Пробираясь через низкие сугробы, девушка медленно уходила вглубь леса, оставляя позади себя шумную суету городских улиц, празднующих пришедший новый год. Благо, что подаренный ей дом находился далеко от города, но всё равно, оказавшись на улице, она слышала хлопки и взрывы пиротехники вперемешку с эйфорией в воплях гуляк. В последнее время, после того как выпал первый снег, она часто выходила на природу и, упиваясь ею, давала волю всем свои чувствам. Уже давно родной маршрут повёл извилистой присыпанной тропинкой через густые ветви, уводя всё дальше и дальше. Туда, где никто не увидит и никто не услышит, как из крепкой глотки прозвучит звонкий раскатистый рёв, и воспрянувшая ото сна живность убежит прочь.
Остановившись под хвойным деревом на своём привычном месте, снимая с себя тёплую одежду и аккуратно складывая внутри понравившегося походного рюкзака, медведица полностью обнажилась перед ласкающим холодом, застывшем во времени этого места. Волнующий мурашки побежали по коже, обхватывая крепкое тело с головы до пяток, будоража спокойствие внутри спящего зверя. Найви подняла глаза к небу, окутанному густыми чёрными облаками, что беспорядочно рассыпали свой холодный пух. Резкий выдох и человеческое тело переломалось до неузнаваемости, увеличившись в объёме и покрываясь жестким слоем пышной шерсти. Падая на передние лапы, косолапый хищник тихо проревел оглядываясь по сторонам и всматриваясь во тьму, на фоне которой летали пушистые снежинки.
Ноздри, изнутри слипаясь от сильного мороза, вдыхали чисто-кристальный воздух, орошая свежестью каждую альвеолу лёгких. Холод в этих краях хоть и был не так суров как на севере, но медведица всё равно довольно шагала по скрипучему снегу, оставляя после себя глубокие следы крупных лап. К серой шерсти прилипали снежинки, накрывая хищницу своим мягким одеялом, но спустя несколько мгновений таяли, оставаясь ледяными иголками на кончиках меха. Фыркнув, выпуская густой пар из пасти, потрясла мордой в разные стороны, сбивая с головы и толстой шеи несколько скопившихся снежных хлопьев. В лесу было настолько тихо, что кроме трескучего хруста под лапами оборотня ничего не было слышно на несколько метров вокруг, словно абсолютно все звери, даже ведущие ночной образ жизни, свернувшись калачиком сопели в своих норах. Ветки деревьев, не выдерживая веса скопившегося снега на ломких сучьях, скидывали его с глухим звуком, и от каждого такого снежного падения Найви приподнимала массивную голову, вдыхая чёрным влажным носом причудливый пресный запах.
Опуская и поднимая морду, зверь принюхивалась, цепляясь за каждые отличительные запахи, берущие своё направление с разных сторон. Но один запах отличался от тех призрачных следов, уходящих со временем, он был более живым и насыщенным. Сворачивая со своего привычного пути, медведица направилась в другую сторону, поддаваясь любопытству и интересу. Среди редких стволов показалась рогатая тень оленя. Животное остановилось и повернулось в сторону оборотня, дёргая плавно ушами, замерло разглядывая незнакомого зверя своими чёрными бусинками. И через минуту ускакало, ломая под крепкими копытами присыпанные снежным покровом ветки.
Они рождены уже с готовым инстинктом самосохранения, и чему удивляться, что любое незнакомое их глазам существо, которое в несколько раз больше их хрупких тел, будет казаться опасностью? А у мне подобных уже с рождения инстинкты велят питаться такими. Разворачивая массивную голову в ту сторону, откуда бежал олень, медведица повела носом и направилась по неизвестному пути, чувствуя ещё один запах, присущий человеку. Подходя к открытой местности, Найви остановилась рядом с заснеженными ветками, скрывающими если не большую часть её тела, то хотя бы половину.