Отредактировано Eva Ayrton (2011-10-15 22:42:30)

- Из тебя дерьмовый шпион, Клайд.
Тоже мне, подбодрила. Хотя прятаться за фикусом – это все же плохая идея, хоть ноги меня и сами туда предательски повели, как только ты повернула голову в мою сторону, а я, уподобаясь какому-то злоумышленнику, ныряю за цветущее растение, сиротливо стоящее в коридоре у стены. Мне приходится быстро брать над своими рефлексами контроль и нагнуться к полу, сделав вид, что потерял линзу, при этом боковым зрением наблюдая за сменой положения субъекта слежки. Фух, кажется, мой трюк удался, линза якобы найдена и теперь я тихо продвигаюсь к тому кабинету, где ты скрылась всего пару секунд назад. Доктор Тасикава, - твой лечащий врач, пятидесяти трех летний мужчина, семьянин, любящий рыбалку на берегу реки Сумида, принимающий участие в соревнованиях по сёги и любящий разгадывать судоку. Именно он сейчас разводит руками и говорит, что не может помочь тебе вернуть память.
Как не может?! Какого черта я тогда вкалывал на этой грёбаной работе днями и ночами?! Мне что, больше нечем заняться?!
- Нечем, нечем, – как всегда Бонни спешит подбодрить меня. – Согласись, работа санитара помогла тебе обрести новых друзей… в лице швабры и тряпки. – Расхохоталась она.
Ведро и прочие ассексуары  уборщика я получил, устроившись на работу в центральную больницу Токио. Так как я не претендовал на пост хирурга или уж тем более патологоанатома, меня приняли без особых расспросов, в тот же день нарекли гордым званием санитара, вручили инвентарь и отослали на второй этаж, где как раз находилась твоя палата. Я несколько раз проходил мимо, бросая косые взгляды через окно, что разделяло нас с тобой. Пока ты была без сознания, я мыл полы в твоей палате, подолгу задерживаясь там, чтобы убедиться в том, что никто из Компании не охотится за тобой. Они ведь думают, что ты мертва. Выкинули тебя, как испорченный материал, прямо на свалку к бездомным псам и крысам.
Ублюдки.
До сих пор таю злобу на них, при чем сам толком не понимая от чего, ведь ты мне не родственник, ты – простая девчонка, которую я не смог оставить в беде. А ведь я должен быть для тебя героем, правда? Унес  твое полуживое тело из той свалки, куда тебя выбросили, как поломанную куклу, принёс сюда, в больницу, а теперь, словно какой-то герой-любовник мыл полы в твоей палате и приносил тебе цветы, которые ждали того часа, когда ты раскроешь глаза, придя в сознание. Надеюсь, ты любишь пионы. Больше ничего я не смог найти на ту зарплату, которую получаю последние три недели.
Оказывается, я умею быть заботливым, особенно к тем, чей мозг хранит необходимую для поиска артефакта информацию. Ирония судьбы, малышка. Я спас ту, кто может быть ключом в разгадке тайны, за которой я следую уже более семи лет. Только вот проблема состояла в том, что над твоей памятью поглумился профессор Z, якобы стерев все файлы, которыми щедро снабдил твой мозг, в прошлом возлагая на тебя большие надежды. Чёртовы лабораторные крысы надеялись, что ты сгниёшь на помойке, потому не предприняли никаких усилий для того, чтобы убедиться в бесславной кончине очередного подопытного. Когда я нес тебя на руках, то даже не подозревал, что ты будешь для меня так полезна. С твоей помощью я смогу найти тот неуловимый артефакт, который петляет от меня, точно как хитрожопый заяц: каждый раз, когда я пытаюсь схватить его за пушистый хвост, он уводит свою задницу в сторону.  Мне нужна ты, чтобы достичь своей цели. Но ответишь ли ты мне взаимностью, теперь, когда думаешь, что я простой парень без высшего образования, вкалывающий на работе санитара для того, чтобы прокормить себя в этом огромном, чуждом городе. Ведь сам я выходец из Милана. Якобы.
За стенами больницы барабанит дождь и я воздаю хвалу творцам за то, что ты решила остаться под крышей. Мне ведь еще нужно успеть  вымыть два этажа, протереть подоконники и выдраить служебный сортир. А, к чёрту!
- Ну и погодка, – выдыхаю, садясь в кресло, рядом с тобой. Рука автоматически тянется в карман рубашки за сигаретами и тут же одёргивается. Привычки заядлого курильщика дают о себе знать. Я нервничаю, впервые решившись перешагнуть тот барьер, который стоит между нашим общением. «Привет, как дела?» - меня это мало устраивает, а тебя?
- Не самая лучшая погода в день, когда тебя выписывают, да?
Что за бред я несу?! Нужно собраться с мыслями и выплеснуть на тебя все свое безграничное обаяние. Все бы ничего, да только я редко когда улыбаюсь и голос у меня совсем не тот бархатный баритон, которым Казанова охмурял французских красоток.
- За все это время к тебе не было ни одного посетителя. Куда ты собираешься идти? – звучит немного резко, но я само очарование. По крайней мере, мне кажется, что за улыбкой, которую я выдавливаю из себя, кроется львиная доля того обаяния, которая по-умолчанию должна прилагаться к моей внешности.

Внешний вид Фрэнка: стерильно-чистая одежда, состоящая из белых тапочек, белых штанов и белой рубахи. Немного помятый вид. Круги под глазами от недосыпа. Черные тоннели в ушах. Взъерошенная шевелюра. Серебряное кольцо на мизинце левой руки.

Почему-то больно смотреть на тебя и осознавать, что какой-то ублюдок затащил тебя в этот исследовательский центр, отдав в грязные лапы ученых, потерявших рассудок и всякие моральные принципы. Для них человек тоже, что и крыса – подопытный, умирающий во имя научных исследований, не более чем расходный материал, который используют до конца, высасывая все соки, точно как пиявки. Любознательность приводит их к сумасшествию. Они забывают о правах человека, закрывают глаза на бесчисленные жертвы, павшие от хирургического вмешательства или шоковой терапии. В погоне за сверхчеловеком они теряют себя, становясь похожими на животных. Даже хуже. Им нет оправдания, и я знаю, что рано или поздно каждый из них получит по заслугам. Их детище – это их же враг.
Верно, Ева? Хотелось бы рассказать тебе обо всем, что с тобой сделали в лабораториях. Хотелось бы, чтобы ты все вспомнила, ведь это выгодно для меня: и чем быстрее, тем лучше. Но я боюсь, знаешь? Боюсь, что это будет для тебя слишком большим шоком. Не хочу травмировать твою психику так же, как и ученые травмировали твое тело. Я не садист и не эгоист. Поэтому буду ждать подходящего момента, чтобы раскрыть перед тобой завесу тайны, и ты смогла все правильно воспринять, не испугавшись, не отчаявшись, не сдавшись.
Пойми, ты нужна мне сильной, Ева.
Почему-то я проникаюсь к тебе симпатией. Это странно и даже пугает, ведь я ни к кому уже около сотни лет не привязывался. Странно звучит, да? Я старик по сравнению с тобой, но выгляжу ровесником. Тебе предстоит вспомнить старый мир и познакомиться с новым. Я расскажу тебе обо все, что знаю сам. В свое время. А пока что…
- Я помогу, – тихо, почти шепотом отвечаю, словно бы проникнувшись твоей безвыходной ситуацией.
Я действительно хочу помочь и сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты чувствовала себя в этом мире, как дома. Не считай себя чужестранкой, ведь на самом деле я – пришелец, а ты – человек. Скоро все встанет на свои места. Нужно лишь время и терпение.
- Я помогу найти тебе жильё и работу, - продолжаю после недолгой паузы, собравшись с мыслями. – Но эту ночь тебе придется провести у меня. Хотя… - ладонь ныряет в карман штанов, вытаскивая оттуда помятые купюры. Не густо, – на какую-то захудалую гостиницу может и хватит.
Пожимаю плечами, подсчитывая свои скромные пожитки и сворачивая худую стопку вдвое. Я как перевертыш, могу обеспечить себе респектабельное жилье на берегу океана, автомобиль Ролс Ройс, морскую яхту и прочие приземленные прелести, о которых так мечтают люди двадцать первого века. Чего мне только стоит принять внешность того же президента Японии и снять наличкой несколько миллионов долларов со своего счета в банке? Ни-че-го. Абсолютно ничего. Но, к счастью, творцы создали меня еще тем скромнягой, да и Бонни не так часто вынуждает меня пользоваться чужими внешностями, а если и заставляет, то не ради материального блага, а ради своего веселья и только. Впрочем, она не скупится на разнообразие методов развлечения. Как-то раз  ей стукнуло в голову приказать мне занять место Джорджа Буша на очередной пресс-конференции, и что вы думаете? Я занял! Простоял, как идиот, читая подготовленный текст с листка бумаги и пошел восвояси, в то время как оригинальный Буш отлеживался в подсобке.
Но не будем о грустном.
- Я Фрэнк, – протягиваю руку вперед, на этот раз без улыбки. Мое поведение может показаться чрезмерно официальным, но я действительно рад перешагнуть на новый уровень нашего знакомства. – Работаю здесь с недавних пор санитаром. И как видишь, это не самая респектабельная работа, но мы подыщем тебе что-нибудь подходящее. Поверь.
В последнее слово вкладываю максимум своего желания помочь тебе. Ты должна почувствовать, что я к тебе не безразличен, но надеюсь, это не спугнет тебя.
- У меня дома есть целая книга вакансий. Токио – город большой, везде нужны руки или мозги, смотря чем собираешься зарабатывать на жизнь.
Сегодня я особо болтлив, а Бонни почему-то молчит. Оно и к лучшему.
- Если можно, я поинтересуюсь? – осторожно начинаю, решившись задать вопрос, который давно меня беспокоил: - Ты помнишь, как попала сюда? Говорят, тебя кто-то принес и исчез, даже не заполнив бумаги. О нем тут ходят легенды, и называют Призраком, - усмехаюсь, покачав головой.
Ох уж эти люди, только дай пищу для фантазии…

Отредактировано Frankie (2011-10-22 23:36:37)

Ты чувствуешь это?
Это кажется мне довольно банальным, но каждый миг, проведенный рядом, соединяет нас какой-то незримой неощутимой нитью, словно бы кто-то сковывает наши судьбы, которые теперь будут тесно взаимодействовать друг с другом. Ты и я. Это нельзя назвать любовью. Здесь чувствуется что-то другое, родное, приятное, как домашний очаг. Ты чувствуешь это в нашем общении? С каждым разом становится все уютней и уютней. Не могу сказать, что я специально пытаюсь быть заботливым, нет. Тут дело совсем в другом. Ты нужна мне и только потому я приходил каждый день на эту неблагодарную, грязную работу, чтобы увидеть тебя и вымыть полы в твоей палате. Тогда ты лежала без сознания, одинокая, покинутая и отвергнутая всем миром. Я понял, что должен заботиться о тебе, ведь больше некому это делать.  К тебе не приходили ни друзья, ни родственники. Ты была одна, замкнутая в своем сознании, и, готов поспорить, не спешила покидать его, ведь этот мир, некогда бывший твоим домом, стал для тебя чужим. В этом нет твоей вины. И я хочу, чтобы ты почувствовала это. Стала сильнее, окрепла, вспомнила. А впрочем, зачем оно тебе? Вспоминать… эти воспоминания не принесут тебе ничего хорошего, только боль и отчаяние. Лучше начать новую жизнь, с чистого листа. Жить без обязательств перед кем-то. Жить нормальной человеческой жизнью – такой кратковременной, но зато такой прекрасной. И я помогу тебе в этом. Буду охранять тебя, заботиться о тебе и быть может когда-нибудь расскажу кто я на самом деле. Демон. Благородный, старый, уставший демон по имени Слизь. Как ты воспримешь эту правду? Не знаю.
- У нас все получиться, Ева, - вселяю в тебя уверенность. Хочу, чтобы ты поверила мне, ведь я действительно сделаю все, что от меня зависит. И знаешь что? Бонни не будет мне мешать, ведь она тоже заинтересована в том, чтобы добыть необходимую информацию. Вскоре она узнает тебя получше и сумеет разглядеть то, что я увидел в тебе, когда ты была без сознания. Ребёнка.
Именно так. Ребенка, которого нужно охранять, которому нужна помощь, который не выживет без посторонней поддержки. Я не жалею тебя, нет. Я хочу поставить тебя на ноги, потому что сейчас ты выглядишь как поломанная кукла. Красивая поломанная кукла.
- Я, кстати, сам не собираюсь задерживаться на этой работе. Потому ты меня совсем не напрягаешь. Мне даже приятно, что теперь я не сам буду ходить на собеседования, – усмехаюсь, пытаясь хоть как-то развеселить тебя. Знала бы ты, как дорога мне твоя улыбка. Искренняя, настоящая – это как подарок, полученный на день благодарения, - не важно, что там, скрытое за упаковкой, всегда приятно само его наличие.
Качаю головой, молчаливо отвечая на заданный вопрос. Я знаю откуда брались цветы в твоей палате, но не скажу тебе этого. Пока что не время. Не хочу превращать наше общение в сюжет американской драмы.
- Похоже, он действительно Призрак, - иронизирую. – Или у тебя появился тайный поклонник и он сейчас смотрит за тобой вон с того угла, - показываю пальцем вперед, призывая тебя повернуться.
А там, по коридору как раз проходил молодой японский доктор, стажер с очками ботаника и белом халате. Он заметил нас и как-то смутился, покраснев и опустив голову, прибавляя ходу, проходя мимо нас. Эть как заволновался, щенок! Ты на мою Еву не смотри, я тебе глаза на зад натяну, мальчишка. Под моим суровым взглядом, он поспешно ретировался в уборную. Эх, юнец! Мне бы твои года.
Перевожу на тебя взгляд и усмехаюсь. Странно, возле тебя я часто делаю это – усмехаюсь. Рядом с тобой я вообще чувствую себя как-то иначе. Как старший брат, который ответственный за свою сестру. Хорошо это или плохо, ты мне скажи?
- Ладно, не серчай, Ева. Найдем мы тебе и принца, и работу, и жильё. А пока что можешь обитать в моей скромной квартире. Там хоть и не убрано, но зато места достаточно. Я буду спать на полу. Тебе отдам кровать. Девчонок к себе я не вожу. К тебе приставать не буду. Готовить умею, так что с этим проблем не возникнет. Домашних животных у меня нет. Соседи – тихие, мирные. Поехали? – с готовностью произношу я, поднявшись с кресла и протянув тебе руку. – Ты устала. Я отвезу тебя домой.

Приятно.
Приятно осознавать, что я вселяю в тебя уверенность. Приятно предлагать  тебе свои, казалось бы, незначительные услуги. Мне ничего не стоит привести тебя к себе домой, поверь, я не столь привязан в материальному имуществу, ведь будь у меня желание, всегда найду то, в чем нуждаюсь. Приятно осознавать, что ты не требуешь от меня ничего и довольствуешься тем, что имеешь. Пока что это крыша над головой и еда. Я не дам тебе голодать, обещаю. За семьсот лет жизни у меня было время научиться готовить по несколько блюд из каждой кухни. Если хочешь, я каждую неделю буду устраивать тебе праздничный ужин при свечах. Мне не составит это труда, ведь я хочу, чтобы ты почувствовала, что такое забота. И думаю, ты уже чувствуешь это, верно? Невидимые теплые объятия, можно сказать материнские, любящие.  Не отвергай эту заботу, хоть я  всего лишь первый человек, который предложил тебе помощь – простой парень в форме санитара, который увильнул от работы и знает, что за это получит выговор от  сестры-хозяйки. Ты можешь довериться мне и ты веришь. Начинать жить заново, с чистого листа не так уж и плохо, верно? Твоя жизнь еще не осквернена предательством и я сделаю все, что от меня зависит, лишь бы оградить тебя от этого. Я буду твоим старшим братом. Буду твоей стеной, за которую можно спрятаться в случае чего. Буду твоей опорой и защитой. А ты… ты будь собой. И знаешь что?  Не спеши вспоминать. Не торопись. 
- Не буду, – клятвенно обещаю. Даже если бы и хотел, то приставать к тебе мне не позволит Бонни. Зная её скверный нрав, я могу с уверенностью сказать, что если бы она видела в тебе конкурентку, то нашла бы тысяча других способов добыть ту информацию, которая надежно запечатана в твоем сознании. – Если что, у меня есть наручники – прикуёшь к кровати и заморишь голодом.
Шучу, иронично поглядывая на тебя и даже подмигивая. Я не извращенец, но наручники у меня действительно есть. Они остались  после неприятной встречи с полицейскими, пару лет назад, когда им удалось повязать меня как потенциального грабителя музыкального магазина (в то, что я просто нёс домой новехонький телевизор, они отчего-то не поверили), но я благополучно сбежал из машины, когда те остановились у закусочной.
- Я не просто умею готовить, я шикарно умею готовить! – уверяю тебя, моя стряпня обязана подаваться во всех пятизвездочных ресторанах Италии, Франции и даже Грузии. – В любом случае, ты проверишь это на своем опыте. Уже сегодня. Через… - смотрю на часы в холле, – двадцать минут.  Живу я недалеко. Тут рукой подать.
Смотрю на тебя и любуюсь. Ты поёшь, Ева. Поёшь…
- Wherever you're going I'm going your way.  Two drifters off to see the world* - тихо следую за тобой, подпевая. Улыбаюсь тебе, киваю, хочу, чтобы ты продолжала петь.  Подхожу вплотную, взяв тебя за руки и легко, осторожно повел в медленный танец. Неожиданно, но приятно?  Негромко пою тебе на ушко: - There's such a lot of world to see. – поднимаю руку вверх и прокручиваю тебя вокруг твоей оси. -  We're after the same rainbow's end.
Даю тебе право закончить, вновь соединяясь с тобой в медленном танце. Здесь не нужно знать такта, не нужно считать шаги. Мы просто ходим по полу, скользим, непринужденно танцуя. Люди оборачиваются на нас, не понимают, что происходит. Я же в голове слышу мелодию из кинофильма «Завтрак у Тиффани». Как хотелось бы, чтобы и ты её услышала.
Остановившись, склоняю голову, чтобы заглянуть тебе в глаза. Романтика, правда? Самое время для поцелуя, но я обещал быть пай-мальчиком.
- Пойдем, – улыбаюсь тебе мягко, не желая отпускать твои руки. Хочется еще немного побыть в этом положении. Запечатлеть его в твоей и своей памяти, как момент воссоединения.
Губы сами тянутся к твоему лбу и целуют его. Ты делаешь меня сентиментальным, Ева.
Беру тебя за правую руку и веду к выходу из больницы. Сюда ты больше не вернешься.
- Фрэнк!
О, чёрт.
- Ты куда уходишь?! Работать кто будет?! Я, что ли?!
Это сестра-хозяйка – та самая гром-баба, которой я подчиняюсь в качестве санитара, - полная женщина с высокой причёской в стиле «воронье гнездо», держащееся на палочках из-под суши. Маленькая крикливая женщина возмущенно орала на меня, обзывала и прилюдно унижала. Прям как Бонни.  Только отличие было в том, что на возмущенные крики эмигрантки Томсон, мне было искренне наплевать.
- Что-что? – косить под дурака иногда кажется таким забавным.
- Куда намылился, я спрашиваю?! Да еще и с девчонкой! А ну, марш на второй этаж! Тебя тряпки ждут в сортире!
Знала бы ты, как мне надоела жизнь санитара.
Отпускаю твою ручку, делаю два шага вперед  навстречу женщине. Снимаю с себя рубаху и рву её на две части, кидая остатки миссис Томсон, вслед посылаю еще и белоснежные кеды. Разворачиваюсь и, взяв тебя за руку, выхожу из больницы.
- Вот так нужно увольняться, - улыбаюсь тебе. – Но никогда так не делай. Так можно только мне, – строго, как старший брат.
В спину мне покатилось еще много проклятий, но я думаю, что сестра-хозяйка все же уяснит себе, что теперь Фрэнк – не её подчиненный и найдет себе нового мальчика для битья. Того же самого стажера, которого мы с тобой видели пару минут назад. Он, по крайней мере, не будет посылать её к чёрту, как это зачастую делал я.
Извини, что веду тебя по улице, утопающей в лужах, но ничего, скоро мы будем дома. Ливень уже закончился, но с деревьев еще капало при каждом порыве ветра. Перепрыгивая через лужи, я все же довел тебя до своей скромной лачуги.
Дом – пятиэтажка.
- Нам на пятый, - предупредил я и уверенно заскакал по ступенькам.
В подъезде было убрано, но стены все же разрисованы различными граффити. Без всяких пошлых словечек, обычные рисунки в стиле аниме – сейчас на нём все помешаны.  Добравшись до квартиры со стертым номером 55, я зарылся в карманах в поисках ключа. Хорошо, что штаны оставил при себе. Тут были и сигареты, и ключи, и даже несколько помятых купюр. Все что нужно для счастливой жизни одиночки.
Открыв квартиру, пускаю тебя туда первой, а сам захожу следом. Захлопнув дверь, раскидываю руки в стороны и изрекаю:
- Дом, милый дом, Ева.

*Куда бы ты ни шёл, я пойду за тобой.  Двое бродяг, что пустились в путь увидеть этот мир,
В котором так много всего, что стоит увидеть. Мы следуем за одним и тем же концом радуги…

Дом, милый дом.
Я живу здесь уже около двух лет – с тех самых пор, как приехал в Токио. Конечно, я бывал в этом городе и до этого, можно даже сказать, знаю его как свои пять пальцев. Но подолгу здесь не задерживался, все время блуждал по миру в поисках заветных вещей, которые потом депортировал на свою славную родину. Изнанка, лучше тебе не знать, что это такое. Серый мирок, где существуют всякие злыдни, о которых, хвала творцам, сейчас рассказывают только в сказках или используют в фантастической литературе. Люди живут фантазиями, но некоторые из них предоставляют информацию, которая являются чистой воды правдой. Я не говорю, что нужно верить в инопланетян на их плоских тарелках, или, например, в предсказание древнего племени майя, которое гласит, что в 2012 году мы все умрем, нет. Тут дело в другом – нечто, что называется магией. Надеюсь, ты не столкнешься и с дюжиной тех существ, о которых знаю я. Чего только стоит спятивший Падший, доживающий последний десяток лет на дубе в центральном парке Парижа, искренне верящий в то, что является никем иным, как белкой. Все его принимали за бомжа, власти приказали изловить и выселить за области парка, чтобы он не воровал еду, а в особенности ореховое масло, но все закончилось несколько печально – он покончил жизнь самоубийством, кинувшись под машину. Об этом писалось в газетах. Он даже стал знаменитостью, и после этого самоотверженного поступка общественность задумалась о бездомных, начиная предпринимать какие-то меры для улучшения их жизни. Его небритое лицо засияло на эмблеме благотворительного фонда. Люди нашли, на чем заработать деньги.
Кинув ключи на низкую полку, я по привычке вытер босые ноги об ковёр. Хорошо, что отопление уже включили, а не то нам бы пришлось худо. Я-то холод переношу легко, никогда не болею и могу со спокойной душой голышом плавать в ледяной воде, но ты-то человек, тебе нужны условия для жизни и сейчас я буду их создавать. Что там у нас по списку? Одежда, душ, еда, сон. Именно в такой последовательности и ни как иначе. Для того чтобы полноценно отдохнуть и набраться сил, тебе нужно выкупаться, смыть с себя всю эту грязь, которая прилипла в больнице, освободить свой разум и перевоплотиться в чистую, живую Еву.
Пока ты осматриваешься, я прохожу в ванную и беру с батареи небольшое белое полотенце. Набрасываю его на свою шевелюру и усердно тру, пытаясь избавиться от неприятной влаги. Прислушиваюсь к тебе, выхожу обратно в комнату, уже вытирая полотенцем спину. Издержки человеческой внешности – это приобретение людских привычек. Вытираться досуха – одна из них. 
- Честно говоря, у меня есть кое-что для тебя, - задумчиво говорю, почесав затылок и мельком осматривая твою фигуру, к которой прилипала мокрая одежда. Наверное, я должен сейчас испытывать к тебе влечение? Да я и испытываю, мужик все же. – Ко мне иногда приезжает сестра и у меня осталось немного её вещей. Правда, не знаю, подойдет ли это тебе. В любом случае, можешь брать и мою одежду, если что-то приглянется. Я не против.
Подхожу к старому деревянному шкафу. Его двери раскрываются с характерным скрипом. Чего уж скрывать, он очень древний и всем своим видом показывает, что пережил достаточно много событий: на внутренней стороне дверцы находятся детские каракули, какие-то цифры, рисунки, заметки в стиле «1967 год. Пошел в школу». Обычно такие даты пишут на косяке двери, а здесь почему-то было все на двери шкафа, будто бы делалось втайне от кого-то. Но ты не бери в голову, Ева. Лучше посмотри, сколько у меня шмотья.
Одежды было и вправду довольно много, среди которых отчетливо фигурировала женская. Бонни – шопоголик, не пройдет мимо даже самого захудалого бутика с одноименным называнием «Second hand».  Одежда была самых разных размеров, на любой вкус и цвет: начиная со школьной формы, знаменитых худи и заканчивая странными костюмами, которые наверняка использовались для косплея. Моя часть состояла из всевозможных «бабушкиных» свитеров с оленями, футболок, рубашек, шорт и прочее.
- Сестра любит часто приезжать, так что не удивляйся, если проснувшись однажды утром, увидишь её за просмотром телевизора, - как бы невзначай предупреждаю я. Чёрт поймет эту Бонни, вдруг она решит самолично с тобой познакомиться.
Назвать её сестрой было легче всего. Мы с ней, как сиамские близнецы  - одно тело на двоих, что зачастую мешает мне в жизни, а её только забавляет. Паршивка.
- Ну, в общем, разбирайся. Бери все, что хочешь и иди в ванну. Когда выкупаешься, тебя будет ждать праздничный ужин, - говорю я и, закинув полотенце на плечо, двинулся на кухню, которая была отделена от комнаты такой незначительной перегородкой, как бамбуковая ширма. Просто и со вкусом?
Если во всем здешнем интерьере ты найдешь какую-то изюминку, то я буду польщен. Лично мне кажется, что эта квартира является наглядным примером берлоги какого-то одиночки, который проводит жизнь, не покладая рук пахая на своих хозяёв, находящихся в потусторонней реальности. Вот тебе и сюжет для очередного кино. Я даже вижу название фильма: «Фрэнк-неудачник: одна жизнь на двоих».
Откинув из головы пагубные мысли, я открыл холодильник и задумчиво поскреб подбородок, осматривая свои скудные запасы: простроченная тушенка, кислое молоко и двухнедельной давности кусочек сыра. Плохи дела. Я совсем забыл, что не готов к приёму гостей, потому мне приходится идти на крайние меры.
Услышав, как ты включила воду, я незамедлительно выбегаю из квартиры, несусь, как ураган, за пару секунд спускаясь на первый этаж и бегу к ближайшей продуктовой лавке, которая, хвала творцам, находилась за углом дома. Набрав по максимуму овощей и купив несколько грамм специй, я пулей понесся обратно в квартиру, где был уже спустя полминуты. Тихонько закрываю дверь, чтобы ты не слышала щелчка замка и скрипа старой древесины,  возвращаюсь на кухню и раскладываю овощи на стол. Что тут у нас? Помидоры, болгарский перец, кабачки, лук. Мне повезло, что рядом живет семья эмигрантов  из России, которые открыли тут свой магазинчик, где можно приобрести все эти овощи по весьма демократичным ценам.
Вспоминаю, что где-то под столом у меня оставалось два килограмма картошки. Копаюсь в тазиках и, наконец, нахожу нужный пакет. Вываливаю все в раковину и начинаю быстро чистить. Это я умею делать очень хорошо, при том, что кожуру отрезаю не толстыми кусками, а тонкими, едва затрагивая такую ценную сейчас для меня картошку. Я ведь говорил, что профессионал своего дела? Вот и сейчас виртуозно дочищаю последнюю картошку и начинаю быстренько разрезать её вдоль на несколько частей. Все это заняло у меня от силы полторы минуты. Навыки перевёртыша пригодились, как никогда. Поставив сковородку на плиту, я залил в нее масло и включил газ. Пока она нагревалась, быстро промыл овощи. Успел нарезать помидоры и капусту, прежде чем закинуть первую партию картошки на раскаленную сковородку. Сделав огонь потише, накрыл её крышкой и вернулся к нарезке овощей. Приблизительно в таком темпе прошло еще несколько минут, а когда я услышал, что ты выходишь из ванны, на столе уже красовались две тарелки с жареной картошкой, приправленной свежеизготовленным острым соусом, а так же запеченные овощи в отдельном блюде, украшенные  листками мяты. Вот что-что, а с украшением у меня всегда были проблемы, потому не суди слишком строго. Я старался.
Сервировка простая – тарелка, вилка да нож. Несколько салфеток аккуратно сложены с твоей стороны, несколько – возле меня. Посередине стоит одинокая свеча, рядом открытая бутылка белого вина Шардоне и два серебряных бокала - антиквариат, конец  ХХ века, позаимствованные мной из Англии. Свет приглушен, в комнате приятный полумрак. Не знаю, может я перестарался, ведь так хотелось произвести на тебя хорошее впечатление.
Когда ты заходишь в кухню, судорожно осматриваю стол: вдруг чего забыл. Затем улыбаюсь тебе, отодвигаю стул, чтобы ты присела.
- С лёгким паром и приятного аппетита, - произношу, заняв свое место напротив. Я не сильно то и голодный, но надеюсь, тебе понравится моя стряпня.

Отредактировано Frankie (2011-10-22 00:41:49)

Впервые я довольный тем, что умею готовить. И не только потому, что до сих пор готовил только по причине ярого желания Бонни, которая одно время любила дрессировать меня в качестве повара, заставляя готовить всевозможные блюда, потому не стоит удивляться, что я довольно силён в кулинарном плане. Во всяком случае, мне было приятно готовить для тебя, как для своей гостьи, ведь редко кто посещает мою скромную обитель. Соседи считают меня тихим, замкнутым молодым человеком, который днями и ночами грызет гранит науки, запершись у себя дома. Отчасти они правы, я редко когда выхожу на прогулку. Зачастую все мое гуляние сводится к неприятностям, в которые меня втягивает госпожа Боннэт, навязчиво и яро заявляя о своих желаниях. Прошло уже семьсот лет, а она все не меняется. И это меня пугает больше, чем апокалипсис. Сколько еще столетий мне придется исполнять её грёбаные желания? Лучше об этом не задумываться, особенно в этот прекрасный, душевный момент.
Тебе нравится, я вижу. И польщен. С полуулыбкой разливаю по старым бокалам вино, изрекая:
- Не могу назвать это талантом, скорее – вредная привычка.
Действительно, вредная. После нескольких лет штудирования кулинарных книг, я начал готовить просто так, без особой потребности и даже без желания Бониты. Приходилось выбрасывать все на помойку или жертвовать в Монастырь св. Иакова, где одно время меня считали настоящим апостолом. Еще бы! Каждую неделю привозить фургоны готовых блюд, при чем не сомнительного качества, а приготовленных из свежих, натуральных продуктов. Японская кухня давалась мне хуже всего, потому сейчас я решил не портить ужин и приготовить что-то более привычное для себя, из книги «Русская домашняя кухня» Максима Сырникова.
- Ну, по крайней мере, теперь мне есть для кого готовить, - улыбнувшись, приподнимаю бокал, взяв на себя ответственность по провозглашению тоста. – Предлагаю выпить. За тебя, Ева. Чтобы ни одна проблема не становилась преградой у тебя на дороге.
Я не силен в тостах. Наверное, потому что не привык гулять на праздниках типа свадеб и дней рождений. Я-то и даты, когда родился, не знаю. Паспорт у меня фальшивый и там стоит 1 января 1991 года. Не правда, но я придерживаюсь этой лжи, чтобы не иметь проблем в том мире, котором живу.
Делаю глоток и продолжаю трапезу, мысленно критикуя себя за то, что картошка в каких-то местах недожарилась, а в других – пережарилась. Похоже, я сильно отвлекся на нарезку овощей. Впрочем, с кем ни бывает. Правда?
- Если хочешь, могу дать тебе пару уроков по кулинарии, - произношу как бы между прочим. – И забыл сказать, сестру зовут Бонни. Она… - хотелось сказать о её возрасте, но лучше с этим не шутить. Эта мерзавка любит экспериментировать со своей внешностью, так что мне остается только надеяться на то, что она не примет вид какой-то сексопильной девицы из «Спасателей Малибу», – милая, но язык за зубами не держит.
Лучше сразу предупредить, чтобы потом не возникло недопонимания. И что-то мне подсказывало, что Бонни не упустит такого шанса поглумиться надо мной, взять контроль над телом и превратиться в какого-то милого шестилетнего карапуза.
- Вообще-то у меня несколько сестер, – поразмыслив, добавил я и поспешно запихал в рот жареную картошку, чтобы в случае чего было чем мотивировать свое молчание на заданные вопросы про семью.

Ты радуешь глаз. Я по-настоящему любуюсь тобой. Как ювелир своим бриллиантом, как садовник выращенными цветами, как наставник своим подопечным. Я даже забыл про еду, ведь так интересно наблюдать за тобой. Так хочется узнать тебя еще ближе, стать для тебя кем-то большим, чем просто парень, решивший тебе помочь. А ведь это редкость. Люди скупы на благодеяния. Особенно в таких мегаполисах, как Токио. Богачи делают пожертвования в фонды только для видимости, на самом деле они вкладывают деньги в производство химического или огнестрельного оружия. А быть может, даже в такие исследовательские центры, откуда я тебя вытащил той безлунной ночью. Люди желают стать сильнее, идут на крайние меры, чтобы достичь того могущества, которое сами себе предписывают в будущем. Сверхчеловек – это уже не теория Фридриха Ницше, не фантазия из вселенной комиксов Марвел, это реальность. Ученые добились своего – расширили работоспособность человеческого мозга на несколько десятков процентов. Они не одарили их способностями, нет. Они всего лишь открыли закрытые двери в подсознании, открывающие путь в увлекательный мир новых возможностей. Но даже для этого им требовалось проводить сотни экспериментов, делать тысячи ошибок и разрушать ими жизни людей. Ни в чем не повинных, обычных людей, которых выловили на улице, посадили в клетки и  проводили бесчеловечные опыты. Узнай ты, что они сделали с тобой, будешь ли ты им благодарна? Даже если у тебя появятся какие-то способности, скажешь ли ты им спасибо? Люди уникальны. Зная одного, нельзя сказать, что знаешь миллионы. Я только начинаю узнавать тебя. И все же верю, что вместо низкого поклона ты плюнешь в лицо тем уродам, решившим поглумиться над твоим телом. И знаешь что? В этой войне ты будешь не одна.
Усмехаюсь, глядя на постепенно пустеющую тарелку напротив. Как порядочному домохозяину мне хочется предложить тебе добавки, но ты уже выглядишь сытой, так что решаю не настаивать на обильном чревоугодии. И, если честно, надеюсь ты не встретишься с Бонни. Её скверный характер может отразиться на тебе, ведь ты сейчас как губка – впитываешь все, к чему прикасаешься. А мне не хотелось бы видеть в тебе отражение этой чертовки. Лучше по-другому…
- Хочу нарисовать твой портрет, - неожиданно для самого себя изрекаю, задумчиво осматривая тебя и любуясь, как чем-то родным сердцу. – Прости, ты что-то сказала? – в памяти мелькают отрывки твоей последней фразы. Я настораживаюсь, становлюсь серьезным и случайно резко спрашиваю: - Что за бездомный?
Что за мужик? Из Компании? Как я мог упустить его, как подпустил к тебе! Мысленно обзываю себя дубиной и одновременно с этим осторожно, чтобы не спугнуть тебя своим поведением, изрекаю:
- О чем вы говорили? 

Ты даже не представляешь, как это опасно – болтать с такими подозрительными типами, как тот бездомный. Он может быть безобидным снаружи, но опасным внутри. Много ли бродят по миру демонов, подобных мне? Не знаешь? А я знаю и могу даже сказать тебе более-менее точное число, но ты ведь все равно не поверишь. Поднимешь мои слова на смех, фыркнешь и отмахнешься, мол, не существует всего этого: ни демонов, ни ангелов, ни эльфов. Даже не представляешь, как ошибаешься сейчас. Хотя, наверное, это все же лучше – быть уверенной в стабильном мире, где ход истории не нарушается от одной прихоти шаловливой суккубы по имени Елена, где миром правят люди, а не могущественные твари, умеющие принимать облик людей, вселяясь в их мертвые тела. Я могу рассказать тебе много сказок, но поверишь ли ты в них? Наверное, нет. И я буду смеяться вместе с тобой над незамысловатыми словами чересчур болтливого бомжа. Зная правду, я все равно буду поддерживать то устойчивое равновесие, на котором держится твой мир. Не буду врать, ведь ты никогда не спросишь меня об истинной сущности – та, что скрывается под слоем человеческой кожи и костей. Все это муляж, Ева. Я уродливый слепой демон. Лучше запомни меня таким, каким видишь сейчас – веселый молодой парень, умеющий тушить овощи и жарить картошку. Это ведь достаточно для хороших отношений?
Усмехаюсь и качаю головой, накалывая картошку на вилку. Делать вид, что мне смешно, кажется сейчас непосильной задачей, но я справляюсь, опустив голову вниз – так легче скрывать кривую усмешку и серьезный взгляд. Придется завтра поискать этого бомжа и выдавить из него всю правду. Он ведь не просто так поделился с тобой своей информацией. Он ведь не человек и у него была какая-то своя цель. Только вот какая? Это мне предстоит узнать завтра, а пока…
- Забудь. У старика явно съехала крыша, - произношу, покрутив уже пустой вилку возле своего виска. – Кстати, он никак не представился? Может быть Профессор Ксавьер? Или Питер Паркер?
Слышу, как кто-то поднимается по лестнице. Явно не соседи, которые ходят словно на цыпочках. Их я услышал, когда они были еще на третьем этаже. Слишком тяжелые шаги, громкие, привлекающие внимание. Спустя полминуты стучат в дверь. Как ни странно, тихонько, будто бы боясь потревожить ворчливого хозяина. Кого там черти носят?
- Сиди здесь, - резко меняюсь в голосе. Становлюсь более сосредоточенным и собранным. Сейчас уже не до шуток. За все время, пока я тут живу, ко мне приходил разве что почтальон и мирная бабулька с соседней квартиры, чтобы поприветствовать с переездом в этот чудный дом. Больше никто не рвался завязывать знакомство с одиноким загадочным парнем из квартиры 55. Странно все это. Не хочу поднимать панику, но складывается неоднозначное впечатление, будто бы пришли по мою душу. Или не мою?
- Санэпидемстанция! Откройте, - послышался тихий мужской голос. И откуда они знают, что я дома?
Подхожу к двери. Глазка нет, так что приходится довериться своей интуиции. Я, конечно, могу их проигнорировать, но тогда как я буду выглядеть в твоих глазах? Боязливый щенок, поджавший хвост перед эпидемической службой. Некрасиво, правда?
- Ребята, вы мне свидание срываете, так что давайте… - с этими словами я открыл двери и на секунду потерял дар речи. Передо мной стояли двое – один двухметровый бритоголовый шкаф, а второй, подобранный словно в контраст, худой и низкий. Понимаю, что дело тут совсем не в крысах, поэтому шустро закрываю дверь, да только не получается – громила поставил ногу в проем, криво усмехнулся и только сейчас я понял, какое у него чудное сходство с Терминатором. Знаю, что за этим недобрым взглядом последует, но не успеваю отпрыгнуть в сторону, как он уже выбивает дверь и я отлетаю на два метра, бьюсь об тумбу, на которой стоял старый телевизор и выдыхаю:
- Ссука.
Вспоминаю про то, что ты рядом и видишь все это безобразие. Поворачиваюсь к тебе и машу рукой, указывая в сторону окна, произнеся губами «уходи». Кости болят, давно меня так не кидали. Поднимаюсь на ноги, разминаю шею, пару раз хрустнув. Итак, кто тут у нас? Громила, перекаченный стероидами, и щуплый светловолосый дистрофик, одетый в деловой костюм с голубым галстуком, по-хозяйски сцепивший руки сзади и вошедший в мою обитель, брезгливо осматривающий пыльные полки и изрекающий:
- Соседи пожаловались, что у вас есть крыса. Травить надобно.
От этого парня за версту идет магический штын. И как я его раньше не распознал?
- Стало быть, не соврали, - улыбается он, найдя тебя взглядом и кивнув своему псу, чтобы тот схватил тебя.
Не тратя время на прелюдии, я кидаюсь к тебе, по пути прихватив увесистый том «Войны и мира», который перечитывал уже десятый раз за последние три года. С размаху бью по каменной физиономии амбала, который уже перекинул тебя через плечо. Ноль реакции. Сомнительно смотрю на книгу, в которой даже остались вмятины после столь сильного удара. Не знаю как на счет причинения физического урона, но самолюбие я его точно задел. Он кидает тебя на пол и подходит ко мне, нависнув, точно как гора, при которой я кажусь самому себе треклятым мышонком.
- Перекурим? – вырвалось само по себе.

Отредактировано Frankie (2011-10-26 23:42:52)

- Перекурим? – вопрос звучит как-то невзначай, но, к сожалению, громила не проникся  к моему предложению симпатией, и уже поцелил своим кулачищем в правый бок. Я отпрыгиваю в сторону, но его длинная мускулистая рука достает меня и там, тянет за волосы и отбрасывает – о, чудо! – прямо на кровать. Подо мной что-то треснуло. Кажется,  рама, не выдержав такого давления. Хотя, казалось бы, каких-то семьдесят килограмм, влетающих в кровать со скоростью снаряда! На этот раз кости не так ноют, чтобы я стонал, как пятилетний мальчик, от  испытуемой боли. Кожа на локте почему-то содралась. Помазать зеленкой, и буду как новенький. Осталось только разобраться с тем Терминатором, который так усердно идет вперед, давая своим видом понять, что не намерен танцевать со мной ламбаду и от прелюдий сразу перейдет к действиям. Вздыхаю. Не люблю я рукоприкладства, потому предпринимаю последнюю попытку, взывая к разуму громилы:
-   Может быть все-таки перекурим? – он скалится или усмехается, я так и не смог понять. – Перекусим? – вяло предлагаю я. – Потанцуем?
Ну, нет так нет.
Не воспользоваться преимуществом, которым наградили меня создатели, было бы слишком опрометчиво с моей стороны. Потому я приступаю к плану Б, а именно – избиению малолетних, что я не очень-то и люблю делать, но ситуация обязывает быть грубым с этим малышом, который уже подошел к кровати, протягивает ко мне свои лапы, хватаясь за рубашку и подтягивая меня на уровень своих глаз. Я, точно как неваляшка, вишу перед ним и имею смелость нагло усмехнуться. Хотелось бы еще помахать ему рукой, подчеркивая всю нелепость ситуации,  да только времени на это не было. Пора уже избавляться от этого громилы и спасать тебя от худощавого мага. Уверен, они всего лишь шестерки, мальчики на побегушках и если их начальство узнает о неудачной операции, вслед направят воинственных валетов и коварных дам, редко когда дело доходит до того, чтобы короли снизошли до личного участия в погони за белым кроликом.
Усмехается, а я кривлюсь ему в ответ. Выбитые пожелтевшие зубы не делают его улыбку настолько очаровательной, да запах изо рта был чересчур едким. Хотелось бы посоветовать ему какую-нибудь хорошую зубную пасту: Колгейт Тотал или Блендамет Вайт, да только открывать рот в нарастающем смраде казалось неудачной затеей. И с каких это пор я стал таким брезгливым? Наверное, с тех самых, когда Бонни заставляла меня два раза в день стирать свои вещи, а для пущего эффекта опрятности – гладить даже носки, я уже молчу про всякие рубашки и джинсы. Мания у неё хоть и прошла, но последствия сделали из меня чуть ли не хронического чистюлю. Хорошо хоть не до той степени, чтобы при рукопожатии я пользовался салфетками.
Громила тем временем, казалось, предпринял попытку откинуть меня к стенке, как вдруг получил нежданный хук справа, а потом и слева. Все бы ничего, если бы его бил обычный паренёк, таких ударов он даже и не заметил бы. Но я-то не совсем человек, помните? Ладони, покрытые каменной броней – верный способ избавиться от неприятных тисков Терминатора, каким бы сильным он ни был, ему придется отступить на пару шагов и выпустить вас из рук. Так и случилось. Воспользовавшись секундным замешательством, я отталкиваюсь от матраса и прыгаю вперед, целясь каменным кулаком, который стал в два раза массивней и, стоит отметить, внушительней, прямо в голову бестолкового верзилы, выкрикивая в порыве чувств что-то вроде «Хиииия!», потому что ничего другого в голову не лезло, а выкрики в стиле американского боевика казались мне, как нельзя уместными.
Он пошатнулся, потрепав головой, в попытке прийти в себя. Это уже не книгой по голове, здесь должно складываться впечатление, будто бы об голову ударили хороший увесистый камень массой под двадцать килограмм, не меньше. Но Терминатор на то и Терминатор, чтобы выдержать и такой удар. Мне ничего не остается, как добавить серию ударов по бокам и завершить наш спарринг блестящим ударом ногой в солнечное сплетение, перевернувшись через плечо в полете.
Он падает, разламывая под собой стол и бессильно раскинув руки в стороны. Должен задыхаться, но кажется, у этого верзилы есть какие-то сдвиги в инстинкте самосохранения, потому он просто трясется, точно как наркоман от ломки и смотрит в потолок, будто бы в его мозгу произошел сбой программы, еще немного и наступит перезагрузка. Ну, а пока…
Осматриваюсь по сторонам, взглядом ищу тебя и выбегаю в коридор. Уже готов надрать зад тощему ублюдку, да только он и без того был уже нокаутирован и мне ничего не оставалось, как уважительно присвистнуть, поспешно спрятав руки за спину, чтобы ты не видела обратного превращения, когда каменная броня заменяется обычной человеческой кожей.
- В порядке? – решаюсь осведомиться я, взглядом оценивая твой внешний вид и определяя повреждения. Разбитая губа. Вот, ссука!
Хорошенько пнул живой мешок дерьма на костлявых ножках и хватаю тебя за руку, решительно ведя вниз по лестнице. Некогда закрывать квартиру, брать деньги и документы. Даже обуваться тоже некогда. Если повезет и за тобой не прислали подкрепление к этим неудачникам, то я смогу отвести тебя в еще одно место – более безопасное, чем это. Ан-нет! С первого этажа донесся торопливый топот. Приходится поспешно возвращаться обратно и забежав в квартиру, закрыть дверь на все три замка. Не уверен, что это остановит преследователей, но хотя бы задержит на пару секунд. Время сейчас для нас бесценно, Ева.
- Обувайся и возьми что-нибудь из сухой одежды. Рюкзак возле батареи, - командую я, взяв на себя бразды предводителя. Сам же лезу в тумбу и достаю оттуда пистолет Беретта Px4 Storm, засунув его сзади за штаны, в правый карман бросаю еще один магазин на всякий случай, а в левый – газовую гранату.  Времени совсем мало. Пока ты собираешь вещи, я забираюсь на громилу, бессознательно лежащего на полу и, используя его в качестве стремянки, открываю люк, ведущий на крышу.
- Ева, сюда! – зову тебя, махнув рукой. – Что бы ни случилось, не оглядывайся. Беги вперед по крышам. Я буду следовать за тобой. Если отстану – не жди. Сам тебя найду. Запомни, ни к кому нельзя обращаться за помощью, даже в полицию.
Они выбивают дверь. Быстрее!
- Все будет хорошо, - успокаиваю тебя, подтянув к себе и поцеловав в лоб, после чего обхватив за талию, подбросил вверх и помог забраться на крышу, в то время как дверь выносили чёртовы мародёры. – Беги!
Я же не спешу покидать свою скромную обитель. Стою на мягком пузе Терминатора, дожидаюсь встречи со второй партией преследования. Кто на этот раз? Спецназ? Секретные агенты?
Высший демон?!
- А вот и ты, Фрэнки. Верни девчонку, глупый мальчишка, - говорит мне коренастый тип с козлиной бородкой и длинными патлами, завязанными в конский хвост. Дверь вышибло напрочь, но это мелочь по сравнению с тем, что передо мной стоит представитель высшего общества Изнанки. Чёрт его знает, каково его имя, но сейчас мне не до формальностей. Связываться с Высшими – это сравни к самоубийству. Потому я, не удосуживаясь даже поздороваться и популярно объяснить, что девочку отдам только через свой труп, со словами:
- Да ну нафиг! – бросаю гранату в чёртового ублюдка и поспешно уношу свою задницу из квартиры, залезаю на крышу и закрываю люк, отчетливо понимая, что ни одна из моих затей не сработает. Почему? Да по той простой причине, что он Высший, мать его, демон!
- Валим! – почему-то кричу я, явно запаниковав.

Отредактировано Frankie (2011-10-29 22:44:15)

Паникую, потому что знаю, что граната для Высшего демона тоже самое, что и зубочистка для заядлого бобра – сгрызет и не заметит. Для борьбы с таким чудищем мне необходима, как минимум, ядерная боеголовка, а еще лучше – несколько, причем запущенные в жуткого ирода одновременно, нажатием на красную кнопку, на расстоянии нескольких сотен метров. Не хотелось бы находиться  рядом, когда половину города сметет к чертовой матери. Но, к сожалению или к счастью, я не располагал таким арсеналом и даже не имел доступа к секретным кодам вооруженных сил США, чего уж говорить про иные источники оружия, способного убрать с моего пути одного единственного Высшего. Впрочем, не берусь утверждать, что демон пришел в одиночку, учитывая то, что при всей своей клёвости и красивости, Высшие обычно водят с собой свиту элитных бойцов – таких же славных метаморфов, как и я, только рожденных на песке арены и воспитанных в стальных традициях гладиаторов. Мне, пожалуй, повезет, если он ограничился несколькими цепными псами или, допустим, парой-тройкой магов, - с ними я еще справлюсь, а вот какова будет моя участь после поединка один на один с Высшим демоном – это даже не тайна покрытая мраком, это сущая очевидность, ведь на моей памяти еще ни одному перевёртышу не удавалось утереть нос демону, принадлежащему к высшему сословию мира за Гранью.
Но вы не подумайте, что я струсил. У меня, как у настоящего скаута, мнившего себя супергероем, всё под контролем. И сейчас я возлагал не дюжие надежды на Бониту, которая уже достаточно прониклась всей ситуацией и должна была через пару секунд подкинуть несколько сотен идей по тому, как обезвредить Высшего, а вместе с ним и всю его свиту, которые несколькими ударами вышибли люк, и теперь забирались на крышу, следуя по нашим пятам.
Не дожидаясь предложений Бонни, я на бегу кидаю себе за спину последнюю гранату, которая взрывает крышу под ногами, проламывает её и доставляет немало хлопот тем из преследователей, кто не умеет прыгать на расстояние нескольких десятков метров. Таковых оказалось две штуки, как я успел подметить. Остальные продолжили погоню.
Единственное, что меня смутило, так это отсутствие Высшего демона среди тех, кто гнался за нами по крышам. Видимо, счел, что это не царское дело – играть в догонялки с мышатами, и пошел перекусить в ближайшую закусочную, – это ведь так в их стиле – не воевать на голодный желудок.
А, плевать!
Благо, бегал я быстро – хобби, как ни как, - потому сумел быстро нагнать тебя и присутствовать при большей части вполне обоснованной истерики. Правда, я не сразу понял, что ты догадалась о том, откуда наши преследователи и для чего они пришли.  А когда понял, схватил тебя за плечи и хорошенько встряхнул, чтобы привести в чувство.
- Я не отдам тебя, слышишь меня! – и добавляю уже тише: - Всё будет хорошо, верь мне.
Тем временем события развивались своим чередом, и следовало поторапливаться, ведь мы не желали отправляться обратно в секретные лаборатории учебного комплекса.  Я уж было собрался открывать дверь на лестничную площадку, как вдруг она сама отворяется и являет нам Высшего во всей его красе и величии. Демон этот оказался не из робкого десятка, потому сразу хватает нас обоих за горло и приподнимает над землей, наслаждаясь видом поверженных жертв столь удачно начавшегося забега.
Усмехнувшись, он откидывает меня назад, где уже поджидали его миньоны, которые, тут же хватают меня по обе руки и сворачивают их, заставляя опуститься на колени. Тебя же демон перехватывает за запястье и со словами:
- Добейте его, - тащит вслед за собой, вразвалочку опускаясь по лестнице, ведущей к выходу из подъезда, у которого уже поджидал черный Мерседес-Бенц.
- Ева!
Меня бьют под дых, заглушая крик.
Тело расслабляется и обмякает, ведь перед тем как нападать, нужно усыпить бдительность противников. Я готовлюсь давать отпор, собираясь с силами и выжидая подходящего момента. А перед глазами всё еще стоит картина, когда Высший тянет тебя вслед за собой.
Убью, ссуку.

Их было трое – этих мародёров, ходящих на короткой привязи большого босса.  Двое сцепили меня по обе руки, применяя довольно неприятный болевой приём и чуть ли не выкручивая локтевые суставы. Еще один стоял то сзади, то спереди – пару раз обошел меня,  критически оценивая взглядом, словно худощавого цыплёнка на прилавке уличного рынка где-то в Тайване. Брезгливо покрутил носом и что-то прошипел себе под нос. Странный говор у него, должен признать,  подобный змеиному – такой же шипящий и нечленораздельный, потому понять его мне так и не удалось. Впрочем, я и не пытался. Все мои чувства были сконцентрированы на совершенно другой задаче, а именно – высвобождению из хищных лап миньонов, которые отчего-то медлили с исполнением вердикта своего Хозяина. Видимо, им наскучило просто убивать, и они решили провести своеобразный культурно-развлекательный турнир. Один на один? Два на одного? Да плевать! Хоть пятеро на одного, я справлюсь. Уверенность моя состояла отнюдь не в пустых словах, а в банальном до безобразия плане, который уже крутился в голове. Потому мне ничего не оставалось, как приготовиться к марш-броску, покалечить самоуверенных храбрецов и пуститься вдогонку за своей малышкой, которую так несвоевременно украл у меня Высший. Прошло уже более пяти секунд после их исчезновения, и я начинал помалу паниковать, боясь, что не успею спасти Еву.
- Ты бы лучше позаботился о своем здравии, Клайд, - тем временем сообщила мне Бонни. Тон её был абсолютно спокоен, словно бы я не стоял на волоске от гибели, а развлекался со своими названными друзьями в игре «Кто кого больнее скрутит».
- Я насчитал троих.
- Так и есть.
- Подсказки?
Было бы намного проще, будь у меня глаза на затылке, но трансформировать лишние органы, особенно на затылочную  часть, было не столько кощунством с точки зрения анатомии, сколько неудобно и долго, а лишних минут у меня сейчас не было, потому я предпочел воспользоваться своим своеобразным «третьем глазом» в олицетворении Бониты, которая, в отличие от меня, видела всё в радиусе 360 градусов.
- Те, что за руки держат – явные метаморфы, сильные, но за ловкость их не ручаюсь, уж больно много мышц, аж зашкаливает.
То-то я думаю, почему не могу пошевелить даже пальцами ног. Скрутили так, что всё тело впало в неприятное оцепенение.
- Дружок Змей – типичный представитель из рода оборотней, - втягивая носом воздух, продолжила Бонни. – Обладает магией, но главным преимуществом является грандиозная ловкость. Должна признать, что эта троица существенно дополняют друг друга, словно сотканы из одной ткани, только разные фигурки.  Понимаешь?
- Не понимаю причём тут оборотень.
- Змеи всегда обладали особым рвением к тёмной магии и Изнанке. Не удивительно, что этот мальчуган продал душу дьяволу за тайные знания.
- И остался у него на побегушках – велика заслуга.
В то время как я переговаривался с Бонитой, недоброжелатели переговаривались между собой. Один хотел убить меня прямо здесь и сейчас, остальные два настаивали на том, что хотят развлечься перед моей постыдной кончиной, намекая на то, что:
- … девчонка у Хозяина. Свое дело мы сделаем, но что нам мешает перед этим развлечься?
Змий согласился и, пожав плечами, велел разбудить меня.
Ах да, всё это время я делал вид, что откинул копыта, расслабившись и повиснув на могучих руках перевёртышей. Так мне легче соображается и вообще, я успел за это время сгенерировать около десятка способов, как надавать по задницам своим противникам и догнать Еву.
И как раз в тот момент, когда оба непроизвольно наклонились ко мне, пытаясь привести в чувство ту тряпку, которая телепалась у них на руках, я приступил к первому этапу своего освобождения,  наделяя своё тело плотностью воды  и за доли секунды превращаясь в эдакого водяного человека. Выскользнув благодаря этому из объятий недоброжелателей, я поспешил вернуть своему  телу прежнюю плотность, одновременно покрывая его каменной бронёй и кувырком отпрыгиваю в сторону. Далее последовала череда ударов и  болевых приёмов, сопровождающиеся хрустом костей и животным рыком тех, кому удосужилось попасть мне под руку. В этот раз я больше полагался на свою скорость, чем на силу, потому благодаря нескольким чудо-приёмам из ушу и каратэ, уже через десять секунд  два перевёртыша валялись на крыше в трудно узнаваемых позах. Змий времени зря не терял и вскинул руки в волшебных пассах как раз тогда, когда я кинулся на него, намереваясь перекинуть через крышу, но, передумав в последний момент, я сиганул вместе с ним с крыши пятиэтажного здания, одновременно сокращая путь к машине, в которую посадили Еву, и подминая под собой хлипкого оборотня, распластавшегося на асфальте в форме приплюснутой звезды. 
Какой бы магией он ни обладал, я имел к ней иммунитет, и это было одним из тех славных преимуществ, которым не стыдно поделиться даже на странице в Фейсбуке.
Не смотря на то, что упали мы как раз посреди более-менее оживленной улицы, я соскочил с полуживого оборотня и побежал в сторону подъезда, но там уже никого не было.
- Ева! – кричу, как в американском боевике.
Если верить жанру, то ты сейчас должна выглянуть из какой-то машины и крикнуть мне, привлекая внимание.  Этого, к сожалению, не произошло, впрочем, я и не надеялся на такие поблажки со стороны игривой  Судьбы.  Поэтому пускаюсь вслед за подозрительно быстро едущей машиной, доверяясь своей интуиции, или вернее сказать – наставлениям Бониты, которая редко когда ошибалась в своих заключениях.
Срываюсь с места и несусь вперед, выскакивая на дорогу, забираясь на едущие мне навстречу машины, а временами и перепрыгивая их, приземляясь на крыши уже других автомобилей, водители которых недоуменно бранились в мой адрес и грозились вызвать полицию. Признаться, я был не против исполнения их гражданского долга и сам бы набрал номер, да только ноги и руки мои были заняты, потому мне пришлось оставлять без внимания угрожающие реплики взбалмошных японских граждан и продолжить погоню за чёрным Мерседесом, который вдруг резко повернул и врезался в авто, едущее навстречу.
У меня замирает сердце и, кажется, я даже не дышу. Все последующие секунды проплывают со скоростью пьяной улитки, словно в замедленном видео, когда я вижу, как ты выбиваешь собой лобовое стекло. Мои мышцы взрываются от напряжения, сосуды лопаются, но я бегу вперед, выжимая из себя все соки, пытаясь успеть к тому моменту, когда ты упадешь на лобовое стекло другой машины, чтобы подхватить тебя на руки. Но я не успеваю. За доли чёртовых секунд! Мне не хватает скорости, и я подхватываю тебя уже через секунду после того, как ты ударилась. Прижимаю к себе и уношу тебя прочь из этого места. Быстро, очень быстро передвигаясь, мы похожи на размытое пятно, которое скрывается с поля зрения уже через несколько секунд после аварии. Я не останавливался даже тогда, когда закончилась степь и начался лес. Я бежал вперед, и ты могла почувствовать на своей коже сильный ветер от столь быстрого перемещения.
Наше бегство длилось еще час, и лишь потом я смог остановиться, когда босые ноги ступили на пляж, почувствовав разбитыми в кровь пятками зыбкий песок.
Я был изнеможен, истратив почти все силы, но продолжал идти вперед, к небольшой, с виду заброшенной, хижине, где на пороге нас встретил низкого роста китаец по имени Гуанг Сун - инженер, по образованию, и знахарь по призванию.  Я внес тебя в дом и положил на скрипящую кушетку. Долго не мог отвести от тебя взгляда, но из-за суетливых движений хозяина, понял, что здесь лишний и теперь мне остается только одно – ждать, когда знахарь обработает твои раны.
Выйдя на порог хижины, я опустился на ступеньки и облокотился об косяк двери, расслабившись и наслаждаясь тишиной перед бурей.
- Всё хорошо, - повторил себе несколько раз, закрыв глаза.

Отредактировано Frankie (2012-05-01 21:30:40)

На протяжении всей своей долгосрочной жизни я повстречал разных людей. Большинство были гнилыми изнутри, лишенными всяких моральных устоев. Я называл их «падшими», потому что в моих глазах они упали на самое дно общества и подобно червям, рыли подземные тоннели всё глубже в червоточине скверности и невежества.  Никогда не любил кровопролитие, не понимал смысла отнимать чью-то жизнь только из-за того, что так приказал… кто? Предводитель, вождь, капитан? Войны ведут тщеславные умы, искушенные властью и богатством. Для них это может быть лишь увлекательная игра в стиле «кто первый сядет на трон, тот и король», но они даже не задумываются о том, сколько жизней погубили одним своим словом, мимолётным приказом. Я почти всю жизнь прожил на земле, разделяя с людьми исторические моменты, переполненные радостью или печалью. Я прошел около десятка воин, спасая жизни тех, кому было суждено умереть в неудержимом наступлении зыбких песков Ирана, джунглях Амазонки или даже в своем, казалось бы, безопасном убежище, которое, тем не менее, не смогло спасти от атомной бомбы.  Я давно понял, что спасать людей бессмысленно – так или иначе, они всё равно умрут, ведь жизнь их так краткосрочна. Но были те, которые переворачивали всё моё мировоззрение одним своим взглядом и простой улыбкой. Были те, к которым я имел неосторожность привязываться, из-за чего потом страдали мы оба. Все те люди, которым я открывал свою истинную сущность в скором времени сходили с ума. Они были не способны воспринимать меня таким, каким я был на самом деле. Не смазливым юнцом, умеющим танцевать вальс и квикстеп, а слепого демона, уродливого и безобразного, с большими стрекозиными крыльями и скользким языком, вылезающим из огромной беззубой пасти. До сих пор люди видели во мне того, кого хотели видеть. Не заглядывая в закромки моей души, они считали, что я добрый и порядочный парень со своими тараканами в голове. А узнав правду, пятились назад, кричали и не могли поверить своим глазам.
За всю жизнь я по-настоящему открылся лишь нескольким, и каждый воспринимал меня как чудовище. Поэтому, утратив всякую надежду на взаимопонимание, я навсегда отрекся от той мысли, чтобы открыться кому-то вновь. Так было до встречи с тобой, Ева.
- Мистер  Хэнк, - слышу я через пелену мыслей и лениво открываю правый глаз. Рядом стоял тот самый хозяин хижины, которого я знаю уже около двадцати лет. Познакомились мы, кстати, при весьма необычных обстоятельствах и не без помощи Бониты. – Мистер Хэнк. Пить. Надо пить.
Несколько раз кивнув и приподняв небольшую деревянную чашу, он протянул её мне и вскоре удалился. Хэнком он меня называл по причине того, что не способен был правильно, или вернее сказать, внятно произносить моё имя. Впрочем, учитывая то, что Бонни меня называла уже по всякому, я не стал тогда акцентировать на этом внимания и последующие два десятка лет позволял господину Суну такую вольность.
От чаши, которую я теперь держал в руках, веяло свежезаваренными травами, от запаха которых разительно перехотелось есть, пить, да и вообще существовать на этой грешной земле. Тем не менее, я сделал пробный глоток и враз побелел, затем позеленел, а потом почему-то мне стало так хорошо, что я обмяк, прислонившись спиной к косяку двери, и с чувством выдохнул, словно после первой затяжки марихуаны. Стоит отдать знахарю должное – свое дело он знает и делает его хорошо, не смотря на то, что пользуется старым дедовским методом, соединяя в чудотворном экстракте совершенно немыслимые травы. Так или иначе, эликсир уже помог после первого приёма. Силы начали восстанавливаться, и я даже почувствовал, как по телу побежали слабые, едва заметные импульсы энергии, наполняющей мой уставший организм. Делать последующие глотки после такого результата оказалось намного проще. Но, кажется, на третьем глотке я снова потерял связь с реальностью, уходя куда-то вглубь своего подсознания.
Перед глазами всплыл весь сегодняшний день, вернее сказать – положительные моменты. Вот ты сидишь рядом в холле больницы, устало и отрешенно глядя в сторону. Вот я неловко пытаюсь начать разговор, а уже через полчаса мы танцуем, кружась по белоснежному кафелю.  Я прокручиваю этот момент снова и снова. Улыбаюсь. Так приятно смотреть на тебя. Приятно даже просто вспоминать те события, которые ты разделила вместе со мной. Мне кажется, что это навсегда. Что ты навсегда осталась в моей памяти таким ранимым, мягким, нежным цветком, о котором хочется заботиться. Именно в этот момент я ловлю себя на мысли, что не хочу больше терять тебя, что это будет для меня хуже смерти. Ведь мы связаны. Ты и я. Чувствуешь?
Морской прибой уходит на второй план, а потом и вовсе исчезает. Шум ветра покидает меня.  Я слышу, как ты дышишь в соседней комнате, лежа на скрипящей койке. Слышу, как вокруг тебя копошится старый китаец. А затем я слышу мерный стук твоего сердца и понимаю, что наши сердца бьются сейчас в унисон. Это приятно – чувствовать связь с тобой, Ева.
Слушая биение наших сердец, я засыпаю.

Проснулся я от возни в своем сознании. Кажется, продолжительный бег выбил из сил не только меня, но и Бониту, которая сейчас недовольно ворчала и сетовала на то, что не успела поквитаться с хамоватым Высшим. В отличие от меня, она была более высокого мнения о нашей подготовки к бою с демоном, и отчего-то была уверенна в том, что у меня получилось бы скрутить хвостатого ублюдка в бублик. Я был бы не прочь послушать её глубокомысленные рассуждения, но следовало заняться более полезными делами. Например, определить, сколько же времени я проторчал на пороге хижины, наверняка мешая гостеприимному хозяину перемещаться по своим законным владениям, учитывая то, что я сполз с косяка и распластался по ступенькам, явно не беспокоясь о неудобности той позы, которую выбрал.
Приподнявшись, я заглянул в хижину и кивнул пробегающему мимо господину Суну. Милейшей души человек! Но сотрудничает со мной исключительно по той причине, что я не раз спасал его шкуру от лесных оборотней, потому он до сих пор был у меня в долгу, чем я непринужденно пользовался время от времени.
Я уж было собрался подняться, но он торопливо кинулся ко мне и замахал руками по сторонам:
- Сидеть-сидеть. Нельзя вставать. Рано.
- Какое рано? Я хочу проведать Еву.
- Всё в порядке. Женщина жив. Женщине нужен покой. Отдых.
Последнее слово он произнес несколько раз и снова вручил мне в руки чашу, на этот раз с зеленой массой непонятного происхождения, от которой веяло мятой и почему-то даже лавандой.
Наверное, будь я полон сил и энергии, то непременно бы отпихнул настойчивого знахаря в сторону, но в этот раз всё было против меня и пришлось повиноваться его велению, усевшись обратно на ступеньки.
Прошло не так много времени, прежде чем ты сама подошла ко мне, прикоснувшись  ладонью к моему плечу, на что я отреагировал достаточно нежным жестом, накрыв твою ладонь своей и проведя несколько раз большим пальцем по нежной коже твоих рук.  Улыбнулся, не отводя взгляда от твоего лица и пытаясь уловить изменения, которые повлекли за собой последние события.
- Ничего? – сначала я не понимаю. Вернее, думаю, что это шутка, но потом осознаю, что ты не намерена шутить в таком состоянии, и у меня вырывается смешок. – Совсем ничего?
Это действительно смешно и я начинаю смеяться.
Я смеюсь!
Ты не понимаешь, это первый раз за две сотни лет –  я снова смеюсь!
Смеюсь до слёз, смахивая их пальцами, а затем смотрю на тебя и моя широкая улыбка замирает. Я не знаю, что сказать. Стоит ли напоминать тебе о той боли, которую ты совсем недавно испытала? Стоит ли раскрывать перед тобой все карты? Стоит ли рассказать про себя?
Так или иначе, ты узнаешь правду. И если не от меня, то от тех самых похитителей, с которыми мы столкнулись этим днём.
- Ева… - пытаюсь правильно подобрать слова. Боюсь спугнуть тебя. – Мир уже не тот, что был раньше. По крайней мере, для тебя. Наверное, сейчас не самое подходящее время для откровений, но ты должна знать, что в опасности. И я сделаю всё, чтобы защитить тебя. Ты веришь мне?
И прежде чем ты ответишь, я подношу к тебе ладонь, которая приобрела плотность воды, становясь кристально чистой и прозрачной, после чего приобретает прежнюю плотность и вновь покрывается, на этот раз, каменной коркой.
- Я не тот, кем выгляжу. Не человек. Но ты можешь доверять мне. Потому что я не брошу тебя. Никогда, слышишь меня? – и после вдоха, делаю финальный аккорд: - Я тот, кто спас тебя из лаборатории. Это я.

Отредактировано Frankie (2012-05-03 00:41:20)

С каждым разом всё тяжелее – открываться кому-то. Я никогда не пускал слов на ветер и мало кто удостоился чести узнать о мире за Гранью, породившую ту мерзкую скользкую тварь, именуемую таким простым людским именем – Фрэнк. Почему именно это имя?  Не помню. Да и какая теперь к черту разница, всё равно большинство моих знакомств заканчивались не самым лучшим способом, а те ведьмы, которым я в далеком прошлом успел насолить, даже не догадываются о моем истинном имени – таким типичным для демонического отродья и слишком банальным, как для уроженца Изнанки. На родине меня называют не иначе как Слизь, а творцы и вовсе величают «болваном». Рожденный вне любви и опёки, я не знал что это такое до тех пор, пока не попал на Землю. Сначала наблюдал со стороны за тем, как молодые пары целуются под вековыми деревьями, выцарапывая его стволе свои имена. После этого в моей жизни появилась женщина, которая питала ко мне весьма нежные чувства, но Бонни быстро избавилась от неё, да так, что спустя столько лет я даже имени её не могу вспомнить. Остальных можно пересчитать на пальцах одной руки. Красивые лица, красивые имена. Порой они всплывали в памяти, и я рисовал их старым грифелем на бумаге. Но воспоминания меркнут, и я забываю.
Никогда раньше ни к кому не был так привязан, как к тебе. Никогда не хотелось быть рядом с кем-то каждую секунду. Раньше это казалось порочным, ведь я был уверен, что все женщины также стервозны, как и моя соседка по сознанию. Оказалось, что нет. Я был не прав. И это, пожалуй, первый случай, когда я рад признать свою ошибку. Ты совершенно другая. Твои помыслы чисты и невинны. Ты как изысканный цветок – ранима, и поэтому тебя хочется оберегать. Никогда не скажу тебе об этом вслух, боясь, что ты воспримешь это на свой счет как недостаток. На самом же деле это не так. Ты очень добра и хотелось бы, чтобы оставалась такой как можно дольше. Никогда не позволю тебе запачкать руки чужой болью. Можешь считать меня слишком заботливым, но я буду опекать тебя до тех пор, пока ты не откажешься от моей помощи. И даже после, гарантирую, не оставлю тебя без присмотра. Ведь Ева… ты мне стала слишком дорога, чтобы я тебя отпускал. И даже не из-за секретных данных, запечатанных в твоем сознании. Просто потому, что ты такая, какая есть.
Накрываю своей ладонью сверху твоей. Несколько секунд смотрю на тебя неотрывно, словно собираясь с мыслями и думая, с какого конца начать. На самом же деле любуюсь тобой. И на лице моем непроизвольно появляется не к месту тёплая улыбка. Нам предстоит с тобой серьезный разговор, а я улыбаюсь, как влюбленный мальчишка. Ну не дурак ли?
- Существует некая организация, занимающаяся изучением… моего мира, именуемым Изнанкой. – Неловко начал я. – Эта же организация ответственна за запретные эксперименты, проводящиеся над людьми. Они занимаются созданием сверхчеловека. Мутанта, если будет угодно. Ты была в качестве… подопытной. – Последнее слово далось с трудом, тяжело говорить о том, чего я не сумел предотвратить. – И тебя наделили некоторыми способностями, которые ты еще откроешь в себе. Ты едва не погибла там, в лаборатории, помнишь? Тебя выбросили на свалку, думая, что уже мертва, но я спас тебя и отнес в больницу, где тебе вернули второй шанс на жизнь. Я устроился туда санитаром, чтобы присматривать за тобой. Опасался, что люди из организации смогут пронюхать о твоем выздоровлении. Так и случилось, но теперь ты в безопасности. Со мной.
Я готов рассказать тебе всё. Но надеюсь, что ты не спросишь меня о том, что я делал в лаборатории. Не хочу разочаровывать тебя и видеть в твоих прекрасных серых глазах непонимание. Просто кивни мне. Не спрашивай. Не надо.
- Ева… ты хочешь знать, кто я?
Этот момент, когда я готов тебе раскрыться, настал. Это что-то личное для меня, знаешь? Как фотография родителей для ребенка, потерявшего их в пятилетнем возрасте. Как старые карманные часы времен гражданской революции для любителя антиквара. Что-то ценное и личное – то, что не каждому расскажешь. Лишь единицам.
Я не параноик, но моё доверие трудно заслужить. Ты же справилась с этой непосильной задачей за несколько часов. Такая хрупкая и нежная. Ева, ты точно не с этой планеты.