День был сегодня ужасно сумбурный, до рабочего места Кею так и не суждено было добраться, что ж ладушки пусть премию получает помощник, надо ведь и ей блистать. Не успел Кея и закурить как ему на плечо легла сухонькая ручка, вся в мелких морщинках, и звонкий, не по возрасту голосок произнёс.
-Уважаемый, не окажите ли вы мне небольшую услугу?
Лёгкий поворот головы и взгляду Кею представился божий одуванчик. Дама, в летах, притом давно, одетая ну явно очень и очень дорого, простите лейблы не назову, Кей не очень в этом шарит. Руки усыпаны кольцами, явно не подделками, волосы уложены, макияж на лице. Боже дамы, вы меня поражаете! на сморщенной шейке цепочка настоящего жемчуга, в руках зонтик и бумага, ростом до плеча Кея, вся сухонькая и маленькая. "Будущее Сашико". Всё это Кей охватил одним взглядом. "Вот она мечта уличного грабителя, хотя такие дамы ездят на авто  с личным молодым и симпатичным водителем-альфонсом"
Почему то, смотря в её серьёзные и опытные глаза хотелось сделать книксен и или хотя бы выпрямить спину. не то и не то Кей само собой не сделала, не таких видали.
-В чём дело мадам? с лёгкой усмешкой, выпуская облачко дыма спросил он.
-Не мадам, а мадемуазель, я не замужем. - про чирикала старушенция. Молодой человек прочтите письмо! Она ткнула Кею  в нос те листы что держала в руке, в её голосе не было уже просьбы, она приказывала. И прошу мне не отказывать, а то я могу получить инфаркт! - повышая голос и постепенно краснея произнесла она. Видно увидела на лице Кея категоричный ответ нет, который после последних слов, перерос в возмущённое да.
-С удовольствием мадам - сквозь зубы произнёс Кей, само собой не меняя своё мнения о её семейном положении.
-Мадмуазель - спокойно поправила его старшука.
Кей зажав сигартеу зубами развернул письмо и устаивлсь в текст написанный бисерным почерком. "Мать моя женщина, так тут прям любовь"Скрывая улыбку он пару раз кашлянул.
"Дорогая Эльза, я так скучаю по тебе, мы не виделись уже 35 лет, но я всё ещё люблю тебя, я с замиранием сердца жду твоего письма и ты никогда не обманываешь меня, ты пишешь, и пишешь так нежно...я вижу твоё сердце ещё не забыло ту ласку что мы дарили друг другу, ты всё ещё помнишь..."Старушка блаженно закатила глаза, скрестив ручки на груди. Кей медленно сходил с ума, скрепя зубами, и подавляя в себе рвотные рефлексы.
"Помнишь как нам было хорошо в ту ночь....Венеция, звёздное небо, под нами гондольеры поют "Белло чао, белло чао, белло чао", мы на балконе, я медленно снимаю  с тебя кружева, начинаю целовать....о боже эти воспоминания, они кружат мне голову, ты помнишь, тогда я обещал тебе женится. И я сдержу обещание, слышишь, кузнечик мой! Я приеду к тебе, заберу тебя и мы уедем в Австралию, откроем ферму, будем разводить кенгуру" Кей еле сдержался что бы не засмеяться, старушка уже витала далеко далеко в мечтах.
"Что ж, прости пора заканчивать, посылаю тебе свой горячий поцелую и пламенную любовь! Жди меня, моя сладкая, ванильная, и шоколадная конфетка жди!
С любовью твоя гипопотамчик...."
Кей отдав письмо обратно резко закашлялся в кулак.
-Ммм, мадемуазель, вы что правда ждёте его 35 лет?
-Кончено и я знаю он скоро приедет ко мне и унесёт меня на крыльях любви.
-Поняятно - сначала у Кея была мысль просветить даму о том что этот идиот к ней никогда не приедет, и не будут они вместе разводить кенгуру, но увидев её счастливый взгляд то подумал что не стоит.
-Прощайте мадемуазель, он слегка поклонился и вышел из курилки, потянувшись он глянул на дверь кухни. "Пора"Войдя внутрь он оглядел опять воцарившийся хаос здесь, заметил сидящую Эрису, одиноко сидящую, так будет лучше, и так ка помощница повара вполне справлялась со всеми делами, кроме шума на кухне он направился к ней, молча подсел рядом и просто молча стал наблюдать за беготнёй. "Это ад..."

Отредактировано Ворон (2009-12-06 17:14:14)

Налетела некая усталость, как то резко захотелось чего то необычного, дурацкого поступка, о которым потом будешь вспоминать со смехом, либо коря себя. Но чего то безумного, как назло мыслей не было. да и какие мысли Кей уже лет так 10 не совершал ничего безумного - сплошной расчёт.
Кей?!..  Ты разве не должен работать?..
-Должен, а разве это что-то меняет?
Ему послышались, или правда в голосе Эрисы слышалось что-то похожее на страх...Кей внимательно посмотрел на неё, уверенный что определённо её смущает. Слишком близко друг от друга, слишком холодно ей, слишком его тепло нужно ей. Для себя он вполне мог откровенно заявить, Эриса ему нравилась, как и чисто внешне, так и...Трудно объяснить. Я не буду говорить высокопарных фраз, чувства любовь и тд. Это скорее всего просто мимолётное желание, да если постараться можно из него сделать что-то более серьёзное, как из зернышка вырастить цветок, но только надо что бы оба человека старательно поливали это зёрнышко. А я не уверен что Кей способен.
Заговорщически улыбнувшись, и подмигнув Эрисе, он взяв её за руку, осторожно поднялся и стараясь что на них не обратили внимания вышел в запасную дверь кухни, что вела сразу на улицу, минутная темнота коридорчика и вот уже слепящий белый свет, падающий белый снег и мороз пробирающий до конца.
-Решил тебя заморозить окончательно - со странной улыбкой заявил он. "Чёрт что творю" мысли тоже были весёлые, хотелось озорничать что ли, вот так на него подействовала пустая уверенность той старушки в нескончаемую любовь.
-Я сейчас сделаю 3 поступка, он улыбался, боже он опять улыбается! (Эриса можешь ставить себе памятник, ты заставляешь этого гадёныша улыбаться) ) 3, он показал три пальца, за два из них ты меня скорее захочешь ударить, за 3 убьёшь. Но я всё равно их сделаю. Потому что желания и мечтания - это святое, они появляются редко и их надо выполнять. Он приблизился к ней вплотную, его вечная ухмылка, равнодушные глаза, он просто обнял её, прижавшись к ней.
-Первое, прости, но мне так хочется....

Подушечки пальцев задумчиво и мягко коснулись тонких, ухмыляющихся губ.
Идеальная песня? Идеальная песня распадается на разноцветные грани: на музыку,  плетущую атмосферу, на голос вокалиста, заполняющий то, что созданное музыкой, как чистая вода заполняет хрустальный фужер, и на слова, на смысл, на содержание, это как рябь на грани той жемчужной воды. И если все правильно, гармонично сложено…всплеск! Всплеск! Всплеск!
Идеальная песня, как идеальная душа…неуловима и далека.
А девушка пела. А Такуми улыбался. Как всегда улыбался, привычно. Не было в глазах ни вдруг нахлынувшего восхищения, ни тени разочарования. Он был как всегда. Все в нем всегда было «как всегда». Сплошная серость. Как серая скорлупа, которая не покроется мельчайшими трещинками даже под волшебством искусства.
Песня кончилась, ухмылка осталась. Рука медленно опустилась, а глаза пробежались по ресторану. Посетители оставались на местах, кто-то заворожено приоткрыл рот, кто-то восхищенно аплодировал, чей-то голос даже что-то выкрикнул, но оставались…на местах. Все логично. Они же все-таки не в опере, а в ресторане, за своими драгоценными тарелками и хмельными напитками.
Потом недолгая тишина и…хлопок, хлопок, еще хлопок. Отрывисто и с разным ритмом. Отчетливо, громко.
Сайо стоял. Распрямив плечи и немного вскинув голову. Стоял и аплодировал. Молча и с неизменным выражением лица.
Потом, не останавливая скудное рукоплескание, медленно шел, остановившись около сцены.
- Браво, Элвен.
Галантно поданная  рука…
- Но я не доволен.
…вместе с утвердительной ухмылкой.
- Ты же пела по заказу ребенка. Она наверняка ждала что-то светлое, доброе про дружбу и улыбку, не так ли?..А ты про крематорий. Посетители…хотят отдохнуть здесь.  Им нужна твоя любовь, а не боль. Чтобы создать идеальною песню, ты должна полюбить всех, кто тебя слышит. И эту маленькую девочку, и толстого мужика за дальним столиком и того каштановолосого юношу, и ту пожилую мадам, и меня…ты понимаешь?
Поднятый и прямой  взгляд ей в лицо.
- Ты прекрасна, правда. Но только этого недостаточно. Не играй в профессионала. Стань им.
Плавный разворот и скрещенные на груди руки, медленно удаляющиеся шаги и негромкие слова, сказанные со спины.
- Хорошо, попробую найти для лучших музыкантов. Не забудь про костюм.
Считайте Такуми тираном, занудой, обнаглевшим боссом, кем угодно. Но…это был его деловой подход.

Она должна была внимательно вслушиваться в слова, обращенные к ней. Она так и делала. Только в тот момент, когда зазвучала песня, лиса просто забыла о своей человеческой сущности. Да, как и человек, Йосеи желала услышать песнь той, о ком столько говорили в этом ресторане, ведь раньше ей такого шанса не представилось. Наверное, если бы это была другая песня, Кинсьо послушала бы ее как простой посетитель. Первые же строчки песни заставили ее забыть о ресторане, о посетителе, обо всем на свете, и безжалостно кинули туда, в прошлое, которое уже давно придано было забвению. Насмешка ли судьбы или простое совпадение, что именно так начиналась песня, не имевшая отношения к ее трагедии, но так ярко напомнившая ей о тех днях?
-Как цветы умирают в огне,
Пепла лёгкого лепестки….
Да… Цветы в палисаднике, сжираемые жадными языками голодного пламени, которое уничтожает все, что стоит на его пути. Все, что было так дорого ей тогда. Золотые колосья, словно солома, превращаются в пепельные хлопья, навсегда покрывая священную землю кицунэ покрывалом скорби. Окруженные столбами огня, загнанные в ловушку, покровители пшеницы мечутся в бессилии, не видя выхода из капкана. Алые языки лижут их прекрасные шубки, вызывая противный запах паленой шерсти. Взвизгивания и скулеж растерянных лисят тонут в общем крике безысходной смерти, что доносится откуда-то со стороны деревни.
-Пепелинки, пепельный снег
Тёплый воздух уносит вверх….
Вот уже рядом никого нет, а огонь, насытившись, ушел восвояси, оставив после своего ужасного пиршества лишь покрывало из пепельных перьев, что кружат в воздухе, словно снежинки в канун Рождества. Только совсем не рождество отмечает этот горячий снег, а праздник самой Смерти, собравшей богатый урожай. Даже воздух еще не остыл, а кое-где слышаться стоны и крики выживших, но обреченных на смерть. Лишь единицы успели спастись.
-Нас друзья, убитые горем,
Со скалы развеют над морем…
Люди, скорбящие по ушедшим, стоят на обрыве, роняя соленые слезы в море. Только этой бушующей стихии все равно, ведь вся вода в ней намного более соленая, чем слезы всех оставшихся в живых. Золотые глаза наблюдают за ними, однако нет сочувствия к этим созданиям. Сами виноваты, что начали эту бессмысленную войну. А в чем виноваты они, так долго защищавшие их урожаи? Ни братьев, ни сестер, она никого не нашла. Больше делать там ей было нечего. Ничего не осталось. Ни единой ниточки, связующей с этим покрывалом пепла.
-Всё на месте - цветы и трава,
Ты сгорел - я осталась… жи…ва.
Да, однажды она случайно забрела туда, в те места. Казалось, что жизнь вновь посетила эти земли. Только это уже было другое место. Ведь там не было их… Она одна спаслась из этого ревущего пламенного ада. Одна.
-Я учусь грустить, улыбаясь.
Слишком много печальных историй…
Хотя умом Йо и понимает, что эта песня далека оттого, что было с ней, и все равно, словно про нее. Ведь так и есть, надевая различные маски, она всегда сбегала от грусти, никогда не выставляя ее на показ. Другие истории, затмившие эту. И благодетель, что тоже стал пеплом. Только другим. Ведь у него не было сожалений.
Песня закончилась. С последним словом улетело прочь и последнее воспоминание. Кристальная слезинка скатилась со щеки, разбившись на тысячу осколков о пол. Йосеи даже показалось,  что она слышала звук разбивающегося хрусталя. Девушка внимательно посмотрела на певицу, замершую на сцене.
"Интересно, почему она выбрала именно эту песню? Странно. Так зацепить. Ведь я уже почти забыла. Правду говорили. Волшебный голос".
Хотелось узнать, что же за человек пел подобную песнь. Только Йо была на работе. Грустная улыбка, адресованная Элвен, аплодисменты.
С сияющей улыбкой Йосеи повернулась к клиенту, с которым шел разговор. Подобное не могло испортить столь прекрасного дня. Ведь она уже давно сумела выиграть битву с прошлым. Поэтому и могла искренне улыбаться и наслаждаться жизнью по полной. А подобные воспоминания… Они порой полезны. Поэтому она благодарна. Пусть и та певица и не знает об этом. Сей факт не суть как важен.
Лишь теперь его слова дошли до разума Йосеи. Девушка улыбнулась, открыто и весело.
-Небольшой возраст, хааа?..
Естественно, она промолчала, что оня явно старше этого мужчины. Взглянув на него, она поняла, что и он испытал нечто подобное ее чувствам.
-Благодарю. Желаю вам приятного вечера.
Тихий, спокойный голос, не подходящий для маленькой девочки. И прощальная улыбка, как у ребенка, ожидающего новой встречи. Взгляд в сторону аплодирующего Такуми-сана. Ей тоже хотелось бы поаплодировать так. Только ее место не в зале, а на кухне. Бросив еще один взгляд на нимфу этого ресторана, Киньсо направилась на законное место работы. Кин осторожно поглаживала прядки ее волос, лишь одна заметившая, что буря в душе лисицы еще не улеглась.
А на кухне никого не было. Вернее, не было того, кто должен был отвечать за всех работников. Йо заскрипела зубами. Нет, она точно должна будет проучить этого лентяя шефа. Иначе она не кицунэ. Только пока она слушала песню и благодарности клиента, накопилось слишком много дел. Пришлось закатать рукава, чтобы справиться со всеми заказами, поступившими после песни.

Сжатые зубы, чуть приоткрытый рот и охлаждающий резкий вдох, чтобы  смыть с себя и своей души некий белый осадок, песком скопившийся где-то в груди.  Она не могла сказать, насколько хорошо она спела, ибо своего взгляда на  исполнение своей же песни у неё никогда и не было. Не в её принципах было увлекаться самооценкой, а потом доказывать какому-либо критику, что его мнение - это вовсе не так, как на самом деле.
А сейчас.… Все закончилось. Люди впитали серьезный и печальный настрой. И, по  мнению оборотня,  этого должно было быть в самый раз. Ведь если так посмотреть, то контингент посетителей «Маски» – это  прожженные деньгами и аферами люди. Некоторые из них более благородных целей, некоторые более низких, но у всех за спиной немалые года и огромный жизненный опыт, основанный на постоянном риске. И совершенно будет верно сказать, что нет ни одного на земле существа, полностью и с потрохами ощущающего счастье во всей его мере. Люди часто проигрывают. В жизни больше трудностей: высоких стен и обрывов. И порой случается так, что на кону стоит все, что ты наиграл за все время. Что ты и теряешь, при этом оставаясь банкротом. Люди бизнеса должны были с таким сталкиваться, и пускай не в делах… (Ведь крах – он вездесущ.) … а в  личной жизни, но чувствовали подобное все. Тут только проблема стоит в том, что хочет ли кто-нибудь вспоминать это все или же  старая жизнь потенциально покрылась слоем пыли и склероза так, что  чувство сентиментализма у них притупилось почти с концами. И приходя сюда, публика определенно ожидает чего-то необычного. Не такого, как в других ресторанах, это точно. Ведь это скучно, видеть на сцене поющую про арлекина Пугачеву, юных мелких певичек, глаголющих о чем-то низком и пафосном, современных песняров, исполняющих песни на заказ, девчонок, кричащих глупые слова о любви и одиночестве. Все это  серо и безэмоционально. Они жаждут иного. И порой, чтобы проснуться от замученной работой жизни требуется утечка эмоций, например слезы.  Одна песня - еще ничто по сравнению со всем репертуаром. И не каждая из них может восхищать. Это  типичные законы. С ними ничего не поделать.
Встряхнув головой, Эл попятилась от микрофона. В так называемом зале изредка были слышны остатки от аплодисментов. Или не остатки? Или так оно и было? – она не слышала.  Все с тем же кукольно неизменным выражением лица  Сайо подходил к сцене.  Протянул руку. Покрыв его ладонь своей,  оборотень легко соскочила с высокой ступени.
Начальник выражал недовольство. Видимо, хотел услышать что-то более воодушевляющее, сказочное и… детское?
Склонив голову, Эл  закусила щеку. На лице певицы было написано чуть живое сожаление, когда тем временем в голове её буйствовало дикое недоумение. - «Никогда еще в своей жизни не пела на ребячьи мотивы в таких местах. Окружение здесь…»
«О, боги.… Ну не то!» - Огорченный и презрительно насупившийся вздох.
«В следующий раз будет так, что Чикаго со своим Бродвеем отдохнет…» - самоуверенное ироничное заявление и внутренняя усмешка над своей наивной глупостью.
Взгляд, направленный в тот момент на Сайо, в последующем мгновении совпал с его взглядом. 
Его речь подобная нотации. Скучна. Хотя быть может, к ней стоило бы и прислушаться. Все таки Элвелин еще слишком молода. Куда к черту её 43, когда в тоже время некоторые живут сотнями?
Кроткий кивок головы в знак того, что она все уяснила. Типичный поклон в стиле японских служащих и тихое «Спасибо»…
Про платье она поняла и это уж точно не должно было вылететь из её головы. Этот, как бы, дрэсс-код должен был стать её визитной карточкой. Её неотложным домашним заданием…

Выпрямившись, Эла уже была капитально уверена в себе и после более или менее успешного начала должна была проверить свой «порядок». Как-никак, а единственное, что удалость уяснить точно, так это то, что владелец был требовательным до степени идеала.  И его (идеал), следовательно, нужно было поддерживать.
Скорым шагом достигнув большого коридорного зеркала, Элвен со вниманием изучала свой облик. Все вроде бы в норме, но что-то не так. Причину она выяснить не особо смогла – глаз был не навострен, но зато старалась.
Внезапно открывшаяся дверь и по реакции оборот головы в сторону шума, оставивший в бесхозном одиночестве отражение пепельноволосой леди в зеркале. Но никого не было. Видимо кто-то что-то сделал: то ли вышел, то ли вошел… Не особо волновало, но изрядно напугало.

Отредактировано Elwen (2009-12-07 14:46:34)

Глуп тот, кто идёт за сердцем и несчастен тот, у кого его нет… Дерек в одно мгновение оказался несчастным глупцом… В хрупкую иллюзию его счастья впились острые когти реальности и всё посыпалось, серым пеплом. Мир дробился в его глазах или же это душа умирала? Сердце замирало и падало, снова и снова разлетаясь сотней осколков. Каждый стук этого сжимающегося и кровоточащего комочка  приносил невыносимую боль… Оно болело, зияло раной, черным провалом в его груди, куда засасывались все чувства и желания…
А она улыбалась, обнимала другого и улыбалась… Вдох… Как же больно… Твоя улыбка Элвен… Она не мне… Выдох… А воздух наполнен ядом… С каждым вздохом, невыносимая боль, просто от осознания того, что он ещё жив… Хруст и стеклянные слёзы… Это умирает в судорожно сжатой руке бокал. Вино и кровь падают на белоснежную скатерть и расцветают там алыми цветами боли… Он не может больше смотреть на неё, больно, слишком больно… Но ещё тяжелее отвести взгляд… И он терзает себя, глядя на объятья и улыбки. Она обнимает не меня… Она улыбается не мне…
Тяжело, мучительно, но он делает это, уводит глаза в сторону, с кровью отдирая от парочки у стойки. Непонимающе смотрит на то что осталось от бокала… Почему никто не заметил? Ааа… Суп. Ну да, там же таракан… Зацепится… Хоть за что нибудь. Думать о другом, о тараканах, о супе… Только не о девушке у барной стойки, только не о ней…
Дрожащей рукой, Дерек поставил, то что осталось от бокала на стол. Роза… Хрустальная роза, окрашенная в розовый его кровью. Перевёл взгляд на руку. Надо бы перевязать, остановить кровь, но… Зачем? Что-то внутри него ревёт: УБИТЬ! УНИЧТОЖИТЬ! Разорвать на куски, а лучше вырвать сердце, как это сделали ему, и сжимая в руке пульсирующий и кровоточащий ошмёток плоти, смотреть как умирает враг… Как медленно вытекает из него жизнь, как тускнеет в глазах ужас… Он видел это так, как будто это происходило в действительности, но удовлетворения не было, облегчения тоже… А были глаза Элвен… Ужас, боль… Он не хочет видеть это в глазах любимой… Я ведь умер для тебя… Теперь он, занял моё место… Теперь он… Ты улыбаешься, ты счастлива… Так смею ли я воскресать из мёртвых и портить твою жизнь? Дерек знал, что ответит на этот вопрос… Он смотрел на свою руку и думал о том, что сегодня умер во второй раз…
Надо уйти… Надо уйти… Он повторял это снова и снова, но всё перекрывал дикий крик : ОНА С ДРУГИМ! Другой коснётся её волос, другой будет просыпаться вместе с ней утром, другой будет смотреть в эти разноцветные глаза… В ЕГО ЛЮБИМЫЕ РАЗНОЦВЕТНЫЙ ГЛАЗА! Время с шорохом падало на его плечи, пригибая Дерека к столу. Минута, одна вторая… Сколько нужно, что бы получилась вечность? Вечность без НЕЁ…
« Я видела это во сне, как цветы умирают в огне…» Разряд тока. Элвен? Её голос, единственное что Дерек слышит, всё остальное, его мозг отказывается воспринимать и все шумы сливаются в неразличимый гул… Гул моря? Пусть будет море… Она пела, а он умирал… 
Всё так, всё так… Всё пепел…Я – прах.
Дерек уже знал, как хочет умереть. И пусть Снейк развеет его прах над морем. Последняя воля… Моя последняя воля…
Он видел море… Со скалы. С ним рядом стояла Элвен… И были обгоревшие клочья небес…
Ну а я… зачем ещё здесь? Пеплом… Серым пеплом, рассыпался он у её ног… Что я без тебя? Я прах Элвен… Я твоё прошлое, я – прах…
Он не смотрел, но видел… Видел её тонкую фигурку, знал, что она стоит на сцене… Глаза закрыты, но похоже кто-то вырезал её на внутренней стороне век. Не спрятаться в темноте, не уйти в небытие… Песня кончилась, но насмешливым эхом осталась в его ушах... Ты сгорел - я осталась… жи…ва… Ты осталась жива… Я – сгорел… Всё будет, как ты спела любимая, всё будет так… Дерек поднял измученные глаза, как раз вовремя, что бы увидеть, как Элвен выходит в коридор. Одна… Непреодолимый соблазн, разве он мог отказаться? Шатаясь поднялся. Пьян? Нет, убит. Деньги… Да, надо оставить деньги. Кредитка осталась на столе, дипломат на стуле… Зачем ему это? Вещи… Они не заменят, того, что он потерял. Неверные шаги, его путь отмечают красные капли крови. Почему рука не болит? А может и болит… Да только способен ли он ещё чувствовать боль? Способен, ох как способен, иначе не было бы больно дышать, смотреть, чувствовать, жить. Без тебя, Эл, без тебя… Дерек выходит в коридор и привычно замирает. Две Элвен. Настоящая и отражение… Ты изменилась любимая… Что за повязка? Боги, что сделали с тобой? Но ты всё равно прекрасна… Прекрасней всех… Одна… Такая – одна.
Он знал, что не стоит этого делать, что нужно остановить поднимающуюся руку, что нельзя притрагиваться, нельзя надеяться… На что? Ни на что… И снова красное на белом… Его кровь на её блузке…
- Элвен… Хрипло с трудом, так давно… Слишком давно, он произносил это имя вслух и всё равно оно звучит музыкой… Элвен… Что же ты наделала???

- Какая Вы говорите проверка? – приподнял выразительные брови владелец, в полной уверенности в том, что к нему только что подошел очередной довольный/ недовольный посетитель или какой-нибудь деловой менеджер – чей-то представитель, однако, все оказалось гораздо интереснее, - Ах, комиссия...
И щедрая улыбка, от которой по коже определенно пробежались бы мурашки, чтобы посмотреть на это будоражащее зрелище.
- Да-да, наслышаны о Вас, но никак не ожидали «работника под прикрытием». И давно у блюстителей санитарных норм такие методы работы? Ну чтож, я полагаю, соизволили оставить приличные чаевые?
Усмешка. Адресованная больше не этому господину, а именно себе. Своей несвойственной неосведомленности. Сначала, конечно, была мысль о том, чтобы найти того мерзавца, который «не сообщил», «не предупредил», «не сказал», но подумав, Такуми сделал вывод, что даже если бы и был внимательнее и, как говориться, в деле, все равно бы забыл или не предал значения...Он просто закрутился с этими двумя! С тем заносчивым волком-альбиносом и охотничьим вечерним десертом.
Ну конечно, слова о том, как достойно держится ресторан и как пышно расцветает в руках нового владельца, были  приятнее самого сладкого лакомства.
О, как ему по вкусу была лесть и похвалы. Пожиратель любил, когда им восхищались, любил, когда ценили его труды и творчество, любил, когда его любили. Любил себя, за то, что любили...
- Благодарю вас, - короткий кивок.
А дальше все как по нотам. Рабочий день звонил надоевшей мелодией карманного телефона, говорил лепечущим  голосом партнеров по бизнесу, звучал легкой ресторанной музыкой и отдавался  гудением в висках.
Однако, его смело можно считать плодотворным. Назревшие дела улажены. Планы выполнены. Даже музыканты найдены, и в служебном помещение вывешено оповещение о том, что на следующий рабочий день запланирована культурная программа на тему «Сказочная Венеция», а это значит, что персоналу уже заказаны тематические костюмы, которые будут дожидаться обладателей  перед завтрашнем открытием «Маски», оформление помещения уже в пути и за ночь ресторан облачиться в венецианскую элегантность. В меню – лучшие итальянские блюда (надеюсь наш шеф и его очаровательно талантливый помощник справятся). Решено даже было установить небольшой фонтан с голубоватой подсветкой в центре зала. Это хоть и не венецианские каналы, но тем не менее. Посмотрим что из этого выйдет.
Ну вот и все, пора и откланяться. Сайо сделал свое дело – Сайо может уходить.
- Спасибо за работу, - полуулыбка и учтивый поклон на прощание, адресованный всем сотрудникам. Японская бизнесвежливость, и с ней ничего не поделаешь.
Двери выхода.
-Я могу проговорить  с Лэйси?
Голос резко протыкающий вечернюю тишину, заглушающий ломающийся под ногами снег.
Остановка. Всего на мгновение брошенный взгляд на того, кто произнес знакомое имя. О, у охотника была отличная память на имена.
Незаметная усмешка.
Верный автомобиль завелся с пол-оборота...

=========> Квартира Такуми Сайо

Холодный воздух из открытой двери незримыми прозрачными клубами докатился до её бледной кожи, на которой тут же появились будоражащие сознание и тело,  мелкие и вредные мурашки. Чуть побаливающая незнамо от чего голова, некое напряжение и еще какая-то необоснованная настороженность. Мутная серость. Твердо-вязкая. Бездушная.
И давно она такая?
Ну, наверное, сравнительно. Да и хотя кому какая разница? Все это было чем-то похоже на оборот межциклонных воротов. Так называемое затишье перед бурей, перед грандиозным хаосом, перед штормом, цунами и того вообще хуже.… Да, и вот-с казус: она сама – эта буря, была так близко, что об этом даже подумать было страшно. Всего в нескольких метрах от неё и с каждой секундой приближалась все ближе и ближе, пока холодною мокрою рукой не притронулась к её плечу. Предыдущая настороженность, подбавленная четким контрастом температур на коже, вылилась в испуг. Резкий вздох и оборотень попятилась. Она видела перед собой совершенно незнакомого мужчину. Что он от неё хотел? Сначала чуть ошарашенный и серьезно настроенный взгляд в  его отчаявшиеся глаза… Холодный, стальной, как у настоящей железной девы. Он скрывал в себе нарастающую панику. Ведь могла ли она знать, что именно скрывают в себе  очи этого незнакомца. После - взгляд на губы… они шептали её имя. – «Что наделала?» - Её губы аналогично чуть приоткрылись, но не от желания сказать что-либо, а от пробудившегося в ней крика. Немого и завораживающего. Этот вопрос про  нечто сотворенное Эл повторяла у себя в голове с постоянной частотой, темпом и периодичностью, её терзали сомнения. Жестокие и мучительные. Отчего  так мог себя вести этот посетитель? Может, он выпил? Или, может, она переборщила с тематикой песни? Или….
«О господи Иисусе!! » - Взгляд упал на его руку. В тусклых лучах люстр его мужская ладонь напоминала нечто плавящееся в огне, тонкими кровавыми капельками улетающее куда-то в тартарары. В глазах потемнело. В голову ударил поток собственной  горячей крови, вызвав внезапный скачок давления. Кроткий, ничего не запоминающий взгляд, брошенный на рубашку и легкий шок. Легкий хлопок был пугающе окрашен в алый. Расцветка под сезон. Кровь на снегу. Контрастная, яркая и живая. Где-то меж ребер в тот момент затесался подлый страх. Этот мужчина вызывал в Эл  что-то смешанное между недоумением и боязнью. В принципе, ей было все равно: она не знала его. Но с другой стороны, возможно, она что-то сделала не так? Хотя, спрашивается: «Что?!» - Ведь в последнее время оборотень была ниже травы, тише воды. Неужели наивная оплошность? Или же все-таки это какая-то ошибка?
- И-извините, - легкое потрясение и  сильное, но не частое биение сердца. Казалось, что что-то сейчас пойдет по швам, выпуская из себя всех злосчастных духов и пожирателей её внутренней плоти, как из пресловутого ящика Пандоры.  Слова все пропали, она металась с вопросами: «Что я наделала? Что, черт возьми, произошло? Вам плохо? Вы в порядке? Откуда вы меня знаете?! Вы вообще кто?! И что вам вообще от меня нужно?! Помощь? Или… Что?! Не молчите же!» - внутренний голос дрожал, а взгляд тем временем снова упал в его руку. Дрожащую, истекающую…
Стой бы она в стороне, и на её месте будь кто-то другой, то обязательно бы съязвила «себе», мол: «Что стоишь как вкопанная? Кровь останови, дура! А потом такси ему вызови или коллегам под надзор отдай. На кой чёрт он тебе сдался? Хотя… времени то уже… Опоздала, дорогуша.»
Шаг назад, по направлению к уборным. Требовалось нечто типа полотенца. В конце концов, действовать здесь нужно было незамедлительно. Мало ли что у этого мужчины со здоровьем.  И чтобы от этого потом пала марка «Маски»? А вдруг этот уважаемый - великой важности человек и с ним что-то случится? И в случае чего это раструбят во всех газетах? Господи! Да Элвелин мало того, что вышвырнут, но и дверь ресторана вообще заколотят к черту! А такого допустить было нельзя. Петь в другом месте Эл не особо хотелось, а пение осталось лишь единственным способом докричать что-то кому-то после неких страшных инцидентов, при вспоминании которых кровь до сих пор застывает в жилах.
-Я.. Я сейчас помогу, стойте, пожалуйста, – Она, как будто насильно вырываясь из плена своего собственного холода, робко взяла  темноволосого незнакомца за здоровую руку. Крепко. То ли от нервов, то ли от страха.  – Хотя нет, - она  в суете обернулась, - присядьте, да-да., присядьте. Сюда. – Пару шагов назад и влево, в неширокий коридорчик, где стоял ряд пустых мягких стульев.
Как только девушке удалось посадить бедолагу, Элвен отпустив уже, наконец, свою руку, развернулась на пути к женской уборной.
На лету заскочив в светлую холодного оттенка комнату, оборотень  схватила с длинной «многоместной»  раковины корзиночку с полотенцами и  уже буквально через секунды две сидела около юноши. Тот же, в свою очередь, как говорится, пади и глазом не моргнул. Ведь что-что, а быстрой Эл быть могла всегда. Врожденное, как бы…
Далее -  положила в руку ему мягкое светлое полотенце, секундой позже мигом окрасившееся в багровый.
Суетливый взгляд в сторону основного коридора – пусто. И только где-то лишь шумят уборщицы. Нужно было позвать их. В такой ситуации нужна коллективность.
Продолжая придерживать уже тяжелеющее и грубеющее от крови полотенце, Эл привстала. – «Он, наверное. Просто пьян. Нужно поскорее с ним заканчивать…» – Секунду. – Девушка полностью поднялась и уже развернулась, чтобы отойти, дескать, на секунду с целью найти хоть Кого-Нибудь для подмоги.

Стремительное движение  в сторону центрального коридора и ступор. Её рука беспомощно сжата грубой мужской. Недополуудивленный взгляд с примесью все того же мерзкого страха. А пред глазами пульсирующая мысль – «Что? Что нужно? Ему! От меня?!»  - Что-то неприятное постепенно подходило к горлу. Нет, совсем не тот  самый комок слез, или же рвотный позыв, как кто-нибудь, может быть, подумал бы. Нет. Что-то горько-соленое, с щиплющим привкусом чего-то металлического. Кто бы знал, что это…  Кто бы знал…Чертовщина какая-то.
Что-то нечленораздельное слетело с уст того мужчины. А следом –  тихая, хриплая просьба остаться. Глубина черных глаз и колюще-режущее, выворачивающее наизнанку отчаяние. Или обман? Эдакая игра? Всего лишь профессиональный, но наподдатый актер? Ведь сколько таких артистов в этом мире? Боже дай! Да их бесчисленное множество. Дайте только кому-нибудь из этих прохвостов повода. Так и норовит наживиться на чьей-то наивности.  Наглые жестокие эгоисты. Пропадите вы все пропадом, жалкие альфонсы!
А сердце жалось. Элвелин начинала все больше и больше верить. Хотя её и до сих пор мучил вопрос тематики: «Какого хрена? Что я сделала?». Остановилась. Темноволосый незнакомец вскочил, направился ближе.  Непроизвольный шаг назад. Тупик. Стенка. Конец? Нет, нужно было уйти. Но почему тогда ноги не шевелятся? Наверное, все-таки конец… Глаза выражали крайнее недовольство и подозрительную настороженность. Не сказать, что ненависть, но взгляд строгой учительницы там присутствовал.  Хотя за этим металлом, в то же самое время, буйствовал  холодный морозящий шторм. Я ведь упоминала, что под самой спокойной поверхностью может таиться самый настоящий и самый глубокий кошмар.… Только зачем его видеть каждому встречному, да и вообще кому-либо? Ведь все двуличны. Ничего не определено. К примеру, взять ситуацию: когда ты будешь искренен – тебя обвинят.
«Та еще штучка… Хах…» - нервный смешок и голова в сторону.
Она помнила. Все до мельчайших подробностей.  Ту встречу, как он снял с неё маску, как она увидела его. Значение фанта. Ту жестокую игру в судьбу и его пафосный уход, который миллионом острых осколков пронзил все её тело, сковав мысли, движения и все вербальные ощущения… Боль. Она помнила её хорошо. И, кажется, знала все её вкусы. Судьба изрядно поиздевалась над Элвен. Но что поделать: еще не вечер. Когда-нибудь и на её улице наступит праздник. Только вряд ли это «когда-нибудь» возможно теперь то с её рассуждениями прожженной феминистки.
Вот. Подошел вплотную, руки не отпуская. По телу прошлась колкая волна холода. Но, тем не менее, её железная неприступность стойко держалась даже при таком коротком расстоянии. Дискомфорта, вызванного таким близким и даже тесным нахождением мужчины рядом, не было.  Её желание могло пробудить лишь чудо или же…. Да, наверное, все-таки чудо. Но таких чудес не бывает. И хоть пускай этот мир не такой, каким его привыкли видеть раньше, но все же настолько чудесных вещей, как, допустим, та же самая реинкорнация или что-то в том же роде не было и никогда не будет. Наверное. Надежда, стало быть, умирает последней.
- Вспомни Эл… Я Дерек… Помнишь… Такого? – пока что внутренний монолог с самой собой и как током парализующие слова. Удар шаровой молнии, а то и сильнее, мощнее, больнее ударил в голову, затмив глаза темной пеленой. Снова давление. Уже шире открытый рот и маска холодной неприступности рухнула на пол, как на том самом маскараде….
Слов не было. Эмоций тоже. Он прильнул ближе и коснулся её губ. Глаза её дрожали и буквально пронзались воображаемым ножом, подступающая горечь в горле все же сменилась тем самым болючим комком. Но слез не было. Спросите, почему? Я же говорила ранее – кончились. Хотя прерывистое дыхание и всхлипы никуда деваться не собирались.
В тот самый миг она стояла как статуя, прижатая к стене. Кукла. Не понимала, что же от неё хотят и за что ей, собственно такая боль? За что швы на её и так уже изрядно разодранном сердце расходятся, оставляя  свежие кровоподтеки?   Её сознание сейчас находилось с неком астрале – между прошлым и нынешним.  Зависло в пространстве. Прокручивая в голове все, что было. И не по одному разу. То замедляясь, то ускоряясь…
«За что?» - тихий шепот в тишине её разума.
«За что?» - всхлипы и откровенный плач в ушах.
«ЗА ЧТО МНЕ ВСЕ ЭТО!?» - истошный крик. Не тот, что мы привыкли себе представлять, как при ситуации, когда у ребенка конфету отобрали. Вовсе нет. Вы просто поставьте себя на месте, допустим, матери, которая получила  письмо из  партии с вестью о гибели собственного сына на поле боя. О гибели своей крови! Единственного, ради которого стоило бы жить. Одинокой звезды на твоем небе. Единственно живой розы среди пепла! Гибелии.. Неет. Его больше неет!
Представили? Тот крик, после которого говорить нормально не можешь месяцами. Тот крик, та истерика, после которой долгое время нитку в иголку вдеть не можешь, когда волосы седеют в течение недели.
Когда, наконец, в глазах кончаются слезы….
Со временем реальность начала наступать, вытесняя собой колкие воспоминания. Скептическое отношение к его речи вызвало у оборотня дикое негодование, возмущение и грандиозную обиду, с которой, собственно, сейчас все и начнется…
Резкий толчок от себя и гневный замах рукой.
Звонкий хлопок пощечины и последующая тишина.
- Подонок…. – шипящий звук сквозь до предела сжатые зубы. Еле слышно. И следующие слова уже четче с придыханием:
- Вы ошиблись заведением, - шаг в сторону. Кроткое молчание.  Учащенное сердцебиение и дрожащее дыхание. Она хотела уйти как можно дальше. Но удалось всего еще на пару шагов. Остановка. Спиной к незнакомцу и тихие реплики, переходящие в истерику.
- Чтобы развлекаться с девушками легкого поведения, не обязательно узнавать про их прошлое, заметьте. Значительно легче! Вы ошиблись заведением, я повторяю! – Зажмурила глаза. Некогда нежный и печальный голос  отчаянно захрипел. – Если же вы хотели бы «снять» именно меня, то…. – Непринужденный всхлип, - Пожалуйста, прочь! Катитесь к чертовой матери! Убирайтесь! – ей уже было все равно на то, кем мог бы оказаться этот мужчина. Он задел её за живое.  Простите. За ныне мертвое….
- Да! Для действенности могли бы и получше узнать о МОЕМ Дереке! – Полный злости взгляд в пустоту. – Хотите знать? Сказать?! Не сказать?!  Мне все равно. – тон чуть снизился, но это было совсем не надолго.  – Так вот слушайте, - Единственный! Неповторимый!  Тот, кто высечен в моей душе посмертно и до стечения дней! Тот, кому я отдана до последней капли! Тот, кого не вернуть! Тот, из-за кого страдала! Тот, за кого бы сама сдохла! Тот, кто каждый вечер меня слышит! Тот, кого  я БЕЗУДЕРЖНО! Слышите меня?! БЕЗУДЕРЖНО и НАВЕЧНО…. – Она с жестоким презрением и яростью в глазах обернулась на того лгуна, на последок бросив ему  процеженное и еле различимое среди  шума – любила….
« И люблю…» – Как наточенным ножом  вскрытые легкие. Это оно самое. Швы разлетелись. Ящик Пандоры открыт… Сердце, растерзанное, бьется, как будто танцуя на раскаленных углях…

Это был сон… Её губы… Всё так, как когда-то, но всё же не так… А память услужливо подкидывает одно воспоминание за другим…  Вот она шепчет: «Люблю всем сердцем и душой с тех пор, как только увидела тебя. Хотя и было это не так уж и давно, но все же.» И падают минуты песчинками из разбитых часов…
А он уже в её квартире обнимает, вслушивается в нежный голос любимой: «Пожалуйста, будь моим смыслом…» Я буду твоим смыслом, а ты будь моим всем… И нет времени, есть только она… Парень, девушка и черное озеро в которое они падают…. Их любовь похожа на сон… Самый сладкий и самый короткий…
Сколько будет длиться падение? Сколько слёз за миг рая? Сколько мгновений будет длиться сон? Недолго… Пока он не поймёт, что в его объятьях мраморная статуя, пока она не оттолкнёт, опомнившись…
Толчок в грудь… Ты отшатнулся, ожидал? Да, ожидал наверное… Звонкая пощечина, голова дернулась из уголка губ сочиться кровь. Даже если бы и хотел, не успел бы увернуться… Я и забыл Эл, что несмотря на хрупкость, ты у меня сильная… У  м е н я… Пора бы перестать считать тебя своей, верно? Ты теперь чужая… Чужая. Подонок? Можно и так… Пусть будет подонок.
Дерек не отвернулся, он вообще не шевелился, просто стоял и смотрел на неё. Кажется прощался… А может просто узнавал заново… Послушать о Дереке? А что, это было бы интересно… Расскажи мне о нём Элвен, скажи мне то, чего я не знаю!
Почему её слова хлещут плетями по обнаженной душе? Не потому ли, что он видел её с другим? Какое лицемерие… Браво Элвен! Ты не только прекрасная певица ты ещё и отличная артистка… А сколько боли во взгляде… Сколько… ЛЖИ!
А внутри, поднимает свою уродливую голову ненависть и злоба. Губы складываются в презрительную усмешку, взгляд всё жестче впивается в родной до боли затылок. Посмотри мне в глаза черт возьми, ПОСМОТРИ. МНЕ. В ГЛАЗА!
Элвен повернулась, как раз во время, что бы встретиться с его полными ненависти и растоптанных чувств глазами.
- Любила? ЛЮБИЛА? – насмешливо и зло, презрительно проталкивая слова сквозь пересохшее горло.
- А теперь послушай меня! Подогретая злостью сила, переполняет всё существо, Дерек, опомнись! Но поздно, поздно… Ревущего внутри зверя не успокоить в окутанный темнотой и болью разум не пробиться…
Он схватил её за плечи, толкнул, буквально впечатывая в стену, черные глаза впиваются беспощадными лезвиями, пронзают насквозь, диктуя свою волю. «СТОЯТЬ И НЕ ДВИГАТЬСЯ» - приказ, его не ослушаешься, его не нарушишь и даже губы не повинуются тебе… Обезумевший от боли кукловод, жаждущий наказать, отомстить… Но не смеющий переступить через то, что осталось… Через растоптанную любовь. Тобой растоптанную любовь. И ты чувствуешь его ярость, она хлещет, накатывается плотными волнами, заполняя комнату. Настолько мощная, что ощущается физически. Ты смотришь в его глаза, не можешь отвести взгляда. Присмотрись, под слоем пепла и ярости ты увидишь боль, увидишь любовь… Может ты вспомнишь зелёные глаза, такие далёкие теперь, они сияли всё той же любовью… Которую сейчас почти не разглядеть в черных пожарищах, в том, что осталось от него.
«Я ведь умирал с твоим именем на губах… Я помнил тебя… Умерев – любил… И даже когда забрали память, стоило мне лишь увидеть тебя… Потерявшись в круговороте смертей и рождений, я всё равно помнил… Я любил, люблю и буду любить… Так как никто никогда не полюбит… На что ты променяла меня, на кого??? Я видел… Ты с другим… И ПОСЛЕ ЭТОГО ТЫ ГОВОРИШЬ МНЕ О ЛЮБВИ???»
- Я узнал тебя… Узнал, даже потеряв память… Даже пережив смерть…
ДА ЧТО БЫ ВЕРНУТЬСЯ К ТЕБЕ, Я ПРИШЕЛ В МИР ЖИВЫХ! И для чего??? Что бы увидеть тебя в объятьях другого??? Как ты смеешь говорить, о любви к Дереку, когда пол часа назад обнимала другого, улыбалась ему??? Лицемерка!
Слова, рожденные злобой, отчаяньем. Резкие как удар кнута и болезненные как капли кислоты на коже. Как хорошо, что она не может сейчас говорить, как хорошо, что он отвернулся и не смотрит на неё. Меньше боли, ненамного но меньше. Проще решиться, проще сказать. Высказать до конца. Раз и навсегда…
- Я любил тебя… И если что-то человеческое во мне осталось, то и сейчас ещё люблю… - теперь шепот… Шелест облетевших листьев, которые предчувствуют свою смерть… Но долго ли? Боль сильна, не успела ещё притупиться.. А запах Элвен, проклятый родной запах, раскаленным кинжалом проворачивается в кровоточащей ране. Сможет ли он когда- нибудь забыть? Даже в другой жизни не забыл и никогда не забудет.
- ЛЮБЛЮ! Будь ты проклята! Люблю… Больно, БОЛЬНО! Сколько раз повторять, что бы боль притупилась? Что бы ушла, что бы перестала рвать когтями душу.
Мой дом без тебя пуст… Откуда фраза? Не важно… Теперь всё не важно…
- Помнишь… На крыше… Ты сказала: Скажи мне, что сейчас больше всего хочешь, и оно станет твоим.
Так вот. Я хочу беспамятства. Хочу забыть тебя! Слышишь??? Хочу никогда не вспоминать того поцелуя на бале маскараде, того, как пришел к тебе в квартиру и признавался в любви… Того, как увидел в первый раз… Потому что мне больно…  Я не знаю, зачем все эти красивые слова, о единственном и неповторимом, когда я видел тебя с другим… Я не знаю, зачем тебе вся эта лож. Я НЕ ЗНАЮ!
С последним криком, кулак со всей силы впечатывается в стенку. Как же хочется бить эту белую стенку… Бить из последних сил, сбивая руки в кровь, пока костяшки не расплющатся о бесчувственный бетон… Может тогда полегчает?
Злость ушла, оставив пустоту и сосущую безысходность… Зря… Всё зря… Устало вздохнув, Дерек повернулся к Элвен и легко поцеловал её в лоб. Не задерживаться, не останавливаться… Остановишься – и твои демоны сожрут тебя… Демоны, что сидят внутри, что рвут на части душу, пожирая трепещущие ошмётки.
- Прости меня Эл… Будь счастлива… Призрак прошлого, больше тебя не потревожит.
Отвернуться, освободить Элвен и выйти. Один шаг, второй. Соломея! Забери меня обратно… Моё место среди демонов прошлого, а не среди живых…

На улицу перед рестораном, шатаясь вышел мужчина. Остановился, устало посмотрел в холодное небо и с тихим вскриком схватился за сердце. Рука была вся в крови и на рубашке остался красный отпечаток…
А мужчина лежал на белом снегу, раскинув руки и глядя синими глазами в небо. Его сон закончился… Самый сладкий… Самый короткий… Сон…

--------->Библиотека

Метель становилась все сильней, люди бегали по улицам, стараясь поскорей зайти в помещение, где тепло и уютно, а Юна, медленно шла и курила уже замершую сигарету, думая о будущем. Как банально, но она действительно думала о своем будущем. Что будет? Где она будет зарабатывать на жизнь? Как она будет бороться со зверем в себе, который с каждым разом все злее и хладнокровней. Как?...-Хех...да как обычно... Взяв и повертев в руках затухшую сигарету, которая уже была похожа на маленькую сосульку, дампиресса выкинула ее. Тем временем она медленно подходила к ресторану. Название ресторана было трудно рассмотреть, все таки пурга, а не май месяц на дворе. -Прохладно однако, а я опять вырядилась. Блин, надо наконец взять себе нормальную зимнюю одежду, а то этот плащ уже свои годы прожил. Юна повертелась и посмотрев на себя со стороны глубоко вздохнула. -Были бы деньги...
Уткнувшись носом в шарф, девушка зашагала в сторону ресторана. Заходить туда Юна бы не решилась, ибо вид у нее был мягко сказать не лучший. Просто постоять рядом и погреться.
А потом продолжить свой путь в никуда.
Путь в никуда...Опять он...Снова этот до боли знакомый путь в темноту и одиночество. Хотя...это было родней и привычней. Зачем терзать себя какими-то чувствами, когда можно просто странствовать и жить, чтобы узнавать что-нибудь интересное. Проверено на опыте, хотя и не очень большом. Но Юне этого было достаточно. Возможно, она ошибается, но пока для нее это лучший вариант, как жить в этом городе.

Отредактировано Yuna (2010-01-31 15:35:27)

Казино

Пока яростный ветер
Не сорвал лепестки с веток вишен
На далеких холмах,
Они твое сердце волнуют,
Но как же миг этот краток!
"Повесть о Гэндзи"
Глядя на бесчисленные огни, сливающиеся в одну неестественно пеструю полоску, лисичка вспоминала отрывок из любимого романа ее матери-лисы, который она иногда читала повзрослевшим детишкам на ночь. Правда, читались лишь отрывки. Именно отрывки запоминались лучше, нежели полный текст. А огни зимнего города, сливавшиеся за окном такси напоминали волшебный ветер, который поднимала при полете феникс, которую Йо когда-то умудрилась увидеть. Так сейчас, как в стихах, поездка на такси на обычное рабочее место успокаивала те древние струнки, что начали звучать при встрече с луном. Так же как и чувство желания кого-то защитить смывалось вместе с исчерпавшимся запасом магической энергии. Все-таки для ее маленького уровня кицунэ сегодня постаралась на славу. "Краткий миг... как то возвращение в глубины, где я когда-то была... древность, запах старых книг, высохших чернил и восточных специй. Они постепенно уходят, уступая запаху какофоний дорого парфюма и изысканной еды.  Ведь время всегда бессердечно. Оно не желает уступать людям и жизни ни на шаг..."
Ей повезло, что водитель оказался лихачом. Он умудрился доставить ее на место работы с мизерным опозданием. Йо надеялась, что успела прийти до владельца ресторана. Иначе ей грозит выговор. Хотя... если уж Такуми-сан сквозь пальцы смотрит на вопиющее невыполнение обязанностей у шеф-повара, то что же говорить о каком-то помощнике? Единственным минусом оказалось то, что водитель остановил такси прямо около центрального входа. Входа для гостей. Вздохнув, лисичка заплатила нужное и вышла. Времени обходить здание не было. Поэтому она прошествовала через центральный вход. Около него стояла одна из певиц и еще кто-то. Девушка решила не заострять на этом внимания. В конце концов она и так опоздала, так что надо было поторопиться и заняться делом. Йо была больше чем уверена, что младшие повара без надзора ничего дельного не сделали. Уже подходя к подсобным помещениям, Кинсьо начала вспоминать, что же за тематику выбрали для сегодняшнего вечера?
Рутинная реальность поглощала всю романтику приключения, вытравливая все волнующие ощущения.
Быстрые, привычные движения и Йосеи уже предстала в костюме повара, приготовленном для персонала, волосы завязаны в потешные косички. Решительные шаги на кухню - ее законную территорию. Сразу стало понятно, что не зря Йо-чан беспокоилась о состоянии. Впрочем, основное меню уже было, оставалось лишь дать очередные указания, распределяя работу. Чем Кинсьо и занялась после того, как внимательно изучила тематическое меню. "Сказочная Венеция"... ммм... здорово. Всегда любила эту страну. Волшебную. Музыкальную". Губы сами расплылись в улыбке. Как же она любила свою работу. Именно это и заставило ее выбрать жизнь сахара, уйти в такой спешке от новоиспеченной знакомой и подобранного щеночка. Потому что ей здесь нравилось. А она так давно уже не ощущала подобной тяге. Ведь все-таки многое может приесться за пять сотен лет. Готовка была одним из ее талантов, который ей никогда не надоедал. Ведь здесь всегда были возможны эксперименты.

Отредактировано Yoseii Kinsyo (2010-02-03 21:48:37)

→→ Откуда-то (вероятно, этим "откуда-то" был дом Куро)

Наемник шагал по улице уверенно и гордо, как настоящие короли расхаживают по своим владениям. На нем было черное пальто, черные туфли, черный смокинг с черной рубашкой и бабочкой, черный шарф... Да, он очень любил черный цвет.
Однако, кое-что мешало Ди чувствовать себя комфортно. Кто-то явно преследовал его. Убийца, занимающийся выслеживанием и умеющий выждать правильный момент, не страдал паранойей - он был почти уверен, что мужчина в серой куртке идет именно за ним. Расстояние между ними колебалось от десяти до тридцати метров. Как назойливая муха, преследователь жужжал над ухом Куро.
Но вдруг пропал. "Плохой знак." - подумал охотник за головами.
Прошло минут десять, может больше. Преследователь не показывался, даже когда Куро намеренно заходил в безлюдные переулки, ходя зигзагами по району. Это было странно и заставляло сомневаться в выводах. И так как наемник не был экстрасенсом и никогда не доверял простым предчувствиям, он решил, что все это ему просто показалось.
Наконец Куро дошел до улицы, на которой был расположен ресторан "Маска", в который он и направлялся. У него был назначен ужин на восемь часов вечера. Изначально, Ди рассчитывал прийти раньше минут на двадцать, но все эти игры с преследователем отняли как минимум половину из его запаса времени, и потому теперь он торопился.
Посмотрев на часы плеера, наемник убедился в том, что блуждание по району обошлось ему слишком дорого - дисплей высвечивал без двух минут восемь. И это при том, что часы плеера отставали на минуту-две.
"Паршивая ситуация." - думал Ди. - "Ведь это я ее пригласил и сказал, что буду ждать."
Вот и вход в ресторан, совсем близко. До него осталось всего несколько шагов. И несмотря на спешку, шаги эти будут эффектными и ничем не выдающие нетерпения человека в черном побыстрее оказаться за столиком, заранее забронированным по телефону.

Отредактировано Kurou (2010-02-06 04:44:41)

Как только в помещении Юкиро уловила знакомый запах, она, сконфузившись, смахнула слезы со щек и взглянула на подходящую Вилетту.
- Почему ты так рано? Долго ждешь и, что делала эти часы, без меня?
Её голос... Её кристальный голос сумел как-то залотать раны на душе, хоть и неумело и топорно, но стежки белых ниток крепко продержались бы еще пару часов.
- Я? - переспросила Юкиро, словно хитрый еврей, пытаясь держать себя в руках и делать вид, что все хорошо, прекрасная маркиза.
"Я умирала без тебя !!! ..."
"Изобилие восклицательных знаков означает приближение срыва. Выпей беленькой и успокойся, истеричка" - проговорил змий внутри, сжимая колко горло.
- Ну-у-у... В общем, ничем особенным... Так, ни о чем не думала, прогулялась по парку, - соврала она, почесывая затылок.
Ложь. Ты все эти два часа сидела в её кабинете и вдыхала её запах.
Ложь. Все эти часы ты думала, как бы не покончить жизнь самоубийством и дожить до этого момента.
Ложь. Ложь. Ложь. Тебе нравится, когда в твоей голове вопят это слово? Сломанная кукла. Нелепая дура. Твоя жизнь посвящена тому, кого нет.
И не стоит боле включать кисейную барышню.
Не проси найти тебя.
Не проси избавить тебя.
Держись в одиночку и тогда, возможно, твое пустое пространство заполнит что-то.

Но, Юкиро, пытаясь наставить себя на путь истиный,  пожалуйста, не стремись отключать себе мозги. Слушай и вникай, и если это вызывает у тебя насмешку, не показывай этого, по крайней словами, по крайней мере окружающим.

- А чем ты занималась? - дружелюбная улыбка в пол-рожи.
Фу, что за плохая актерская игра, Кайто, убери эту мерзость с лица твоего.