Страх. Он буквально преследовал её последнее время. Никогда за всю предыдущую жизнь она столького не боялась, как сейчас. Хотя, о своей человеческой жизни она ничего толком сказать не могла - она осталась далеко позади, покрытая полупрозрачной дымкой, мешающей рассмотреть детали. Иногда она могла что-то вспомнить: обрывки лиц, отголоски важных событий, не привязанные к конкретным личностям имена. Ангелам не нужна человеческая память, это лишнее. Но иногда воспоминания возвращались сном, в ночи, проведённые на земле, и далеко не все были приятными.
Один сон давно не давал ей покоя. Он приходил регулярно, заставляя просыпаться в холодном поту и долго лежать, успокаивая дыхание. Лоин не могла понять, было ли это на самом деле, или это лишь эхо чего-то другого, потрясшего маленькую девочку, жившую две сотни лет назад. 
Всё начиналось одинаково, и развитие событий всегда шло по накатанной колее, будто в пьесе с раз и навсегда прописанным сюжетом. Она - ребёнок лет 10-12. Их небольшая семья - мать с отцом, два брата и она - собралась за ужином. Вечер накинул синее покрывало на маленькую деревню, где-то лают собаки, всё тихо и мирно. Отец рассказывает про белого волка ужасных размеров и свирепости, объявившегося недавно в окрестных лесах. Страшный зверь не раз утаскивал скот из-под носа ошеломлённых пастухов, иногда пропадали и люди. Детям жутко и интересно, они воспринимают всё как сказку - ведь в детстве очень трудно принять существование смерти.
Следующий кадр. Она замерла в кустах, боясь пошевелиться или вздохнуть. Впереди - весело переливающийся по камням лесной ручеёк, ветер шуршит по высокой траве и кронах сосен. Опустив лохматую голову к воде, стоит белая собака. Огромная белая собака. А может... Девочка никогда раньше не видела волков, но шестое чувство буквально вопит об опасности. Она собирала ягоды, когда вдруг заметила зверя, по воле случая не обратившего на неё внимания. И тут с животным начинает происходить странная метаморфоза: по всему телу пробегает дрожь, будто рябь по воде, и вот уже на камнях сидит и смотрит на своё отражение парень с длинными, абсолютно белыми волосами. Одежды на нём нет. Кажется, пугаться больше уже некуда. Но девочка тихонько ойкает и отступает на шаг. Человек оборачивается и смотрит на неё в упор серо-стальными, холодными глазами. Сердце пропускает удар, душа трепещет где-то в районе пяток, девочка разворачивается и даёт дёру по густому подлеску, не разбирая дороги. Чудится, что за спиной кто-то ломится сквозь кустарник, но это ветер, всего лишь ветер...
А вот и развязка. Она сидит в углу детской, крепко прижимая к себе обоих братьев. Ночь, сверкают белые молнии, озаряя комнату вспышками, но грома не слышно. Всё перекрывает истошный женский крик из соседнего помещения. Дети замирают в ужасе, понимая, что пришёл конец. Крик обрывается. Дверь распахивается, и на пороге появляется волк. Окровавленная морда скалится кинжально-острыми клыками, светло-серые глаза горят неестественным огнём, в них плещется безумие и жажда крови. Тяжёлые лапы мягко ступают по половицам, оставляя красные следы. Ближе, ближе. Мёртвую тишину нарушает только хриплое дыхание зверя. Собрав остатки сил, девочка бросается вперёд, останавливаясь в полуметре от распахнутой пасти. “Я никому ничего не рассказала. Убей меня, но оставь им жизнь, прошу тебя...” - умоляющий взгляд в такие человеческие, и такие жестокие глаза зверя. Сейчас на неё смотрит сама Смерть, и это заставляет душу корчиться от невыносимого страха, но не отводить глаз. Секунды растягиваются, закручиваясь петлёй на шее, заставляя задыхаться от страха. В момент, когда ожидание становится невыносимым, волк молча разворачивается и уходит, чтобы навсегда исчезнуть из тихой деревушки. А маленькая девочка, обессиленная, сидит на полу своей родной комнате и ощущает жуткую, обречённую пустоту в груди.
Потом она просыпается и лежит без сна до рассвета. Зная, что младший брат вскоре умер от горячки, а средний с тех пор не произнёс ни единого слова. Заботу об осиротевших детях взяла на себя сестра матери, но как им жилось дальше, Лоин не имеет представления. Что это - сон, воспоминание или просто услышанная и врезавшаяся в память страшная история? Кто знает...

То ли от бесцеремонного обращения, то ли от заинтересованно-ожидающего взгляда охранника, но зелёный удушливый страх в сознании сменяется на огненно-красную, обжигающую ненависть. Она распускается причудливым ярким цветком, окрашивая ауру девушки в цвет закатного солнца. Бездна внутри довольно щурится миллионами глаз - она получила пищу, много вкусной, горячей пищи, а ангел на пару шагов приблизился к пропасти. Но ей плевать. Грязный ублюдок посмел коснуться её! Позарился на самое светлое и чистое создание в этой мерзкой дыре и думает, что она пойдёт за ним, как послушная овечка. Разбежался!
- Отвали от меня!
Сзади бальзамом по ушам расцветают крики несчастных недолюдей, рискнувших поднять руку на демона огня. Лоин изворачивается и метко пинает “своего” отморозка по ноге, попадая тяжёлым ботинком в весьма чувствительное место. Нога у того подкашивается от неожиданности, не понеся, впрочем, особого ущерба. Всё-таки драться она не умела никогда. Он рычит что-то нецензурное, оборачиваясь к наглой девице, посмевшей оказать сопротивление. Выражение пьяной небритой морды не обещает ничего хорошего. Но тут натыкается взглядом на оставшихся позади товарищей, и морда становится обалдело-испуганной. Ещё бы! Нападая втроём на беззащитную с виду девушку, меньше всего рассчитываешь, что вас положат за полминуты. Несостоявшаяся жертва насилия тоже оглядывается и понимает, что ей лучше убраться с траектории полёта фаербола, недвусмысленно переливающегося в руке подруги.

Отпрыгнув к стеночке, Лоин окинула взглядом поле сражения. Минус три: посягнувшие на  лёгкую добычу придурки корчились на полу, держась за обожжёные части тела и подвывая от боли. Ещё один, видимо, легко отделавшийся, вытащил откуда-то пистолет и трясущимися руками наставил его на Флэр. А вот это плохо!
- Обернись! - она не успевала, никак. Глаза человека, ставшего свидетелем скорой расправы над своими менее удачливыми друзьями, горели страхом, ненавистью и желанием отомстить чёртовой ведьме...

Отредактировано Лоин (2010-10-30 21:10:30)

Запал ярости ещё не растаял, когда ко мне откуда-то сбоку подошел амбал-охранник и заломил мне руку.  Вот и доказывай теперь, что мы безвинные жертвы, желающие лишь снять денег с карточки и освободить данное помещение.  Мысль оказать сопротивление охране и вообще разнести весь этот притон казалась заманчивой, но я же благовоспитанная девушка!
В голове крутилось множество идей, от - как извиниться и попросить разрешения тупо снять денег с карты и убраться, до – как быстрей и проще разнести тут всё не оставив камня на камне.
Голос, который я услышала, заставил вздрогнуть. Не знаю, обрадовалась ли я или расстроилась – чувства были настолько смешанные, да ещё и подстегиваемые бурлящим в крови адреналином, что разобраться не представлялось возможности.
- В-вольфгер! – в изумлении прошептала я и попыталась обернуться. Нервные окончания болью напомнили, что моя рука всё ещё в крепком захвате. И это внесло ещё больший раздрай в мои чувства. Охранник отпустил мою руку, и как ни в чём не бывало, предложил пройти куда-то вглубь заведения.
Ощущение было, что я попала в какое-то желе – звуки стали медленнее и более гулкими, люди вокруг проплывали как в замедленной съемке.
Нас препроводили до большого дивана у стола и спросили, не хотим ли мы чего-нибудь заказать.
- Две Мартини бьянко со швепсом и 2 плитки горького шоколада – сказала, посмотрев на Лоин, которая явно тоже была не против выпить. Тут я заметила, что что-то в ней изменилось. Неуловимо, не передаваемо словами, но изменения явно произошли.
- С тобой всё в порядке? Ты не пострадала?

В этот момент принесли одежду.  Не знаю уж кого они раздели, но это явно была не одна девушка и частично видимо из личного гардероба стриптизерш.
Чего тут только не было и прозрачные розовые стринги с бусинками, и непонятные шаровары, и даже демисезонная куртка.
Надо отметить, что некоторые вещи были очень даже приличные, например, кофточка от Кевина Кляйна – черная, атласная рубашка с запахом. Моя не выдерживала конкуренции по сравнению с ней. Прикинув все плюсы и минусы, я быстро переодела кофту. Больше мне ничего не понравилось.

Отредактировано Флэр (2010-10-28 19:39:31)

Давно уже разбрелись по своим рабочим местам и охранники, и гурии, любопытно пялившиеся на инцидент, а я все стою. Раздумываю, поглядывая на плавно опадающий полог моего кабинета и выныривающего на свое рабочее место Младшенького Мордоворота. Простая, из разряда тех, что загадывают дети в начальных классах,  загадка - зачем мне, в который раз, строить из себя кабальеро? Ну и выкинут кукол  на улицу, объяснят, что в клубе место приличным посетителям, а не замухрышкам - и что? В порядке вещей. Ага, - кажется, поймана мысль! - даже доза не может объяснить, почему я изображаю из себя дон Кихота перед "Miss Destroyer of October 2010", спасая ее от унижения быть вышвырнутой на улицу.  Вперившись в огонек сигареты, проваливаюсь в небытие, машинально передвигая конечности туда, куда минутами несколькими назад секьюрити сопроводил моих "гостий".
Ковровая ступенька, полог, кожа дивана,  выхваченная из общего колорита нечаянная страза  с купальника моей недавней наездницы - мне плевать на твою подружку, я вижу только тебя! - мутный взор в твою сторону. Не хочу, сопротивляюсь, цепляюсь за обрывки ясного сознания, но меня, кажется, накрывает.

Привокзальная площадь. Вечер. Где-то в отдалении тарабанят перезвоном куранты на часовой башенке, возвещая рафинированную общественность о том, что "спокойной ночи малыши" на финальной стадии, и сейчас страна, настроенная на первый канал,  будет снимать с ушей свежую порцию макаронных изделий. Людный перекресток. Хорошее настроение, то самое "и хорошее настроение не покинет больше ваааас...", бывающее когда красивая молоденькая девчонка улыбнется тебе в ответ на доброжелательную гримасу, которой ты демонстрируешь ей, плывущей чуть слева и наискось, что выглядит она просто отменно. И ты вышагиваешь, не глядя по сторонам, и ориентиром твоим горит короткая юбка - еще немного, и ты, свернув с намеченной траектории, заступишь дорогу даме и станешь знакомиться.
- Милок, переведи на ту сторону, у самой глаза уже слепнут, не вижу зеленый горит или красный! - и самое отввратительное, что ведь и девчонка тоже на тебя смотрит. И обе они, старая и молодая, человеческие самочки, ждут от тебя определенных действий. Послать, рассмеяться, нахамить в лицо, отправив прародительницу макаки на противоположную сторону улицы своим ходом? - уже собрался было, но что-то тебя останавливает. И ты берешь под локоток, ты глядишь на сигнал светофора, ты едва движешься рядом с семенящей бабулей. Переползаешь зебру, и останавливаешься, а она ласково так... отвратительно, вкрадчиво и.. с благодарностью, что ли?
- Спасибо милок. Дай тебе Бог здоровья.
Ты вздрагиваешь - ведь никто и никогда не до и не после не желал тебе чего-то хорошего от всей души. Ты в смятении. И шикарный момент, момент похотливой радости  предвкушения - безнадежно испорчен! Твою мать, потом - холодным, липким, вязким, стыдным, отвратительным - хочется удавиться! - прошибает тебя от этого воспоминания. Это и есть оно, то самое - самое ужасное  в твоей жизни?..

Снова в дымной атмосфере разврата. Сижу. Мутным взором ощупываю девчонок, а в душе  - не паскудно, нет, скорей как-то странно. Непонятно. Пустую - хоть язычок внутрь вешай и на звонницу отправляй - черепушку сверлит преступная в своем содержании мысль. Я только что - во второй раз! - вытащил тебя,  Мисс Разрушение, из переделки.
Сдавленным клекотом откуда-то изнутри, хрипит мой собственный голос:
- Зачем ты тут? - перед собой я вижу только тебя.

- Ни о чём хорошем, - туманно ответила Лоин.
De javu. Только на этот раз всё ярче, грязнее и... честнее, что ли. Сама атмосфера заведения не давала ошибиться в том, чего можно ожидать от человека, имеющего право здесь распоряжаться. Хорошо, если им удастся выйти отсюда. Вдвойне хорошо, если они выйдут в том же виде, в котором зашли. Интуиция и инстинкт самосохранения спелись и в два голова орали, что стоит слинять, пока не стало поздно. Но кто и когда прислушивается ко внутренним голосам, особенно когда они говорят разумные вещи?
Вольфгер. Имя не несло никаких ассоциаций, но голос определённо отпечатался в памяти. Кто? И когда?
Флэр улыбалась легко и ненапряжно, как будто всё хорошо. Ну да, может для неё это в порядке вещей... А тебя никто не спросит. Лоин попыталась вернуть улыбку - вышло жалко и неправдоподобно. Злясь сама на себя, она схватила таки бокал и сделала пару глотков. Слова застряли в горле, упираясь и не желая идти наружу. Сейчас ей было по-настоящему страшно. Хуже всего были неизвестность и ожидание: заставь жертву томиться в подвешенном состоянии, и скоро она сама начнёт умолять о развязке. Когда сопротивление бесполезно - расслабься и получай удовольствие.
Впрочем, их собеседник не заставил себя ждать. Обернувшись на шевеление занавески, обозначавшей тонкую грань между относительным спокойствием и бурлением страстей человеческих, Лоин наконец смогла его разглядеть. И замерла, вжавшись в угол дивана. Так не бывает! Это уже слишком… Но она не могла ошибиться: этот гордый, красивый профиль она запомнила навсегда и узнала бы его где угодно и в каком угодно состоянии. И реакция на появление этого субъекта могла быть только одна…
Перед ангелом сидел враг. И не просто исчадие тьмы, извечный противник рода человеческого – а значит и её – а враг личный. Тщательно пронесённая через время и перипетии земной жизни ненависть вспыхнула с новой силой, разгорелась костром на ветру. Эта ненависть была не чета той, взыгравшей в девушке 10 минут назад, при встрече с пьяными отморозками. Нет, на этот раз ненависть была святой – глубинная неприязнь, испытываемая слугами Бога к своим противоположностям, пожирала все остатки самообладания. Человеческая часть Лоин как могла сопротивлялась огню и боялась этого страшного существа – а ангелу было плевать на смерть, он не мог умереть по-настоящему. Из помещения должен был выйти только один из них, и по-другому быть не могло.
…Из Лоин получился бы неплохой каратель, останься она на Небесах. Правда, человеческая душа на такой работе сгорела бы, как спичка, но пользу Святому престолу она бы успела принести.
Будь у неё сейчас меч, она бы без колебаний пустила его в дело. Но позаимствованное орудие убийства нечисти лежало далеко, и это её спасло.
Уймись, глупая!! Ты что, его убить задумала?? Да он тебя прибьёт десятком способов, прежде чем ты первый такт заклинания закончишь!
Это неожиданно отрезвило. Вдох-выдох. Закрываем глаза. Вдох. Улыбаемся и машем. Твоих жалких сил не хватило даже чтобы поцарапать некроманта, куда тебе против вампиров. Сиди и не рыпайся, дура.
А визави не обращал на неё никакого внимания, как на пустое место. Ну и чёрт с тобой, золотая рыбка. Нам же лучше. Контроль над сознанием в этот момент принадлежал ангелу - и вступать в переговоры с нечистью он не собирался. Вампир был занят диалогом с демонессой - а Лоин изо всех сил старалась не дать себе раскрыть рот и ляпнуть что-нибудь типа "Умри, скотина!". Потому что это вполне могло стать её последними словами, что не входило в её планы. Ей нужно было узнать хотя бы что-нибудь о своём враге. А уж потом она найдёт его, и уничтожит, чего бы ей это ни стоило...

В шоке я сделала глоток мартини и посмотрела на Вольфгера широко распахнутыми в удивлении глазами. Не поняла, он что, решил, что я испугаюсь?! Да не дождется! К тому же на днях он мне снился…
Закатив чуть-чуть глаза, я слегка покраснела. Ну, что ж, ты сам напросился!
Залпом допив остатки мартини в бокале, я, как послушная девочка, села рядом, обхватив его шею руками, так что в глубоком декольте атласной рубашки хорошо проглядывался красный, полупрозрачный бюстгальтер и прошептала на ухо:
- А я здесь по воле случая … – и игриво прикусила его за мочку. В организме забурлили гормоны, дыхание стало частым и разогрелось до 45 градусов.  В прочем, разогрелось не только дыхание, а и я сама.
Правая рука скользнула вниз по рубашке и  расстегнула нижнюю пуговицу на животе.  Меня переклинило, и я забыла, что рядом находится кто-то ещё, тем более ангел, не привыкший к подобным зрелищам.
Уже потянувшись своими губами к его, моё альтерэго заверещало, что это перебор.
Мгновенно вернувшись в реальность, я продолжила шептать ему в ухо с жарким придыханием:
- Не пугай светлую девочку! Лучше налей ещё мартини.

Отвратительно.
Омерзительно.
Так откровенно напрашиваться в кровать могут только шлюхи, и морщусь я сейчас не потому, что мне не нравится то, что ты, девочка, со мной  делаешь. Нет. Тут другое - я ведь тебя, маленькая моя, за приличную женщину принял. Ошибся, и это заставляет гадливо кривить губу, и, пусть и пьяно, но глядеть на тебя свысока. Вспоминая охранников из фойе, теперь я уже не удивляюсь тому, что к вам никто на защиту не встал. Дама, попавшая в бордель случайно и залетная, неприкормленая путана  - это разные вещи. А подружка такая же, да? - было бы здорово. Ангельское личико, глаза затравленого кролика.. и древнейшая на свете профессия. Как низко летают нынче ангелы, qua mundi tendat. Теперь сколько угодно, можете доказывать, девочки, что вы сами невинности, сюда попавшие по ошибке. Не верю.
Хочу тебя и подружку.
Тут же.
А, знаешь,  мне ведь плевать, как и почему ты здесь, плевать - ты "пушистая и по ошибке" или просто не слишком холеная в грязной одежде и мокрая,  портовая блядь - главное что ты рядом. И тело твое манит не чуть не хуже, чем если бы ты была тощей вылизано-анорексичной фотомоделью, с обложки свежего  Vogue. Проклятая физиология - себя могу обманывать сколько хочу, но тебя не обманешь, ты ведь чувствуешь, да?  Ниже! Ниже, девочка, и я подамся вперед. Перехвачу за запястье твою руку. Прижму сам. С силой надавливая, доведем начатое тобой до конца - вдвоем.
Пить? Мартини? Нашла момент  - ногу! Поймать твое бедро  и перекинуть его через себя, удобно и развратно тебя сверху усадив. И плевать, что подружку ты теперь видеть не можешь. Зато мне нравится, а ты - ты ведь не против? Обхватить шею рукой, направляя твой рот к своему. Губами в губы - ты ведь этого хочешь? Почти касаюсь. Пьяно фокусирую взгляд на тебе, был бы монокль, к глазу бы приставил.  В глаза, я сказал в глаза, не смей отводить взгляд, девочка!  Ты знаешь, что шлюх не целуют, ведь так? Потому ты остановилась, когда тянулась губами ко мне? - я ведь заметил твой жест. Гадливо. Ночное приключение было со шлюхой.
С яростью отстраняюсь, держу за патлы, и мутно всматриваюсь. Ищу ответ. Плевать тебе на меня, так, очередной клиент,  или именно меня, Вольфгера Бодена, ты так пошло и однозначно соблазняешь? Я вру, видишь? Шлюхе бы я ни за что не разрешил коснуться моих губ, но мне плевать - я, наконец, так и не поняв ничерта, впиваюсь в твои губы. Приятно.  Нравится? Ярость внутрення, злость на себя, не раскусившего девчонку, находит выход наружу в том как я вгрызаюсь в тебя - прикусывая губу и оттягивая за волосы. Дразня, подпуская и отдаляя, не целуя, а скорей кусая. Нравится, сучка, тебе мой поцелуй или это работа такая?
Нас прерывают? Кто здесь?! Ах да, подружка..
- Кстати да, дорогуша,  будешь возвращаться через полчасика или лучше через час, захвати в баре нам выпить чего-нибудь. - быстрый взгляд  на стол - Мартини. - и удовлетворенное, немного едкое, призывное - Или все же - присоединишься?
И недвусмысленно так, акцентированно веду рукой по женскому телу перед собой,  пьяной расплывшейся рожей тебя ловя в прицел взгляда. Впрочем, плевать мне останешься или нет, у меня уже есть девчонка.

Какой же он предсказуемый... Ангел со смесью отвращения и жалости глядел на разворачивающуюся перед ним эпическую битву похоти со здравым смыслом. Как животные, честное слово. Но звери хотя бы не несут гордое звание “разумных существ”, а двуногие твари величают себя венцом творения, однако стоит им только увидеть в пределах досягаемости симпатичного партнёра для размножения, весь вековой налёт цивилизованности слетает, начинается обильное слюноотделение и уже плевать, кто там сидит рядом. Противно. Бесстрастная маска лица при этом не дрогнула, лишь губы слегка искривились в презрительной усмешке. 
Да занимайтесь вы здесь чем угодно, только меня избавьте от подобных зрелищ. Всю жизнь мечтала читать проповеди на тему нравственности упырю и демонице, ага.
- Думаешь, я захочу сюда вернуться? - холодностью голос Лоин мог поспорить с арктическим айсбергом. - Оно мне надо? Развлекайтесь, не буду вам мешать. Дорогу до выхода сама найду.
Ехидный тон предложения присоединиться она проигнорировала. Её счёт к этому типу уже вырос до такого значения, что плюс-минус оскорбление существенной роли не играло. Девушка привстала, чтобы оставить парочку наедине, но тут у Флэр в голове прояснилось настолько, что она смогла взять себя в руки.
- Понимаю. Ничего страшного, бывает, - легко согласилась Лоин. Она по-прежнему не осуждала подругу, ведь та находилась под властью своей природы и мало что могла с этим поделать. Мы не выбираем, кем родиться. Но и наблюдать за любовными игрищами желанием не горела.
Её абсолютно не волновало то, что она, крылатая посланница Небес, сидит сейчас в грязном борделе в обществе двух созданий тьмы - опускаться до их уровня она не собиралась, а мнение кровососа о своей персоне ей было до лампочки. Пусть думает, что хочет, и говорит тоже - главное, чтобы лапы свои не тянул. Иначе она точно не удержится.
- Флэр, зачем ты перед ним оправдываешься? - Лоин с некоторым удивлением смотрела на подругу. - Ты вообще знаешь, кто он? Вампир. Создание ночи и жестокий убийца. На его руках крови больше, чем у самого страшного серийного маньяка. И ты всё ещё собираешься с ним обниматься?
А ведь она может. Кровь демонов несъедобна, как и ангельская, как мужчина он её привлекает - почему бы и нет? Правда, в таком случае дружба между нами станет невозможна, но кто выбирает дружбу, когда на другой чаше весов пылает любовь?

Так странно, мир как будто разделился на двое - в одном было шумно, люди пили, курили, лапали стриптезерш, веселились, т.е. жили свой обычной, праздной в данной момент, жизнью. А в другом, повисла мёртвая, тяжелая тишина, готовая взорваться в любую долю секунды. Да и сидели тут ангел, демон и вампир. При этом ангел с демоном определенно ходили по “лезвию бритвы”. И самое смешное, что два этих мира разделяла небольшая, тонкая, тряпичная шторочка.
Он кто?! Вампир?! Тут же появилась такая тьма вопросов, ответ на которые мне был необходим. В книгах их всё время описывают на столько по разному, что я была уверена в выдуманности этих существ.
Полными удивления глазами, я посмотрела на него с новой стороны, с кровавой, ужасной, темной стороны, которая приказывая ждала исключительно подчинения.
Мой инстинкт вяло подсказывал, что сейчас мне должно быть страшно, до липкого пота, до бегающих по спине мурашек, до отчаянных воплей, до взятия всех наград по спринтерскому бегу с препятствиями.
Так странно понимать, что тебе надо бояться, а не страшно. Злость, клокочущая внутри: да какое право ты имеешь мне приказывать что-либо делать?! Интерес: это же самая большая мистическая загадка! Влюбленность: да какая разница, что он вампир, зато с ним рядом я могу быть демонессой!
Инстинкт самосохранения уже тихонько повизгивал, бившись в конвульсиях.
Что мне сделать? Подчиниться? В мои глазах мгновенно вспыхнул огонь злобы помноженный на обиду. Это не Европа, здесь тебя никто не спасет и надо нести ответственность за свои действия. А если ещё и дожить до завтра хочется, то стоит воспользоваться мозгами.
Сделав практически не заметный вдох-выдох успокоения, я покорно встала, спокойно подошла к Вольфгеру и села, куда было указано. Холодно, подчеркнуто спокойно, как ученик, попавшийся на шалости, которому пригрозили вызовом отца в школу. Вдох-выдох. Я само спокойствие, довела - сиди с виноватым видом и не рыпайся. Огонь в глазах потух, потухли все эмоции, которые могли бы быть отражены на лице, в позе, даже в мыслях.

Отредактировано Флэр (2010-11-01 19:58:43)

Приятное приключение. Рядовое посещение забегаловки, нудное в своей сути, выливаясь во что-то, не забываемое уже через час - заставляет  улыбаться. Приятные девочки, приятная компания. Легонько и приторно почти сладко, щекочет восприятие слабое сожаление. Драки не будет. Даже не обида на леди, которые драконят мужиков, чтоб потом, поджав хвосты, отправиться на место, а... тут что-то другое. Презрение.  Слежу за девчонкой, протискивающейся мимо меня на диванчик и краем меня цепляет холодное удовлетворение.
Жест бессилия эта рокировка. Сам бы я ни за что не допустил бы, чтоб  мной так помыкали - не довести ситуацию до унижения, до того что тебя носом ткнули в твою слабость, вот что я ценю. Не можешь устанавливать свои собственные правила, просто ретируйся раньше - до! -  чтоб не танцевать под указку. Как можно пытатся диктовать условия, не имея козырей в рукаве? На что она вообще расчитывала, оставляя мои колени? Глупые вопросы,  искать на них ответ прямо сейчас, верх безумства.
Переключаюсь на не понимающую простых слов о том, что дергаться не нужно, делая себе только хуже, подружку. Но и там нет никаких позывов к противлению моей воле. Пусто, безэмоционально.
Обидно немного.
Дамы сломлены, дальше техника. Можно заставить их стоять на коленях, раскрошив предварительно по полу разбитый бокал. Можно нагло скалиться прямиком в красивые личики, таская по комнате за волосы. Можно наблюдать, как невинные ротики делают минеты охране. Нудно и недостойно.
Поцелуй.
Жестокий, с прокушенной нижней губой, с оттянутыми назад  почти до  боли, волосами. С впившейся в спину пятерней, прижимающей  к себе так тесно, что ты бы обязательно задохнулась, если бы я не отпускал тебя иногда, давая спасительный глоток воздуха. До головокружения страстный, сметающий преграды в своем напоре - на такой поцелуй тебе не обязательно отвечать. Такой поцелуй на прощанье много может сказать тебе, если будешь читать между строк.
Шлюх не целуют в губы, девочка..

===> городской пляж

Не понимаю! Не понимаю что ему нужно! Я не по-ни-ма-ю этого человека, т.е. вампира, но сути это не меняет. Ну что? Мои чувства смешались в такую дикую смесь, что мой мозг грозил взорваться...ну или взорвать что-нибудь по близости.
Я схватила бутылку со стола и сделала большой глоток прямо из горлышка, сразу заев шоколадкой
- Так меня ещё никогда не унижали - прошипела я. Во рту был солоноватый, отдающий железом привкус крови. Ах да, он же прокусил мне губу! Ненавижу привкус и запах крови. Пусть многие говорят, что она не пахнет - я с ними не согласна, ведь я его чувствую.
- Ненавижу!
Нет, сказать, что меня переполняли только злость, обида и прочие вопли уязвленного самолюбия, было бы не точно описать всё разнообразие своего внутреннего мира в данную секунду. Также, хоть и слегка придушенные, были какие-то непонятные, невнятные восторги. И для полноты букета - облегчение, когда над шеей уже висел топор, но в последний момент был убран с дарованием свободы. Всё это вместе давало необычайную легкость и окрыляло, требуя немедленного движения.
- Предлагаю таки снять денег с карточки, поймать такси, купить по дороге чего-нибудь поесть-попить и поехать домой! - Как бы невзначай подошла к ангелу и практически на ухо, как в детстве брату, замышляя шалость, прошептала - мимоходом подпалив это гнездо разврата
После чего сделала ещё один глоток мартини - гадость, но привкус крови притупился

А Лоин оказывается тоже была на взводе, утонув в собственном сознании, я эгоистично пропустила сей факт.
- Выпустят, скоро им вообще будет не до нас. Только снимать денег с карты придется тебе, но это легко. – Объяснив буквально пошагово ангелу как пользоваться банкоматом, добавила:
- Как снимешь – сразу выходи и стой чуть сбоку, чтоб тебя людской волной не смыло. И ещё, возьми мои вещи, пожалуйста.
Сняв джинсы и кофту, отдала их Лоин вместе с кардиганом и второй кофточкой.
- Сумку мою не забудь.
Дождавшись, когда девушка выйдет, я подошла к той кучке одежды, которую нам принесли. Улов получился скромным: плотные брюки, майка, кофта, плащик и маска. Разложив всё аккуратно на диванчике, я облила всё, кроме маски мартини. Надевать чужие, мокрые, пахнущие алкоголем тряпки было противно, но это только подстегивало мою жажду мщения.
Надеясь, что пока я занималась подготовкой, ангел успела снять деньги и выгрестись из зала, облила уже на себе одежду. С сожалением посмотрев на пустую бутылку, я отшвырнула её в угол – пора. Зажегши диван, а заодно и свою одежду, я вышагнула из VIP-зоны.
Со стороны это должно было выглядеть просто великолепно.
Вспыхивает занавеска, отделяющая основной зал и комнату, в которой были мы, и из-за неё выхожу я, объятая пламенем, в маске, с хищной улыбкой и развевающимися волосами. Делаю несколько шагов, попутно поджигая свободные стулья, останавливаюсь и запускаю самые мощные, на которые вообще способна, два фаербола в барную стойку. Стоявшие в баре бутылки лопаются на мелкие части, а их содержимое выливаясь вспыхивает, создавая циклическую реакцию. Раз, два, три бар – гори! Моё настроение росло прямо пропорционально безумству огня. Вспоминая своё унижение, его хамское, злое, временами ядовитое, как укус тысячи кобр отношение ко мне, поджигать становилось всё проще и проще, казалось это место только и ждало, чтобы к нему поднесли спичку.
Среди посетителей и персонала возникла паника, а по моему сердцу разливалось блаженство. Я была счастлива, как никогда.
Охраны на выходе не было, да и когда я наконец до него дошла, на меня уже никто не обращал внимания. Стоял жуткий шум – крики, визги, маты… так что я спокойно вышла из борделя. Моя одежда уже практически прогорела. На ходу снимая остатки плащика, я завернула за угол, где должна была стоять ангел.
----------->Стеклянный дом (Флэр)

Отредактировано Флэр (2010-11-04 17:16:48)

Церковь ===>
Ноябрь 2010, утро.
Тепло, сухо, ветренно. Абсолютно безоблачно. За бортом + 3

Перед возвращением домой нужно выпустить пар. В смысле, не перекусить, как можно подумать, глядя на то, что я свернул с намеченного маршрута - "порт-катер-ворота резиденции", а проломить кому-нибудь череп, таким нехитрым чисто Боденовским образом сбросив излишнее, присутствующее во мне напряжение. Хочется отожраться чьим-то страхом и чьей-то ненавистью, чтоб попустило на следующие пятьдесят лет - об этом я и думаю, когда торможу у сомнительного вида забегаловки. Бар. Утро. Пустые столики. Занимаю стратегическое место в углу, лицом к залу.
После встречи с Йоите знобит, хорошо, хоть не качает. Но, черт с ним, с этим самочувствием, адреналин в крови зашкаливает и все-все чувства забивает шумной пульсацией крови в висках. Как хорошо, что до меня тут никому нет дела.  Сижу с утра пораньше в плешивом барчике - дешевая забегаловка портового района самое то, чтоб найти кого-то, с утра запрокидывающегося дозой.
Кого-то опустившегося, кого искать не будут.
Лихорадочно глазами ищу куклу, мишень, спарринг-партнера для моих кулаков. Вспоминая недавнее начало нового дня, прокручиваю в голове разговор с Акирой Эстес - лениво думая о том, что уж она-то поймет, насколько мне тяжело далось сказать ей "спасибо" и спишет в расход несчастного клона, которого я ей разворотил об алтарь. Отвратительно - хочется сточить об кого-то костяшки пальцев. Выискиваю глазами кого-нибудь погабаритистей. Я хищник. Не просто поджидаю жертву, а едва ли не тороплю ее приход, так хочется поскорей выпустить пар.  А время, ссука,  бежит так медленно - будто издевается, сволочь.
Руки чешутся.
А вот и он - мой клиент. Такого узнаешь сразу по мелко вибрирующим рукам, нетвердой извиняющейся походке, тихому голосу с истеричными интонациями, о чем-то несмело торгующимся с барменом. Пол пластикового стакана прозрачной жидкости, хлопок по рукам потянувшимся к блюдцу с лимоном и красиво веером распустившейся пачке салфеток. Пойло, исчезающее в луженой глотке в один глоток, и прибавившие уверенности шаги к выходу. Иду следом.
Переулок, узкое место, сумерки не развеваемые даже ярким полднем. Тут так воняет дерьмом, что даже сворачивать за тобой не хочется. Жаль. И дорога во все стороны от бара - пустынная, переулочная, лучше некуда. А я люблю сложности. Но это ничего - мне ведь еще предстоит "главное сладкое".  Двое - ты и я. А в голове играет музыка. Бранденбургские концерты. Я даже дирижера вижу - вот же он, машет своей гребаной палочкой. Ох, интересно-то как! Ты - плотный чуть ниже меня ростом, обрюзгший и несколько опустившийся мужик, раньше, видимо, вкалывающий тут неподалеку грузчиком и кулачищи у тебя будь здоров. И я  - глиста с виду не старше двадцати пяти, по сравнению с тобой балерину вполне напомнить могу.
Банален - просто заговариваю, спрашивая, не найдется ли огоньку. А ведь даже не курю. Впервые в жизни спрашиваю - голос дрожит немного. Смотришь на меня странно, но ничуть не испуганно - чего тебе, портовому быку, меня, рафинированной глисты, бояться? Только вот я не дожидаюсь, пока ты находишь таки зажигалку и, смачно сплюнув на землю, спрашиваю:
- Ты умеешь говорить "спасибо"?
В растерянности? Смотришь на меня внимательно и моргаешь? - часто так моргаешь. Испугался, что-ли, моего безумного взгляда? Растерялся? А мне хорошо. У меня в голове уже вторая часть Аллегро играет.  Знаешь, мужик, бить нужно снизу. Снизу - всегда быстро, всегда неожиданно, всегда тяжело отразить удар. Только вот, если бьешь здорового быка, сам являясь обладателем вдвое меньшего, чем его, веса - всегда есть шанс, что он и не охнет, а, придя в себя и осознав что ему только что подача поддых прилетела - наваляет тебе по первое число. Но, ты-то не такой, ведь правда?  Не наваляешь, ведь ты только с виду такой здоровый, а внутри уже себя едва ли не дедом чувствуешь, глядя залитыми с утра глазами на меня, подарившего тебе за здорово живешь подачу в грудину.
От моего кулака, обрюзгшая полуторацентнерная туша влетает хребтом в стену. Не ожидал? А я, ссука, скалюсь. Один удар в солнечное сплетение, второй - туда же, третий - в шею, четвертый - в челюсть, ты ведь теперь ослаб и коленки подгибаются, дыхания тебе не хватает. Ничего, друг, потерпи - сейчас станет хватать его еще меньше.
- Ты знаешь, ссука, почему у меня такое херовое настроение? - более чем серьезно спрашиваю, оказавшись сзади и, наступая на твою шею. - Ты когда-нибудь, говорил чистосердечно "спасибо" тому, кто самолично похоронил твою женщину? - плюю слова в полное ужаса, оплывающее лицо, методично работаю в печень ногами -  Отвечай, оставлю в живых! - уже воплю я, будто окончательно поверив в то, что никто не слышит ни моих воплей, ни хрипов этого животного. - У тебя есть любимая? - это подло, да? Я ведь спрашиваю у тебя всякую хренотень - ты хрипишь "не знааааю", "отпусти, маньяк...", а я продолжаю вопить и допытываться. 
Понимаешь, мне просто нужно выпустить пар - ничего личного. Вырывайся, черт возьми - и я уже почти готов тебя отпустить! Давай же - поднимайся и беги, догонять не буду, я уже выкричал тебе в лицо все, что меня терзало последний час. Не хрипи, мать его - оказывай хоть слабое и ничтожное, но сопротивление - будешь жить!  Не обмякай в моих руках плюшевым мишкой, музыка еще не утихла.. А, ччерт, ты уже мертв. Опять, я, кажется, переборщил. В который раз, ссука, в который раз меня подводит чертово отсутствие чувства меры.
Все еще, ссука, знобит, но это ничего - адреналин лечит. Ищу, чем бы обтереть заляпанную кровью морду, куртку я посеял еще в соборе, рубашку и без того от крови хоть выжимай, а стаскивать с себя еще и джинсы?
"Они не поймут вас, скоты!" - мясо привыкло с наступлением холодов кутаться в рванье, прикрывающее свой срам. Как назло - переулок заляпан дерьмищем, но нет ничего похожего на ветошь в радиусе ближайшей видимости.
Нахожу глазами обрывок газеты.
"...оследнее событие, но не менее значимое и фееричное случилось так же в районе набережной. Не смотря, на запрет мера города бурно отмечать праздник дня всех Святых, случился пожар в заведении "от заката до рассвета".  Жертв, благодаря операти....." 
Хуясе! Тяну носом воздух, ловлю запах гари - до борделя не больше полутора километров, разворачиваюсь, бегу. На ходу ловлю за шкирку какого-то доходягу, стягиваю с него ветровку, ее внутренностями утираю морду и руки, одеваю на голое тело.
Остов борделя. Гляжу на остатки собственности, в которую не далее, чем пару дней назад вложил кучу денег, а в голове, мать его, продолжает  играть аллегро!! Запах гари, суетящиеся пожарники, какие-то эксперты, какие-то младшие чины из полиции, какие-то зеваки, какие-то репортеры, залезшие прямо на обломки и оттуда ведущие свои репортажи. Брать кого-то за грудки и выспрашивать подробности, глупо - вновь тяну носом, вдыхая знакомый девчоночий запах, пропитанный гневом, обидой и зарождающейся ненавистью. Всматриваюсь в невидимые человеческому глазу, но различимые абсолютно любой твари, владеющей магией, остатки огненной магии. Не вовремя ты, девочка, это сделала - ой как не вовремя, у меня кулаки еще от недавней крови не вымыты, и в памяти прочно связывается твой запах с привкусом адреналина и кровавых костяшек.
Ко мне уже бежит на ходу вереща в микрофон, миловидная девочка в опрятной блузке, с идеальными прической и маникюром, и почему-то в грязных кроссовках. Не удается увернуться от ее назойливого внимания - полминуты и мне  велено смотреть "вооон в то окошко или чуть поверх него, быть абсолютно естественным, и не волноваться о потеках крови на лице, которые будут подчищены перед эфиром". Странно, почему она не удивлена, что я весь в кровище?  - она что же думает,  я тут с пожарниками сам завалы разгребал трое суток? Довершением сюрреалистичной картины данного утра, является дуло микрофона, сунутое мне под нос и тупейший вопрос из красивого ротика:
- Мистер Боден, как вы считаете, что явилось причиной пожара? Происки конкурентов или, как гласит официальная версия, "неисправность проводки, в разгар вечеринки не выдержавшая нагрузки сети..."
Ответом на нелепый вопрос служит мой смех - сложившись чуть ли не пополам, брызгая слюной из раскрытой пасти, кривя в гримасе отвращения лицо, хохочу едва ли не полминуты. И финальное, уже после того, как отдышался и вздернул голову, мое, непонятно к кому обращенное, брошенное в камеру - однозначное:
- Сучка, вешайся!
И счастливая улыбка бешеного Базилио на пол лица.

Я как раз, продумывая одновременно пути отступления от армии прессы, отвечал на седьмой или восьмой, поставленный мне молоденькой репортершей, вопрос, при чем начинало казаться, что каждый следующий был тупей прежнего. Мысленно раздевая-одевая мисс интервьюера, прокручивал в голове порнографические картинки с ней в главной роли - скорее от скуки, чем с целью воплотить в жизнь свои сиюминутные фантазии, когда случилось нечто эпохальное, отодвинувшее даже соблазнительные сцены бондажа на второй план.
Трупик пожаловал? Охуеть, какой он нынче развый! Отмечаю про себя, что призраки  с течением времени не меняются, ничему не учатся, тупеют на глазах - уже второй такой субъект попадается за последний год, это наверное, к ядерной зиме, да? На журналистку, терпеливо держащую у моего лица микрофон - смотрю в упор. Долго, с выражением. Точнее с полным отсутствием всякого выражения на лице. Секунд сорок, наверное - пока до дамы не доходит, что интервью окончено, и она может быть свободна. Понятливая девочка. Извинительное что-то пискнув, сунув визитку чуть ли не насильно мне в руки и торопливо отбарабанив, что перед эфиром, а это значит через часика два-три, со мной свяжутся обязательно, что лицо подчистит монтажер, и что-то еще суетливо втирая, девочка испарилась.
Проводив взглядом ее форватер еще метров с десять, поворачиваю лицо к призраку. Все с тем же выражением полного охуевания от капризов предметов мебели, смотрю на кусок астрального фона, думая что мне послышалось. Нет-таки я все услышал верно - этот индивидуум действительно обратился ко мне, Вольфгеру Бодену, без пиетета, при этом имея наглость что-то от меня требовать.
Не люблю наглости. Вот есть у меня такая блажь - всякое расположение, тем более только зародившееся слабо положительное отношение к поднятому мной куску воняющей дерьмом застарелой дохлой плоти, может тут же исчезнуть, едва замечу в отношении своей персоны не достаточно трепетное отношение. А уж если хамством отличается подневольный моему настроению, не далее как несколько часов назад поднятый, обыкновенный призрак -  это клиника. Уверенно говорю, его не спасут даже пероральные пилюли. Даже прописанные пять раз в день.
Да, вот еще - тебе сделали ласку, подняли, дали месяц сроку, и даже отпустили милостиво на все четыре, а в данном конкретном случае, аж на шесть сторон. Обладая хоть зачатками интеллекта, я бы въябывал со всех ног, а попавшись на глаза вновь -  не спешил хамить с порога.
А то ведь разные бывают случаи.
Бывает, например, у Вольфгера Бодена отвратное настроение - что не трудно заметить, прочитав его эмоциональную ауру или отследив его последние перемещения, на худой конец - разглядев кровь свежего трупика на костяшках и брызжущий во все стороны сумасшедший смех. Бывают дни - как сегодня, например,  -  когда ты узнаешь, что твою новую игрушку сломали. И ты стоишь посреди руин твоего, еще недавно личного, мать его, клуба, даешь тупейшее в мире интервью, глазами выискивая, на ком бы поиздеваться. И -  вот оно, на тебе, здравствуйте.
Молча, в три кивка прощаюсь с администратором, обещающим  прислать архитектора для согласования проведения восстановительных работ в самое ближайшее время, избавить от беспокойства прессы.. ну и дальше по списку.  Пинаю носком ботинка небольшую головешку, бросаю в пространство:
- Что моя очередь? - и, развернувшись к тротуару, набирая скорость, иду к брошенной чуть больше чем в километре отсюда, своей машине.

А призрак-то не местный. В предлогах запутывается, падежей не признает, тараторит без умолку какой-то полнейший тупой сивый бред - отмечаю машинально. И не отстает, главное. Нет, то что я сказал "подниму", это конечно да. Подниму. Но, если платой будет что-то достойное внимания, и при этом меня не будут доставать хамским отношением к моей трепетной персоне. Похоже, некоторые совершенно не понимают что такое страх.
А ведь добрый-добрый дядя Боль может и развеять его по ветру за здорово висишь. И все равно не боится - идиотом, что ли при жизни был? К злости на чудо иностранной природы - в ритм шагов стало примешиваться что-то похожее на недовольство и, черт возьми, уважение к тому, как стойко некоторые идут на смерть.
"..приветствуют тебя!" - ага именно о настырном призраке и было сказано. Впрочем, нельзя скаазать, что безделушка, которую недооживленец тыкал впереди себя, аки флаг, меня не заинтересовала. Ведь, ничто не мешало мне, шагая по тротуару, паралельно изучать свойства безделицы. Определенно, магия, имеющая странную природу.
- И ты думаешь, это этого достаточно, чтоб я сделал тебе новое тело? - резкая остановка и взгляд в упор. Парочка суетливых мамаш, как раз с одной на двоих коляской переходившие на нашу сторону дороги, синхронно вздрогнули. Развернулись обратно. Разглядывая облако навязчивого марева, я машинально увидел их на фоне призрака. Ха! Им-то не видно, что я не сумасшедший, хватающий рукой воздух и с выражением обращающийся к пространству, у меня собеседник есть.
Да и не воздух я хватал, а снежинку из цепких призрачных ручонок отбирал - словно у дитяти конфетку. Но, впрочем, безделицу, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся обыкновенной стеклянной снежинкой, аккумулировавшую в себе энергии ровно на одно простенькое заклинанице, я разглядывал с интересвом.
- И что, много таких штук можешь мне принести? А, впрочем, поступим проще. Принесешь мне таких еще три, как миленький. Это не обсуждается.
После этих слов, сунул снежинку в карман. Поманив призрака в ближайшую подворотню, ткнул пальцем в проулок и рявкнул:
- Сиди тихо!
Показал глазами на маячившего вдали страшного подростка из серии "эмо-боев" о котором то, что он-таки бой, я догадался исключительно по запаху. Человеческие самочки, знаете ли, пахнут иначе.
- Будешь у меня пуделем в новой реинкарнации.
Присмотреный мальчишка, действительно, был похож на пуделя своей гривой, если, конечно, пудели бывают черноволосыми. Оставив призрака наслаждаться красотами подворотни, я сам прогулялся к юному дарованию, намеченному для ритуала. Распустив обаяние и обратившись к нему с каким-то нелепым вопросом, завлек его все туда же, в намеченную для ритуала точку пространства. Удар в темя, аккуратно разложеная на земле тушка, несколько пассов, и "здравствуйте, мамо". Опять же, в данном конкретном случае  - папа Вольфгер. Пока призрачный хам не оклемался, я отхватил прядь волос с черной гривы, а лежащему на земле тельцу изрек:
- Видишь эту прядку? Обьясняю доходчиво, при помощи нее я в любой момент могу сделать тебе от "просто плохо", до "очень плохо с летальным исходом". Пока не принесешь мне еще три таких замечательных штучки, как та, что сейчас у меня в кармане покоится, волосики побудут у меня.  Потом обменяемся. И в твоих же интересах сделать все быстро, ибо если у меня будет плохое настроение, не с той ноги встану или особо злая муха укусит, могу тебя в два счета развоплотить. И если не будет поблизости другого некроманта, так и будешь куском дохлой астральной энергии маячить между мирами. Но и это вряд ли. Обычно тех, кого развоплотил, я припечатываю на всякий случай. Так, чтоб наверняка.
Сроку тебе даю.... мм... три месяца. За это время или три снежинки в моих руках, или "здравствуй, вечное забвение, покатайте меня в лодке на Лете!"
Отправив прядь волос в карман, вслед за снежинкой, я развернулся и припустил трусцой к пирсу. Оставаться мне тут было аж никак не интересно.

===> Главная резиденция Братства Крови » Покои Вольфгера Бодена