НПС.[человек]Кенжи. «Аська» мигнула наконец долгожданным зеленым огоньком - громкость переносного компьютера была поставлена на максимальную громкость и даже среди шума проносящихся мимо автомобилей по новой автостраде, задорное «ку-ку» было услышано. Компьютер - прекрасное средство общения. С человеком, облаченным в простой серый плащ, вышли на связь совершенно стабильно, минута в минуту. Есть такие дурачки, которые думают, что чем шикарнее место, куда они отправляются, чем дороже они платят, тем выше будет качество обслуживания, питания и всего прочего. Есть такие дурачки, которые гуляют по набережной, забыв о безопасности. Придя на заранее оговоренное, а ныне уточненное в коротком сообщении, место, человек осмотрелся, не снимая темных очков и не опуская серого, крупной вязки, шарфа, поднятого на уровень переносицы. Он знал, что все будет происходить именно в закутке набережной, а еще, еще ему конечно было известно, где скрывается тот дурачок, с которым он недавно общался. Выждав момент, когда на улице никого не было, он юркнул в закоулок, и осторожно ступая, поднялся по пожарной лестнице на крышу невысокого дома - в нем располагалась популярная в этой части города не то кофейня, не то дешевый ресторан. Человек устроился на скользкой, покрытой тонко лежащим льдом, крыше так, чтобы с улицы его нельзя было разглядеть и начал распаковывать свою сумку, предназначенную, в общем-то, для посещения боулинга и никак не идущую к его внешнему образу. Ближе к краю крыши, на узком скате, под тоненькое перекрытие легла собранная укороченная винтовка. Выстрел должен был получиться идеальным - это не первое задание его, Кенжи, но он до сих пор оставался киллером-недоучкой, едва раздобывшим деньги на приличное вооружение. Долго, со старанием прилежного ученика, он рассчитывал траекторию полета и то и дело смещал винтовку, чье дуло неприятно скрежетало по металлическому ограждению. Но уже он представлял, как примерно будут развиваться события, так что мог с 98% уверенностью в своих догадках сказать, где именно будет находиться его цель. Установив ее, юноша принялся ждать. Молодой, он все же привык проводить время в ожидании. Но у него была слабая психика. Стоило взгляду различить среди образовавшейся бреши в людской толпы необходимого человека, как палец тут же выжал курок три раза до упора. Выстрелами, которые произвел Кенджи, могла бы похвастаться любая блондинка, которая после бессонной ночи идет домой и распугивает пистолетом встречных бомжей. Сорвавшись с места, путаясь в полах плаща, юноша спешно старался запихивать оружие обратно в матерчатую сумку, мельком глянув, что - не попал.
НПС.[маг теней]Ноэма. Когда человек теряет связь с реальностью неосознанно, то можно сказать, что он душевнобольной. А если человек все - таки понимает, что он делает, то тут можно говорить лишь об отказе от общения с другими. Строго говоря, можно утверждать, что в каком - то смысле в отказе от общения всегда заложено безумие. Холодный ветер приятно обдувал разгоряченное лицо, играя со светлыми прядями - блондинка, кутаясь в теплую куртку, спешила по набережной; за ней, неслышно, легко скользили тени. В кармане пуховика изящная ручка наманикюренными пальчиками сжимала новый, еще пахнущий оружейной смазкой, пистолет. Она знала, что должно было произойти, что происходит сейчас и что прокатится дальше, когда дым от выстрела осядет к дулу снайперской винтовки, а лох, которому было поручено сложное дело, постарается сбежать. Ему не дадут уйти далеко. Или она, или сорвавшаяся с цепи, возможно раненая, но совершенно точно живая, жертва. Блондинка с модельной внешностью была здесь скорее для подстраховки ситуации, в которой никак нельзя было допустить, чтобы жертва узнала причину покушения. Нет. Габриэль не должен был ничего узнать.
Это - утро нашей любви,
Это - только заря нашей любви.
Янтарные бусины веселья, растопленные слабым осенним солнцем по темным пластиковым стаканам. Звонкими монетками расплата за минутное удовольствие так же проста, как и все, каждый день совершаемое в этом городе и даже когда тень ложится не ресницы, достаточно сморгнуть, смахнуть их, как ажурную льдинку, невесть откуда взявшуюся в чистом небе снежинку. Щебет птичек, голоса студенток, старичок в широкополой шляпе - все они остаются далеко за спиной, когда странная, но сцепленная сердцами крепче, чем всякие замки, пара останавливается у находящихся в отдалении, выстроившихся в ровные ряды, скамеек с красивыми литыми перильцами и ножками, утопающими в палой осенней листве. Стало заметно теплее.
- Жизнь все расставляет так, как ей заблагорассудится. Она весьма стервозная женщина, - еще немного, и все слова уйдут, оставив после себя глубокие, не зарастающие дыры в привычном шаблоне устройства мира. Только на самом деле пережив исчезновение слов понимаешь, какими сухими и безжизненными они были, как мертвые листья под ногами или старые, вышедшие из обращения деньги. Слова и комбинации слов – чем больше ты на них полагаешься, тем меньшей властью они обладают, поэтому, рано или поздно, наступает то время, не окрашенное цветом, лишенное эмоций, но полное жестов и действий, которые единственно правильно могут выразить и цвета, и эмоции, и мысли и слова, что, став пустыми, сморщились порванными бумажками под половицами. Их погоняет сквозняк над полом да отпустит. Жесты останутся выжженными по всему, что начинаешь видеть под новым углом.
Слушая Эмили дальше молча, Габриэль рассеяно крутил на указательном пальце смотанную в два раза цепочку с металлическими, звякающими на каждом обороте, жетонами. Их счастье - одно на двоих. Маленькое, робкое, как запуганный ребенок из церковного приюта, оно неразделимо и исчезает, стоит оказаться вдали друг от друга, но возникает снова от тепла встретившихся взглядов и соприкоснувшихся рук. Эта связь опутала сердце тончайшей, но столько прочной цепью, и так хорошо от этого ощущения, сейчас - сплетены, и духовно совсем без движенья. Это то, чем никто из них не в силах управлять, - чистое владение души и сердца.
Она так совершенна сейчас...
Земные радости меряя золотом, он завороженно смотрел, жадно ловил каждое движение - то время, когда начинают умирать сумеречными тенями те слова, что потеряли вложенный в них людьми смысл. Эти краски – последняя память и поэтому, должно быть, так крепко западают в душу, так нравятся, что взахлеб будешь рассказывать ночью сам самому себе, тому внутреннему я, что всегда поймет и выслушает, это кто-то придумал и кто-то дал. Дал им это время. Благолепие в кружении тонкого стана.
Мне будет вечно сниться осень.
Маленькая, невесть откуда взявшаяся пылинка опустилась на медную проволоку ресниц, ослепила на мгновение и он часто заморгал, в первые секунды пытаясь сбросить липкую тяжесть, не дающую открыть глаза. Цепочка скользнула с пальца, упала на расчищенную от листьев и грязи дорожку; мужчина опустился, чтобы поднять ее.
Странный, резкий звук щелчком лопнувшей денежной резинки, и тихий свист вспарываемого воздуха, как последнего дыхания, прозвучал совсем близко, где-то над пригнувшейся головой.
Как же за решетку попало наше небо?
Вскрикнула пожилая женщина, проходившая мимо. Габриэль посмотрел вверх, словно ища источник звука и быстро встал. Взгляд недолго рыскал по сторонам, по отшатнувшимся в стороны людям, пока наконец не остановился внимательно на замершей Эмили.
Как же за решетку попали наши листья?
Словно в замедленной съемке ткань плаща на левом плече куклы начала менять цвет на бордовый. Вишневое пятно стремительно расползалось от маленькой дырочки, зияющей провалом вселенской глубины в желтой материи. Томительная секунда, растянувшаяся в вечность и - вновь - характерный короткий свист стального тельца совсем рядом. Вспыхнуло огненным заревом справа, ссадило опаляющей болью вдоль виска и ушло в неизвестность останавливающим свой бег кусочком металла.
Пуля...
Бессмысленный шаг, болезненный взгляд. Окаменевшее, залитое мертвенным внутренним светом лицо. На удивление слаженные и систематичные действия через события, которые казалось, совершенно не выбили мужчину из колеи. Он схватил девушку за здоровое плечо и рванул на себя, спрятал в объятьях всего на мгновение, чтобы не дать больше причинить ей вреда. Третий раз просвистев в воздухе, кусок металла вспорол одежду на спине, но оставил после себя едва ли ушиб, встреченный тонким, но проверенным бронежилетом. Перед глазами, словно в плохом кино, красное на желтом. Насыщенное холодом пятно. Отпустив девушку, силой заставив ее сесть на скамейку за прикрытием раскидистого дерева, роняющего свои листья с той же размеренностью, что и до этого, и пригнуться, Габриэль быстро и цепко пробежался взглядом по ней, оценивая повреждение. Не сквозное пулевое ранение. Сбитая с ажурного крылышка пыльца. Моя гребаная жизнь, Эмили, решила с тобой познакомиться.
Тварь одним чудовищным прыжком разогнала группку зевак, как раз ставших собираться на набережной и та взметнулась стайкой перепуганных пташек, раскатилась в стороны, чтобы снова сомкнуться через минуту. Страх не перебивал в этих людях интереса. Влажный нос повел по ветру и полоске растворяющегося дыма и вскоре на черные глаза отложился силуэт человека, подсвеченный ярким светлым небом, сбегающего по крыше, спотыкающегося о громоздкую сумку для боулинга. Огромная туша чудовища легко метнулась по проулку между домами и как раз вовремя, чтобы настигнуть убегающего человека и сбить ударом в спину с ног; наступив лапой на откинутую в сторону правую руку лежащего человека, Тварь не заметила, как сломала ее, еще сжимающую расстегнутую сумку. Выпавший карабин, рассыпавшиеся из жестяной банки из-под кофе патроны, грязная тряпка и сложенная кое-как винтовка. Удивленно-сдавленный всхлип. Габриэль, едва успев встать на ноги, подхватил обозначенного противника за ворот серого пальто и, вздернув вверх, пригвоздил ударом к стене популярного в этом районе ресторанчика. Дуло «Вальтера» смотрело испуганному юнцу в висок.
- Кто тебя послал? - железная хватка за шею, злой, смазанный рычанием голос. Принцип талиона, кто мыслит абстрактно?
Замершая в тени мусорных баков, распространяющих неповторимое амбре, тень не привлекла в тот момент никакого внимания; не появилось даже ощущения, словно бы кто-то наблюдал за театральным действом, где тупая овца пытается уложить хитроумного волка. Человеку, один раз проявившему себя идиотом, тень, тщательно скрывающуя свое хорошо известное полиции лицо, больше не доверяла и потому, прицелившись, выстрелила в не задавшегося киллера, прижатого к спине взбешенной, но тоже не состоявшейся жертвой. Пуля угодила молодому азиату как раз между испуганных карих глаз. Задание сорвано, цель жива. Блондинка теряется в толпе солнечным зайчиком в ясной комнате.
Ответа на свой требовательный вопрос Габриэль так и не получил, и не получил бы после, даже начни применять самые изощренные способы пытки - просто потому, что давать его было уже не кому. Человек странно и вполне неожиданно для ситуации обмяк и голова, внезапно откинувшаяся на твердую кладку стены, в ту же секунду безвольно опустилась на плечо. На холодном камне зловещей запятой остался багровый след. Меж бровей молодого юноши зияло маленькое аккуратное отверстие, а струйки крови стекали по изгибу носа и не стоило к гадалке идти, чтобы понять - он убит. От затылочной части не осталось почти ничего, кроме битой кости и мозгового наполнения. Габриэль поспешно обернулся, но никого не было ни на крышах, ни в окнах окружающих домов, ни в самом переулке и стрелок, к досаде, остался неизвестен. Он отпустил плечо наемника и тот дешевой тряпичной куклой с выпотрошенным содержимым осел на землю, неестественно выгибая сломанную в запале руку. «Вальтер» небрежно брошен в карман. Общее беспокойство грозной волной разливалось по набережной, мелькали искаженные страхом лица, слышались испуганные вскрики - начиналась паника, грозящая затронуть соседние районы. Должно быть, кто-то позвонил в полицию и скоро здесь появятся не только сверкающие мигалками автомобили, но и борзописцы местного пошива с микрофонами и камерами. Утро. Обычное утро.
Тем временем, Габриэль, стремительно потеряв интерес к мертвому убийце, быстро направился из переулка в сторону стройных рядов скамеек, туда, где всего минуту назад оставил раненную девушку под худо-бедным прикрытием древесного ствола. Насколько он смог заметить, слишком обильного кровотечения не было, следовательно, артерия не была задета. В противном случае... о противных случаях он не желал сейчас даже слышать. Мужчина быстро опустился рядом с Эмили на корточки и обеспокоенно заглянул в напоминающие теперь глубокие озера глаза.
- Как ты? - не позволяя девушке сопротивляться или возражать, он распахнул ее пальто, осторожно убрал мокрую ткань с левого плеча и почти с облегчением понял, что хотя кровотечение и было обильным, но темно-бардовая кровь текла вяло и неохотно, а уже одно только это позволяло не задумываться о худшем. Но девушка была бледна и, практически верно, напугана. Если бы пуля вошла на несколько миллиметров левее... - заканчивать эту мысле-фразу не было необходимости, исход бы ясен и говорил явно не в пользу куклы, и ставил бы под угрозу само существование Габриэля. По крайней мере, вряд ли бы он стал жить теперь, лишившись смысла. Кое-как вытащив из-под куртки кобуру от пистолета, он недолго возился с ремнями и карабинами, и вскоре перетянул руку Эмили пониже раны полоской выделанной кожи. Так, чтобы кровь пусть не остановилась, но замедлилась.
- Ты можешь встать? - и вот теперь стало по-настоящему страшно. Ледяная вода колыхнулась раз, другой, да подскочила до самого горла, сдавила так, что не продохнуть под колкой толщей. Я, я вполне вижу признаки опасности, они только помогают подчеркнуть твою красоту, - прости меня, Эмили...
