Демон не на шутку был то ли злым, то ли просто возбужденным. Он отчаянно пытался унизить человеческую расу и пытался доказать свою правоту. На что, Фауст лишь кидал уставшие взгляды, и иногда издавая странный гортанный звук, похожий на тяжелый вздох. Де Грейс уже смотрел на Виктора какими-то другими глазами. Ему показалось, что мужчина хочет чувствовать себя выше, умнее, сильнее. Так почему бы не дать ему того, чего он так жаждет? Чем бы ребенок ни тешился, лишь бы не плакал.
- Хорошо, Виктор. Допустим, я смотрел  Supernatural и готов понять, что существуют подобные, - инкуб запнулся, вновь подбирая слова, - существа, сущности, живые мертвецы. С тем, как он сегодня с трудом подбирал слова, Фауст окончательно решил получить второе высшее образование и больше читать, так как сегодня он осознал, что его словарный запас не блещет научными терминами и художественными оборотами.  Допустим, допустим, - говорил инкуб, поставив бокал на край стола. Сейчас на ум пришел совсем не подходящий вопрос: «А правда, что соль может нанести ожоги вам?», но, повременив с подробностями, де Грейс лишь улыбнулся и скрестил пальцы, ставя локти на стол. «Поверить – это одно дело. Увидеть – второе дело. Третье – осознать, что ты причастен к этому, похоже, самое трудное».
- И как вы, наверное, могли догадаться, что я ни черта не знаю о вас, - сделав акцент на «вас», немного увереннее произнес Фауст. Взгляд вновь упал на лицо мужчины и де Грейс облизнулся. Привычки, привычки – куда без них? Было, опять же, несложно догадаться, что под словами «что вы знаете о демонах?», Виктор подразумевал и себя. Хотя, может, инкуб и ошибался. Но ошибался он очень редко, можно даже сказать, почти никогда.
- Если говорить откровенно,  - недодемон вновь откинулся на спинке кресла, но руки никуда не делись, оставаясь все также сцеплены, - то, я сюда приехал совсем недавно. Два-три дня назад. Какой-либо информацией о городе не владею, так как, можно сказать, переезд был спонтанным решением.
«И лучше бы я оставался в этом чертовом Лондоне и жил бы себе, да жил. Так нет же. Приключения ему, экстрима не хватает, балбес» - мысленно бил себя по лбу демон, уже окончательно запутавшись – хорошее ли бы это решение о переезде сюда. Но сейчас выбора не было и съехать в сию же минуту возможности не было и скорее всего не будет.
- Так что же случилось здесь год назад? – с долей любопытности, спросил де Грейс, вновь вглядываясь в сухие черты лица, - и да, вы игнорируете мои вопросы, - более укоризненным тоном продолжил Фауст, - кто же я, по-вашему? Инкуб хотел ехидно улыбнуться и съязвить что-нибудь, но решил не подзадоривать Виктора, вдруг, сарказма не поймет? Все же, пусть ситуация остается серьезной на этом уровне.

Фауст сам начинал сердиться, это несерьезное отношения к нему сначала веселило,  но теперь было не до шуток. Виктор отчаянно считал, почему-то, что инкуб ставит спектакль перед ним, мол, он ничего знает и делает вид невинной птахи. Но ведь, собственно, так и было. Фауст на самом деле приехал только недавно и ничего не знает об этом зловещем городе. Де Грейс лишь знал то, что находился и в Европе и не в Европе одновременно, что его немного путало и пугало.
- Неважно, как бы, что я смотрел… демоны, говорите? Порождения дьявола, пугающие, ужасающие, - с ноткой отвращения тихо проговорил инкуб, бросая холодный взгляд на мужчину.
- Даже не знаю, хочу я этого или нет… скорее нет, чем да. Все-таки я вырос не в вашем мире и человеческий мир мне ближе. Я хочу остаться в этом мире, забыв про ваше существование, - хладнокровно лгал инкуб прямо в глаза Виктору. Де Грейс отчаянно хотел знать все, все о прочих нелюдях и существах, но боялся будущей жизни, поэтому отрицал свои желания в голос, дабы обезопасить себя. Трус, жалкий трус.
- К чему мне врать вам, Виктор? Цели для этого нет, - улыбнувшись, уверенно проговорил Фауст, - я ведь на самом деле приехал сюда недавно, а это все, как вы выражаетесь, мне досталось почти задаром, - немного приуменьшая свой вклад, сказал инкуб, - считайте, что это наследство. – приврал де Грейс в конце, чтобы закончить ответ: поставить точку на i.
Виктор откинулся на спинку кресла и зловеще улыбнулся. Это не предвещало ничего хорошего, поэтому демон весь съежился и приготовился к самому худшему. Вдруг прозвучала очередь приказов в никуда, в воздух, от Виктора, но приказы исполнялись. Каким образом ему это удавалось Фауст даже не хотел знать. Его пугала могущество Виктора, пугала его власть, которой  обладал этот не очень смышленый нечеловек.
В сознание впились слова Виктора: ты инкуб – воплощение разврата. По коже пробежали мурашки и захотелосьгде-нибудь спрятаться. Подальше от него. Подальше от всего этого. Подальше от неминуемой правды. Он кто? Он соблазнитель людских сердец? Он всего лишь тряпка для удовлетворения плотских утех? Весь внутренний мир перевернулся и внутри началась настоящая война, какая же личность победит – он не знал.
Виктор тем временем не терял. Ловко обойдя стол, вцепился в плечи инкуба, да так, что эта была железная хватка. Фауст даже не попытался освободиться, понимая, что не сможет, не сможет противиться такой силе…
А затем, белое пятно застилает глаза, инкуб инстинктивно закрывает рукой глаза, как от яркого света и на мгновение теряет сознание.
>>> Изнанка

Октябрь. 2013 год.
• вечер: ветер усилился. Солнце скрылось за горизонтом. Начался мелкий противный дождь.
Температура воздуха: + 9
>>> ресторан "Маска"

Путь до клуба, к счастью, был недолгий. Фауст чуть сжал губы, когда посмотрел на часы – они опаздывали. Но стоять длиннейшую очередь не придется, в конце концов, он – владелец данного заведения, а значит сюда двери будут всегда открыты, как дома. Когда они подошли к вывеске, клубная музыка играла во всю мощь и от двери стояла большая очередь. Инкуб взглянул на Гвен:
- Времени нет, - он улыбнулся, - перейдем на ты, - сильнее сжав ее руку, сказал Грейс и двинулся вперед, прямо в толпу. Все были в костюмах, значит, костюмная вечеринка по поводу Хэллоуина все-таки состоится! Да здравствуют хорошие вечера… или ночи?
Инкуб, наподобие ледокола, протискивался среди толпы, не забывая оборачиваться назад, так как в подобных ситуациях девушку потерять очень легко. Иногда казалось, что она сливается с толпой, не выдавая признаков жизни, но оставим депрессию на завтра или послезавтра.
Подойдя к входу, Фауст махнул рукой, а охранник, четко опустив голову, открыл перед ними дверь. Войдя в первую часть помещения, Грейс был немного удивлен. Декорации были просто шикарными. Тыквы, кровь, и остальные всякие «пугающие» элементы праздника.
- Ух, мы пришли вовремя. Самое время и нам переодеться, - заявил инкуб и вновь ринулся вперед. Наверное, самое тихое и нелюдное место в клубе был его кабинет. Поэтому именно туда держал путь Грейс. На пути, когда каждый из персонала видел его, они пытались состроить приятную улыбку и кивали головой. И лишь Крейг, который влюбился в Фауста, стоял угрюмый и не подавал никаких признаков приветствия. Собственно, инкубу от этого плохо не стало, да и никогда не станет, поэтому он продолжал идти, размахивая руками, приветствуя многих знакомых.
Из угла он увидел знакомые светлые макушки… - О, боже, нет, только не она!
Но, видно, судьба решила по-другому и Кейси все-таки, заметившая Фауста, побежала к инкубу, находу успевая прихорашиваться и толкать остальных людей. Стоит заметить, что большинство девушек было одето либо в секс-мед-сестр или секс-офицеров. Это, конечно, было бы супер, если бы не тот факт, что не все девушки были с подобающими для таких костюмов формами.
- Ладно, Гвен, раз уж мы сюда пришли, вы теперь не убежите, - он засмеялся, словно, пытаясь заглушить музыку. Наконец владельческий кабинет был перед глазами и Грейс быстрыми поступательными движениями зашел в помещения. Когда и Гвен была приглашена, инкуб закрыл на замок дверь и вздохнул, поняв, что самое трудно позади. Он успел изрядно вспотеть и напрячься, просто проходя к своему кабинету!
На столе он увидел свой костюм и довольно улыбнулся. – Ладно, Гвен. Вон та дверь – это отдельное небольшое помещение, можете, туда пройти и переодеться. А затем мы пойдем веселиться! – отчеканил Фауст так, как будто та недавняя плесневелость от усталости от жизни исчезла.
- Я надеюсь, вы не убежите. А я пока сам переоденусь.
Он принялся медленно расстегивать пуговки рубашки, оголяя свое накаченное тело. Рубашка быстро сошла на нет и полетела на кресло. С ремнем на брюках тоже дела обстояли удачно, и они тоже присоединились к рубашке довольно быстро. Красота его тела вновь приятно удивила его. Он улыбнулся и принялся расстегивать чехол с костюмом.

Отредактировано Faust de Grays (2012-11-01 09:55:49)

Прохладный ветерок приятно обдает тело, телом завладевает минутная дрожь, и Фауст недовольно хмыкает. После расстежки чехла – приятного осталось мало, так как костюм был совсем другой, не тот, что он заказывал, а Гвен, судя по звукам издающиеся из соседней комнаты, вовсю преображалась. 
Фауст нервно достал из брюк телефон и в порыве злости готов был разбить этот самый аппарат, но на другом конце Лана взяла трубку с легким «да».
- Лана, ЧТО это? – зло шипел в микрофон телефона, негодовавший инкуб, - по-твоему, я вот эту хрень просил мне сделать? Что это за ушки и непонятный хвост от ляли ивановой из соседнего подъезда? Где мой костюм Зевса, идиотка?
За словами Грейс уже не следил, и как он понял из последовательного ответа девушки, которая видно разрыдалась, то она перепутала костюмы заказчиков, и теперь ей влетит еще и от другого человека. Фауст поглубже втянул холодные воздух, нервно отключил звонок и бросил телефон на мягкий диван.
- Делать нечего, придется одевать этот костюм для уличной проститутки, - зло подумал инкуб и стал ближе присматриваться к данному одеянию. Было понятно, что это что-то из кошачьего рода. Небольшие черные ушки, длинный, тонкий хвостик и приятные кашемировые штаны. Наверх же ничего не одевалось, следовательно, он пойдет на праздник полуголым. Слава богу, похвастаться есть чем, поэтому это не проблема.
Грейс, успокоившись, спокойно надел короткие ему штаны, черные непонятные штуки на ноги, ушки и этот поблескивающий от света, хвост. Выглядел он, как профессиональная куртизанка, которую вызвали на приватный танец любители «пожестче».
Не успел Фауст поправить ушки, как послышался скрип двери и он увидел Гвен. Она была прекрасна: обтягивающие штаны и яркий топ, красиво лежащие белые локоны, и загадочная маска.
Грейс, немного потупив глаза, смущенно улыбнулся и всем телом повернулся к девушке:
- Выглядишь, просто отпад! Правда, вот, с моим костюмом вышел небольшой конфуз. Не совсем то, что я хотел. Ну, да ладно. Вперед, - уже позитивно настроено проговорил инкуб и, вновь схватив за руку вампиршу, вышел из кабинета.
На танцполе играла громкая музыка, все были энергичны и веселы. Фауст улыбнулся и решил было уже пойти в центр – потанцевать, как ди-джей объявил:
- А теперь, я объявляю праздник открытым!
Начался хаос. Все заискрило ярким светом, а в глазах помутнело. Грейс обессилено упал, отчаянно пытаясь удержаться в сознании, но что-то явно было не так…

Было трудно, но Фауст, пересилив себя, открыл глаза. Все тело ломила и боль перекрывала все другие ощущения, казалось, что каждая косточка сломалась, а каждый позвонок съехал в сторону. Похоже, он упал с двадцатиэтажного дома, но выжил, – первая мысль после этого неприятного пробуждения. Грейс чуть повернул голову и вдруг заметил для себя, что обзор расширился на градусов 50* больше точно. На секунду он закрыл глаза. В мыслях было лишь одно: что за херня здесь происходит?
Попытка встать, точнее, привстать, провалилась. С грохотом. Для него, конечно. Все стали такими большими и эта музыка слишком сильно била по ушам, хотелось закрыть уши, закрыться от этих громких басов. Когда он все же «встал» - мир, откровенно говоря, перевернулся. Все предстало в других размерах, красках, мироощущение поменялось кардинально. Фауст посмотрел в зеркало и издал неслышимый стон страха, адреналин ударил в кровь – в зеркале была кошка. Красивая. Приятный рыжий окрас, который переходил в черный на концах конечностей, глаза всех цветов радуги: от фиолетового до зеленого, весьма жилистое (стройное) кошачье тело!
- Что за?! – вскричал Грейс. Во-первых, и его голос поменялся. Он стал чуть выше, на несколько тонов выше. Было слишком не по себе. Но хватит о себе,… во-вторых, вокруг царил такой хаос: некоторые тоже превратились в животных, а остальные, похоже, сошли с ума!
Рядом послышался знакомые нотки в голосе. Фауст чуть повернул голову и увидел перед собой Гвен, но не такую девушку он знал. Эмпатия кричала о неожиданности «приобретенного» Гвен характера. 
- И факит щит, что мне с этим делать?! – Грейс отчаянно опустил голову, всматриваясь в свои лапки. Они выглядели такими маленькими. А все вокруг такое большое. Страшное. Неуютное. Как бы его не затоптали. Гвен что-то закричала и понеслась к стойке.
- А ну, стой, Лолита недоделанная! – закричал «говорящий кот», но никто даже на него не посмотрел. Почему он вообще в данную секунду волнуется об этой блондинке, когда он в  той же самой жопе? Несмотря на весь его эгоизм и себялюбие, он не мог отпустить ее на четыре стороны, потому, что именно он, он притащил ее в этот богом забытый, похоже, клуб. Чертов клуб, что здесь творилось? Словами не передать.
Инкуб-кот рванул к стойке, а так как тормозить он еще не научился, а пол был скользкий,  - то пролетел пару метров дальше по дорожке. Затем, чертыхнувшись, снова вернулся к стойке и посмотрел на высокое сооружение. Казалось, что там метров 5, не меньше. Но он знал, что у кошек в природе есть такое – прыгать повсюду и везде, включая человеческие тела.
Он чуть опустился, приготовился к прыжку и, задействовав все мышцы тела, оказался на поверхности барной стоки.
- Гвен! Стоять! Что с тобой происходит?! – в это время кота пытался скинуть бармен-псевдоангел со словами: - Не место котам на человеческом поприще!
- Что он несет? – обернувшись, подумал Фауст. Грейс выпустил когти и хорошенько царапнул надоедливую руку, - Отвали, чувак!
Видно, внушение осталось при нем, что, несомненно, могло упростить ситуацию. Инкуб-кот закрыл глаза и попытался, как можно глубже, вдохнуть воздух, а затем направил все свои силы на сумасшедшую девушку: - Гвен, сейчас же подойди ко мне и успокойся.

Сказать, что ситуация выходила из под контроля – ничего не сказать. Казалось, что все происходящее всего лишь невеяный сон, очерненный злой магией. Так, скорее всего, хотелось думать. Фауст устало закатил глаза, когда его сумасшедшая новоиспеченная рванула в его сторону. Желание – встряхнуть ее головой о стену лишь появлялось. Медленно. Из самой темной стороны личности инкуба. Но отрицать, что подобные мысли не посещали его голову было бы откровенной ложью, но будем же честны хотя бы с самим собой. В конце концов, недавно он начал не соблюдать, так рано, выученный этикет: спокойно ввязывался в драки, потом просыпаясь с инициатором в одной постели, курил, пил, наркотики, все, как в молодости. Точнее, все было иначе. Тогда все эти «выходки для отвлечения» были психологически весомее, нежели сейчас.
В данный момент, Фауст прекрасно осведомлен, что вся та хрень просто бесполезна против его организма, так как ему даже дышать было не обязательно, это всего лишь привычка, человеческая привычка.
Но сопротивляться не было, как таковых, сил, поэтому Грейс лишь изредка делал вид, что царапается, когда девушка, чуть не убив, сгребла в охапку и понеслась в сторону, где они недавно переодевались. Один на один с ней оставаться было довольно опасно, принимая во внимания две причины: Фауст – кот, а она – сумасшедшая пациентка из специализированной больницы. Если сложить два плюс два, выходила довольная печальная сумма, в виде растерзанной кошки и девушки в крови, заливающейся ненормальным смехом.
Когда парочка, буквально, ввалилась в кабинет, инкуб ловким движением высвободился из смертельных объятий Гвен и отпрыгнул в угол помещения. Девушка, истерично смеясь, выражала желание разрушить весь мир из-за своей прихоти. В принципе, идея Фаусту понравилась, он даже ухмыльнулся, представляя картину. Стоят две фигуры на холму, покрытые тенью, а за ними… пустота: разрушенные дома, море крови и безжизненная земля. Эти двое злорадно смеются и в диком предвкушении последующих пыток над людьми…
- Гвен, что-то происходит. Наверное, за этим стоят несколько черных магов, возможно, нам не повезет и мы останемся в таких образах еще долгое время, - кот опустил голову. Он взмахнул хвостом и вспрыгнул на хозяйский стол, решив, что так будет «наравне» с девушкой.
- И оставь свой пыл на решение этой проблемы, - Фауст вновь задумался, опуская блестящие всеми цветами радуги глаза, - думаю, магия такого уровня не продержится и нескольких часов, так что скоро все придет в норму.
Инкуб вновь кинул грозный взгляд на Гвен, намекая, чтобы она не делала глупостей и не сотворила им еще больших проблем. Собственно, как только эта вся глупая ситуация пройдет – Фауст пойдет искать мага, столь мощного, способного на такое, чтобы тот помог ему в одном деле. В тайной месте инкуба, пропитанной ненавистью с самых низов ада.
- А попробуешь из меня сделать «чучело» и я не посмотрю, что твоя шизофрения развивается в геометрической прогрессии! – вновь прорычал инкуб, не отпуская мысль о ненормальности Гвен и о том, что осторожность, прежде всего.
Все бы ничего. Но за дверью послышался шум. Кот, дернув ушами, повернул голову в сторону источника звуков. В кабинет ввалился, пьяный в дробь, Крейг, официант клуба. На его руке было красивое кольцо с большим камнем, естественно, ненастоящим. Он был одет в облегающую блузку и джинсы, а на его плече была тату «Фауст».
- Крейг, какого черта!? Выйди отсюда, сейчас не время, - по привычке закомандовал Грейс, забывая, что сейчас он – обычный кот… точнее, обычный говорящий кот. Крейг, с сумасшедшим блеском в глазах, понесся в сторону бедного инкуба.
- Я, конечно, знал, что он не равнодушен ко мне… но, черт возьми, что с ним случилось? Раньше он, хотя бы, старался справиться с этим глупым возбуждением при виде меня. Похоже, здесь не обошлось без помощи магии. И что эта за татушка? – рассуждал необычный кот, бегая по всему кабинету от очередного сумасшедшего, только на этот раз, мужчины, который отчаянно пытался поймать Фауста.

Отредактировано Faust de Grays (2012-11-13 15:02:19)

Фауст ловко прыгнул со стола, целясь на кресло. Но в момент прыжка – появилась ужасная слабость и тело резко трансформировалось, вновь приобрело знакомый рельеф, цвет, знакомую красоту. Придя в себя, Грейс лишь облегченно вздохнул и, на всякий случай, еще раз пощупал себя на предмет существования.
- Ну, слава богу, - спокойно выдохнул инкуб, проводя рукой по знакомым волосам. Все произошедшее казалось просто сумасшествием, а от радости Грейс и забыл, что в помещении он не один.

Крейг, который пять секунд назад был одержим идеей поймать Фауста – стоял неподвижно, всматриваясь в себя. Его озадаченный взгляд, сначала по своему костюму, потом по помещению, затем на инкуба – заставил Грейса смутиться, чуть ли не первый раз в жизни. Этот пристально-непонимающий взгляд, словно, раздевал, касаясь самых глубин души.
Фауст посмотрел на Гвен, которая, как настоящий хищник, все еще в образе, висела на потолке, явно готовясь к прыжку. Этот дикий взгляд зверя ему был знаком, такое он уже видел и не раз. Таких людей стоит опасаться. Девушка, не медля, оттолкнувшись от стены, рванула к парню, инстинктивно пытаясь вонзить клыки в шею мужчины. Тут все стало понятно: она – вампир, но вряд ли Крейгу нужны еще подобные потрясения.
Грейс быстрым движением оказался возле официанта и успел перехватить руку вампирши, и откинул ее в сторону, где стояло мягкий диван.
- Крейг, давай, иди отсюда, потом поговорим. И вообще, попробуй забыть все, что здесь происходило.
Фауст, закрыв дверь за мужчиной, быстро подошел к лежащей девушке, видно, которая приходила в себя. В свое настоящее сознание. Надеюсь, все будет с ней хорошо, а ему пора. Он присел на корточки и заглянул Гвен прямо в глаза, оправданно гипнотизируя:
- Прыжка не было, удара не было, все произошедшее – результат травки, сейчас ты соберешься и уйдешь из клуба, ни с кем не заговаривая, - обычный гипноз, но так, наверное, ей будет лучше.
За долгое время он почувствовал настоящее облегчение. На душе стало так легко после всех этих событий. Было весело. Когда последний раз он чувствовал счастье? Лет сорок назад, когда его вовсе и не существовало? Когда не было этой пустоты, боли, страданий. Жизнь заставила его покувыркаться и со смертью, и с судьбой и с надуманной любовью. Но что дала ему эта близость? Лишь новое напоминание о том, что жизнь – ничто, а мы – лишь пешки.
Слишком много и  мало в то же время происходило, чтобы он почувствовал себя живым, по-настоящему живым. Это сложно, слишком. 
- Собственно, кому я нужен? Зачем я родился? Моя жизнь не нужна никому, она никчемна и пуста, - думал инкуб, спуская по лестнице и оглядываясь. Клуб в секунды опустел и лишь та звонкая тишина резала ухо.
- Пора что-то менять, -  закрыв за собой дверь, подумал Фауст, и последний раз кинул взгляд на свой кабинет. На сегодня «работы» хватило на полгода вперед.
---> Квартира Фауста

Отредактировано Faust de Grays (2012-11-17 21:25:42)

Квартира №117

Не понимаю, кто я... где я. Недовольный женский голос сливается с музыкой. Не могу разобрать. Ко мне ли это вообще обращаются? Прикрываю глаза, перед глазами мир чудес, созданный испорченным рассудком. Можно сказать, я сейчас в своем выдуманном мире. Выдуманный мир, появляется сам, без всякого усердия. Ясность ума, вновь покидает меня, ясность мыслей топится в растворе психотропных веществ. В голове звучит лишь куча смешанных голосов... и все говорят что-то типа "Бери, трахай, ласкай, насилуй..." такому напору сложно сопротивляться, да и зачем? Под чудо-таблетками, Ивет кажется небесным ангелом. Глупо звучит? Да, глупо, но та так горит. Тепло исходящее от ее тела, не может оставить равнодушным. Манит, заставляет, настаивает прикасаться все чаще, даруя похоть и разврат. В один миг, ты исчезаешь. Теряюсь, чувствуется, как настроение резко падает. Мое счастье, покидает с горизонта. Как жить? Как?! Прикусываю губу... почти до крови. Страх, впервые берет вверх надо мной. Боль. Глубоко, где-то глубоко себя, я понимаю, что это все какой-то бред... Приступ, так же резко проходит, и как приходит. Каким-то необъяснимым чудом выхожу из машины. Иду за своей горящей звездой, ярким счастьем. Бегу к тебе. Прыгаю и повисаю на тебе, утягивая вниз, к земле, но время отпускаю тебя, не давая упасть. Что было дальше, так же не ясно для меня, все куда-то упускается из виду. Иду на свет, родной и теплый свет.
Оказываемся вновь наедине. В каком-то помещении. Бело... Ослепительно. Жмурюсь. Зажигаешь сверчков. Беру одного, кусается сука, раскидываясь личинками. Когда-то кто-то мне говорил, что эти насекомые питательные, но всегда казалось, что размерами-то поменьше. Слизываю и громко матерюсь на иностранном языке. Язык... горячо и больно. Роняю жука и ищу, что можно выпить. Подбегаю к крану, набираю в ладоши воды и матерюсь еще громче. От этого жуткого ощущение, даже прослезилась. К счастью, свеча не приводит не к каким плачевным последствиям, ведь своим языком, та затушила ее.
На мои глаза наконец-то попадается знакомый силуэт, двигаюсь в сторону его, обо что-то по пути спотыкаясь. Забываюсь, обо всем. Теперь есть лишь ты... лишь твое тело. По пути, срываю с себя одежду, но раздеваюсь до торса.
- Божественная, моя... ангел небесный, ясный. Помоги мне, забыться... забыть всю боль. Хотя бы немного... - прижимаюсь к тебе, прижимаюсь, все сильнее. - Мой ангел.. почему ты пахнешь чаем? Зеленым... с кусочками цитрусовых фруктов. Сладкая, как апельсин. Горькая, как грейпфрут. Маленькая, как мандаринка. Ароматная, как помело. - на мгновение показалось... что за бред, но лишь на мгновение. Усмехнулась и страстно впилась в губы своей суккубы. В эти моменты жизни, обольщение этих прекрасных тварей играет усилителем, и так не слабых желаний. Руки, будто сами тянутся к телу девушки, стягивают одну за другой вещичкой. Здесь... Ярче чем днем... ты мое солнце. Вкусное солнышко... - улыбаюсь и улыбалась дальше, но челюсть сама по себе начала стучать... Не придаю этому особого значения. Накрывает все сильнее. Чувствуется, как таблетка начинает действовать в полную силу.

Декабрь. 2013 год.
• ночь: ветер утих. Ближе к середине ночи проступили яркие, от холода, звезды.
Чувствуется легкий мороз. Скользко.
Температура воздуха: - 2
---- неизвестное направление

Мне холодно.
Холод пронизывает мое тело насквозь, заставляет сгибаться в приступах судорог и дрожать, словно забитое в угол животное. Зубы выбивают дробь, а глаза слезятся – такого никогда не было. Даже самая ледяная стужа приносила мне радость, я не ощущала её как таковой, а боль накрывала тело сладкой, ласкающей волной. Сейчас же я чувствовала себя обычным человеком, бросившим вызов природе – легкомысленным и слабым, с той лишь разницей, что ощущала холод куда острее даже самых болезненных homo sapiens. Это было немыслимо, но что-то внутри подсказывало, что моя сущность теперь такова и перечить своей природе не выход. Погружаясь в собственное сознание, я грелась в утешительных объятиях паучьих лап моих маленьких друзей. Они шептали и убаюкивали так, как это умеет делать мать со своим чадом – сладко, тихо и ласково. Мне не нужно было дышать белым порошком, чтобы почувствовать наркотический приход. Сознание любило подбрасывать незатейливые сюжеты, скользящие перед глазами яркими вспышками экстаза, но мне всегда хотелось большего. А сейчас я желала лишь тепла, которое смогла бы обрести, только находясь в объятиях своей госпожи.
Тёмные трущобы доверху пропахли смертью, ароматы разложения и гнилой крови стягивали глотку тугим узлом, так что здравомыслящие люди обходили их стороной, а обитатели были черны и безутешны. Они поспешно прятались в свои грязные норы, едва моя нога ступила в переплетение тёмных переулков. Они знали, в отличие от остальных людей, они чувствовали длань бледноликой смерти на моем плече – моей благоволящей госпожи, а потому не торопились покидать свои картонные коробки, чтобы добровольно лечь на алтарь жертвенника. Но сегодня в этом и не было нужды. Твари знают свое место, они будут плодиться и размножаться ровно до тех пор, пока им разрешено. Не мной, вовсе нет. Госпожой.
Ночь, подобно порочной шлюхе, извергала из своего чрева нравственных ублюдков и стервятников, а выменем кормила толстобрюхих жидов – чрезмерно алчных и утопающих в своем тщеславии. Ночь лелеяла пороки и вторила стонам экстаза. Она освобождала первичные инстинкты, заставляя каждое движение вперед делать резче, резче, резче, так чтобы зубы трещали от натуги, а глотка рвалась на части от сладких стонов, переходящих в дикие вопли. Людям нравится чувствовать власть в своих руках или на члене – стоит уяснить это всего один раз, чтобы научиться ими руководить.
Всполохи ярких вывесок танцевали перед глазами неоновыми силуэтами женщин. Они зазывали присоединиться к оргиям и порочному веселью – все то, что приносит удовольствие ночным падальщикам. Ноги едва передвигались, а пальцы онемели и озябли от пронзительного холода. Говорят, такое бывает перед смертью, но что люди, эти мелкие жуки, каждый день празднующие свою жизнь дешевым пойлом, могут знать о смерти?
Я улыбаюсь, а из губ вырывается хриплый смешок. Вся моя сущность трепещет перед холодом, а я ему улыбаюсь. Он забирает у меня силы, высасывает медленно, словно жирная пиявка, наслаждаясь каждым осколком, который импульсом пронзает мое тело. Пусть так, я нашла добровольца на жертвенник.
С притворным «ах», падаю ему в объятия, а он, как и ожидается, ловит хрупкое девичье тельце. Нет, - подумает он, - она не похожа на наркоманку. И будет прав. Этот низменный человек будет прав в своих скоропостижных рассуждениях. Он заглянет мне в глаза и почувствует внезапное притяжение – то, что романтики называют любовью, а реалисты – вожделением. Он проведет меня через яркие вывески ночного клуба, спросит мое имя и закажет несколько коктейлей. А дальше я подамся вперед и прошепчу ему на ухо тихое «я хочу…», не договаривая и похотливо облизывая губы. Он всё поймет. Мужская фантазия не знает границ, а женское очарование только сыграет на руку.
Ночь становится еще жарче, когда наши уста соприкасаются, а языки сплетаются, словно скользкие угри, электризуя тела страстными порывами. Его влажные ладони скользят по телу, сжимают грудь и впиваются зубами в соски через ткань черной футболки. Мне не больно, нет. Я хохочу, словно полоумная шлюха. Отбрасываю его на диван и сажусь сверху, уже зная, что он возбужден до предела. Зрачки расширены, а между ног я чувствую его изнывающего от желания дружка. Интересно, как он называет его? Малыш Джо? Или быть может «мой грязный засранец»?
Он смотрит на меня, едва ли не с мольбой. Говорит «давай, давай!» и заливается слюной. Ритмичные движения становятся резче. Я чувствую, как ткань его брюк натягивается и улыбаюсь. Еще чуть-чуть. Он закрывает глаза и открывает пасть в хриплом выдохе, а я пронзаю его глотку, внедряя кинжал по самую рукоять. Он умирает тихо, медленно и под мой ласкающий шепот, напевающий ему на ухо старую колыбельную.
Ладонь вырывает кинжал ровно в тот момент, когда его брыкания затихают. Языком провожу по острию лезвия, смешивая нашу кровь: его ярко-красную и мою темно-синюю. Тело покалывает от эйфории, оно наполняется долгожданным теплом, и я откидываюсь назад, сладко выдыхая. Как вдруг…
Толчок и ты открываешь дверь. Я оборачиваюсь и вижу на пороге совсем еще юное создание с яркими рыжими волосами и в черном платьице. Ты похожа на куколку с живым румянцем и глазами из самого синего льда. Ты заблудилась? Но почему-то мне кажется, что ты зашла по адресу.
Скорость моего тела превышает всякие доступные нормы, потому ты даже не осознаешь, как быстро я оказалась рядом и затащила тебя в комнату, напоследок громко хлопнув дверью, чтобы прислуга знала - «не тревожить». Обнимаю тебя сзади, ласково прижимая к себе за талию.
- Тише-тише. – сладко шепчу тебе на ушко. – Мы ведь не хотим потревожить посетителей.
Погружаюсь носом в твои волосы и вдыхаю их аромат. Ты сладкая и плоть твоя, должно быть, тоже сладкая. Правая ладонь ласково сжимает хрупкое горло, с каждой секундой надавливает все больше и больше, но я ведь знаю грань между жизнью и смертью, а потому не дам тебе так банально умереть. О, нет-нет. У нас впереди вся ночь и даже утро. Потому ладонь слегка разгибается, давая тебе глотнуть затхлого воздуха, а левая рука скользит по манящим изгибам твоего тела и ныряет под юбку, нащупывая там ткань нижнего белья и разрывая его коготками.
- Скажи, ты ведь хочешь остаться со мной? Правда? – языком дотрагиваюсь до мочки уха, а затем резко отталкиваю на диван, прямо к остывающему трупу мужчины. – Скажи мне, чего ты хочешь. Не молчи.

Важно услышать твой голос. Важно дышать твоим телом. Важно быть с тобой сейчас. Почему же? Скажи мне, девочка, почему мне всё это важно? Находиться с тобой в одной комнате, где ароматы разложения скоро достигнут своего апогея. Смотреть в твои глубокие синие глаза, желая утонуть в их тёмной бездне, захлебнуться в пучине чувств из горечи и солёной ярости. Вдыхать аромат твоих волос, ярко-оранжевой вспышкой ослепляющей мои глаза, привыкших к серым пейзажам, сотканных из тьмы. Ты даже не замечаешь, как приносишь мне боль. Сладкую и едва уловимую. Как царапина на пальце – пустяк, который через день-другой заживет, но так приятно надавливать на еще не затянувшуюся ранку: вот-вот и брызнет кровь, всего одна капля скатится по гладкой коже, возбужденно покрывающейся мурашками. Ты проведешь по ней языком, всасываясь в царапину и пробуя на вкус собственную кровь. Она покажется тебе солёной, возможно даже терпкой. И ты улыбнешься, чувствуя себя не такой как все. Просто потому что ты – уникальна.
Так ведь, девочка моя? Ты уникальна. Не пытаешься сбежать, не кричишь и даже не теряешь сознание от страха, хотя я чувствую его в твоем сладком теле. А ты, малышка, ты его слышишь? Этот тихий шепот, тревожно бьющийся в твоем сознании. Он говорит тебе «беги!», но ты сидишь на месте, словно не собираясь поддаваться на его провокации. Он твердит тебе «она сумасшедшая!» и будет прав, равно как и в более очевидном заявлении – «убийца». Как часто на меня вешали этот ярлык в желтой прессе, и как часто я отвечала им кровью. Порой кажется, что это забавляет нас обоих – меня и журналистов. Им есть, о чем писать, а мне есть повод для веселья. Я добровольно кормлю этих ублюдков, даю высосать из вымени больше денег, чтобы они кормили своих детей, растили их, создавая подобие самих себя – таких же черствых, тщеславных тварей, ползающих по улицам города в поисках пропитания. В конечном счете, это всего лишь их призвание.
- Смекаешь. – улыбаюсь тебе.
Да, ты умная девочка. Знаешь, чего я от тебя хочу и еще более уверенна в том, что я этого добьюсь. Так или иначе. Мне не важно будешь ли ты сопротивляться, не важно с какой отвагой ты будешь брыкаться подо мной и с каким остервенением – пытаться вырваться из моих объятий. Все это не важно. Есть лишь одно, что имеет значение – ты. Твое тело, губы, волосы, пальцы. Вся ты – вот что важно для меня. Наверное, я свихнулась, потеряла рассудок в третий раз за одну ночь, но сейчас ты становишься моим смыслом. Моей маленькой девочкой, которой хочется посвятить всю эту ночь.
Я подхожу к тебе быстро – это уже входит в привычку, всё делать быстро, незаметно для человеческого глаза. Хватаю за горло и приподнимаю над землей. Изучаю, словно игрушку на витрине магазина. Ты должна заметить улыбку на моем лице. Это значит, что мне нравится, но в глазах тут же мелькает недоумение, смешанное с удивлением. Твое сердцебиение, оно отсутствует. Я слышу только возбужденный стук своего сердца, но ему не вторит твоё.
- Кто ты, девочка? – хрипло вырывается из губ.
Нет, это не встанет преградой нашему веселью. Но мне интересно, с кем я собираюсь разделить это ложе, матрац которого впитал в себя фекалии тысячи мужчин. Я прижимаю тебя к стене, сокращая расстояние между нами до считанных миллиметров. Так, чтобы ты видела свое отражение в моих черных глазах, а быть может и заметила в них мою вторую сущность. Пауки совсем рядом, своими тонкими лапками они вьют новые нити, переплетая между собой мысли и заставляют все тело дрожать от вожделения. Ты же умная девочка, знаешь, что мне нужно.
- Хочешь знать, что у меня на уме? – шепчу тебе на ушко.
Нет, я все же поиграю с тобой в старую добрую «угадайку». Растяну сладкие мгновение в бесконечность, но для начала небольшая прелюдия наших распутных бесчинств.
- Сначала я буду с тобой нежной. – сладким шепотом объясняю свои намерения в то время как вторая ладонь скользит тебе за спину и ненавязчиво расстегивает платье. – Тебе может даже понравится, и ты потребуешь еще, еще, еще… - пальцы ласково поглаживают поясницу и спускаются ниже, чтобы нырнуть под ткань разодранных трусиков. – И тогда, в тот самый момент, когда твоя глотка будет разрываться от стонов, я сделаю тебе больно. Так, как это никто никогда не делал. – резко прижимаю тебя к себе, сжимая ягодицы и заглядывая в твои глаза, чтобы прошептать в губы: - Ты согласна?
Думаешь это важно? Твой ответ. Мне не нужны слова, ими полон мир, сотканный из мишуры и пороков. Я же хочу от тебя действий. Подайся вперед, сократи расстояние до нуля и ответь мне своим поцелуем. Только не говори, не говори, не надо…

Знаешь, что такое пороки?
Уверена, что знаешь. Ими переполнен город, в котором мы живем – он истекает от изнеможения, подобно дешевой шлюхе, предлагающей свою вагину в трущобах Киоямы. Пороки грязны и лишены святости, но, тем не менее, им поддаются даже длиннобородые церковники, чьи рясы не всегда способны скрывать возбуждение, ключом бьющим из старого члена. Их сухие губы произносят молитвы, но значит ли это, что они чисты перед Творцом, которого воспевают на мессах? Совсем юные девочки, такие как ты или даже младше, проходят через их ложе, разделяя горячую, истекающую от пота, ночь. Их всхлипы и протест служат согласием, ведь уста маленького ангела не могут перечить велению старого понтифика. Девственность потеряла свою святость, это такой же ярлык, который легко содрать с мягкого влагалища юного дарования. Даже не обязательно применять силу, иногда достаточно бумажки, скомканной вдвое – деньги творят волшебство, открывая путь в страну чудес. Много Алис покупалось на этот трюк, и ни одна не вернулась обратно, так и погрязнув в трясине с белым кроликом, развратно заглядывающим под пышную юбку девчонки. Пороки живут внутри каждого из нас. Они горят, душат и сводят с ума. Стоит поддаться им хоть на секунду, как люди превращаются в дикую тварь, идущую на поводу возбужденных желаний. Здесь нет места благочестию и состраданию. Есть только откровенная похоть, жажда и кровь. И лишь два движения – вперед-назад, и так до бесконечности, пока стоны не превратятся в вопли, а глотка не охрипнет от боли. Ты называешь это сексом, романтики – любовью, а я – сношением. Быть может, грубо, неотесанно и совершенно не эстетично, но знаешь что? Мне_всё_равно.
Наш поцелуй… нет, его нельзя назвать просто поцелуем, он «наш», как что-то личное, до боли ласковое и чувственное. Уста соприкасаются, но я не закрываю глаза, как это делают несмышленые девочки на первом свидании. Продолжаю смотреть на тебя, изучать, впитывая в себя то чувство, которое ты даришь каждым движением своего язычка. Мы переплетаем их в незамысловатом танце, и я вновь прижимаю тебя к стене, приподнимаю, заставляя обхватить меня ногами. Держать тебя в своих руках удобно и даже более того – комфортно. Кажется, что так и должно быть. Ты должна находиться рядом со мной. Так предначертано чокнутой судьбой и у тебя есть лишь один выход – смириться. Стать моей. Ласковой. Куклой.
Сознание трепещет, а тело покрывается возбужденными мурашками. Это всего лишь прелюдия – наш поцелуй, - но даже от него я изнываю от желания обладать тобой. Как похотливая сука, истекающая слюной от вида полуобнаженных тел, я едва ли сдерживаю себя в руках, чтобы не расторгнуть свое обещание. Ведь я хотела быть нежной с тобой, помнишь? Но у меня не получается. Ладони хватают черную ткань платья и резким взмахом рвут его на две неравные части. Эти тряпки не должны скрывать твоей красоты, моя девочка. Ведь ты безумно красива и благоухаешь юностью. Можешь скрывать это от города, но только не от меня.
- Назови свое имя. – шепчу тебе на ушко, затрагивая его языком. – Скажи мне его.
Ладони блуждают по твоему телу, лаская его и не останавливаясь ни на миг, они не сжимают грудь, не теребят соски, а лишь скользят и царапают ноготками, изучают, словно скользкие змеи, извивающиеся на обнаженном теле. Тонкие пальцы сползли к пупку и ниже. От них разило холодом, равно как и от каждого моего прикосновения. Холод жалил и возбуждал, а поцелуи обжигали кожу на шее. Уже спустя мгновение я была внутри тебя, внедряя пальцы нежно и аккуратно, словно бы боясь потревожить твою сладкую плоть. Движения с каждым разом набирали скорость. Становились резче, настойчивей.
- Повтори его. – сладко выдыхаю, покусывая мочку уха.
Мне не так важно знать твое имя, как услышать твой голос. Стон, разрывающийся от вожделения. Сделай это для меня, девочка.

У меня не получается быть жертвой, а у моей насильницы не получается быть ласковой. Хотя, я не могу сказать, что порвать на мне платье это грубо. Это просто говорит о том, что тебе не хватает сил, что бы себя сдерживать. Тебе не хватает терпения, что бы осторожно меня раздеть и поэтому ты рвешь платье прямо на мне, оголяя тело. Я вздрагиваю от звука рвущейся ткани, а на грани сознания проплывает мысль о том, что в чем же я, вашу ж мать, домой-то поеду? Только сейчас ни тебе, ни мне не до этого. Даже если ты не душишь, не бьешь меня, не вскрываешь мне вены, желая окрасить всё вокруг красным, я всё равно чувствую себя твоей жертвой и игрушкой. Почему? Не понимаю, почему всё это происходит. Почему я всегда оказываюсь лишь марионеткой. Судьба? Или, может быть, я просто идеальная жертва? Да, пожалуй мне нравится мысль о том, что я идеальная жертва. Звучит приятно.
Ты склоняешься к моему ушку, проводишь по нему язычком и шепчешь. Я вздрагиваю от шепота, нетерпеливо кусаю свои губы. Удивительно, что тебя интересует мое имя. Для чего? Я не вижу смысла в том, что бы его говорить, но мы договорились играть по твоим правилам. Хотя нет, мы не договаривались. Ты поставила меня перед фактом. Ты поступаешь со мной так же, как и Эван. Кто еще будет поступать со мной так? В этом городе никто не станет спрашивать моего разрешения, да?
- Ивет. - я томно шепчу, стараясь не терять рассудок от твоих прикосновений.
Чувствую прикосновение рук к своему телу. Чувствую, как моей нежной кожи касаются ногти, оставляя на ней чуть заметные и едва уловимые красноватые полосы. Я подалась на встречу и чуть застонала, когда пальцы легко и ловко вошли в меня лаская и словно упрашивая стонать без остановки. Поцелуи ласкают шею, но они не могут перебить того, что творится внутри меня. Пусть опасно, пусть так не стоит делать рядом с моей насильницей, но я прикрываю глаза, руки ложатся на твои плечи.
- И-вет. - полу всхлип-полу стон срывается с губ.
Но мне стоило бы заметить сразу, что мы тут уже не вдвоем. Мне стоило бы сразу понять, что так просто это закончится не может. Стоит мне раскрыть глаза, как я вижу рядом с тобой мужчину. Мужчину, который только недавно был трупом.
Мне становится плохо. Картинка расплывается перед глазами и я замираю. Я замираю от понимания и осознания. Я же знаю, кто ты. И я знаю, что сейчас ты смотришь на меня глазами этого мужчины. Я даже представить не могу, какие мысли у тебя в голове. Мне кажется, что я теряю сознание, но я всё ещё тут, я всё еще вижу. И я чувствую пальцы внутри себя. Мне больше не нравится. Мне становится противно. Я моментально снова понимаю, в какую же задницу я попала. Мне не сложно догадаться, что ты теперь хочешь меня убить.
Ощущение того, что рядом со мной два далеко не самых безопасных человека вгоняет меня в транс. Более того, меня явно не ждет ничего хорошего. Почему Эван не пытается помешать нам? Почему не залепила мне пощечину, почему не отшвырнула девушку от меня? Почему? Почему вместо этого она заигрывает?
Я плохо соображаю, но тем не менее теперь я пытаюсь подняться. Пытаюсь оттолкнуть от себя черновласую девушку, имени которой я не знаю.
- Отпусти!

Игра. Определенно. Всю жизнь можно назвать игрой, с жизнью и смерть, но эта, чуть иная. Смерть постучалась в тот момент, когда появился еще один неожиданный участник, а то есть я. Забавно наблюдать за тем, как ты, ты Ивет пытаешься вырваться, пытаешься показать мне... то как теперь боишься исхода. Пытаешься доказать, что тебе не приятно и больно. Больно, особенно больно рядом со мной. Измена... как бы повела себя в такой ситуации настоящая Эван? Не знаешь? Ах, да, откуда тебе знать? Ведь вы играли в настоящую любовь "до смерти", "нас не разлучит никто и никогда".
Смотрю на то, как моя куколка одним взмахом руки оказывается на кровати. Чертовски сильна... - пролетает мимоходом мысль и тут же приходит в голову еще одна или несколько, но те исполняются почти в тот же момент, как зародились в голове. Из под кровати медленно и с стонами выползает парочку подкроватных трупов-зомби.
- Добро пожаловать в Зомбиленд. - Смеюсь. Краем глаза поглядываю на свою "любимую", наблюдая за тем, как ее начали терзать эти монстры. Один разместился между ног и кажется, шалит своим языком в промежности, а другой, как ни в чем не бывало, держа за руки, что-то творит с грудью, шеей и плечами. Зомби очень человекоподобны, видимо им от силы пару недель. Разлагаться толком не начали, так еще один из них женского пола. Зашибись свезло. Время подходит и к моему веселью, немного не улавливаю поведение этого дикого паукана, но все же достаточно любопытно. Рассматриваешь меня, чуть отдаляя от себя, а затем прижимаешь меня к себе. Имени так и не прозвучало, но желание, твое желание. Знаешь ли ты, что может случиться? Знаешь ли, какова плата за его исполнение? Надеюсь, свои способности я еще не растеряла и все так же, могу выполнять за равноценный обмен.
- Какова плата взамен? - спрашиваю девушку, заглядывая прямо в глаза, в эти паучьи глаза. Ответ, все же меня мало сейчас волнует, надеясь на лакомство после затеянного. Убираю все конечности этого существа со своего нынешнего тела, хватаюсь за волосы, сжимая их так сильно, что еще чуть и локоны останутся в руке, с такой хваткой опускаю девушку на колени. Расстегиваю пряжку ремня, а затем сваливаются на пол пару кусков ткани, закрывающий все ниже пояса.
- Будь аккуратной и нежной с ним. Ты сможешь, я верю в тебя. - с силой приоткрываю рот девушки и вставляю его. Не спеша двигаю бедрами, помогая голове двигаться в такт. Прикусываю себе губу, стараясь не издавать всяких стонущих звуков. Резко вхожу в рот по самые гланды и покидаю, эту норку, время посетить еще другие. Заваливаю девушку на пол. - Раздевайся. Я жду. - произношу, так и не убирая руки с члена. Поглаживаю его по стволу и головке.
Думаю... Да, не плохая идея. Ты думаю, мало чем будешь удивлена и... тем более, против. - рассматриваю лежащее на полу обнаженное тело, недолго думая оказываюсь сверху, но моя роль сверху играет не долго, перекатываюсь с девушкой так, чтобы та, оказалась верхней, но и та, недолго ею была. Усаживаю незнакомку на ствол, заполняю влагалище. Явная мазохистка... какая вся мокрая. Везет же мне.
- Думаю, ты будешь рада двум членам. - с этими словами, к нам присоединяется один из моих покорных и неповторимых слуг, тот не знает слова "смазка" или "медленное проникновение", резко заполняет то самое, узенький анальных проход. С рвением, желанием принимается трахать бесстыжую паучиху, а чего терять мне-то? Улавливаю такт и в одном темпе разрываем девушку на части.  С губ срываются стоны, приятно. Безумно приятно, будто меня кто-то трахает, но нет же, это я трахаю ее. Стоны, крики... прикосновения, все это заводит меня еще сильнее, медленно, но верно теряю голову.

Отредактировано Evan (2013-01-02 21:19:47)

<<< Кафе "Саюри"

• вечер: начался сильный снегопад. Ветер усилился. Снег решил замести весь город еще сильнее. Так же холодно. Горожане предпочитают не покидать уютных домов. Улицы города сверкают от гирлянд, украшающих практически все улочки.
Температура воздуха: - 6

Спустя десять часов кропотливой работы. Дмитрий так и не смог разузнать всю информацию о людях, которые находились в вип комнатах. Спрашивать у посетителей было бесполезно, а администрация упорно молчала. Ощущение было такое, словно сама администрация и была виновата… Но их можно понять, это закрытое место, не любому человеку получится попасть в вип комнату. А если один из полицейских узнает, что в таких комнатах были люди из правительства и, не дай бог, занимались там чем-то противозаконным, то это перерастет в скандал. А этого Дмитрию не нужно… ему нужно найти неизвестных, кто когда-то здесь уже был. Все так сложно, что иногда хочется отвлечься, но в глаза попадались не те, на кого хочется смотреть. Все эти люди – новорожденные дети. У многих и в настоящей жизни губы пропитаны материнским молоком. Это ужасное зрелище, на которое Дмитрий не может смотреть, поэтому смотрел он только в свой пустой бокал.
Усталость плохо сказывалась на спокойном характере Димы. Он никогда еще не испытывал столь странно чувство, когда чужие судьбы сплетены в паутину, что каждый вошедший в это заведение мгновенно оказывается жертвой. Что от одного человека зависит, будут ли жить остальные. Но кто придумал такие козни для обычных людей? Похоже, что его сущность давно сгнила в земле, но снова восстала, продолжая мстить людям. Травма прошлого, что теперь он не может простить человечество? Все может быть, абсолютно все…
-Налей… еще. – Дмитрий произнес с опаской, словно его силой заставляют спиться. Страх окутал горло полицейского, сжимая, давя на саму гортань, чтобы тот не смог произнести и слова. Такое происходит только в самые опасные минуты жизни… Похоже, что этот день закончится страшным происшествием.
Дмитрий поправил воротник, расслабил галстук и залпом выпил. Мощный удар бокалом об барную стойку, не произошло ничего опасного, лишь глухой звук распространялся в этом помещении. 
-Дрянь, лучше бы не начинал пить. Все горло теперь горит. Тц… – Дмитрий развернулся на стуле и бросил безразличный взгляд в сторону приходящих людей. В этой толпе трудно было различить «особенных», но даже эти массы людей не смогли скрыть той жажды убийства, что исходила из человека в роскошной одежде. Все нити, что видел Дмитрий, медленно сгорали из-за касания с этими багровыми сгустками пламени. Любое животное бы отреагировало на приближение опасности, чувствуя, что этот человек их обжигает, но люди… Почему они ничего не чувствуют?! Почему они даже не развернулись, чтобы посмотреть на опасность, ведь должно быть хоть какое-то шестое чувство, которое предупреждает их об этом. Или они все одурманены друг другом? Или паутина такая плотная, что они все окончательно подчинились кому-то?
Чертов алкоголь. В глазах стали плыть такие картинки, что даже художники бы позавидовали воображение демонического создания. Было видно, как багровое пламя манило к себе людей. Они послушно слушались чужих приказов и шли к свету, как мотыльки. Приманил он уже около десяти людей и все они мужчины. Неужели вместо одного дела Дмитрий раскроет другое? Не может быть…
Его немного подкашивало из-за двух рюмок, но, тем не менее, он не мог позволить, чтобы что-то произошло с этими людьми. Он медленно приближался к той толпе людей, чья воля в чужих руках, грубо пробираясь через танцпол. Ему было наплевать, кого он отодвигает со своего пути, все были нагло разбросаны в стороны. Но что будет, если Дима слишком близко подойдет к тому существу? Узнает ли он? Но все это были догадки… пустые догадки. Главное, чтобы это существо оказалось обычным дилетантом.  Все остальное уже не будет важно… Но только мысль исчезла, как то существо вцепилось взглядом в лицо Дмитрия. Он смотрел так, словно сразу же заметил, что здесь есть тот, кто не подчиняется его чарам. Страх подсказал или все это случайность? Казалось бы, что тот резко нападет или сбежит, но он просто развернулся и направился дальше по лестнице, ведя за собой свое стадо. А Дмитрий примкнул к этому стаду, скрываясь между двумя юношами.