Девушка еле сдержала вздох облегчения - еще рано давать слабину.Она уже начала ощущать благодарность к этому строгому человеку в костюме,если бы не:
- Официантки нам всегда нужны. Особенно сообразительные и расторопные, которые не будут приходить устраиваться на работу и ждать по часу в пустом зале, не делая попыток найти кого-нибудь из администрации.
Что?!Да я тебя  со вчера ждала!!!Ну почти со вчера....Так,сделай вид,что это смешно,главное - улыбка!Начальник всегда прав,привыкай...
Девушка попыталась было улыбнуться,но поняла,что затея не удалась - вышел злобный оскал ну и где я не вампир?зубищи сушу тут...
Быстро настроившись,она поняла,что не следует ничего говорить.Он ведь и так не особо высокого мнения обо мне,буду еще тут унижаться...
-Я рада,спасибо что приняли.Но подождите,я спрашивала у тех парней у входа - вы же появляетесь хотя бы раз в день,выходит,я не зря прождала...а насчет ипытательного срока-начала девушка...
...- Ещё бы он вас не устраивал.Испытательный срок - месяц. На работу выходите завтра. График вам составят и сообщат в отдельном порядке. Заявление писать будете?
Может,Лили хотелось бы более ласкового отношения к себе...ага,а "Губозакатину" не хотела бы?Вот будешь зарабатывать столько же,сколько он - тогда посмотрим как ты будешь относиться к людям!-приструнила девушка саму себя.Главное,она уже получила эту работу,только вот заявление надо написать...
-И аванса,как я поняла,не предвидится...-буркнула девушка,посмотрев на мужчину.Вроде бы не заметил...
-Буду писать,буду.-ухмыляясь,тихо сказала Лилиан.
Похоже, жизнь наконец перестала хвастать задними карманами своих модных джинс. Лили быстро написала заявление, и, попрощавшись, ушла.Куда же теперь?
---->Ночные улицы Токио

Отредактировано Лилиан Фолл (2011-02-28 18:34:39)

----> Квартира №316 (Лилиан Фолл)

• вечер: Небо все так же не затянуто тучами, однако солнце спешит скрыться за горизонтом. Ветра пока еще нет.
Температура воздуха: - 21

Прогуливаясь между переулками, стараясь быть незаметным, быть тенью для всех и вся. Оставаться одиночкой. Он мог пройти мимо, но его одернули, его внешность была нечто невероятным, а голос благословлен богом, так казалось, нужна была новая одежда и деньги, тут дадут и то и другое. Голос, песня, звуки могут лечить человека или же наоборот убивать его, нечто не вечно в этом мире, но музыка способна заставить улыбаться или сойти сума, это было уже ясно. Даже проведенные исследования доказали это. Кайто находился в примерке, выбирал костюм и уже начал сочинять песню.  Наконец-то наряд был выбран. Это был непросто костюм, он идеально сидел на нем, возможно дворянский, старинный, во времена дуэлей, хорошие были времена, но так было полно правил и именно об одном запрете собирается спеть. Запретная любовь брата и сестры, проще говоря, инцест, запрет издревле считался строгим правилом. Брат и сестра что полюбили друг друга, это история про них. Бурная фантазия помогала парню, он успел представить все, даже во время оговора мс музыкантами, он представлял, как нежные руки сестры касаются своего брата, их поцелуи, все это не на шутку возбудило парня и вот началось. Началась музыка и вот из тени появился силуэт молодого парня, он хотел отличиться и запрыгнул на барную стойку, легкий прыжок и он оказался на нем, а после взгляд пал на официантку, знакомые глаза, лицо, она должна его узнать, по голосу и вот начались первые слова.

mitsu me au sono shisen toji ta sekai no naka
kidu kanai furiwoshitemo yoi wo satora resou

tatoeba fukai shigemi no naka suberi koma sete
tsunai da ase no kaori ni tada okasa reteru

Это было невероятно, он буквально жил со своей сценой, сливался в песне,  кружился стоя на барной стойки, создавал иллюзионные розы, поднося к губам, а после сжимал и развеивал. Под конец песни, снимая маску, спрыгивая с цены, садясь на стул и повторяя последний куплет, без музыки, шепотом в микрофон. Аплодисменты, люди аплодируют ему, он доволен, но грустит, он хотел такой же люблю, ведь в конце, братик умер, оставив сестру одну, он пал не один. Вместе с другом, который ухаживал за сестрой, они умерли, оставляя её одну и вот она, стоит у могилы двух дорогих людей и плачет, её жизнь кончена, потеряла смысл, а все так было прекрасно.  – Здравствуй Лилиан

Пытаясь отойти от песни, он все еще улыбался и смотрел на свою знакомую, она была восхитительна, и от чего он представил её будто школьницу, хотя не важно, главное что она обратила внимание, работа, снова работа, ненавистное слово, но за неё платили отличные деньги и это пожалуй самое важное. Заказав себе крепкого напитка, стал ждать, рассматривая свой костюм, прекрасный, в голове возник вопрос, чей он, хотя какая разница, главное что он принадлежит ему, уже. Остается получить деньги и идти дальше. Смена одежды пошла по вкусу, великолепный наряд который он с удовольствием сменил.  – Не стану отвлекать, еще зайду в гости. Мне нужно забрать мой любимый шарф, надеюсь ты с ним ничего не сделала. Выпив свою рюмку, парень направился к выходу, оставив иллюзорные деньги на своем месте, конечно они не были материальными, зато выглядели как настоящие. Стоит заняться еще одним делом, найти её, но кого он ищет? Фиалку, несомненно её. У выхода Кайто остановился и еще с пол минуты наблюдал как его любимая вампирша бегает с подносами, улыбался, но такая работа была не по ней, так думал он. Ведь извращенцев шатает, а где маньяк будет искать жертву? Именно в таких местах

----> Сеть улиц.

------------>Сеть улиц
Март, вечер
С вечером становится чуть холоднее, но зима уже заметно сдала свои позиции. Небо тихонько затягивает облаками.
Температура воздуха: - 3

А что нам надо? Да просто свет в оконце. И в конце тоннеля. И желательно, чтобы он не оказался фарами едущего навстречу товарняка. Видите, какие ангелы непритязательные. Они готовы рваться за подвешенной перед носом морковкой, призраком отдалённого счастливого будущего, лишь бы можно было заполучить этого облезлого журавля с синего купола неба. Терпеть чужеродные металлические предметы в чувствительных местах ради возможности избавиться от мёртвого тела, обременённого холодным циничным сознанием, и снова воспарить в небо. На свободу с чистой совестью, отработав за ошибки прошлого.
Если бы всё было настолько просто... Прозрачное днём стекло сейчас отражало спокойную бледную маску. Лицо ангела не должно быть таким равнодушным, однако постоянное вырывание из цепких костяных пальцев своих светлых идеалов способно лишить его эмоций - дабы не выдало в неподходящий момент. В спину мягко светила настольная лампа. Тишина заливала уши, просачивалась в душу мертвенным безразличием. Впереди, за невидимой преградой, жил огромный город. Сзади, за толстой деревянной дверью, гудел и развлекался ночной клуб. И между двумя мирами застыл в янтарном одиночестве хрупкий силуэт.
Лоин наслаждалась минутами покоя. Под скорлупой тщательно наведённого спокойствия билась и извивалась тоска. Ей нет выхода наружу, не прорваться сквозь внутренние кордоны бдительного разума, не излиться в глаза тусклой пеленой. Ангел будет жить, несмотря ни на что. Назло всем, кто в него не верит. Миру, сородичам, беловолосому эльфу с язвительной усмешкой... Никто не увидит, чего ей это стоит. А она не расскажет.
Узкая ладонь осторожно коснулась холодного стекла, а затем прошлась по лбу, отгоняя непрошенную усталость. Даже наедине с самой собой нельзя позволить себе раскиснуть, поддаться серой апатии. Она одна, но кто знает, когда вернётся некромант? Он ничего не сказал, как обычно канув в вечерние сумерки, уверенный, что его пернатая игрушка будет послушно ждать возвращения хозяина. Она и ждала, молчаливо принимая от судьбы свой жребий. Сама выбрала, сама застегнула ошейник, сама вручила серебряную цепочку в чужие руки. Кому теперь жаловаться? И зачем?

Круг по кабинету, ещё один. Всё знакомо, изучено до мельчайших подробностей. Запах натуральной кожи, дорогого кофе, сдержанной роскоши и смерти. Место, где полномочный представитель Великой Дамы проводит больше всего времени, просто не может пахнуть по-другому. И непременный блеск металла. В ледяных глазах, оттенках тихого голоса, отточенных движениях. Он сам - гибкий стальной клинок, заточённый в строгом чёрном костюме. И предпочтение отдаёт себе подобным.
Странные мысли толкались в светлой голове ангела, когда она в очередной раз замерла перед завораживающим блеском любимцев хозяина. Обычно она не решалась брать их в руки, позволяя себе лишь рассматривать их с почтительного расстояния. Несмотря на смертоносность, ей очень скоро понравились эти хищные опасные игрушки. К своему мечу, некогда проживающему на той же стене, Лоин относилась с лёгким трепетом и обожанием. Снейк не должен был об этом знать, девушка торчала перед коллекцией только в его отсутствие. У каждого клинка была своя история. Иногда её можно было даже услышать, в редкие минуты идиллии между наставником и ученицей. Все они бережно хранились в памяти, драгоценными камнями в шкатулке воспоминаний.
Сейчас её вниманием неожиданно завладел небольшой кинжал, примостившийся с краю стенда. Кажется, раньше она его не замечала, в силу простоты и невзрачности. Здесь встречались куда более внушительные экземпляры. Но чужеродность этого элемента властно манила протянуть руку и дотронуться. Или то было любопытство, порой толкающее ангела на опрометчивые поступки? 
В любом случае кинжал оказался не простым. Он не захотел отрываться от креплений, зато при нажатии казавшаяся монолитом стена послушно отъехала в сторону. У Лоин перехватило дыхание. Она разом почувствовала себя беспечным искателем приключений, стоящим на пороге древнего заброшенного замка, полного несметных сокровищ. Ну и неприятных неожиданностей до кучи.

Проход вёл в другую комнату, небольшую, но ужасно занятную. Сам собой вспыхнул неяркий свет, оставляя клочки мятущихся в панике теней. При виде всех тех вещей, которые там были развешаны, расставлены на полках и раскиданы по углам, разбегались глаза. Ещё здесь пахло магией, да так, что от сплетённых немыслимым узлом потоков кружилась голова. Магия всех оттенков. Смешать, но не взбалтывать.
Разум на короткое время одержал верх: девушка решила ни до чего не дотрагиваться. Однако при виде шипастого черепа неведомого существа, прилепившегося к противоположной стене, её руки обрели собственную волю и настойчиво потянулись к занятной вещице. По углам прошелестело, или это шалит разыгравшееся воображение? Глаза давно издохшей твари смотрят на неё сквозь чёрные дыры, или это игра света и тени? Любопытство заставляет ангела касаться шероховатой кости, или чьё-то желание? Желание очень древнего и тёмного создания познакомиться с внезапно нагрянувшей добычей.

...Тьма. Пустота. Кто-то рядом. Кто-то очень большой, бесконечно старый и нечеловечески жестокий. Немигающий взгляд провалов глазниц - в упор, кинжалом в задыхающееся от пульса сердце. Шелест языка, забытого столь давно, что даже звёзды, горевшие в то время на небосклоне, успели состариться и превратиться в немощных карликов. Голод...
- А мне кажется, у тебя талант - приходить очень вовремя, - огрызается девушка, приподнимаясь на локтях и принимая вертикальное положение. Руки тут же дают о себе знать острой мучительной болью. Какой роскошный маникюр, вы только гляньте! До локтя - наверное, в парижах сейчас так модно? Красавица, нечего сказать. Девушка шипит, больше от досады, чем от боли, и резким движением обрывает нити проклятия, опутавшие несчастные конечности. Кожа вновь становится бледной и гладкой, и теперь можно подняться на ноги. С достоинством, как полагается истинной леди - а не девчонке, пойманной на месте преступления.
...Страха нет. Каким-то седьмым чувством ангел знает: испугайся, и тебя тут же сожрут, поглотят самую сущность твою, и не поможет обещанное бессмертие. Растворишься в небытии, станешь частицей чего-то другого, перестанешь существовать. И ангел отвечает чудовищу таким же прямым немигающим взглядом. Подавишься ведь, тварь...
Страха нет. Он, как обычно в присутствии Снейка, загоняется в дальний угол и бессильно щерится оттуда длиннозубым оскалом. Зато гордости, самоуверенности и сладкой парочке ирония+сарказм - зелёный свет. 
- Та зверушка довольно милая. Только ужасно голодная. Покормил бы её, что ли. А то кидается на всех подряд, погладить не даёт. - Настоящий хозяин всегда следит за своими питомцами. И не оставляет приоткрытыми двери в комнаты, где хранится что-то ценное. Неужели забыл об этом, некромант?
Лоин смотрит на эльфа так же, как мгновения назад смотрела на древнего, словно сама Вечность, дракона. Он тоже злой, тоже жестокий - и загораживает выход из клетки. А значит, боя на бритвенно-острых лезвиях слов не избежать.
… Свет. Он, как и всегда, пришёл на помощь по первому зову. Обернулся прочными сияющими доспехами и длинным, сотканным из мириадов фотонов, копьём. Тварь атаковала первой, уверенная в победе. Что ей какая-то иголка в руках долгожданной добычи? И поплатилась за поспешность...
- Когда устраиваешь действительно тайную комнату, стоит лучше думать о маскировке ключа от неё, - девушка ещё говорит, а в голове уже прокручиваются шарики, цепляясь за ролики и выдавая наконец цельную картинку произошедшего. - Тот кинжал слишком выделялся. И раньше его не было, - я бы заметила. За столько часов, проведённых в созерцании твоей коллекции - я бы непременно заметила. - Ты это специально сделал, да?
А ты радостно попалась в ловушку. Дура. Ребёнок, и тот бы догадался. Но нет, мы же за двести лет так и не научились пользоваться серым веществом.
Но так нечестно!
Лоин злится. Обида, чувство вины и злость на свою недалёкость создают взрывоопасную смесь. Брось спичку - будет фейерверк.
...Дракон обиделся. Ужин оказался чересчур острым...

Отредактировано Лоин (2011-03-11 16:47:01)

Чужое брать нехорошо. Нехорошо и, более того, иногда очень опасно совать свой милый носик в дела мёртвого наставника. И пререкаться со старшими тоже как минимум недостойно юной благовоспитанной леди. Как удачно, что, будучи человеком, Лоин воспитывалась в глухой деревушке вдали от чопорных гувернёров и светских манер, да и на Небесах особо не заморачивались по поводу этикета. И теперь могла с удовольствием хамить в ненавистное спокойное лицо, на котором доброжелательность и не ночевала. Она слишком привыкла к тому, что ей отвечают лишь словами. Это тоже бывает больно и обидно - тёмный умеет обратить поток звуков в набор метательных ножей, от которых не увернуться, можно только прикрываться напускным безразличием. И потому удар не только по самолюбию - по щеке стал для неё полной неожиданностью, отозвался в груди горячей упругой волной обиды. В глазах мелькнула растерянность, тут же скрывшись под ещё большей волной злости и желания отомстить. 
О, она отомстит! Когда-нибудь, за всё сразу. Говорят, некромантов не берут в Ад, отказываясь даже на порог пускать тронутые тленом, рассыпающиеся от ветхости души. Как уничтожить этот огрызок сущности, Лоин точно не знала. Но не сомневалась, что с телом таких проблем не возникнет. Единственной помехой была клятва хранителя, спелёнывающая по рукам и ногам лучше железной цепи. Она не может его убить - таковы условия договора, под которым стоит её подпись. Точнее, не стоит, да и договора-то никакого нет, но метафорически дело обстоит именно так. Она даже ненавидеть его не имеет права, вот только слишком сильно въелась в собственную душу неприязнь к сделавшему её своей послушной марионеткой. Занятной пернатой зверушкой. Остаётся выкрикнуть в застывший воздух злые слова, до поры сдерживая рвущийся стать возмездием свет и преступая через ценности, завещанные слугам божьим.
- Как ты посмел дотронуться до меня? - фраза столь же пафосная, сколь банальная, но девушке сейчас не до красивых оборотов и тщательного складывания слов в мозаику. Она даже не стремится уязвить собеседника - нет, на волю вырываются затаённые, глубинные, выстраданные и бережно хранимые чувства. - Мёртвое ничтожество, душу мою захотел? Обойдёшься! Ненавижу тебя! Зачем ты вообще попался на моём пути, злобный ублюдок? Единственное, что ты умеешь в совершенстве - осквернять всё, к чему прикоснёшься. Но сломать меня тебе не удастся. Да, мои крылья были серыми - но лишь потому, что я сама на это пошла! И будут белыми, хоть ты лопни от усердия!
… А Снейк улыбается. Он всегда улыбается, пока она сгорает в пламени собственных эмоций. И не скрывает наслаждения, когда у неё не получается вовремя захлопнуть рот и не пустить наружу то, что творится внутри. Это надменное торжество ещё больше распаляет накал страстей. Ангелу хочется выцарапать зелёные глаза, усмешкой пронзающие насквозь, вцепиться в длинные волосы и хорошенько дёрнуть, или хотя бы пнуть в чувствительное место. Оскорблённая женщина всегда останется женщиной, даже если она ангел. Но Лоин прекрасно знает, что её не подпустят и на шаг. Однако можно испробовать другие способы попасть в цель.
Господи, почему ты терпишь в своих владениях такую мерзость?? Почему отдаёшь дочерей своих на поругание всякой падали? Почему не испепелишь его молнией с небес? Он уже достаточно долго испытывает Твоё терпение.
- Как же я мечтаю, чтоб ты сдох уже навсегда! - пятиминутка ненависти заканчивается полным искренности аккордом, и девушка делает шаг назад. Туда, где на стене висят различные трофеи, наверняка доставшиеся нынешнему хозяину ценой некоторых усилий. Сейчас эти ценности волей разошедшегося ангела по очереди направляются в короткий полёт, имея целью попасть если не в голову эльфа, то хотя бы в его туловище. Череп твари, с которой она только что имела короткое свидание, благоразумно не трогается. А некоторые изделия оказываются весьма увесистыми, и промахнуться на расстоянии в пару метров весьма проблематично.

    Встретились Ёжик с Медвежонком в лесу:
    - Здравствуй, Ёжик!
    - Здравствуй, Медвежонок!
    Так слово за слово, шутка за шутку, Ёжик и получил по морде... (с)
Ненависть бывает разной. Ярко-алой, как паруса из одной взрослой сказки, багрово-красной, как ярость берсерка, оранжево-чёрной, когда она лелеется годами, перегорая из буйного пламени в тлеющие угольки. Ненависть ангела - слепяще-белая, как его крылья, рождающая ассоциации с облаками, летящими по чистому весеннему небу - высокими и недоступными, свежевыпавшим снегом - пушистым на вид, но на самом деле сухим и холодным. Лоин захлёбывалась в этом ослепительном огне, не в силах больше сдерживать накопленные за полгода чувства.
Твоя?? Не много ли ты хочешь за неосторожно сказанные слова? Я тебе жизнь отдавала, но не себя!
Гнев затмевает остатки разума. “Моя” - три буквы, скрывающие слишком многое. Серебряный поводок, жёсткий кожаный ошейник, пернатая зверушка на цепи, покорность и смирение, право сильного, подчинение слабого. Расплата за собственную глупость. Вечность, проведённая у ног бессмертного, попранные идеалы, отодвинутые в дальний ящик желания, разбитые вдребезги мечты. Глаза, обдающие вселенским холодом, тихий, высасывающий душу голос - и постоянный иррациональный страх, кислотой разъедающий разум.
- Я не твоя! Слишком много чести для тебя, старое чудовище! - ещё успела произнести девушка, прежде чем некромант оказался в неприятной близости от разгневанного комка уязвлённой гордости и обиды. Она отвлеклась, пытаясь сдёрнуть со стены очередную вещь, оказавшуюся страшноватой глиняной маской, и не смогла среагировать на приближение опасности в лице хозяина. Серая сталь на мгновение встретилась с зелёными изумрудами, и новый удар вспыхнул в голове ярким цветком. Через мгновение ошарашенная Лоин уже приходила в себя на полу, собирая разлетевшиеся мысли в одну пёструю кучу. Не только эльф - на неё никто и никогда не поднимал руку, она просто не знала, что делать в подобной ситуации. Но остановиться уже не могла. Теперь было не только обидно - ещё и больно. Щека горела, волосы растрепались, на лице застыло выражение загнанного упрямства - наверное, со стороны это выглядело жалко и смешно. Однако смотреть было некому, а Снейк и так видел её в разных вариациях. Растерянность длилась несколько секунд, затем девушка вновь вскинула голову и подарила тёмному полный обжигающей ненависти взгляд.
- Дохлая скотина! - Хочешь обмен любезностями? Получи! Я успела выучить много новых слов, с удовольствием продемонстрирую!
Спокойствие мага пугало и одновременно бесило ещё больше. Лоин вскочила на ноги, непроизвольно сжимая кулаки. Желание растерзать посмевшего ударить её невыносимо жгло душу. Месть, бессмысленная и беспощадная! Возможно, стоило попытаться обуздать свою ненависть, вспомнить, что она сама во всём виновата - не нужно было ломиться, куда тебя не звали. Но смиренные и добропорядочные ангелы обитают на небесах, а отчаянные и непослушные пожинают горькие плоды своих безумств.
- Хватит называть меня серой! И хватит говорить про Бога, о котором ты не имеешь ни малейшего представления! - кажется, сегодняшний день бил все рекорды по части экспрессии. Скажи ей раньше, что придёт день, когда она будет орать кому-то в лицо гадости, она б укорила неразумного лжеца. Однако, живые имеют свойство меняться, и меняться быстро. Особенно если учитель попадётся достойный.
- Хочешь убедиться, что я по-прежнему светлая? Сейчас, - сквозь зубы выплёвывает девушка, разворачивается на каблуках и пулей вылетает из потерявшей свою таинственность комнатушки. Нет, она не собирается покидать поле боя, это было бы слишком малодушно. В рюкзаке лежит пластиковая бутылка с минеральной водой. Примерно пол литра - немного, но мёртвому хватит и этого. Короткая простая молитва, едва ли не первая, которую она выучила, освящающий жест - и в бутылке уже плещется не обычная вода, а ядовитая для любой нежити святая.
Посмотрим, как тебе понравится это!
Быстрым жестом Лоин сворачивает голову бутылке, оборачивается к некроманту и, тщательно прицелившись, широким жестом выплёскивает воду тому в лицо.     
- Что, приятно держать на привязи светлого ангела?
На этот раз она готова при малейшем намёке на попытку физического воздействия использовать силовой щит, вот только от острых слов и чёрной магии он не спасёт. Но для отражения подобных атак есть другие средства...

Отредактировано Лоин (2011-03-13 19:01:23)

Ты служил мёртвому раскрашенному идолу, а не Богу. Ты, и все те святоши с душами чернее, чем у князей Ада - все вы служили отнюдь не Ему. Вы убивали с Его именем на устах, а Он с горечью смотрел на вас, и ничего не мог сделать - потому что решением своим дал вам разум и свободу воли, позволил самим выбирать путь между светом и тьмой. И вы выбрали - но не свет, как убеждали.
Слова тёмного ранят лишь тем, что не один он заблуждается насчёт мотивов Его. И не может понять простых вещей. Ангелу плевать, во что верит продавший душу за вечную не-жизнь, но сколько зёрен сомнения успел он разбросать на благодатном поле человеческих умов? Сколько чёрных ростков взошло после его речей, травящих разум и опустошающих сердце? И как можно позволить ему спокойно разгуливать под этим небом, ему, оскорбляющему идею Творения одним своим присутствием? Почему она должна охранять его - вместо того, чтобы насадить на лезвие пламенеющего меча? Что за жестокое испытание выпало на её долю? И где взять сил, чтобы пройти его до конца?
Мысли ошалелой каруселью вращаются в сознании, пока девушка бегает в комнату и обратно. Объяснять Снейку, в чём он неправ - дохлый номер. Настолько же дохлый, насколько он сам. Плавали, знаем о бесполезности душеспасительных бесед с этим законченным циником и эгоистом. Лучше наглядно продемонстрировать, на что способно слово Божье: пусть увидит ещё одно доказательство, что Он не оставил своих детей на произвол судьбы.

...“Вода святая обыкновенная” почему-то не оказала желаемого эффекта (жёсткий косметический пиллинг по весне - самое то для стареющей кожи). Лоин пару мгновений разглядывала мокрое, но совершенно целое лицо эльфа. А потом до неё дошло, что маг видит насквозь все её манипуляции, успел развеять простенькое заклинание и сейчас очень нехорошо улыбается. От этого многообещающего оскала в груди прокатился ледяной комок, задержавшись в горле и приморозив к месту. Девушка не могла оторвать завороженного взгляда от метаморфоз, творившихся с живым мертвецом, а внутри стремительно нарастал страх. Стоило костлявым рукам потянуться к неподвижной добыче, как она мгновенно окружила себя непроницаемой плёнкой щита. Очень хотелось верить, что хрупкая скорлупка защитит её от жестоких объятий смерти, но Лоин прекрасно знала, насколько эфемерна бывает надежда.
- Не тяните руки, а то протяните ноги, - негромко предупреждает ангел и ждёт следующего хода. Он ведь обязательно последует, да так, что мало не покажется.
- Глупый вопрос. Никто из живых не хочет расставаться с жизнью. А я к тому же не могу умереть по-настоящему. - К чему это? Запугиваешь? Я и так знаю, что ты можешь прикончить меня в любой момент. Напоминаешь, чтобы зарвавшаяся зверушка представляла, что ждёт в конце театральной постановки “Укрощение строптивой”? Полно, дорогой, я прекрасно всё понимаю. И пойду до конца, чего бы мне это ни стоило.
Следующий вопрос раздул затаившийся на дне глаз огонь, вновь колыхнул пламя ненависти.
- Ты мне не хозяин! - она всегда будет отрицать это, до последнего, убеждая окружающих, что свободна и держится рядом с некромантом лишь по необходимости. Отрицать, прекрасно зная, кем на самом деле является, но сохраняя видимость независимости. - Уже ставил клеймо один раз, и что? Точно так же от него избавлюсь. Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать!
Показная бравада не может перекрыть страх, внешняя стойкость помогает сохранить остатки достоинства, но внутри испуганным зверьком колотится сердце. Снежной лавиной вспухает предчувствие, что сегодняшний день завершится очень неприятно и надолго останется в памяти чёрной кляксой.   
- Не надейся!... - и явно хотела добавить что-то ещё, но осеклась, когда с лицом начало твориться что-то неладное. Не нужно было бежать к зеркалу, чтобы понять - ей нанесли ответный удар, превращая во что-то, весьма неэстетично выглядящее.
Ах ты, ходячее пособие по анатомии!
Ангел мог бы долго подбирать подходящие случаю эпитеты, однако свою красоту необходимо было срочно спасать. Проклятие оказалось мудрёным и крепким. Такое не сорвать в мгновение ока, как она сделала, очищая руки. На несколько секунд пришлось закрыть глаза и полностью погрузиться в хитросплетение пренеприятных узоров враждебной магии. Контроль над щитом, естественно, был утрачен. Зато боль и жжение прекратились, оставив после себя мерзкий холодок воспоминаний.
- Тебе повезло, что я не видела, как это смотрится, - с угрозой шипит девушка, забыв от ярости, что она сейчас совершенно беззащитна. И тратит драгоценные секунды не на молитву, способную в теории закрыть от чёрной магии, а на бесполезное сотрясение воздуха. Глупо? Нарываться на своего охотника - глупость совсем иного масштаба...

Отредактировано Лоин (2011-03-14 20:58:35)

Ты слишком уверен в своих руках,
Ты думаешь, хватит сил.
Нажатьем ладони бросать меня в прах
Гостеприимных могил.
И ты уверен в своих правах
Увенчивать и свергать.
Ты хочешь быть богом хотя бы в словах,
Огнем заливая снега.
(с) Сурганова

Свет и Тьма? Эпичная битва двух воинств, сотрясающая основы мироздания? Полно, эти сказки давно вышли из моды и не трогают сердца смертных. Обе Канцелярии давно отказались от архаичной идеи бойни стенка на стенку. Борьба ведётся куда тоньше: за каждую душу в отдельности. Каждая мелочь способна перевернуть мировоззрение конкретного человека и на волосок склонить чашу весов в свою пользу. “Руководство начинающего хранителя”, том 2, глава 8. А сотня мелочей, мелких, незначительных проступков способна уделать перья грязно-серыми разводами. Мелочи, но Лоин готова драться за каждую из них, выцарапывая право остаться светлой из мёртвой хватки не-живого.
...Только драться ей ещё учиться и учиться. Хотя бы не оставлять фланги открытыми. Иначе твою волю сомнут, как бумажный лист, ледяными пальцами погасят огонёк решимости, прижмут к стенке, загонят в угол, отрезая пути к отступлению. Девушка впечаталась в каменную поверхность, желая одного - стать такой же твёрдой и нерушимой, чтобы выдержать напор нечеловечески жестоких глаз. Сколько же холода накопилось в этих изумрудных озёрах! И весь он сейчас обрушивается на хрупкого ангела, грозя похоронить под хрустальной волной. Снейк добавил льда в горячую смесь страха, ненависти и отчаяния, приправленную обидой и унижением, и сейчас наслаждался букетов вкуса, потягивая экзотический коктейль “Ярость ангела” через соломинку. Страх - это вкусно? Ненависть - сладко? Смотри не обожгись, тёмный.
...Она забыла, как дышать. Мысли выдуло арктическими ветрами. Сердце билось через раз, стиснутое железной перчаткой. Прикосновение чужой руки заставило резко дёрнуться, но непослушные ноги подогнулись, разучившись ходить. В жесте - ни капли ласки, ни грамма нежности, лишь непреклонная уверенность. “Моя”. Ты - вещь, запомни это. Игрушка для чересчур взрослого мальчика, которому приелись все развлечения мира, кроме одного - проверка на прочность самолюбия других. А свои игрушки нужно помечать, чтобы не позарились другие дети. И чтобы сама не забывала, кто здесь главный.
Чужеродная магия неприятно кольнула шею и затаилась, свернулась тугой пружиной, укрывшись длинными волосами. Впереди у ангела будет множество попыток разобраться в хитром узоре заклятия, бессильная злость на собственную слабость, угрызения по поводу несдержанного языка и мечты повернуть время вспять. Вернуть тот вечер, когда в запале были брошены неосторожные слова, воспринятые как руководство к действию. А сейчас Лоин вновь горела от ярости, слегка придушенной страхом, но не издохшей до конца.
- Я всё равно найду способ это снять! - выкрик в прямую, затянутую в траурную ткань спину остался без ответа. Девушка судорожно схватилась за шею, будто надеясь нащупать знак, стереть его, выдрать вместе с кожей, если понадобится. Однако высшая некромантия не из тех задачек, с которыми может справиться юный ангел.
Несколько минут она успокаивалась, старалась взять себя в руки, вновь обрести опору в трещащем по швам мире, проглотить комок в горле. Череп напротив ехидно ухмылялся, напоминая своего хозяина. Её хозяина, предпочитавшего разнообразие в выборе питомцев. Тварь подавилась Светом, но ей ничто не мешало зубоскалить в сторону точно так же подавившейся тёмной магией девчонки. Злость внутри бурлила адским котлом, и в этом огне плавились и инстинкты самосохранения, и инстинкты хранителя.
Ты его охранять должна, а не пытаться убить!
Можно подумать, он позволит мне это сделать... Я оптимист, но не настолько же. Он причинил мне боль, я всего лишь отвечу ему тем же. 
Ты сама во всём виновата...
Я всегда во всём виновата! И это не давало ему права распускать руки!
Но...
Голос разума постигла та же участь, что и инстинкты. Он захлебнулся в жаркой ненависти, слепящем свете, переполнявшем девушку. Свете, плескавшимся в душе ангела, когда он вышел из комнатки вслед за некромантом. Она не одна. За ней стоит сила, всегда готовая придти на помощь своему адепту, и не требующая взамен ничего - ни души, ни жизни. Только веру. 
- Это ты научил меня быть такой! - четыре метра. В кабинете владельца самого известного ночного клуба запросто можно играть в футбол. - Заставил отрастить зубы и когти, позволил пускать в ход оружие при каждом удобном случае. И надеешься, что я никогда не обращу его против тебя? - три метра до цели. - Да я буду первой, кто придёт за твоей головой, когда чаша терпения Его переполнится, и Он пошлёт карающих превратить тебя в кучку праха!
Два метра. Лоин остановилась, сверкая на эльфа неестественно посветлевшими глазами. Не важно было, что скажет на это тёмный. Не важно, какие чёрные слова он найдёт, чтобы в очередной раз облить грязью имя Его. Важно, что это даст ей несколько секунд собраться и выстрелить снопом света в ненавистное бледное лицо. И конечно, в этот раз она снова не забудет поставить вокруг себя защитное силовое поле.

Отредактировано Лоин (2011-04-09 13:01:40)

Лоин не представляла, что тёмная магия - это настолько больно. Что маленький сгусток может ударить стотонным тараном, отбрасывая назад, круша грудную клетку, сминая лёгкие, заставляя нервные окончания выкладываться на полную, сгорая от перенапряжения... Во всяком случае, так казалось в тот момент. Наверное, она кричала. Наверное, даже громко. Толстые стены равнодушно поглотили звуковую волну - никто не узнает, что творится за высокими дверями тёмного дерева. Никто не придёт на помощь маленькому глупому ангелу, не вытащит из-под прицела охотника, догнавшего свою добычу. Она оказалась слишком медлительной - и проиграла вчистую. Ни один из её номеров не удался, и зрители бы разочарованно удалились, на прощание презрительно освистав актрису погорелого театра - если бы не получили удовольствие иного рода от созерцания процесса воспитания.
...А потом пришла тьма. Она оказалась совсем нестрашной. Милосердной. Тёплой. Молча приняла истерзанный разум в свои объятья и принялась осторожно покачивать на матовых обсидиановых волнах. Подарила ангелу россыпь драгоценных минут побыть наедине с собой.

- Прекрати этот цирк, глупая. Он ведь убьёт тебя.
Та, Которая будет Я, ласково перебирает длинные пшеничные волосы Той, Которая была Я, свернувшейся калачиком и положившей голову ей на колени. Неопытная и наивная, она пыталась спорить, обиженно надувая губы и то и дело стряхивая с ресниц солёные капли.
- Не сможет. У меня есть оружие. Я не такая слабая, чтобы молчать.
- Правильно, убей его, - это Та, Которой Я не буду Никогда. Она неподвижной статуей сидит у повисшего в пустоте окна, смотрит на безостановочно падающий за стеклом снег и кривится в недоброй усмешке.
- Вы ничего не понимаете. Он может убивать тебя снова и снова. Превратить жизнь в проклятие, в нескончаемую пытку. День за днём, круг за кругом - ты будешь просыпаться, зная, что впереди - лишь новая боль и новая смерть.
Она выросла и стала умнее, эта маленькая девочка с чистыми серыми глазами и доброй улыбкой. Она выросла, стала мудрой, многое поняла - и теперь пытается убедить Ту, Которая Я, в безнадёжности дальнейшего сопротивления. А Та, которая Я, переводит взгляд с одной своей ипостаси на другую и молчит. Только она может принять решение, как поступить - но колеблется.
- Он не остановится перед любой жестокостью. А ты - ты должна помнить, зачем привязана к нему. Кем - и ради чего.
Та, Которая была Я, теперь тоже молчит. Солёные капли скатываются по гладкой коже, пальцы цепляются за белое платье, веером разложенное вокруг Той, Которая будет Я.
- Будь хорошей девочкой. Хватит показывать характер. Хватит бросать громкие слова на ветер. Тебе не удастся изменить ни-че-го.
- Ты можешь его убить, - не поворачиваясь, бросает статуя у окна.
- И потерять право на возвращение окончательно? - Та, Которая будет Я, не злится. Да, она никак не может понять и принять падшую личность, но вступать с ней в конфликт избегает. - Не слушай её. Слушай меня. Сейчас ты придёшь в себя, встанешь и пойдёшь домой. И будешь вести себя тише воды, договорились? Не стоит давать выход агрессии, это не делает чести светлому ангелу.
Она всё правильно говорит, она успела познать жизнь во всех её проявлениях. Та, которая Я, кивает, соглашаясь, и четыре обломка одной сущности вновь становятся единым целым.

Реальность встретила неприветливым оскалом. В груди недавно взорвалась граната. Сердце билось, как сумасшедшее, то пропуская удар, то частя пулемётной очередью. Лёгкие горели, голова кружилась. Лицо неизвестно когда успело стать мокрым, слёзы катились, не спрашивая разрешения, подгоняемые острой болью. В ноздри настойчиво лез аромат свежесваренного кофе. Девушка ненавидела этот напиток, столь любимый некромантом, с самого первого утра, встреченного в этом кабинете.
Хотелось умереть. Прямо здесь и сейчас. И никогда не открывать глаза. Убей меня. Убей навсегда. Развей мою душу по ветру, чтобы я никогда не воскресла. Забери мою жизнь, я не хочу так жить. Не могу. Не выдержу ледяной вечности рядом с тобой. Зачем - так?
Слова рвались наружу, но она прикусила язык. Снейк не может сделать такой подарок, зато будет припоминать её мольбы при каждом удобном случае. Нет. Она ни о чём его не попросит, даже о смерти. Никогда.
Лоин медленно приподнялась, села, не поднимая головы. Спутанные волосы ширмой закрывали лицо, и это полностью устраивало. Вставать сейчас было непозволительной глупостью: она понимала, что не удержится на ногах. Валяться на полу тоже было неприятно, но ей неожиданно стало всё безразлично. Бешеный огонь погас, оставив чёрную копоть на душе. Свет погас вслед за ним. Даже захоти, она сейчас не смогла бы сплести самое простенькое заклинание. Пустота внутри засасывала чёрной воронкой все мысли, гасила чувства.
- Какая же ты сволочь, - тихий шёпот сквозь запекшиеся губы.
Следующего раза не будет. Она надолго запомнит, чем закончился этот весенний вечер, и не захочет повторять урок. Пока не будет совершенно уверена, то ей достанет сил справиться с мёртвым в открытом бою. А это случится очень нескоро. И она будет сдерживаться, не давая повод вывести себя из равновесия.

Начало игры

Тишина, сейчас она казалась звенящей после оглушительных треков, гремящих в зале. Но это нисколько не смущало кицунэ, все было уже привычно. Потому что через некоторое время должен был заиграть следующий трек, поскольку выступление ее и парня будет вот-вот. Да, кстати, о парне, с ним она уже выступала несколько раз. И весьма удачно. Фурор их выступление произвело, что было хорошо. Потому что это могло означать, что она останется на своем рабочем месте. А значит, будут деньги. Это было хорошо.
Хм, а это была действительно мысль о "полицейская-преступник"... Думала она, ожидая начала. Нет, определенно это будет успех!... Это весьма необычно, плюс то, что мы придумали вчера, будет весьма и весьма интересным.
А в это время Рэнди сидел по середине танцпола в наручниках. Ухмыляясь про себя, Хона уже не могла ждать. Ей хотелось уже выйти на сцену и начать действовать. Да, в ней это разжигало не хилую страсть. А разве танец — это вертикальное выражение горизонтального желания? Да, это именно так, танец может передать все наши чувства и еще много чего. Ну все, хватит разглагольствовать, пора выходить.
И девушка пошла, она встала в конце сцены. Послышалось цоканье каблуков. Расслабленная походка, пушистый хвост ходит из стороны в сторону, выдавая нетерпение хозяйки. Она встала спиной к зрителям, положив руки на бедра. И тут же загорелся софит, свет которого падал на нее и должен был еще падать на Рэнди. В следующий момент зазвучала мелодия.
Итак, show must go on...
Она плавно повернулась к зрителям лицом и все той же походкой пошла к "преступнику". Хитро улыбаясь, она наклонилась к нему, проведя пальчиком по лицу парня от виска к подбородку. Выпрямившись и положив руку ему на плечо, она обошла его. Опять наклонилась и как будто что-то шепнула ему на ухо, но это было только видимостью. Все шло по плану, и она, достав ключик от наручников из лифчика, открыла наручники, давая парню свободу.

Отредактировано Sayuri Hanako (2011-03-26 02:40:53)

Пристальный и горящий взгляд Рэнди не на шутку будоражил кровь девушки. Ей хотелось, чтобы эти сильные руки как можно скорее возымели над ней власть. Да, она не скрывала, что его прикосновение были ей очень приятны. Да и чего скрывать, когда это можно было прочитать по ее глазам и румянцу на щеках.
Боже, кааакооой мааальчик, я вся в ожидании конца нашего выступления... Господи, о чем я думаю?... Надо сосредоточиться сейчас на танце, а уж потоооом... Но тут мысль оборвалась, потому что сильные руки оказались на бедрах Хоны. Да как тут можно было думать о чем-то, кроме как о парне и о том, что их ждало впереди. Но она продолжала танец, все-таки эта работа была ей нужна, и вылететь с нее совсем не хотелось.
Поэтому она делала так, как они договорились на репетиции вчера: она "убегает", а он "догоняет". И девушка махнув пушистым хвостом, медленно начала выскальзывать из рук Рэнди. Поворот через правое плечо, спиной к нему, задеть хостом и сделать пару шагов от него.
Хитрая улыбка и манящий взгляд. Саюри подняла вверх руки, чтобы распустить волосы, собранные до этого в высокий хвост. Сделав это, она запустила пальцы в копну рыжеватых волос и сделала круговое движение головой, при этом слегка присев на левую ногу, а правую отставив на ширину плеч. Пока что все было немного невинно, но это только начало. Впереди зрителей ждал страстный танец, завершающийся красивым стриптизом.
Вытянув руку вперед, Хона паманила пальчиком Рэнди, как бы приглашая продолжить.

Ветер о шиповник ночью – в клочья.

...Для кого-то смерть пахла ванилью и жасмином. Для кого-то — тленом, что можно найти в старых склепах, избежавших участи быть разграбленными. Для многих, принявших славную смерть на поле брани, смерть часто пахла кровью, порохом и обезумевшей сталью.
Для ангела смерть определенно пахла кофе. Хорошим бразильским кофе средней обжарки. Не «Копи-Дювак», столь почитаемый напыщенными экспертами за свой, якобы особенный, вкус и аромат. В благородном темном напитке он предпочитал традиции, и только их — поэтому последние лет пятьдесят пил исключительно этот сорт, выращиваемый на небольшой плантации, надежно оберегаемой все эти годы. Чуть терпкий аромат, который так хорошо оттеняла ваниль.
Кофе закипает медленно — за это время ангел может... что? Подняться и ударить? Или уйти проглотив обиду? Не нужно было даже поворачиваться, чтобы понять ее эмоции — это было слишком просто. Смятение, боль и угасающий гнев... нет, она не перестала его ненавидеть. Но копье божественного света (или что там еще придумают падкие на спецэффекты светлые?) уже не угрожало пробить навылет его грудь, сила была еще здесь — только руку протяни и греби, сколько унесешь! - Но вряд ли ангелу сейчас было до созерцания высоких материй.
Слышно, как девушка пытается подняться — но к чему обращать внимание на такие мелочи? Тем более, что кофе как раз дошел до нужно кондиции — пара секунд до кипения. Волшебный, можно сказать, волнующий момент, отделяющий ароматный напиток от пережженной бурды.
Кофе с молоком — или молоко с кофе? Черный в белом, как инь и ян, рождая что-то новое, незнакомое доселе. Едва заметная горечь приглушается белой жидкостью, тончайший фарфор чашки — настоящий, китайский. Почему для цвета «кофе с молоком» так и не придумали адекватного названия? Кремовый, бежевый... кажется что-то есть в эльфийском и племени народа гуан-гуан, живущих под двумя солнцами... но вот беда — они совершенно не знают о кофе. Приносящие бодрость зерна не вынесли жаркого климата — но цвет почему-то был.
Не вздумай вставать, светлая. Не вздумай, иначе я все-таки тебя убью.
Мертвая Тварь, чей череп смотрел сейчас прямо на мага, частичка которой была в нем самом, хотела продолжения. Она хотела душу, которую едва не отдала ей светлая, она хотела продолжения — и не в ее правилах было отступать.
Вставай, дрянь! Ты хотела меня убить? Так вставай же! Покажи, на что способна твоя святая магия, докажи, что ты можешь хоть что-то! Вставай и дерись, вставай — и убей!Или умри. Как повезет, как решит Судьба, своенравная сука, каких поискать. Рискнешь?
Горячий напиток льется в чашку — забивая белый тем самым бежем, «кофе с молоком».
Ненависть — не его, чужая - угасала медленно, цепляясь за мертвую, ко всему безразличную сущность мертвого эльфа. Тварь, живущая в нем, еще бушевала, требуя крови и зрелищ, требуя поединка — с вполне определенным финалом, требуя золотого ихора из вен светлого ангела, молодой эльф, который так ненавидел ангелов, молча сверкал глазами, но по одному лишь его лицу можно было понять, чего он хочет.
Не встала. Умница.
Повернуться лицом к своей игрушке — жалкой сейчас, с растрепанными волосами, с потухшим взглядом и умершими эмоциями... но все еще не сломленной.
Оценивающий взгляд — безразлично-холодный, как и всегда, но сейчас какой-то особо циничный — будто в портовом борделе, при выборе продажной девки. Или на невольничьем рынке — хороша ли? Выдюжит? А что же грустная такая? Ах, ошейник? Привыкнет. Лет через двести — не срок. Заодно, научится не лезть, куда не просят и держать язык за зубами. А может, отвечать ударом на удар?
- А теперь, пошла вон
Урок окончен. Воспитуемая может собирать вещи и катиться ко всем чертям. Светлые волосы закрывают лицо, будто тяжелый занавес, опустившийся в конце представления. Артисты еще выйдут на аплодисменты, а пока — лишь багровый складки тяжелого бархата, и оркестр затих, а публика ждет, чтобы через секунду взорваться овациями...

Плавные движения по телу могли свести с ума и сводили, но почему-то не до конца. Горячее дыхание парня опаляло нежную кожу девушки. Можно было подумать, что они вот так и растают в объятьях друг друга. Закрыв глаза, Хона сделала круговое движение головой и запустила пальцы в волосы, попутно дернув себя несильно за прядь, чтобы хоть чуть-чуть очнуться от наваждения.
Как я себя еще осознаю и не теряю связь с реальностью?... Крутилось у девушки в голове. А сильные руки парня уже срывали с нее рубашку, и она благополучно улетела в неизвестном направлении. Так, опять придется пуговицы пришивать. Ааа... Ну и черт с ней!... Подумала Хона, поворачиваясь к парню лицом и расстегиваю юбку. Хорошо, что замок по всей длине юбки... Можно не париться об этом. И этот ненужный элемент одежды тоже "ушел" со сцены. Теперь она осталась в нижнем белье и чулках с туфлями.
Сделав тур в два оборота, девушка сделала гранд-батман и закинула ногу Рэнди на плечо так, что получился шпагат. Но на этом их выступление не закончилось. Еще были сольные части. Поэтому она убрала ногу с его плеча.
Не долго думая, Хона взяла выкинутый со сцены стул и, взяв его за спинку медленно, как бы лениво потащила мимо парня. Походка была то, что надо: покачивающиеся бедра, расслабленный, но не согнутый корпус, все создавало вид ленивой кошечки, которая того и гляди начнет потягиваться и выпускать коготки. Дойдя на начала сцены и повернув стул сидением к себе, она села на него, делая как бы гранд-плие во второй позиции. Волна вперед из этого положения, встать, через поворот через правое плечо с ногой под 90 градусов закинуть ногу на стул, положить ручку на колено, сделать сброс вниз с волной назад-вперед и провести рукой по ноге до щиколотки, развернуться спиной к зрителям не сильно пнуть назад стул, чтобы он упал на спинку, сделать гранд-батман и тут же сделать несколько туров с правой ноги, упасть на правое колено, сесть на попу спиной к зрителям, откинуть голову назад и растянуться на сцене, потом перевернуться на живот и изобразив "кошку" встать.
Все это делается легко и в такт музыке. Положив руку на бедро, все той же "ленивой" походкой дойдя до конца сцены и подойдя к Рэнди, Хона ухмыльнулась и подняла одну бровь вверх, как бы предлагая продолжить начатое.
Закончив выступление, Хона засобиралась домой, так как очень устала и уже хотелось ей отдохнуть. Поэтому недолго думая, она взяла такси и уехала.

>>>Квартира №23, Жилой комплекс

Отредактировано Sayuri Hanako (2011-04-10 19:44:12)

Апрель. 2011 год.
Утро: с самого утра ветер разогнал темные, нависшие над городом тучи, которые грозились очередным дождем. Ясно и солнечно.
Температура воздуха: + 7

Свет возрождающегося солнца едва-едва пробивался сквозь тяжелые портьеры. Некромант не боялся солнечного света, в отличие от презираемых им кровососов, он просто его не любил. Мертвого эльфа мало волновало время суток, день недели и даже время года — после смерти время идет совсем иначе. Сидя в своем кресле, он мог часами сидеть неподвижно, думая о чем-то- и ни о чем конкретном. Растворяясь в полумраке, в тишине — слушать себя, низкий голос древней твари, молодого эльфа — шизофрения, выпестованная за тысячелетия, отточенная до бритвенной остроты разумом в попытке создать идеального собеседника.
Осторожные шаги и шелест крыльев — похоже, еще один сахар решил почтить его своим визитом. Ворон, который был порой куда умнее своего хозяина, обосновался где-то под потолком, маленький крысеныш тут же забился в угол, оставив своего хозяина в гордом одиночестве.
- Добро пожаловать, мой мальчик. Чем обязан столь ранним визитом? металла в голосе в самую меру — чтобы ощутить холод клинка у горла. Испугался? Правильно сделал, потому что хорошим манерам, видимо, ты так и не научился, раз уж позволил себе вломиться в мой клуб.
Крысеныш забрался на стол — принюхиваясь, искал что же так напугало темного. Ты умеешь подбирать себе друзей, Крау. Они оказываются сообразительней тебя...
Лиловый страх сейчас выдавал дроу с головой. Глаза сейчас были не помощники, хотя, лишь слово — и кабинет зальет мертвенно-белый свет. А может — багровые отблески на стенах, рожденные пламенем десятка свечей? Выбирай, малыш, под какую музыку ты будешь умирать — это твое последнее желание. Взгляд — туда, где замерла, сливаясь с сумраком, худая фигура неудачливого воришки.
Даже не шепот — мысль на мертвом языке. Простенькое заклинание, будто кто-то ударил темного эльфа под коленку, вынуждая упасть на темный ковер. Прощение нужно заслужить, мой мальчик, и негоже без приглашения входить в мой кабинет, а тем более грабить мое заведение.
Боли еще нет — некромант ждал ответа. Боль будет потом — сильная или слабая, долгая или короткая — зависит от подвешенности языка одного, взятого за шкирку дроу. Ворон неодобрительно глядел на хозяина кабинета из-под потолка, явно не одобряя насилие, но кто будет спрашивать птицу, будь она хоть во сто крат умнее своих сородичей?
В который раз ты стоишь передо мной на коленях, дроу? Это входит в забавную традицию, которую, пожалуй, стоит оставить — для пущего воспитательного эффекта.
Где-то внизу сейчас суетилась охрана. Темный должен быть очень наивен, если считал, что его появление не останется незамеченным. Костя бегал, словно ужаленный, пинками и руганью раздавая указания; охранники, тихо шипя проклятия в адрес ублюдка, которому пришло в голову сунуть голову в змеиную нору, сноровисто и тихо занимали свои места. В поисках других «крысиных ходов» сейчас ощупывался каждый сантиметр «минус третьего»...
Спасибо тебе Крау. Тебе и твоему крысенышу. Вот только теперь ты будешь приходить сюда исключительно через дверь. А выходить...

Отредактировано Snake (2011-04-24 10:56:41)