Изнанка.
прошло примерно минут 30/40 реального времени,
но могло показаться и больше
Голос вывалился из банки на что-то мягкое и зыбкое. Будь я живым, то точно бы стошнило от всех этих перепадов. Интересно, что будет, если в Изнанку человека затащить? О… хотел бы я посмотреть на то, как его тут расплющит. Съязвил Голос над всеми смертными, пока не пробуя подняться. Все же было приятно оказаться на чем-то мягком, а не в банке. Но не позволив себе расслабиться до конца, Голос вскочил и оглянулся. Стоило ему вообразить, что лежит на писке, как настороженное сознание сразу подбросило схожую идею, что это может оказаться зыбучий песок. Но каким бы не был этот песок – он двигался, причем очень активно. Тень свалилась с ног, когда песочная гора стала перетекать в другое место, оголяя под собой на мгновение каменную кладку. Откуда-то появлялись руины, но тут же пропадали под песком. Оглядевшись Голос увидел ту большую банку, которая опять была целой и без трещин, но уже прозрачной. Вытекшая же тень затонула в песке, предательски растворяясь в нем. Однако не о ней сейчас надо было думать гостю чужого мира, который сумел перенести уже вторую муку в Изнанке.
Мысли в голове, как и этот «живой» песок, перетискали и не позволяли думать осознанно, лаконично. Вся логика летела в тар тартары, а следом за ней и злоба с вестибулярным аппаратом. Уже начинало казаться, что это не песок так ловко сбивает с ног, то шутливо подставляя под стопы твердый камень, то заставляя кубарем лететь с холма через спину; а что это ноги сами по себе были пьяные и спотыкались о несуществующие вещи. Пытаешься руками зацепиться хоть за что-нибудь, как это выскальзывает сквозь пальцы без малейшего намека на свою преданность и сопереживание. И при таком состоянии и в самом деле было сложно злиться, даже зубы нормально не сожмешь, как опять завалишься на спину и полетишь куда-то вниз. Да черт возьми…что за бешеный мир! Ничего хуже в жизни не встречал. Твердил про себя Голос, продолжая слоняться по миру Дали, позволяя песку насмехаться над его фигурой и дальше. Стоит закрыть глаза, как кажется, что все утихает и замирает, только ветер едва оглаживает кожу. Но если открыть глаза, дабы убедиться, как в них тут же попадает песок. Это уже настолько невыносимо, что хочется выть от отчаяния, мечтая только об одном – чтобы скорей наступил конец всему свету. Не будет света – не будет тьмы. Ничего не будет, и этой пустыни тоже.
Голос опять закрыл глаза и даже зажмурился, не желая открывать их более. Так было спокойней, хоть и ничего не видно. Но ведь все остальное можно просто вообразить себе. Представить, что сейчас ты лежишь в просторном пустом поле под ночным небом, как символ безграничной воли. Представить, что у тебя даже есть выбор. Неважно какой, но главное что он есть! И ты можешь выбрать, куда тебе пойти или как ответить на вопрос. Не оборачиваясь назад, и не думая про связь с шинигами, можно будет подписаться кровью и отдать душу. Но… Тень не имела не свободы реальной, не права на решение, у души тем более. Неизбежная печальная мысль обрушилась грохотом одновременно с тем, что нечто твердое врезалось в живот парня. Согнувшись, Голос поймал в руки какую-то коробку и даже прижал к себе, все так же не открывая глаз. Ощущение в руках твердого предмета, который продолжал все так же досадливо впиваться в живот своим углом, утешал Тень. Голос так и продолжал сжимать неопределенный предмет, прижимая к себе и подгибая ноги, словно его задача – это уберечь нечто важное, даже ценой своего тела.
Он словно улетел в космос, не ощущая притяжения. Но странно было то, что не ощущался и холод. Такой комфорт окружал его, при этом он казался естественным, не подозрительным. Можно было позволить себе полностью расслабиться, но не наслаждаться. Это оболочка осталась, а разум и чувства Голоса пригасили, чтобы мысли его притормозили, а суждение было бес принципиальным и здравым. Но над кем идет суд? Над небом или землей? Все вечное вечно до тех пор, пока имеет единую и непрерывную линию… Перед взглядом вырисовывается круг. Он кажется пластичным, словно резинка. И стоит кругу согнуться, как приобретает форму знака бесконечности. …если единое прервать, то линия возымеет свое начало и конец. А когда линия исчезнет, то появится новое целое. Иначе куда деваться энергии? Это будет новое взаимодействие частиц. Попытка номер… Зашумела та линии, по которой вещал умиротворенный голос прелюбопытные вещи. Связь прервана.
сон длился где-то часа два с половиной
Поморщившись от неясности в голове, Тень перевернулась с боку на живот, раскинув руки по земле. Одна из рук ударилась обо что-то. Но это было настолько мелочно, что Голос даже не простонал, как полагается. Просто нахмурился еще раз и рукой стал шарить по земле, ощупывая предмет. Что за дикость…голова раскалывается. Или нет? Бля…ну паршиво ведь… Подтянув к себе некий ящик, как определил Голос на ощупь, он согнулся сам, дабы сесть на колени. Так не хотелось открывать глаза. Опять ведь все придет в движение. Черт… И все же Голос приоткрыл глаза, смотря исключительно в землю. Она не ушла из-под его ног, и ему не пришлось опять глотать песок за место тугого воздуха, которым была наполнена вся Изнанка. Но теперь Голос мог разглядеть перед собой тот ящик, который недавно прижимал к себе, а теперь придерживал его руками возле себя. Это был странный ящик. Точнее это была железная коробка в форме треугольника. Метал уже был ржавый с потертыми надписями, которые уже не прочтешь. Вглядываясь в этот предмет, Тень ощутила некое беспокойство внутри себя наравне с полным умиротворением. И эта неопределенность заставляя все мысли путаться, вытеснять друг друга, пугаясь того, что могут быть неуместными. Только рука потянулась, чтобы приоткрыть крышку коробки, как тут же отдернулась, еще путаясь в сомнениях. Ну вот же оно…решение. Мое решение. Либо да...либо нет. Но если я откажусь сейчас, то…когда еще мне представится шанс? Решив все для себя, Голос уверенно взялся за ржавую крышку и поднял ее, открывая перед собой треугольную коробку.
Голос тут же замер, вглядываясь в нее. Он пытался быстро придумать, что ожидал увидеть, ведь его руки стали действовать быстрей, чем сам Голос наполнился уверенностью до конца. Но теперь, когда он разглядывал белую змею, которая скрутилась в тесной коробке, кусая свой хвост – было сложно вообразить нечто оригинальней. Змея шевельнулась и открыла глаза, но не спешила выпустить из пасти свой хвост. Напротив она стала его заглатывать глубже. От такого зрелища, Тень отстранилась чуть назад, но продолжала наблюдать за белой змеей. Змея становилась все меньше по мере того, насколько глубоко заглатывала свое тело. А красные глаза привлекали к себе особое внимание. В них можно было распознать отчаянную злобу и даже призрение. И вот змеиная голова замерла, прерывая поглощение своего же тела. Глаза взглянули с такой искренней ненавистью, что в самом деле стало страшно даже не за себя, а страшно именно от злости белой змеи. Голова тут же сомкнула пасть, откусывая большую часть поглощенного тела. Это было сделано с таким отчаянием, но твердостью, что оставалось, лишь, молча в оцепенении наблюдать за тем, как голова падает, продолжая давиться своим же телом.
Голос видел, как белели красные глаза, от чего становилось жутко. Хотелось накрыть эту коробку снова крышкой и просто молча уйти, оставляя все так, как было. Однако на этом еще ничего не закончилось. Белая голова стала подрагивать, словно ее дергали за ниточку. Плохая шутка. Что это вообще за дела? Голос не выдержал и вскочил на ноги, но продолжая наблюдать за тем, как откушанное тело прыгает по дну коробки, в подобии конвульсий. Казалось, словно мертвая змея давится. В силу своей жадности пытается проглотить тело, даже после смерти. Тут опять пахло отчаянием, которое заставляло сопереживать бедной ползучей твари. Но странным оказалось даже не это, а то, что откусанное тело стало возвращаться. Чем больше проглатывала голова, тем длинней становилось тело.
-Да твою мать!
Паника накрыла Голоса и заставила его рвануть с места прежде, чем глаза змеи снова налились кровью. Споткнувшись, но не упав, Тень рванула со всех ног, отчаянно выискивая выход. Весь этот кошмар уже доконал, не хватало только змеи, глотающей свое же тело. Не позволяя себе думать, дабы коварная Изнанка не воровала его страхи, мчась без оглядки, Голос выискал чутьем ближайшую щель и нырнул в нее, позволяя выплюнуть себя в привычный и даже полюбившийся мир людей.
