В момент, когда парень приложил пальчик к её ротику, её зубки вонзились в палец, укусив его. Внимательно всматриваясь в личико парня, отпустила палец.
-Ваша чёлка мешает мне увидеть ваше лицо. Будьте добры на секунду убрать волосы с лица. Да, если дело дойдёт до полиций о пропаже я смогу составить красивое описание вашей внешности. Только подумайте, как красиво будет выглядеть ваш портрет, а внизу описание маньяка, который нарушил сон. Оу, простите вы маньяк? Хотя, по-вашему, виду вы похожи на наркомана, покажите ваши руки.
Лёгкая улыбка, что была на её лице, резко исчезла. Хару не спускала взгляд с этого молодого человека.
-Приятно? Да, может и мне тоже, хотя приятные для меня могут быть лишь физические ощущения, когда кто-то роняет что-то ценное, а ты это потом подбираешь и радуешься этой вещице. Аха, такими темпами открою вам все секреты… мм.. Ясуро говоришь тебя зовут. Странное имя, но красивое, мне нравится.
Чёрт неужели она сделал ему комплимент с первой встречи, а это что-то значит и похоже на что-то не очень доброе, было бы глупо считать этот комплимент тем, что она счастлива и с радостью проболтает с этим человеком, хоть весь день. Нарочно девушка придвинулась к Ясуро-куну впритык.
Он тоже такой идиот, как и все? Похоже на то.

-Какое высокое почтение ко мне. Обращаешься со мной на вы, хоо..
Раздался из уст слегка истерический смех.
-Твоя внешность ничуть меня не привлекает, поэтому толку то узнавать мне о ней, нет спасибо, избавь меня от этого.
Уже не раз заметила, как парень пытался уснуть, да, она так спокойно не даст ему уснуть. Наверное, мстить за то, что её разбудили, даже если это вышло почти случайно. А за случайно бьют отчаянно, но поднимать руку естественно не в её репертуаре.
Харуки оглянула тёмный лес и вновь перевела взгляд на Ясуро.
-Счастливо, иди к чёрту
Харуки улыбнулась широко, и снова раздался тот истерический смех, сказанная фраза была с намёком, что молчать она явно не собирается.
Как она любит подоставать кого-то, и вот к счастью к ней подвернулся этот паренёк, который уже был так близко к ней, из-за того, что она придвинулась к нему.
-Что ты потерял в этом лесу? У тебя нет дома, или тебя турнули оттуда, что вполне думаю, вероятно. О, нет, какая досада, а я так надеялась, что кто-то приютит бедную Харуки к себе и согреет.
Говоря это, Харуки старалась не засмеяться, потому что это звучало до ужаса смешно.

Пришлось замолчать на какое-то время оттого, что Харуки тоже потихоньку впадала в сон.
-Нет, спасибо, я не курю.
Отобрала у парня сигарету, разломав её на две части, и бросила в сторону кустов.
-Нэ, так у тебя есть дом? А то как-то не уютно  в лесу спать, тем более холодно и темно. Мало ли маньяк проберётся. Ты не боишься?
Взглянув мельком по сторонам убедившись, что пока что по округе никого не было, девушка повернулась на бочок личиком к спине парня и потихоньку закрыла глазки, но мозг её ещё работал. Она понимала всю ту обстановку, что сложилась, не сильное уважение и желание общаться с ней, её даже это обрадовало. И огорчило.
А вдруг у юноши есть дом, и если она будет более вежлива, то она сможет провести там ночь и дальше пуститься путешествовать. Хочу есть..
В подсознаний мелькнул образ чего-то вкусного, жаренного, от этого в живот Харуки дал о себе знать.
-Тю..
Заурчало в животике девушки, от чего она немного смутилась, и на щёчках возник еле видный румянец.
Господи, чтобы только этот тип не увидел мои щёчки, а то зазнается ещё, мол, что он мне понравился или ещё что-то.

Улыбнувшись, Харуки обрадовалась тому, что парень наконец-то ушёл. Она ничего не сказала, а лишь махнула ему рукой и заулыбалась довольно. Хотя и Хару заметила то, что погода действительно плохая и если она будет продолжать тут якобы лежать, то в скором времени промокнет, а что ещё хуже просто, напросто заболеет. Дождалась пока, парень исчезнет из её вида.
Вот и отлично теперь тиши и не надо ни на кого подымать голос. Какиеже мне мысли теперь придут в голову. Дома у меня нет, что делать. Ясно лишь одно, чтобы чего-то добиться надо, это сделать. Тогда нужно разработать план. Хм, зачем? Всем наврать и вперёд. Прикинуться кем-то.. хм, кем-то жалким, Харуки у тебя хорошее мастерство, всё получится. Вот и отлично.
После некой беседы с собой, Харуки поднялась с земли и отряхнулась. Руки до ужаса замёрзли, а есть всё ещё хотелось. Немного попрыгав на месте, девушка зашагала в другую сторону леса, в надежде выйти отсюда.
Так как он там говорил, его зовут. Ммм.. ладно не важно, важно сейчас себя накормить и хорошо выспаться, боже, столько нервов я на этого молодого человека потратила. Ужасно просто. Как холодно.
Харуки снова начала жаловаться на всё, к любому её шагу, погоде, движения она начинала читать морали. Не говоря о том, что она снова погрузилась в себя. От нехватки компаний говорит сама собой. Считает всех вокруг себя ничтожества, да и впрямь ей и хватает своей компаний её и её же самой. Направилась в
------) Поместье Лореляй

===Начало игры===

Ноябрь. 2009 год.

Белый волк пробирался через лес, по снегу, которого так много навалило, что лапам с трудом удавалось преодолевать каждый шаг. Мало того, снегопад не переставал идти. Акела жутко замерзал. Его шкура не могла защищать его от этого сквозящего ветра. Я точно заболею. Или замёрзну, так и не найдя её... - думал волк.
Идти было трудно. Вдруг, когда Серый Пепел в очередной раз наступил на толщу снега, его лапа, проволившись, на что-то напоролась. На что-то корявое и острое. Заскулив, Акела резко вытащил её и увидел, как с неё стекает кровь. Этого ещё не хватало... - подумал Белый. Нет, я должен её разыскать! Нельзя сдаваться! - в глазах засверкала уверенность. И не через такое проходили! - передвегаясь уже на трёх лапах, думал Акела. К во всему прочему, волк не ел уже трейтий день. Он шёл не отанавливаясь. Шли часы.
По видимому день начал уже медленно клонился к сумеркам. Волк наконец-то увидел конец леса. Он не заметил его, из-за того, что был сильный снег и дальше своего носа практически ничего не было видно. Акела очень похудел, на нём были какие-то веточки и сухие листья. Выйдя из зелёной полосы, он отряхнулся  и в его сердце затеплилась надежда и радость. Он побежал на восток, в сторону города.

===Улицы города

=== Старый дом.

Декабрь. 2009 год.

Акела шёл бок о бок с Блю, которую от сильного ветра чуть ли не сдувало, та и его собственно тоже. Тем  самым они хоть чуть чуть согревались и помогали друг другу идти. Волк не мог без гордости смотреть на свою волчицу. Какая же ты у меня сильная... И такая хрупкая...
Они забрались под старое дерво, под которым была яма. Первой туда проскольнула чёрная, а следом за ней Серый Пепел. Блю расстелила сумку, как подстилку, ибо земля была промёрзлой и волчата могли замёрзнуть. Пища маленькие трапезничали тёплым материнским молоком. Акела обошёл волчицу и принялся её умывать языком от самых ушей и вниз, чувствуя вкус крови на языке. Тогда он уже не выдержал и спросил:
-Что произошло? Он тебя обидил? - подрузумевая чернокнижника. 
Надо будет раздобыть еды, а то она вряд ли ела, да и силы ей нужны, что прокормить волчат... - думал про себя Вожак.

P.S. Отписываетесь сразу в Замке

=начало игры=

Январь. 2010 год.

Цепочки драгоценных камней, алмазная сеть на черном. Медленный перекат-изгиб – и лунный свет рассечен на тысячи искорок, скользящих, скользящих, ласкающих морозный, источающий зимний холод хрусталь ее чешуи, мириады ее чешуй в правильном геометрическом порядке усаживающих длинное гибкое тело. Серпы белых совиных когтей спрятаны под брюхо, и она медленно и торжественно сверкает, переливается и струится сквозь усеянную звездами и увенчанную луной ночь. Ночь… это такое время… Выдох обжигает холодом ветку орешника и она ломко, хрустко осыпается, задетая ветвистым рогом. Звон. Окаменевшее от холода дерево звенит и сощуриваются темные глаза, и сами собой обнажаются клыки в совершенно человеческой усмешке. А разве вы видели, как смеется лун? Но нет… это не смех. Это – единение, слияние. Город… в каменном месиве стекла и людей вечно чего-то не хватало, и она приходила за этим сюда, в дикий нетронутый лес, скользить над землей, вслушиваясь в тихую тягучую мелодию замерзших деревьев.
Этот ритуал повторялся не раз, но только сегодня она уловила внезапное – запах крови, облаком сеющийся в воздухе. Чуть повернув гибкую голову и приподняв прижатые уши, драконица услышала эхо, остатки эха, разнесшие по темноте обрывки мерного речитатива. Стихи?
Сатоцу с интересом выдохнула, превратив попавшиеся на пути леденящего дыхания кустики полыни в хрустящее стекло, оставив единственный странный отпечаток четырехпалой лапы, оттолкнулась от земли и заскользила между деревьями на звук голоса и запах крови.
Скольжение оборвалось, когда на снегу впереди показалась темное мертвое пятно, в котором угадывались очертания какого-то животного. Приблизившись настолько, чтобы опознать в убитом существе лося, она встала на лапы и, забавно горбясь, повертела рогатой головой в поисках странного убийцы, застрелившего животное, но не тронувшего трупа, однако от него осталась только цепочка следов, ведущих куда-то по направлению к городу. Снова легкий толчок и черное гибкое тело, задевая заснеженные ветви, поднимается в воздух. У нее нет крыльев и она летает просто так, лишь изредка отталкиваясь лапами от земли, когда опускается слишком низко и духи воздуха отказываются нести тридцатифутовую дракону.
Вскоре она увидела человека… темные глаза оценивающе щурятся – не человека, демона. Он размеренно шел, и именно ему принадлежали эти отпечатки ног в снегу.
Интересно?
Ее слабо интересовали демоны и их дела, но над этим – одиноким и странным хотелось подшутить. Скольжение ускорилось, и лун темной ленточкой взмывает повыше, осыпает снег с верхушек деревьев, ловит чешуей лунный свет и опережает ходока, вновь ныряя в царящий под кронами мрак.
Черные, антрацитово-черные припорошенные белым кольца свиваются и тают, и из сугроба медленно встает девочка… хотя нет, девушка. Миниатюрная и совсем молодая, но уже безо всякого ребячьего блеска в глазах. Она знает цену и себе, и своим шуткам. Обнаженное тело укрывал только длинный плащ шелковистых волос, так похожих на ту драконью гриву, босые ноги утопали в колючем снегу, и на пухлых губах появилась едва заметная улыбка, когда впереди показался тот, кого она нашла по следам..

Незнакомец остановился в нескольких шагах перед ней, он явно был удивлен, он смотрел на изрытый драконьими когтями снег и пытался, наверное, понять, кто же перед ним, но зрелище стоящей посреди разрытой белой целины Сато и ее сородича повергло бы в изумление, лун – слишком редкая тварь, чтобы догадаться. Наверное, этот высокий светловолосый демон смотрел на нее несколько секунд в легкой оторопи, или просто в раздумьи, потом медленно, осторожничая как перед хищным зверем, начал снимать пальто. Драконица смотрела, сохраняя неподвижность и тщательно пряча норовящую отразиться на лице заинтересованность. Он был странным. Странным и, кажется, немного не таким, как другие демоны… что-то было по-другому, какая-то неправильность, изъян.
Но вот тяжелая ткань брошена на снег и девушка, глядя снизу вверх на возвышающегося над ней незнакомца, скользнула взглядом по ничего не выражающему отрешенному лицу, по светлой ткани, под которой угадывался сильный торс, вниз, в снег, после чего так же медленно, чтобы он не принял ее приближение за подготовку к атаке, шагнула вперед, наступила босой почти детской ножкой на тяжелую ткань и, возможно, даже несколько демонстративно повернувшись спиной, грациозно опустилась на плащ.
Она прекрасно понимала, что незнакомый демон в безлюдном месте может быть опасен, но, увы и ах – дракон, особенно если он родом с Востока, всегда и везде ставит свое племя надо всеми остальными, а значит, владыки небес и стихий могли бояться только собственных сородичей. Люди, эльфы, ангелы, демоны – все прочие, кто от рождения ходил на двух ногах и редко поднимал глаза на небо или опускал взор в морскую глубину, не вызывали не то что страха, но даже опасения. Сатоцу не была исключением, и сейчас с великолепным презрением повернувшись спиной к опасности, она, скосив глаза, рассматривала снежинки, не тающие на внешней стороне собственной ладони. Позиция у нее была просто великолепной – до города было далеко, и демону явно не светило добираться туда в легкой сорочке, к тому же устроилась она у него прямо на пути, а это значило, что были все шансы разговорить это странное существо, ухитрившееся заинтересовать ее. Нет, ну это же надо – в одиночестве, ночью в зимнем лесу читать стихи… в этом определенно что-то было.
- Мое имя – Куроми Сато. – Негромко произнесла она, чуть повернув голову, - Спешу заверить, наша встреча являет собой чистую случайность… и прошу прощения, если потревожила. Вы тоже приходили слушать звон морозного хрусталя? В это время года он особенно прекрасен.

Сатоцу наслаждалась своей шуткой, демон вряд ли теперь знал, что делать, да что там – она сама не знала, что вытворит в следующий момент, но сейчас девушка смирно и пристойно сидит на плаще незнакомца и, подставляя лицо лунным лучам, чувствует его взгляд. Кожей, щекой, собственным взглядом, пересекшимся с зелеными глазами опустившегося на снег рядом с ней существа. Тысячелетняя мудрость смотрит сквозь темную, темную черную морскую воду, из зрачков молодой, ничтожно молодой драконицы. Но разве самый последний листок не есть посланец корней? – вспомнится взятая когда-то и откуда-то фраза, чуть заметная улыбка коснется по-детски пухлых губ и ресницы опустятся, накатившей волной оборвав пересечение взглядов.
- Случайностями прекрасна жизнь, не правда ли? Но слишком многие из них, не случайны. Возьмём к примеру вас… Вы совершенно случайно оказались обнаженной посреди белой равнины… Совершенно случайно, оставили странные следы на снегу, а я опять таки совершенно случайно вас встретил. Всё это странно не так ли? Ведь на часах – три ночи, адское время кстати. – С ответной улыбкой заметил демон и Сатоцу вновь улыбнулась. На ее ладонях не тает лед, она ходит, не задевая снега, ее пращуры спят во льдах на дне моря и каждую весну взмывают в высокое небо, к самому краю его, и все же она только дитя, и как ребенку ей смешно. Демон почти читает ей нотацию, ему почти обидно – он не понимает. Не понимает, как это можно – ходить, не касаясь, и оставлять следы на снегу, и, наверное, как можно всю зиму проспать во мраке в глубоких трещинах морского дна он тоже не понимает и потому язвит относительно случайностей. Как… как это по-человечески. Обижаться на то, чему не находится объяснение.
- Случайностью было только одно. – Сатоцу обернулась, чуть придвинувшись к незнакомцу – попробует коснуться, и изгиб сильного, обжигающего холодом тела в следующий же момент отшвырнет его назад, - Ветер случайно донес до меня запах крови убитого вами зверя. Остальное – дело моего любопытства и моего умысла. Вы же читали стихи там? Я редко встречаю людей, которые ведут себя подобным образом.
Солоно это. Солоно и холодно, но иногда попадается теплый поток, и, кружа, он уводит наверх, к самой поверхности, чтобы вытолкнуть, дать разбить зеркальную пленку, отражающую изгибы темных, одетых чешуей колец и обнажить звезды из-под нее, и дать глоток воздуха отвыкшей дышать груди. Когда в сумрачном замерзшем лесу раздался чей-то голос, читающий стихи на незнакомом языке, она увидела свое отражение в изнанке морской поверхности. Скажи незнакомец еще что-то – и, быть может, она увидит звезды. Это приятно и необычно, слишком редко владыки снисходят до общения с младшими, но детям можно многое. Даже напроказившим детям, что сбежали из дома… И нужно только немного тепла, совсем чуть-чуть, прежде, чем снова уйти в глубину, в гудящую черную неизвестность, дарящую единение и покой.
- Приношу свои извинения, - Сатоцу учтиво склонила голову, исхитрившись выглядеть смиренно и виновато даже будучи совершенно бесстыдно голой, - Мне неловко просить, Винсент-сан, но найду ли я смелость просить вас сопроводить меня до жилья? К сожалению, я отбыла из города несколько… поспешно и по легкомыслию не озаботилась, как буду возвращаться назад.
Умеет ли лун врать? Взгляните в глаза юной драконицы и скажите твердое «нет». Это не ее пакет с одеждой зарыт в снегу около дороги, да и как вернуться к дороге той она напрочь позабыла, а потому незнакомый демон, случайно встреченный в лесу, остается ее единственной надеждой… да, хозяин – настоящий хозяин Сатоцу будет рад. Он, как и она, любит диковинки. Этот демон… он, кажется, некромант. Забавно.

- Вас понести или вы сами? И... Считайте это моей личной просьбой. Оденьте пальто. Отбиваться от местных любителей женского тела я сегодня не планировал.
- Не посмею впустую вас обременять, если позволите, я воспользуюсь вашим предложением чуть попозже… - Голос Сатоцу упал почти до шепота, она приняла решение, - Благодарю, за то, что не обошли мою просьбу вниманием…
Поднявшись на ноги вслед за Винсентом, девушка-дракон слегка поклонилась – тем самым трогательным и старомодным жестом, который так очаровывает любителей гейш, вот только дальнейшее отнюдь не походило на мужские забавы в павильоне с красными фонариками. Семеня и пятясь, она сошла с пальто на снег, чуть дальше, а потом, будто бы запнувшись обо что-то начала падать на спину – обман, сущий обман, просто иначе драконице негде было бы развернуть кольца своего тела.
Смотри. Наслаждайся. Думай.
Перекаты волн ночного океана и сверкание черных алмазов сливаются в каждом движении. Лун – очень красивая тварь, его изящество сравнимо только с его коварством, и человеческий облик в сравнении с настоящим  - не более чем уродливая бугристая раковина, прячущая меж створок жемчужину. Все рисунки, все изящные вазы и искусные гравировки, несущие образ древнего магического зверя – все это безобразно и примитивно в сравнении с оригиналом, и Сатоцу, изгибаясь и скользя над землей в лунном свете, давала этому странному демону в полной мере налюбоваться собой. Неравнодушен к стихам, неравнодушен к красоте – его совершенно холодный взгляд, который он бросил на ее человеческое тело… нельзя сказать, что оскорблял, но казался вызовом. То, что она сделала, было почти оправданием ее легкой небрежной презрительности по отношению к младшему… о нет, не по возрасту, скорее всего, младшему, но по рождению.
Знай свое место, когда созерцаешь явившего свое настоящее лицо владыку.
Знай, как далеки звезды от земли.
Знай, как неприступно морское дно.
Сдержи дыхание… я рядом.
Блики луны побежали по рядам чешуи – и Сатоцу плавно приблизилась, заглянула демону в глаза и, отвернувшись спустя несколько мгновений, петляя и изгибаясь, чтобы тот мог за ней поспеть, двинулась в сторону города.

--> шоссе

|Центральный парк|

Февраль. 2010 год.

Голоса деревьев, камней и городских зданий сливались в одну причудливую дисгармоничную мелодию, которая начинала давить на сознание. Это первые шаги необходимого перевоплощения давали о себе знать. Дышать с каждой минутой становилось все труднее. С каждым шагом на тело наваливалась ужасная усталость. Конечно, Йосеи могла просто перевоплотиться и сбросить эту ужасную усталость, но она этого не делала. Потому что не хотелось оказаться в глупой или опасной ситуации. Удивляло то, что тело до сих пор слушалось ее, что не перевоплощалось по своему желанию. Это пугало и радовало одновременно. Маленькие звездочки мерцали перед глазами, когда девушка выбрала себе тихий безлюдный переулок, чтобы перевоплотиться, сил уже не оставалось на поиски более приемлемого места.
Тихое пение стройного хора голосов, песнь урожая, что пели на посевных работах люди ее деревни. Яркое солнце, блеклое сейчас, в отражении луны. Мучительно родной и далекий запах спелой пшеницы, доносящийся с просторов древней памяти. Мягкое обволакивающее тепло места, под названием дом. Тошнотворный запах бензина, пьяный смех, который режет уши. Холод темного асфальта. Образы прошлого и настоящего менялись, переплетаясь, не желая уступать друг другу. Изменяющийся угол зрения, усилившиеся звуки, запахи, ощущения. Единение с природой. Знать, что чувствует каждое животное рядом с тобой, каждая травинка, каждое дерево. Потому что в древнем мире все взаимосвязано. Невозможно изменить что-то одно, потому что вместе с этим меняется все остальное. Сознание человеческое, сжавшееся в комочек, приготовившееся к лавине древнего звериного сознания, которое должно захлестнуть его, утопить, и в то же время не желающее, чтобы это произошло. Странно. Все как обычно и в то же время не так - лавина пришла, ополоснула и ушла, став приятным дополнением к человеческой крови. Разум, ее разум, который был результатом жизни более половины тысячи лет, остался. Йосеи Кинсьо все еще была Йосеи Кинсьо. А не древней лисицей, древней, но все равно лисицей. Нет, она чувствовала, что в ней хранятся все инстинкты, что доступно намного большей знаний, чем в ее человеческой форме, и все же она оставалась на поверхности, вполне контролируя свои действия. Кровожадность отошла на второй план, словно не она только что была на грани.
Лисица огляделась - так и есть, перевоплощение прошло успешно, Кин исчезла, как исчезала всегда в такие моменты. Золотисто-рыжая шкурка блестела в лунном свете. Кицунэ недовольно чихнула - в нос забился мелкий снежок. Потом вновь огляделась. И задумалась. Это было не больно, как обычно. Она осталась в сознании. Она смогла проконтролировать процесс превращения. "Несомненно, это новый уровень!" Йо принялась пританцовывать радостно, насколько вообще может пританцовывать лиса. Потом с презрением осмотрела темный переулок. Нет, здесь ей не хотелось оставаться. Лисице не терпелось ощутить в полной мере ту свободу, что даровала звериная ее форма. Ведь в человеческом сознании у нее оставались всегда лишь смутные ощущения, воспоминания.
Быстро бежала лисица по заметенному городу, пока все жалкие людишки оставались дома, боясь мороза и метели, которая уже успокоилась. Ведь у них не было теплой шкурки, ведь у них не было ночного зрения, ведь у них не было легкой походки, которая не давала провалиться в сугробы. Поэтому Йо сполна наслаждалась тишиной окраин этого города. Она уже знала, куда держит путь. В лес. В свою родную стихию. Ведь именно там можно будет сполна насладиться всей прелестью свободы и природы.
Удивительно, как она быстро и правильно выбирала самые кратчайшие пути до заветного места. Ей не требовалось много усилий, чтобы с помощью обоняния и интуиции направляться к цели. Щемящее чувство своей силы едва не срывало крышу, сознание маячило где-то на грани между сном и явью. Ведь впервые она так остро чувствовала и запоминала детали в своей лисьей шкуре. Поэтому все и походило больше на мираж, а не реальность. Лисица то и дело останавливалась, принюхиваясь.
Лес встретил ее не тишиной, а той особой симфонией звуков, которая может царствовать только в ночном лесу. Хищники выбираются на охоту, а дневные жители залегают на дно, чтобы не стать их пищей. Просто бежать по этому лесу, наполненному запахами свободы - уже чудесно. Только все равно хочется веселья. Ненасытная душа кицунэ требует забав. Йосеи останавливается, прислушивается и принюхивается. Потом золотые глаза весело щурятся. Лапки осторожно ступают по неровным сугробам, ни звука не слышно в этой походке. Еще несколько острожных шагов. Вот и место прятки куропатки. Хоть лиса не хочет есть, просто хочется проверить свои способности в охоте. Задние лапы напрягаются, готовясь к прыжку, пока дремлющая жертва не заметила хищника. Еще секунда, слышится беспокойное кудахтанье, веселый оскал обнажает клыки, и лисица взлетает в пряжке, который должен закончится прямо на куропатке, которая попытается сбежать.

Только успела лисица поздравить себя с прекрасно выполненным акробатическим трюком, чувствуя трепыхающуюся под лапами добычу, как ее торжествующие мысли были прерваны. Сначала она уловила чужой запах. Затем услышала звук. Очень напоминающий человеческую просьбу впустить в дом. Куропатка отчаянно забилась, чувствуя, что охотница перестала обращать на нее внимание. Кицунэ жестко припечатала сильной лапой добычу к снегу, не спеша расправляться с ней. Все-таки она сделала это для забавы, так что убивать бедняжку не станет, если только птичка не соизволит умереть от сердечного приступа. Увы, в своей истинной форме Йосеи становилась намного более жестокой, нежели в человеческом обличье. Видимо, закон естественного отбора так действовал на ее звериное самосознание.
"Дежа вю". Эта мысль пронеслась, пока лисица медленно поворачивалась, чтобы посмотреть, с кем же ее на этот раз свела ее судьба. Тот же запах древности, молодой и юной древности, который она уже слышала при встрече с луном. Только на этот раз это был теплый и знакомый аромат Японии, а не древнего и таинственного Китая. Повернувшись, Йосеи некоторое время просто смотрела на другую лисицу, что стояла около дерева. "Как давно я уже не встречала таких как я? Когда в последний раз две кицунэ встречались в лесу около большого города?.." Ностальгия приятно и немного тоскливо защемила сердце. Ведь Кинсьо была полностью уверена, что перед ней сейчас стоит именно кицунэ. Хотя они точно были из разных семей. Аромат тот же, но с другими приправами. Золотистые глаза некоторое время внимательно изучали ту, с кем ее столкнул Случай. Потом лисица, не выпуская из под лапы свою добычу, медленно и вежливо склонила голову в знак приветствия. Хотя она и чувствовала, что разница в их возрасте велика, но приличия требовали этого.
-Приветствую тебя, одна из племени хитрейших.
Человек бы не смог понять то, что больше походило на тявканье, чем на слова. Только вот лисицы же могли общаться меж собой. Это был их язык. Хотя и забытый за столь долгое время его неиспользования. Он был в их крови, поэтому исчезнуть из памяти просто не мог. Стоило только встретить другого оборотня, и все знания тут же просыпались, словно никогда не падали в забвения. Опять Йосеи почувствовала, что те струнки души, что звались "кицунэ" просыпаются. Вернее, пробуждаются из дремы. Потому что после встречи с Сато-сан прошло не так много времени, чтобы древняя сила могла залечь на дно. Нервы же сейчас были на пределе. Поймет ли ее та, другая? Или же нет? Остались ли еще представители рода их, что не расплескали последние капли родовых знаний? Спокойные золотые глаза внимательно разглядывали незнакомку, ожидая ответа.

Внимательно вслушаться в голос, вернее, в то, что заменяло голос лисам. Секунды на осознание. Да, ей ответили. На том языке, который так дорог был ее слуху. Губы лисицы дрогнули в улыбке, хотя со стороны для человека это больше напоминало оскал. Что же тут поделать, если мордочка лисы не предназначена для радостных улыбок? Впрочем, сейчас данный вопрос мало волновал кицунэ. Ведь когда она находилась в своем истинном обличье, внешний вид имел второстепенное значение. Те ароматы, что доносились ото всех предметов и существ, передавали истинное положение дел, истинные ощущения и эмоции.
-Рада видеть кицунэ в этих краях. Нечасто теперь встретишь подобного себе.
Спокойные интонации, практически без эмоций теперь возобладали в ней. Все-таки эта древняя сущность давала упокоение тем бурным чувствам, что обычно царили в человеческом сердце. Вновь тот покой, что испытала Йосеи рядом с Сато-сан, окутал ее теплой пеленой. Все-таки как иногда приятно встретить того, кто обязательно тебя поймет, потому что все-равно часть крови Лисы-матери течет в каждой из них. Вновь внимательный взгляд золотистых глаз, обращенный на собеседницу. Глядя на светло-рыжую шубку с черными пятнами, Йо подтвердила свои предположения, что они были рождены в разных местах.
Новый вопрос отвлек кицунэ от ее созерцания. Она задумчиво перевела взгляд на тихо трепыхающуюся куропатку. Та явно уже сдалась и готова была к своей несчастливой участи. Лисичка лишь покачала головой, весело оскалилась и отпустила лапу. Бедная птичка на миг просто ошалело замерла, а потом бросилась на утек, едва не умерев от привалившего счастья. Впрочем, Йо успела-таки ударить куропатку, придавая полету той ускорение. Задумчиво посмотрев ей вслед, вновь повернулась к незнакомке.
-Нисколько. Йосеи - мое имя. Ваше?
В чем была прелесть их языка - он не нуждался в лишних словах. Главное - суть, остальное, ненужное, можно было отбросить. В лисьем обличье Йо не любила бросать слова на ветер, хотя в своем человеческом облике порой любила поболтать и не всегда о деле. Сейчас же было другое. Йосеи понимала, что это значимая встреча. Надо насладиться обществом другой кицунэ сполна. Так как еще не известно, когда вновь выпадет возможность встретить кого-то, схожего с ней.
"Этот город растет. Возможно, скоро он заполнится теми, кто очень похож на нас. Возможно, те, кто не нашел приюта в другом месте, обретут его здесь. Возможно, мы встретимся с кем-то, кого уже встречали. Ведь этот город - город возможностей..."

Белое пространство скрывало всю грязь, что порой наседала на землю. Сейчас было лишь белоснежное полотно, ничем не запятнанное. Ветер порой играл с припорошенными снегом ветками, создавая маленькие снегопады летящих вниз ворохов снежинок. Падая, они сверкали в лучах вышедшей из-за метельных туч луны. Тускло переливался цветами лунного камня снег под ногами, тишину встречи нарушили лишь естественные звуки леса, которые не казались сейчас ненужным шумом. Они просто были той же частью природы, что и две лисицы, стоящие поодаль, не сводящие друг с друга внимательных взглядов.
Йосеи поняла, что теперь ее оценивают, однако не подала виду, продолжая сидеть неподвижно на снегу. Правда лапы начали потихоньку замерзать, что было достаточно неудобно. Поэтому она грациозно поднялась. Подумав немного, провела хвостом по снегу, где еще недавно оставались ее следы, а теперь осталось лишь белое полотно. Потом неспешно подошла к более молодой лисице, время от времени скрывая свои следы взмахом хвоста. Быть осторожной даже в лесу, вернее, особенно в лесу стало для нее привычкой. Смешно, но именно здесь для разумных лисиц было самое опасное место, а не в городе. Потому что в городе никогда не встретишь охотника с двустволкой через плечо. Потому что городские жители порой до паники бояться диких животных, поэтому обходят их стороной. Дети не в счет. Ведь детеныши никогда не принесут вреда намеренно.
Кицунэ подошла к Пхьен. Потом потрусила дальше, кивком приглашая следовать за ней. В любом случае в такой холод сидеть на одном месте не разумно. Да и к тому же, в столь большом лесу явно найдутся звери побольше, которые будут не прочь полакомиться двумя лисичками. Йосеи бежала неспешно, наслаждаясь каждым шагом. Наслаждаясь ощущением того, что рядом бежит кто-то столь похожий на нее саму. Хотя она и чувствовала, что характерами они все-таки различаются. Впрочем, как и все живое и мыслящее на этой земле.
-Нас никогда не было много. Как драконов. Чуть больше, чем их. Охота, которая развернулась на нас несколько столетий назад, ухудшила ситуацию.
Лиса задумчиво замолчала, продолжая свой неспешный бег.  Они выбежали на открытый участок в лесу. Небольшое поле, окруженное деревьями. Казалось, оно было покрыто теплым мягким белым покрывалом. Оно искрилось в лучах лунного света. Тишина, тихое нашептывание утихающего ветра, и одинокие выкрики ночных птиц. И две лисицы, бегущие через это полотно, оставляя две цепочки следов. Словно картина какого-то романтичного художника. Было во всей этой ситуации что-то волшебное. Что-то, что когда-то существовало во многих укромных уголках этой страны. То волшебство, которое было вторым воздухом для древней Японии. Порой оно возвращалось, как сейчас.
-Увы, нас стало слишком мало.
Вновь возвращение к разговору. Хотя при этом Йосеи не перестала наслаждаться ситуацией. Этой волшебной прогулкой.
-А ты? Встречала подобных нам?
Лисица была практически уверена, что - нет. За последние десятилетия она уже начала забывать, каково это - общаться с другими кицунэ. Ей даже чаще встречались другие оборотни: нэко, волки. Даже драконы и то были более частым явлением, нежели хитрые дети природы.