Дата: Март. 2011 год. Вечереет.
Поднявшийся ветер гонит ручейки, которые сейчас повсюду и еще не торопятся пересыхать. То там, то тут виднеются дети, барахтающиеся в воде и пускающие кораблики. В большинстве своем снег растаял, но островки его местами еще виднеются.
Температура воздуха: + 15

...Интересно, что сотрудники «Аненербе» изъяли у наших иммигрантов оригинал «Велесовой книги» и подвергли его изучению. Причиной этого было описание взаимоотношений славян с готами, имеющееся в «Велесовой книге». Поначалу сотрудниками «Аненербе» было написано несколько статей об этой книге, содержание которой якобы доказывало превосходство арийской расы над славянами. Но затем такие выводы были признаны необоснованными, а сама «Велесова книга» была объявлена подделкой. И теперь наша номенклатурная наука, вслед за эсэсовцами, охотно это повторяет. К сожалению, после войны оригинал «Велесовой книги» найти не удалось. В архивах наших иммигрантов были найдены лишь фотографии дощечек, из которых состояла эта книга, с письменами на древнерусском языке.
В работе «Аненербе» удивительным образом сочетались огромный диапазон исследований и односторонняя нацистская идеологическая направленность, высокопрофессиональные научные разработки мирового уровня и поиски авантюрно-мистического характера, типа мифической Шамбалы, которую ищут до сих пор. Кстати, недавно по телевидению глава буддистов Далай-лама объяснил, что Шамбала – понятие не столько физическое, сколько духовное, и попасть туда можно только путём духовного самосовершенствования. А уж он-то знает, о чём говорит...
- Чего ты там зависла? Посуда еще не кончилась.
Клементина лениво поднимает голову, чтобы вглянуть на источник беспокойства: за челкой виднелось ожиревшее не от хорошей жизни существо в белом халате, безнадежно усатое и недовольное. Глаза старшей (существо определенно было старшим по должности, но Клем так и не познала до конца, чем же оно все-таки занимается на своем посту, кроме раздачи подзатыльников мелким сошкам), нависшей над нашей героиней всем своим нездоровым весом, горели злым огнем, который, в принципе, еще была возможность погасить.
- Я немного задумалась, - басит Клем, стараясь перевести мысли от оккультных фашистских  организаций к реальности, - Эту часть я уже помыла, вы принесли новую? 
Старательно пытаясь изобразить крайнюю степень радости, мы тянем руки к новой стопке тарелок, которая возникла на столе совершенно внезапно. Нужно снова отодрать засохшие куски мяса, намылить корку жира, смести крошки, а уж потом поставить более-менее очищенную посуду в мойку, где тарелки, одушенные горячим паром, приобретут свой законный белоснежный оттенок и блеск. Эту процедуру Клем повторила уже десять раз за свою первую ночную смену. И повторит еще столько же.
- Давай, давай, работай, девочка, - голос толстокожего фюрера смягчился, ее складки на шее теперь дребезжали значительно спокойней, - Некогда нам мечтать. Как только закончишь, отнеси на кухню, повора ждут. Я пойду, покурю.
И оно удалилось, раскачиваемое по инерции, в неизвестном направлении, оставляя гору посуды и Клем в полном одиночестве и блаженной тишине.
На самом деле, тишина была не столь глубокой и идеальной, как мы привыкли ее воспринимать. За дверьми посудомоечного отдела (который по некой сомнительной причине находился не в одном с кухней помещении, а в противоположной части клуба) гремела музыка, смеялась толпа посетителей и звенели бокалы, и звуки эти доносились до ушей далеким эхом, борясь с толщиной стен... Одним словом, скука смертная. Хотя, стоило отдать должное человеку, что терзал музыкальный инструмент на сцене прямо сейчас: контрабас, явно электронный, звучал более чем достойно. Но скоро Клементина вновь погрузилась в свои мысли, не переставая на автомате складывать тарелки в мойку.
Так вот, одной из главных задач «Аненербе» было достижение первенства германской науки во всех областях – от археологии до лингвистики, от истории до естественных наук. Это давало работникам этой организации определённую самостоятельность. Большинство учёных пошло на службу в «Аненербе» не из-за карьеры, а ради возможности самостоятельной работы, гарантированной высшими инстанциями СС. Несмотря на нацистскую идеологическую направленность своей деятельности, шеф СС Г. Гиммлер, которому непосредственно подчинялась организация «Аненербе», заботился, прежде всего, о высоком научном уровне её сотрудников, что и обеспечило инновационные результаты исследований во многих областях науки...
Здынь! Звякнула шлюха - посудомойка, возвещая хозяйку о готовности принять в себя новую порцию керамических изделий, таких грязных, что дух захватывает. В процессе разгадывания нацистских тайн в районе лобных доль, Клем медленно вытерла последнюю тарелку и водрузила ее на самый верх белоснежной башни. Стопка получилась не слабая, когда девочка подняла ее в руки, башня достигла уровня глаз и сразу привесила его - пришлось вытянуть шею и огибать гору посуды головой, чтобы обзор был более-менее ясен. Так, в страстном танце борьбы с тяжестью тарелок, мы прокладываем себе дорогу до кухни, прямо через танцпол.
Огибая посетителей, столы и прочие разнообразные предметы интерьера, Клементина почти благополучно добралась до сцены, здесь то и начинаются наши приключения...
-Простите, вы не видели здесь нечто старое и дряхлое.. похожее на мой смычок?

Клем трется лицом о гору в своих руках, теряется в догадках.  Немного поразмыслив, решает продолжить путь к конечной цели и молча покидает музыканта, так и не успев его рассмотреть. Достигнув кухни, так же молча ставит посуду на стол и поспешно возвращается в зал. Мы не обнаружили музыканта на месте, за то с легкостью нашли нечто, явно представляющее собой очертания смычка возле колонки. Подобрав девайс, Клем с тупеющим с каждой секундой видом, стала вертеться на месте в поисках расстеряши...

Отредактировано Clementine (2011-04-05 12:06:19)

Мы продолжаем отупевшим взглядом буравить смычок, не принадлежащий нам. Вещица занятная, на ощупь приятная, но, кажется, старая, как бабушка, работающая в Эрмитаже, на столько же потрепанная и остервенело злая, недовольная своими функциями. Клем жует высохшие губы, отрывает зубами отслаивающиеся кусочки кожи, тут выплевывает их в горячее пространство.
Нечем дышать.
Клем смотрит по сторонам, пытаясь отыскать, то, что она искала, вот уже минуты три, но музыкальный болван отказывался выйти из шкафа. Туки-та, мать твою! выходи, я сдаюсь.
- Простите.. Я потерял кое что.
Повторяешься, голубчик, я же стою, как идиотка, а идиоты должны работать. Мы ошарашено возводим глаза к небу, над нами нависает  темная, поросшая спутанными кустами с головы фигура, улыбается уголками губ, требует внимания.  У фигуры приятные, худощавые черты лица, злые синяки под глазами и прочие атрибуты замечательного человека, осунувшегося и разлагающегося в процессе жизни. Нам нравятся костлявые пальцы, цепкие, с квадратными ногтями...Кстати о птичках, эти пальцы сжимают наше плечо.
- Так вы не видели его?
Кто-то когда-то где-то сказал примерно следующее:" Не люблю людей со змеиными голосами". К Клем это не относится ровным счетом никак, к мертвому незнакомцу, тоже. Главным образом Клементина уяснила, что глухое мурчанье расстеряши греет слух, а прохладные пальцы передают холод плечам, даже через толстую ткань  кенгурухи.
Не смотри на мое лицо!
- Вот, пожалуйста, - низко бурчит Клем, принявшись изучать исполосованную поверхность носков своих кед, - У колонки валялся.
Последние два слова явно сложно было разобрать нормальному человеку, но это перестало беспокоить высказывателя еще на момент высказывания. Сунув несчастный смычок обладателю инструмента, девочка поспешила нырнуть в глубь толпы, но обнаружила, что плечо все еще находится в чужой власти, да и смычок шлепнулся на пол с тихим треском.
Не смотри на мое уродливое лицо.
- Мне надо работать, - нелепо и бесполезно трясет плечиком, выдавливая слова, как из ржавой мясорубки, - Работать надо, говорю. Вот ваш смычок...Вот же он, говорю. На полу лежит, поднять надо.
Schaut mich nicht an!
- Вы что, слепой?
Плечо вновь свободно, Клем наклоняется, чтобы поднять древний девайс, смотрит на ботинки незнакомца - какой приятный цвет. Прежде чем она поднимает смычок, из кармана фартука сыпятся конфеты, мы, чертыхаясь и матерясь на немецком, собираем их обратно в карман. Выпрямившись, трясем головой, чтобы челка закрыла глаза полностью. Вот так, гораздо спокойней.

Кажется, я лезу туда, куда совсем не стоит лесть.
Первая мысль, которая посетила пустующую галерею  Клементинкиных мозгов с тех пор, как волшебный мертвец покинул ее, оставив тут одну наедине с собственной беспомощностью, одиночеством и безграничным чувством масштабного отупения.
У меня что, коматоз?
Клем машет головой, хлопает ресницами и, собрав  разлетевшиеся осколки своей картины мира обратно в целое,  разворачивает в сторону мойки. Ворвавшись из душного ада в тишину и спокойствие посудомоечной, где белые кафельные стены с плесенью,  пар из машины для чистки, запах мыла и порошка, мы все еще пребываем в состоянии молчаливого шока. Нужно было немедленно с этим что-то сделать.
...Понятие "борьба за существование" отражает те факты, что каждый вид производит больше особей, чем их доживает до взрослого состояния, и что каждая особь в течение своей жизнедеятельности вступает в множество отношений с биотическими и абиотическими факторами среды....
...Механизм естественного отбора в природе действует аналогично селекционерам, т.е. складывает незначительные и неопределенные индивидуальные различия и формирует из них у организмов необходимые приспособления, а также межвидовые различия. Этот механизм выбраковывает ненужные формы и образовывает новые виды...
Error.
- Фимоз головного мозга, блядь... - Клем устало закрыла глаза и, оповестив тишину о своем раздражении на самостоятельный выбор мыслей путей для протекания, громко вздохнула.
Мы запускаем руку в карман фартука и, набрав полную горсть конфет, направляем "Смертельную зону" в рот. Тщательно пережевываем, в процессе наши губы расползаются в эйфорической  улыбке.
Углеводы, сладкие переносчики моментальной энергии, я вас люблю.
Сладкая масса растекается по небу и зубам, жизнь становится проще. Но нет, что-то не то. Какая-то горькая гадость, в самом центре сахарной гущи, что-то инородное попало в наше дрожже. Издав многозначительно "Беее", Клем быстро проглатывает весь конфетно-тошнотворный ком и возвращается к реальности. На столе красовалась новая стопка грязных тарелок, бокалов и пепельниц.
Спустя пол-часа работы и размышлений, Клементина пришла к выводу, что если бы она сменила пол, не изменилось бы ровным счетом ничего, горох нужно есть исключительно в свежем виде, а если ты хочешь узнать, какой президент победит на выборах быстрее, чем начнет голосование, то нужно ехать в Россию.
- Как быстро ты все моешь, - это к нам обращается толстый фюрер - вуман, сообщает комплименты, - Энергии у тебя не занимать, хоть ты и жуткая страшила. Эй, осторожнее!
Вообще-то нам совсем не обидно. Более того, мы счастливы и довольны тем, что у нас есть. В конце-концов, изобрази мы недовольство, это было бы равносильно тому, чтобы пойти против воли Божьей.
- Спасибо, вы мне тоже очень нравитесь, хоть я и не могу понять, где у вас заканчивается подбородок и начинается шея, - весело и нежно отвечает Клем фюреру, - Вы славная женщина.
Славная женщина смотрит на нас безумными глазами и удаляется. Мы не понимаем куда, но наверно, на то есть причина, Божий промысел.
Бог все видит, Бог все знает, Бог все простит.
Дзынь! Это не шлюха - посудомойка, это звук бьющегося стекла. Клем только что выронила из рук бокал, стараясь слишком быстро сложить его в раковину, холодные мокрые и по какой-то причине дрожащие пальцы не удержали ножку. Осколки разбежались далеко по полу, грозясь вонзиться в пятки всякому, кто изволит снять свою рабочую обувь и пройтись здесь. Клем улыбнулась своей мысли о том, как дивно бы плясал толстый фюрер, наступи он на стекло, но все равно принялась убирать хрупкий мусор в скором темпе.
- Мать!
Один из осколков  проскользнул мимо пальцев и угнездился в ладони, болезненно и паршиво. Мы устраняем недруга: по пальцем слишком быстро стекает кровь, окрашивая собой все, теперь попавшие в руки осколки. Выудив из угла швабру и совок, Клем собрала в них остатки мусора, размазала кровь по кафелю.
За дверьми играла музыка, дурацкая, совершенная в своей простоте - ритм, созданный машиной, ей же искаженные голоса. Так глупо, но так радостно. И так хорошо.
Мы, что совершенно нам не свойственно, бросаем швабру посреди комнаты и рвемся в душный ад, туда, где музыка. Туда, где движение. Мы выскакиваем на танцпол и сливаемся с ритмом, так нам хотелось выбросить свою энергию в пространство. Последние, что мы отчетливо видели, это улыбка Волшебного Мертвеца у барной стойки, волшебная улыбка.

Апрель 2011 года, поздняя ночь.
В безоблачном чёрном небе ярко сияют звезды.
Ночь охладила землю, которая за день успела прогреться и теперь вся природа замерла
в ожидании следующего дня, который, наверняка, принесёт тепло.

Улицы города, центральный парк----->

Уже на подступах к самому что ни на есть типичному бару, Коч стали одолевать весьма оправданные сомнения. Маловероятно в неоновом свете его нутра найдётся еда, наркотики и алкоголь вместе, как то было принято в заведениях особого рода предыдущего острова. С другой стороны, состояние и внешний вид её невольного спутника наводили на мысли о фактической бессмысленности иных ожиданий. Тем более, что отсутствие привычного страждущего инъекции в вены бара столпотворения весьма облегчит им задачу по достижению искомых удовольствий. Или хотя бы одного из них.
Внешний вид плавного перехода голов охранников сразу в плечи привёл колдунью в восторг. Если бы не уже вошедший внутрь мужик-с-лавки, она бы задержалась, чтобы насладиться беседой с кем-то, уровнем развития недалеко ушедшим от излюбленных ею моряков. Ведь правило немого соседства на судне так ни разу и не позволило вволю напиться этим уникальным коктейлем мата, мужланства, отчуждённости и прочего. Хотя, если быть до конца честными, сложно отнести Коч к тем, кто способен наслаждаться чем-то, кроме своих добавленных к реальном образу мысленных красок. Ведь в противном случае реальность пришлось бы просто оборвать...
Сколько бы лет ни прошло с момента последнего её, как и сейчас совершенно случайного, посещения бара, общий аромат закутанных в дымное удушье тел оставался прежним. И пусть это место выгодно отличалось от тех, где оседали как раз таки упомянутые ею в разговоре "золотые девки" и чудом получившие член, не менее золотые пацаны, общее впечатление грозило вымыть девицу из бара ещё до первой кружки. Один за одним проталкивающиеся к стойке завсегдатаи и случайные птахи касались плечами, животами, задницами, а то и вполне осознанно руками, хрупкой фигурки замершей у входа девушки, редкие тона в облике которой теперь были отравлены розовым неоном. Прежде чем ноздри её затрепетали, колдунья закрыла глаза.
Взрыв за взрывом алого тепла, я вижу каждую артериолу. Отдай сок мышцам, напитай, иссохни, лишь бы они с треском волокон вспучились под кожей, истекая наружу желтоватым нектаром. Прикасайся, я запомню твой запах на своей коже и больше никогда не поселится он на моих клетках, будет обречён распасться тленом в коробке по выбору склонившихся над ямой родных. Паника перетасует колоду лучше, чем какофония грохота, отравляющего подаренное зверем. Нестерпимо хочется разуться, разорвать ткань, прилипшую от пока и крови к стопам, и опустить их на ледяной, грязный пол. Мне навязывают чужое сердцебиение. Мои биоритмы стушевались, часть органов вступает в резонанс. Вибрации. Я не слышу музыку, я не вижу музыку, я не изрекаю музыку. Я ощущаю похороненное в ней море, прошивающее, в зависимости от настроения, насквозь или лишь в самом низу, замирая в тебе впервые желанным эмбрионом. Желания идут дальше, теперь они - сражение плоти и камня в поиске того состояния, когда лёгкие двигаются в такт мембран колонок. Я наклоняюсь и прикасаюсь к водной глади, всегда так важно попрощаться с Ним прежде чем уйти, так важно...
Странного вида девица стоит на коленях у конца барной стойки, там где толпа огибает опорный столб и разделяется на два потока потребляющих жидкость и звук. Ладони распластаны по полу, глаза закрыты, в отличие от рта, в глубине которого влажно движется язык. Движение к полу было мимолётным настолько, что внимание окружающих как и прежде успело зацепить лишь край образа, подобрать категорию в собственном мозгу, заклеймить, успокоиться подобием понимания и упорхнуть к не требующим концентрации и разума как такового процессам. Потому она обнаружила себя нетронутой, доли секунды хватило, чтобы понять причину произошедшего и подняться, нагоняя успевшего преодолеть первый ряд осады бара спутника. Серо-зелёные бляшки радужки примут уже синий, а не тошнотворно розовый цвет, в поисках подходящей первой жертвы вечера. В подобных заведениях на поиск всегда уходит мало времени. Наклонившись к уху растёкшегося задом по стулу у стойки пацана, всеголишькакаятопанкуха излила на него полноводный поток слов, уже увлекая в сторону танцпола. Пара па, несколько изгибов тела, извиняющихся улыбок в ответ на вполне намеренные прикосновения, и юноша-переросток уже поглощён единым организмом танца, в то время как уже совсем другой зад, менее разработанный в оставшейся за спиной армии или колледже, но куда более подходящий по размеру минималистическому кругу сидения, опускается на его место.
В то время как правая рука тянет Леонида, имя которого уже успело врезаться в память пиратки, поближе к ней, вторая взметнулась высоко вверх, бархатом перчатки и непрестанно двигающимися пальцами арфиста привлекая внимание алкоголераздающего автомата в виде бармена.
Не успела она поднять руку, как отмеченный парой мгновений её внимания пацан, у которого столь нелицеприятным способом колдунья пару мгновений назад увела стул, со странным горловым звуком вырвался из толпы на танцполе и скрылся в сторону выхода. Один за одним звучали всё новые и новые голоса: недовольные, испуганные, насмешливые. Но эпицентром эмоционального взрыва служил самый центр музыкально-светового действа, по крайней мере именно эту точку сделала таковой расступившаяся толпа. В свете прожектора, по мановению руки световика остановившего своё безумное вращение, аляповатого вида персона сжимала в руках истекающее кровью тельце, половую принадлежность которого с такого расстояния определить не удалось. Возможно, изменение плотности столпотворения, остановка света и мёртвая тишина царили лишь в разуме смотрящей. Да, именно так и было. Осознание того факта, что внимание столь плотно сконцентрировано на одном объекте разбило марево, разорвало в клочья островок чистого видения, и бар вернулся в своё обычное состояние. Обе фигуры на танцполе размазались светом, звуком, как своими так и чужими движениями. Только запах крови было не так просто выгнать из неминуемо затрепетавших ноздрей. Всё тело оборотня напряглось, грозясь не трансформацией, но уж точно свойственным отнюдь не человекообразным тварям поведением.
Барханы лопаток приходят в движение...

Отредактировано Коч (2011-04-06 12:51:30)

Апрель 2011 года, поздняя ночь.
Стало совсем холодно. Многие люди были рады добраться до теплых местечек, одним из таких местечек оказался бар. Бар, в которой просто таки влетел Леонид, не обращая внимания на уничтожающие взгляды охраны.

Центральный парк. ====>

Я стою как мудак не прикрытый на фланге. Время начинать матч. Леонид качнул головой и проследил за взглядом девушки. Он не находил в подобных зрелищах ничего... эм, веселого. Да. Именно так. Ему не было интересно. Сейчас его поглотило марево сигаретного дыма, запаха немытых тел, а так же целый букет других приятных и не очень приятных "ароматов", которые как бы намекали светлому магу о том, что он, наконец, оказался в том месте, которое со сто процентной вероятностью может назвать своими домом. Хотя его долги... ох, выгонят еще. Сколько он уже в Японии? Сколько в Токио? Он судорожно вспоминал, но не хотел акцентировать на этом внимания... вспоминал секту синтоистов, разнообразных демонов, как классических, так и специфических, которые водились только на этом отчужденном от всего мира островом. Он тоже поглощен капитализмом, его тоже пожрало время и от самураев не осталось и воспоминаний. Это было печально.
Еще печальнее была встреча Леонида и двух странных людей. Ну, людьми они не были, хотя выглядели очень даже как люди. Почти. Они были высокими, очень худыми и довольно симпатичными. У них была слишком желтая кожа, для бывших жителей Европы, а точнее - Германии. О да, Чернов о них знал все. Демоны-ублюдки. Предвестники Мора и Чума. Эти ребята были низшими демонами, но язвы на их телах, кои они умело скрывали в черных и аккуратных одеждах могли разжечь в этом городе очередную Черную Смерть. Но кто организовал ту, старую Черную Смерть? Леонид прекрасно знал ответ, но озвучить, даже в мыслях, его не стремился. Слишком много гнили во всей это правде. Моир и Чувильд. Забавные имена для жителей Берлина. Они подошли к ним быстро, стремительно. Странно двигались: одновременно быстро и медленно. Чертовы демоны, что они теперь хотят? Неужели убить его, светлого мага... тут, среди людей и не людей. О нет, нейтралитет для этих парней намного важнее и ценнее, нежели месть и смерть за загнанного обратно в Ад брата. Смерти.
-Привет, Лео.
Он ненавидел, когда его так называют. Они об этом знали. Чернов натянул на губы улыбку и медленно стянул с себя пальто. Он уселся за стойку и положил его на колени, казалось, он не обращает внимания на подошедших "друзей", ну или делает вид, что не обращает.
-Даже не скажешь "привет", ай-ай-ай, а я думал, вы все русские такие приветливые и добрые, вот помню в сорок первом...
-Будь добр, Моир, заткни, свое чумное хлебало, иначе я прямо здесь загоню тебя обратно в ту яму, из которой ты выбрался. И уж будь уверен, вызову одного из ваших "дворецких", чтобы обрисовать ему всю ситуацию, а вот тогда, твой любимый и брызжущий гноем Повелитель Мух будет очень недоволен. Капишь?
Чувильд странно захрипел и его губы стали черными, абсолютно черными. Из ноздрей и уголков рта полезли мухи и мелкие насекомые. Но Чернов не испугался:
-А своему жрущему говно другу, ты можешь воткнуть арматуру в задницу и пару раз провернуть, авось и себе еды добудешь, э?
Парочка стремительно отошла, обсыпая Леонида и его новую знакомую всяческими проклятьями. На самом деле это был мат, но мат на языке ада. Жуткий язык. Вот и сейчас, к горлу светлого мага подкатил ужин. Но он быстро унял свой организм, и как ни в чем не бывало, повернулся к неформальной спутнице. Ничего не сказал, просто пожал плечами и наигранно посмеялся.
-Эй, бармен! Мне полную пинту черного "Гинеса", а моей прекрасной и не обычной спутнице... - Леонид сделал приглашающей жест, мол, ни в чем себе не отказывай и закурил. Он пришел в себя, но все еще был как на иголках. Это можно было легко заметить, а учитывая, что его безымянная спутница не человек (о чем, конечно же, маг пока не знал), она это почувствовала бы сразу. И демонов, наверно.
Потерев отмеченные шрамами и ссадинами запястья, для успокоения, мужчина потрогал обломок распятия и поглубже затянулся.

Чернов только пожал плечами. Отпил пивка и потер шею. Нет, чувствовал он себя исключительно хреново. Эти демоны. Он сегодня не хотел думать о работе, совсем не хотел. Ну а теперь... вдруг они пойдут в церковь, а мага нет на рабочем месте? О да. Эпическая битва у врат Дома Божьего. Сражаться за Его идеалы, делать все, как хочет Он. Биться, по Его великому Замыслу. Что за бред, а? Он не священник. Сколько раз, Леонид уже убеждал себя в этом, а все бесполезно... Маг! Маг-маг-маг! Он изгонял демонов, нежить... но он не прощал грехи, не разговаривал с Богом. Все это было магией, нет, обыкновенной магией.
Тут, он почувствовал, что проклятья добрались до его души. С некой радостью, сродни мазохизму, он принял это проклятье, резко развернулся и с вызовом посмотрел вперед, сквозь толпу, сквозь обычных людей, туда, на выход из бара. На двух демонов. Двое мужчин из низшей и слабой касты, не знали, чтобы такого сделать, чтобы насолить светлому магу. Может им стоит наложить проклятье, чтобы завтра маг заболел чем-то жутким, может сифилисом? Хрен вам. Возвращая взгляд на стойку, Леонид заметил сцену... кровь, пение, немецкий. Дрогнул и опять потер шею. Железный язык немчуры. Ананербе, Орден Туле... скольких их еще там было? Тех, кто общался с демонами? Те, за которыми Леонид потом скакал по душным и населенным всякими чупакабрами джунглям. Сколько он их убил... этих, чертовых немцев. Но в чем были вина девушки? Не было вины. Это все его злость на демонов. Ах да, ведь проклятье:
-Per signum crucis de inimicis nostris libera nos, Deus noster. In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.
Да, он сказал это. Но сказал достаточно тихо, чтобы не привлекать к себе никакого внимания. Вряд ли, кто-то услышал сквозь шум и гам, сквозь разговоры, шепот и музыку. Вот и отлично. Проклятье ушло, а Леонид вздохнул полной грудью. Даже не смотря на демонов, он чувствовал как им хреново и как их коробит. Отлично. Ублюдки еще отхватят свою порцию не иллюзорных пенделей. Чернов гарантировал это.
Возвращаясь к делам насущим, Леонид не забыл, и ответить девушке:
-Это демоны, которых надлежит отправить обратно к Повелителю Мух, но пока... пока они находятся тут, ведь они не нарушили равновесия. Я конечно не слуга Его, но я очень не люблю, когда всякие там детишки этой выгребной ямы - ада, снуют тут и распоряжаются этим миром, словно своей родной ямкой. К тому же, как ты уже поняла, я маг. Светлый маг, конечно же. А это, ну, выправлением демонов на родину, вроде как моя обязанность. Кстати, я не боюсь... просто, это все не очень приятно, а я еще и не инквизитор, даже не святой отец.
О, конечно же, Леониду было понятно, что девушке плевать на его душевные излияния. Ей вообще было многое по барабану, она не ушла в себя, но была в себя... при этом столько открытая. Она очень странная. Это одновременно привлекало и отторгало мага. Что было в его голове? Он её хотел, это понятно. Она обладала необычной внешностью, но привлекала и естественная природная красота. И что-то еще, что-то от зверей. От одного огромного зверя. Огромная кошка, наверняка! Страх к кошачьему семейству подавить было трудно, но пока девушка выглядит как девушка, вроде бы все нормально, а? Да, нормально. К тому же, вдруг она не оборотень... или нет. Покачав головой, Чернов убрал из неё всякие пошлые мысли переполненные тестостероном и желанием, тем, о чем он думал довольно редко. Работа в первую очередь же.
-Кстати! Как тебя зовут-то?
Решил проорать маг. После вопроса он вновь уткнулся в пинту, при этом медленно покуривая и игнорируя остальной мир. Ну, по крайне мере, так могло показаться. Иглы из-под жопы убрались, стало намного легче. Осталось напиться и рухнуть под какую-нибудь лавочку. Отличное завершение дня.

Отредактировано Леонид (2011-04-06 14:38:42)

Задумчиво наблюдая за изменениями и разнообразными реакциями Коч, маг сделал вывод... что она более чем странная. Упоротая наркоманка? Может просто балуется? И все же хорошо, что он не святой отец. Творить магию, это тебе не фокусы на улице показывать. Стоит ли ей объяснять отличия? Не. Достаточно было знать, что магия есть магия и не важно, где источник. Ведь источник - он есть везде. Большая ли разница в том, откуда черпать энергию? К тому же, молитвы - это те же самые заклинания, так что, используя их, маг взывал к силам магическим... наверно. И почему именно этого боялись демоны и нежить, может было в этом что-то... такое. Может что-то и было, а может и не было. Разве это главное, особенно сейчас, когда Чернов так хотел отвлечься от работы и заняться чем-то спокойным и обыденным для людей. Говорить с ней бестолку, как казалось ему. Ей может быть сколько угодно лет, но сейчас она ведет себя странно, наверно именно так выглядит бухой русский, ну, Леонид. А может и иначе. Следует сделать выводы и больше не пить? Опять нет. Это все не для него. Он привык жалеть себя за пинтой пива, или стаканом водки. Такова уж его природа и если это кому-то не нравиться, то он может идти на все четыре стороны, ведь этот светлый маг никому и ничего не должен. Он просто делает свою работу, чтобы жилось легче. Ведь накопленную силу надо куда-то девать, магия хаотичная штука и она явно не была сотворена для долговременного хранения. Хотя, насколько помнил маг, буддисты считали иначе. Но кому, какое дело, до мнения лысых любителей желтых платьев? Вот-вот.
Потушил сигарету, сунул в рот еще одну и сразу же закурил. Зиппа щелкнула, Леонид отхлебнул черного пива и, поддержав девушку, повернулся к ней. Теперь, он был готов смотреть на неё и изучать. И совсем уж не важно, какие у него были по этому поводу мысли. Ведь она, не могла их читать... и то хорошо. Потому что в мыслях было много пошлого и отвратительного, ну, так считал Леонид. Глупые фантазии. Это даже хорошо, что сейчас Коч в каких-то других мира, по крайне мере была.
-Если хочешь жрать, то бери, не стесняйся. И я не псих, скорее уж ты псих, ибо ведешь себя как упоротый наркоман. Хотя, сейчас ты что-то точно видела и это все не магия. Я гарантирую это, - он затянулся и выдохнул дым в сторону. Еще один долгий глоток, отрыжка. - А насчет причин приезда, могу тебе только сказать, что все мы ищем ответы, ну вот я их тоже искал. Короче говоря, застрял тут... и вот. Тут много дерьма, а я вроде какого-то гастра, который выгребает это самое дерьмо лопатой. Такие дела. Я не очень доволен своей работой, вернее - я её ненавижу, но ничего больше делать не умею.
Мужчина пожал плечами и широко зевнул. Остатки сна развеялись, теперь маг погружался в обыкновенное и обыденное будничное марево. Запахи, эмоции, желания, разнообразные думы, фантазии. Все это имело центр, а центр сейчас была Коч. Да что за одержимость, она ведь не суккуба, ну, правда? Если так, то в замысле бородача слишком много иронии. Улыбнувшись собственным мыслям, он в очередной раз освободил легкие от дыма.
-А ты? Ты не выглядишь как туристка или типичная японка, скорее всего, у тебя тоже есть цель, и вполне возможно, что она посерьезнее, чем моя, так ведь?
Чернов не рассчитывал, что она ему нормально ответит. Их диалог был слишком хаотичным. Если бы Чернов не повстречал в своем прошлом людей и не людей еще страннее, у него бы от всего этого хаоса и бардака, наверняка бы разболелась голова, ну и зачесались кулаки.

Отредактировано Леонид (2011-04-06 15:18:15)

Кровь тлеет на языке и оседает на стенках ротовой  полости . И эта кровавая улыбка.
Счастье детей безгранично, а наши сонные умы уже не так хороши, как раньше. Как  вчера.
Кровавые флюиды заляпали рубашку. Размазались на лице и впитались в волосы.
She's so fine and she's so sweet. She eat my gift.
- Танцуй со мной! – пляшет в голове, размазывая извилины о границы черепной коробки. И это больше похоже на приказ остановить течение. Отпечатки ладошек с растопыренными пальчиками остаются. Отпечатываются во мне.
Это, оказалась, не такая печальная ночь. Дюмах не ощущал парфюм, что так раздражал его истерзанный  нос. Теперь он разлагался от ароматов формалина. Так пахла сестра, когда Висье склонялся над гробом. Так  пахло на опознании.
Господин Этьен, вы узнаете этого ребенка? Нет, я впервые его вижу.
Я помню его ладошки на стенках своей черепной коробки.
Elle est si belle et elle est si douce. Elle mange mon cadeau.
Дюмах выдыхается и опускает сумасшедшую девчонку на пол и та дергает его за рукав, кажется,  чужими глазами мы видим, как капризно она тычет пальцем в сторону сцены. С руки ее капает кровь, омывая сцену алыми флюидами.
Ты совсем не жалеешь их. Мне может ничего не остаться, когда я прибуду на опознание.
- Я хочу разбавить это убожество, - Чьи-то глаза пристально следят за нами, человек этот все еще трезв, потому мы можешь видеть столь четкую картинку, - Помоги мне,  слепой музыкант.
Полыхающий свет неонов и дергающиеся на танцполе трупы.
Мартышка, измазанная в собственном соку, хочет свергнуть клоунов со сцены. Желание ребенка – закон и она уже  пробирается к подмосткам  Голливуда, дабы разогнать бездарей.
Дюмах в свою очередь пятится, разворачивается и наблюдает, как его тощая  темная тень тянется к бару. Он точит мутные глаза о взгляд наблюдателя, что опускается в сумку.
Темнота. И опять мутная картинка пьяной толпы, где в случайных обрывках можно заметить свою фигуру. Это похоже на ад и на секунду даже страшно,  даже больно. Глаза горят огнем, Висье не привык к перегрузкам атрофированных органов.
Еще немного.
- Пардон, госпожа, - Дюмах помнил, что некая дамочка со своим спутником заняла его старое место. Где-то здесь старик оставил свой контрабас.
Вот он, детка. Блестящее четырехструнное дитя, словно по заказу выползающее из чехла.
Висье возвращается на танцпол, волочет за собой  свое дитя, помахивая смычком в руке, размазывая инструментом свежую кровь. Дюмах тянется к сцене, легко вскакивает на нее и возвращается в свою стихию.
Где-то рядом скачет ребенок. Старик пристраивается поближе, погружает контрабас в любовные объятья и взмахивает смычком, что пахнет формалином.
Приглядитесь получше,  господин Этьен,. вы узнаете этого ребенка?
Низкий вой контрабаса, смешиваемый со слэпом на верхних участках струн. Мое дитя снова рыдает.
- Meine letzte Zigarette klebt in meiner Lunge
Meine Worte zittern Dir entgegen.. – лающий язык.
Дети – плесень, что вырастает не в каждом доме. И если у тебя нет своей плесени, то почему бы не позаботиться о чужой? Такой счастливой мартышке. Сгорая в раскаленном воздухе, она дико хохочет, как должны хохотать дети, незнающие нас, стариков, и процессов наших разложений.
-Gedrängt mit Hoffnung und Angst
Wie versteinert siehst du mich nun sitzen
Ausgeliebt - leer und krank, - язык злобных собак!
Нам больше не нужно зрение. Наши бедные глаза счастливы провалиться в сон... Вот-вот.. еще немного..
-Ausgeblutet - ausgesaugt
Doch deine Liebe fliesst durch meine Adern! – язык лающих собак!

-------> Квартира с картинами(Dumah Etiene)

Отредактировано Dumah Etiene (2011-04-06 17:07:07)

Ну и дивно же все-таки получается.
Волшебник окончательно оправдал свой статус - Музыкант, он был великолепен. Нас не смущало то, что слепец без проблем передвигался по клубу, не протыкаясь, с легкостью импровизировал и подбирал лады, не имея при том зрячих глаз. Нас вообще мало что смущало на данный момент времени. Волшебство не обязательно должно иметь оправдание, а вот нам пора заканчивать.
- Dankeschon, - с последними аккордами выдыхает Клем, глядит в потолок, - Danke...
Возвращаться с небес на землю, это, знаете ли, ощущение сравнимое с резким ударом серпом по яйцам, хорошо наточенный серп и слабые, незащищенные яйца.
Вокруг все было по старому: вновь рвется нервно-паралитическая музыка из автомата, люди вокруг яркие, - глаза болят, - заливаются алкоголем, говорят друг другу что-то, отказываются заткнуться хоть на минуточку. Все смотрят куда угодно, но не на сцену; вероятно Клем и ее спутник стали внезапно невидимыми или, в крайнем случае, прозрачными. И знаете что? Это здорово! Нам всегда нравилось делать то, что хочется, безнаказанно. Но нет, кажется там далеко, в глубине зала (или это за барной стойкой?) кто-то аплодирует. Всего один или два человека, их еле слышно за общей кашей звукового сопровождения.
- Спасибо, - шепчет Клем и шагает вниз.
Интересно, что ни один из вождей Рейха не подходил под истинно арийские параметры. Крепкие, высокие, голубоглазые блондины с золотистой кожей, «длинным черепом» и тонкими губами среди них отсутствовали. Достаточно взглянуть на фотографию самого Гиммлера, которого его бывший начальник Грегор Штрассер изобретательно окрестил «полудохлой землеройкой». Так вот, однажды во время светского раута берлинская красавица фрау Бест прямо спросила рейхсфюрера, как он и другие партийные «товарищи» объясняют такой парадокс несоответствия между стандартами «породы» и реальностью. Шеф эсэсовцев ответил: «Внешность не главное. У меня, как и у фюрера, истинно арийские мозг и дух».
- Ты что натворила?! - гремит вопль жирного фюрера, - Почему здесь кровь?! Ты разбила что-то?
- Гы, землеройка, - бубнит себе под нос Клементина, волоча ноги по кафельному полу мойки; она пришла за своей сумкой, а теперь, когда нужно было объяснить начальнице, что же случилось, едва сдерживала смех, - Да, у меня закружилась голова и я, случайно, еб... Разбила бокал, в последствии серьезно порезалась.
- Мать честная, да ты же все в крови уделана, - трещит по швам от избытка эмоций фюрер, - Давай дуй отсюда скорее, пока не увидел кто-нибудь, отгул на сегодня. Господи, в крови ты выглядишь еще более жутко, чем обычно.
- Спасибо, госпожа П-п-пердишмит, - душит и глотает смешки Клем, здоровой рукой тащя сумку по полу.
Двери комнаты выблевывают обратно в зал, Волшебный Мертвец как раз любовно упаковывает  инструмент в чехол, пальто уже висит у него на плечах. Мы плетемся в его сторону, нашариваем в воздухе костлявый локоток и, кивнув с довольной рожей прелестной девушке, что размахивала бокалом во время выступления, ползем к выходу.
Рана на ладони еще не успела затянуться, но кровь медленно подошла к тому, чтобы начать сворачиваться, а холодный ночной воздух нам в этом поможет.
Весна! Прекрасная пора любви и повсеместного бурления говна на улочках .
Захлопнувшиеся за спиной двери участливо подтолкнули Клем под задницу, что привело ее в еще больший восторг.  Издав победный клич, мы встаем на носочки и ловим ртом, так удачно попавшего под прицел Волшебного Слепца-Мертвеца, и с минуту пожевав его нижнюю губу и, пройдясь языком по внутренней стороне щек, возвращаемся в привычное положение.
- Я пить хочу, - изрекает Клем величаво и мудро и, подобрав липкими от крови пальцами прохладную ладонь музыканта, движется туда, куда предлагают закоулки города.

-------> Квартира с картинами(Dumah Etiene)

Отредактировано Clementine (2011-04-06 17:00:28)

Он оставил ей адрес, домофон и даже написал номер квартиры, хотя заблудиться в его обители было слишком уж сложно. Потом она ушла. Поцеловала в висок, а Леонид этот висок потер. Ну и он остался один, как и всегда это бывало в такие ночи, хотя уже была не ночь, а почти утро. Работа... да, у мага имелась работа, и ему тоже надо было идти на неё, ведь опаздывать было не слишком красиво. Хотя это и был не первый рабочий день. Ну да не важно. Еще есть возможность нажраться, перед работой-то. Это вообще было любимым делом Чернова.
Он задумчиво созерцал. Смотрел на людей, демонов и даже запоздавших вампиров. Естественно, никому помогать он не собирался, не думал он, и вмешиваться в спорные ситуация, разворачивавшиеся прямо перед глазами мага. Ведь стоило только сделать шаг вперед, как все могло обернуться той паскудной ситуацией на кладбище, с этими вашими проблемами морали, чести и, конечно же, битвы добра и зла. Пф, тоже мне... это совсем не мое, сражаться за одну из сторон. Я повторяюсь, и мне кажется, что я все это себе вдалбливаю, будто нерадивому ученику или послушнику. Я уже давно вырос из такого возраста, может мне стоит решать все самому. Самому обдумывать ситуации, самому решать за себя, а не спрашивать советов у прошлого, столь светлого, что так и хочется окунуться в него навечно. Но нет, это все сопли.
Потерев нос, Леонид обратил внимания на трех демонов. Они явно развлекались с падшим ангелом. Еще и гомосеки, еще и гуки. Япошки. Да. Он их не очень любил, так как не видел причин любить их. Хотя, его всегда поражала история древнего дальнего востока. Все эти самураи, воины за микроскопические куски территорий, сегуны и сегунат... да, неплохое тогда было время.
Когда на Леонида накатывали такие размышления, он очень долго и сильно жалел, что маги не вечно и живут они, ну может чуть-чуть дольше, чем обыкновенные люди. А как жаль. Леонид мог бы жить еще при второй мировой, состоять в НКВД, а потом и КГБ, быть в разведке и гоняться за фашисткими культистами. Это было бы интересно, не то, что сейчас... а что сейчас?
Маг поднял глаза на огромные часы, расположенные точно в центре бара и устало вздохнул. Четвертая пинта кончилась. В глазах помутнело. Вставая, Леонид уронил крест и сразу же услышал шипение некоторых личностей в баре. Как бы извиняясь и сбивая жопой стулья и табуреты, он небрежно кинул на стол деньги, закурил и заковылял к выходу. Вспомнил, что Коч выходила гордо, просто таки как солдат, а что он? Пьянь чертова. Но его все устраивало, он был даже счастлив. А еще работа, о да. Может к нему пожалуют его "друзья" демоны и тогда он им всем жопы понадирает? Чего только пьянице в голову не взбредет.

===> Церковь.

Неизвестное направление ----->

Апрель, 2011 год.
Ночь.
Небо. В безоблачном чёрном небе ярко сияют звезды. Ночь охладила землю, которая за день успела прогреться и теперь вся природа замерла в ожидании следующего дня, который, наверняка, принесёт тепло.

Всё. Пора заканчивать с этим сумасшествием. Надо прийти в себя и успокоиться. Надо вернуться в нужный режим... Все будет отлично, Нэйтя.
Подбадривая себя, Виски ускоряла шаги. Дорога на работу была более чем привычной, знакомые повороты и улочки радовали глаз, все было как обычно. Как обычно. Именно так. Синеволосая глядела на огни фонарей, на мелькающие в окнах силуэты людей и старалась не упустить ни одной детальки, словно впитывая в себя всю эту жизнь, весь этот кипеж и трескотню. Где-то раздавались грозные маты, где-то - радостный смех, и все это девушка внимательно слушала, напрягая слух. Наконец, она увидела знакомые огни вывески...
...осколки... Кто же, все-таки, дал название? Хм...
Войдя в заведение, Нэйт ощутила знакомые запахи. О да, к запахам она была особо восприимчива, что иногда доставляло проблем, но чаще было неплохим источником удовольствия - на запахи людей дампирка была чувствительна. Никакой парфюм для нее не мог сравниться с запахом чьего-нибудь тела... Но сейчас ее встретил лишь аромат пива, сигарет, грязных алкоголиков и местного быдла. Знакомое сияние огней, знакомая музыка и крики посетителей.
- Как это чудесно, мать моя...
Нэйт подошла к барной стойке. Нужно было еще переодеться, но пока что она не торопилась покидать помещение. Её отвлекло явно спящее нечто за барной стойкой и это нечто явно было барменом. Улыбнувшись, Виски прошла к спящему. Подойдя вплотную, она склонилась над самым ухом бармена и сладко пропела:
- Не люби спать, чтобы тебе не обеднеть; держи открытыми глаза твои, - хрен знает откуда выплыла такая фразочка, но дампирке было просто нечего больше сказать спящему работнику бара. Не ожидая ответа, она тихо и быстро исчезла за дверью комнаты для персонала. Возилась в переодеванием она, как обычно, недолго, и через 5-7 минут она уже выплыла к барной стойке в привычной форме: белоснежная облегающая блузка, короткая синяя юбка. На спине на белой ткани было выведено синим шрифтом "Осколки". Подойдя к стойке, она уперлась локтями на ровную поверхность стойки и теперь с любопытством глядела на бармена.
Ну и кто ты у нас такой, мм?

Сон - вещь хорошая и святая, можно сказать. Там ты можешь оказаться в каком угодно мире, при самых немыслимых обстоятельствах и даже кого-нибудь встретить. Да, Нэйт ценила такую вещь как сон. И было весьма прискорбно вырывать неизвестного из царства Морфея, но что тут было поделать... Работа есть работа. Исчезнув за дверью, Виски не могла услышать оригинальной фразочки "спящей красавицы", что было тоже весьма печально. Но, выйдя, уже готовая к работе, девчонка оказалась вполне близко, чтобы приступить к интересной (или же неинтересной) беседе.
- Чем могу помочь этой дивной ночью?
Не задумываясь над ответом, дампирка лишь кивнула с блаженным выражением лица - уж что-что, а ночь действительно была дивная и радовала глаз. Хотя сейчас своими синими глазами Нэйт могла зафиксировать лишь фигуры пьяных клиентов и других официантов, лениво слоняющихся меж столов.
- Можете помочь, если скрасите мое окружение и избавите от скуки, скучать здесь приходится, хоть и изредка, - опять же кивнув, словно в подтверждение своих слов, синеволосая заприметила призывный жест какого-то мужчины. Заказали еще три кружки пива, которые вскоре и взгромоздились на нужный столик. Причем получение золотого напитка не обошлось без странного незнакомца - все-таки бармен, как никак, и разлив алкоголя был его прямой обязанностью.
Нэйт с любопытством, не скрываясь, рассматривала нового собеседника и постоянно приглядывалась. Что тут поделаешь, не умела она быть сдержанной и, так сказать, приличной. - Вы любите виски?
Она улыбнулась при упоминании напитка, название которого было её фамилией, и, уложив руки на стойку, позволила бармену лицезреть бейдж на блузке, где аккуратным каллиграфическим почерком было выведено "Нэйт Виски". Настроение было приподнятое, и Виски, навеселе, желала просто потрепаться и расслабиться. Хорошо, что работа не из скучных... Yeah.

Дурак. Это слово Нэйт приходилось использовать все чаще и чаще. Оу yeah, дураков много. Родственнички, не? С этими мыслями девчонка упрямо смотрела в глаза бармену. Её глаза смеялись. О да, боялась Виски многого, но никак не незнакомых, которые вынуждены топтаться здесь вместе с ней на площади нескольких квадратных метров и обслуживать всякое быдло (ну и не быдло тоже).
- Веселье я не обещаю, ибо не клоун и развлекать не умею...
Всё, считай, контакт оборван. Люди, не умеющие веселиться и веселить безнадежны, эх, печаль-печаль! Вслушиваясь в жесткую интонацию незнакомца, Нэйтя с трудом сдерживала снисходительную улыбку и предпочла просто продолжать вести столь неоригинальный разговор.
- ...но беседой интересной помочь если что смогу.
Выполняя заказ, дампирка бесконечно вздыхала. Что за ... Понты, не? Шумная компания, расправившись с пивом, шатаясь, направилась к выходу, и теперь синеглазка могла спокойно продолжать бездельничать. В помещении оставалось всего лишь несколько пар, какие-то старые друзья, мирно попивающие пиво и говорящие тихо, словно опасаясь, что их здесь ждет какая-то западня. Дураки-дураки... Вернувшись к стойке, официантка вспорхнула на высокий стул и теперь с умилением принялась снова разглядывать мужчину.
- Нет. Я как-то больше коньяк люблю. Дорогой и крепкий. Лет сорок минимум.
Понты-понты, не? Несмотря на бредовые и лишенные смысла мысли, девчонка продолжала разглядывать бар, что-то высматривать на полках, обводила взглядом каждую тень. Делать нечего, что ж тут поделаешь...
- Меня зовут Азраил. А вас?
Сейчас можно было посмеяться. Было аж две причины. Нэйт посмотрела на бейдж, который, очевидно, не приносил никакой пользы, и, не теряя времени, сняла его с блузки. Второй причиной было обращение на "вы". Только что этот чудак так и источал из себя жаление, по крайней мере, послать ее по общеизвестному адресу, а сейчас уже перешел на такой вот незаурядный уровень. Отлично, чо. Можно, наконец, и нарушить молчание...
- Нэйт. Работаю тут уже не так уж и мало, а вас что-то встречать не доводилось, вот и думаю, что за х*ета, - слова были произнесены с такой интонацией, будто Виски только что сообщила ему о том, что обнаружила у себя на ногах разные носки.Затем, вспомнив об обращении на "вы", она наигранно прижала руки к груди и вздохнула. - Пардон, материться при людях негоже, да-а-а...
Что за бред. Дайте мне самолет и виски, я поеду танцевать в Мексику, йоху!

===> Гостиница "Celestin" » Номер - 232 ===> неизвестное направление
Апрель. 2011 год. Ночь. +2
В безоблачном чёрном небе ярко горят звезды. Земля за день успела прогреться.
Природа замерла в ожидании следующего дня, который, наверняка, принесёт тепло.

Выбор есть всегда.
Гребаное устройство человеческой сущности, не допускает единственно возможного варианта событий, если вариант этого не оставляет лазейки, которая укажет тебе дорогу в светлое будущее. Это еще называется "надежда" и умирает это чувство последним. Именно надежде меня сегодня сюда и привела. Меркантильная такая, самая обычная мужская надежда найти необременительную компанию на вечер. На ночь. На кофе в постель с утра, без обещания "позвонить когда-нибудь".
Когда знаешь, что твое существование каждый день подвергается риску, несколько большему, чем  бытовой риск оказаться под колесами мчащегося не по правилам автомобиля - учишься ценить отношения без обязательств. Учишься находить в такого вида отношениях кайф и полное удовлетворение. Я бы много мог сказать о смерти. Хотя нет, скорее о приемах, которые эту смерть несут, нежели собственно о грани или тем более, о том, что находится за этой гранью.
Но я не скажу.
Я буду молча напиваться в баре после очередного трудового дня. Буду радоваться, чувствуя мелкое удовлетворение от сиюминутной суеты - я вообще предпочитаю не раздумывать о философии. Не знаю кто-как, может есть люди, которые приходя в бар напиться, думают о начальнике-снобе,  о котировках на акции или о новом, допустим, бредовом свитере. Я же думаю о девчонках.
Все опять идет своим чередом. Еще дня три назад я сидел в этом же баре с несколько шумной дамой, живо щебетавшей о мелочах - сегодня я снова один. Завсегдатай. Очередные не сложившиеся отношения с особью противоположного пола меня не заставляют задуматься о том, что это может во не что-то не то - скорее они убеждают меня в непреложной истине. Одному быть удобней. Одному быть привычно. Привычно глухо ухает по стойке рюмка, привычный жест сопровождает просьбу налить. Привычно, в пол оборота к залу, я обвожу глазами присутствующих. Взгляд цепляется за миловидную блондинку, что-то шумно рассказывающую невидимому собеседнику по телефону, и, когда уже было совсем проводил ее взглядом, замечаю краем глаза ухающий в сумочку телефон и напряженное, готовое расплакаться личико.
Наш клиент.
Хотите верьте, хотите нет, но я знаю, что сейчас она не откажется от компании. Я делаю все правильно. Заказываю коктейль для дамы, подхватываю свою очередную, уже полную, рюмку и плыву к столику..

Отредактировано Сантьяго (2011-04-16 15:51:22)