Town of Legend

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Town of Legend » Европейская часть города » Центральная больница


Центральная больница

Сообщений 181 страница 210 из 480

1

http://uploads.ru/i/c/e/M/ceM7n.png

Центральная городская больница - весьма популярное место у людей, слабых здоровьем или обделенных удачей: здесь можно получить и платное, прекрасное лечение и бесплатное, практически нисколько не отличающееся качеством. К высокому, большому зданию выходит одна из центральных улиц, в одном из ее ответвлений раскинулась широкая подъездная площадка, рядом с которой отстроили стоянку для персонала и посетителей. Въезд для скорой помощи расположился слева от площадки, чтобы автомобилям с пациентами не мешали другие машины, что могли бы затруднить движение. Посреди площадки, образующей овал, видна клумба в виде полумесяца с закругленными концами - помимо цветов на ней растет невысокий кустарник и тонкие деревца, а так же воткнута табличка "По газонам не ходить". За зданием больницы расположен небольшой уютной палисадник, где любят гулять пациенты в хорошую погоду - зимой там все прибрано от снега и льда, а деревья не дают воли сильному ветру.
Больничные палаты размещены на пятом, четвертом и третьем этажах, и различаются размерами, количеством лежачих мест и назначением - как палаты активной терапии или боксы, так и обычные, с однотипным оформлением в виде кушеток, тумб рядом с ними, шкафов. В каждой палате есть как минимум одно окно, высокое, с широким подоконником. Кабинеты врачей находятся на первом, втором и третьем, так же первый этаж, в большинстве своем, занят приемным залом. Этажи больницы совмещаются как лестницами, так и лифтами.

Холл на первом этаже - помещение светлое, со стеклянным дверями и зеркальным потолком. Напротив дверей за длинной широкой стойкой сидят миловидные девушки, готовые дать справку о врачах, лечении, а так же рассчитать клиента за платное лечение. Два коридора ведут к ведущим на другие этажи лестницам и лифтам.
Кабинеты на первом этаже расположены в малом количестве по обе стороны от приемного холла и в большинстве своем отведены под служебные помещения, кабинет дежурного врача, комнату охраны, и приемное отделение экстренной помощи.
Второй этаж с выкрашенными в светло-голубой, стенами, полностью отведен под кабинеты врачей, здесь же расположен и кабинет управляющего больницей. Операционные занимают левое крыло второго этажа. В основном все эти помещения однотипные, имеющие вид продолговатых комнат со светлыми стенами и темной мебелью, исключая характерное для каждого врача оборудование и обстановку. Второй этаж, помимо всего прочего, занимает столовая, в которой еда пусть и здоровая, диетическая, но вполне сносная и съедобная, а главное питательная. Помимо еды, которая выдается пациентам в отведенное время, там же, в столовой, можно купить себе что-нибудь "вкусное, но не полезное".
Кабинеты третьего этажа совмещены с лабораториями и перевязочными, помимо палат больных на этом этаже два бокса-изолятора для больных опасными вирусами. Лаборатории оборудованы по последнему слову медицины и техники, эта больница вообще могла гордиться своими специалистами. Так же, на третьем этаже размещены комнаты сиделок.
Подвал, место холодное, но сухое, занят отделением городского морга во владениях больницы. В него ведет только лестница, за тяжелыми, плотно прилегающими к стенам, дверями, находится кабинет принимающего специалиста в определенной области - патологоанатома, а дальше, по длинному коридору, расположено три помещения с камерами хранения тел умерших и одна операционная палата, в которой проводятся вскрытия. У морга и лабораторий на третьем этаже практически нет связей, так как здесь расположена своя. Вопреки представлениям, подвалы оснащены хорошим освещением и вентиляцией, а в коридоре редко бывает темно.

Одежда работников больницы не отличается от одежды работников других больниц этого и других городов. Белые халаты надеты на одежду у обычных врачей в кабинетах и приемных, хирурги и те, кто работает в операционных отделениях одеваются в костюмы светло-зеленых и голубых тонов. При этом, многие из них усилены магическими артефактами, в основном, конечно, медицинского значения.

0

181

Смакуя вкус густого варенья, Джек прикрыл глаза. чего-то он там копается... [мне уже становится скучно... ты меня удивляешь. раньше все время были только я и ты, а теперь тебе скучно ты точно чего-то привязался к тому парню. все человечнее и человечнее становишься. ужас!да. а ты чего? ревнуешь? тоже человеком становишься? душу приобретаешь. Джек засмеялся. Но его смех прервал короткий стук. пришел. Дверь открылась без разрешения. Заметив Джека, Гил от чего-то покраснел и отвернулся.
-Я смотрю ты тут совсем разлегся спать...
Джек с минуты смотрел на его спину с удивленными глазами. Он спустил ноги на пол и уселся в кресло по нормальному. На лице растянулась коварная улыбка и немного хитрая. показалось? чего? Брюнет отставил варенье на стол и встал. Одну руку, которая не была испачкана, он засунул в карман по привычке. Пальцы другой руки он все еще держал у губ, которые тоже были чуть испачканы. Джек подошел чуть ближе к Гилу, который стоял спиной к нему. Он продолжал слизывать варенье кончиком языка с кончиков пальцев и пристально смотреть в затылок парню.
-А ты чего это отвернулся и покраснел, будто увидел что-то непозволительное?-спросил Джек.
Его рука, что была в кармане халата вытянулась. Пальцами он ухватился за кончики белых волос. Не оттягивая и не притягивая, он просто держался за них, продолжая сверлить взглядом. мне как-то не по себе... что с тобой, Джеки?

0

182

Пожиратель по прежнему стоял спиной к Джеку. Все с каждым разом больше покрываясь смущенным румянцем, Гил прикусил нижнюю губу и уставился на свои ботинки. -Хм, а они даже очень чистые, а папа все время говорил, что я грязнуля!-заметил Гилберт, но тут же прервал ход воих мыслей которые были так важны, что не закончив их можно было бы умереть прямо.
-А ты чего это отвернулся и покраснел, будто увидел что-то непозволительное?-
Не решитеьно медленно поворачиваясь к "хозяину" блондин мельком посмотрел на того и вновь отвернулся.-Ну скажи ты ему!!!...Нет не скажу!...Скажи...Нет...Да...Да скажу, ты только отвали от меня
-Ну я просто не могу смотреть на людей измазанных в еде...-наврав с три короба, так сказать, Гил постепенно стал успокаиваться и румянец стал даже исчезать. В свою очередь Гин был доволен ответом, но хотелось бы что бы он сказал правду, хотя той небыло. Он просто покраснел...без причины...
Нутром чувствуя, что к нему прикоснулись, Грэй откинул чуть голову наза и повернул в бок.
-Что это с тобой? Перекурил? Дым на мозги давит?-издевательски стал шутить Гилберт и нагло улыбаться. Его это реально напрягло. Такого он не ожидал вообще. Что было делать Гилберту. Он просто стоял и смотрел прямо в бестыжие глаза Джека молча.

0

183

Джек рассмеялся бы на нелепую отговорку Гила, но сейчас он не был настроен на юмор. слушай, до чего глупая ситуация. прекращай. Но Джек не отвечал. Казалось, что он сам по себе абстрагировался от всего. Просто его тело двигалось само по себе, и разум отсутствовал... Пальцами он ощущал мягкие волосы блондина. Джек ощущал, что этот парень, что стоял перед ним, чего-то опасался. Но сейчас Джек никак эмоционально не реагировал на всю эту ситуацию. Гил чуть откинул голову назад и повернулся профилем к брюнету. Джек отпустил его волосы, но руку не опустил.
-Что это с тобой? Перекурил? Дым на мозги давит?
Джек уже смотрел в голубые глаза парня. Казалось, что он что-то пытался там разглядеть. бля! до чего напряжно все это... бесит! я чувствую себя одиноким. ты меня игноришь? да. я знаю! сука! ну и пошел ты в жопу! Джек изредка слизывал варенье с руки, это было подсознательно, как рефлекс.
-А...ты какой у нас ориентации?-прямо спросил Джек, чуть сощурив глаза.
Он все еще не спускал с блондина глаз, только вытянутую к нему руку, Джек согнул в локте и медленно опускал ее вниз.

0

184

Быть настроенным на какие либо отношения между ним и "хозяином" Гил был не в состоянии. Для него это было ново. Только что он стал его сахаром и уже такое. К нему грубо говоря домагаются.
Этого не то что ожидать,даже подумать о таком можно было бы с большим трудом. На первый взгляд Джек показался блондину вполне нормальным и объективным демоном, всего лишь с отклонениями в психике, теперь оказалось то, что он любит походу дела мальчиков. Нет может быть девочек он тоже любит, но вот мальчиков...Хотя чему тут удивлятся? Сам пожиратель такой. И с чего же это пошло? Да кто знает, наверное самая большая тайна в мире это будет. Но все же она когда-нибудь да раскроется.
-А...ты какой у нас ориентации?-
Спросил выпрямившись Джек и наконец то отпустил волосы Гилберта. Того это слишком напрягало. Было как то не уютно, да и противно...Противно? От чего? Тоже загадка...Знаете Грэя всегда не могли понять, а тут он вообще стал таким странным, хотя все время был дружилюбен...
-Я девочек люблю...-нагло улыбаясь проговорил Гилберт и медленно развернулся лицом к "хозяину". Ему хотелось немного поиздеваться над тем, но считая это екрасивым он не стал так делать и просто добавил.-...и мальчиков тоже...-улыбка на губах заиграла всеми красками эмоций. И пошлость и издевательство и желание и даже какая то странная дружелюбность...
-Третий лишний...-ревнуя заявил Гин.-Ты имеешь что то против него?-изумленно спросил пожиратель.-Да!Я не хочу что бы он нас трогал!!!Мы одно целое с тобой, нам третий не нужен...-завопило истерически "Я".-Хм, да ты ревнивый...
Разговаривая в мыслях со своим любимым Гино, Гилберт продолжал улыбаться и не моргая смотреть на Джека, ждя его реакции...

0

185

Джек не чувствовал, он знал, что блондина этот вопрос смутил. Было видно, что мешкался, но это были мгновения. Джек не чувствовал это, он это знал. Он знал что будет все так. И когда Гил смело сказал ему, что предпочитает девочек, то лицо шинигами не изменилось. И потом Гил, как и предполагалось, добавил, что так же предпочитает и мальчиков. На лице блондина заиграла улыбка. Казалось, что он рад самой ситуации. Джек уже почти знал его мысли, он мог их знать, но не хотел. Сейчас ему не хотелось прощупывать этот момент и предполагать исход всего этого. Он не хотел сейчас смотреть в глаза Гила для того чтобы увидеть его намерения. Он смотрел в его глаза, а думал о своем. ну ты завис парень. и гуда ты меня втягиваешь? зачем все это делаешь? думаешь мне приятно тут находиться, когда ты в таком состояние? В отличии от Джека, его Голос не принимал парней. Его всегда тянуло только к женскому полу и только. Вечно подбивал Джека на изнасилование. Но то, что Голос предпочитает девушек,  не значит, что Джек предпочитает мальчиков. Если честно, то Джек никого не любит. Его не интересуют другие люди. Просто бывает, всплывают какие-нибудь желания. но у него это на ровне с любыми.
-А я никого...-честно сказал он, хотя его даже не спрашивали, но Джек чувствовал, что это стоит сказать-Не бери в голову. Я к тебе не собираюсь лезть.
От отвернулся от блондина, махнув рукой. Подошел к столу. ну ты! так любишь нервы мне трепать! как рад, что уже все... вздяхал Голос. А у Джека на лице образовалась дикая улыбка. Он не хотел все так просто заканчивать. Он через плечо, повернув только голову, обратился к Гилу.
-Но ты себе можешь это позволить по отношению ко мне.-как-то не по-своему сказал он, чуть прикрыв губы пальцами, чтобы скрыть улыбку.
А! слышал бы ты себя! прямо как девчонка! шляха! и ты ему позволишь Но Джек продолжал молчать. Ему дико было интересно что из этого выйдет. Он знал точно, что не будет мешать действиям блондина.

0

186

-А я никого...-Не бери в голову. Я к тебе не собираюсь лезть.
-Гил...он...он девственник???...-спросил пищащим голосом Гин. Он еле сдерживал смех, а насчет вопроса, так это первое, что пришло в голову. Первая мысль, пошлая мысль. -Я...я...я не знаю...-так же в мыслях он пытался не издать дикий хохот, так как тогда бы он и перед Джеком распластался на полу, и катался бы схвачась за живот.
-Да я...и не думал...об...этом- Грэй стоял весь красный как рак, он вообще при каждом слове чуть поперхивался. Щипая себя параллелно за руку. Когда то это помогало отвлечься от данной мысли.
Наконец его "хозяин" отошел от пожирателя, некрасиво махнув рукой. Этот жест для Гила был как удар между ног. Ну точнее про кого я вам говорю. У Гина это так было, а Гилберт вообще...ему было вре равно. Его ничего не трогало сейчас, хотя конечно если только кровать и подушка, которые вдоволь соскучились по парню.
-Но ты себе можешь это позволить по отношению ко мне.-
-Да...мне...-постепенно прерываясь говорил блондин снимая с себя халат.-...как то лень пристовать к тебе...да и...-он чуть смутился, не решался сказать это. -Да говори ты уже еперный театр...Не могу, вдруг обидится...А это уже его проблемы, говори почему!...Нет...Против меня не попрешь! Я ведь и выйти могу....
-В общем...ты не во вкусе Гина...-и тут ему пришла мысль, а Джек вообще поймет кто такой Гин? Нет ну правда. И вот пока пожиратель думал насчет этого столь важного вопроса, он уже успел рассесться на кресле и пристально начать наблюдать за "хозяином".

0

187

Джек краем глаза следил за блондином, все так же пальцами скрывая свою улыбку. А тот видно нервничал, ну или просто был в замешательстве, что вполне естественно.
...как то лень приставать к тебе...да и...
После этих слов Джек отвернулся посмотрел на свой стол. Что? Что-то пошло не по плану? А? ты расстроен? ха! утрись теперь! Но Джек не реагировал. Его вполне устроил этот ответ. Просто пропало желание. Он опять вернулся к своему обычному состоянию. Равнодушие и холодность.
-В общем...ты не во вкусе Гина...-закончил Гил.
Джек уже не реагировал. Он не слушал блондина. А тот сел на девал и стал на него смотреть. Джек резко ощутил, что ему чего-то не хватает.
-М... Занятно...-ответил он.
Скорее всего он сказал это для того, чтобы просто не молчать. А так он и понятия не имел кто такой этот Гин. Имя было похоже на имя блондина Гил, только на конце другая буква.
...Джек снял с себя халат, когда подходил к шкафу.
-На сегодня работы достаточно.-сказал он, повесив халат.
Джек уже хотел снять с себя рубашку, но вспомнил, что ничего другого у него нет. С досадой он засунул руки в карманы джинс.
-Пошли.
Они вышли, Джек закрыл кабинет. Сейчас менялась смена и к Джеку уже никто не приставал. Они спокойно и без приключений вышли из здания. Парень закурил.
-Я домой...-соврал он.
Джек повернулся и пошел куда-то в город, так же махнув рукой, как и тогда в кабинете. опять упадок. с тобой невозможно ужиться. ты как беременная женщина! умолкни! Грубо, с агрессией произнес Джек в голове Голосу. Тот замолк.

----->куда-то.

Отредактировано Джек Потрошитель (2010-05-15 21:02:10)

0

188

-М... Занятно...На сегодня работы достаточно...Пошли.
Молча выслушав все, что сказал ему Джек, он после долгого слежения за ним встал и поправив на себе одежду, вышел следом за "хозяином". Блондину далеко не нравелась эта ситуация глупая и раздрожающая. Хотя какая тут ситуация? -Голяк...И не говори, ну что куда пойдем?...-неуспел Гин спросить столь нормальную вещь, как ответ пришел сам собой.
-Я домой...-
Произнес Джек и махнув опять рукой понесся прочь от больницы и от Грэя.
-Врет и не краснеет...-заметил хитро посмеиваясь Гин.-Ага-согласился пожиратель-А куда мы то пойдем я так и не понял? А черт это же ты у меня спрашивал, давай что ли домой, заодно может еще чью-нибудь душу пожрем...-как бы в невзначай и лениво пробубнел Гил.-Гил! Да ты меняешься? Душу? Пожрать? Я тебя начинаю любить сильнее...-обрадовался тут же Гин. В ответ же Гилберт молчал.
Проводив взглядом странного "хозяина", который как и обычно бесил Гина, но нравился Гилу, пожиратель резко развернулся на пятках и побрел по улочкам в сторону дома. Закув последнюю сигарету, он смял пачку и швырнул её в ближайшую мусорку. И дя чуть улыбаясь и покуривая он взглядом из под чулки искал себе новую жертву.
-------------------------->>>>Вишневый сад

Отредактировано Gil Gray (2010-05-20 16:58:56)

+1

189

<-- Поместье семейства Леонел.

Глухота навалилась, растерзанной тяжелой подушкой погребая под собой дыхание, ощущение воздуха, движения и желание шевелиться, что-то решать.
«Мою женщину зовут Фортуна. У нее прекрасная улыбка и густые волосы. Она пляшет на пяти могилах по росе босяком. Она регулярно крутит мне динамо и носит жемчужные серьги. Она смеется, когда я плачу и плачет, когда я пью крепкий виски, смакуя. Она пускает мои истребители в штопор и мои тачки в кюветы и под откос кувырком. Она воет за моей спиной сиренами полицейских машин, когда я пытаюсь сбыть нелегально полученное. Она подсовывает мне вместо кокаина толченое стекло и стиральный порошок с отбеливающими синими гранулами. Она укладывает меня на обе лопатки под небритые руки реаниматоров и хирургов. Она ворошит документы у меня на столе и выбрасывает патроны из окна. Это еще не все. Под юбкой она носит пять килограммов подлянки в тротиловом эквиваленте.
Вот и сейчас...что вы думаете, я просто так очнулся взглядом в белый потолок и легкими в больничный запах? Под простынкой, потому что жарко, да на тонкой подстилке, незваной подушкой? На скрипучем матраце из пружин, одна из которых удачно впилась в копчик? С трубкой капельницы из руки, весь в воняющей тухлым сыром мази и прилипших к ней бинтам, которые не меняли с самой ночи, как меня сюда привезли, а гляньте за окно так там уже утро! О, здравствуй, любимая, я узнаю твой почерк. Целую нежно в губки цвета кораллов красного моря и дарю новые жемчужины. Мы копим тебе на ожерелье, но потряси-ка грудью, детка, мы так давно не виделись.
Меня и мою женщину благословила Конкордия, да приложила по макушке рогом изобилия.»

- Он только пришел в себя, а уже выдрал из руки капельницу с глюкозой! А ведь поз нее два раза терял сознание! - вопила в коридоре пожилая медсестра, а молоденькая - у нее на голове красовались привлекательные оленьи рожки, недвусмысленно намекающие на ее принадлежность к миру нечисти, слушала да кивала, изредка прицокивая языком. Не сказать, чтобы ей не понравился привезенный в ночи и уложенный в бокс молодой мужчина, но она никак не могла понять человека, который, едва придя в себя, побежал не куда-нибудь, а на первый этаж в ларек за сигаретами. Как сказать побежал. Побрел, ругаясь с медбратом по немецки и явно не слушая вялых отбрыкиваний вежливого японского юноши. Лифт. Лязгающая тварь приняла в свою утробу, точно заставив родиться наоборот. Две товарки, провожая их тогда взглядом, качали головами и позвякивали чем-то на круглых жестяных подносах; одна пухленькая, вторая худенькая и с выпученными глазками. Ни дать ни взять селедка, которую перед смертью голодом или она похудела от ужаса, когда увидела, кто ее поймал. Впрочем, если даже такая селедка знает кому лучше давать.., то что говорить о нас грешных?
Грешный абсолютно игнорировал истерические вопли дежурной по этажу: «Здесь курить нельзя!»
- Совсем больной, да и на голову всю, - продолжала причитать в стороне бабка, пока молоденькая медсестричка сверлила взглядом голубых глаз моющего полы парнишку, - белый же, что твоя простыня! Ходит шатко, а где же так обгорел?
За все было заплачено - Габриэль давно бы слыл законченным придурком, если бы не понял этот простой факт в первые же минуты. При шел в себя. Ха, пришел в себя!
«Моя женщина прекрасна. И однажды я встретил одну такую, вы бы сами повелись, у нее трали-вали, как у малолетней китаянки Тианг Хиафен, а корма, как у непотопляемого броненосца времен Первой Мировой. И норов, хуже, чем у течной козы с причудами за два часа до конца света. И с ней я забыл все: и номер паспорта, и марку сигарет и пистолета, и пинкод банковской карты.»
Пожилой врач уставился на пациента с сигаретой в замотанных бинтами руках, как атеист на мироточивую икону Богородицы. Да, за все были даны крупные взятки - хотя, это не траты для заведующего даже самым захудалым баром самого захудалого района; врачи местной больницы были падки даже на мелкие взятки.
    Wach Auf!
Бокс-изолятор для больных особо опасными вирусами и не хочется дотрагиваться до стен - с их продажностью на каждом сантиметре сидит по зловредной бацилле, а с батареи щерится хищный микроб.
Бокс-изолятор и тугие повязки на торсе, руках, шее и жестко зафиксированная эластичными бинтами левая нога в голеностопном суставе. Опасный вирус.
«Жди, зализанный мальчик, когда моя женщина взмахнет своими пышными юбками, да блеснет золотым зубом - последние мои деньги - а на твоем животе уже будет сквозить в брюшную полость уродливая язва с гниющими краями, да на шее вздуются бубоны, а головная боль и головокружение опустят на колени перед твоим любимым фаянсовым унитазом и ты будешь жрать, кусать его края, не на спор, но от безысходности. Посмотри на фигуру в центре Любекской пляски смерти. Кого узнаешь?»
     Цыганки гадают по рукам, но это - высшая мера глупости. У самых отвратительных представителей современных разумных двуногих руки обычно ухожены и чисты, ибо своими руками они предпочитают ничего не делать. Поэтому цыгански все врут. А вот ноги, ноги могут рассказать очень многое: куда их хозяин заходил, в какие двери, по каким коврам, какие сапоги он носил, много бегал или берег себя и ездил на дорогом авто. Ноги не оставляют отпечатков, как оставляют их холеные пальцы - все в перстнях. Они оставляют следи в жизни других людей, а это несоизмеримо ценнее. Руки могут быть пианиста, а ноги - подонка. Я люблю этот тип людей - подонков-пианистов - с ними просто договориться. Они боятся.
Мужчина отправил сигарету в форточку, оттолкнул медбрата и, шатаясь, пошел в бокс. Изолятор. Хха. Вообще-то сами правила игры его, как и всегда, абсолютно устраивают - он гонится, попадается, может ли кого отговаривать: идите своей дорогой, но мимо меня. У каждого человека есть увлечение - все что-нибудь собирают. А он собирает гнусные истории, пахнущие героином, порохом, потными дешевыми шлюхами и мускусом среди плохого одеколона.
- Ох, какой чудной...а загадочно все как! Одежду принесли в пакетике черном...Ох, пойдем, пойдем отсюда, Ланочка! - сухая рука старушки в белом халате цапнула молодку за запястье. Старая увела молодую подальше от моющего полы Ромео и закрывшейся двери бокса.
За одежду заплачено тоже.
- Пришли с досмотром? - Нет, пациент.
       Камуфлированные штаны и удобная обувь. Белая майка и рубашка цвета хаки из плотного материала поверх. Кошелек, ключи, деньги. Удостоверение личности. Ничего из того, что принес с собой - оружие, сигареты, зажигалка, только то, что необходимо, пока доберешься до дома - это очень по-христиански! Он закатал у рубашки рукава, поправил бинт на руке - белую ниточку бросил на пол. Бокс. Мерзость.
В коридоре прохладно, но косятся проходящие мимо люди: Габриэль устроился на первом этаже на одном из сиденьев в длинном ряду скамьи вдоль стены. К черту бокс и конфиденциальность. Отдышаться и на работу. А там, там есть то, что поможет прийти в чувство - хотя, глядя на ладони, он был уверен, что не станет рассуждать настолько бодро и позитивно, когда действие обезболивающего, которым накачали его врачеватели, сойдет на нет.

0

190

Терний Морт шагал неспешно. Он сам удивлялся чудесному стечению обстоятельств, благодаря которым он стал работать не в тихой и безлюдной библиотеке, а в больнице. Падший поверил бы в божественное провидение, но на самом деле мало тут было счастья и удачи, ибо жажду крови и свое внутреннее чудовище сдержать порою весьма непросто. Скальпелем приходится орудовать аккуратно, действуя по определенной схеме или инструкции, а ведь так велик соблазн добавить лишних алых росчерков на кожа, разрисовать тело хаотичными кровавыми узорами или медленно наблюдать за тем, как жизнь покидает тело живого создания, под раздражающие звуки больничных приборов, следящих за жизнедеятельностью. Наркоз и вовсе иногда лишал падшего главной его радости - возможности насладиться агонией и болью, затмевающих сознание всякой живой твари. Все эти чудеса техники заставляли искренне ненавидеть этот временной промежуток, лелея в своем сознании о мрачных временах, когда людям отсекали конечности во избежание заражения, а он ещё не был заточен в Ад.
На мгновения падший остановился перед входом в больницу. Следовало сейчас запереть своего внутреннего зверя в клетке или заставить его уснуть, а это нелегко порою, зверь ведь давно не бывал на охоте... Морт всегда ощущал себя актером, играющим какую-то непонятную и расплывчатую роль "среднестатистического гражданина", которая была больше построена на импровизации чем на знании текста. Благо, у Терния хватало опыта в изображении нормального человека.
Он зашел в больницу. В нос тут же ударил характерный запах медикаментов. Порою сложно охарактеризовать этот запах одним словом, а простой люд и вовсе частенько называет его просто и незамысловато "запахом больницы".
Стоило ему сделать пару шагов, как на него обрушился словесный поток некоей пожилой докторши. Блеклые, золотистые глаза лишь на мгновения перешли на эту маленькую, полную бабулю в белом халате. Падший машинально чуть ускорил шаг, но докторша не отставала, передвигаясь практически вприпрыжку, продолжая вдохновенно и возмущенно рассказывать о нерадивом пациенте. Терний умел ограждать свое сознание от посторонних звуков, но все же полагал, что тут нужно изредка слушать эту бессмысленную болтовню, которую сами говорящие считают гораздо более важной чем запуск коллайдера или метеорит, летящий на встречу с землей.
Падший шагал лишь около пяти минут и уже ощущал, как он желает перегрызть этой старухе горло и избавить себя от этой словесной диареи, от которой никакое лекарство не поможет. Но нет, не стоит выбирать жертву среди якобы "своих". А старуха продолжала рассказывать про пациента, который прибыл практически в критическом состоянии, постоянно отключался, а после неожиданно вскочил и мало того, что побежал неизвестно куда, так ещё и "пыхтит как паровоз." Так же послушал Терний о том, что молодежь в годы этой человеческой разговаривающее окаменелости была совсем другой.
Терний наконец оказался в своем кабинете, перед тем как зайти не забыв покивать головой докторше, мол "да-да, поразмыслим и что-нибудь да сделаем".
В своем кабинете Морт лишь снял пиджак, одев вместо него соответствующий халат. Признаться честно, Терний полагал, что в пиджаке он выглядит гораздо лучше, но в тоже время ему было совершенно все равно. Свой внешний вид волновал его мало.
Морт снова оказался в больничной коридоре. Он шагал неспешно, изредка переводя скучающий и безразличный взгляд на сидящих больных и на проходящих мимо докторов, санитаров и прочих представителей больничного персонала. Апатия - отличная составляющая современного человека, обращающего внимания в основном на себя, а не на других.
Все-таки падший остановился, увидев одного сидящего... Это существо узнать было не трудно, благо старушка ему успела весьма живо и красочно описать юношу, правда, Терния больше удивляла, что она этого больного вообще за юношу приняла, но что этот и есть тот самый "нерадивый больной" сомнений не возникало. Благо, он был слишком приметен. Один лишь цвет волос и множественные бинты говорили сами за себя. Помимо всего прочего падший уже мог сказать, что перед ним не человеческого происхождения сознания. Точно определять разновидность он не пытался никогда, ему хватало отделять человеческий созданий от прочих. В прочем, в этом городе нелюди весьма много...
Падший сделал два шага на встречу сидящему, остановившись и все с тем же безразличным взглядом золотистых, но блеклых и не столь уж приметных глаз глядя на это существо. Признаться честно, сложно было поверить, что это было "критический пациент", терявший сознание не один раз. Пожалуй лишь бинты придавали ему вид больного. В прочем, ничего удивительного, если речь идет о нелюди: многие из них гораздо более живучи и выносливы, да и восстанавливаются существенно быстрее.
- На полуживого ты не очень-то похож, - проговорил Терний негромко.
- Незачем было остальных пугать. Из-за этого мне уже успели все уши бесполезной болтовней прожужжать...- Терний даже перевел взгляд чуть в сторону, надеясь, что ему не попадется очередной врач, желающий поведать историю своей жизни в рамках одного дня.

0

191

Она роскошна! Тут спереди, а там сзади, и мы такие в ритме буги-вуги, я - в гавайской рубашке и малиновых шортах, она - в цыганском платье и с сигарами вместо цветов в волосах, и все смотрят, аплодисменты, браво, бис! В чемодане два миллиона, пачки перетянуты резинками для волос с пластиковыми бабочками, а в пистолете пшик - вылетает флажок "Stupid girl!", ты, детка, проигралась. Выходишь из достойного ресторана, позитивна, накрашена, прическа, маникюр и сумочка, в желудке мидии плещутся в белом сухом, но тут такие пироги - перекопали всю улицу, и ресторанчик не такой, а лишь затюханное кафе, и сверху падает ведро краски - сломала каблук! Непростительная мысль, чет-нечет! Очнись! Тебя другой купит, этому ты наxpeн не сдалась! Особенно после своей восхитительно втемной честности. Отвернись, дура, легче будет.
Аша ему говорила (давно это было, помнят дубы...), что никогда не одобряла похождений своего мужа и его показушничества - ах, этот запах серы, ах, эти рога и копыта, ах, ах! Она говорила, что не хорошо, когда люди в тебя не верят. Просто не верят, будто нет тебя - только два абзаца старой сказки про башню, с которой княжна прыгнула, а та не прыгала - дура, что ли? Не одобряет она падших ангелов с рогами. Мерзкие они.
Ах, мой мудрый мамка.
Но все же сын к отцу был ближе. Так исторически сложилось. Сыновья отцов травили, отцы сыновей кохали. Все потом дружно дрались, нажирались, делили бабс и в итоге писались всякие трагедии, комедии, одним словом, шедевры мировой культуры. Горячка иссушенных, как пожухлая трава, губ.  Запах одеколона и слабый, едва уловимый запах тела. Молчание. Катнул желваки под кожей, наблюдая, как одна за другой стягиваются, беззвучно, плавно, ссадины на ладонях, как бледнеет недавно переливающийся красным и фиолетовым, а теперь едва ли серый, синяк на кости запястья. Молчание. Вариант: здесь вам не золотые прииски, чтобы их можно было застолбить, а очень даже закон трамвая: зад поднял - место потерял! категорически не прокатил, как несоответствующий обстановке. Медсестры в белых халатах. Понурые по утру врачи.
Если в ровный, отлаженный механизм часов забьется кривая шестеренка, то часы, как ни старайся, будут давать сбой. И даже если изъян - это всего лишь мелкий песок, все равно, раз за разом стрелка будет отставать все больше и больше, постепенно увеличивая отрыв от реальности. Человеческий организм устроен почти так же. Если ему повезло изначально быть идеально отлаженным, со временем в «шестеренки» могут сбиться или сломаться, расшатывая идеальный баланс созданный природой. Время подлечило внешность. Уродливые кровавые стигматы на шее, как битый циферблат выгнули обратно. Форма вернулась, но царапины остались. И вроде бы стрелки в разбитых часах идут как раньше, но какая-то маленькая, незначительная деталь внутри сдвинулась со своего места. С тех пор каждая секунда начала отдалять человека от этой реальности, погружать в мир фантазий и фантомных целей. Остановиться и подохнуть.
Габриэль глотнул, чувствуя как волосы на затылке приподнялись дыбом, ничуть не хуже шерсти. Один миг и все, покой, тишина, забвение? Заманчивое предложение, ничуть ни хуже райского яблочка. Обрести покой, душевный и физический. Чужое присутствие и тень, упавшая на ладони - ни царапин, ни синяков на коже выше. Абсолют и только ожоги под бинтами - выше запястий, овальными пятнами и смазанной полосой.
- С какого припеку здесь? Врач, должно быть, - сам с собой, а голос хриплый так, словно давно пора мазать горловину штукатуркой. Два слоя. Три гвоздя. А что в итоге? Корпус – видимость жизни осталась, а внутри образовалась огромная, жадная до жизни дыра, - я не виноват, что люди боятся. Я сам струхнул от ваших бабок - сдохнуть можно от визга.
Не то, чтобы Габриэль так уж хотел пожаловаться на долю своего страдания и то, что оглох как минимум на одно ухо, но и не видел причин умолчать. Словно по накатанной, организм ослабил хватку, пальцы разжались и задрожали, как после долгих силовых тренировок. Следом за пальцами, как ток по проводам, дрожь перешла сначала на предплечья, потом на плечи, разом разлилась по телу и застряла в коленях. Мужчина откинулся на скрипнувшую спинку своего невысокого сиденья, поднял наконец тусклые зеленые глаза. Поблекли. А напротив янтарные - масло лениво проливается на белый пол - и внимание остановилось не на чем-то, а на их взгляде. Быстро. Мазок световой кистью.
- Ты тут заведуешь или как? - дернув плечом, уточнил он. Груз не раскрытых убийств. Пыльный папки с доносами - нашли здесь, нашли там, следы ведут туда, следы ведут к тому. И никакого желания работать.

0

192

Бледные губы пересохли, а пальцы, что скрылись в широких карманах белого халата, казались необычайно горячими и скользкими от пота. Падший даже и не осознавал, что не многим отличается от обыкновенного наркомана. Разве что не нужно слишком много денег для того, что бы окунуться в океан блаженной эйфории и божественного счастья. В прочем, в деле Терния присутствуют и свои сложности... Потерявший божественное покровительство ангел сейчас уже начинал изнемогать от жажды крови и боли. Быть может, в такие минуты он понимал вампиров и подобных алчущих человеческой плоти и крови созданий, но лишь отчасти. Если для многих темных созданий чужая жизнь - лишь способен продлить свою, равноценный обмен, фактически, то для Терния это обыкновенная потребность, даже привычка, как бы кощунственно не звучало это по отношению к подобному душегубу, жаждущему ломать чужие жизни и судьбы.
Морт сам удивлялся своему нетерпению. Возможно, дело в весьма внушительном количестве иных живых существ. Счастье, что оно никоим образом не отражалось на его лице. Он всегда сдерживался, имея немалый опыт в сокрытии внутреннего чудовища от чужих глаз. Он даже частично продумывал то, как должен вести себя среднестатистический человек. Морт знал, что не следует озираться на других, выслеживая каждое двуногое создание и пытаясь поймать каждый незначительный взгляд: современным людям нет дела друг для друга.
Сидящее перед ним создание отчасти даже подтверждало его наблюдение о тотальном равнодушии ныне живущих. Нерадивый больной быстротой реакции и скоростью движений не отличался. Предварительные слова, сказанные не Тернию, исходя из положения оборотня, были преспокойно пропущены мимо ушей.
Морт вполне мог признать свою ошибку о состоянии здоровья оборотня, услышав его хрипловатый голос и глядя на его движения, не говоря уж о многочисленных бинтах. Шрамы же, похоже довольные старые, и вовсе могли сделать это существо завсегдатаем больниц и клиник - Терний работал тут не так давно, что бы знать всех наиболее частых пациентов. Тем не менее, не трудно было найти даже более десятка различий между этим больным и любым другим обыкновенным человеком, получившим такие же повреждения, не говоря уж о лечении.
Этому существу явно не придется оставаться тут на несколько дней или же приходить порою, как и подобает больным с весьма серьезными повреждениями. Порою это даже вызывает зависть у Терния, неспособного умереть окончательно, но при этом ничуть не превышающего в скорости восстановления обыкновенного смертного...
- Я бы сказал, что инстинктивный, если не животных, страх, но сейчас они лишь бояться из-за возможной гибели странного "больного в тяжелом состоянии",- Терний говорил это довольно-таки спокойно, не забыв растянуть губы в нарочно неестественной улыбке, хотя и не слишком... Люди редко бывают искренними, особенно тут, посему искренность наоборот делает игру более неудачной.
Падший какая-то рассеянно перевел взгляд а халат. Про бейджик он забывал порою. В прочем, пусть покоится в нагрудном кармане. Пометка "глав. врач" часто привлекает к себе нуждающихся врачей, больных и санитаров не хуже сахара, любимого тараканами.
- Именно. Терний Морт. С недавних пор здешний главный врач,- кивнул падший ангел, особо не поражаясь догадливости своего временного собеседника. Быть может кто-то успел поведать о глав. враче, ибо больница слухами полнится, а может его на самом деле не сложно узнать. Терний особенно не задумывался: ему то было совершенно не интересно.

0

193

Фотография прижата скрепкой к четырем листам, исписанным мелким убористым почерком. На ней - молодой человек с внешностью, какая должна быть у каждого второго юного японца, увлекшегося веяниями европейской моды. Бледная кожа, но темные волосы, словно в попытке подражать великолепным вампирам из полнящихся дешевыми спецэффектами фильмов. На фотографии этот человек спускается по лестнице центральной городской больницы, сунув руки в карманы и глядя практически в объектив камеры - но кто запомнит милую девицу в короткой юбке и тяжелых ботинках? Все это мода. Все это изливается из ведер телевизоров грязными помоями на улицы, в клубы и даже заведения школьного типа. На них уже не обращаешь внимания, на цветную, яркую, сочную, но все равно так схожую с опарышами на дне выгребной кучи, где сдохло что-то не столь большое, толпу. Этот человек приметен, должно быть, только глазами. Листы лежат в шкафу на полке среди множества таких же. В уголке подписано имя - хотя, не так давно, здесь заведовал другой, не менее подозрительный человек. Один типаж, один стиль - их подбирают по изгибу бровей?
Габриэль не стал таить усмешки.
- Нет ничего страшного, если умер тот, что поступил без документов, - он повел широкими плечами, словно сказанное показалось ему неприятным, но...забавным. Кому, как не работникам его приятного глазу отделения не знать, куда деваются из крематория только что откинувшие коньки, скрутившие копыта или обсушившие хвосты, и почему их никто не хватается. Это нормально, абсолютно нормально для города, где нельзя верить никому - ни людям, ни зверям, ни, по правде признаться, даже собственному отражению в зеркале, если не хочешь отправиться в недалекий Бедлам и оказаться на затянутом линолеумом полу. В собственном дерьме. Среди десятков таких же, как ты, в крохотном помещении. Лучше не интересоваться. Лучше не знать.
Умиротворенность рассасывается доброкачественной опухолью.
Желание идти на работу - смахнуть ладонью, как надоевшую моль.
Сцепив пальцы в замок, мужчина остановил взгляд на обгоревшем, медленно восстанавливающемся ногте. Поднять бы эдак глаза и хитрым голосом всезнающего прокуратора вопросить: А где вы находились двенадцатого вечером, когда на улице Изехия было обнаружено два изуродованных трупа? - и щелкнуть пальцами в духе крутых детективов, как орехи раскалывающих самые сложные и крепкие дела. Крутые детективы в крутых боевиках. А у него в сейфе два пакета со счастьем в белых кристаллах. Нужно продать.
Но кроме этого еще три убийства.
- Нравится работка? - ни к чему не обязывающая беседа. О погоде, о детях, о том, как давно не виделись - это омерзительно, душно, но постоянно, неизменно, потому что никуда не денешься, никуда не сбежишь, и должен быть вежливым. Меня зовут Рихард Лерой. Я торгую автомобилями. Подобрать тебе машинку? Или не разучился летать? - спокойная и тихая. Наверное, мы должны быть знакомы? Управляющий полицией этого благословенного города, Габриэль Кэйнер.
Протянутая рука, холодный, лишенный интереса взгляд мутных глаз. Смотри, какой я простачок. Готов доверить заведующему больницей даже номер паспорта и прав.
Этому должны учить в школах. Олуху царя небесного, который не может удержать вилки и верит всему, что скажут и покажут, всегда веры больше. Им проще по жизни.
- Кстати, было бы прекрасно сразу убрать это имя из книги учета больных.

0

194

Губы Терния желали расползтись в широкой, шакальей ухмылке, к счастью Терний все ещё держал себя в руках. Жажда крови и боли была достаточно сильна, но она не могла сорвать полупрозрачную маску, которая с легкостью скрывала сущность падшего от взора любого существа. Всего лишь легкий зуд и звон в ушах, не говоря уж о практически детском "хочу" - обыкновенном желании, давящем посильнее любых физических невзгод... На бледном лице красовалась все та же притворная улыбка, выказывающая то ли доброжелательность, то ли скрытое за ней пренебрежение. Но этот больной все-таки был неправ... Трупы, безусловно, крайне удобно в обращении, если забыть о затратах на надлежащий уход  за тлеющими кусками плоти. Продажа органов бесспорно подразумевает наличие трупов, но это волновало Морта в последнюю очередь. Новый главный врач совершенно не ценил деньги и не ценил их... От криков подопытных его душа стонала в наслаждении, заставляя тело дрожать и ежиться от приятного озноба. Кричать умеют лишь живые, а как трепещет и двигается тело поддаваясь мелодии вдохновенной агонии и громовому раскату боли. Неописуемое зрелище, с которым не сможет сравниться даже волшебное ощущения Силы Господа над тобой и свет от чистых и белоснежных крыльев, осыпанных вуалью священной мощи и силы Создателя.
Терния приводили в неописуемый восторг даже воспоминания. Современный технологии под контролем беспощадных ученых могли заставить человека страдать и вопить так, что пытки самых искусных палачей и инквизиции могут показаться избавлением, если не даром божьим... Посему он попытался отогнать от себя ненужные мысли.
- Что вы, нам важна каждая жизнь, и не важно чья она,- ухмылка все же чуть расширилась. Между тонкими и бледными губами показались белоснежные, чуть острые, зубы. Отчасти даже правда. Маньяк, подобный Тернию, наслаждался процессом, порою и не достигая окончательного результата, теша себя мыслью о том, что кто-то живет ненавистью и злобой к тебе. А уж к смешны все эти мстители и благородные рыцари...
- Спокойной и тихой она кажется лишь редким гостям нашего заведения. Неужели ни разу не слышали о том, что больница - поле боя, в прочем, на мой взгляд она скорее лес кишащий дотошными и надоедливыми партизанами,- говорил Терний все тем же тоном и улыбкой, не придавая особого смысла своим словам.
Не было удивления на лице Морта. Пожалуй, работа в полиции более или менее логично объясняла появление всех этих ран и состояние этого существа, о котором падший успел наслушаться от рабочего персонала. Странно было ведь подобное существо в управляющих полицией, особенно во время, когда предводители не сталкиваются с врагом лицом к лицу, вместе со своими подчиненными...
- Я представлял управляющего полицией куда более широким,- прямо говорил Терний. Его бледная, но теплая и чуть влажная от пота рука выскользнула из кармана. Тонкие бледные пальцы обхватили довольно-таки широкую ладонь Габриэля. Пусть. Пот может быть и от жара в карманах. Сейчас это не волновало падшего. Он даже немного удивился имени этого создания, возможно несколько тысяч лет назад он бы брезгливо поморщился, услышав что подобное возвышенное и красивое имя принадлежит "темному" созданию. Сейчас Морту все это было совершенно безразлично.
- Служба и опасна, и трудна?- показательно переводя взгляд на тело и на руки, будто взглядом указывая на бинты и предполагаемые раны. Появление их не слишком его интересовало, но подобное общество радовало его куда больше кучи престарелых санитаров и новоявленных студентов. Более приятную компанию встретить в это время не выйдет...
Забавно, но Терний - маньяка и серийного убийцу - нисколько не волновало, что он беседует с тем, кто вероятнее всего должен охотиться. Падший, вероятно, не допускал и мысли о том, что кто-то способен осудить или поймать его, равно как и не принимал он сам факт того, что существует какой-то людской суд и закон, которому следует подчиняться. Что эти глупые правила тому, кто нарушил законы Господа и испытал на себе гнев Создателя? Приговор всевышнего безусловно страшнее человеческого...
- Скрываетесь от кого-то?- приподнял бровь Терний на последний вопрос, не слишком стараясь изображать удивления. Вопрос был скорее будничным, вызванным надобностью, а не интересом.

Отредактировано Терний Морт (2010-06-21 18:07:44)

0

195

Зеленое сукно. Красные и черные фишки. Фигурки на шахматной доске, грубо выточенные из серого камня. Иногда, очень редко бывает так – одна из фигур начинает жить собственной жизнью. Ладно, если это случается только с одной фигурой. А если их будет две? Десять? Тысяча? Представьте себе шахматную доску, где каждая фигура обладает свободой воли. Игра станет сложней, но интересней. Воплощение свободы. Шелест ветра в кронах деревьев - горное эхо - отзвук шагов. В бешеном танце он проносится над миром, нигде не задерживаясь ни на минуту. Прекрасный. Бездумный. А где-то далеко-далеко, один человек перестал быть человеком. Теперь у него нет имени - только должность - палач. Среди людей он врач - последнее, что видишь перед смертью, - мятый халат, ехидная полуулыбка, живой и насмешливый взгляд - таким его запоминают многие и многие из уходящих. Уж он-то как никто другой знает цену человеческой жизни - а именно, то, что никакой цены она и вовсе не имеет. Он обладает непоколебимой уверенностью в своей правоте, и к цели своей идет кратчайшим путем, не утруждая себя более аккуратным выбором средств. Он не носит лишних масок и потому убережен от опасности их растерять. Ему никогда не нравились такие люди. Да и люди - вовсе.
Отсутствие в обществе - необходимая черта человека одиночки. Особенно когда ты больше, чем просто одиночка. Этот момент очень похож на общую рассеянность и безразличие к происходящим вокруг сознания факторам или событиям. Нет смысла пытаться обратить внимания на них, если и вниманием-то ты совсем не владеешь. Оно сейчас живет в чужом теле и под чужим руководством, и просыпается только тогда, когда таинственный голос зовет тебя. Куда более забавнее жить так, чем как обычно. Верно? Тварь опускает голову на лапы и дергает кончиком черного влажного носа: принюхивается, припоминает что-то знакомое, в хитонах да с арфами, цедящее святую воду из хрустальных бутылочек и обсуждающее новую машинку для модельной стрижки перьев - выпустили только вчера, спешите попробовать, мои перышки белее и ровнее прежнего! Ах, ах! Морщится и закрывает морду когтистой лапой. Возвышенно и красиво «Гавриил». Опорочено и изгажено «Габриэль».
- Нет. Ни разу. Больница всегда казалась концлагерем. Тихо, спокойно, - мужчина тихо рассмеялся. Неприятное ощущение пульсирующей на шее жилки, - но воняет так, словно кого-то только что отправили в печь.
Не вампир и не демон. Не оборотень, упаси. Но знакомо шуршащие полы белого одеяния и ужас падения - вниз, откуда смотришь жадно и страстно, - может быть, перед ним ангел? Хотя, скорее более приземленно и пыльно. Протянутая рука почти горячая и явно взопревшая. Бледная. Худая. Не холеная и не изнеженная. Она необычная. Рассредоточенное состояние разума, располовиненная душа, пребывающая в своем каком-то непонятном космосе, рассеянный пустотный взгляд и еще не оформленные желание, разве это признаки живого человека? Скорее это признаки блуждающего в чужом теле призрака. «Я представлял управляющего полицией куда более широким» - «да, но я люблю смотреть, как умирают мои люди, находясь в самой гуще событий» Отняв руку от чужой, Габриэль слегка кивнул:
- Буйна и весела, скорее.
Буйна и весела. Щелкнул пальцами и легко улыбнулся, тянул паузу. Трое сбоку наших нет. Горим с гудением по всем фронтам, как истребители над Кёльном. Нечистая работа. Ничего простого. Фигурки людей и животных. Сплошные аллюзии и аллегории.
- Можно сказать и так: Терний, вы весьма проницательны, - с небольшой заминкой, он все-таки поднялся со своего места и выпрямился во весь рост, - но на самом деле не хочу задерживаться. Кому, как не вам, знать, насколько педантичны местные служащие - будут названивать, настоятельно просить зайти, процедурки и блондинки в коротких халатиках? Таблетки, микстурки, но, надеюсь, с вами мы договоримся?
Не хватает проезжей части, разбитого автомобиля, пьяного водителя и взятки, что тот протягивает инспектору: мы же договоримся, я же вижу, как вы хотите эту пачку новеньких, хрустящих зеленых бумажек - не то, что бледно-розовая наждачка вашей Японии.
- Будем дружить семьями, ха-ха... - короткий смешок и чирк зажигалки прозвучали слишком громко: на него сразу обернулось две сыскные собаки в белых париках да в домашних тапочках, ошибкой автора названные «сиделками». Осклабились, как на вкусный кусок ветчины в зубах лисицы. На сигарету в руках больного. Что, Терний, нельзя курить в твоем царстве? Мучительно хотелось ржать, отбрыкнувшись последний раз - от души - каблуком по косточке на щиколотке. Культурная беседа культурных не-людей. Некультурная перебранка некультурных существ, - вы к нам, а мы к вам.

0

196

Какое несчастье, что Терний пробыл в Адских глубинах, когда самая страшная война сотрясала земную твердь. Он жалел об этом, как только узнал об этом крупномасштабной бойне, когда люди истребляют друг друга, подобно скоту. Ах, как он мечтал оказаться в одном из этих концлагерей, где можно погрузить в глубины страшнейшей и сладчайшей агонии каждую живую тварь, что попадется к нему в руки. Не нужно было бы цепи для своего внутреннего волка, если, конечно, эту алчущую крови и боль тварь вообще можно было приравнять к какому-то животному. Он бы выходил на охоту вместе с этими омерзительными и гадкими существами, считающими себя высшей нацией среди низменных смертных, но это не важно... Важно лишь то, что охотился бы Морт не на четвероногих и пернатых тварей, а на скот, для которого пастбище вся эта треклятая планета. Скотина, что сама научилась возводиться для себя загоны. В его сознании мелькали образы смелого и отважного солдата, старающегося изо всех сил не закричать от боли или сгорающего от безумной ярости, видя как Терний насилует его дочь. Падший желал подобное поле битвы, где люди и другие лицемерные твари отбрасывают свои маски, выпуская на волю чудовищ, страшнее которых могут быть лишь те, что не сидят на цепи, а лишь изредка спят или покорно ждут, как то обычно бывает с Мортом...
Он позволил себе усмехнуться столь категоричному сравнению "обители здоровья" с огромном полигоном для пыток. На самом деле Габриэль был не так уж и далек от правды. Он, быть может, и сам это понимал. Но, в отличии от нацистов, Терний и подобные ему врачи все же скрывали или хотя бы прикрывали свои дьявольские сущности, время от времени даже жизни спасая, играя роль обыкновенных докторов. Не такую уж и сложную роль, надо отметить.
- Вы, Габриэль, похоже не знаете, как пахнет закипающая в печи плоть, - говорил Терний со слащавой улыбкой. Будто он занимался этим постоянно: отправлял в печь больных или случайно подобранных людей, заставляя их перенести те же муки нижних уровней Ада. Увы, они мучились весьма недолго, а Тернию пришлось испытывать нестерпимый жар тысячелетиями... Пусть полиция думает о больнице все что угодно. Слухи о опытах над людьми внутри данного больницы ходили довольно-таки давно, посему ничего страшного. Излишняя осторожность порою привыкает гораздо больше внимания, чем случайно брошенные фразы случайного человека, способные как то коснуться дела.
Управляющий полицией, надо признать, оказался весьма массивным существом. Явно не в своем офисе отлеживается, поедая пончики и читая сводку новостей. Высокий Терний казался даже чуть поменьше, в основном из-за своего не выдающегося телосложения.
- Вы несколько переоцениваете собственную значимость...- несколько растянуто, несмотря на все туже улыбку, несколько будто укоризненно. Словно мудреный опытом учитель, намекающий ученику на настолько простое решение, что даже в подготовительных классах ребятня способна додуматься. - Пациент, умерший за пределами больницы, не наша забота. Благо, клиентов хватает.
- Тем не менее, не беспокойтесь. Записей о вашем пребывании не останется,- кивнул головой Терний, словно в знак согласия, мол, да-да, можем договориться. К чему диктовать свои условия?
Что-то в медицинском халате дернуло за рукав Морта. Как-то рассеянно голова чуть склонилась, переводя взгляд на весьма низенького человечка в коротком докторском халате с длинными рукавами, из которых только тонкие пальцы и торчали. Он будто сам его обрезал и подшил под свой рост, совершенно не замечая, что рукава все ещё остались не того размера. Будто из психиатрии... Этого приметного человечка сложно было не узнать. Один из хирургов. Один из тех, кто носил маску, снимая её в подземных лабораториях...
- Доктор Морт...- пропищал низенький человечек. Никто не говорит, что чудовища должны быть большими и страшными, раскачивающими огромными рогами, о нет... Истинный зверь всегда обитает в голове и в сознании.
- Да-да, я скоро подойду. У нас тут важный гость...- тонкая легла на плечо низенького человечка. Тот лишь блеснул глазенками, взглянув на массивную фигуру полицейского, кивнул и поспешил удалиться.
- Ни минуты покоя...- промолвил Терний будто в сторону. Ах, какое блаженство, неужели это скопище шакалов, именующих себя врачами, отыскали жертву для стаи, ох простите, для блага науки.
Словно Габриэля были отчасти восприняты буквально. Интересно-интересно, может ли быть семья у полицейского, бросающегося в пекло? Может ли жажда справедливости, приключений и свершений перебить семейную тяжесть?
- А у вас есть семья, мистер Кэйнер?- непринужденно и как ни в чем не бывало поинтересовался Терний.
Золотистые, но все же блеклые, глаза все так же равнодушно поглядывали за действиями управляющего полицией. Послышались ругательства врачей, проходящих все-таки мимо. Каждая тварь испытывает инстинктивный страх, находясь рядом с чудовищами, даже если их не вино. Да и главный врач стоит. Стоит ли волноваться.
Терний лишь вздохнул. Рука его так и не нырнувшая в карман все-таки дернулась, бледными пальцами хватаясь за сигарету, чуть отдаляя её от губ управляющего полицией.
- Это так же некрасиво, как если бы я торговал оружием или ставил бесчеловечные опыты над людьми прямо у вас в полицейском управлении,- непринужденно говорил Терний, будто видел подобные уже несколько тысяч раз, если не более. Затушить сигарету, благо, не трудно. Просто свернуть её в клубок. Тушить кожей можно, но ни к чему радовать себя раньше времени, кратковременная радость может усилить ломку.

0

197

Битте дритте, курка, млеко, яйки, кюкен мит шмюкен, не желаете ли господин Терний остаться? Поиграем в Ади Шикльгрубера с чаплинскими усиками и белокурую корову Еву Браун? Всю жизнь мечтал, о, йа-йа! Чур я в этой игре за Черчилля. Я тоже антифашист и много курю. Только, ребята, как-нибудь в другой раз. На сегодня адское шапито закрывается.
Потом. Все разгребу потом. Не в этой жизни.
Финишная прямая.
Врубайте кантри.
Держи лицо...держи крепче. Шарм - это секретное оружие массового поражения.
Пожав плечами, Габриэль простодушно улыбнулся, ни дать ни взять дубиноголовый, типичный представитель местных «гладиаторов» мусорных «Колизеев», где могут только драть друг другу глотки да фаршировать вонючие тела пожраной коррозией сталью и порохом, - дурачок, который знает только то, как нужно перебирать бумаги, ставить печати и кого кусать за пятку, если сделали что-то не так.
- Может быть, вы правы, - легко и без заминок согласился он. Конечно, посмотри - весь интеллект написан аршинными буквами на лице! - что этот человек перед тобой может знать? Он жил уже около сорока лет, о чем ты можешь судить по морщинам около усталых глаз и опущенным уголкам губ, но не прожил толком ни одного дня, все свое время проводя за просмотром дешевых американских боевиков. Терний, присмотритесь. Это не существо перед вами, чутье обмануло: это простой человек с простыми человеческими мозгами, он смотрит прямо вам в глаза и почему-то улыбается - очень по-доброму, а вы, должно быть, только от невнимательности не заметили пивное брюшко и холеные, пухлые пальцы, сжимающие сейчас сигарету. Дверь открытая на пару секунд. Дверь. Открытая. Шелест, гул голосов. Человек перед тобой - марочное сукно игорного стола. В его сознании тварь собирается сомкнуть клыки поперек тела врача - не подсадного человека, который заведовал здесь раньше - а личности самостоятельной и мало ли какие планы замышляющей. Много ли он знает, мало ли, в основном и частном это не имеет решающего веса. Вопрос стоит лишь в том, насколько умело собеседник умеет оперировать той информацией, которую получает извне или пригоден лишь для того, чтобы по наложенной спиртовым черным маркером разметке разрезать холодные и сальные тела безвременно почивших. И он не считает нужным противиться ей в этом прекрасном и возвышенном желании - растерзать кого-то и нова сделать так, чтобы тело ушло в зависшие дела. Их никто не расследует. Их никто не трогает даже рядом. Они никому не нужны - даже тем, кто имеет привычку копаться в чужом грязном белье.
Мужчина второй раз щелкнул пальцами и рассмеялся:
- О, со мной это бывает! Я несколько эгоистичен, но, надеюсь, вы простите этот порок, - безразлично сощуренные глаза. Мягко. Не торопясь. Не спугнуть бы. Дать понять собеседнику то, что нужно по твоему мнению - ты высокий, но не статный, у тебя не подтянутое, а рыхлое и практически грузное телосложение, глубокие тени залегли под глазами и выглядишь скорее абсолютно убитым, нежели хотя бы слегка отдохнувшим. И так до тех пор убеждать, пока собеседник не перестанет видеть тебя настоящего. Только того тебя, которого показал, - как я вам благодарен! Никак нельзя, чтобы узнали. Понимаете, порядочному ирландцу в этой стране приходится туго, ох, как туго. Вы настоящий спаситель.
Слишком льстиво и слишком приторно. Дерет по ушам.
Они обманывают друг друга. Габриэлю было не впервой рвать когти от заклятых друзей, настоящих врагов, закона и преступления, от своих и чужих, бывало летели в спину выстрелы, матерная брань, понты и  предъявы, синие мигалки полицейских машин, сорванные погоны, чужая логика, амбиции и мнения, электронные письма и смс-ки,  воздушные поцелуи, равнодушные заголовки желтых газетенок, вишневые косточки, лифчики, кирпичи, бумажные самолетики, плевки, карнавальный серпантин и картонные сюрикены. А сколько раз на дню этим занимается молодой человек напротив? Получается? Нравится? Взгляд не опустился, а упал, ухнув камнем в пропасть, на низенькую фигуру - резкое, крысиное ощущение от неприятного лица серого оттенка. Блестящие, бегающие глазки и ручки, цепкие, что твоего паука лапы.
Он добил ее неожиданно. Подавая руку, чтобы помочь подняться, захватил голову, заглянул в мутные от нечеловеческой усталости глаза, зажал виски, дернул вверх, в бок и свернул шею, ломая позвонки. Бессмысленно. Бесполезно. Хладнокровно. Как добивают раненого кабана на бойне. Не правильное в своей бессмысленности, убийство.
Замер в немом оцепенении, задохнувшись запахом смерти.
Есть ли у меня семья?
Сладкая, тянущаяся как резинка дедовых трусов, боль скользила, перекатывалась, спадала и возвращалась, окончательно облюбовав тело.
- Загляните в Рай и вы найдете там мою дочь и жену, - он внимательно вглядывался в лицо главврача, с улыбкой или без нее, пытливо или отрешенно, исподволь или прямо, - их убили. Давно. А вы?
И прикрыл нижнюю часть лица ладонью. Только не сорваться. Только не заржать цирковой лошадью, которой для задору и озорства наливают вина в ячмень. Тогда все было прекрасно. Прекрасно выпадали волосы и шерсть с изъеденного радиацией тела. Слезящиеся от красного пота глаза. Расслаивающиеся ногти и расползающаяся по швам одежда. Могила дочери в двухстах метрах от этого самого места. Ты слышишь их голова в темноте? Ужас, который раскручивает спиралью безумие. В Раю кровавая баня - но здесь нет места, где ты можешь спрятаться. Кровавая баня - ты уснешь в Раю вечным сном.
- У вас есть семья? - Вы знаете, что вон та медсестричка с рожками сейчас несет бодрый белый снежок, выразив его в увеличении «бонуса» на полтора процента от доходов всего этого поганого заведения? Ах, как цокают ее маленькие копытца по кафельному полу. В денежной сумме, скажу я по секрету, это составляло...в общем, теперь новый мотоцикл и комплект амуниции, на которую Габриэль облизывался последние пол года,  из голубой мечты превращалась в доступную реальность, - это не удобно. Семья, в смысле. Обязанности и страхи за то, что можешь что-то потерять, не так ли?
Сигарета в чужих руках - губы мужчины трогает едва заметная, совершенно искренняя улыбка. Щелчок пальцев. Третий раз.
- Ну что же вы. Приходите когда угодно - я даже подгоню вам материал, ведь для хорошего человека ничего не жалко, -  жгучий оттяг молчания. Задумчиво потирает подушечки большого и указательного пальцев друг о друга, - вы торопитесь, насколько я понимаю. Не вижу резона вас задерживать, мсье Морт.

несколько сумбурно, прошу простить.)
"сахар", "веселый снег" = кристализированные наркотики.

0

198

Терний бы поморщился, если бы равнодушие к информации абсолютно не нужной не жило в его сознании вместе с богомерзкой тварью, способный лишь преступать законы Творца. Он плохо разбирался в национальностях, ибо до его заточения такого разнообразия не было. Морт не понимал и не пытался понять, что особенного в ирландце в Токио. Даже предположений не возникало в голове падшего. Данный вопрос был слишком не интересен, слишком скучен, он ведь по сути и не касался практически его... Интонация собеседника слово бы изменилась или быть может Терний прислушался повнимательнее? Решительно было непонятно: издевается ли или же шутит этот якобы человек или, быть может, ирландцы действительно испытывают какие-то трудности в сравнении с прочими. Другое дело, что Морт, помимо всего прочего, не знал как отличить ирландца от обычного человека. Подумать только, сколь бурную мыслительную деятельность способны вызвать небрежно брошенные бессмысленные слова. Умелый слушатель порою сам может придумать смысл, о котором говорящий и вовсе не догадывался. Благо, от подобного падший был убережен. Он не пытался относиться пренебрежительно, наоборот! Своим видом он показывал реакцию более или менее напоминающее участие или рассеянное внимание, коим обделяют слушатели собеседников, когда информация кажется бессмысленной и несущественной...
Он лишь кивнул, оглядывая управляющего полицией с ног до головы ещё раз. Многочисленные раны будто кричали о отваге и доблести. В прочем, сомневаться в этом не приходилось. Только в фильмах защитники справедливости своим ростом превосходят горилл. Тяжелая работа всегда изматывает. Правда, странно он себя ведет... Тем не менее, мысли эти во мгновение исчезли из сознания Морта, перестав беспокоить падшего своим присутствием. Ему не было дело до этого. Терний, безусловно, маньяк и преступник, но маньяк, которого не волнует полиция. Одна полупрозрачная маска для всех, даже для предполагаемых врагов, - это весьма удобно. Не стоит усердствовать при попытке скрыться и снять с себя подозрения.
Хо-хо, быть может, старость лица и видимая его усталость -  боль от утраты. Терний слышал, что столь сильная душевная боль сказывается и на внешнем виде, правда, он подобную не испытывал никогда.
При упоминании семьи улыбка его расширились. Если бы не блеклые глаза, то перед Габриэлем стоял бы не ангел, а вурдалак с запашком пернатого.
- Не завидую я вашей семье...- голос мог даже глумливым показаться. Чем выше заберешься, тем ниже упадешь. Откуда же падет душа с небес? Уж точно не ниже, чем пал Терний. Из серафима в пернатое чудовище.
- Я - человек не семейный,- падший не изображал на лице невообразимую горечь и тягу одиночества. Благо, о преимуществах холостой жизни он знал и не только по наслышке. - Как понимаете, меня страх возможной потери не пугает. Наша работа опасна в основном для пациентов.
Терний даже приподнял бровь, сократив пространство, выделенное для улыбки. Предложение в какой-то степени действительно было неожиданным, хотя, конечно, было сказано оно явно не серьезно... В прочем, было бы забавно забирать жертв из лап полиции. Стало бы гораздо проще работать, многие врачи ведь наложить в штаны готовы, узнав, что в больнице блюститель закона.
- Непутевые сотрудники или неисправимые преступники?
Разговор более всего напоминал забавный фарс. Непонятно даже догадывается ли о чем-то собеседник, двигают ли им какие-то скрытые мотивы. Говорят, что зверь зверя видит издалека. Видел ли Габриэль чудовище или предпочел не обратить внимание, как то сделал беззаботный и равнодушный Морт, который и не пытался находить хищников, забредших на его территорию. А быть может делал вид, что не находил...
- Не тороплюсь. Я, как и вы полагаю, не могу опоздать, приходя во время всегда. И не важно, что там показывают стрелки часов,- беззаботно сообщил Терний, махнув бледной рукой. Управляющий полицией ведь сам такой. Иначе почему он, уже вполне здраво мыслящий и способный ходить, сидит тут, не желая задерживаться в больнице?

0

199

Улицы------------->

Идти в тридцатиградусную жары при таком параде как Джек - не самый лучший вариант. Тело задыхалось под плотной тканью черного балахона, а еще та тяжелая сумка. Ну куда от этого сейчас ценишься? Пришлось идти дальше, низко опустив голову, пряча глаза под челкой от такого противного солнца. Бесит. Как же бесит. Этот палящий диск. Издевается надо мной? Пытается что-то доказать? Как глупо. Рано или поздно ты покинешь это небо, уступая место луне. Твое прибытие тут лишь миг. А я... Я все еще живу. Уверен? Может существуешь? Что за шорохи в моей голове? Этого не должно быть. Совсем напекло, что не признаешь меня? бедняга... Если кто и существует, то это ты... Дальнейший диалог слишком бессмыслен, чтобы тратить время и мое терпение на его описание. Шинигами просто продолжал свой, не такой уж и долгий, но все же многострадальный путь до больницы.  Может прочие люди не замечали его, или это он не замечал их. Это вопрос... Еще подумаем. В такую погоду даже такое занятие, как курение, вызывало преждевременную рвоту. Жуткое ощущение, от которого не сразу можно избавиться. Но не будем так долго мучить нашего hero. Вот уже была видна больница.
Как же осточертело мне это место. Надо было помочь тому "доброжелателю" подорвать это здание по-лучше. В конце концов я Бог Смерти. Разве это не будет считаться выполнением моей работы? А... Не вериться, что я когда-то помогал этим людям. Хотя... Вот именно. Ничего не делал. Только просиживал в том кабинете или в морге. Морг? Да... То прохладное место с целым костром приятных запахов. Да... И чего меня дернуло тогда? Нет. Все было не просто так. Попробуй создать план на всю оставшуюся свою жизнь. Почему-то вспомнилось зеркало, и Джек тут же затормозил. План? У меня уже есть один план... Тронулись. О? Ты про это... Как не дальновидно. Ничего. В конце я устрою себе перерыв.
Как хорошо было, когда согнутое чуть-ли не на пополам, тело оказалось в тени здания. Маленькая благодарность, не более. Все тот же взгляд, не имеющий не души не совести. Может было? Нет, не пробуйте этим рассмешить меня, будет жалко выглядеть... Особенно сейчас, когда Джек больше похож на зомби, чем на человекоподобное существо. Все го лишь шкура, маска.
...Небольшая отдышись, пошли дальше. А там все как всегда. менялось дежурство. Новички, свежие огурчики, что прибыли с институтов, сновали туда и сюда за своими сенсеями, с широко раскрытыми глазами. Там не было паники, лишь растерянность. Взять одного из них, и вот вам палач человеческий жизни. человек убивает человека. Классика... В приемной горел телик, где сейчас показывали вечерние новости. Там говорили о двух трупах, мужчины и молодой девушки, что были обнаружены утром. мужчина был найден на улице жилых домов с передушенным горлом. А девушка, девушка...  Молодая девушка студентка была найдена на дне фонтана с перерезанным горлом. Недавно Блек представлял. Как мать с детьми или молодая пара с интересом обратили внимание, что в фонтане вода странного цвета, розоватого, или... Подойти по ближе, а там... Здесь должен был раздаться крик ужаса, а может даже и стук... Так ему представлялось это. Про того мужчину, который просто попался под "горячую" руку, парень уже позабыл. Но сейчас... Сейчас вообще было не до того. н просто прошел по коридору к лифту, не меняясь в лице. а с чего ему меняться? Не разу не слышал о нахождении трупов? И все равно, что это его рук дело. Это уже прошло. Он уже надышался этим ароматом, ощутил чужой пульс у себя в руке. А это всего-лишь телевизор, бездушная коробка, которая пахнет статическим электричеством.
...Так! Идем дальше. Лифт... Нужный этаж, неприятный, но уже знакомый "Дзынк", пошли дальше. Секретарша при входе, даже рукой махать нету смысла. Опять взгляд, что провожал в спину. Тупость. Одно и тоже. Без разницы. такое возможно? Я склоняюсь к тому, что все круглое. Тогда может стоит разорвать этот круг? Дико звучит... ну вот. Опять этот кабинет. Джек упал в кресло, что было за его рабочим столом. Лень с усталостью, хотя наверное это одно и то же, навалилось, душа за горло, заставляя голову опустить ниже. руки так же опустились, роняя сумку на пол.
-Как бесполезно... Ты это про себя7 А? Про... Нет. Просто мир - бесполезен. Зачем все это, если все имеет круг. Дэжавю. Это можно сломать? Это надо сломать! Какие высокие цели ты ставишь...
Прошло еще минут пятнадцать, после чего, Джек принял нормальное положение за столом, включая компьютер. Долгая загрузка. Раздражает... А потом поиск бланка. Раздражает... А потом еще все это надо было печатать. Ксо... Вот так справляются с проблемами - бегут! Весело? мне нет. Но Джек слишком ленив и самолюбив, чтобы продолжать мучить себя подобным способом. Истязания, насилия - пожалуйста. Но саморучное удушье собственного "Я" - это просто сверх предел всякого мучения. но чаще всего люди именно так и погибают. просиживают в офисах свои души, так и не понимая ничего кроме программ на компьютерах и то, что канцелярские принадлежности офиса тырить плохо. Но что нам до этой мелочевки, мы сюда увольняться пришли. Улыбка на лице... Не вынимая из принтера, пусть так и лежит... Только ключи от кабинета оставил на столе, выключил машину, вышел. Та "милая" барышня секретарша Хочу убить ее! что-то хотела сказать, приставая со своего места, но быстрый уход парня не дал это сделать. все... Поезд ушел. Еще встретимся...
...Как хорошо было, когда покидал это место с сознанием дела того, что больше не связан с ним. Остановился за дверями. Был тенек, было хорошо... Достал пачку сигарет, закурил. так было лучше... Но все же удовольствие так и не высветилось на бледном лице шиникгами. Взгляд был потерян. предупреждая о том, что "хозяина нет на месте, стучитесь громче".

0

200

Обманчивая вежливость и благодушные улыбки.
Хищные оскалы и тесаки за спиной.
Я тоже не завидую своей семье.
Дурное настроение никогда не спрашивает, можно ли зайти на огонек, и к тем, кто так не желает его принимать, оно приходит с еще большим рвением, чем к тем, кто его ждет.
- Им есть, в чем позавидовать. Во всяком случае, они счастливы у Престола Всевышнего, - слушый - слышишь? Ты должен думать, что человек перед тобой верит в Высшие Силы и преклоняется, как и все людишки, перед Ним. Голосом, Оком, Солнцем, Богом - думать, что так, и догадываться, что ненависть к белым крыльям присуща не только тем, кого пинком под зад отправили в полет к земле. Прямо вниз. На острые камни и да, да, черт возьми, тебе было больно. Всем тварям в белых хитонах должно быть больно. Они должны гореть насмерть, они должны жрать сами себя, только так они заслужат прощения.
«Все будет хорошо. Я настойчив, ты знаешь…»
И пустота.
Обломанные крылья и содранные ногти, которыми ты должен цепляться за жизнь.
Только на мгновение во взгляде Габриэля проскальзывает тенью оно - то, что повергает в ужас смертных и бессмертных, то, что олицетворяет собак, зверей, существ с глазами, как лампы, с острыми клыками, длинными лапами. Глухой удар о холодные камни. От него - только тень. И злая усмешка:
- Опасна и трудна.
Он следил за ним. Габриэль за этим странным парнем, от которого за версту несет палеными перьями и только будучи пьяным или под наркотой, он не догадался бы. Не так, как в бинокль, с расстояния в лигу, наблюдают за силуэтом в обрамлении лучей плафона, не так, как с научным фанатизмом выслеживают самку дикобраза, не исподтишка, затаившись невидимо. Не скрывая, не отводя глаз. Сама собой, эта импульсивная манера, зависимая от флигеля настроения, каждой секунды, которая могла изменить направление на противоположное...заставляла обращать внимание. Безыскусственная, натуральная, она привлекала чем-то вроде силка. Он не имел ничего против тонкого умения лгать, плести паутину из слов, каждым из них завлекая живое создание ближе к уготованной участи. Закон природы, беспощадный в проявлениях, но справедливый по сути.
- И те, и другие и, о Боги, не могу даже сказать, кого у нас больше, - едва не всплеснул руками мужчина, но вовремя сообразил, что слишком ударит по вниманию. И так фальшачком резануло по ушам, -
Тупыми лезвиями секунды вырезают в сознании непостижимый и сложный узор. Он снова и снова пытается разобраться в мотиве, но рисунок заливает тонким слоем полупрозрачной крови. Легкие разрывает подступающий к горлу крик, но ни единого звука не срывается с его губ.
Он стоит посреди холла и затравленно смотрит по сторонам.
Габриэль едва прикрыл глаза, как почти сразу оформившаяся боль проникла в его сознание. Именно сейчас так не хватало этого «особенного рычага», который привык руководить его действиями, чтобы он хоть ненадолго смог расслабиться и отдаться во власть всех своих мыслей, если бы он только мог увериться, что сумеет вовремя остановиться. И в этот раз получилось. Но получится ли в следующий? И сколько времени пройдет, прежде чем он наступит? Бесполезно было обращаться к твари - кровожадное существо уверено оказывало лапой на того, кого разумно считало своим праздничным ужином на шкурах у камина, но никогда не могло дать дельный совет. Дельными советами занимались всякие волки, львы и тигры, а Тварь...Тварь не считала нужным опускаться до тех низин и становиться абсолютным примитивом в то время, когда могла творить и править. Они были похожи. Человек и Чудовище.
Два трупа. Человек глухо ругается сквозь зубы, а Чудовище медленно поворачивает голову. В пол-оборота к Тернию. В пол-оборота к телевизору; его видно даже отсюда, из коридора, и вот они, лица - мужчина и девушка, бурые комки свернувшейся крови в фонтане, замызганный асфальт и осколки битого фонаря.
- Слишком рано, - шепотом и, чуть громче, но все еще сверля взглядом далекий экран, - падшие ангелы редко находят свое место в больницах. Еще реже они спасают кого-то.
Собственное лицо с недавних пор иногда поражало отражениями, подсмотренными зеркалом. Стоило коже избавиться ото всех взглядов, способных препарировать вздернутые вверх углы губ и проникнуть за глянец спокойствия, царящего на поверхности зрачков, эти предатели обретали естественность. И она была несравнимо глубже, насыщенней и, чего таить, эмоциональнее, нежели напыление, которое приторным сахарком прикрывало доселе. Улыбка сползала намокшей тушью, доброжелательность и аристократическое благочестие слетали, обнажая чувствительность, которая пустила свои корни настолько глубоко, что расстаться с ней было несравнимо сложнее, чем вырвать из мерзлой земли куст диких роз. Голыми руками.
- Здесь давно все сгнило и каждый второй - добро пожаловать, - взгляд, наконец, снова остановился на собеседнике. Прочитать по глазам - так ловят дошкольников. Угадать в интонациях - менеджеров младшего звена. Разглядеть в поведении - мастеров рукопашного боя, - do not touch without permission и все такое. Вы такой же, Терний. Как и все они.

upd. прошу простить, состояние не позволяет править ошибки.

Отредактировано Gabe (2010-06-28 00:37:34)

0

201

Терний случайно, считай автоматически, припомнил время, когда крылья его были белее снега, а во время полета из-за своей сияющей ауры он более походил на комету или падающую звезду. Тогда он не знал истинного наслаждения агонии и прелестного вкуса крови, равно как и не знал жажды. Морт признавал, что находясь у ног Владыки Света, чувствуя его благодать, его силу, бурлящую в теле, ощущаешь себя счастливым. Но Терний ощутил себя и всемогущим, не равным богу, по способным принимать за него решения, истолковывая заповеди и законы на свой лад. Властолюбие то было или гордыня? Сейчас уже не важно, ибо Терний за все это успел расплатиться. Расплачивается и сейчас, хотя и нисколько не ощущает тяжести наказания.
- Возможно-возможно...- задумчиво как-то произнес Терний. Чудовище все ещё носило в себе пресветлые воспоминания, которые мрак поглотить на в состоянии. Оно порою заглядывало в них, когда-то желая стать снова носителем и владельцем сверкающих крыльев, позже мечтая о одном лишь божественном присутствии, ощущении, что сила его внутри тебя. Сейчас же кровожадная тварь жаждала лишь силы, способной уничтожать целые деревни в мановение ока. Господь отобрал у падшего всю силу, сбрасывая не на землю, а в Адские глубины на бесконечные муки, к бессчетному количеству смертей от лап прожорливых и свирепых тварей - совершенно лишенных разума демонов. То, чем сейчас обладал Терний, лишь крупицы былой мощи.
Голова чуть в сторону. Золотистые глаза неспешно перешли от идущего санитара к больному с перебинтованной головой, переводя взгляд выше, на часы, что висели над входом. Время - страшный враг любого смертного, а уж тем более бессмертного. Передвигаясь всегда в одном темпе, оно умудряется убеждать других в обратном. Дни приравниваются к мгновению, а полчаса кажутся невыносимо долгими, если и вовсе не бесконечными. С этим управляющим полиции он говорил довольно-таки долго. Неожиданно, Терний ведь редко контактирует с прочими разумными тварями. Доктора, режущие людей в недрах больницы, не в счет, ибо чудовища порою находят общий язык. А порою они раздирают на куски друг друга...
- Слишком рано
Взгляд обратился резко к полицейскому. Неспешно и голова вернулась в исходное положение. Тон изменился. Медленно, но верно менялся и взгляд. Казалось будто и лицо менялось. Забавно, как одна лишь мимика способна превратить тебя в совершенного иного человека. Неужели закончили играть в добропорядочных граждан? Или господу полицейскому надоел этот фарс. Это было бы опасно, но Терний полагал, что ему пока что рано опасаться...
- Разумеется. Ненависть растет в душах многих веками, а многие жаждут получить прощение и избавление благими делами,- столь пафосное изречение было сказано совершенно буднично. Вычислил все-таки крылатого грешника? Стоит ли опасаться разоблачения истинного происхождения в городе, кишащем такими тварями? Уголки рта чуть вверх, расширяя ухмылку. Даже белые зубы чуть показались. - Наивные. Не понимают, что Господь не может любить медицину,- усмехнулся Терний. Может ли любить Господь тех, кто мешает людям закончить пытку под названием "жизнь"?
Ладонь оказалась у рта. Тихий смех, слышимый из гортани, более всего напоминал прерывистое шипение. Змеиный смех будто предвестник пробуждения чудовища. Но нет, ещё слишком рано. Сгнило. Да, Терний почувствовал это почти сразу. Неужели и управляющий полицией нашел звериные взгляды. Определенно чудовище видит других чудовищ.
- Как это жестоко ставить меня вровень со всеми остальными...- притворно разочарованным голос, будто обиженно, сказал Морт. Гнилые душонки грешных людей и кровожадное чудовище Морта...

Отредактировано Терний Морт (2010-06-30 17:56:34)

0

202

Ненависть. Черная земля, забившаяся под ногти. Черный парасоль. Охотнички за кровью вокруг наших голов, летящие на тоненьких крылышках. Напитанная личинками, в доме тысячи червей. Черное, белое, грязное, серое. Белые черви смердят и копаются, в большой куче, величиною с целую планету. Ненависть - основная слабость серых червей - это карма опарышей. Потом приходит всепоглощающий страх. Корни наших страхов, чаще всего, гнездятся в нашем тщеславии.
Кости воспламеняются при температуре 760 °C.
И этим уже все сказано.
Но, в сущности, это не имеет значения?
Мы все рассыпемся в прах и станем неотличимыми друг от друга.
Слегка дрожащие пальцы закатывают рукава рубашки. Левый, правый, стряхнуть мелкие соринки с майки, выпущенной поверх брюк. Взлохматить наиболее здоровой рукой рыжие волосы - «зализать» назад так, чтобы стали видны глаза. Широко распахнутые, они, всего на мгновение, заиграли тем безумием, какое присуще всем псам, что рехнулись от запаха тухлой крови у высокого забора скотобойни. Ассенизаторы чужих чувств и остатков тел. Прекрасные в своей уродливости покрытых язвами и струпьями тел. В этом городе - каждый второй прячет свою безобразность под слащавыми масками и добрыми улыбками, словно прокаженные на празднике неживых и не мертвых, но стоит поддеть затянутой в перчатку рукой край маски - и отшатнется испуганным насекомым от огня тот, чье лицо изъедено лепрой. Маленькие черные мушки. Три колбочки под хвостом Ослика Святого Иосифа и Габриэль продаст их с радостью любому, чья ставка перебьет. Чья цена будет выше.
Не страшно?
Рано еще бояться. И, конечно, визави не думает даже насторожено присмотреться.
Мужчина едва заметно приподнял брови и, одновременно с тем, уголки бледных губ - почти усмехнулся. Терний был не из тех, кого можно было ловить по интонациям в голосе или зашифрованным посланиям во взгляде. Он интересен для оборотня, пожалуй, только этим. Не легковерен. Не улыбчив. Было время, когда покорение боли было единственным, на что можно было надеяться, было единственной возможной целью. Было время, в котором счастье или радость - просто бессмысленными «не-словами» слетали с влажных губ, и в любом случае, они были нежеланные и неуместны. В то время рождались такие - обиженные, оскорбленные, оставившие и свою честь, и свою гордость на хрустальных ступенях: по правде, Габриэлю всегда хотелось несколько более тесного общения с некогда Пресветлыми.
- Благими делами вымощена дорога в ад, сказал кто-то умный... - он перехватил о пробегающего мимо парнишки в халате, замызганном, судя по всему, несвежим кофием, ручку и папку с бумагами, из которой вытащил всего один маленький листок. Написал короткий номер, протянул визитной карточкой Тернию - с издевкой во всей своей позе и всем выражении лица, - ...он был не прав. Добродетель, которая старательно искупает свои грехи, не ждут даже там.
В этом главврач, конечно, попал в точку. Врачи, как палачи, должно быть не устраивали Его - иначе почему страдали и шутили по жизни, борясь со смертью в партерной борьбе, сшибая столы и стулья, сбивая абажуры с ламп и срывая картины со стен? Все должно быть естественно, а если кто-то начинает вмешиваться не в свои дела, вытаскивая грешника из самих острых когтей чертей и демонов, то...то и Его тоже можно понять.
Короткий глухой смешок. Захлопнувшаяся пасть огромной твари. Заслонка в печи. Дохнуло смрадом крематория.
- Неужели падший может быть чем-то хуже или лучше? - с наигранным состраданием спросил Габриэль, едва удержавшись от того, чтобы не всплеснуть руками. Вместо этого повторил взгляд собеседника в сторону часов и присвистнул, - но все же предпочту остаться жестоким. Мне пора, Терний - жаль, жаль, что время неумолимо играет против нас. Надеюсь на нашу встречу. Скорую встречу.
То, что думают о нас другие, развеется, как дым на ветру. Пусть думают что хотят. Махнув рукой, мужчина двинулся к выходу из больницы: не поспешно, уверенно и спокойно. Но во внутренней спешке скорее избавиться от противного запаха медикаментов. И перьев. Черных перьев, от которых хоть закрывай нос лапой, а никуда. Два убийства. Два трупа в местный морг.
Кости воспламеняются при температуре 760 °C.
И этим, пожалуй, уже все сказано.

/на листке - мобильный телефон Габи./
--> Здание полиции.

0

203

Знаете., бывает так, что вы открываете глаза и не узнаете места. Люди вам кажутся чужие, а потом вспоминаешь, что это нормально. Здания не признают тебя, а потом понимаешь, что это ты отверг их когда-то. Ты открываешь глаза и кажется, что ты в другом теле. Руки, ноги, даже мысли как-то отдельно. Будто все идет на автомате. Вот идешь по дороге на работу или на учебу, думая о чем-то неземном, а ноги идут и идут, по выученному пути. Бывает так, что остановишься по среди дороги, ведомый своими мыслями, сбивая ноги столку. Ты стоишь, опустив голову, не думая о том, что смотришь на белые полоски пешеходного перехода. Ты стоишь. Ты стоишь. Кажется, что тебя тут нет. А в этот момент какой-нибудь тип лихо выворачивает на дорогу, даже не думая останавливаться. И только в последний момент он узнает на дороге человека, которого тут нету. На лице того нарушителя правил дорожного движения появляется жуткая гримаса. Расширенные глаза, где читается неясность ситуации, но ясность последствий. Нижняя челюсть будет смещена немного в сторону, приоткрывая часть зубов. Руки на руле готовы повернуть в другую сторону, избавляя от будущих проблем и смертей. Ведь точно убьет. Но руки не делают нужных резких движений, а глаза не зарываются и смотрят на ту фигуру с поникшей головой. В этот момент тому водили интересно собьет ли он его. Вам смешно? А человека же сбили. Да... Красиво подлетела эта фигура в верх, падая потом головой в низ, в воздухе складываясь в позу зародыша. Так родились, так и умрем... Это тело, которое потеряло свою душу в верхней точке своего взлета, падает на асфальт, горячий от покрышки. Еще небольшой отскок, выпуская последний воздух из легких и все... Обувь найдется где-то поодаль от основного. Шея будет неестественно вывернута, из раздобренного черепа польется кровь. Таз тоже будет вывернут до предела, оставляя ноги без малейшей возможности держаться нормально. Красивая картина, достойная аплодисментов.
До чего нелепая смерть. Умираешь и даже не понимаешь этого, а ощущаешь только боль. С этой Болью и в Рай и в Ад... Красиво, но если только смотреть на это, без участия.
Открываешь глаза, а солнце уже прячется от озлобленных горожан, которые мечтают о прохладе и глотке чего-нибудь холодного. Джек облизнул свои сухие губы, поворачивая голову. Хорошо, что он не стоял на проезжей части. А то лежал бы сейчас уже на грязной дороге. Единственный плюс, что больница рядом. Джек только ухмыльнулся своим мыслям, которые сложно объяснимы, и вышел из-под крыльца.

--------------------------->куда-то

0

204

Полицейский ушел и закончился наконец фарс. Пусть, будем считать это обыкновенной тренировкой или проверкой для подобия человеческой маски. Рано судить, как он справился, но в душе Морта не было волнения. Безусловно, не боясь смерти, он не желал быть заточенным, но не видел ничего страшного в человеческой тюрьме. Выдержавшего муки Ада, не пугают голые стены и обыкновенное заточение. Полиция не способна отобрать столько же, сколько отобрал у него Создатель. Потеря божественного присутствия и благодати творца - единственное, что падший не желал испытать вновь.
Падший несколько апатично и неспешно осмотрелся. Он бы поспешил навстречу блаженному океану боли, он бы изрезал на части подопытных, окунул бы их в океан боли с помощью оборудования, что находилось в больнице. Медицина может быть на удивление жестокой к человеку. Спасатель может и утопить, вместо того, что бы вытащить из воды. Повесить на шею спасательный круг, набитый камнями... Сейчас некуда было спешить. Рабочий день заканчивался, персонал и больные медленно, но верно начинали расходиться. Терний не боялся властей, но все же не был полным болваном, лишенным рассудка. Не стоило использовать электроэнергию ночью. Подземные лаборатории забирали её слишком в больших количествах, если днем это незаметно, то ночью они слишком ясно бы бросались в глаза.
Он заметил невысокую фигуру в белом халате. Крысиный взгляд маленьких, как семечки, глазок обратился в сторону Терния. Легкий кивок. Падший кивнул в ответную. Он не слишком жалел о времени проведенном с управляющим полицейскими, ибо то было весьма занимательно и забавно, но его жажда крови все ещё не была утолена.
Внутренний зверь скалил зубы и шипел. Он не желал более сдерживаться. Терний его прекрасно понимал. Он вернулся в кабинет, сменив свой халат обратно на пиджак. Пусть, он успеет развлечься с подопытными. Сейчас он хочет дать чудовищу погулять, отправиться на поиски дичи...

---->Колодец в центре площади

0

205

Детская площадка---------------

Даже если город весь и спал, то больница работала. Такое большое светлое здание. Оно все светилось, по крайней мере снаружи. Джек остановился перед пустой проезжей дорогой, чтобы посмотреть на это здание. Просто какой-то "рай", а не работа. Усмехнулся он и пошел вперед. На руках его мирно лежала молодая девушка, бледная лицом. И с чего такая забота? У самого руки в крови... Но я же не могу оставить все так. Я ее Хозяин. Знал бы ты, как Охотники поступают со своими слугами! Что за чушь? не не слуги нужны, а помощники. Никогда Джек не думал о сахарах, как о ничтожных или слабых существ.
...Он вошел в больницу и на его счастье, на дежурстве была молодая девушка, видимо только вышла из института. Она не могла знать, что когда-то, а именно несколько часов назад, Джек был тут начальником. Вид девушки без сознания сильно озадачил молоденькую медсестру. Но Джек не думал ждать ее. Он прошел дальше, нашел свободную палату. Никого не дожидаясь, Джек уложил Элис на койку и занялся капельницей.
Прошло около двадцати минут, и Джек уже покидал это светлое здание. Перед уходом оставил только записку и попросил медсестру отдать потом ее девушке, когда та очнется.
В записке было следующее: "Это был Джек. Не ищи меня. Я могу уехать из города."
И вот парень покинул свой бывшую работу так, что про него уже никто ничего и не вспомнит...

---------------Парк.

0

206

Белый, до рези в глазах белый потолок. Без трещин на штукатурке, без следов грязи, просто белый, холодный, почти как дома, только вот… Девушка поняла, что, наконец, очнулась и рывком села на кровати. Тело тут же сковала острая боль, от чего пришлось лечь обратно. Белый больничный потолок. Руки машинально потянулись к голове и мягко легли на виски, дабы унять болевые ощущения. Пальцы замерли на повязке, закрывающей затылок и лоб.
-Где я? Но вопрос так и остался без ответа. По близости не было никого. Поняв, что видимо находится в больнице, Ами сделала еще одну попытку подняться. На этот раз все было более - менее спокойно. Спустив ноги с кровати, девушка без особых усилий обнаружила, что находится в больнице. Справа на тумбочке стояли какие-то лекарства, рядом, на не высоком кресле аккуратно лежала ее одежда. Скинув с себя простынь и оставшись в одной не длинной рубашке, девушка медленными шагами направилась в сторону кресла. Взгляд же непроизвольно остановился на зеркале. Распущенные волосы, светлая кожа была еще бледнее, чем обычно…и эта странная повязка на голове. Как же она попала сюда? Что произошло? Причинно – следственные связи совсем не спешили выстраиваться в сознании.
Белая рубашка бесшумно упала на пол. Девушка потянулась за своим светло - сиреневым сарафаном. Боль в теле постепенно утихала, что позволяло переключиться и вспомнить хотя бы наиболее ключевые моменты, до того, как она оказалась здесь. Задание – ночной клуб – город – крыша дома – выстрел…Выстрел? Пальцем Ами аккуратно дотронулась до повязки на затылке. Значит это существо все же поймало меня. Почему я не успела среагировать? Хотелось бы знать… Но того, как она попала в это место, и то, почему после такого ранения все еще была жива, девушка недопонимала. Снова…бессмертна, словно феникс. Как глупо. Закончив одеваться, Ами подошла к небольшому столику, на котором была оставлена еда – суп, овощной салат, что-то вроде каши и чай. И еще там была записка, видимо предназначавшаяся для нее. Прочитав и осознав смысл этого небольшого письма, девушка стала по – немного понимать, что в действительности произошло и, как она оказалась здесь. Она решила, что поблагодарит Джека, когда в следующий раз встретится с ним.
Единственное, что все еще оставалось непонятым – было количество времени, проведенного в больнице. Несколько часов? День? Или может быть вообще неделя? В любом случае, для начала нужно было поесть. Конечно, из-за головокружения и легкой тошноты есть не хотелось, но для организма это было необходимо. Еда была теплая, видимо кто-то принес ее совсем недавно. Странно, что сейчас в больнице было очень тихо. Через силу доев то, что находилось на подносе, Ами собрала свои вещи и вышла из палаты. По физическому состоянию ей наверняка было бы лучше остаться в больнице. Но снаружи у нее все еще оставались незавершенные дела.

--------------> Дикий пляж

Отредактировано Elizabeth (2010-08-08 22:32:42)

0

207

<=== Особняк Алекса.
Машина скорой помощи буквально влетела во двор больницы. Сразу же вокруг больных началась суета. Тини-Тини во всей этой суматохе была только помехой, её два раза чуть не сбили с ног. Больных уже увезли в реанимацию, мышка попыталась последовать за лечащим врачом, но тот двигался быстрее Тини и догнать его не было возможности. В реанимацию попасть тоже было невозможно, оставалось только ждать. Это просто невыносимое состояние, когда ты ничего не можешь поделать и остается только томительное ожидание. Одна медсестра выскочила из комнаты и тут же обратила внимание на мышку. Так как Платье Тини было измазана в крови, медсестра  стала спрашивать, не ранена ли сама Тини. Девушка с раздражением ответила:
-Все со мной в порядке, вы лучше больными занимайтесь!
Сохранять спокойствие в данной ситуации получалось меньше всего. Несмотря на то, что Тини и Алекс познаккомились всего несколько часов назад, мысли о том, что он может умереть приводили в ужас. Девушка беспокойно озиралсь вокруг и все время пыталась себя успокоить, то и дело повторяя про себя, что все в порядке, в больнице хороший персонал, что рана Алекса не смертельна и что смерть от кровопотери мастеру тоже не грозит. А о раненой женщине мышка уже даже не вспоминала, ведь они были не знакомы, Тини не знала даже её имени.

0

208

<=======Особняк Алекса
Вожака ввезли в реанимацию и сразу же реаниматоры, хирурги и прочие специалисты облепили его со всех сторон. Они что то кричали друг другу, просили....Но сам Алекс этого не слышал. Его сознание находилось на севере среди его друзей. Он вел отряд и все было отлично. для хода у них имелось устройство, которое вставлялось каждому в ухо. И имелся микрофон. Передача звука выполнялась по средствам радиоволн. Вожак ставил определенную мелодию и отряд двигался в ее ритм. Вот и теперь Алекс поставил свою мелодию и отряд очень быстро двигался к цели. Он так увлекся, что совсем позабыл кто он есть вообще. Его схватили за плечи уронили в снег,стали трясти и бить. Во всей этой суматохе он вообще ничего не понял.Он пришел в сознание и увидел врачей вокруг себя. Те удивились, насколько быстро он пришел в себя.Ему сделали переливание, благо нужная кровь была в наличии. Алекс захрипел и потом неожиданно для всех присутствующих заорал во все горло:
-Отряд,назад тут опасно!Спасайся кто может!Все в рассыпную-помошник и старший-охранять груз!-Алекс соскочил со стола и вылетел из палаты.Врачи оторопели.Такое впервые за всю их практику. Свосем недавно он умирал-а теперь убегает. Его нужно поймать как можно скорее-ведь его жизнь все еще под угрозой-и по сему все бросились его догонять. Алекс бежал что есть сил-он думал что это нападение. Он еще не понимал что уже в реальности. Его мозг отказывался работать на него. догнать того-кто всю жизнь занимался бегом в полярных условиях будет не так то просто. Только чудо может его поймать.
В коредоре, где сидела Тини было тихо. Вдруг шум,возня.Из-за поворота вылетел Алекс. Весь обнаженный. Из руки что-то трочит. Он бежит и блажит что есть сил:
-Попробуй догнать-морда белая!Ты меня не поймаешь!Главное подальше от отряда уйти,а там мы с тобой уж побьемся.-пронесся он мимо мышки.следом за ним бежали врачи и тоже орали,но только одно слово-"лови". Алекс применял одну из своих способностей-силу и скорость. Если он выйдет из больницы-его уже не поймают простые врачи.
-Вы его подруга?Ловите его скорее-его жизнь все еще под угрозой.Если его не поймать-он может умереть!-протараторил ей врач и пустился вслед толпе.

Отредактировано Алекс (2010-08-27 04:35:06)

0

209

Соломея

Первый день осени. Нормальные дети в это время сидят в школе над скучными книгами, слушают монотонный голос учителя и изо всех сил стараются не заснуть. И только один ребёнок в этом большом городе был сегодня абсолютно свободен.
Маленькая девочка в стандартной форме ученицы младшей школы сидела на подоконнике больничной палаты и болтала ногами. В окно весело светило солнышко, светлая головка малышки светилась в ярких лучах, напоминая нимб. Милое кукольное личико, голубые глазки, лукавая улыбка – ангелок, да и только. Но в глазах, где-то на самом дне, притаилось что-то совершенно недетское.
Большие электронные часы в палате показали 12:00. Пора – решила Соломея, и, мягко спрыгнув на пол, подошла к кровати. На ней спокойным сном спала то ли девушка, то ли девочка – кто их эльфов разберёт.
- Игрушка! Ты - моя новая интересная игрушка, - тихонько пропела девочка, усаживаясь на край кровати.
И как она её раньше не заметила? Ведь игрушка появилась в городе давно, но только вчера они случайно увидели, что скрывается за невзрачной внешностью маленькой бродяжки. А здорово всё-таки братик придумал! Хотя Соломея предпочитала куклы, а не машинки, было очень весело смотреть, как разноцветные коробочки влетают друг в друга с шумом и визгом тормозов.
Девочка легонько дунула на лицо эльфийки, выдёргивая ту из очередного приятного сна.
- Ну как, тебе понравилось? – она с любопытством вгляделась в игрушку, в глазах плясали весёлые искорки.

0

210

Шоссе ===>

Цветные пятна прыгают перед глазами, будто в детской игрушке из прошлой жизни. Красные, зеленые, желтые - с места на место, вперед и назад, кружатся в дурацком танце, будто в амфетаминовом бреду. Звуки глухие, будто она зарылась с головой под подушку, спряталась от всех.. эй, когда она последний раз спала на подушке? Наверное тоже в прошлой жизни, где были игрушки, вкусная еда, одежда... А сейчас? Машина, девочка, игра... может был сон, всего лишь глупый сон голодной бродяжки, уснувшей где-нибудь в подворотне, в обнимку с крысами?
Глаза открылись не сразу, явив своей хозяйке белоснежный потолок, лапму в белом плафоне, окрашенные бледно-желтой краской стены. В нос прокрался едва уловимый больничный запах - такой ни с чем не спутаешь. Больница? Зачем? И что с ней произошло?
На резкое движение голова отозвалась колокольным звоном, и Нэл поспешно улеглась назад. Что произошло?
- Игрушка! Ты - моя новая интересная игрушка девчонка из машины была тут как тут, на этот раз нарядившись в чистенькую школьную форму. Да кто она, Дьявол ее забери?
Нэл хотела было что-то сказать, но распухший язык ворочался неохотно, порождая лишь неразборчивое булькание. Ужасно хотелось пить.
- Ну как, тебе понравилось?
- Иди... к черту... - наконец, выдавила из себя эльфийка. Человеческое дитя ей крайне не нравилось, и даже она сама не смогла бы себе объяснить, почему.
В палату было зашел человек в белом халате, но тут же вышел, едва увидел ребенка. Что здесь вообще происходит?!
- Я.. пойду...
Машинально подхватив со стула свои вещи, девушка медленно, стараясь не делать резких движений, поплелась к двери.
Дойти ей не удалось.
Липкий страх накрыл сразу и полностью, будто лавина в горах. Вроде бы только что все было хорошо.. почти хорошо, а потом... Наверное, это походило на какой-то паршивый боевик, что крутят в дешевых притонах. Будто в сонном бреду она медленно шла сквозь толпу людей, отмахиваясь от них, словно от надоедливых мух. Где тут выход? Туда.. или туда? Или, может, назад? С трудом повернув голову, Нэлл обернулось. Больничный коридор окрасился багровым, алым, и, почему-то фиолетовым. Тут и там лежали люди и существа, похожие на людей. Кто-то явно был мертв, кто-то еще дышал.. Это она сделала? Но как? Почему?! К горлу подкатила тошнота. Скорей.. отсюда... прочь, прочь, прочь!
Уже не помня себя девушка выскочила на улицу и помчалась, куда глаза глядят - подальше от людей, туда, где никого не будет...

0


Вы здесь » Town of Legend » Европейская часть города » Центральная больница


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно