Взор падает на небо — огромное пространство этакого странного серого цвета с голубыми переливами, казалось, застывшее, но нет, оно не прекращает движения. А может, это только игра воображения. Мир застыл. Время покинуло это место. И непонятно, что делать человеку в этом пространстве, ведь он столько лет жил нога в ногу с циферблатом несуществующих часов, которые какой-то умник взял и придумал.
Пальцы как-то сами собой прекратили плясать по песку, замерли на последней линии, будто не решаясь продолжить движение. 
- Может быть, не знаю. - наклоняет голову, подставляя длинные пряди под тонкие струи морозного воздуха. Как прикосновение, как ласка, рождающая какое-то старое почти забытое воспоминание. Когда же я забуду?..
- Человеку свойственно умирать. Вряд ли за тот коротенький промежуток времени, что мне уготован, произойдёт нечто настолько грандиозное. - а там, вне рамок этого пространства, что-то происходило, что-то двигалось, говорило... но ему хотелось побольше побыть в глуши, подальше от забот и страхов, которыми так обилен каждый город. Хотя его желание не продлится так уж долго, он чувствовал некоторые перемены.
Он как-то опасливо рассматривает протянутую руку, как дикий зверёк, не знающий - прятаться ему или подойти поближе. Ему казалось неправильным вот так просто сцепить пальцы, как, бывало, ходят дети, с ней, такой необычной, непонятной, но отказаться было бы куда хуже. Немного неуклюже поднимается, качнувшись, едва не падая обратно, хватается за неё, соприкосаясь ладонями. И стоит, не зная, что делать дальше. Идти по воде? Даже если это происходит во сне... Смотрит на застывшую волну, будто на фотографию. У большинства в таких случаях срабатывает особый переключатель, переносящий "невозможное" в папку "несуществующее". Да только глаза не обмануть, ему это не чудится, потому что реально.
- Это невозможно... -  произносит на выдохе, а чувства сливаются в единый хор, вопящий только одно слово: "Попробуй", вынуждая идти наперекор самому себе, к кромке воды, ведя Вилетту за собой. Останавливается. Смотрит на линию горизонта, кусая нижнюю губу. А если не получится? - делая первый шаг вперёд, наступая на жидкость, хмурит брови, когда кед на немного погружается в неё, но в целом, балансирует на поверхности. Со вторым произошло то же самое, Кости слегка покачивался, пытаясь сохранить равновесие, найти ту "золотую середину", позволившую бы ему спокойно стоять.
- Зачем ты это делаешь? - проводит свободной пятерней по волосам, вздыхая, с грустью разглядывая что-то под ногами, на дне, как только это ему удаётся. Осталось только починить механизм. 

Отредактировано Кости (2010-11-07 21:40:10)

Отчего-то с ней было проще - он практически ничего не чувствовал, когда прикасался к этой девушке: ни её мыслей, ни чувств. Тонкая грань, разделявшая их, но такая прочная, что его силе оставалось лишь биться о её поверхность, не оставляя следов. Собственный "дар" ощущался нечётко, практически исчезая, растворяясь на время. И вот невидимая преграда пропала.
Изумление, граничащее в шоком. Остановка, едва ли не падение. Неумение управлять тем, чем владеет, и, как следствие, поток эмоций и образов.
Единственное средство против подобного - не касаться людей. Кости отпускает её руку, прерывая контакт, сжимая губы в тонкую полоску. Что-то более хрупкое треснуло под натиском злости. Не на кого-то, только на себя. Где-то маячила безумная мечта о том, что, если не трогать никого, сила уйдёт, исчезнет. Правда, разум потихоньку выталкивал подобную глупость. Получил способность - расплачивайся всю жизнь. И ведь от этого не сбежишь. 
Что же я не так делаю? - отчуждённо смотрит на кеды. Промокли.  А ему хоть бы что. Терялись ощущения, уплывали, подобно бумажным карабликам, и тонули, так и не достигнув берега. И это считалось обычным, естественным, для этого места. Жалко, наверное, я выгляжу. - глядя на девушку, её походку, этакую воздушность в движениях.
- Не люблю думать о том, чего никогда не произойдёт. - ровно так, без лишних эмоций. Может, потому что правда. Пустые мечты... - голос постепенно стих, так и не дав закончить фразу. Она говорила о вещах с лёгкостью, он постепенно закреплялся во мнении - слишком разные. Ему далеко до таких, как она.
Кости неожиданно понимает, как далеко они оказались от суши. Занервничал. Если умереть здесь, то можно проснуться в Реальности? Или не проснуться? В кошмарах перед самым страшным моментом парень всегда вскакивал, открывал глаза, бездумно уставившись на что-то родное, дома, но тут было несколько иначе. И рыбы навевали мысли о им подобным, но несколько больше, посвирепее, без жалости вгрызающиеся в плоть, разрывающие на куски. А кто-то, как эта рыбка, как он, всего-лишь жертва.
- Боюсь.

Засунув руки в карманы стоять на воде, скептически поджав губы. И дело не в том, что он не мог поверить, главная преграда заключалась в собственном треклятом упрямстве. "Я лучше знаю", - щелчок в голове, переключение программ, и даже зная, что это абсолютная неправда, он повторяет три слова снова и снова, пока разум не смирится с их значением. Или хотя бы прекратит спорить и подкидывать опровержающие данную фразу доказательства.
- Не хочу быть необычным. - рассматривая блики, небольшие круги, появившиеся, когда Вилетта провалилась вниз, увеличивавшиеся в размерах постепенно, сказать в пустоту, не надеясь быть услышанным.
Проследив взглядом за изумлённым взглядом одной из рыбешек, копошившихся прямо под ногами, взглянуть на образовавшиеся тучи, тяжёлые, свинцовые. Вообще-то, Кости не так уж и любил смотреть вверх. Хотя нет, не то чтобы не любил - просто некогда было. Постоянная спешка, спешка и ещё раз спешка. И лишь сигарета останавливает бег времени, вырывает его из этого марафона. Намёк на сожаление, как мимолётный укол. Стемнело. Ему нечего было тут делать, но он никак не мог проснуться.
Тело будто онемело. Не шевельнуться, не сдвинуться... И перед глазами кто-то резко выключил свет.

На самом деле между моментом, когда кончается сон и начинается реальность проходит достаточное количество времени. По крайней мере, у него такое бывало часто. Открывая глаза, отстраняясь от прозрачного стекла, к которому прислонился, видимо, ещё во время своего "путешествия", ищет глазами ту, что была тут совсем недавно. Но её нет. Обман зрения? Тогда что же, простой сон? В это поверить было труднее, чем в себя.
Он может позвать её... наверное. Но вот воспользуется ли этим шансом - и сам не знает.
Рассеянный взгляд на то, что творится за окном. Его остановка. Надо выходить, - подумать и продолжить сидеть, пока смысл не доходит до находящегося в полудрёме мозга. А потом, резко вскочить и броситься к выходу. Не до раздумий.

Потеряться в окружении деревьев. Специально. Своеобразная игра с памятью, в которой откладывается малейший прутик, попавший в поле зрения, заранее обречённая на успех. Это может показаться глупостью, это и было глупостью, но делать днём было абсолютно нечего. Громкое шуршание листвы то затихало, то возобновлялось с новой силой - в пёстром "ковре", покрывавшем асфальт, существовали этакие "прошлёпины" - то Кости бродил по парку без целей.
Несмотря на яркое солнце, свет от которого проникал даже сквозь чёлку, вынуждая прищуриться, было довольно-таки прохладно. Всё-таки, не настолько холодно, чтобы остаться в квартире, где до сих пор не включили отопление. И вряд ли включат до зимних праздников. Трущобы, что с них взять.
Он выдохнул, разглядывая облачко пара буквально пару секунд - больше ему, облачку, не дано было существовать. Замер рядышком со скамьёй, и практически тут же опустился на неё. Хотелось развалиться, ведь никого не было в округе, кроме пары-тройки подростков, идущих в отдалении прямо по траве, да старушки, бредущей по своим делам, но привычка брала своё - парень садится на самый краешек. Достаёт пачку, вынимает сигарету и зажимает губами.
Жгучее желание увидеть её. Вилетту. Сейчас. Убедиться, что это был не просто сон, что она действительно существует. Почему сегодня, ведь с их первой и последней встречи прошёл практически месяц? Сказать по правде, он и сам не знал.
Но как позвать? Криком делом не поможешь. Номера телефона нет. Тогда что она имела в виду под "позвать"?! - вспышка раздражения, потому что он не знает, что делать. Но абсурдные ситуации толкают на не менее абсурдные  поступки.
Вилетта, - тянется за коробком спичек, чтобы не чувствовать себя идиотом. Хотя именно так он себя ощущал в эти моменты. Ви, если слышишь, приди, а? - подносит огонёк к сигарете и тут же выбрасыпает потухший во время полёта маленький кусочек дерева. Конечно, я самый настоящий дурак... но мне надо с тобой встретиться. - обводит окрестности взглядом, сквозь тонкую змейку дыма.
Он вообще не знал, что должно произойти и произойдёт ли. Но надеялся, а надежда, как известно, умирает последней. И упёртости мальчику не занимать.

Отредактировано Кости (2010-11-12 18:15:32)

Мягкость солнечных лучей и некоторая дымка, окружающая парк. Красиво. Но не о красоте думал Кости, выкуривая уже третью сигарету, кутаясь в чёрную куртку, как в одеяло. Под ногами скопились бычки, теряясь в окружении листьев. Было слишком ярко, слишком тихо, да и вообще было довольно много этих «слишком». Минуты утекали, а с ними и терпение, оставляя некую досаду, ведь столь глупый шаг не оправдал себя. В такие мгновения парень жалел, что не пьёт - может, алкоголь бы помог.
Горячее дыхание обожгло ухо. Тихий вздох, на грани с вскриком, пальцы автоматически разжимаются, отпуская окурок, спокойно свалившийся вниз. Плечи напрягаются. И тут же по телу проходит волка, как сигнал к тому, что опасаться нечего. Он узнал голос, пусть и звучащий немного иначе. Парнишка оборачивается, буквально тут же натыкаясь взглядом на столь знакомый силуэт. Дыхание не перехватывает, лишь вздох обрывается где-то посередине, а мозг узнаёт об этом несколько позже, чем должно было быть. Удивление и, в какой-то мере, облегчение, обрушившееся потоком, потому что получилось.
- Не думал, что из этого что-то выйдет, - это как долгое время тереть лампу, надеясь, что внутри сидит джинн, а когда тот действительно появляется - не знать, что делать дальше, ведь не возникало мыслей, что что-то случится. Он зараннее был готов к провалу, а тут оказалось совсем иначе, не как по придуманному им сюжету. И это несколько путало. Забылись все слова, которые он мог бы произнести по дороге домой в случае неудачи. Сознание ещё перестраивалось на новую волну, когда возникло желание что-то сказать, спросить. Притом срочно, сию же секунду.
- Решил-таки воспользоваться шансом... - начал издалека, пристраиваясь на скамейке поудобнее и в результате едва не свалился с неё. Пришлось вцепиться в спинку ногтями для надёжности. Но даже сейчас не могу поверить, что вся чушь с этим "призывом" удалась. - упрямство имеет и обратную сторону. Хоть лицом тыкни в очевидное, а Кости будет настаивать на собственной правоте, что "такого быть не может". Правда, учитывая, что он сам только что стал свидетелем и непосредственным участником этого самого неестественного, это смотрелось несколько нелепо.
- Прости, если оторвал от дел, — неуверенная такая улыбка с капельной вины. Тыльной стороной ладони приподнял чёлку — так лучше видно. Это было странное ощущение, когда смотришь и боишься моргнуть -  вдруг мираж, готовый исчезнуть в любой момент, а не обычный человек из плоти и крови? Или не совсем человек. Он в подобных вопросах не разбирался.

Он вновь принял свою первоначальную позу - на самом крае скамейки, искоса поглядывая на Вилетту. Ненавязчивое такое принуждение, как тонкий аромат, исходившее от слова "обязан", а может, собственная фантазия, ложь, которую он сам себе навязывает. В который раз парень спрашивает, не слетел ли он с катушек окончательно. Копание в себе, неопределённость выбора путает тотчас получше сплетен и вранья окружающих. Забавно было бы быть тем охотником, кто загонит в ловушку себя. Глупо, но смешно, или смешно, потому что глупо.
- Ты видела мою реакцию, разве она не красноречивее слов? - улыбается. Не смешно, не весело, но хочется растянуть губы в улыбке, искренней, без повода и смысла. Одинокий голубь рылся в листве, в то время как множестве птиц летело в небе, отражая крыльями солнечный свет - такая прозрачная иллюзия свободы, не потерявшая своей красоты.
Может ли понравиться возвращение в прошлое? Такое, с кучей неприятностей, слишком хрупким миром, собственными законами и порядками? А если нет, то почему он так бережно хранит эти воспоминания, не решаясь закрыть им путь к разуму, вызывая снова и снова? Наверное, верность. Или некая болезненная  привязанность, приносящая больше страданий, чем радости.
- Я бы не сказал, что просто так, - вишнёвый запах. Сладкий, даже чересчур для него. Но и особой цели не было. - вздох, наполненный этой кисловатой сладости. И неясно - раздражает или нравится. Что думаешь о той сценке в комнате? - без напряга, будто речь идёт о чём-то несущественном, когда внутри всё сжимается, потому что ему надо узнать. Хотелось сыграть некое безразличие, но это казалось невозможным. Притворство не его конёк. Единственное, что хоть немного скрадывало напряжение - глаза, отражавшие эмоции сиесекундные, а потому едва ли различимые, никак не могущие связаться в одно сильное чувство.
- Неприятно, наверное, было. - несколько тише, но не доходя до шёпота. Предположение, факты..

Отредактировано Кости (2010-11-28 23:52:07)

- Существую, - с глухим щелчком всё становится на свои места. Неопределённость аккуратненько вклинилась в собственное местечко между частями Реальности, выставляя хаотично разбросанные картины в единую цепочку. Осталось только всмотреться повнимательней, как тут же становилось всё просто и понятно. До какого-то момента. Прокрутка. Стоп-кадр.
Мелодрама, никак иначе.
- Мечты. - взгляд потух, прозрачной водой залили стальной огонёк. С поразительной медлительностью тянулись обрывки мыслей. Ни Цели, ни желаний. Подкорректировать глупыми фразами о чём-то большем для пущего эффекта. Отвратительно. Закурить сквозь приступ очередного кашля. Очередная задержка дыхания. Дым наполняет лёгкие, сжигая кислород.  Разве что, покончить со всем поскорее. Не знаю, не задумывался. - царапая голосовые связки, задать начало очередного круга. Внимательно изучить засыпанную листвой дорожку, прежде чем выдохнуть. Согнуться пополам, уперевшись локтями в колени, сминая грубую ткань куртки. Покрасневшими от холода кончиками пальцев пробежаться по обесцвеченной шевелюре.
- Зачем тебе знать что-то обо мне? - повернуться к Вилетте, отчего-то нахмурившись. Только ли интерес ею двигал? Для чего эти распросы? Может быть. Я не знал, что ты почувствуешь то же, что и я. - азарт пропал. Кости поморщился. Дурак. Создавалось впечатление, что он оказался виноват. Если, конечно, неумение управлять своим "даром" можно причислить к проступкам.
Сигарета находилась на небольшом расстоянии от лица, слабо мигая, кидая рыжеватые отблески на бледную кожу.
- Я всё никак не пойму, чего ты от меня хочешь. И это несколько нервирует. - автозамена детскому "ты странная" - это было бы неправдой. Ви не была странной, она казалась не такой, как остальные. Может, это продиктовано её отношением к этому мальчишке. Ни презрения, ни жалости, размытое равнодушие - впервые такое встречаем, да? И потому не знаем, как реагировать, руководствуясь неким "шестым чувством".

Отредактировано Кости (2010-12-19 17:26:11)

Растерялся, замкнулся. Если бы не столь явные вопросы, задаваемые зачастую подростками, утерявшими веру в себя и окружающих, он бы ответил. Но не сейчас, не тогда, когда кто-то пытается из его смысла сделать нечто настолько наивное и глупое в корне. Кости хотел жить - простая истина. Он не ждал чуда и не строил воздушных замков... наверное.
- Наивно надеяться на то, что мир перестанет подкидывать тебе подарки. - пожатие плеч. Палец тихонько бил по сигарете, сбивая маленькие частички пепла. Бездумно. С подтекстом.
Его ведь действительно задели её слова. Да, он ничего не может ей дать, но хотелось бы. Иногда приятно оказаться полезным. И дело вовсе не в помощи или услуге. Кости вздрагивает, как только его берут за руку, оправдывая собственную реакцию эффектом неожиданности.
- Я могу быть твоим сахаром, хотя на этом, пожалуй, всё. - от досады цыкнув, неуверенно закончить фразу. "Добровольно... Ты уверен в этом?" - и тут сомнения. Осточертело всё. Хоть раз в жизни побыть уверенным. 
- Мои ожидания всё равно себя не оправдывают. В них нет смысла. - как-то вяло, даже устало, уводя разговор в иное русло. Он бы махнул рукой для пущего эффекта, да обе заняты. И тебе не страшно? - поворачивается к ней в профиль, смотря сквозь окурок, зажатый между пальцами, на тёмное пятно асфальта, а может, дальше, куда не может заглянуть ни один человек, кроме него. Ты хочешь открыть мысли, сердце совсем незнакомому человеку. Настолько ли сильно доверяешь?
Кажется, он её отговаривает. Но хоть ему и хотелось узнать, что она чувствует, чем руководствуется, он не мог использовать Вилетту для собственных целей. Как-то смешно, когда хочешь, но заставляешь себя делать наоборот.

Его упрямство гнуло свою линию, сметая сопротивление. Шансы два к одному.  Сахаром, значит сахаром. Кто-то оторвал листок из этой книжки - не достроено отношение к Вилетте,  он совсем не знает её. Почти. И тем не менее присутствует оттенок серьёзности.
Это был маленький апокалипсис. Такой крохотный, почти незаметный. Для одного человека.
Когда закрываешь глаза - теряешь ощущение времени, пространства. Ориентируешься за счёт других органов чувств. Это не слабость, не страх, ты лишь пытаешься воспротивиться полному вакууму. Напряжение не сходит.
В тихие шорохи листвы вплетались скрип резины о шершавую поверхность асфальта, тонкие порывы ветра, разбивающиеся о любое препятствие. Это не тот мир, шепотки которого способен уловить сам Кости. Он привык к простоте, граничащей с неизвестностью - его мироощущение едва ли затрагивало чёткость звуков. Он не нуждался в большем, но чужое восприятие разжигало некий интерес к тому, что творилось вокруг.
Капли мимолётных ароматов, исчезающие тут же, не давая привыкнуть, прочувствовать. И вроде ты в этом не нуждаешься, отпускаешь с чистой совестью. Запахи слишком резкие, но приглушённые самим присутствием друг друга. Нет времени, не хватает секунд уловить один и другой, они цепляются друг за друга, чтобы вместе раствориться. Уйти. Звенья разорванной цепи, потихоньку теряющиеся из-за шатких креплений.
Шёпот. Поток шипящих извивающихся слов, с поразительной настойчивостью проплывающих мимо одним сплошным потоком, не давая шанса уловить нечто знакомое. И это было естественным. И открыть глаза, повинуясь чьей-то просьбе тоже считалось нормальным.
Пару раз моргнуть, привыкая к свету. Слишком много. Преступная яркость, неприятная чёткость. Отсутствие общности, разделение. И даже когда сущность отрицает, парень знает, что это реально. Но он не может так, ему нужна безопасная изменчивая акварель, обильно размытая водой. Только не было воды, окружение представлялось застывшей гуашью, нанесённой детской ручкой юного художника.
Внезапная остановка. Слишком быстро - достаточно, чтобы принесли некоторую боль. Возвращение к началу. Только вот теперь рамки давили, ограничивали. Ему хотелось ещё. Но, кажется, сейчас не время для подобных игр с самим собой. Наркотики порождают зависимость.
- Разве осталось что-то, что ты мне не показала? - и собственный голос будто бы громче обычного. Явное нарушение в самой системе. Не хватает - только не понять чего. Нить, связывающая его с тем, новым, миром, оборвалась. Нечестно как-то. Он совсем забыл о собственном вопросе. Явно потерялся на фоне ощущений. И теперь выстраивал новую защиту, хоть временную.
- А зачем воспоминания? - палец прочертил полосу, приоткрывающую глаза. Зачем помнить то, что не имеет к тебе больше никакого отношения? - это было несколько наивно. Он не мог забыть что-то - наверное, жалел. Всегда хочется того, чего получить не в силах. Иногда это называют мечтой, иногда целью - у Кости же было желанием, осуществление которого не было столь важным. Люди живут с воспоминаниями, отчего-то находя в себе силы радоваться, а нам отнюдь не улыбается выделяться из толпы.
Всё потихоньку становилось на свои места.
Он лишь кивнул, когда услышал, что Ви хочет заботиться о ком-то. Мог бы посопротивляться, покапризничать - не хотелось, было бы неправильным.
Вереницы падающих листьев. Где-то среди них затерялась сигарета - он отпустил её. Честно говоря, это было единственным, что на тот момент он мог так просто отпустить.

Идея с концом света становилась всё более заманчивой. Только человеку не дано наносить столь глобальные разрушения - лишь следить за неизбежным, вносить несущественные поправки, действие которых останавливается по щелчку. Когда бы дано было больше - существование мира ставилось под угрозу, ибо человечество не знает покоя до полного истребления, их действия сами по себе - оружие массового уничтожения, их мораль и воспоминания - шаткий предохранитель. Стереть память - безопасность под угрозой. За последствия отвечать некому. Спасать себя глупо, всё подчиняется приказам режиссёра, выпустившему дешёвку-сериал с банальными сценами. Но может, попробуем?.. Выстроим заново, подлатаем сознание. Напишем поверх размытых чернил, хоть лист безнадёжно испорчен. Белый станет грязным, но кого это заботит?
Что он может знать об отношениях? Подростковые кланы, разбитые на парочки в попытке скрыть за болезнью влюблённости собственный страх одиночества. Обманчивые чувства на краешке ножа, разбивающиеся о землю неосторожным жестом. Хрупкость во всей красе, ставшая тёмной от переизбытка эмоций и желаний хромая лошадка. Странность отталкивается от принципов обеих сторон.
- Я не хочу мешать. - парнишка откинулся на спинку скамейки. Шуршание ткани, тонкий мгновенный укол в области висков. Хотя на деле выходит только так. - изрисованное фломастерами небо, кусочки листьев жёлтыми мелками. Тяжесть вздоха замерла на уровне губ. По жизни иду один, ибо люди довольно недолговечны.
Курить. Не можешь без этого, но заставляешь вдыхать кислород, отдающий горелой резиной и сырой землёй. Пальцы как бы невзначай мнут рукав куртки, пропускающей холод. Этот город сдан в аренду. Как жаль, что жителей предупредить забыли. Сигарета покоилась в кармане.
- Работаю в баре "Осколки". - жизнь в трёх словах. Краткость - вирус, поражающий клетки прошедших лет. Однотипность дней беззастенчиво мигала из просветов между фразами. Был пожар, в котором так бесславно погиб мой отец. Я узнал об этом лишь после выписки из больницы. - без запинки. Родителей, как известно, не выбирают. Намёк на иронию, как со стороны. Шрамы неприятно стянули кожу - не забывай. Пришлось делать ремонт. Теперь квартира не столь убого выглядит. - пожатие плеч. Так вышло. Я бы рассказал больше, но на этом все факты кончаются.
Браво. Сжатое изложение закончилось весьма кстати.
- Какими же были твои сахара? - различия явные? Он не понимал. Индивидуальность представлялась крохотными нюансами на фоне общих характеристик и схожих реакций.

Отредактировано Кости (2011-01-11 16:21:00)

И неожиданно стало легко. Всё в прошлом: сахара, отец, пожар... даже жизнь. Остаётся лишь балансировать на краешке будущего, собирая по кусочкам то, что тебе так неосторожно кидает судьба.
Кости резко сгибается, пряча улыбку, до боли искреннюю и пестрящую красками поживее тех, что растворились в палой листве у ног. Ему хотелось верить в каждое слово. Может, только сегодня и здесь, в старом парке с редкими серыми прохожими, сидя на узенькой скамье рядом с той, кому можешь безоговорочно отдать всё, что имеешь, по первой же просьбе или приказу, слетающему на выдохе вереницей полуправд. Он не знает Вилетту. Или знает. Природа той, что так беспечно находилась в, казалось, фантастической близости для девушки, крутящейся в "верхах", была изнанкой его, скованной человеческим и, вероятно, земным во всех смыслах. Но Кости понимал, как понимают лишь единицы среди малодушных детей, выслушивающих взрослых не потому, что требуется, а потому, что это действительно важно. Он понимал и терялся в догадках, вопросительно-задумчиво разглядывая её тонкие пальчики, то и дело хмуря брови, когда речь шла о людях незнакомых, но когда-то что-то значащих для неё.
Возможно, он ревновал. Не так, как это принято между полами, немного по-детски, когда лишнее внимание, уделённое другому, равносильно смертельной обиде. Хотя уж ему-то претендовать особо не на что - напоминание-мысль, услужливо всплывающая к концу фраз, как незримая точка между предложениями.
- Зачем ты прогоняешь воспоминания? - упрямо сжатые губы в ожидании ответа. Взгляд усталых глаз метался по лицу Вилетты. Знаки, видения, сны - неполная картина человека, покуда он сам не подумает над четко заданным воспросом. Невесомая серьезность в тихом голосе, растворяющемся в далеком шуме мокрых дорог и осевшей пыли, перекрыла зримую веселость беседы. Ненавязчиво, но достаточно ощутимо.
- Я не могу быть сильным, - глуше отрицание, чтобы не так явно чувствовалось неверие в собственные силы и страх, что Вилетта окажется права, как колдунья-прорицательница из старых сказок. Кости поднимается, давя подошвой яркие листья, убивая пестрость, даря спокойную бесцветность.
- Слышишь? Не могу, - не хочу. Губы недвижны, покуда смысл как на ладони. Кости бесполезен в вопросах, касающихся силы и власти, настолько теряется среди масок и безумств свыкшегося с маскарадом приближенных к земным прелестям "сливок" не только общества, но и мира в целом. Он оглядывается через плечо, протягивает руку, не столько для того, чтобы помочь встать, сколько из-за впивающейся в мозг привычки к прикосновениям.
- Прогуляемся? - более легкомысленно, словно другой человек, однако напряженность не спешит покидать укромное убежище людских сомнений и страхов. Кости ведь не хотел так. Его поведение продиктовано мыслями о побеге. От девушки? От себя. Бесконечная гонка длиною в существование без права на отдых. Он, привыкший всё делать по указке выше стоящих существ, не знал, как у него хватило духу говорить не то, что нужно, делать обратное тому, что требуется сценарием. Смущённо застыл, ища поддержки кого-то там, внутри, своего второго "я", которого не существовало.
- Прости, - резануло болью по вискам, удары сердца где-то в ушах, в голове, усиливают губительный эффект. Противно отбивал ритм орган, когда стало легче. Минута слабости, вызванной явно не переживаниями, а может, и ими. Парнишка коснулся подушечками пальцев волос, натянуто усмехаясь. Не больно. Хотя, кто обманёт разум? Уж не ты ли? Она? Быть может. С ней возможным казалось абсолютно всё.

Жизнь часто несчастна, когда проходит в поисках счастья. Люди, что слепцы - проходят мимо того, что валяется под ногами, от случая к случаю касаясь неосторожно, оцарапывая пальцы о яркую подарочную бумагу и радуются, не различая цветов, не ощущая красок, давно забыв, как выглядят оттенки.
Вилетта не давила, нет. Её слова скользили подобно острию тонкого гвоздя по бамперу автомобиля, дивно сочетая мягкую настойчивость, с которой говорят лишь уверовавшие в собственные слова. Или же лгущие с завидной простотой. И Кости как-то неосознанно подчинился, промолчал, потому что разум отогнал все доводы рассудка, оставив огромную черную дыру на том месте, где недавно ещё кипела мозговая деятельность. Он поверил и остался при своём мнении. Не выиграл, не сумел проиграть, так и не окончив партию..
- Не хочу, - говорите, оставить как есть? Бросить? Но ведь это так просто. Поймите, когда не нужно быть сильным, как-то проще. На тебя не вешают проблемы и что-то внутри твердит, что это не ты должен заботиться, а тебя должны, как зверушку какую-нибудь, кормить, поить, играть, гулять. Всё за тебя, всё за тебя. Тебе должны, понимаешь? И плевать, что никто никому не должен. Жизнь без смысла — возрадуемся.  Но, - он продолжает, будто паузы и не было, осторожно вставляет слова в предложение, - что-то говорит мне, что так нельзя. Я мог потерять всё, но ничего не имею.
Кости бы остановился. Не сейчас, так шагов через десять. Он так любит тормозить без повода. Но Вилетта не отпускает и идёт вперёд, не особо задумываясь над выбором направления, и ему приходится брести за ней, пока он не понимает, наконец, что не хочет от неё отставать.
- Тот сон - моя жизнь, - остановиться и не думай. - В ней есть море, небо и ты. Ты уйдёшь?..  - Вернёшься? Я смогу тебя найти? Не исчезай. Она закрыла от него мысли и чувства, и парнишку это слегка нервировало, хотя он понимал, что так проще не путаться в своих, не надо определять границы того, что приходит в его голову. Он ведь не умеет ещё спокойно переносить такое, пугается. Даже себя.
- Я не вполне понимаю, как управлять этой силой, - Кости хмурится, провожает глазами стаи птиц-точек на фоне белых облаков. Чувствую, но не знаю, что к чему. - от досады скользнул кедом по асфальту, будто пиная за собственные ошибки.

офф: это ужасно. признаю.

Отредактировано Кости (2011-05-04 18:28:14)

Знаешь, когда ты уверен - ничто не сдерживает. Он крепче сжимает её руку. Он благодарен, только еще не до конца осознал, за что. И не было слов, но без того хватало эмоций, чтобы голова слегка кружилась, а разум безуспешно вопрошал, почему так, а не иначе. Кости казалось, что голова может лопнуть, как шарик, и отчего-то эта перспектива радовала. Ведь совсем немного до состояния беспричинной радости, до состояния полнейшего разоружения.
Это смешно - забыть. Это глупо и по-своему ужасно - удалить воспоминания о той, кто буквально научил жить, поддерживал и не дал потеряться. Бывают ведь такие люди, которых хочешь забить в память навечно, не отвечая за последствия.
Почему у Солнца черные глаза?
- Хочу видеть людей, - он смеется, коротко, обрывками, незаконченно. И не замечать их. Чтобы закрывать глаза, ступая по канату, и знать, где кончается веревка - это ведь их зрение, это они взирают на меня с той стороны. Я вижу их взгляды, поэтому никогда не дохожу до конца. - Кости щурится от колющей боли в области груди. Горит. Интересно, почему не сгорает? А ещё, наркотик медленно перетекал по венам, доставал до сердца и стучался в мозг. Это уже часть его, но цепочку никак не замкнуть, потому что звена не хватает. Должно быть, потеряно где-то в свалке составных частей.
- Но мне не нужно влиять на них, - беспорядочно и хаотично всплывают слова. Они рушатся от легкой путанницы, как карточный домик. И я чувствую это, - он морщится, вспоминая что-то мерзкое, стараясь избавиться от неприятных ощущений, когда липкими становятся пальцы от чужой кожи. Тогда, не сейчас. Ему не нужно думать о случайностях и прохожих.
Кажется, ему должно быть тошно от себя. Кости знает, сколько пафоса в каждом слове, составляющем отказ двигать людьми, как черно-белыми фигурками на шахматном сером асфальте. Он понимает, что практически каждый мечтает о силе, и наверное, он самый настоящий дурак, раз действует вразрез с представлениями и взглядами человечества на власть. В слезливых мелодрамках его бы возвели в статус героя только за одно это отречение, но тут немного иной жанр. И битье кулаком себя в грудь с твердой решимостью в глазах - пережиток прошлого века. Он сомневается, и этого вполне достаточно.

Он чувствовал себя опустошенным этим кратким скачком настроения-электричества, в нем что-то сломалось, выключилось, но не исчезло, лишь красная лампочка величиной с горошину мигала и мигала, раздражая, усыпляя.  Кости здесь, его пальцы скользят по её запястью, мазнув напоследок  по голубым дорожкам вен под кожей. Он почти ощущает пульс, размытые толчки, для него ещё ново абсурдное состояние абсолютного знания чего-то доступного никак не человеческим рукам.
Сломайся, сгори, дай толпе понять тебя и твои идеалы. Твое солнце смотрит на тебя сейчас. Оно тоже хочет разорвать тебя, оно хочет тебя изучить. Глупый подопытный кролик, умирая, ты раскроешь свои секреты.
Остановка. Кости склонил голову, он прислушивается к визгам шин, он слышит крики людей, несуществующих, несущественных.  Они считают секунды.
-  А если их нет? – он дышит, ему кажется, что пыль переполняет легкие. Ему почти больно, кашель выталкивает грязь. Кулак у губ, тело трясет.  Остановка через минуту. Тебе совсем не хочется сказать ей? Она будет разочарована. Такие мелкие мечты не стоят внимания, подобные страхи ничтожны.  Кости нечего сказать.
В какой-то момент тебе надоедает одиночество, но твоя пустота отпугивает окружающих. На воображаемую приманку не попадаются звери. Тебе нечего кинуть оголодавшим людям. Они падки на эмоции, они будут откусывать по кусочку, пока ты не превратишься в послушную дикую ненасытную тварь. Ты присоединишься к ним, будь уверен. А пока… беги, беги, беги. Слышишь, они зовут тебя по имени?
- Они смотрят. Они ищут, - плечи опущены, руки в карманах. Улыбка недобрая, она неприятна. Глаза высматривают цепочку из курток за голыми кустами. Может, у меня обычная паранойя. – он не очень-то верил в это.  Исчезали дорогие пальто за поворотами.
Может, он так просто сходит с ума.
Вздох.
Ладонь прижимается к высокому воротнику колючего свитера. Картинка теряет цвета, Кости отводит взгляд, переминает с ноги на ногу. По сосудам ползут отвратительные жучки, ему всё ещё холодно.Он больше не улыбался.
- Я обману тебя, ты обманешь себя. Здесь нет ничего. Никаких загадок.