- Кто ты?
   Вновь тот же вопрос за секунду до поцелуя. Но с такой интонацией, словно за секунду до выстрела в висок. Звук бархатистого голоса обрывается резко, утонув в тишине. Два хищных зверя, не собирающихся уступать. Это не просто страсть - что-то намного сильнее. И опаснее... Ведь у вампиров не принято так очевидно выказывать эмоции. Они должны храниться где-то глубоко в душе. В самом холодном и темном месте. Ведь никого не любить -  это величайший дар, делающий непобедимым, так как никого не любя, ты лишаешься самой страшной боли. Сейчас же странное чувство давней привязанности явилось на свет, словно старые фотографии, вытащенные из давно позабытого фотоальбома. Прошлое, но такое живое, что дрожь прокатывается по телу. Неземное чувство.
   Кровавым поцелуем в фарфоровую куклу вдохнули жизнь...
   Хаос, что же со мной происходит, - паническая мысль яркой вспышкой озарила разум, отдаваясь металлическим привкусом. Кровь. Его кровь, холодными каплями срывающаяся с уголков губ вниз по подбородку. В полумраке узкого коридора она отдает каким-то зловещим синеватым отблеском, словно вены высшего наполнены льдисто-голубой ртутью, а не рубиновой жидкостью. Мгновение, позволяющее прижать язык вампирессы к нёбу, чтобы в следующее мгновение ощутить - острые шильца клыков оставляют кровоточащую ранку. Соперничество даже в поцелуе. Изящная ладонь упирается в стену рядом с щекой танцовщицы. Так, чтобы большой палец свободно мог скользить по нежной мраморной коже, в каком-то успокаивающе-обладающем жесте. Она же в ответ обнимает его, выводя изящными пальчиками невидимые узоры на глади обнаженной спины.
   Но всего-лишь пара секунд отделяет Ориаса от неприятного падения на колени. Точности и силе, с которой нанесен удар, могли бы позавидовать многие спортсмены, занимающиеся боевыми искусствами. Он пришелся по боковой поверхности колена, буквально подрубив опору. Ведь будь ты хоть трижды бессмертным существом, физиологию еще никто не отменял. Не успев даже мысленно выругаться, высший вновь ощущает стальную хватку на собственной шее. Кажется, подобное действо входит в привычку рыжеволосой бестии. Вьеррмонт прекрасно понимает, чем это грозит. Но так же чувствует силу чужой крови, что раскаленной лавой разливается по венам. И даже если огненноволосая подпортит его тело на девяносто процентов - ничего страшного не случится. У вампиров нет жизненно важных органов. А значит сломай она пару позвонков - ничего не изменится. И чтобы его остановить придется отрубить, или, для любителей кровавых зрелищ, оторвать голову. Но у танцовщицы не хватит на это силы. Потому железная хватка ничего не значит.
   К тому же никто не собирается стоять и спокойно наблюдать за тем, как его тело разделывают на части, а брюнет в особенности. Просто зачем сейчас устраивать бессмысленную потасовку? Да и он никогда не любил драться с девушками. Будь она хоть вампиром, хоть оборотнем, хоть самим дьяволом во плоти. Но вот стоять на коленях - неприятно. Хотя, кажется, Ориас это вполне заслужил своим не особо галантным поведением с дамой. Взгляд сапфирово-синих глаз скользнул по двум заметным ранкам на шее девушки, что даже не начали кровоточить.
- Я сверну тебе шею за то, что ты сделал.
    Сколько раз высший слышал подобную угрозу? Сотни раз? Тысячи? Вьеррмонт давно сбился со счета. Это говорили и в сердцах, и имея веские основания воплотить угрозу в реальность, и в плену обиды... Жаль что слова нельзя хранить в баночках, периодически открывая и определяя те эмоции, которые были в них заложены. Иначе бы вампир стал знатным коллекционером.
- Так что тебе мешает? - он провоцировал танцовщицу. Играл на её нервах. Девушка пристально смотрела на своего якобы пленника, а язык медленно скользил по губам, помаду на которых перекрывали гранатовые капли крови.
- Кто ты?
   Она проигнорировала вопрос, задавая свой. В который раз... Пора бы ответить, а то уже неприлично как-то получается.
- Ориас Вьеррмонт. Высший вампир клана Кровавой Луны. Не стоит убивать своего, возможно, единственного живого соклановца...
  По всем правилам мы должны были встретиться за ужином... Обменяться парой пропитанных фальшью фраз... Завести разговор о высоком искусстве, особо не пылая к нему любовью... Галантный джентльмен и кокетливая дама с невероятно бледной кожей за столиком ресторана в полумраке... Но почему... Почему с ней все иначе? Как ураган, выворачивающий с корнями деревья устоев и принципов, сносящий крышу зданию разума?
   Ответ был очень прост. Но все время ускользал от брюнета, лишь дразня своим блестящим чешуйчатым боком. В это же время изящные пальцы легко заскользили от запястий вампирессы ближе к сгибу локтя, словно высший поглаживал кошку, которую пару минут тому назад разъярил, почесав против шерсти.

- А есть еще хотя бы одна причина оставить тебя в живых? – её голос властен, а поведение внушает уважение - вампиресса пойдет на многое, чтобы защитить свое гнездышко. Гнездышко похоти, разврата... Вместе с тем красоты женского тела, изящности танца, фееричности шоу. Почти идеальное прикрытие - играть на низменных инстинктах людей. Если присмотреться - Ориас делал то же самое, подсаживая клиентов казино на игру. Порой покер приносил большую разрядку, нежели чем приватный танец на коленях. Самое интересное - не банковское дело, не международный туризм, не магазины одежды... А заведения, которые выворачивали помыслы людей наизнанку, высвечивая самые темные стороны. Не слишком ли много совпадений для представителей клана Кровавой луны?..
- Есть. Я очень неплохо танцую, как для дилетанта, - Ориас усмехается, хотя сделать это довольно трудно в его положении. На самом деле вампир ненавидел, когда кто-то касался его шеи. И без зазрения совести сломал бы руку и танцовщице... Но в этот раз он был неправ по всем параметрам. А зачем намеренно сориться с тем, кто может стать если не близким другом, то уж партнером по бизнесу точно? Правильно. Незачем. И себе дороже. Потому высший покорно ждет решения, зависящее исключительно от огненноволосой бестии. Которая, к слову, слегка... нервничала?
   На самом деле это очень трудно - понять есть ли у стоящего напротив бессмертного существа какие-то эмоции и волнения, либо же это натренированные годами рефлексы копирования человеческого поведения. Благодаря своему навыку Вьеррмонт мог проникнуть в сознание любого. Но сейчас не то время. И не то место. Тем временем танцовщица вновь опускает забрало холодности вкупе с безразличием.
- Мэйв Бреннан, - она представилась. А, значит, знакомство состоялось. Если вампир не хочет проблем - он не представляется. Чтобы затем убить. Это как игра в заложников. Жертвы могут быть уверены, что имеют шанс на жизнь ровно до того момента, как похитители снимут маски. Если такое произошло - их смерть неминуема. Преступники не оставят свидетелей в живых. Так и высшие. Они не представляются, если не хотят продолжить общение. Вьеррмонт поднимается с колен, потирая ладонью шею. Ему не больно. Просто привычка. Человеческая привычка.
- Зачем ты пришел, Ориас?
- Не здесь.
   Его голос чуть хриплый. Все-таки не проходит даром хватка высшего вампира. Тем временем Мэйв затягивает пояски халата, стараясь удержать маску невозмутимости. Но она трескается как глиняное изваяние, которое передержали в доменной печи. Халат... А его рубашка валяется где-то на сцене, если уборщица уже не сделала из ткани за пяток сотен баксов тряпку для мытья полов. Впрочем. Какая разница.

   Тем временем вампиресса направляется прочь. И ничего особо не остается делать, как последовать за ней. Конечно, Ориас мог уйти. Но притяжение... Черт, черт, хаос задери это ощущение. Брюнет следовал за танцовщицей словно тень. Тень с ярко-сапфировыми глазами. Казалось еще немного - и радужка начнет светиться в темноте коридоров. Они заходят в довольно просторный кабинет . Даже нет.. Это уже походит больше на однокомнатную квартиру. Обжитую и уютную. Вьеррмонт закрывает за собой дверь на щеколду. Мало ли что. После чего поворачивается лицом к танцовщице. И, по всей видимости, владелице этого стриптиз-клуба. Взгляд зеленых глаз, блестящих в рассеянном свете торшера как два изумруда, скользил по высшему с настороженностью и любопытством. Она изучала. Оценивала. Запоминала. Будь Ориас человеком - то от столь пристального взгляда ему стало бы не по себе. Но, увы. В его венах текла ледяная кровь.
- Чего ты хочешь от меня? – первой нарушила повисшее в воздухе молчание Мэйв, наливая себе янтарной жидкости в бокал. Опытный взгляд определил по этикетке бутылки, что это было довольно дорогое виски. Знать такие детали для владельца казино - необходимость. Более того. Из всех видов виски он бы выбрал то же самое. По вкусу в чьей-то горячей крови... Оно было самым мягким. Но в данный момент это как пить расплавленный пластилин - безвкусица неописуемая.
- Я не знаю, чего хочу точно, - честно признался высший, медленно выходя из тени и обходя кресло. Изящные пальцы скользнули по спинке, словно поглаживая холку дремлющего монстра.
- Это мой клуб, а сейчас мы в моем кабинете, - Вьеррмонт кивнул - он уже давно сделал подобные выводы. И его мысли лишь в который раз подтверждались словами Мэйв. – И какой бы крови ты ни был, это не дает тебе права вторгаться на мою территорию и портить мое шоу.
   Вампир открыл было рот возразить, что залу понравилось... Но, вспомнив какое количество некротического обаяния ртутью вылилось в и без того одержимое похотью сознание ни в чем не повинных посетителей, оборвал себя на полувдохе. Который, кстати, не нужен. Но так привычен.
– Поэтому я повторяю вопрос. Что тебе здесь нужно?
- Повторюсь с ответом - я не знаю. - Высший подходил. Медленно, как большая кошка, готовая напасть в любой момент. Мышцы напряглись под светлой кожей, выливаясь в заметный рельеф. Ориасу не светила перспектива "греметь костями". И это даже к лучшему. - Планы сводились к тому, чтобы найти соклановца и встретиться с ним в расслабляюще-официальной обстановке. Но все получилось... Как получилось. В какой-то мере есть моя вина. Но в какой-то мере это похоже на одержимость.
   Незаметно брюнет оказался рядом. Пальцы с чуть заостренными ногтями перехватили бокал, отнимая. Зачем пить пластилин, когда он не нужен. И вновь два высших рядом. Готовые впиться друг другу в глотку. То ли от страсти, то ли от ненависти, то ли от чего-то большего, что невозможно объяснить человеческим языком...
- Я не хочу, чтобы это прекращалось, - почему-то Вьеррмонт шепчет... Слова не желают разгонять установившуюся власть тишины. - И хочу восстановить клан. Насколько это вообще возможно.
   И только хищное подсознание вновь ерничает: Мечты, мечты...

Отредактировано Orias (2012-06-17 17:33:29)

Выяснив все между нами обоими
Кровь на стене мы заклеим обоями... (с)

- Эту обстановку никак нельзя назвать расслабляюще-официальной, - со здравым смыслом не поспоришь. Потому высший лишь ухмыляется, обнажая жемчужину острых шильцев клыков, готовых в любой момент пропороть кожу и добраться до пульсирующей артерии. – Или ты ожидал встретить соклановца среди завсегдатаев?
    В принципе такое предположение имело право на существование. Но только умалишенный вампир будет охотиться так явно - на шикарных танцовщиц элитного клуба. За подобным круговоротом денег стоят серьезные люди. Которые не поскупятся на средства, дабы выловить паразита, портящего их вольные хлеба. Впрочем, кому-то скучно жить без постоянного адреналина. А с умением пудрить мозги любому, вероятность встречи соклановца в роли завсегдатая вырастает едва ли не до пятидесяти процентов. Однако Мэйв считает это чем-то унизительным - опускаться до танцовщиц в стриптиз-клубах. И Ориас с ней абсолютно согласен. Хочется щекочущего чувства опасности - для этого есть торговля оружием, людьми, информацией... Да бесконечное количество иных вариантов. Куда более интересных, чем охота на горячие тела в блестках и перьях.
- Ты грезишь наяву? – кажется, тихие слова Вьеррмонта пришлись зеленоглазой не по вкусу. – Ты только что сказал, что ты единственный. Клан мертв, а не в летаргии. Прошло слишком много времени и было пролито слишком много крови.
- Я сказал: "Возможно единственного", - брюнет чуть качает головой, стараясь одновременно изгнать из разума сладкое ощущение притяжения. Но оно растягивалось, словно топленый мед, еще больше спутывая сопротивляющегося высшего. - И действительно - прошло слишком много времени. Теперь многое решается не силой, а хитростью. И мы имеем все предпосылки для резкого взлета.
    Как ни странно, сейчас слова о какой-то высшей политике были... Лишними? Сумбур эмоций просто разрывал на части, заставляя все устои трещать по швам. Но, Хаос подери, если так трудно справляться... То почему просто не отдаться во власть охватывающим чувствам? Это ведь так легко, хотя до боли непривычно. Когда запираешь себя в рамки холодной разумности, все остальное кажется невероятно далеким, чуждым. Даже каким-то зловещим. Но сейчас, когда напряжение едва ли не собирается электрическим разрядом на кончиках пальцев - зачем бессмысленно терзать душу. Если, конечно, она есть у бессмертных детей ночи. Вампирам необходимы такие же, как они. Система клана не для того появлялась, чтобы ложиться тяжким бременем. А для того, чтобы можно было выплеснуть эмоции. Выпустить всех своих демонов на волю.
- Зря ты не ушел, пока была возможность, - тихий шепот, заставляющий стадо обезумевших мурашек пробежаться по позвоночнику, отдаваясь горстью ледяной воды в пояснице. Это угроза? Предупреждение? Или начало нового, еще неизведанного танца не на жизнь, а насмерть?
   Изящные пальчики вампирессы обманчиво ласково скользят по его шее... Стук сердца. Зависящий исключительно от желания высших. Сейчас он выбивался из дозволенных рамок, заставляя кровь мчаться по венам, как дорогой мощной иномарке по пустынной ночной автостраде. Блеск изумрудных глаз. Манящий. Они похожи не только расой. Но и безумием. Вот он - ключик, связывающий двух хладнокровных существ. Острые зубы прорывают кожу. Высший вздрагивает, и тихий вздох срывается с губ. Его не кусали, чтобы испить крови. Никто и никогда. Ни противники, ни любовники. Тем более в шею. Ток крови едва ли не оборачивается вспять, приливая к двум практически незаметным ранкам. Из которых выплескивается его жизнь.
   Ориас сдавленно рычит и отталкивает от себя рыжеволосую бестию. Одновременно нещадно разрывая собственную кожу её острыми клыками. С шеи тут же сорвались капли, стекая кровавыми слезами вниз по мраморному изваянию тела. Три цвета, гармонирующих в любой ипостаси: черный, красный и белый... Мэйв наталкивается на мощный деревянный стеллаж, который является одновременно баром. Хрустальные бокалы внутри жалобно зазвенели, придавая ситуации какую-то схожесть с церковью. И ликами святых, что плачут кровавыми слезами под бой колоколов. Вьеррмонт прижимает девушку к холодному дереву. Пальцы скользят к талии, бесцеремонно развязывая поясок халата. Безумие взяло верх над привычно рассудительным брюнетом, делая каждый его шаг непредсказуемым. Он целует её, словно стараясь вернуть себе капли крови, испитые этими кроваво-красными губами. Вкус химической помады мимолетный, быстро угасающий, словно хвост кометы.
   Черный шелк пояса скользит по запястьям Мэйв. Сначала к одному - потом к другому. Оплетает и стягивает вместе. Движение - руки оказываются над головой, словно Ориас собирался её привязать к столбу, ака ведьму в преддверии сожжения. Рыжеволосую... Зеленоглазую... Сошедшую с картинок сказок и художественных книг. Сюда. В Город Легенд. В небольшое помещение, служившее и офисом, и квартирой. Расстояние между их телами минимальное. Вернее его просто нет. Вьеррмонт выше. Но Бреннан на каблуках, потому практически не уступает в росте. Запах духов, крови и сладкого безумия.
   Внезапно... Он чуть отстраняется, удерживая её запястья.
   Облизывает губы.
   И отвешивает рыжеволосой бестии звонкую пощечину.
- Не смей больше творить подобное, - чуть хриплый голос. В сапфире синих глаз металось блестящее стальное безумие. В следующую секунду язык проходит по коже девичьей щеки, куда пришелся легкий удар. Словно пантера, зализывающая неосторожно нанесенные раны...

С уголка красивых губ сорвалась алая капля крови. Кажется, острый ноготь задел нежную светлую кожу, потому как высший рассчитал силу удара. Он всегда старался все рассчитать... Но случилось то, что случилось. И этот факт явно взбесил рыжеволосую красавицу с очень острыми клыками. Не будь Ориас вампиром - считать ему где-нибудь на улице рядом с мусорными баками переломанные косточки. В лучшем случае. Зеленые глаза сверкали гневом, стараясь испепелить брюнета. Но он почему-то никак не хотел рассыпаться серыми хлопьями, оставляя Мэйв в одиночестве.
  Какая жалость. Кривая улыбка легла на его губы. Словно в ответ на бессловесную угрозу: "Я тебя уничтожу". Изумруд радужки, казалось, сейчас сожмет темноту зрачка до тонкой щелки. Какое было сравнение? С хищной кошкой? 
   Черта-с два. Кобра. Опасное ядовитое хладнокровное создание, имеющее невероятно выразительные глаза. Настолько, что семейству кошачьих впору забиться в угол и нервно курить от зависти. Осталось только зашипеть...
- А ты заставишь меня?
   Ярость... Горячая, даже обжигающая. Мэйв буквально выплюнула эту фразу в лицо брюнета. Вольная. Независимая. Дикая. Такую не приручить - зверь навсегда останется зверем. Но... Впрочем, какое дело сейчас им обоим до философии. Сильный толчок. Ориас едва ли не как котенок отлетает назад, впечатываясь в мягкую спинку дивана. У этой дьяволицы силенок-то с лихвой. И даже чуточку больше. Вампир хищно облизывает пальцы, на которых осталась кровь. Девушка, вырывая запястья из хватки, оцарапалась. И теперь гранатовые капли демонстративно исчезают от прикосновения влажного языка. Он специально дразнит её. Хотя куда уже больше?
- Не обещаю, но очень постараюсь...
   Кажется его слова пробудили в вампирессе дремавшего безумного демона, что сейчас в силах был не просто уничтожить, а раздавить, растоптать, испепелить наглеца. Быстрое изящное движение. Стремительное. Она нападает без предупреждения. Черный шелк скользит по алебастровой тонкой, почти прозрачной коже, обнажая довольно-таки соблазнительные формы. Которые, впрочем, высший нагло лицезрел еще во время танца. Но это другое. Хищное, опасное. Вызывающее трепет сердца где-то в районе горла. Ориас не успевает среагировать. С его-то вековым опытом и так попасться... Клыки вновь продирают кожу. Именно продирают, а не прокусывают. Рыжеволосая танцовщица не собирается с ним церемониться и довольно доступно дает это понять. Тело вампира прогибается в пояснице. Настолько, что, кажется, вот-вот сломается. А стиснутые с силой зубы не дают вырваться удивленному вздоху.
   Что же это такое...
   Безумие ртутью вливается в мозг, переворачивая и без того взъерошенные мысли. Он чувствует, как с каждым глотком  теряет силу. Одновременно приобретая возможность ощущать острее. Так или иначе, находясь в состоянии опасности, инстинкты позволяют чувствовать все намного ярче. Изящные тонкие пальцы смыкаются на загривке огненных, почти шелковых волос. Чтобы оттянуть Мэйв от раны. Это дается с болью, несмотря на почти полную невосприимчивость. И вот, наконец, ослабляющий фактор ликвидирован. А взгляд льдисто-синих глаз прикован к пухлым соблазнительным губам в крови.
   В моей крови...
   Мысль раскаленной иглой пронзает взбудораженное сознание, прибавляя... Желания? Это какое-то безумие. Сумасшествие. Шизофрения. Помрачение рассудка. Ориас не выдерживает, приподнимаясь на локтях, чтобы поцеловать танцовщицу в губы. Неловкое движение - и они оба оказываются на полу, оглашая пространство грохотом упавших тел. Высший задевает столик, стоящий рядом, тут же отталкивая его прочь. Стоящий на деревянной поверхности сервиз разбивается вдребезги, ибо силу никто не рассчитал и предмет мебели с размаху впечатался в бетонную стену. Как уже известно - с печальным концом для чашек и блюдец.
   Но какая сейчас хрен разница?..
   Танго - вертикальное выражение горизонтального желания? Значит, сейчас они танцуют. Вампир нависает сверху. Ладони упираются в пол возле плеч Мэйв, которые уже покинула ткань халата. Все-таки подобная одежда не предназначена для активной борьбы двух высших вампиров. Вообще не предназначена для борьбы. Он вновь целует её, старательно подавив в зародыше желание укусить. Иначе это противостояние не закончится никогда. Будет как бесконечное переливание крови. Одно колено упирается меж колен девушки, не давая свести ноги вместе. И одновременно предоставляя возможность перемещения центра тяжести. Пальцы правой руки скользят от шеи вниз. По впадинке меж ключицами. Меж ямочек груди. К животу. Ритм её сердца рваный. Аритмичный. Хочется вонзить пальцы под ребра и вырвать этот пульсирующий комок. Посмотреть, как он будет биться в окровавленной ладони.
   Но Ориас лишь продолжает поцелуй. Безумный. Жесткий. И, кажется, страстный...

- Если ты не остановишь меня, я тебя убью.
   Это звучало крайне... небезосновательно. Может, убить-то и не убьет... Но покалечит основательно так точно. Впрочем. Этот вопрос сейчас фигурировал где-то между проблемой размножения утконосов и миграцией пингвинов с Антарктики. А потому Ориас даже внимания не обратил на шипение сквозь стиснутый жемчуг ровных зубов. На повестке дня фигурировала иная, очень насущная, чертовски настырная проблема. А именно - кровь огненноволосой вампирессы подняла из глубин подсознания жгучее желание. И не только желание.
   Нет, ну а какой нормальный мужик, будь он хоть трижды хладнокровным, не отреагирует на соблазнительное тело, лежащее в одном нижнем белье и распахнутом полупрозрачном халатике. Который не только ничего не скрывает, но еще больше подчеркивает? Правильно. Вот только это неловкое чувство... Когда штаны становятся тесноватыми, а пояс вовсе не собирается по мановению волшебной палочки покидать петли.
   Секс. Что он есть для вампиров, возраст которых исчисляется веками? Наслаждение? Приятный бонус к условному бессмертию? Способ скоротать время или же разнообразить довольно скудный рацион новым витком низменных эмоций? Привычка? Каждый находил свой ответ, который бы его удовлетворил. Так же, как и вкусовые предпочтения.
   Некоторые останавливали свой выбор на экстремальном развитии событий, где-то в темноте беснующегося клуба. Или в кабинете начальника. Под кайфом. В машине на краю обрыва. В самолете. И даже на факеле Статуи Свободы.
   Кто-то склонялся к долгим изыскам, доводя обоих партнеров до грани. Правда в таких случаях частенько все заканчивалось еще и трапезой до остановки сердца.
    Кому-то повезло познать занятие любовью. Тысячи возможных вариантов развития событий. Казалось бы - все Вьеррмонт прошел, испробовал. Успел даже слегка охладеть...
   Но нет. Он ошибся. Что-то новое и довольно агрессивное возбуждало куда круче обольщения инкубов. Обладать. Да. Именно обладать - сугубо хищническое и собственническое. Забрать себе. Поставить метку. Наслаждаться только одному. Это не призрачная связь двух душ, позволяющая партнеру делать все, что вздумается, не вызывая некого подобия ревности. Не платоническое воздыхание. А вулкан, который необходимо сдерживать, не давая ему возможности в один день похоронить под лавой небольшой островок.
   Ориас тихо ворчит на манер разбуженного осторожными прикосновениями дикого зверя. Хотя пальцы незнакомки вовсе не собираются обходиться с ним ласково, подтверждая сей факт несколькими алыми полосами от ногтей на спине. Мэйв просит остановить её.
   А, собственно, брюнета-то кто остановит?
   Её пальцы скользят по груди и животу. Будто намекая - я могу быть нежной. Но помни об острых коготках, что с удовольствием продырявят твою белоснежную шкурку, которой ты так дорожишь. Ранки постепенно затягиваются, делая поверхность гладкой. И холодной. Как фарфор. Танцовщица касается низа живота, и вампир инстинктивно напрягается. Будь высший на лет шестьсот восемьдесят моложе, возможно, он бы растерялся, не в силах разложить по полочкам беснующиеся эмоции различных цветов и оттенков. Постарался "дать заднюю", как принято выражаться у людей, исчезая куда подальше за горизонт. Вот только...
   Хочешь вот так? На острие ножа? Будет тебе так, - он ощущает осторожные, вместе с тем уверенные движения Мэйв. Она его раздевает? Забавно. Но какой идиот будет сопротивляться подобному. Легкая ухмылка за секунду до поцелуя. Кажется, кто-то там собирался его убить? Ага. Как же.
   Высший осторожно оглаживает все еще сокрытые полупрозрачной тканью плечи. Грудь. Бока. И его охватывает жажда.
   Это... Не описать словами. Брюнет прерывает поцелуй, избавляясь от одежды. Тусклый свет единственного горящего торшера спокойно разливается по пространству. Но, казалось еще немного, и он задрожит, передавая то, чего хладнокровные дети ночи в принципе испытывать не могли.
   Впрочем. Какой к чертям собачьим торшер?.. Вампир овладевает танцовщицей, распаляясь все больше. Это совсем иной уровень, нежели чем простое человеческое обладание друг другом под влиянием желания. Сам того не замечая, Ориас переводит поцелуй над ключицей в укус. Невозможно передать, что творится сейчас в его голове. У людей нет таких слов. Нет таких понятий, а бессмертные никогда не заботились об их описании. Единение душ? Вряд ли вампирам выдавали их при появлении на свет. Любовь? Тоже нет. Они отлично моли существовать друг без друга. И с каждым новым движением, с каждым ударом сердца это понятие обрастало все большим количеством шипов, прикосновение к которым было если не болезненным, то уж очень неприятным.

Кажется, что в комнате стало невероятно душно... Еще минута - и пространство просто вспыхнет. Взорвется мириадами язычков пламени цвета абсента. Рыжеволосая бестия выгибается, отвечая вскриком на укус. Девичий голос ласкает слух и, несомненно, самолюбие вампира, жадно слизывающего кровь с мягкой светлой кожи. Он хотел испить Мэйв до самого дна. Но при существующих обстоятельствах это желание накрывалось грифом "невозможно".
   Взгляд льдисто-синих глаз скользит по красивому, практически идеальному лицу высшей, то и дело останавливаясь на губах, которые припухли от постоянных нападок со стороны белоснежных зубов. Ориас склоняется чуть ниже и ощущает, как давление пальцев девушки на одном плече ослабевает... Он изводит обоих мягкими, но резкими движениями бедер. Не так, как обычно ведет себя с партнёрами. Сейчас все это походило больше на...
   Вьеррмонт вовлекает танцовщицу в очередной поцелуй. Словно собирается испить темную душу - жадно, неистово и требовательно. Губы солоноватые на вкус... Можно было даже не гадать отчего. Кровь... Сердце ухает в груди ака филин, старающийся расправить крылья в тесной клетке. Вампир притягивает Мэйв ближе и ближе, пока между их телами совсем не остается свободного пространства... Черные пряди собранных в хвост волос ласкают разгоряченную кожу неуловимо – даже нежнее изящных пальцев. Все это подгоняет волну мурашек в их желании прокатиться по жаркому телу, подливая масла в огонь. Спираль в районе солнечного сплетения медленно собирается в тугой комок, готовый вот-вот развернуться и вызывающий ощутимую тяжесть внизу живота. В следующее мгновение белоснежные пальцы приподнимают голову Мэйв за подбородок. Высший кончиком языка касается мягкой впадинки под челюстью, проводя невидимую полосу ниже, до самого предплечья. При этом сопровождая данное действо горячим сбивающимся дыханием. Довольно ощутимо кусает в предплечье, словно закрепляя сказанное на нежной коже. Движения бедер становятся чуть более резкими и глубокими, волей-неволей выдавая желания с головой. Внезапно он ощутимо прогибается в спине, одновременно упираясь одной ладонью в пол, а второй - удерживая девушку. Запрокидывает голову, позволяя волосам свободно рассыпаться вуалью по спине, после чего заметно приоткрывает губы и смыкает веки до боли в глазах. Не проходит и минуты, как он намеренно медленно облизывается, словно в предвкушении чего-то на десерт.
   Ощущения яркие. Слишком яркие, для сапфирово-черной вселенной Вьеррмонта. Складывается впечатление, что если он сейчас откроет глаза – не будет тех льдистых искр во взгляде. А только эфемерное взорвавшееся синее солнце. Странное ощущение, что твое тело тебе больше не принадлежит. Вместе с тем настолько приятное и пьянящее...

   Никогда не стоит забывать, где ты находишься. Даже если это место похоже на воспетый религиозными фанатиками эдем. Тем не менее, Вьеррмонт уступил собственной слабости, едва замечая, как Мэйв в одно мгновение выскальзывает из объятий, в которых пару секунд назад буквально плавилось её с виду хрупкое тело. С грациозностью и изворотливостью змеи. Опасная штучка. Ведь тот, кто способен на столь пламенные эмоции, вполне может "взорваться" в любую секунду, уничтожая все вокруг. Но мысли текут неохотно, вяло, задавленные искрами угасающего удовольствия. Хорошо, что вместе с болевым порогом природа не отняла у детей ночи способность получать наслаждение от плотских утех.
   Она завязывает пояски халата с таким невозмутимым видом, словно ничего не произошло. Будто никто никого не пытался убить, испить крови и заняться сексом. Но её крики пару минут назад говорили об обратном. И стены, от которых они отражались, готовы были это подтвердить. Вьеррмонт усмехнулся, чуть прищурившись. В запахнутом халатике она выглядела не менее соблазнительно. Подойди на шаг ближе... И повторного сеанса терапии им не избежать. Правда, скорее всего с ощутимыми последствиями. Но Мэйв лишь отошла к шкафу. Повернулась спиной, слегка нагибаясь. Ориас мысленно проворчал треклятые ругательства относительно своих желаний, её поведения и о том, что, как говорится, пора и честь знать.
   Заставив себя оторваться от созерцания красивой фигурки зеленоглазой танцовщицы, вампир нехотя принялся одеваться. Ткань сейчас казалась невыносимо грубой и колючей. Будто в кактусы себя запихиваешь. Но выбора не оставалось. Потому пока бестия что-то искала, Вьеррмонт умудрился не только одеться, но и привести себя в относительно собранный вид. Она повернулась в момент, когда высший убирал выскользнувшие из ленты ониксово-черные пряди. И нарочито резко бросила ему какой-то черный комок. По всей видимости, являющийся футболкой. Вопрос откуда у Мэйв мужские шмотки в шкафу не только моментально появился в голове, но и позабавил. Хищно ухмыльнувшись в ответ, Ориас развернул футболку.
   Вот сучка, - а на иссиня-черной ткани красно-желтый значок супермена. Вампир тихо смеется, натягивая предоставленную вещицу на исцарапанное тело. Они обменялись равнозначными отметинами на коже друг друга.
- Полагаю это комплимент, а не предложение вылетать отсюда?
   По мерцанию изумрудных глаз заметно - вампиресса довольна собой и отвешенной незримой пощечиной.
   Один-один. Играем дальше...

- Ты ошибся. Это именно что приглашение к выходу.   
   Вот так жестоко и беспощадно разбиваются наивные детские мечты.
   Шутка.
   Конечно, Вьеррмонт понимал - ему стоит убраться отсюда подобру, поздорову, пока эйфория не ослабла, и ему не выписали отборнейших ударов по башке им же развороченной в щепки столешницей. Кажется, это было дорогостоящее изделие из дерева, ныне представляющее собой лишь кучку хлама возле стены. С легкими вкраплениями разбитого фарфора. Почти шедевр современного искусства. Ведь в нынешнее время все, что похоже на взъерошенную курицу, которую дважды переехали танком и расстреляли из пушек для разгона облаков, считается невъе..., хм, шикарным. Талантливым.
   Но, возвращаясь к реалиям растрощенной мебели, если ко всему взять в расчет моральный ущерб, и ущерб от упущенной (хотя в данном случае после танца - скорее приумноженной) выгоды - вообще беда-печаль выходит. Раскошеливаться придется основательно. А первый закон успешного бизнеса гласит - не позволяй себе растраты, которых можно с легкостью избежать и которые ощутимо повлияют на круговорот денег банковских счетов.
   Тем временем Мэйв вновь поворачивается к высшему спиной. Мол, не боюсь я тебя, будь ты хоть вдесятеро старше. Это хорошо... Ориас ценит в людях подобную черту характера. Ведь интересная игра может сложиться исключительно с более сильным противником. В крайнем случае - равным. Противостояние со слабаками заранее не имеет смысла и обречено на... Провальную победу. Как-то так. Впрочем, некоторые упиваются чувством, что охватывает их в момент унижения более слабых... Кому как на мозги повезло. И на пристрастия. Ведь на вкус и цвет... Все фломастеры разные.
   Голос зеленоглазой бестии кажется многим ниже, чем раньше. Это необычно. Вьеррмонт даже ощущает подобие легкой тревоги. Всем женщинам присуща одна и та же черта - их поведение, мимика, даже тембр меняются в зависимости от ситуации и в зависимости от того, к кому должно последовать обращение. Наблюдение - то, какой Бреннан была с ним, и то, какой она стала в момент разговора с подчиненными - две разные ипостаси вампирессы, с единственно-верной огненной шевелюрой.
   Высший медленно поднимается с пола, ощущая насколько же лень это делать. Но разряды, что пробегают между двумя бессмертными, сейчас в силах обеспечить поселок городского типа электроэнергией на год. Образно, конечно. Но вот последствия могут быть самыми реальными. Потому следовало повременить с выяснением кто на что горазд. Прибегнуть, так сказать, к тактическому отступлению, поднакопив силы, информацию... Пугать голой задницей ежика - слишком эпично и бессмысленно. Особенно если этот "еж" может обратиться акулой, способной откусить не только мелькающую пятую точку, но и отобедать нахалом.
   Они молчат, глядя друг другу в глаза. А что тут скажешь, в принципе? Пьянящий изумруд абсента радужки и леденящий сапфир. Два невероятно ярких, самодостаточных цвета. Как и две ярких самодостаточных личности. Здесь не может быть спокойствия. Как и не может быть бесконечного буйства. Это… Как жгучая ненависть с первого взгляда. Случается, что между любовниками на одну ночь возникает неловкое молчание, топором нависающее над шеями. Тогда один в спешке покидает жилье случайного спутника или же номер гостиницы. При этом обязательно забывая личную незначительную вещицу. Типа браслета. Или расчески. Как Ориас - свою рубашку. Но в то же время данная ситуация разительно отличается от стандартной. Ведь...
   Все только начинается. И они оба чувствуют это.

- Мисс Бреннан? - девушка стучит в двери, почти сразу её приоткрывая. Вьеррмонт за подобное вынес бы мозги любому из своих сотрудников. И не факт, что морально. Заходить без разрешения - верх нетактичности. Даже если тебя вызвали по рации. Правда... Женский коллектив разительно отличался от мужского. Возможно, у них так принято. Заходить к начальнику не как к руководящему лицу, а как к подруге. Хотя... Вампир в этом очень сомневался. 
- Да, милая. Проводи мистера Вьеррмонта на выход… и попроси мальчиков проследить, чтобы он ушел.
   Ориас хмыкнул, заслышав то, как Мэйв решила величать охрану собственного клуба. Мальчики... Да там такие мальчики, что они в дверь проходят только повернувшись боком и пригнувшись, ибо стандартные косяки для них слишком низкие... Впрочем, каждый выбирает собственный тип конспирации и общения с людьми. Никто не вправе критиковать способы, к которым прибегаешь ради возможности существования без опасений закончить свои дни на столе ученых в виде подопытной креветки.
- Да, проводи меня, милая, на выход...
   Высший ухмыляется, привычно маскируя острые резцы некротическим обаянием. Девушка в первую секунду замирает, не в силах отвести от лица вампира заинтересованного взгляда. Но людская красота сейчас кажется такой блеклой, что невольно хочется отвернуться. К тому же если Вьеррмонт подпортит еще и "живой товар" сего клуба - парочки лишних дыр в изящном теле ему точно не избежать. Потому он только подмигивает Мэйв, тут же выходя прочь. Не стоит будить лихо, пока тихо. А вот подправить цели и желания в светловолосой головушке его проводницы - запросто. Зачем провоцировать лишние вопросы вкупе со сплетнями.
   Высший не уходил по-английски. Ведь никто не надеялся прощаться.
   
   Ключи лежат в кармане, каким-то чудом не выпав на пол кабинета Бреннан. Значит, потери сегодняшнего вечера составляет только рубашка. Ну, и пара долларов за виски. Ну и... О последнем Ориас предпочитает не думать, окидывая охранников-"мальчиков" безразличным пустым взглядом. Впрочем, они одаривают его таким же. Провожая едва ли не к машине. Внезапно один подходит к вампиру, протягивая что-то светлое, похожее на некачественную бумагу. Салфетка…
   Что, хочет взять номер телефона? - хмыкнул внутренний голос, отчего захотелось озвучить скрашенную сарказмом фразу. Однако Вьеррмонт лишь молча берет то, что ему протянули. Как оказывается - послание. Черные буквы составляют яркий контраст белой поверхности, вызывая желание тут же прочитать. Но вампир лишь кивает, в ответ – посмотрит в машине.
    Наверняка Мэйв уже выписала счет за устроенный погром… Но он того стоил.
    Ориас по-кошачьи облизывается, садясь за руль. Скоро рассвет. Вот только спать не хочется. Возвращаться домой - тем более. Захари будет расспрашивать, где его маэстро шлялся всю ночь, не отвечая на телефонные звонки. Врать - не вариант. Как и рассказывать правду. Потому остается ехать в единственное защищенное не хуже дома помещение – в рабочий кабинет.
   Двигатель рычит, срывая довольно тяжелую металлическую конструкцию с места, словно невесомую пушинку. Ориас любит оправданную расходами мощь.
   Life is so unbelievable...

=======>> Казино "Блеф"

Отредактировано Orias (2012-06-25 23:23:12)

• вечер: ветер затих. Воздух начал остывать. На небо появились редкие облака, солнце медленно, будто нехотя садится за горизонт. Тепло, но еще душно.
Температура воздуха: + 26
Кладбище ----->

Девушки быстро докатили в пункт назначения. На улицу уже окончательно спустился вечер, было и не холодно, и не жарко - погода, которую Мэй считала идеальной для своего существования.
Рыжая припарковала скутер рядом со входом и положила ключ зажигания к себе в карман. Яркая вывеска светилась тремя цветами радуги, возле дверей стояли охранники заведения. По первой пропускать они не хотели, но девушка легко уговорила их с помощью двух ценных бумажек. Затем Миллей подошла к двери и распахнула ее левой рукой, в то время, когда правая все еще держала одну из ручек ящика.
Зайдя внутрь здания, девушка потащила Сиршу за собой, в сторону второго зала-ресторана. Лицезреть бегающих по сцене полуголых девочек не очень хотелось.
Внутри было довольно уютно, заведение было сделано качественно и красиво. Не удивительно, нужно же чем-то привлекать клиентов. Ведь клуб появился совсем недавно. Но Мэй знала все шабашные заведения в городе, в основном в Европейской части, так что найти ближайшее было очень и очень легко.
Девушки присели за столик, находящийся за колонной, чтобы не обращать на себя внимание остальных посетителей, в основном мужского пола.
Наконец, избавившись от тяжелой ноши и повесив сумку на спинку стула, рыжая вытащила оттуда сигарету и зажигалку и, взяв ее в рот и прикрыв рукой пламя, закурила. Она на несколько секунд забыла о Сирше, а затем, вернувшись в "этот мир", заговорила.
- Ты ведь не против? - к чему она это говорила?
Все равно не затушила бы, привычку не пересилить. Но, по крайней мере, она надеялась, что у ее собеседницы нет той самой редкой аллергии на табачный дым.
Сделав еще несколько затяжек, Мэй придвинула к себе стоявшую на столе пепельницу и положила окурок туда, а затем, два раза щелкнув пальцами, она взялась за сундук и осмотрела.
- Смотри... - девушка улыбнулась, все еще глядя на ящик, - Замок я могу открыть запросто, это легкая модель.
Она достала из заднего кармана небольшой черный мешочек и вывалила на стол содержимое: несколько отмычек, жвачка, складной ножик со всеми возможными инструментами и прочие мелкие штуковинки. Мэй взяла одну из самых маленьких отмычек и засунула в замок. Немного вперед, просунуть в ячейки и провернуть вправо...
Замок резко щелкнул под внимательные взгляды девушек. Миллей, довольная собой, даже вскрикнула и сжала победный кулак.
- Готово! - она с облегчением выдохнула, - пора...
Взявшись за крышку, она аккуратно потянула ее вверх. Сердце бешено колотилось, словно девушка проводит хирургическую операцию. Было действительно страшно. А вдруг все старания на смарку?
Крышка ящика открылась и, казалось, она открывалась сихронно со ртом удивленной девушки. Пару секунд просидев, бездействуя, рыжая достала верхнюю часть содержимого. Внутри лежала великолепно изготовленная тиара, усыпанная различными камнями, разбитое, но от этого не менее красивое, зеркальце, сережки, бусы и прочее барахло. Действительно, это были сокровища. За такое можно было выручить неплохое состояние.
- Ну и... Как делить будем? Сейчас или уже после получения денег?
Только вот делиться как-то не хотелось...

Отредактировано Millay (2012-07-01 21:17:55)

Миллей просидела, ожидая собеседницу, еще около 20 минут. Это ей порядком поднадоело, учитывая, что повод, по которому они сюда пришли, был очень весомым. Побрекушки все так же лежали на столе, отливая различными цветами.
Рыжая взяла в руку необычное зеркальце, которое показалось ей весьма и весьма интересным. Светло-зеленая ручка с выгравированными на ней цветами и узорами, круглая форма и само зеркало, пусть с приличной трещиной, вызывали интерес и любопытство.
Девушка огляделась по сторонам и убедилась, что Сирша ее не видит. Странно, но она даже отошла от телефона, словно совсем все бросила - и сокровища, и Мэй, и деньги. Но, как знала девушка, Рональд была не из таких, она бы все равно вернулась обратно, чтобы забрать найденное.
Поэтому, недолго думая, рыжая приняла совершенно правильное на тот момент решение. Бессмысленно ждать и торчать в дурацком клубе не было ни малейшего желания, поэтому Мэй взяла в охапку примерно половину ценностей и засунула к себе в сумочку. Зеркальце она тоже решила забрать. Странное дело, но оно как будто просило взять себя с собой. А что до диадемы? Девушка просто положила ее обратно в сундучок, как долю Сиршы. Все-таки это она знала о сокровищах.
Миллей встала из-за стола и, немного гремя содержимым сумки, вышла из зала, оказавшись на улице.
Потихоньку темнело, но домой идти совсем не хотелось. Внезапные мысли накатили мгновенно и Миллей поняла одну вещь, которую забыла сделать. Выдохнув и очистив сознание, девушка направилась куда-то в сторону парка и погрузилась в себя.
-----> Куда-нибудь

- Красотка, сделай мне глубокий минет, и я прошу тебе все грехи! – Торин скорчил идиотскую улыбку, раскинувшись поудобнее на мягоньком кресле. Он мог в любой момент и заставить ее раздеться  без единого доллара, и  уговорить на более интимные вещи, но его забавлял сам процесс. К тому же, зачем еще были нужны эти деньги?
У девушки на лице читалось огромное удивление: не каждый день перед тобой сидит священник, сквернословит, пьет как не в себя и предлагает плотские утехи. Но с другой стороны он был чрезвычайно щедрым посетителем, поэтому упускать его внимание было бы явной глупостью. Получив очередную купюру, она скинула свой бюстгальтер и кинула им в лицо священника. Легким, почти незаметным движением Торин поймал часть гардероба стриптизерши и положил его рядышком. Его взгляд жадно впился в то, как девушка игралась со своей грудью и тонко намекала, что за следующую бумажку она готова снять последнюю часть своего вечернего наряда, туфли, конечно, не в счет. Отпив большой глоток из бутылки, он засунул руку в карман и начал искать очередную купюру. Черт. Неужели все деньги закончились? Ну конечно, ведь экскурсии были за его счет, ресторан тоже, все бары тоже, не беря во внимание то, что за арендованную машину рассчитывался тоже он.
- Эй, Алиция, подкинь бабла. Я хочу получить супер приз. Алиция, не жмоться, пожалуйста.
Только сейчас он заметил, что место его спутницы пустовало.
- Ты не видела, куда она пошла? – спросил он у стриптизерши.
- В дамскую комнатку. Она говорила, но ты был слишком занят моими прелестями.
- Я ща буду, никуда не уходи!
- Поспеши, а то ими, - девушка облизала палец и провела им по соску, - может заинтересоваться кто-то еще.
- Я им поинтересуюсь! - под нос пробормотал Торин и спешно побежал к туалетам.
Благо, он знал, где здесь туалеты.  Алкоголь действовал на него намного слабее, чем на остальных людей. Но вы это мочевому пузырю расскажите, да?
- Мария, блять, где тебя черти носят? – проревел падре, врываясь в женский туалет.
Но он был пуст. Вообще странно, зачем в стрип-баре делают женские туалеты: единственные девочки, которые здесь находятся, могли бы ходить в свой рабочий сортир «за кулисами». Затем ему показалось, что он слышит какие-то неприятные звуки, доносящиеся из соседнего заведения. Притом пару парней быстренько выбежали из туалета с испуганными лицами.
Очень нехорошая мысль промелькнула в голове падшего. Хрустнув шейными позвонками, он с ноги выбил дверь уборной. Его глаза сразу налились кровью при виде жуткой картины: один мужчина держал несчастную Марию в захвате, смеялся и подбадривал второго, здорового верзилу в дутой куртке и спущенными штанами. Штаны то он снять успел, а вот получить взаимность от жертвы – нет: Алиция яростно брыкалась ногами. Она была бледна и явно не совсем хорошо контролировала свои действия.
- Пошел на хуй, эта киска моя, – крикнул парень без штанов.
Второй со смехом кинул взгляд на вошедшего человека, отвернулся, но потом снова взглянул на фигуру, стоявшую в дверном проеме. Его хватка явно ослабла, а идиотский смешок и вовсе исчез – его место занял страх. Все делалось как отлаженный и репетируемый сотни раз танец. Мгновенно оглядев комнату, Торин увидел деревянную швабру, сразу стоявшую у стены. Схватив ее одним легким движением, он разбил висящую в углу камеру и затем, переломав швабру пополам, за несколько шагов оказался за спиной парня без штанов. А затем он вонзил надломанный конец деревянной палки глубоко в задницу обидчику его напарницы. Парень взвыл и рухнул на пол, по которому вскоре потекла кровь.
- Сантиметров 20-30, не менее. Думаю, он умрет через пару часов, если скорая не приедет. Так что у него есть все шансы. Хотя остаток его жизни не будет столь радушным. А теперь отпусти ее, - Торин перевел взгляд на второго насильника неудачника.
Парень мгновенно отпустил Алицию, поднял руки вверх и отступил на пару шагов назад.
- Солнышко ты в порядке? Хмм… Я тебя, наверное, очень сильно достал за последнюю недельку. Он полностью твой. Охрана прибежит минут через 5-6, так что у тебя не более двух минут.

- Дорогая, жди меня у выхода в главный холл и скажи, чтобы никто не входил.
Алиция быстро выбежала из комнаты.
И в кого ты такая добренькая?! Если ты, сестричка, не выпустишь накопившийся в тебе пар, то на работе от тебя будет мало толку.
Торин бросил к ногам второго неудавшегося насильника остатки швабры.
- И запомни: если ты хоть кому то, хоть слово пикнешь – ты будешь молить Господа вашего Всевышнего, Исуса блять Христа и мать его Деву Марию, чтобы блюстители закона добрались до тебя быстрее, чем я доберусь до твоих внутренних органов. Твоих и твоей семьи. Ты понял меня, падла?
Падший выглядел грозно, но в душе ликовал и отдал бы многое, чтобы учуять в воздухе неприятный запах непроизвольной дефекации. Вот теперь действительно надо было действовать быстро. В туалете  был шкафчик уборщика – повезло. Сорвать маленький китайский навесной замок было легко. Торин скинул рясу и засунул ее себе под куртку, взвел курок на одном из пистолетов и накинул поверх военного камуфляжного костюма, который мирно покоился под скромной одеждой богослужителя, синий фартук уборщика. Взял швабру и табличку “Ведется уборка”.
- Считай до тысячи, а потом можешь выходить. Выйдешь на секунду раньше –  я тебя кастрирую самыми тупыми ножницами в этом городе.
Падший сгорбился, сделал обиженное лицо и вышел из туалета. Под дверями уже стояло несколько недовольных мужчин.
- Ну что там, дядя? – Нервно перешагивая с ноги на ногу сказал мужчина, которого Торин для себя тут же окрестил дальнобойщиком.
- А все, нехер срать было столько и бумагу в унитаз кидать. Забилось и прорвало. По полу уже поплыло, – с этими словами Торин повесил табличку на дверь и так дернул ручку, что снаружи она бы уже никогда не открылась.
- Так а ссать куда, дядя?
- В карман себе поссы. Вон в соседний иди, баб и так там нет.
Расталкивая недовольную толпу, Макалистер направился к выходу в главный зал. По пути он сорвал с себя фартук уборщика, скинул армейскую куртку и обвязал ее вокруг пояса, явив миру свое мускулистое накачанное тело испещренное татуировками, что далеко не характерно среднестатистическому священнослужителю. Но придержите свою фантазию, на нем все еще оставалась футболка.
Алиция ждала его у самого выхода в зал, где алчные жрицы любви торговали своими очаровательными формами. Торин подошел к Марии, надел солнечные очки ака ”летчик”, прикурил сигару, которую он то ли купил, то ли украл, то ли снял с какого-то тела, и взял девушку за руку.
- Мне надоело здесь. И задница у тебя все равно лучше, чем у всех присутствующих здесь женщин. Пошли пускать китайские фонарики.
Само помещение и план эвакуации при пожаре Торин осмотрел, еще когда в первый раз ходил в нужник, поэтому уже через несколько минут они с Марией шагали по мостовой в направлении, как им казалось, парка, в котором сто процентов был старенький японец, продававший китайские фонарики.
- Все эти узкоглазые на одно лицо. Китайцы, японцы. Бля, хочу узкоглазых фонариков.
Это был весьма весомый аргумент.
Но зайдя за очередной угол, они неожиданно услышали, как их кто-то окликнул.

>>> Улицы европейской части города

Отредактировано Торин Макалистер (2012-08-05 23:07:07)

< ------ Салон "Искусство красоты"

Декабрь. 2013 год.
• вечер: ветер усилился. Темно, даже горящие фонари кажутся какими-то блеклыми. Дождь прекратился, улицы стали покрываться наледью.
Температура воздуха: 0

Все еще задавалась вопросом, куда эта машина направляется. Но вопрос, куда они едут, был проигнорирован. Возможно, Джо и сама не знала, именно к этому умозаключения пришла Сэянир. Просьба, касающаяся поцелуев, была воспринята спутницей кошки как-то по-своему, своеобразно: решением проблемы она избрала  просто мятную жвачку. 
Мне нужно было выразиться по-другому….
Хотя уже поздно. Девушка уже поняла все сама, даже посмела назвать ее таким грубым словом, как оборотень. Кто оборотень? Она оборотень? Глупости!
- Ты всегда так грубишь тем, кого на свидание зовешь? – брезгливо поморщив носик, Сэй впилась в едва знакомое лицо пристальным взглядом. С каждой секундой все больше хмурилась, ее и в правду впервые так прямо называли оборотнем. Нет, она кошка, одна единственная, неповторимая, не оборотень. Она слишком отличается от обычных оборотней.
- Я не оборотень. И будь добра, так больше меня не называть, а то за себя не ручаюсь – на последнем слове она уже расслабилась и обворожительно улыбнулась, но что скрывалось за этой улыбкой, одному богу было известно. Как говорится, в тихом омуте черти водятся.
Мята.… Снова совпадение? Как-то не верю…. Но не судьба же…
Улыбается сама себе, пакостно улыбается. Что же, теперь ее раскрыли. А кто перед ней? Нир нравилась эта маленькая интрига в такой ситуации, хоть особа за рулем могла оказаться опасным маньяком, например.  Машина теряет плавность, когда кто-то жмет на газ, прибавляя скорость, явно определившись с выбором места. Точно, через мгновение, машина останавливается. Сэянир вглядывается в темноту за окном – даже кошачье зрение видит лишь скользящие огни.
Снова песня? Да ты меломанка…
Шепот заставляет кожу покрыться мурашками, но все внимание на слова из песни.
Как же она подходит к ситуации, к твоему настроению…
Сэй держала чужие эмоции как на ладони: игра так игра, заигрывание, грозящее окончиться либо фатальным поражением, либо бурной победой. Но вот чьей? Здесь нет примирения, окончание игры в ничью лишь для глупцов.
А ты смелая, но и я не ручная…
Кошка лишь едва покосилась на руку, которую, Джо, как ни в чем не бывала, пристроила на ее бедро. Она не шевелилась, просто наблюдала, слушала. Нет, эта игра опасна, ведь тут не легкий флирт, уже скорее откровенно доводили до ее сведенья, что простыми поцелуями не отделаешь…. 
Опять гипнотизируешь взглядом?
Сердце давно уже забыло ритм такого азарта, и сейчас иногда глухо проваливалось вниз, явно спеша со своими ударами. Но поцелуй не последовал, лишь попытка поддразнить. По милой мордашки пробежала тень разочарования. Она умела играть по чужим правилам, хоть и не всегда им подчиняется. Но сегодняшний вечер можно посчитать за исключение из всех правил.
Кто не рискует, тот не пьет шампанское…. И все же правда хочется выпить.
Джо резво выходит из машины, но вот у кошки такой прыти не было, ее почти заперли в машине, а все из-за ремней. Едва слышно чертыхнувшись, Нир с ожиданием посмотрела на владелицу машины. Через пару минут наконец-то до кого-то дошло, и Джо даже предложила свою помощь – нэка охотно вложила свою лапку в протянутую руку. Что же, место было выбранное спутницей, могло бы повергнуть Шейд в шок, но шока не было, а странное удивление вперемешку с легким недопонимаем. Почему стриптиз-клуб? Неужели было не видно, что кошка не является их любительницей? Но было ясно, что здесь только она впервые – Джо была похожа на постоянного клиента, так как уверенно куда-то потянула Нир за собой. В свою же очередь девушка совсем не сопротивлялась, хотя, возможно, и нужно было. Оказавшись в комнате, ключ запирает дверь, изолируя пару ото всех. Зажжённые свечи забавляют, в таком месте и нотка романтики.
- И ты на первом же свидании тащишь меня в гнездо разврата – иронично улыбается. Легкое объятие и падение на кровать, которая мягко встречает тела.
- Скажи свое полностью имя.
Это просьба? Звучит хоть и мягко, но как приказ. Может быть эта обстановка нагоняет на нее еще большей страх, от чего шалят нервы. Они вдвоем, на этой кровати, в закрытой комнате.
- Сэянир – тихо пролепетала кошка на выдохе, когда холодные пальцы проникли под блузку. Легкое поглаживание по животу вызывает желание понежиться, насладиться лаской, она все же, в конце концов, кошка. Теплое дыхание на шее, Сэянир давно закрыла глаза, дрожь, пробегавшая по телу, уже была не из-за страха. Ей нравился этот соблазн, только вот, когда это кошка была послушной девочкой? Но выпускать когти пока ей не хотелось.
- Джо, ты знаешь, кто я, но о себе умалчиваешь… разве это честно? – в голосе слышалась легкая обида, даже упрек. Руки скользнули на спину девушки, кому-то давно было пора обратить свой взгляд на кошку. Притянув за подбородок Джо, Сэянир легко коснулась ее губ, казалось, что она не уверена, но это лишь проба, через секунду смело скользнула своим язычком в ее рот. Просто поцелуй, просто порыв желания, как будто через нее пропускают ток. Легкое покалывание.
Но она все еще ждала ответа. Кто так смело ее притащил сюда. В памяти мелькают обрывки, когда кошка резко разрывает поцелуй, прикусывая губы девушки.
- А ты явно многое пережила…. Даже не так…ты долго жила…. – приподнявшись на локтях, блондинка с интересом смотрела на ту, которая все еще прижимала ее к кровати. Нет, сдаваться вот так, в чужие руки, не по правилам, даже если и сильно хочется.
- Напомню, я хотела выпить – с легким вызовом смотрит в глаза. Когда напротив тебя, кто-то сильнее, это не повод поджимать свой хвост, иначе бы это считалось изменой самой себе.  Сэянир инстинктивно чувствовала, что новая знакомая сильнее, выше на голову, но просто если смиренно отдаться ласкам на растерзание, значит признать это.
Ты умеешь терпеть?

Не любишь отвечать? Ведь развлечение на ночь утром забывается…
Где-то уязвленно завыла гордость, понимая, что кошкино любопытство совсем не желают удовлетворять. А совесть… совесть забилась в темный уголок и помалкивала. И так уже давно. Слишком давно. На улыбку отвечают обычно улыбкой, что кошка и сделала: улыбка обними уголками губ, большего и не требовалось. От нее как видно здесь сегодня ничего не требовалось, лишь только простое утоление плотских желаний.
Слишком близко, ты давишь эмоциями…
Но вслух даже звука не издала: чертова эмпатия всегда начинала выходить из-под контроля, когда Сэянир сама утопала в различных эмоциях. Но конечно Джо не могла даже этого знать, держа свое лицо невозмутимо под контролем.
Аплодирую молча…. Обычно в самом бесстрастном человеке прячется вулкан…. А ты даже не человек.
Был ли упрек в ее мыслях или нет, но этого никто не узнает. Холодный голос, усмешки, хитрый взгляд.
Ты прям как кактус…. Я не люблю колючки…. Они никак не украшают… Но сейчас...
Нир все это загадочно улыбалась, понимая, что как никогда девушка права. Да и в правду, зачем им знать друг о друге? Может быть, пройдет час или пара мгновений или секунд они покинут эту комнату и утро спишет все на больную фантазию снов. Сородичи, вновь ее приравнивают ко всем, одновременно ущемляя права и подчеркивая, что Шейд является неведанной зверушкой. Странные чувства отражаются на ее личике: то ли она сочувствует девушке то ли самой себе по поводу такого отношения. Но это даже не обида, это чувство намного сложнее, непривычнее, что было еще более странным.
- А ты не думала, что я пришла к тебе специально, и просто разыграла это представление? – легкий смех сопровождает каждое слово. Это вздор, но главное поддерживать настроение, которое сейчас напоминало качели: то ты взлетаешь ввысь, чувствуя себя свободной, легкой как перышко, то резко падаешь вниз, ощущая всю тяжесть своей ноши.
- Считай, что тебе повезло…. Вот такая я уникальная, раз встречаешь впервые – хитрый взгляд неотрывно следит за новой знакомой. Нет, она не набивала себе цену, Сэй правда так думала, всегда полагаясь на слова 'полюби себя сам и тебя полюбят другие'. Легкий плеск вина в бокале, а по комнате уже гуляет его терпкий аромат, но вряд ли кто-то еще его ощущает, кроме кошки. Красное вино, с хорошей выдержкой, но чтобы убедиться в этом, стоило сделать хотя бы один глоток. В общем-то, все и закончилось им одним. Глаза кошки светятся в этом полумраке, в них горит интерес, даже не к происходящему, и не к тому, что тут может произойти, а больше к самой Джо. Когда с девушки слетает футболка, в глубинах души завопила паника, но тут же притихла. Взор был прикован к груди девушки – шрамы, большие рубцы. Внутри все перевернулось, нет, отвращения не было, становилось страшно от того, какой садист это мог сделать и, как должна была повредиться психика от такого.
Ты меня не только пугаешь, еще больше удивляешь….
Забранный бокал провожается вздохом разочарования и понимания, что насладиться всей прелестью вина ей не дадут, точно не сейчас. Без лишних разговоров, дает себя раздеть. Это возможно нонсенс, но сейчас Сэянир действительно все равно, хотя раскиданная одежда немного нервирует – в каком виде она пойдет обратно подумать страшно. Настойчивые прикосновения нагоняют на кошку приятную дрожь, а все силы на мгновения покидают тело. Сопротивляться не было смысла, да и желания, это подтверждали тихие стоны, после очередного поцелуя груди. Слишком чувствительна, чтобы молчать, когда доставляют удовольствие, Нир и так долго сохраняла молчание. Несколько секунд, и желание распаляется, разгоняя жар по телу. Да, она просто возгорается, поддаваясь общему настрою. Это все еще игра, ведь кто-то провоцирует другого, дразнит. А именно сейчас дразнят ее, заставляя ерзать по постели, собирая руками простынь. Этого никто не узнает, не услышит, поэтому стоны становились все громче. Желание, безумие, изводили кошку. Кто бы мог подумать, что эта ночь закончится именно так, в объятиях незнакомой девушки в таком месте. Мысли испуганно путаются в голове, появляясь и исчезая. Сегодня она попала в руки опасного существа, но кошку еще больше это влекло. Возможно, ли пройти пламя и не сгореть? Этот маленький разврат так не соответствовал ей, что лишь подстегивал отдаться в эти руки.

Что такое страсть и кто ее придумал? Почему разных людей влечет друг к другу? Кошка никогда не задумывалась над этими вопросами, просто отдавалась эмоциям, чувствам, даже если они порой простая подделка. Только поутру будет видно правда это или вымысел.
Мне послышалось?
Короткая пауза, чтобы сделать глубокий вздох и удостовериться, как жарко в этой комнате. Легкий шепот на ушко, обманчиво мягкий, даже ласковый. От этого, кажется, на секунду теряется смысл сказанных слов. Но это лишь иллюзия. Наверное, это будет очередной ошибкой: кошка вздрагивает от чужих прикосновений. Незнакомые руки рисует на ее теле невидимые линии, подстегивают и без того истосковавшееся организм по ласкам.
Твоя? Не заблуждайся…
Не было сил говорить это вслух, да и не нужно было: обычно слова совсем лишние в плотских утехах.  С каждым мгновением трепет охватывал все больше. Это странное желание, которое постепенно удовлетворяют, но оно от этого не затухает, а как будто возгорается еще больше, вытесняя все остальное. А что могло быть остальное? Стыд? Страх? Да, Сэянир боялась раствориться в этом вечере без остатка, а щеки стыдливо пылали, выдавая все еще невинное смущение. Поцелуи шеи обжигают, искушают. Затуманенный взор, наконец, встречается с холодными голубыми глазами, словно пытаются упрекнуть. Да, в ярко горячих глазах кошки можно прочитать упрек – эта игра в дразнилки затягивалась, она убивала остатки терпения, которого и так уже почти не осталось. Но Джо лишь подстрекала потонуть в страсти, от нее веяло безжалостной решимостью.
Ты всему причина…
Глупые мысли таят под натиском возбуждения, разгоряченное тело изнывает, зовет, требует продолжения, которое не заставляет себя ждать. Когда тонкие пальцы проникают внутрь, с губ слетает очередной стон наслаждения. Вожделение заполнило ее до головокружительной отметки, на секунду заставляя потеряться в ярких эмоциях. Равномерные движения заставляют выгибаться, желая чувствовать все намного сильнее, ярче. Сейчас все ограничивается желанием получить удовольствие, все, без остатка. Остальное неважно, даже если это минутная чья-то забава. В глазах все давно померкло, и слышно, как бешено бьется сердце. В который раз кошка прикусила губу, чтобы крики были не так слышны. Ей требуется очередной глоток воздуха. Нежные руки давно уже перекочевали на спину Джо, и кажется, кошка уже успела расцарапать ей спину, но это совсем неважно. Дрожь снова охватывает все существо девушки. Ее будто бросили на съедение пламени: Нир стремилась слиться с этой сладкой истомой, заполнить себя ей.  Тело кошки снова напряглось и выгнулось дугой от будоражащих проникновений.  Слабые, прерывистые звуки слетали с ее губ, означая наслаждение от пальцев, двигавшихся внутри ее.  Она пылала. Она отчаянно нуждалась в этом. Чувствовала, как её оргазм нарастает с каждым уверенным движением.  Напряжение, сковавшее ее, неожиданно взорвалось, заполнив ее самым ярким ощущением за этот вечер, что края тьмы на долю секунд нежно накрыли ее. Этот вечер – чувственный банкет и кошка упивалась им сполна. Она жадно накрыла губы Джо своими. Короткий чувственный поцелуй. Все происходящее она могла бы назвать совращением, если бы она сама этого не желала. Все еще хорошо.
- Джо… - полузадушенный вздох. Что она хотела узнать у нее? Это всего лишь совпадение и не более. Не придавать большого значения тому, что происходит в этой комнате, в этом развратном месте. Возможно, она уже успела опорочить себя этими ‘грязными простынями’ и присутствием в этом месте.
- Это, наверное, неважно… - она потянула девушку на себя, но потом резко перевернулась вместе с ней. Еще один жадный поцелуй, сплетение языков, как будто связь. Ей требовалось смотреть в глаза девушки, хотя она почти замерла у нее на груди.
- Я не люблю такие места…. Здесь все слишком…. Пошло для меня… – хитрые глаза и довольная улыбка: да, она сама пример невинности и благодетельности. У нее еще были силы капризничать, хотя, скорее всего Сэй просто хотела уже давно это сказать. В горле пересохло, поэтому перекатившись на край кровати, кошка потянулась за бокалом. Легкий звон и бокал оказывается очень хрупким, разрушается, выплескивая алую жидкость на пол. Недовольства нет, но по-детски обидно, что не получилось. Неосторожное прикосновение к острому краю заканчивается тем, что на подушечке пальца выступает кровь. Не задумываясь, по привычке облизнула. Бутылка с вином все еще была в пределах досягаемости. Все-таки пришлось привстать за вином. Один глоток, второй, но насытиться не получается. Что ей еще ожидать от Джо? Взгляд блуждал по девушке. Кошка молчала, лишь ее хриплое дыхание нарушало тишину. 
Может быть мне стоило уже давно сбежать отсюда?