Ну что ж, некоторые знакомства ни хрена не складываются. "Задумайся о манерах, женщина!" - такого Эрис в голову бы никогда не пришло. Походу дела шуточка про глаза европейца доканала, и тот поспешил скрыться среди толпы. Ну и пусть, что, больно много всего теряется. День после такого не кончается, настроение не испаряется. У Батори всё ещё были сигареты, музыка и она сама. И большего ей было не надо.
Немногие обладают способностью развлекать себя, не прилагая никаких усилий - у них это просто в характере, в крови. Батори относилась к этой небольшой группе больных наголову мадам, и потому, докурив, в тот день у неё ещё было много случайных причин посмеяться, поязвить и подумать о том, вставить ли одной забавной танцовщице в туфлю бритву. Небольшой трюк с каблуком, травмируешься не сильно, но пару дней точно хромать будешь. Впрочем, Эрис успела передумать, когда возможная жертва ни с того ни с сего предложила всей компании выпить дорогущего бурбона после шоу. Хороший алкоголь всегда решал огромное количество проблем...
В последующие дни Батори заходила не часто - происходили какие-то разборки с администрацией - которую, кстати, Батори никогда в лицо не видела, отчего уважение к вышестоящему органу у неё было такое же, как у Блэки Лоулесса к другим группам 80х, а если уж знаток прицепится - кроме KISS. Проще говоря, похабное, если не сказать, что хуже. К слову, Эрис была бы только за, если бы тут хоть раз включили W.A.S.P., но у владельцев был уж слишком утончённый вкус. На Сансет Стрипе устраивали такие шоу под эту громкую и ритмичную музыку, что от того, что творилось здесь, порой просто хотелось уснуть прямо на стойке. Впрочем, никто не мешал Батори таскать с собой плеер для трезвости ума и тонуса рассудка и слуха. Мощные наушники спасали её от криков молодёжи и очередной попсовой визгли, - в такие моменты фаэри даже была рада, что это - не её чёртова смена. Любить музыку - это да, но не всё же, что попало. Занять бы кого-нибудь плейлистом, а то включат радио и давай, катись в подноготную этих непонятных звуков. Лучше катиться в океан безумия, а тут не то. Батори не оглашала этого прилюдно - личные предпочтения - это личные предпочтения, - но скучающая мордашка у бара никуда не пропадала. Если только можно назвать лицо Эрис мордашкой. За такое можно было получить давно отработанный удар с ноги, а в случае удачной блокировки его противником, припахать с локтя в том же повороте. Настроения не было сегодня на какие-то разборки, завтра должен был быть тяжёлый день, и Батори, всё-таки являясь населением этой бренной Земли, тоже уставала, скучала и думала о какой-то хрени. Даже слова другого не подберёшь. Забавляла себя неправильным прочтением слов с листка ассортимента бара, но и это наскучило в несколько секунд. Чёрта с два, это заведение такими темпами загнётся.
Напившиеся в хлам ребята ползли до койки, что вызывало у Батори отчасти истерический смех. Не сравнить этот клуб со старыми временами, но дайте Эрис в руки уздцы от этого борзого коня - и она сделает всё, чтобы тут вновь было так же ярко, грязно и шумно, как в том клубе. Слишком много возни, однако авось оно того бы и стоило.
В общем, Батори переоделась только по просьбе одной из девчонок, которая подвернула ногу и не была уверена в том, что сможет отплясать свою программу. Эрис же помнила те нелепые круги, отплясываемые "коллегой", и для себя решила - лучше она разомнётся, чем кто-нибудь опять будет любоваться на небритые ноги той барышни. От взгляда фаэри такое не уходило, но вместо того, чтобы помочь или хотя бы указать на такие детали, Батори смеялась. Слишком несерьёзно, даже для неё. Усевшись за барную стойку спиной к алкоголю, в руке сжимая небольшой плеер, Эрис спокойно себе качала ногой, почти что нечаянно этим в очередной раз задев девчонку-официантку, - она не упала, но раззадорилась не на шутку. Когда эта дурёха злилась, она нравилась фаэри куда больше. Переставала быть пустышкой. Миновало очередное шоу виляющих ножек, и только тогда Батори повернулась лицом к стойке, а не задницей. Пить? Можно. Чего-нибудь лёгкого, для настроения, и чем больше дряных ароматизаторов - тем лучше. Перебить горьковатый приевшийся привкус этого заведения. И где администрация днём и ночью бродит?
- Джек Коллинз.
Тихий, приятный голос женщины вполне был способен привлечь внимание. Устроим la danse du smatte с алкоголем, что ещё делать. Вытащила один наушник - на всякий случай. Курить уже не хотелось, и оттого Батори опёрлась о локти, мечтательно перебирая пальцы рук. Если было приблизиться к фаэри, можно было бы услышать тихий грудной смех. Эрис смеялась надо всем, что только попадётся ей на глаза. Повезло же или не повезло мальчишке-бармену - он сам себе придумает. Задержит коктейль - и хрен с ним. Сегодня раздавать поощрительный пинок фаэри не будет, а завтра - кто знает...

Отредактировано Батори (2012-08-31 15:06:00)

Вот так и начнёшь тесаться, с кем попало, так как те, кто нужны, вечно строят из себя невидимок и валят, думая, что так лучше. Идиоты. Батори посвящала эти мысли одному на удивление приличному мужику, имени которого она не спрашивала. Он просто приходил к ней, скрашивал досуг и уходил. Не говорил лишнего, не заваливал вниманием или подарками – всё в меру. Батори очень хотела списать такое чудное мнение о госте на отсутствие привычки к этому человеку. А нет, уже долго приходил и не надоедал, сволочь. У Эрис были и подобные подруги – трындишь себе хорошо, не мешаешь, дальше своего дела не лезешь, делишься только тем, чем захочешь. Но и они имели обыкновение унестись по своим кавалерам, что фаэри понимала. Но сейчас, когда ни хахаля, ни проверенных девчонок под боком не было, ситуация вынуждала её действовать по обстоятельствам. Она и пить-то не хотела, просто увидела бутылку и схватилась за идею.
Услышав микродиалог про кальян, Эрис с превеликим удовольствием задумалась об умственных способностях бармена. Хотя, чего только пьянь не несёт, особенно в этом квартале. Вместо одного слова будет шесть других, и разбирай этот волшебный язык любителей выпить, как захочешь. Пусть Батори и одобряла весёлый и насыщенный образ жизни, с риском, адреналином и отсутствием ограничений, но проводить целые дни в этом баре? Глотать коктейли, не смакуя, и подкупая девок-танцовщиц? В Изнанку дорога, пусть задохнутся своей однотипной вечностью. А здесь это смахивает на паразитизм.
На нового бармена Эрис посмотрела крайне категорично, без сомнений можно было понять, что она чем-то недовольна. Это длилось ровно секунду, потому что после такого приветствия последовала привычная для фаэри манера. Никаких игр в кошечку и хозяина, никаких тутти-фрутти или ути-пути, не на ту девку напал. Эрис действовала проще, и манер у неё не было никаких. К чёрту эту напыщенность, все на одной планете живём, у всех одни и те же надобности. Если по Земле-то ходишь, а не в небе паришь.
Она смотрела даже как-то хищно, чему способствовал разрез глаз, будто бы ожидая чего-нибудь из ряда вон выходящего. Не дождавшись – огонёк интереса мигом потух, и Эрис довольно резко скрестила пальцы на ножке бокала.
На вопрос она снова засмеялась, но в этот раз искренний, громкий. Частый посетитель? Мальчик, глаза разуй, глянь, в каком она сидит виде. Ладно, эти помпезные каблуки за стойкой не видно,  но костюм с таким вырезом, боевой раскрас, который чуть ли не час ваяла девица из персонала? Ладно, Батори не держала зла и не оскорблялась,  просто мысли её всегда выходили в такой грубой, неприятной манере. Надо будет – станет шёлковой, но не за какой-то барной стойкой перед абсолютно незнакомым созданием.
- Я здесь работаю, душка. По мне не видно? – Батори даже немного повертелась на месте, чтобы даже близорукий на -8 успел разглядеть. Проблема будет только в том случае, если голубой уголок ещё и сюда просочился, но внимания с той стороны от довольно бойких молодцов в данную сторону пока не поступало. Чёртовы понаехавшие амстердамцы. – Ладно, прощаю тебе эту невнимательность. С чего вдруг сюда устроился? Первый раз вижу, хотя часто сижу за стойкой. Меня Батори звать. На случай, если тебе нужны знакомые в этом месте. – Фаэри протянула расслабленную руку, но сожми её не так – и Эрис мигом вспомнит всё то, чему её обучали, хоть MAC, хоть чего запрещённое. Это не требует особых мысленных затрат – простой инстинкт. – Недавно в городе? У меня хорошая память на лица, и тебя встречать не доводилось.
Усталость вновь сменилась определённым азартом, пусть и данное знакомство не предвещало ничего интересного. Тип, как тип, ничего особенного, налицо, по крайней мере. Но Батори была бы последней дурой, отдавая отчёт только внешнему виду, и плакала тогда её бывшая служба, квартира, деньги, хобби и куча всего другого. Ей намного интереснее было выжидать, чтобы потом больнее кусаться. Хотя наверняка всё сегодня будет до банальности скучно. Нет? Протяни руку. Попробуй заинтересовать. Скучающей девушке многого не нужно.
- Хоть раз видел наше начальство?  Сколько тут уже работаю, ни разу не видела новых владельцев клуба. Надо с ними перетереть как-нибудь, как думаешь?

Отредактировано Батори (2012-08-31 21:38:24)

Где твоя Герда, парень? Почему-то это имя всегда вызывало у Эрис именно такие мысли. Банально? Ещё как. Но за каждым знатным мужиком стоит не менее знатная баба. За этим пока никого нет, мямлит ещё. Но ничего, это поправимо. Не судьбой, так бабой. Найдёт ещё.
- Это позывное. Приелось со временем. А девочка эта... она меня раздражает. Что бы и не подсолить порой. Так от неё пользы больше, работать лучше начинает. А с девчонками со сцены у нас неплохие отношения, можешь спросить. Заходи к нам как-нибудь, особенно после шоу. Не кусаемся, но и пряников не даём. А компанию составим.
Батори говорила серьёзно. Порой в гримёрке или в раздевалке становилось слишком скучно и пресно, и пускай никого там насиловать они не собирались, кто-нибудь порой просто должен был внести разнообразие. Своей шизой, разумеется. Простых кадров не нать, итак много.
Ох, давненько не было того, что бы и смешило, и не было чем-то банальным. Батори любила странные развлечения, она гонялась за адреналином, но вот островков спокойствия в её жизни было мало. А чтобы так выпендриться решили - да, такого Батори не ждала. Реакция была быстрой и чистой - сначала приятная дамская улыбка, а потом, опять же, смех, радостный до той степени, что можно было принять Эрис за ребёнка, который пляшет от счастья из-за подарка на день рождения.
- Чернобыль? Парень, что ты курил?
Этот вопрос не требовал ответа, он был частью смеха, который закончился так же быстро, как и начался. Нет, всё-таки, сегодня её поразвлекают. Ну и отлично. Давай напару потанцуем в этой всеми забытой дыре.
- Не находишь забавы в прибавке за пару смешных, а порой даже абсурдных мелочей? Я вот люблю подкопаться. Чем ближе, тем лучше. - Батори и сама придвинулась к стойке, будто бы действием визиализируя свои слова. - Чтобы потом один раз шепнуть... и получить то, что хочешь.
Улыбка на лице Эрис была неоднозначной, но беззлобной. Скорее, она тоже решила поиграть в "больных из Чернобыля". Ну что, рванём на Украину? Фаэри принялась неспешно потягивать свой коктейль, продолжая взглядом изучать собеседника. Она давно уяснила, что разрывать зрительный контакт - это обречь себя на проигрыш, а терпеть поражение Эрис терпеть не могла. Ничья - пожалуйста, если ты достойный соперник. И отчего-то у фаэри складывалось ощущение, что в соперники этот малый пока не способен был встать. А в шуты - может быть. Если хватит остроумия и обаяния. Шуты значили при дворе больше аристократов порой, так что Эрис не совсем уж зазналась. Так то. Информации у придворного кудесника всегда имелось в разы больше, а кто владеет информацией - тот владеет миром. Потешимся тогда, потешимся.
- Так ты и не ответил на вопрос. Недавно приехал или по дворам прятался? Предлагаю немного выпить. Самую малость. За знакомство. Можно чистой водки, если хочешь. Мне всё равно.
Устроив одну ногу на другую и смахнув густую копну волос с плеч за спину, Эрис невзначай вздохнула и указала на один столик поодаль. Она решила ответить на добро добром, всё-таки настолько дурной женщиной, что хоть давись, она никогда не была. У неё были свои причины, привычки, способы. Но она всё ещё жила на Земле.
- За тем столиком всегда ошиваются богатенькие сынки. Постоянно пьют арманьяк, будешь регулярно подавать - подкинут побольше деньжат. Раз уж бумажки ты любишь. Попробуй как-нибудь.
К стойке подскакала пара ещё трезвых друзей, заказавших невесть какую гадость. Эрис в это время спокойно наслаждалась коктейлем - коли уж подали, что добру пропадать, правильно? Когда с этим дело было закончено, Эрис решила продолжить столь странно начавшуюся беседу.
- Так говоришь, ты у нас из Чернобыля. Руку третью покажешь? Бармену не помешает.
Это такой апперкот к тому, что можно позабавить женщину очередными трюками с апельсинами - проще говоря . - жонглированием. Но столь тонкий намёк останется только в её голове. Батори лучше бы устроила по всему клубу флешмоб с противогазами, вот то-то было смешно. Танцуй в военном противогазе, выдумывай, что хочешь, и говори так, будто у тебя в горле что-то застряло.
- Во сколько заканчивается твоя смена, душка? В этом городе есть куда более интересные места, нежели барная стойка.

Отредактировано Батори (2012-09-01 02:46:04)

Не стоит забывать, что Батори многое получала за счёт собственной расы. Очарование вытаскивало её из таких дыр, в которые не всякий и залезет за свою короткую или длинную жизнь. Видимо, раз всё так долго тянется, перед ней очередной нелюдь. Эрис было плевать на расовую принадлежность, она определяла только характер и силу. Другое не представляло стратегического значения. Внешность - так, приятный бонус.
Актёришка был из бармена никакой. Трясся, как тряпка на ветру, стоило лишь сделать один шаг в сторону. Да, такой кадр на не самый приятный персонал заведения будет в единичном количестве. Авось и уволится скоро - что-то жмёт парнишке стойка, или не с той ноги встал - а чёрт его знает. Во всяком случае, поверить в его роль искушённый зритель пока не мог. Так, парень с приветом, отрубленной третьей рукой и неймоверной тоской по дальней родине. Прелестно.
Чернобыльский шут не на шутку разошёлся - даёшь тавтологии, которые прелестны именно своей тавтологичностью. Батори уже придумала ему кличку, и более товарищ по стойке от неё не отвяжется, пусть и не услышит этого. Это тебе не фамилия, ёшкин кот, которая прицепится и будет, как родинка на заднице. Лазером сдирать жаль, вроде самого не раздражает, а отличительной чертой в какой-то мере является. Сравнение вполне в стиле фаэри, и плевать, что подумает святоша-телепат с конца зала, который тут же залился краской и пополз в сторону туалета. На самом деле, дурачина перепил, но Батори веселее было верить в свою мимолётную фантазию.
- У меня тоже есть воображаемые друзья. Их зовут Похоть и Насилие, по-моему, имена более удачные. Я обращаюсь к ним каждый раз, когда не могу разобраться в дилемме. Помогает или одно, или другое. Что ты предпочитаешь? Мне оба нравятся, вот такая я неверная.
Тон подразумевал шутку и издевательство, тонкое, направленное на зацепку, а не на оскорбление. Подшивать папки тоже кто-то должен, особенно за такими детьми. Как-то не в тему вспоминается эта чертовски привязывающаяся тема из Sin City, уж больно она задаёт темп. Маховый круг описывать в лом. Развлекать этого парнишку? Нет, не сегодня.
- Таблетки? - Батори омерзительно фыркает, так как ненависть её к наркоте скрыть слишком тяжело. Таблетки? Она признавала только антидепрессанты. - Тогда мне следует предложить тебе кефиру, парень.
Самый маленький процент алкоголя в безобидном продукте, концентрированная невинность прямо. Не пьёшь водку - выдаёшь себя. Это Батори слишком хорошо помнила. Истошный урок в углу одной высотки, в лифте, когда всего одно движение решает исход более, чем одной жизни. Горький привкус на губах, сплетёные ноги и визг железной верёвки. Отключенный свет и дыхание на щеке. Выстрел. А она всего лишь не выпила с этим идиотом водки. Вот так вот иногда выдают себя. Не по рукам, глазам, а маленькой деталью. Эрис терпеть не могла ошибаться, плевать на людей, а вот ошибка собственная - это самое тошное. Засборив неприязнь алкоголем, фаэри вновь ничем не выдавала себя. Опыт, детка, приходит быстро, имей только склонность к приключением и желание быстро жевать.
- Жаль. Без своей третьей руки ты уже не представляешь такой ценности, как раньше. Всё-таки какое поганое место, верно? Эта музыка вызывает у меня желание взять в руки Лефоше и облагородить звуки.
Батори смеялась так, что было сложно принять её речь за правду. Но так оно и было. Лефоше служил Батори верой и правдой, небольшое, вкусное оружие. Когда исчезали все 6 патронов, руке становилось слишком легко сжимать этот револьвер. Она в шутку постреляла жестами в колонки, покрутившись на стуле.
Долго ждать не пришлось - ещё пара секунд - и она бы ускользнула без приглашения на банкет. Ночная бабочка не тратит времени понапрасну, ей нужен огонь, на который надо лететь.
Выслушав слишком смешной вопрос, Эрис удалилась. Она думала переодеться, позвать с собой девку из компании и слинять к чёртовой матери. В стриптиз-клуб, например. Напиться, заглотать всё таблетками и потом валяться дома на полу и хохотать. Ей бы не было плохо, это так, смешки вслух. Из задуманного Батори осуществила лишь одно. Сейчас сигарету бы.
Батори бросила эти идиотские мысли, порешив на том, что немного поорать на улицах кто-то должен. Она громко захлопнула за собой дверь, чем явно неудосужила выходящей следом девице. Резкость отрезвляет, кто так говорил? Он явно вложил это в уста Батори. Треснув кому-то, алкоголь ушёл из её взора. Странная пропорция.
- Скучно здесь, ты же знаешь. - Батори жаловалась, но голос её был предельно твёрд и резок. - Больше не задавай вопросов. Меня от них тошнит. Или предлагай что толковое - или мы распрощаемся.
А потом она снова смеялась, неслась по клубу, пританцовывая, целовала в щёку громил на входе и в голос проклинала всё, что под руку попадало. Фурию ничто не изменит. И никогда.

-----> Улицы европейской части города

Отредактировано Батори (2012-09-03 02:58:35)

10 сентября 2013 гэ
3.15 утра
на улице безветренно, ночь теплая.

- новый отрезок жизни -

Судорожный вздох города, распростертого за спиной, раскинувшего линии электропередач, вены дорог и потоки машин, застревающих на светофорах. Темная вода у кромки берега и шум накатывающих волн. Теплый ветер, перегоняющий крупицы песка под ногами. Светлый пепел, исчезающий в синеве горизонта, прозрачность серебристого дыма, поднимающегося с кончика сигареты. Отпечатки подошвы кед цепочкой от самой дороги. Он переступает с ноги на ногу. Так неестественно выглядит среди ночной мглы. В спину бьет луч света. Осень подходит ближе к воде, чтобы опуститься на корточки и забрать в ладони горсть капель. Теперь они стекают с пальцев, падают на песок. Он отшатывается, отступает резко назад, когда одна из самых проворных волн стремится добраться до его ног. Почти теряет равновесие. Глоток океанского воздуха.
Город манит его назад. А он смотрит на тьму воды, выдыхает рваными облачками дым и переступает с ноги на ногу. Город шепчет за его спиной. Гладит ладонями ветра темные волосы и напоминает о том, что все уже прошло, растворилось. Теперь Токио стал родным. Понятливым. Раны его теперь никогда не заживут. Он вскидывает голову к самому небу и сжимает в ладони деревянный крестик. Пальцы гладят шероховатость прямых линий, прячутся в кармане светлых брюк. Сигарета гаснет, соприкоснувшись с сырой землей, и Осень разворачивается, идет к дороге.
Рев мотора сливается с ночными воплями города, который никогда не спит. Он застревает на светофоре только один раз. Морщится от встречного ветра, привычно лавируя среди машин.
Все изменилось. Музыка в наушниках стала спокойнее, сигареты легче, спиртное крепче. Он никогда не забудет того, что произошло. Успокоительное в шкафчике на кухне и слабое самообладание, после каждого нового кошмара вместо глубокого сна. Кофты с длинными рукавами в шкафу. И странная тяга к католицизму и истории инквизиции.
Клуб встретил его яркими пятнами прожекторов над головой, слишком шумными звуками, заглушившими его музыку в наушниках. Застал Осень с недовольным выражением на лице и выкрикиваниями слов друг другу под ухо. Он не стал снимать темные очки, прошел вглубь, не сильно церемонясь с танцующими, пропихивая себе дорогу. Взгляд синих глаз наткнулся на Лого, бесцеремонно склонившемся к уху очаровательной девушки за одним из столиков. Уловил улыбку и не разобрал слов. Он добрался до барной стойки, взял себе стакан виски и слился с толпой, чтобы через некоторое время найти себе угол и прижаться спиной к холодной стене.
Люди в клубе бились в экстазе. Наркотики, выпивка. Яркий свет скользил по искаженным лицам. Его бесили подобные места, где в потайных комнатах не умолкают стоны и смех, где целующиеся пары в уборных даже не привлекают внимания. А искатели приключений  и адреналина занимаются любовью на танцполе, пытаясь скрыть это. У них получается. Почти всегда. Только Осень все равно это замечает по тому же омерзительному запаху и чуть слышным стонам.
Горький привкус алкоголя во рту. Его эмоциональное состояние перекосило от собственных мыслей. Лицо же осталось равнодушным, только глаза за стеклом очков сощурились. Он допил содержимое стакана. Осень нашел Лого почти сразу. Подошел из-за спины и с грохотом опустил перед тем на столик стакан, звук утонул в музыке. А Эвелин снял очки и крикнул в самое ухо парню:
- Ты меня раздражаешь! – на лице его остался осадок злости и разочарования.

Он смотрел на Лого открыто, как и всегда. Оставляя в себе всю свою злость и вместе с тем стремясь ее выплеснуть. Он не мог понять его тяги к изменению черт лица, придумыванию характеров. Стремление к истине выбивало почву у него под ногами, когда он в очередной раз замечал эти необоснованные изменения.
Он спрятал очки в карман, опустил глаза и отстранился:
- Не трогай меня, - он будет злиться на него остаток ночи, возможно устроит еще один концерт. Все по старому сценарию. А сейчас его злость смешалась со злостью к огромному количеству людей и нелюдей, которые столпились в этом помещении и были заняты своими делами и мыслями.Они бесили его еще больше, чем сам демон. Дергающиеся под неестественные звуки музыки, зависающие где-то между реальностью и миром их фантазии. Цветастые прожектора и нелепые комментарии МС.
Там, за городом, шумят волны, а тут в хаосе из музыки и тел, он смотрит куда-то в пол. И ловит себя на мысли, что готов зависнуть где-нибудь на курорте на ближайшие несколько недель. Но не сейчас. У него слишком много дел для того, чтобы позволить себе отпуск. Ближайшие несколько лет он может спокойно делать то, чем сейчас занимается, а потом придется все начинать с нуля. Он не может оставаться все время  молодым и люди, как никто другой, заметят то, что ничего не изменилось. Впоследствии придется залечь на дно на лет десять. Он стал слишком много думать о будущем и о том, что их ждет. И сейчас его пугало только одно. За прошедшее время он все-таки изменился. Внешне...
Лого с тряпкой в руках с бессовестно безобразном костюме вызывал у Осени только грустный смех и жалость. Как-будто среди тысяч профессий не было чего-то более увлекательного и серьезного, чем эти игры в вечного "мальчика на побегушках".
Он шел следом за ним через толпу, следя только за спиной впереди. Раздраженно наблюдая за тем, как Логос собирал стаканы со столиков. Он бы возмутился, если бы "стерильность" Лого вызывала у него недоверие. Отправил бы к врачу на худой конец. Но он только молчал, испытывая отвращение к следам помады и губ на стекле, в котором мир клуба сильно искажался и становился совершенно нереальным. Прошло то время, когда он мог не брезгуя ничем сделать все для того, чтобы сбежать от безликого. Его жизнь теперь подчинялась другим правилам.
Он неуверенно прошел в открытую дверь, прижался спиной к стене и скрестил руки на груди. Здесь было не так шумно, как в зале.
- Я хочу домой, - он смотрел сквозь Лого. Мимо прошел один из официантов остановился на несколько секунд, посмотрел на Осень, потом на Лого и скрылся за дверью, - Я хочу выпить. Может, принесешь мне виски? Я даже чаевые оставлю, - он зло усмехнулся и посмотрел в глаза демону.
Дверь открылась вновь, на пороге стоял как-то мужчина, который тут же начал что-то болтать о том, что Осень должен у них выступить. Просто обязан, раз он здесь! Ну груди его покоился бейдж. Мужчину звали Тони и он был менеджером данного клуба.
Оборотень поджал губы, посмотрел на юношу, который стоял у двери. Покачал головой:
- Нет, простите, я вынужден отказать.
Уговоры приняли другой оборот. Перешли в тему денег. Осень закипал, чувствуя, что его терпение подходит к концу. Он хотел, чтобы сейчас его оставили в покое. Именно сейчас, когда он хочет врезать Лого за то, что тот решил, что что-то или, может быть, кто-то может заставить Эвелина терпеть его непостоянство.
Он нащупал в заднем кармане купюру и сунул ее в руки белобрысого парня:
- Принеси мне виски. Сдачу себе оставь. Кстати, мне бы еще пепельницу, - взгляд на Логоса и на "этого" Тони, - Я Вам уже сказал, что я не буду у Вас выступать. Мне это не интересно.
Он покинул помещение, громко хлопнув дверью, вернулся в хаос музыки и тел. Занял первый свободный столик.

Отредактировано Осень (2012-09-14 10:16:35)

Мир перестал быть понятным, перевернулся два года назад. Тогда Осень пришел в себя после недельного сна и решил что это еще один кошмар либо иллюзия. Спящее лицо Лого напротив. Он смотрел на него и думал о том, что стоит пошевелиться и все пропадет и перед ним вновь будут металл клетки и холодные стены, равнодушие людей. Как он хотел тогда умереть. Тело не стало его слушаться, когда он попытался коснуться теплой щеки демона. Более того, вскоре пришла невыносима боль, которая сопровождала его последующие несколько месяцев. Он еще долгое время не мог разговаривать в голос. Но тогда, он все-таки дотянулся до Логоса, коснулся кончиками тонких пальцев его губ. Демон проснулся.
Мир на дне стакана, где заканчивается любой смысл происходящего, остался неполноценным.  Осень боялся людей, боялся неба над головой, боялся стен, но больше всего он боялся того, что произошло. Он не отпускал Лого, не был в состоянии оставаться один ни на секунду. А затем приходила апатия. И он часами мог равнодушно созерцать одну точку, копаясь в себе и заглядывая в самые потаенные уголки. Пока внешний в лице безликого помогал восстановиться его телу, Осень пытался сложить осколки своего создания и «Я» во что-то цельное.
Он вытащил из кармана пачку сигарет, повертел ее в пальцах и опустил на стол рядом с зажигалкой.
Если этот мир устраивает Лого, то Эвелин тоже должен с ним свыкнуться. Он так и не побывал на родине в Канаде. Уже забыл, как выглядит настоящая зима и совершенно не помнит о ржавеющей осени. Они уехали из Токио, как только Осень смог начать ходить. Излазили Европу вдоль и поперек и обосновались в центре Польши в небольшом городке. Оборотень начал писать музыку. Не просто сводить миксы. Он писал свою собственную музыку, экспериментировал, смешивал ее с чужой. Появился как-то смысл в происходящем. Все возвращалось в привычную колею. Только он, Осень, уже не мог стать таким как прежде.
Он прикурил, наблюдая за тем, как мир в этом ограниченном понимании становится для кого-то игрой, а для других способом получения прибыли. Юноши и девушки на танцполе, другие у барной стойки, третьи за столиками. Он видел одно: большая часть людей не понимают насколько высока может быть цена этой жизни.
Они вернулись в Токио. Ему предложили работу, а позже запихнули в блоги и подняли в музыкальных чартах на первые места.  И все равно он не стал играть по их правилам. Не «гнал» музыку как самогон, не подстраивался под их запросы. И публика у него была своя собственная, которая действительно разбиралась в музыке, а молодежь «тащилась». Он усвоил одно. До тех пор, пока он играет по своим правилам, эта часть его жизни будет подчиняться ему. О его концертах объявлялось за час до начала. Билеты тут же разлетались. Он сделал все, что было в его силах для того, чтобы не происходила утечка информации. Договор с клубом подписывался перед самым сообщением о выступлении. Его не волновали декорации, техника всегда была под рукой.
Тут ветер не мешал серебристому дыму подниматься именно к потолку. Медленно струиться от самого кончика сигареты вверх. Осень затянулся. Слабый свет от огонька на кончике сигареты очертил его скулы, подчеркнул мрачность эмоций и успокоился на этом.
Эвелин поднял голову на остановившегося рядом с ним Лого:
- Знаешь, у тебя есть одна дебильная привычка. Пить из моих стаканов, - он недовольно смотрел на янтарь перед собой и кусочки льда, бьющиеся о прозрачные края. Осень подпер голову ладонью и вновь обратил взгляд на демона, усмехнулся, - Я сомневаюсь, что кто-то здесь решит меня отравить. Ты им уже сообщил, что в случае чего, ты их прикончишь?
Теперь он будет говорить гадости до тех пор, пока не успокоится или не выведет Лого из себя. А может не будет. Он взял в руку бокал, поболтал его, наблюдая за содержимым, и залпом опустошил.  Еще один вдох полупрозрачного дыма и осадок от табака оказался в пепельнице.
Он выслушал демона, обнимая того за шею, выпустил в сторону струйку дыма и засмеялся:
- О, нет, Лого, - он говорил это настолько тихо, насколько позволяла музыка в клубе, - Твоя смена закончился через пятнадцать минут. После этого мы поедем домой, слышишь? – его пальцы скользнули по уложенным волосами, погладили щеку и остановились на губах, - Знаешь, почему мы поедем домой? Мне хватит этих пятнадцати минут. Я напьюсь настолько, что тебе просто придется собраться и свалить домой. Иначе, я буду танцевать вот там, - он отстранился от демона, показывая в сторону барной стойки, - а вся эта «золотая» молодежь будет следить за тем, что я вытворяю. Я понимаю, что это тебя возбуждает, но подумай о том, что тебя ждет в этом случае завтра. А теперь принеси мне еще виски, я сегодня щедр на чаевые,- он сунул стакан обратно ему в руки и похлопал по плечу.

Отредактировано Осень (2012-09-14 09:52:47)

Разбитые стекла и тонкие стены. Старые кварталы посторонних городов. И убитые кварталы Токио, где они тогда застряли. Все сейчас смешалось в памяти. Самолет и паника в страхе перед высотой. Он спал на плече у Лого. Блуждал по собственным снам в поисках карты, ведь его внутренний мир превратился в лабиринт кошмаров.
Горечь во рту от табака. Совсем слабые сигареты, а ощущения словно он курил сигары либо трубку. Он больше не будет их брать. Надо будет попросить Лого заехать в какой-нибудь круглосуточный супермаркет и взять сразу блок, чтобы не париться каждый раз, когда заканчивается пачка. Курение было ему настолько же необходимо, насколько был необходим воздух. И с этой зависимостью он согласился и принял ее в себе, как и в последствии необходимость в успокоительном. Спокойно смотрел на психиатра, которые ему выписывал рецепт и согласно кивал. Может быть раньше он не согласился, но теперь, когда рядом был Лого, все изменилось. Сейчас он не в состоянии справиться самостоятельно с теми последствиями, что подсунула ему судьба после того, как безликий вытащил умирающего Осень из ада. Если его покорность в подобных вопросах сделает жизнь демона спокойнее, то он готов принимать любые условия.
Лого ушел, оставив Осень наедине с собой. За пустым столиком остался только сам оборотень и сожаление о том, что он не в состоянии сегодня задерживаться где-либо и хочет как можно скорее укрыться в квартире, и пытается диктовать демону свои правила. Уж лучше сидеть на диване и смотреть какую-нибудь комедию или триллер, или еще что-нибудь. На крайний случай можно вообще просто лечь спать. Можно не спать вообще и поехать куда-нибудь за город, чтобы встретить рассвет. Главное – быть как можно дальше от сгустка людей со своими проблемами и мыслями. Они все считают, что их жизнь это больше, чем посредственность и однообразность. Ведь достаточно просто сменить один клуб на другой.
Осень потушил сигарету. Принял спиртное и проводил Лого чуть более, чем просто благодарным взглядом. Клуб наполнился тоской и печалью по поводу уходящей ночи. Теперь все жались друг к другу в попытке получить последние капли чужого тепла. Потом достаточно будет сказать себе, что это просто стремление к развлечению и к интересной жизни.
За пятнадцать минут, что Лого отсутствовал, Осень не осилил и трети стакана. Большей ерунды он еще не пил. И пускай Лого делал все это назло, доказывать демону, что Эвелин пойдет назло ему и выпьет то, что вызывало только тошноту, он не станет. В этом просто нет никакого смысла. Он опустил голову на столик и теперь равнодушно созерцал людей, потонувших в звуках бездушной музыки.
Он вздрогнул и поднял голову, когда рука демона опустилась ему на плечо. Машинально кивнул, радуясь тому, что перед ним стоял сам Лого, а не очередная слепленная из ничего личность:
- Я сейчас, - он встал в тот момент, когда Лого покинул помещение, бросил недовольный взгляд на стакан и подошел к барной стойке, чтобы рассчитаться и «стрельнуть» сигарету.
Переулок, в котором уютно устроился вход в клуб «Инфинити» встретил его предрассветной прохладой. Юноша поморщился, застегивая кофту и шаря по карманам в поисках зажигалки. Зажигалки не оказалось. Возможно, Лого не выбросил ту, что вчера Эвелин оставил у него в бардачке. Возвращаться в помещение, чтобы забрать оставленную там зажигалку не было желания. Ему итак ее завтра вернут. А если не вернут, то сильно сожалеть о потере он не станет.
Он убавил в шаге, заметив стоящего у машины демона. Остановился на мгновение, чувствуя себя неуютно и даже виновато. Переступил с ноги на ногу и все-таки подошел ближе, почти вплотную, пускай и без особенной уверенности. Встретившись с глазами Лого взглядом, он тут же опустил голову. Оборотень уткнулся в ключицу безликого, осторожно прижался к нему:
- Лого я… Прости… просто очень устал сегодня и не в состоянии находиться среди людей, - Осень судорожно вздохнул, мелко дрожа, - Если у тебя есть идеи, то… А нет, то поехали домой.
Он был совершенно трезв. Да и настроение было на нуле.

--  Улицы японской части города --

Отредактировано Осень (2012-09-14 22:05:38)

[улицы европейской части города]

сентябрь, 2013 год.
ночь: небо ясное, звезды яркие. Теплая летняя ночь, по сравнению с днем, свежо и хорошо.

Оставалось пройти около двухсот метров, когда захотелось вдруг побежать. Мельком взглянув на шнурки, девушка понеслась по улицам, размахивая руками и следя за дорогой, скрытой тенью. Несколько раз едва удавалось обежать какие-то тени, три раза Молли споткнулась и один раз растянулась на дороге. Выглядело смешно и нелепо, недзуми могла бы быть и внимательнее. Ей было чертовски весело, и понять на самом деле было несложно. Подурачиться иногда нужно, посмеяться хотя бы над собой. Никаких членораздельных звуков недзуми пока не издавала, только улыбалась и хмурилась: бежала и падала. Она остановилась, когда ее лица коснулся свет яркой вывески. "Инфинити".
Молли не удивилась, когда не обнаружила Нильса на рабочем месте. Поздоровавшись с напарником брата-бездельника, она миновала вход и приготовилась к уничтожающей обонятельной атаке. Дым, перегар, пот, спиртное, духи... и самые разные запахи, присущие отдельным видам. Оборотней выделить из увлеченной танцами и музыкой толпы различать удавалось только случайно, и свечения магов и духов терялось в переливах цветомузыки. Если бы Молли умела танцевать так же легко и энергично, как та выступавшая команда, она бы... смешно. Она заулыбалась, чем вызвала восторг у неизвестной, которую вяло и хохоча тащил в сторону выхода худощавый мужчина. В пиджаке. Забавные персоны вертятся, Кранц не переставала удивляться здешним тусовщикам и их привычкам.
- Молли!
Голос сразу не понравился. Нильс был пьян, без сомнений. Девушка обернулась и пригляделась к компании, расположившейся у барной стойки. Нужного человека она заметила не сразу, лишь потому, что большую его часть скрывало тело высокой блондинки, которая... просто отцепиться не могла. Назойливая девица прижималась всем телом к пошатывающемуся оборотню, рубашка которого была уже расстегнута на три пуговицы. Бейдж валялся на полу, печально поблескивая. Нильс помахал рукой и спиной прижался к единственной опоре - барной стойке, пока красотка перекрывала другие пути.
Молли нетерпеливо прошла вперед. Не толкаясь и не ворча, сверлила взглядом спину соблазнительницы, нагло напоившей единственного брата. Шустрая попалась блондиночка, не иначе. Или сестренка ошиблась, и братец оказался не таким уж разборчивым и сообразительным?
- Привет, Нильс. - Кранц сделала вид, что с интересом оглядывает танцующих, ожидая, когда же страстные объятия ослабнут, и взгляд парня сфокусируется. - Какого хрена ты так напился? Ты даже не сможешь вернуться на место. Тебя ведь уволят.
Она не нашла, что еще сказать. Пусть рядом и елозит это чудо в платье, проблема была одна. Недзуми слышала, что хозяйка заведения следит за порядком. Вряд ли она потерпит у себя бездельников и пьяниц. Если раньше идея о получении работы здесь, в клубе, была всего ли мимолетной мыслишкой, то сейчас настало время серьезно задуматься. Молли замечала за собой привычку преувеличивать, чаще всего самые страшные ее предположения опровергались, но сейчас она не сомневалась - последствия могут оказаться очень и очень печальными.
А девка-то никак не отцепится.

Отредактировано Молли (2012-10-04 17:28:52)

На выходных меня не будет. И так говорила, но напомню на всякий случай.

- Вас никто не спрашивал.
Не было настроения ругаться и устраивать развлекательное шоу тем, кто обернулся на крики девицы, которая, казалось, и вовсе никогда не замолчит. Дамочка сделала паузу, и Молли сдержанно ответила, не сводя глаз с физиономии напоенной жертвы. Еще чуть-чуть, и он свалится на пол!
- Отцепись и найди себе кого-нибудь. Я забираю брата домой, и это, - она сделала паузу, продолжая попытки обратить на себя внимание брата и глядя ему в глаза, - не обсуждается. Он слишком пьян. И он не мальчик на ночь. А ты меньше всего похожа на ту, что хочет серьезных и долгих отношений.
Удержаться было слишком трудно.
Яркость синего цвета раздражала так же, как писклявый голосок красотки, и недзуми все не решалась толкнуть это недоразумение посильнее. С таким же успехом можно было стоять и подталкивать столб в надежде, что он рухнет в ближайшее время. Нильс в какой-то момент тяжело прислонился к единственной опоре за спиной и начал плавно скатываться на пол. Процесс замедленный, а выпито, наверное, было уже немало. Молли не собиралась уговаривать и кричать на брата, чтобы он поднялся с пола и пришел в себя, а делать это придется, если он растянется на полу - там весьма комфортно. Уже не обращая внимания на девицу: "Это все из-за тебя!" - недзуми потянулась обеими руками к брату, неловко подхватила и потащила к выходу. Было бы чудесно, не попадись им на пути администратора или какого-нибудь еще начальника. Иначе совсем плохо.
Нильс бормотал что-то, смеялся, рассказывал, как он врезал какому-то дрищу и вообще весело проводил время. Придерживая беднягу за талию, девушка очень медленно продвигалась к выходу. Раздражало все: эта шлюха в синем, запах духов, которым пропиталась рубашка брата, ржущие и шатающиеся люди, яркий свет, бьющий в глаза - раздражало абсолютно все. Молли материлась про себя. Почувствовала, как кто-то потянул ее назад и обернулась. Плотно сжала губы.
- Что тебе еще надо? - Огляделась, но не нашла поблизости кого-нибудь из знакомых. - Я же ясно выразилась, разве нет?
Брюнетка могла поклясться, что запомнит эту рожу на всю жизнь. Запомнит, непременно когда-нибудь выловит на улице и преподаст хороший урок, такой, что даже повторять не придется. Она сделает это непременно, если стерва хотя бы еще раз раскроет рот.
Дальнейшие действия братца и вовсе не поддавались объяснению. Он выпрямился, и Молли на какой-то момент даже обрадовалась, решив, что Нильс протрезвел. Ее плечи поникли, когда он бросился к блондиночке и крепко сжал ту в объятиях. Он был совершенно неузнаваем. Эта расстегнутая рубашка, эти растрепанные и мокрые волосы, этот ненормальный жалкий блеск в глазах и глупая улыбка. Руки его гладили не спрятанную под одеждой кожу шлюхи, а носом он приник к светлым волосам.
- Ну ты посмотри, какая она красивая... Совершенство, абсолютный идеал. Ну ты взгляни, потрогай...
Шум в зале не мешал, и Молли прекрасно все слышала. Прекрасно. Смысл сказанного почти не волновал, в отличие от тона и манеры. Рот паренька не закрывался ни на миг, и одна фраза была вульгарнее другой. Сколько дешевой пошлости было в этом голосе! Даже будучи в пьяном состоянии, никто из близких знакомых Молли не решился выговорить такую чушь.
- Какого хрена ты с ним сделала? Что ты ему дала?

Молчание при неприятной встрече до добра не доводит. Молли молча стояла рядом и наблюдала отвратительную картину: каким образом ответственный и сдержанный на работе юноша превращается в щенка, семенящего на поводу у инстинкта... жалкое зрелище, ничего не скажешь. Окружающим можно было только позавидовать: маловероятно, что кто-нибудь из них сегодня попадет в положение низкорослой недзуми, которая продолжала внимала грустному зрелищу. Блондинка временами посматривала на девчонку, к зову которой никто не прислушался, и эти взгляды ощутимо кололи самолюбие. Невинные насмешки недзуми пропустила мимо ушей. Ее тихое негодование выдало закатывание глаз, и в этом жесте легко читалось: "детский сад!"
Противно было глядеть, как белые ручонки поглаживают узнаваемую спину. Еще противнее было видеть широкую белую улыбку, такую же пошлую, как бедро, едва прикрытое синей материей. Испепелять взглядом Молли не умела, просто так таращиться на пару было неуместно, и она, словно в надежде высмотреть в толпе решение своей проблемы, оглядела помещение.
В конце концов, недзуми снова повернулась к любимым-дорогим, подошла к ним вплотную, потянула брата на себя за плечо и, как только его удалось развернуть на пятьдесят градусов, ударила его в челюсть, вложив как можно больше сил. То ли злоба сделала свое дело, то ли паренек совсем уж расклеился, но зашатался он внушительно. Но на ногах устоял. Причем не нашел опоры лучше - вцепился в платьице своей подруги и малость его порвал.
Ну нельзя ли тебя не любить за это?
Выходка Нильса девушку порадовала, но на повод для торжества все же не тянула. Молли поглядела в лицо бедняги, одобрительно едва заметно кивнула и снова потащила его к выходу. Недотепа-охранник только жмурился, хмурился и что-то бурчал под нос, но ничего вразумительного или членораздельного недзуми не расслышала. На этот раз братец нисколько не упрямился, послушно топал вперед, наступая на ноги всем, кто не успел уйти с дороги. Когда в лицо вновь ударил холодный ночной воздух, Молли невольно улыбнулась уголками губ. В свете ночных фонарей царствовала все та же атмосфера, и Кранц не пожалела нескольких минут, чтобы полюбоваться на спящие улицы.
Нильс выдернул руку из расслабленной хватки и кинулся к переулку, скрывшись в тени. Молли прислушалась и снова улыбнулась, на этот раз уже безрадостно. Желудок соблазненного бездельника решил показать, каковы будут последствия, повторись подобное безобразие еще раз. Согнувшись под прямым углом, охранник изрыгал отраву из своего организма, тяжело привалившись к стене. До уха донеслись ругательства и тяжелые вздохи. Молли стояла рядом, скрестив руки на груди, словно бы ожидая, что сейчас этот придурок выйдет из тени, склонит голову и с горьким сожалением попросит прощения за неудачный спектакль. Эти фантазии не имели ничего общего с настоящим Нильсом, но мечтать, как говорят, не вредно.
И все мечты рассыпались серой пылью, стоило вновь завидеть ярко-синий цвет. Жертва еще не закончила и спокойно продолжала очищение, и недзуми готова была оградить ее от ходячего недоразумения в синем платье.
- Все никак не угомонишься?
Волшебное настроение, навеянное видом ночных улочек и пришедшего в себя брата, не улетучилось. Молли пребывала в прекрасном состоянии, глаза весело смеялись. Она говорила с блондинкой, словно с неоднократно поверженным соперником. С долей шутки и снисходительного добродушия. Но отходить в сторону и открывать спину единственного родного человека... да никогда.

Отредактировано Молли (2012-10-08 15:32:38)

Следовало насторожиться уже тогда, когда девица заявила, что ничего никому еще не давала. Однако же жизнь в Городе каждого научит сомневаться в достоверности поданной информации. Верить на слово? Не, не слышали. Молли была уверена, что причиной такого... неважного состояния может быть опьянение. Какое угодно, одним спиртным в подобных клубах не ограничиваются. Если бы девушка хотя бы на минуту соизволила задуматься об иных альтернативах, все могло бы случиться по-другому.
Проходившие мимо барышни, благоухающие самыми разными ароматами, вызывали определенные ассоциации. Вернее, не сами барышни, а те самые духи, обычно достаточно стойкие, чтобы любопытствующий успел как следует воспринять. Цветы, ягоды, фрукты, травы... Обилие вариантов кружит голову, а парфюмеры продолжают делать свое дело. Физиология обеспечивала недзуми особую восприимчивость и чувствительность. Само собой, создавались проблемы: далеко не все люди знакомы с понятием "мера". Потопчись рядом с такой красавицей-раскрасавицей в автобусе лишние пятнадцать минут, и дальнейшие пару часов носик не будет нормально функционировать.
Молли ожидала, что примерно такой эффект и произведет медленно приближающаяся блондинка. Слух полузверя улавливал едва заметные звуковые волны, но недзуми не была настроена на танцы. Было бы не страшно получить пощечину или даже удар по слабому месту - шлюшка, очевидно, не замечала ни заметного дефекта синей тряпицы, называемой платьем, ни характерных блюющему человеку звуков. Настроение переменилось само по себе: ничего подозрительного недзуми не заметила, даже того, как ее рука чуть-чуть дернулась. Магия суккубов знает немного исключений, но, увы и ах, Молли к последним не относилась. Ее попытка не двигаться стоила огромных усилий. Мысленно она уже повиновалась чарующему влечению и мягко касалась белой ладони соблазнительницы, уже тянулась губами к тонкой шее и вдыхала полной грудью миллиарды флюидов. Такие ассоциации вызывал запах тела суккубы, которая на мгновение прильнула к остолбеневшей девчушке и приблизила свое лицо. Молли побоялась смотреть в глаза дьяволицы и поспешила опустить глаза, после чего уставилась на оголенное плечо и декольте. Не возникало даже мысли, что эта потрясающая игра может закончиться, а блондинка - развернуться и зашагать ко входу в чертов клуб. Побледневшего лица невесомо коснулись пряди светлых волос, словно давая последнее предупреждение, делая самую последнюю попытку убедить, что все правильно.
Чары рассеялись, стоило суккубе отойти на метр. Жившая и ранее без мысли о каких-либо сексуальных приключениях, Молли пришла в себя почти сразу, отогнав наваждение. Она еще никогда подобного не испытывала, не сразу задумалась о произошедшем, а просто - разозлилась. Нельзя было позволять так легко обвести себя вокруг пальца, без особых усилий сбить с толку и, что хуже, заставить бояться. Молли испугалась этой иллюзии, этих ассоциаций и образов, всплывших из самых темных уголков подсознания. Какая-то шлюха заставила ее дрожать!
Недзуми смотрела вслед уходящей с каменным лицом и думала, что же дальше делать. Едва пошевелившись, она ощутила нечто волнующее, сковавшее тело с живота до колен. Странное ощущение. Непривычное. Неприятное.Это волнение сползало с ног очень медленно, и Молли даже готова была разругаться прямо здесь, если бы ее внимание не привлек тяжелый вздох за спиной. Нильс. Надо было предупредить его напарника и отвести его домой.
- Я сейчас.
Попробовали бы угадать, кому были адресованы эти слова. Девушка проговорила их уже на ходу, когда быстро приближалась ко входу. Эта женщина еще не прошла, и недзуми поравнялась с ней, когда обе достигли дверей. Нужного человека у входа не оказалось - да вы все сговорились сегодня! - нужно было снова заходить в клуб. Все еще раздраженная, Молли схватилась за голое плечико, намереваясь убрать мешающуюся девицу с дороги, и невольно посмотрела в ей в лицо. Взгляд вызвал те же ассоциации. В случайности верить опрометчиво, однако и сейчас в голову недзуми не пришли мысли о сверхъестественном влиянии нечеловека. Пошло оно все к черту. Женщина могла бы обидеться за то, что Молли разрушила ее планы касательно симпатичного охранника, могла разозлиться из-за попорченного наряда, могла быть недовольной тонкими намеками о ее принадлежности к шлюхам - многое она могла подумать. Брюнетка же наплевала на все, за что логичнее было бы понести ответ, и потянула стройняшку в глубину зала. Все казалось таким естественным.
Если бы за все действительно пришлось бы понести ответственность, и блондинка выхватила свою ручку из некрепкой хватки недзуми, все могло бы случиться иначе. Иллюзия на этот раз развеялась бы еще быстрее, и Молли покинула бы клуб с твердой уверенностью - она сюда больше не вернется. Всего один шанс мог бы стать спасением неискушенной душонки. Все напрямую зависело от желаний суккубы, пока ее жертва с улыбкой повиновалась бесцеремонно пробужденным инстинктам.

Хоть по полу ползи, я буду ползать тут же. И все же Молли сбавила шаг. Танцующие вдруг превратились из незнакомцев в товарищей по несчастью, которых сюда привела потребность отдохнуть и забыться. Кранц пришла сюда не из желания покинуть реальный мир, напившись до чертиков, но состояние некоторых дурачков, выгибающихся в экстазе и тянущих руки к потолку, было ей понятно. И в какой-то мере близко, пусть этого недзуми пока не сообразила. Не было слышно для нее музыки, не замечала она, как ее временами обволакивают густые облачка дыма, не обращала внимания на пошатывание ног партнерши. Партнерши?
Повинуясь беззвучному приказу, девушка остановилась и развернулась, потянув руки к тонкой талии спутницы. Четкие ассоциации и образы не могли возникнуть у недзуми, лишенной удовольствия глазеть на их нелепые пародии по телевизору. Брат постарался. Его усилия, разумеется, не обеспечивали стопроцентного результата (он же чертов лентяй!), но желания воплотить в реальности то, что демонстрировалось на съемочных площадках, не возникало. Как и обратного желания. Молли ни разу не рисковала представить себя лесбиянкой, и мысли об интимной близости с девушкой не возникало. До того момента, когда неизвестная прижалась губами к губам ничего не понимающей глупышки.
Кранц тянулась к этому телу: водила руками по гладкой коже, дышала парами, исходящими от волшебного тела, прикрывала глаза, все свое внимание обращая на те ощущения, что доставляли ей невинные касания золотых волос. Поцелуи в губы казались чем-то неуместным и лишним: восторг вызывали самое обыкновенное ощущение горячего тела рядом. Сбитая с толку в очередной раз, Молли успокоила себя мыслью, что Она сама знает, как лучше, и молча отзывалась на откровенные жесты.
Поцелуй оборвала сама Молли, медленно и даже с долей вежливости, напоследок коснувшись уголка губ. Было интереснее и приятнее прижаться женщине всем телом. Прикрыв глаза, недзуми зашептала в ушко незнакомки.
- Как тебя зовут?
Небольшое отвлечение. В извинительном жесте, она сама потянулась к блондинке за поцелуем. Удостоверилась, что ни черта особенного в этом нет: гораздо больше эмоций вызывали отзывы молодого тела на аккуратные ласки, которых Молли не прекращала. Прихоть, только и всего.
Прикладывала ли суккуба какие-либо усилия или же нет, недзуми отогнала настроение эйфории спустя пять минут или больше. Огни уже не такие яркие и забавные, тело уже не такое стройное, а запах уже не сводит с ума, как и очаровавший когда-то взгляд. Девушка не решалась резко отстраняться, но поубавившийся пыл уже проявлялся: руки не елозили тут и там, а губы не искали безупречной кожи. Здесь был предел, который недзуми сама для себя очертила, и за который переступать совсем не хотелось. Не из опасений или принципов: просто не возникало никакого желания продолжать эксперимент дальше. Развлечение и так затянулось, пора возвращаться на свое место и принимать на плечи обязанности. Молли заговорила, надеясь, что музыка не помешает услышать ее слова.
- Мне нужно идти. Он ждет, и ему плохо. По твоей вине. За стойкой симпатичный мужик наблюдает за нами уже минуты три, не меньше. Его и отхватишь.
Ладонь мягко уперлась в грудь. Молли подняла глаза и устремила взгляд к лицу, которое еще недавно покрывала мягкими поцелуями. Очаровательное зрелище, не поспоришь. Где-то в темноте плавало отражение братца, еле стоящего на ногах и ждущего элементарной поддержки. Далеко он сам не уйдет, а отхватить люлей ночью в Городе - задачка раз плюнуть. Оставалось надеяться, что все еще стоящая рядом женщина все понимает.

Молли никогда не любила удары по голове. Сильные, те самые, от которых "искорки из глаз". Возникало ощущение, будто она на какое-то время теряет контроль над собой, полностью или частично - разница невысока. А возможность потерять сознание и вовсе могла навести панику на недзуми: разное может произойти, пока тело в полной отключке. Она в сознании часто ловила себя на том, насколько незащищенной может быть низкорослая девушка в этом проклятом городе. В серьезные неприятности попадать еще не случалось (к огромному счастью), и Молли просто-напросто боялась влипнуть в дерьмо, из которого не сможет выбраться, не запачкав других. Если вообще сможет выбраться. Это был большой пробел в комплексе ее немногочисленных навыков и умений, уже нехорошо. А полная отключка казалась в сравнении с этим настоящим происшествием. Единственная опора сейчас, возможно, уже вырубилась и мирно посапывает себе в заплеванном переулке - не полагаться же на эту нимфоманку?
Боли девушка не чувствовала, по крайней мере, пока, и, пока блондинка вставала на ноги, терпеливо ожидала возможности и самой принять нормальное вертикальное положение. Нельзя было не отметить, что лежачее положение имеет множество плюсов, черт возьми. В поле зрения была живая стена из заинтересовавшихся людей: одни глядели с тревогой, и Молли была уверена - если закрыть глаза, они подумают, что она умерла или еще чего хуже; другие улыбались и поглядывали на суккубу, которая уже нашла, за кого уцепиться; третьи просто перешептывались между собой; четвертые в открытую кричали, что неплохо было бы продолжить шоу. Последние раздражали. Недзуми перевернулась на живот и поднялась, в душе радуясь, что сотрясения, вроде, себе не отхватила. Она слышала, что говорит новоиспеченная подружка, но смысл дошел лишь несколько минут спустя, когда блондинки и след простыл.
Молли похмурилась, потерла ушибленный локоть, нашла-таки охранника, поговорила и направилась к выходу. Нильс, разумеется, никуда не делся. Недзуми помогла ему подняться и повела прочь от обители низких развлечений. Волосы трепал холодный ветер, за рукав куртки цеплялся выпивший братец, а ноги все еще сводило от странного щекочущего ощущения. Парочка двигалась вперед, и мысленно девчонка повторяла одну и ту же цифру.
Тринадцать.

[куда-то]