и холодный ветер, казалось, вовсе его не беспокоит - расстегнутая куртка надувается пузырем, но он и не думает застегивать ее, хотя нет больше причин выдерживать тишину. Тепло. Спокойно. Но кажется, будто слишком мало звуков и хочется подбодрить: не молчите, люди, вы многое теряете. Но людей на площадке нет. Поэтому мужчина молчит. Единственный собеседник обманул взгляд тенью раскидистого дуба, а не в его привычках разговаривать самому с собой, даже если есть много интересных тем. Хотя, где же его поговорить с умным человеком?..
Стертыми подушечками пальцы нажимают на кнопки тускло светящего телефона, пролистывают не отвеченные вызовы и не прочитанные сообщения, отмечают в календаре дату этого дня, простой комбинацией удаляют старые или потерявшие своих хозяев номера. Он давно уже не появлялся на работе. Давно не заходил домой. Не бывал даже в своих любимых барах - искали. Дня три. Виски. Коньяк. Абсент. Героин. Опиум. Ножи? Пули. Пенициллин. Антибиотики. Кровеносные сосуды сужены. Осипший голос и полное отсутствие настроения: по сути, оно даже не показывалось краем из-за железобетонного блока абсолютной апатии.
Под прицелом, в дурное время. Сегодня утром ему нужно было позвонить домой, чтобы убедится - там никого нет. Сегодня днем он должен был купить прекрасный букет и привезти его Лилит, потому что сегодня у нее день рождения - привезти и положить под каменную плиту на кладбище. Вот как при междугородних переговорах. Отключают. Разъединяют. Сегодня вечером он потратит все деньги. До последней монетки.
Тренировки. Каждый день. Каждую свободную секунду. Сутками.
Бледнеющие синяки на сгибе локтей и исчезающие следы от перетяжек вен.

--> Здание полиции.

Отредактировано Gabe (2010-09-22 20:25:25)

Токио. 3 сентября 2010 года. 22:00

Клуб VIP --->

Даже в самом пустом из самых пустых
Есть двойное дно...

Найти бессмертного было трудно - но все-таки легче, чем девчонку без рода и племени. Как бы не хотел скрыться лонгер, ему это сделать было гораздо труднее - хотя бы потому, что трудно менять привычки, когда тебе пять тысяч лет. Немного денег, немного связей - и к пауку уже со всех сторон стекаются слухи, сплетни и прочая дрянь, среди которой и предстоит искать зерно истины. Убив на поиски два дня, эльф все-таки нашел его - на старой детской площадке, от одного упоминания о которой у Константина волосы на затылке встали дыбом. Что-нибудь интересное? Едва ли.
Машину он оставил за пару кварталов - не хотел беспокоить старого друга раньше времени, да и размяться не мешало.

И мои опутал ноги
Длинных улиц лабиринт"...
Инквизитор мне не верит,
Заворачивает винт.

Время бежит, резвится катится колесом по кругу. Год, два - все тает под железным колесом, откатывается мелкими камешками в стороны, летит прочь - лишь бы не задавили! Что ты будешь делать, некромант? Убьешь лонгера, который старше тебя чуть ли не на тысячу лет? Без страха и упрека, без жалости - и заберешь то, что принадлежит тебе по праву сильного? А если не выйдет? Если свидание с госпожой выйдет скорым, спешным - на бегу, в последний раз - второго шанса не будет! Город - чертов город, ты ведь этого хочешь?! Ждешь, надеешься - когда твои жители вцепятся друг другу в глотки, окропят асфальт багрянцем и золотом. Песочница? Или арена, где сходятся гладиаторы на потеху публики?

Он наверное хочет меня открыть
Как простой чемодан, он знает одно,
Даже в самом пустом из самых пустых
Есть двойное дно,
Есть двойное дно.

Нашел ли ты двойное дно, инквизитор? Открыл ли чемодан, который так предусмотрительно захватил с собой?

Катана покидает ножны тихо, едва слышно. Шорох бабмука и металла даже и не пытается привлечь к себе внимание - наоборот, прячется за плотную ткань плаща. Клинок ловит искорки звезд, игриво посылая холодный свет назад, в безоблачное небо. Мечу было весело, хорошо. Меч хотел играть со звездами, хотел танцевать под лунным светом. Меч ждал.
- Здравствуй, Инквизитор.

Вонь городских улиц и сточных канав. Громыхающая железная цепь - будто колокол. Толпа, жрущая, вопящая и смердящая так, что слезятся глаза - толпа жаждала зрелищ. Казнь матерого чернокнижника на эту роль вполне подходила. Святые отцы никуда не торопились - и всегда успевали. Площадь, уже забитая под завязку, ждала. Деревянный столб и куча хвороста под небольшим помостом - эшафотом? Нет, виселица - для других. Ему же, продавшему свою бессмертную душу Дьяволу, достанется лишь очистительное пламя. Скольких ты отправил на костер сам, некромант? Заседая в суде Великой Инквизиции, зачитывая перед измученной жертвой приговор - Во имя Господа, Именем Его!
Рука с мечом чуть на отлете, готовая в любой момент рвануться вперед, жаля, словно египетская кобра. Подождать, пока лонгер подойдет поближе, держа в руках бесполезную игрушку. Револьвер? Это все, на что ты способен, Митос?
Дерево пахнет смолой и помоями. Ему никогда не нравились европейские города - слишком много грязи и вони. От палача несло дрянным пивом и рыбой. Равнодушно он принялся привязывать его, виток за витком. Молитву, святой отец? Увольте. Начитался на пару веков вперед, сидя среди вашей братии. Ядовитые слова сами слетают с языка. Палач не выдерживает, и его кулак врезается под ребра, вышибая воздух. Падре терпит с христианским смирением на лице. Толпа внизу ждет
- Здравствуй, Митос. Ты уже понял, что за девчонка у тебя в руках?
Лонгер, который сначала предал, а потом спас. Думаешь, ты искупил свою вину, Митос? Думаешь, я забыл темные и душные подвалы Святой Инквизиции?
Человек, которого он не считал другом, но не причислял и к врагам, до недавнего времени. Человек, бессмертный, который сдал его святошам, сейчас открывал тюремную камеру, а затем ловко перерубил кандалы невесть откуда взявшимся топором. Стоит ли принимать спасение из рук иуды? Плевать. Сейчас - наверх, к звездам. Воздух города, пропитанный зловонием, кажется чистым и свежим ароматом леса. Запах свободы щекочет ноздри, шепчет на ухо: "беги!", но эльф медлит, глядя в глаза своему спасителю. Зачем? Не важно. Мы посчитаемся, Митос. Как-нибудь в другой раз
Лич замер, глядя на человека. Твой ход, лонгер

Ай-яй-яй. Как глупо блефовать, Митос, когда почти все карты вышли из игры. Неужели за пять тысяч лет ты так и не научился тянуть время?
Темные подвалы инквизиции похожи на крысиные норы - темно, сыро и пахнет плесенью. Серые мышки-послушники шарахались в стороны, не желая встречаться на пути странных спутников. Кто может сбежать из Святой Обители? Лишь бессмертный и некромант, звенящий кандалами как записное привидение. Коридоры, лестницы, ходы-выходы - сколько их? В этой тюрьме эльф не бывал ни разу, и теперь полностью полагался на своего спасителя. Он хочет снова его предать? Тем хуже для тебя, Митос.
- Не юли, Инквизитор. Неужели еще не понял, что эта девка - особенная?
Рука с мечом скользнула влево, выбивая из рук револьвер. Этот вечер - для другого оружия. Более древнего, более честного - как Игра, доставшаяся лонгерам вместе с бессмертием. За все надо платить - правда, Митос. Даже за бессмертие. Эльфам плевать на игры людей, но раз подвернулся такой случай - почему бы не метнуть старые стершиеся кости: Чет-Нечет, некромант! И вот меч уже скользит, выползая из ножен, будто изголодавшаяся змея - сейчас выгнется дугой, да и ужалит, вопьется в плоть ядовитыми зубами.
Сыграем, лонгер?
Шажок вперед - небольшой, сокращая и без того небольшую дистанцию. Ну же, лонгер, дерись! Давай споем дуэтом нашу старую песню, которую мы когда-то не допели. Давай же, человек - метни кости, чет-нечет! Достань свой меч, лонгер! Или ты уже забыл, что значит защищать свою жизнь в бою, а не драпать, отстреливаясь на ходу?!
Как тогда, за городом, когда ты наконец снял с меня пропахшую кровью и дерьмом рогожу и выбраться из чертовой телеги-труповозки, в которой ты меня вытащил. Я ведь тогда едва не убил тебя, лонгер. Едва - потому что у меня не было клинка, а по пятам уже рыскали псы господни. Думаешь, ты спас меня, лонгер? Думаешь, я убоялся бы очистительного пламени? Да черта с два - но тогда, боюсь, на месте этого города пришлось бы устраивать некрополь.
Клинок описал дугу и замер, целясь прямо в грудь человека.

Ну вот и славно, лонгер. Отточенная сталь гораздо лучше подлого огнестрела, чтобы там не говорил Стрелок. Он ведь на то и стрелок, а у нас свой разговор, особый, беседа длиною в тысячу лет...
Звон клинков, робкий еще, будто первый поцелуй. Хочешь моей крови, инквизитор? Меч уводит в сторону, а серебристая змейка - товарка его собственной, уже метнулась к руке, жаждая крови. Отставить чуть назад правую ногу, поворачивая корпусом и уходя от удара, а самому - слева направо, почти параллельно земле, в незащищенный бок. Тут же выставить блок - и, не прерывая движения, ударить уже сверху вниз, рубящим.
- Мне скучно, Всадник. Поэтому я решил навестить старого друга
Слова уже ничего не значат, когда говорит сталь. Удары-слова, объятия Смерти - как давно это было, некромант! Драться с соперником, чей опыт фехтования составляет не одно тысячелетие - та еще задачка. Но ведь нет ничего невозможного, правда? Змейка движется в воздухе - плавно, неспешно. Ищет удобное положение чтобы ударить снова, ужалить, добраться до незащищенной кожи.
Нет азарта, нет эмоций - оставьте это живым. Лишь холодная уверенность и расчет - что еще нужно мертвецу? Чуть напрячься, и можно вспомнить как еще совсем недавно в горячке боя стучало сердце: "Тук-тук. Тук-тук", отмеряя секунды, шаги, движения - деля мир на бесконечно малые мгновения. А сейчас - лишь ледяная пустыня внутри, да метель швыряет в лицо горсти колючего холодного снега. Мелодия - нервная, едва слышная - выверты сознания, скорее для ритма, для отсчета бесконечно малых мгновений-снежинок. Визгливая скрипка, гундосая флейта и барабаны создавали странный, рваный ритм, который, нота за нотой, становился все более стройным, будто гадкий утенок превращается в лебедя. Кажется, еще чуть-чуть, и можно будет угадать странную мелодию, вспомнить слова...
Тело движется само, на давным-давно вбитых рефлексах. Мягко, с пятки на носок, будто сам стал змеей.
- Я пришел за девчонкой, Митос.

-> Неизвестное направление

Сентябрь. 2010 год.

Старый магазинчик возле детской площадке был вызывающе незаметен. Мимо такого пройдешь - не вспомнишь. Серые стены, неизвестно как увелевшие окна изнутри забиты фанерой. Железная дверь, давно лишиваяся замка, теперь противно скрипит на давно не смазанных петлях. Оставалось загадкой, как это место еще не облюбовали бездомные.

Эльфийка поежилась от холода, кутаясь в старое одеяло. Последние несколько дней, с тех пор, как они с Митосом сбежали из проклятого дома, она совершенно не помнила. Жутка усталость, сонливость - все как в тумане, подернутое белесой пленкой.
До невозможности хочется курить, а еще - есть. Она никак не могла вспомнить, ела ли что-то за эти дни. Желудок немного поворчал и успокоился, осознав, что ужина сегодня ждать не стоит.
- Митос? Тихонько позвала Нэлл, но никто так ей и не ответил. Мужчина оставил ее? Ну и ладно, сами разберемся, не маленькие. И все-же что-то не позволяло вот так просто взять и уйти в ночь, куда глаза глядят. Тревога? За кого, за него?! Эльфийку передернуло. Никогда она не испытывала симпатий к мужчинам, и на то были очень веские причины. А тут... да что же это, в конце концов?! Она, здесь, сонная и вялая, будто вареная рыбина, а ее... хозяин?! шастает неизвестно где? Новое чувство было странным и пугающим. Чувство зависимости от кого-то. Это... да пошло оно к черту!
Спать. Как же хочется спать, а? Нет сил даже открыть глаза, будто на каждом веке лежит по булыжнику. Митос никуда не денется - вернется, а я посплю, хорошо? неизвестно кому заданный вопрос медленно растворялся в воздухе, будто сигаретный дым.

театр>>>>>>>>>>>

Сентябрь. 2010 год.

Изая быстро добрался до этой площадке, было уже темно, так что, разглядеть мало что возможно было. Добежав до середины, Изая стал оглядываться, Стараясь заметить хоть что нибудь. Может тут та эльфийка покажется, а может тот мужик, который был с эльфийкой.
Было очень странно, темно, тихо, пусто... будто все разбежались, хотя да, в такое то время? конечно! но вдруг, послышался какой то странный звонкий звук, будто металлическим предметом ударили по другому металлическому предмету, а за ним, звук удара чего то об асфальт.
-Есть, заметил!
Изая по звуку уже точно понял что в той стороне что то есть, но идти в открытую нельзя было, ведь если там дерутся сильные оппоненты, то лесть к ним лучше не надо.
Изая подходил все ближе и ближе к этому месту, где происходил бой, но шел Изая тихо, стараясь не издавать никакого шума да и еще его одежда, это просто идеальный способ скрыться в темноте, особенно когда ночь. Интересные люди.... Куда же ты дел эльфику? хм...давай просто подумаем головой... если дерутся тут, то значит, эльфийка должна находиться позади того парня... хм... черт, в бою они двигаются, а значит положение они меняют... тогда... Изая просто поступил так, как поступают все, пошел туда, куда лучше всего можно было положить эльфийку, точнее, куда бы положил тот парень, точнее думал как он, Изая умел так делать.

Отредактировано Izaya Orihara (2010-10-11 16:33:54)