Через несколько минут паники навроде «а, меня сейчас убьют!» кое-как удалось привести мысли в порядок и стереть наконец-то обреченно-покорное выражение с лица, а то оно ведь только повеселит Высшего. И правда – улыбался уже, хотя, нет. Усмехался. Гадко так, злобно.
Предчувствует веселье, гад, - Элли уныло вздохнула и подперла щеку кулаком, потягивая из бутылки виски. – Странно, что он его не отравил вообще, - напиток привлекательно плескался от движений руки, но пить расхотелось. Даже похмелье отпустило – организм наконец-то спохватился и доблестно справился с возложенной на него миссией по спасению бренного сознания метаморфа.
Посидев в полной тишине еще минут пять и наконец-то утолив желание избавиться от поганого последствия недавней попойки, перевертыш осознал две вещи. Во-первых, его не собираются пока убивать, что больше удивило и озадачило, чем порадовало. Во-вторых, стало скучно. Посему, подумав еще немного, все три личности пришли к общему мнению: они начали стареть.
Чтобы так бояться какого-то… а! Высшего! Всего лишь! – разбуженная по этому поводу Рик возмущалась громче всех и не переставала плеваться ядом на опасающихся за собственную жизнь брата и сестру. – Эль! Мне за тебя стыдно!
Ну все, нас можно поздравить.
Ай, ладно, чего нам? Собственный хладный трупик, если он уцелеет, конечно, завещаю отце, пусть порадуется. А духом буду являться этому засранцу, если он сподобится меня прибить. Поняли?
За какие-то полминуты на лице девушки сменились злость, удивление, полная отрешенность и злобная ехидная усмешка, на которой, подумав, перевертыш и остановился. Действуем по принципу «гулять так гулять!», что называется. Все равно жить с каждым годом становилось все скучнее и скучнее, так хоть какой-то драйв будет. Может, и побегает, спасая собственную шкуру от злого демона, кто знает. Во всяком случае, этот точно не был похож на проникшихся спокойствием и безмятежностью нынешнего человеческого мира дураков, прибегающих к помощи дипломатии каждый раз, когда их задницам в дорогих костюмах грозила малейшая опасность или необходимость оторвать вышеозначенную часть тела от удобного офисного стула.
- М… А ты предпочитаешь сидеть тихо, что ли? – перевертыш даже потрудился расслышать сказанные шепотом слова, но ответил на них с видимым запозданием. Потом поднялся из-за столика, прихватив с собой полупустую уже бутылку, и прошествовал в сторону демона, докуривающего уже вторую на памяти метаморфа сигарету. – Так же не интересно.
Эх, всегда весело портить другим настроение и видеть на их лицах выражение «прибью, сволочь», - от давешнего страха не осталось и следа. Только азарт и ставки, когда Высший разозлится по-настоящему и сможет ли перевертыш вообще его разозлить.
- Или ты такой же бездарный придурок, как и все вокруг? – девушка вопросительно приподняла бровь и нагло усмехнулась. Если и раньше не умерла, еще лет двести назад в Изнанке, то теперь и подавно. Хотя, кто знает, кто знает. Может, и сможет наконец-то создатель вздохнуть спокойно, избавившись от вечной проблемы себе на голову. Как карта ляжет. Поэтому Кир удобно устроилась на высоком стуле и облокотилась на сложенные на отполированной до блеска барной стойке руки, вызывающе глядя в глаза демону и чуть прищурившись, мол, что ты мне сделаешь?

Отредактировано Cyr (2012-03-04 21:42:50)

Смелая до усрачки, блин, - Элли про себя хохотнула, легко представляя картину происходящего со стороны. Метаморф упорно продолжал откровенно-открыто нарываться на неприятности, совершенно перестав заботиться о собственной шкуре. Что же, так тому и быть. Не впервые оставаться еле живой, с торчащим из горла или груди ножом и чем похуже, почти без шансов восстановиться. Раньше, еще во времена ведьм и Святой Инквизиции, это вызывало дрожь удовольствия, теперь же являлось иногда необходимой мерой для того, чтобы не затухнуть в нынешнем «правильном» мире. – Тоже до усрачки.
Картина мерно напивающегося собственного тела, которая уже успешно начала воплощаться в жизнь, отнюдь не радовала – наоборот. Хотелось взвыть и вырвать на себе волосы в истерическом порыве истинного джентльмена, осознавшего, что он только что проиграл в карты все свое состояние, дом и жену. Раньше, чтобы справиться с такими порывами и медленно начинающим вырисовываться будущим, перевертыш без зазрения совести уходил куда-нибудь в переулки, торчал там минут пятнадцать, а потом с радостно-маньячной усмешкой истинного фаната получал по весьма красивой до первого кровоподтека физиономии, не менее рьяно давая в ответ по вражеской, отличающейся от собственной под конец только немного большим количеством гематом и ссадин. Потом, естественно, оба придурка мирились, клятвенно заверяя друг друга в вечной дружбе, в обнимку шествовали до ближайшего бара и там заливали боевые «трофеи» умеренным количеством алкоголя, попутно успевая устроить пьяные драки и прочие массовые гуляния подвижного народа, успевшего принять на грудь по меньшей мере стакана три.
Сейчас же ситуация была немного иной – риск уйти относительно живой резко снижался до минимума, вызывая не трепет ужаса и опасения за собственную пятую точку, как у обычных людей при виде медленно закипающего демона, а веселый приступ мазохизма пополам с самоубийственным желанием посмотреть «что будет дальше».
Ой ли, что, настолько быстро? – девушка с интересом покосилась на вылезшего из рюкзака кота. Говорящего кота. Последнее ввело в некоторый ступор и заставило прищуриться, одновременно лихорадочно проверяя, все ли в порядке с собственным сознанием и мировоззрением. Нет, тело и разум были в порядке, можно сказать, в вопиюще неправильном порядке, если учитывать нынешнюю ситуацию. Сейчас, вот в данный момент, метаморф уже должен был валяться на полу с, по меньшей мере, ножом или осколками бутылки в горле, а не вальяжно сидеть за стойкой и нагло взирать на своего «удачно» выбранного собеседника.
Дошел до кондиции, - перевертыш критично осмотрел собственную руку, густо усеянную осколками так невовремя разбившейся бутылки. Нет. Скорее, разлетевшейся на мелкие кусочки. – А, нет. Еще нет.
- Учти, платить за бутылку будем пополам, - девушка досадливо поморщилась, зубами доставая из ладони особо ретивый и не желающий покидать руку осколок. Какое-то время было не до говорильни, поэтому пришлось изъясняться жестами, одной рукой. То, что хотела донести до Высшего Элли, не разобрала бы сейчас даже она сама, окажись посторонним зрителем. – Тьфу, - гадкое стекло наконец-то перестало противиться собственной судьбе и рассталось с полюбившимся нагретым местечком, умудрившись напоследок еще раз порезать и так пострадавшую ладонь. Хорошо хоть, левую. – Хотя, думаю, именно этим тебя не пронять. А чем? – вопрос был риторическим, но задан был с честными-честными глазами и даже без тени намека на издевательство или насмешку. Хотя, по сути, теперь уже все едино. – И вообще, меня Элли зовут, - последним штрихом стала затушенная на лету сигарета, ловко выхваченная из руки у демона, взамен сигареты перевертыш с невинным выражением лица пожал тому руку.
Оригинальный способ знакомиться с парнями, однако… Самоубийственный.

Каждый раз после очередной драки приходилось отплевываться от собственной крови, наскоро стягивать мимолетным волевым усилием особо досаждающие раны и надеяться, что на этот раз удача не соизволит повернуться к перевертышу пятой точкой, и тот не заболеет, не подхватит какую-нибудь заразу и не умрет от потери крови. Последнее, правда, было наименее противным из всех возможных вариантов. А на собственную внешность с некоторых пор стало откровенно наплевать. Раньше – да, особенно во времена Средневековья, когда красота ценилась как возможность управлять высшими человеческого мира. Теперь такая возможность – хорошие связи и деньги, внешность – далеко не главное. А кому какое дело, почему у его собеседника порезана и наскоро небрежно замотана свисающими бинтами рука, почему подбит глаз и разбита губа. До таких мелочей современный люд не имел никакого дела, только досадливо морщился, поднимая глаза на лицо или пожимая травмированную руку чуть ли не двумя пальцами, спеша незаметно вытереть ладонь о полу пиджака и спрятать в карман. Поэтому следить за собой для метаморфа означало почистить зубы, вымыться и привести короткий, зачастую, ежик в более-менее опрятный вид. Раны затянутся сами в силу природных особенностей, а поесть можно и потом, где-нибудь в городе, да и то – немного и частенько забывая. Потом, правда, приходилось зло ругаться сквозь сжатые зубы и искать хоть что-нибудь отдаленно белковое для продолжения процесса жизнедеятельности. Но это досадные мелочи вроде комаров летом на даче.
Ч… чего?! – спасать руку девушка и не думала – метаболизм либо примет стекло и переварит без ее прямого в этом участия, либо отторгнет, попросту вытолкнув из кожи. А вот такой реакции демона не ожидала. Совсем не ожидала, и сейчас готова была свалиться со стула, не в силах стереть с лица крайне удивленное выражение. Хорошо хоть руку догадалась не вырывать и не дергать, послушно замерев, пока бармен с тщательным рвением врача скорой помощи, которому обещана нехилая денежная премия, выковыривал из несчастной ладони остатки некогда еще наполовину полной бутылки из-под виски, намертво застрявшие в бренном теле перевертыша. – Я думала, он мне голову открутит вслед за рукой! Он что вообще творит?! – недоумению не было предела, метаморф даже заткнулся в какой-то момент, в благоговейном молчании наблюдая за процедурой спасения ее, любимой.
Кхм, абсурд, - Карл, судя по выражению голоса, тоже был сбит с толку не меньше сестры и ожидал от Высшего ну никак не желания спасти его. – По сути-то, мы же для них как игрушки, так зачем? Да и живучие, Изнанке спасибо, а то дохли бы как мухи, а демонам горевать. Но! Даже отце наш, слава ему в темном мире, до выковыривания осколков стекла из ладони собственной игрушки не опускался. Наибольшее, что от него можно было ждать – пинок под зад с напутствием немедленно привести себя в порядок…
А от остальных Высших, не имеющих ко мне отношения – продолжения банкета в виде красочного смертоубийства, хотя, ха! Не дождались пока… - к Элли наконец-то вернулся дар человеческой речи и она, откашлявшись, все же аккуратно вытащила обе руки из ладоней демона и, на всякий случай, засунула в карманы штанов, а то мало ли, что ему еще в голову взбредет…
А имя-то не настоящее, жаль, - райтер почему-то расстроился, хотя точно знал, что истинное имя из Высшего выбить труднее, чем его же жизнь. То есть – невозможно.
- Очень приятно, - вышло как-то не шибко уверенно. – А с чего бы ты меня лечить решил, а? – выражение лица сменилось с невинно-задумчивого на ехидно-вопросительное, тон, соответственно, тоже. – Еще минуты две назад, ручаюсь, если не убить, так покалечить точно хотел, а тут… Доброта прям непомерная, - ткань штанов неприятно щипала поврежденную кожу, поэтому пришлось все-таки вытащить левую руку из надежного укрытия и оставить висеть вдоль тела. Сидеть впритык с Высшим было не особо комфортно, но двигаться решительно не хотелось. Миссия по выведению Азраила из душевного равновесия с треском провалилась, что с немалым огорчением подметили все три личности. Но события сейчас можно было с небольшой натяжкой назвать даже более интересными, чем неравный бой или бесславный побег, что было даже более вероятно.

Отредактировано Cyr (2012-03-09 01:00:37)

Пф, вот и следил бы за собственным телом, а не по чужим шлялся и пугал до полусмерти! – Элли поборола желание передернуть плечами и чуть прищурилась, глядя на откровенно игнорирующего ее демона. – Э, нет, радость моя, так дело не пойдет. Или меня будут слушать, или я уйду… - подумала, оценила собственное состояние, поняла, что пойти сейчас никуда уже не сможет – вернется головная боль, будет жечь от непривычно яркого солнечного света глаза, да и лишний шум скорее раздразнит, а не подтолкнет к повышению нынешнего, и так не шибко хорошего, настроения. Возвращаться «домой» хотелось еще меньше, чем баловать себя присутствием Высшего под боком. От одной мысли об уборке того хаоса, который развели два идиота вчера вечером, становилось не по себе. Так что… - Нет, меня будут слушать.
Дергаться уже было некуда и незачем, все самое плохое, что могло быть, случилось, а от кирпича на голову не застрахован никто. Набор же случайных встреч и нечаянных смертей был переполнен и упакован в оберточку, осталось только прикрепить бирку с адресатом и отправить отчет в Изнанку с пометкой «до следующего месяца не кантовать». Тем более, в баре было тихо, безлюдно и царил полумрак. Что для счастья надо? Желательно, чего-нибудь поесть, но пока перед глазами не начал плыть окружающий мир, можно было и отложить процедуру кормления себя любимой до ближайшего ларька с фастфудом где-нибудь, скажем, в парке, куда ее непременно сегодня к вечеру занесет – дела, чтоб их. В данном случае действовала поговорка «время ждет», что сам перевертыш расценивал как хороший знак.
- Двое, я и еще одно «я», имя знаешь, второе ни к чему, - перевертыш задумчиво прищурился, взъерошил и так находящиеся в художественном беспорядке до сих пор мокрые на концах волосы и хмыкнул. Как отвечать на последний вопрос, Элиза с Карлом просто терялись.
Может, рассказать ему душещипательную историю о мальчике Бобби? – метаморф проследил за взглядом демона, кивнул собственным мыслям. – Который любил деньги. Ну, помнишь?
Э, не, или не поймет, или не оценит, - парень скептически фыркнул, пожал плечами. – В вампира-собутыльника Азраил поверит всяко больше. Не вздумай, иначе придется будить Джей. А у девочки и так моральная травма на почве нашего пьянства.
Все-то ты о других печешься, засранец. Вот сам ему и рассказывай.
С чего вдруг? Я вообще предлагал до ларька и обратно, будить того белобрысого и опохмеляться в адекватной компании, - райтер удачно изобразил оскорбленную невинность и на том затих.
- А что прикажешь делать? – девушка честно попыталась изобразить на лице нечто, смахивающее на отдаленную покорность, но вышла, скорее, скептическая мина навроде «после веселой ночи ржать не буду». Больше разговора перевертыша интересовал говорящий кот, в данный момент попытавшийся возмущаться по поводу собственного положения в обществе Азраила. - Умеешь играть? - и кивнула на гитару.
Веселый кошак, не находишь?
Нахожу, ага.

Отредактировано Cyr (2012-03-15 16:49:34)

Ух ты, а нами помыкали?! – Карл сперва удивленно вытаращился, а потом честно заржал, вызывая приступ ярой зависти у Элли. Сама девушка тоже не прочь рассмеяться, да еще и в лицо демону, но пока до желания убить себя не дожила, а торопить события в планы перевертыша не входило. Поэтому та ограничилась только скептическим хмыком и пожатием плеч. – Нет, ну правда, а?! – уже давным-давно успевший досконально изучить прошлое сестер райтер все не унимался, вытягивая из девушки ответ, заслужил, правда, только злобное тихое рычание в общем сознании, заставляющее заткнуться.
- По сути, ты – один из моих формальных хозяев и имеешь статус чуть ниже, чем создатели. То есть, тебе я честно могу ответить «нет», если очень сильно захочу. С моей замечательной и горячо любимой троицей такой номер не пройдет – скрутит и насильно заставит, а это гораздо неприятнее. Правда, двое самых дурных уже давным-давно мертвы по собственной неосторожности, а третий не опустится до приказов, - метаморф скривился, потирая ладонь левой руки и заставляя быстрее зажить самые глубокие царапины, от остальных уже давно остались только белые следы, которые и сами скоро пропадут. При этом голос был донельзя скучающий – Кир уже давным-давно вызубрила единственную аксиомы на память и могла цитировать даже если разбудить ее среди ночи после долгой пьянки. – Но до сих пор ни один из Высших не был удостоен чести мне что-нибудь приказать, - перевертыш усмехнулся, честно пытаясь припомнить всю свою недолгую жизнь в Изнанке. – Я и в родном мире от силы лет пятнадцать провела, поистрепала нервы окружающим и свалила, вернее, меня нагло выперли, - в последнем предложении явственно скользили нотки разочарования.
Ага, если бы нам вместо этого тихо скрутили шею, ты была бы счастлива намного больше, - парень тихо фыркнул, но спорить не стал – судя по воспоминаниям, действительно было очень весело. Многие, конечно, не верили в столь смелые заявления, но крыть было нечем – была в Изнанке, на нее у многих Высших и остальных жителей сего славного мира дикая аллергия, назад метаморфа, даже если он очень сильно захочет, уже не пустят – костьми лягут, но не позволят трепать себе нервы заново.
Да ладно тебе, сам же обижаешься из-за того, что тебя тогда с нами не было, - девушка гаденько внутренне засмеялась, даже не обратив внимания на все манипуляции Азраила с ножами. Только когда раздался характерный звук маленького взрыва, Элли лениво повернулась на звук и удивленно приподняла бровь, воззрившись на воронки в стене. – Нет, я, конечно, понимаю, что весело пытаться убить собственного кота, но зачем портить казенное имущество, да еще и несущую стену?
- А почему у тебя кот говорящий? – перевертыш все же решился озвучить давно вертевшийся на языке вопрос, одновременно нагибаясь и подхватывая проносившуюся мимо живую шутиху под живот и усаживая себе на колени. Пытаться «потискать» это нечто метаморф не решился, спокойно поставив локоть согнутой руки на барную стойку и положив на ладонь подбородок. 
Спешить нам некуда, делать нечего. Да?
Есть куда – у нас встреча вечером, - Карл пробурчал себе под нос еще что-то, чего девушка даже не расслышала. Да и не трудилась, если начистоту.
Так то вечером, а сейчас утро, дрянь, хотя бы неугомонных детей переждать надо, - еще один сокрушенный фырк в исполнении брата, и ее оставили в покое. – Ну, как знаешь.

------>Сеть улиц
День города
Февраль, 2013 год.
Ночью, неожиданно, температура падает еще ниже, до -6  и начинается метель.
05:00
Fleur d'Arques
Почти утро, зверский, по мнению многих, холод бушует на улице. Внутри - тепло, скорее даже, душно. Агнесс сидела за стойкой, углубившись сначала в записи, потом в мысли, уже несколько часов. Спать не хотелось совершенно, алкоголь взбудоражил организм, вызвал на поверхность воспоминания. Те самые, что оборотень так старательно гнала прочь от себя, закапывала тщательно, надеясь, что никаких улик в памяти не останется. Память сильна и упряма, она оставляет лишь то, что она считает нужным, не думая о ее носителе. Так и было сейчас.
Бармен устало разливал напитки по стаканам жаждущих, которых с каждым часом пусть и становилось меньше, но ненамного. Рюмка напротив вервольфа была почти пуста, дно еле-еле покрывала янтарного цвета жидкость. Виски. Приглушенные разговоры, чей-то несмолкающий уже в течение нескольких минут смех, да сама обстановка - все как-то успокаивало. По-крайней мере, Агнесс понимала, что окажись она сейчас снова одна, в темноте ли, при свете фонарей на улице - мысли, словно монстры из старых ужастиков, полезут изо всех щелей. Периодически перебрасываясь парой фраз с барменом, уже изрядно уставшим, но еще крепившимся и старающимся казаться бодрым.
Дверь скрипнула, в помещение проскользнула тень. Агнесс оживилась, присматриваясь к незнакомке. Волк, живущий внутри оборотня, принюхался и насторожился. Все, все до одного присутствующие уже были подвержены тщательному осмотру. по каждому было записано хотя бы несколько строк аккуратным почерком в кожаной тетрадке. Наблюдательность была именно тем качеством, которое вервольф давно и старательно развивала, пользуясь любым случаем. А тут такой персонаж, мнение волка о котором совершенно однозначно: Странная. Не человек, оборотень. Агнесс хмыкнула, одним глотком допив виски. Взгляд был на удивление трезвым, а так как основной целью вечера было напиться, попросила добавки. Бармен, огорченно вздохнув - такая молодая, а пьет, как грузчик какой-то, - плеснул еще.
- Спасибо, - негромким, чуть хрипловатым голосом девушка поблагодарила мужчину, решившись наконец рассмотреть вошедшую. Та немедленно направилась к стойке, заняв одно из немногих свободных мест рядом с Агнесс, заказала виски. Волк не ошибся - пришелица была именно странной. Рыжие волосы неаккуратно, небрежно острижены, если не сказать обкромсаны, лицо явно приняло на себя чей-то сильный удар. На полу темнела кровавая дорожка, ступни девушки были истерзаны асфальтом, они кровоточили. Она поморщилась, глотнув виски. Больно ей, что ли, - Мушу никак не могла понять, какие эмоции у нее вызвал этот персонаж, кроме безграничного писательского интереса. Руки затребовали ручки или карандаша, любой писчей поверхности, на языке тут же возникло множество разных вопросов. Какие-то пару минут вервольф сомневалась - а стоит ли вообще начинать разговор, или же эта выходка, любопытство обернется тем же, чем и поход в "Ищейку"? Впрочем, сомнения никогда долго не задерживались в ветреном мозгу Агнесс.
- Сильно же тебя...вас, - смущенно, неловко улыбаясь, выдыхает девушка, повернувшись на стуле в сторону незнакомки. Немного молчит, потом решив представиться, - Агнесс. Если нет настроения, я умолкну, - осторожное предложение, намекающее именно на желание пообщаться. Не хотелось услышать отказ, хотелось - историю, такую, чтобы потом писать полночи или полдня, неважно. Такую историю, чтобы в голове тысячи фраз, на бумаге - еще больше. Агнесс поправила челку, нервно глотнула еще виски. Напиток обжег изнутри, не дав тепла.

Волк ошибся, но ненамного. Девушка была не просто странной, ее состояние чем-то пугало как Агнесс, так и волка. Она преодолела желание отодвинуться подальше, вопреки зову внутреннего голоса, как всегда, желавшего помочь. Какое-то время пытаясь понять, что за сущность владеет  - нет сомнений, что именно владеет, - незнакомкой, волк, пожалев свою хозяйку, дал подсказку. Точнее сказать - просто сообщил, кому принадлежала та злость, что излучала избитая незнакомка. Медведь? Я никогда прежде не видела такого оборотня. Лисы, вороны, крысы, волки - но не медведи. Инстинкты животного брали верх. Бояться того, кто больше и заведомо сильнее. Но и человек не отставал, решив, что он здесь главный, вернее, она.
-И зачем мне звать твоё имя? - в этом рыке Агнесс с трудом разобрала слова. Действительно, зачем? Зачем представляться, если ты волк, от тебя несет псиной и кажется, что все окружающие это чувствуют.
- Зачем - не тот вопрос, - улыбнулась через силу волколак, - Потому что ответа и я не знаю. Просто так, наверное.
Она так странно смотрела на Агнесс, исподлобья, в глазах еле улавливался какой-то вопрос, еще один, но какой? Что заставило оборотня пристать со своим знакомством к вошедшей, зачем она снова влипала в историю, забивая на протестующие вопли внутреннего голоса, интуиции или чего-то там еще? Сто вопросов, ноль ответов. Девушка закашлялась, отерла кровь с лица, с трудом выдавив из себя разрешение продолжить разговор, который толком-то и не начался. Взглядом незнакомка бегала по сторонам, не фокусируясь ни на чем - Мушу пыталась проследить за ее глазами, но особого результата эта попытка не принесла. Внезапно девушка остановилась взглядом сначала на самом вервольфе - волк протестующе, но слабо зарычал внутри, - потом на блокноте.
-Ты что-то... пишешь... - слова все так же даются ей с трудом, Агнесс не пытается скрыть удивление на лице, но молчит. Еще пара глотков виски - да когда же, в конце концов, она опьянеет, заткнет чертову память?! Та уже заметно слабее твердила что-то про предательство, продажу отца, - какой к черту отец, нет отца  и не было никогда, и ничего не было и не будет. Есть только настоящее, где Мушу должна оставаться таким же сгустком энергии, как раньше, а эту ночь, единственный пережиток прошлого, провести с алкоголем и этой странной девушкой, в разговоре, который больше похож на обоюдное молчание.
- Отвлекаюсь от мыслей, - чуть погодя, негромко объясняет Агнесс, - Мне просто надо чем-то заткнуть память, иначе она меня всю сожрет. Вот и пишу, что вижу, - заглянув в блокнот и прочитав несколько последних строк - почерк покосился, стал неровным, - с удовольствием отмечает, что алкоголь возымел свое действие. Еще немного, или много - и станет совсем безразлично-отлично.
- Странная ты, - не думая, выдала волколак, зачем-то пожав плечами и допив виски. Еще стакан - взгляд бармена устало-упрекающий, но он не смеет отказать в добавке. Деньги есть, он это знает. А то, сколько выпьет эта девушка, молодая и свежая на вид - такая она была, пока не принялась пить три часа назад, - не его проблемы. Агнесс смотрит, не отрываясь, на незнакомку. Запомнить черты лица, потом все описать, обличить в слова. Может, получится что-то дельное.

Волк уже начинал злить его хозяйку, его человеческое тело; он рычал приглушенно, мешая слуху и сбивая с мысли. Потом рык стал ощутимее и громче, Агнесс с трудом держала губы закрытыми. Ей не нравилась незнакомка, так же, как и не нравилась она внутреннему голосу, который уже безнадежно молчал. Она никогда не слушала его, зная, что он всегда прав. Протест или глупость - Агнесс не старалась и подумать на эту тему. Скакать в неизвестность и напарываться на подводные коряги было куда более интересным, нежели слушать свою интуицию и избегать всего опасного. Поразительная глупость и легкомыслие.
-Как же мне всё это надоело! - девушка смотрит на волкодлака так пронзительно и устало. Та выдерживает взгляд, не мигая.  Волчье проступает через человеческое, глаза немного темнеют, скулы заостряются. Так смотреть на свою хозяйку а по сути - на него самого - он не позволял. Вот только Мушу не собиралась устраивать никаких разборок, тем более в таком людном месте. Да вообще нигде. Слишком долго и нудно она училась контролировать своего волка, слишком тяжело далось ей это знание, и не стоило растрачивать на то, что померещилось шальному зверю. Пусть смотрит, как ей вздумается, лишь бы не трогала.
-Знаешь что я тут делаю? Я жду Аваддона. Хочешь, мы подождем его вместе? - Аваддон? Смутно знакомое слово, девушка прогоняет волка прочь, роется в мыслях. Разрушение, истребление, аналог смерти. Зачем его ждать, если он может прийти, настать тогда, когда лишь вздумается? Незримый, он всегда рядом, только вот ждет непонятно чего. А эта - ждет. Говорят, когда очень чего-то хочешь, ждешь, на что-то надеешься - оно не происходит. Насмехается, заставляет кусать губы в кровь, разбивать руки о стены - но не приходит. Волк смеется, вернее, смех проступает сквозь рык. "Дура ты". Агнесс хмурится - молодец, зверь, нашел, что сказать. Это твое пристанище, так что терпи, сколько придется. Все равно, если так дальше пойдет, недолго до переселения душ осталось.
- Ждать? - хмыкнула волкодлак, допив еще виски - перед глазами все не мутнело, опьянение выражалось лишь трясущимися руками, неясным почерком - она все еще записывала все, разговор и взгляды, обстановку,  - Подождем. Но утром мне на работу, это похуже всякого конца будет. - насущные проблемы, свойственные только людям. Но ведь Агнесс так долго пыталась убедить себя в том, что и она человек, что она отчасти как все - так в чем же дело?
- Почему ты так хочешь этого?

Зря, зря, зря, зря. Все зря - зря вышла из дома этим утром, зря пошла в этот бар, зря завела разговор, в конце концов, зря вообще родилась. Волк скалился, Агнесс вжимала голову в плечи, скрестив руки на груди - всего лишь жест, попытка защитить себя. Волк беснуется, видя медведя, злого, зловонного, агрессивного донельзя. Девушка не хочет выпускать своего зверя, слишком дорого дался ей покой и человеческая жизнь. Она сомневается, но волк оказывается сильнее. Он скалится, почти столкнувшись мордой с медведем. Несмотря на  то, что враг больше и страшнее, оборотню плевать - слишком сильна туманящая мозг ярость.
-Почему? Потому что она хочется избавится от этого ничтожного и мерзкого существования, которое ей по рождению досталось от самого Сатаны! Теперь уже не только волк, но и сама Агнесс скалится, зло щуря глаза. Со стороны это выглядит убийственно: две странные девушки перебрасываются короткими, полными то обреченной злобы, то удивления репликами, скалятся не по-человечески и вообще, излучают черт-знает-что. Вервольф понимает незнакомку, но лишь отчасти. Ее-то родители научили контролировать своего волка еще в детстве, они втолковали ей, что он не враг, а при возможности может стать и другом. Отношения с внутренней сущностью наладились быстро, и теперь зверь частенько беззлобно подтрунивал над своей нерасторопной хозяйкой, но если что - в обиду ее не давал. Сейчас нападки медведя выбили волка из колеи, он, не спрашиваясь, вырвался ровно настолько, чтобы окружающие не заметили ничего подозрительного.
- Она - не причина твоей злобы, - рычит зверь, имея ввиду свою хозяйку, перепуганную и уставшую, изо всех сил старающуюся загнать зверя назад. Он не поддавался, считая, что еще рано. - Пусть твоя хоть вечность ждет, но не тебе щериться на мою. Волк все еще зол, но он поддается, разрешает Агнесс заткнуть ему пасть на время, и спрятать обратно. Лишь острый, металлический блеск в глазах девушки напоминает о том, что он следит и видит все, нет, даже больше, чем должен видеть. Голос оборотня становится больше похожим именно на голос, а не смутное рычание.
Незнакомка разбивает стакан о барную стойку, осколки лавиной хлынули на пол, осыпав колени девушки. Волк снова мечется внутри, но он понимает, что уже контроль не сбросить. Он долго недоумевал, не понимая, как эта слабая светловолосая девчушка сумела обрести над ним такую власть, что он порой не мог пробиться через барьер и вырваться, прихватив с собой природные инстинкты.
-Волк всегда совершает ошибку. И жертва всегда оказывается хищником. - Агнесс скалится, по-волчьи обнажив клыки. Не этому вонючему медведю запугивать, не ему. Вообще никому. Теперь волка она выпускает сама, поощрив и разве что не погладив по шерстке. Темный, дымный силуэт вырастает над девушкой, ощетинивается, грозит клыками.
- Одна из самых идиотических сказок, что можно придумать, - с трудом сдерживая рык, отвечает волк-девушка, понимая, к чему клонится разговор. - Но на то это и сказка, чтобы в реальности ей места не было. Не было.

Тебя оскорбили, - Карл искренне веселился, вспоминая недавнюю занудную речь. Типичное поведение сестры, попавшей в нестандартную ситуацию. – А что же ты хотела-то?
Обидно! – девушка возмущенно фыркнула и сузила глаза, внимательно глядя на усевшегося за столик демона. Усиленный мыслительный процесс, занявший собой все общее сознание и сумевший даже вытеснить на какое-то время райтера, был призван решить дилемму невероятной сложности – что делать, оскорбиться или отшутиться? С одной стороны, оскорблялись благородные девицы, искренне полагающие, что они есть центр всей Вселенной, и абсолютно все, независимо от статуса и положения, обязаны перед ними преклоняться. В свое время, слоняясь по бездорожью средневековой Европы, перевертыш перевидал несметное количество подобных экземпляров, от которых в какой-то момент начало подташнивать. Походить на подобных в благородные планы девушки ни в коем случае не входило. С другой стороны, отшучивались абсолютные глупцы, не имеющие собственного достоинства. Шуты, дураки и умалишенные. Нет, метаморф не тешил себя бренными надеждами на собственную исключительную нормальность – не на того напали. Но вот открыто относить себя к тем, кем Элли только что обозвал полузнакомый Высший, очень не хотелось. Да и Рик, которая точно все узнает, потом еще долго будет орать на глупую сестру, что означает потерю авторитета в глазах данного исключительно упрямого индивидуума. – Господи, как мне с вами трудно! – девушка в сознании взвыла, старательно и весьма успешно подражая голодным волкам снежной зимой.
Чего, прости?!  – парень вытаращился и закашлялся, тщетно пытаясь понять течение мыслей старшей сестры. – Мне кажется, это мне стоит так выть и обвинять небо в настолько дурных родственницах!
Вы еще переругайтесь опять! – проснувшаяся Рик плюнула ядом и скрылась в потемках сознания, оставив райтера и старшую личность с отвисшими челюстями.
Это что было?
Смерть твоя, решай уже что-нибудь!
- Я не дура, я метаморф, - ничего не объяснила, зато с достоинством. Пафосно, как любила заявлять маньячка о собственных действиях, активно не одобряемых остальными. Собственно, с таким выражением лица перед сильным врагом можно было только заявлять, что у него нос кривой и волосы слишком длинные – на девушку похож. – А покалечить себя я и сама могу, благодарствую.
После пары минут тягостного молчания Азраил все-таки соизволил что-то буркнуть себе под нос и заставить кота «показать ей». Смысл фразы был немедленно искажен в не вполне приличную сторону, после чего удержать на лице невозмутимо-заинтересованное выражение стало практически непосильной задачей. Правда, всего на пару секунд – потом Элли удивленно приподняла бровь, молча изучая представшее перед ней чудо. Судя по выражению лица мальчика, на его плечах лежал, по меньшей мере, весь человеческий мир с черепахой и слонами в придачу.
Он не наш, странно… - перевертыш инстинктивно потянул носом, пытаясь уловить едва заметный запах знакомой силы собратьев. В нос резко ударил характерный запах мощи Высшего, да и только. Удивление с лица сползало неохотно, заинтересованность в глазах и не думала угасать все то время, пока девушка наблюдала за явно неприятным процессом тисканья кошака, повешения его на плечо и прочего беспардонного поведения с представителем славного рода кошачьих. – И не отбивается. Понятливый.
Дура, - вердикт заставил бровь раздраженно дернуться. – Да, я сволочь. И нам пора бы поесть, что ли… Не все же на алкоголе жить? Его консистенция уже втрое превысила содержание крови в организме. Убить нас хочешь?
Самый разумный способ суицида. Даже удовольствие получаю.
Сумасшедшая.
Решив, что делать что-то надо – сил сидеть сложа руки уже не осталось совершенно, а уходить еще не пришло время, девушка потянулась, беспардонно обошла барную стойку и, постояв возле полки со спиртным, выбрала еще одну бутылку виски. Самый нормальный напиток по мнению перевертыша, вызывающий наименьшее отторжение организмом. Потом метаморф, покрутив головой, все же сподобился подойти к столику Высшего, на ходу откупоривая бутылку и захватив пустой стакан.
- Да, я скучная. Моментами, - поставила стакан напротив Азраила, не торопясь наполнила до середины и отставила бутылку подальше, чтобы опять не обдало градом осколков, если у демона вдруг снова испортится настроение. Задумалась, помолчала. – Знаешь, я есть хочу.
Ээ… Тебе не кажется, что изображать из себя вампира и жертву лучше в другом месте? И не у горла Высшего?  
Картина маслом: аккуратно, но от этого не менее цепко держащая за воротник чужой рубашки девушка, перегнувшаяся через стол, благо, не очень длинный, с удовольствием вгрызлась удлинившимися клыками в горло сидящему за столом мужчине. Минута молчания, сейчас кого-то будут убивать.
Нет, не кажется, - через долгую минуту перевертыш все-таки соизволил оторваться от полюбившейся шеи Азраила, довольно облизывая окровавленные губы. «Как вампир» не совсем получилось – кроме аккуратных дырочек от клыков осталась пара темно-красных мазков. – Вкусно.

Так, а вот теперь я окончательно ничего не понимаю. Нас, вроде, сейчас убить должны были… - Карл озадаченно кашлянул, прерывая тихое мурлыканье сестры в общем сознании. Той, как выяснилось, ситуация очень даже нравилась. Человеческая кровь всегда была наилучшим способом пополнить запасы энергии в собственном организме. И если вампиры питались эмоциями и жизненной силой, то метаморф просто-напросто наслаждался белковой составляющей данного чуда природы. – Хэй!
У Рик научился? Это ее манера общаться, - Элли прикрыла глаза и медленно опустилась на стул, довольно облизываясь и лениво скашивая глаза на улегшегося на краю стола кота. Настолько содержательного и неинформативного монолога она еще в жизни не слышала. У сестры и то лучше получалось, хотя, когда она входила в раж, ее начинало нехило так нести.
- Ну знаешь, мне не страшно… - перевертыш чуть заметно усмехнулся и, протянув руку, потрепал животину за ухом. Все-таки смешной он, этот котяра. И наверняка знает, что делает. Хотя, возможно, ему просто все равно. Собственно, как и довольному донельзя метаморфу. Девушка сейчас сидела в совершенно расслабленной позе с отрешенным видом, подперев щеку согнутой в локте рукой. К виски она так до сих пор и не притронулась, решив оставить на потом. Все равно успеет, времени-то у нее – навалом и еще немного больше.
А настолько ли не страшно?
Да ну, ты же видишь – Азраил все равно нам ничего не сделает. Или будет соскребать часть себя со стенки.
Опрометчиво.
Не-а, ты же прекрасно знаешь – мы уже убивали демонов. Стоило только пойти против… Изнанки? Нет, наверное, против установленного порядка. Мятежнички, блин, выискались. Еле ноги унесли из той заварушки, - перевертыш зевнул и обратил внимание на шумно возвестившего о своем возвращении демона. Интересный Высший, они раньше таких не встречали – на своей волне, непонятный и скрытный, противоречивый, если брать во внимание сказанное чуть ранее его «домашним любимцем». – Он о нас явно не лучшего мнения, как думаешь?
Да иди ты, достала уже.
- А это разве не весело? – девушке было лень менять позу, поэтому она ограничилась философским пожатием плеч и тихим хмыканьем. Действительно, вокруг не было ни одного человека, хоть раз в жизни утрудившего себя мыслями по поводу комфорта общающихся с ним. Зато при некотором желании из этого можно было вытянуть выгоду или насладиться ситуацией. Метаморф уже давно относился ко всему с философским наплевательством. По крайней мере, разочарованные в мире старшие личности. – Раз уж на то пошло, жаловаться на судьбу бесполезно. Надо либо менять мир, либо подыхать от безысходности. Третьего не дано.
Ага, мы прямо так его меняем…
А что? Пара-тройка смертей иногда может иметь весомое значение.
- Кстати, - Элли прищурилась, внимательно глядя в глаза Азраилу. – Почему ты ко мне так относишься?
Не обобщай, я тебя прошу. Хватит с нас философии, развели ученый дом!
Заткнись, раз не интересно. Надо же понять, что это за демон такой, - Элли раздраженно отмахнулась и фыркнула. Райтер только пожал плечами и зло сощурился, мол, попросишь ты у меня что-нибудь. Впрочем, старшую это уже давно не заботило. Она наконец-то протянула руку, задумчиво провела пальцем по ободку стакана и вопросительно посмотрела на Высшего. – В кои-то веки удается поговорить, а не драпать.

На вопрос «что он творит?» ответа не нашлось. Наблюдая за задумчивым и отчего-то нервным демоном, метаморф все больше и больше успокаивался, затихал, и к моменту «точки кипения» собеседника практически слился с окружающей средой. Теперь его уже ничто не беспокоило, в теле ощущалась приятная сытость, а в сознании не было ни одной связной мысли. Давно уже подобные ощущения не посещали бренное творение Изнанки, поэтому оное творение расслабилось и невольно растянуло губы в предельно довольной улыбке объевшегося сметаны кота. Наблюдать за чужими душевными метаниями оказалось очень даже весело, а что саму девушку сейчас игнорировали, отошло на дальний план. Главное – не потерять это самое чувство расслабленности и полного отсутствия раздражающих факторов со стороны окружающего мира.
Хэй, никак, на тебя так кровушка действует? – Рик рассмеялась, покачала головой и сверкнула глазами. – В таком случае, сестренка, тебе пора вампиром становиться, под стать сахару нашему. Вот идеальная парочка, безусловно!
Воистину, - Элли зевнула, прикрыла глаза и отвернулась от бьющего в глаза света, продолжая равномерно понижать температуру тела до отметки «ноль». Процессы, происходившие при этом в организме, были настолько забавными, что перевертыш просто не мог остановиться. – Смотри, вскочил. Как бы ни опрокинул тут чего-нибудь, - главная личность усмехнулась, из-под ресниц наблюдая за мужчиной. Тот, в принципе, уже успел собраться и теперь благополучно вылетел из здания, даже не соизволив попрощаться. Правда, такие незначительные мелочи не волновали сейчас ни одну личность. – Вот было бы весело, прими мы его облик?
И будем дебоширить? – у младшей зажглись лихорадочным блеском глаза.
Да нет, зачем? Просто… - идея медленно отпала сама по себе, но вот внешность метаморф все же вполне удачно скопировал, посетовав на количество дырок в ушах Высшего – это же надо так над собственным организмом издеваться. – Смотри, братиш, я тебе новую внешность нашла.
Спасибо, удружила, - Карл поморщился и вздохнул, отмахиваясь от ненормальных сестер. – Оставь в покое мои нервы, заплати за выпивку и шагай подальше.
Сказанное вызвало взрыв смеха. Смеющийся в одиночестве человек в баре казался странным даже этому самому человеку, то есть перевертышу. Но девушка решила себя не одергивать и наконец-то стать безумной настолько, насколько понимают это слово люди. Выглядела она, мягко говоря, страшно. Лихорадочные глаза, оскаленные клыки, «потекшая» внешность, в которой ясными были только очертания угловатого лица. Веселье сошло на «нет» практически сразу же, сменившись глубоким удручающим молчанием.
Все? – голос райтера в общем сознании был предельно холодным, что выдавало в парне крайнюю степень злости. – Марш отсюда.
Да ладно тебе, братиш, все путем! – Рик «вело». Через какое-то мгновение ее вырубило, голос затих, а сознание личности померкло и отошло на дальний план. Карл был в бешенстве.
- Пф, ну и ладно, не очень-то и хотелось, - метаморф неторопливо встал, одним глотком опустошил стакан и побрел к стойке, борясь с усталостью. Добравшись до пункта «С», который первой важности, перевертыш неуверенно взялся за край стойки, фыркнул и вытащил на свет деньги, положил под полупустую бутылку с виски и неторопливо направился к выходу из бара. – Засранец, за виски так и не заплатил…
Свет сперва ослепил, заставив грязно выругаться, потом пришло ощущение, что не все еще в этой жизни потеряно.
Алистар, сонный и взъерошенный, был жутко удивлен и немного напуган состоянием собственного маэстро, поэтому даже не возразил, когда тот очень уютно свернулся у вампира на коленях и задремал.
День удался, чтоб вас.

>>> куда-то, предположительно, на съемную квартиру.

Начало игры<----
Май. 2013 год, вечер.
Ветер затих. Воздух начал остывать. На небо появились редкие облака, солнце медленно, будто нехотя садится за горизонт. Свежо и довольно тепло.
Температура воздуха: + 20

Пыль медленно садилась на черные кроссовки, а ноги продолжали тащить по незнакомым доселе улицам вечернего города. Контраст между прохладным воздухом и нагретым за день асфальтом вызывал довольно противоречивые чувства у легко одетого Шина.
«Мурашки» выплясывали свой замысловатый танец на чувствительной коже инкуба, а цокот зубов, наверное, был слышен за многие мили вокруг. Разжареному на полуденном солнце парню казалось, что, если указанный в объявлении адресс будет неверным, то к двенадцати часам он превратится или в тыкву или в ледяную глыбу.
Он, конечно, был уже днем ранее в этом районе, когда договаривался об оплате своего нелегкого труда, однако память бывшего студента не раз подводила его в плане ориентации в пространстве. Когда после очередного поворота, Шин уже готов было приставать к каждому встречному с расспросами о своем новом месте работы, ему на глаза попалась яркая неоновая вывеска, освещающая окружающие постройки лучше любого фонаря.
Инкуб медленно прошел мимо вышибалы, оценивающе смерив взглядом суровый облик охранника. Излишняя «раздутость» и железобетонное выражение лица, без единого отпечатка интеллекта, оставило у стройного парня лишь чувство презрения. Впрочем, это не помешало скрыть гримасу за радостной и добродушной улыбкой. Казалось, будь у парня хвост, то и этот отросток излучал бы искреннюю любовь, виляя из стороны в сторону.
Как только железная дверь помещения глухо звякнула за спиной лицемера, он укоризненно вздохнул, качая головой, и тут же разразился негромким кашлем, втянув густой ядовитый табачный дым. Глаза слезились, а в голове лишь блуждала маниакальная мысль убить всех посетителей бара. Вместо этого, стиснув зубы, официант-новичок, прошествовал к барной стойке, игнорируя шум, ругань и пьяные разборки.
Эта работа нужна была ему больше, чем все остальные. Во-первых, она давала хоть и маленький, но стабильный доход. Во-вторых, в помещении можно было укрыться от весеннего мороза в ночное время, ведь своей квартиры Шин пока что не имел. В-третьих, в барах всегда можно было услышать пару-тройку сплетен, а кто обладает информацией – обладает миром.
С тех пор, как инкуб попал на другой континент вместе с частью города, прошло не так уж и много времени. Большую часть он, конечно, потратил на попытку обустроить свою жизнь, но о своих мечтах не забывал никогда. Вот и теперь, упрямо идет в «подсобку», дабы одеть ненавистную ему белую рубашку с логотипом бара, так как денег не было даже на элементарный номер в гостинице.
Длинный коридор встретил таким же радушием, каким встречают родители блудного сына после четырехдневного загула. Серые, прокопченные стены, обшарпанные обои и местами обскубаный гипсокартон созидали иллюзию легких старого «куряги» болеющего пневмонией. Упаднического настроения добавляла и эпилептически мерцающая лампочка, время от времени заполняющая пространство коридора смрадом жженой проводки.
Заинтересовавшись последним (а на деле отлынивая от работы), Шин аккуратно приблизился к «светилу», вертя в голове самые страшные картины. В них, жертва умирала от осколков разлетевшейся лампочки или от удара током взбесившейся проводки. Разметав невеселые мысли, парень выловил в фоновом шуме неразборчивые звуки разговоров и стонов, исходящих из ближайшей VIP-комнаты.
Тут же утратив интерес к бытовым приборам, инкуб мягко подкрался к невзрачной двери и вслушался в каждый шорох, каждый стон, что был подобен ангельскому пению в этом бушующем адском реве.
Каждый всхлип и восклик содержал столько пьянящего восторга и удовольствия, столько страсти, что, казалось, можно увидеть происходящее за дверью в мельчайших подробностях.
Плоть словно зажали в тиски и, не в силах даже вдохнуть, эксаудирист крепко сжал рюкзак, который все еще держал в правой руке. Легкий треск разрываемого материала сумки тут же вывел Шина из эйфории и он поспешил удалиться в комнату для персонала.
«Я схожу с ума?» - навязчивая мысль застучала в висках. Смахнув холодную испарину со лба, парень сменил привычную черную футболку на белую рубашку, напоследок заметив свое возбужденное состояние. Прислонившись к прохладной стене, страждущий инкуб пустился в путешествие по закоулкам своей памяти, извлекая воспоминания из своей «прошлой» жизни. Среди этого неясного потока памяти, яркой вспышкой выделился момент первой «любви». Первый опыт отношений, первая ссора, первый разрыв…
В некоторой степени, это помогло справиться с неограниченными желаниями, раздразненными парочкой безумных любовников.
Перед тем как покинуть свою «обитель», Шин, по старой привычке, достал тетрадь с ручкой и мелким почерком записал на полях пару строчек: «Я – маленькая рыбацкая шхуна в шторм. Скалы манят своей тихой гаванью и пугают своей холодной недоступностью…»
С такими скверными мыслями, новоиспеченный официант вышел в зал, ловко лавируя между столиками и изредка останавливаясь, дабы убрать посуду или принять заказ у очередного пьяного постояльца…

Шин продолжал закладывать виражи, успешно разнося напитки и закуски посетителям бара. Он уже приловчился к местной «фауне», избегая опасных «субъектов» и высматривая в толпе возможных клиентов. Адаптация прошла «на ура» и все шло бы гладко, если бы не сильное чувство съездить каждому второму по физиономии.
Пробегая в очередной раз мимо шумной толпы, собравшейся около дверного проема, парень внезапно налетел на человека, стоящего у пустого столика. Несмотря на удивление, что объяло инкуба от самого факта присутствия пустующего столика в такое время, он уже отработанным движением хотел было схватить нерадивого визитера и разразиться отборной руганью.
Место тоже в некоторой степени «красит» человека. Здешний контингент просто обязывает быть строгим, наглым и бойким. Однако в этот раз изумление было сильнее отработанных рефлексов.
Шин смущенно отпустил новоприбывшую и сменил грозное лицо бретера на лучезарную улыбку. Рука, собиравшаяся ухватить девушку, беспомощно повисла в воздухе, так и не достигнув своей цели.
- Приношу глубочайшие извинения, мисс. Прошу, устраивайтесь поудобнее, - конечность официанта тут же перевела свой перст на свободный столик, - и будьте осторожны: Вас могут запросто обидеть все эти «потерянные души».
Инкуб пристально осматривал девушку, изучая, словно пытаясь постичь ее нутро. Его взгляд плавно скользил по кожаному наряду незнакомки и, время от времени, цеплялся за формы гостьи.
Что-то в ней было загадочное и неуловимое. Казалось, словно в ее силуэте было нечто, отделяющее от общей серой массы. Этим хотелось обладать, держать под контролем, медленно вкушать данным сочным плодом.
Снова занесло куда-то… Шин заглянул в глаза посетительнице и, с уставшей улыбкой на губах, промолвил мягким полушепотом:
- Могу я поинтересоваться: что юную особу привело в сей час в такое странное место?