Town of Legend |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Town of Legend » Японская часть города » Колодец в центре площади Кокё Гайен
Площадь Кокё Гайен перед Императорским Дворцом является едва ли не самым популярным местом развлечения горожан. В центре этой площади есть небольшой колодец, в который, по поверьям, для удачи, нужно кидать монетку. Японцы свято верят в магические свойства этого колодца.
И, наверное, есть за что.
Эта маска оборотню не нравилась, но почему-то именно с ним – спокойным и серьезным – общались лучше всего. Вот и сейчас. Определенно, это было очень скучно. Оборотень в принципе не очень-то нуждался в трепе. Ему хватало пары фраз, чтобы социальная жизнь была на высоте, да и вообще, общение с девушками давалось, мягко говоря, сложно. Он не понимал их, они не понимали его. Хотя вряд ли хоть кто-то, даже сам Айрон понимал, что им движет в тот или иной момент. Вот, например, зачем он сейчас идет и пытается сообразить есть ли в кошельке визитки и если есть, то есть ли среди них визитка Кевина. Почему он до сих пор с девушкой и почему никак не ответил на ее игры с ножом. Мужчины физически сильнее женщин, даже без сверх способности. А она у него была. Айрон чувствовал и всегда понимал, что он более силен, нежели остальные ребята его возраста. Сейчас он начал переосмысливать произошедшие события. Одного удара хватило бы, чтобы девушка не расслаблялась и относилась к нему более... уважительно. Но Айрон почему-то предпочел пассивность.
"Ну, что ж, зато теперь я ей кажусь слабее, чем есть на самом деле. Хорошо ли это? Наверное да. Противника всегда лучше ввести в заблуждение, а потом... С каких пор, Айрон, у тебя все вокруг противники. Хотя, да. У тебя здесь нет близких, так что вокруг соперники и враги." Оборотень усмехнулся вслед своим мыслям. "Да ладно, что за бред? Просто ты устал с дороги, а тут еще и непонятная стычка с Кевином и странная девушка без имени. Хм, кстати – да. Как ее зовут? Она не представилась. Но и ты тоже молодец. Зачем представляться? Подумаешь – какие мелочи. Тьфу, только приехал, а уже о правилах поведения в обществе забыл. Молодец, так держать."
Хмыкнув, Айрон чуть поморщился и решил, что представиться действительно надо бы. Парень огляделся, пытаясь сообразить, куда они направляются. Он, конечно, и ранее бывал в Токио, но все же это не его родной город и оборотень не очень хорошо представлял что где. Девушка выбрала кафе, и Айрон хмыкнул. Кто бы сомневался? И ему, как воспитанному джентльмену, придется заплатить за обед дамы. Ну что ж, это не проблема, Айрон, благо не бедствовал.
- Хорошо. Надеюсь, ты бывала здесь ранее и ведешь меня сюда потому, что пища в этом месте приемлемая. - Айрон сомневался, это было видно по его лицу. Оборотень принюхался, ощущая тысячи запахов, доносящихся из кафе. Вроде бы ничего, что могло отвратить придирчивого к общепитам зверя, не было слышно. С мученическим видом парень переступил порог кафе, взглянув на девушку. - Я угощаю, ты заказываешь. Едим в милой беседе ни о чем, и только потом я рассказываю тебе о Кевине. Не нравится твое поведение – не рассказываю. И... зачем он тебе понадобился?
Ожидая ответов на свои вопросы, Айрон прошел в кафешку. "Хм, определенно, могла бы быть куда хуже, это уже хорошо. Остается попривыкнуть к новой обстановке. А потом можно будет и навестить старых друзей. Уверен, он мне «обрадуется»." На губах довольная, но отстраненная улыбка, взгляд направлен прямо перед собой, парень искренне надеется, что для развлечения в Токио достаточно места.
-->> Кафе "Саюри"
Август. 2011 год.
• ночь: ветер поднялся, начался ливень и где-то вдалеке слышны раскаты грома. Ночная прохлада окутала город.
>>>неизвестное направление
Откуда я пришла и куда направлялась, не знала и я сама. Было лишь желание идти вперед и не останавливаться. На улице было не так многолюдно, и это было хорошо. Потому что даже задень я кого-нибудь или даже врежься, я бы этого не заметила. А так никому я не доставляла лишних проблем.
Находясь в прострации, я не заметила, как пришла к колодцу, находящемуся рядом с Императорским Дворцом. Когда-то считали, что этот колодец принесет тебе удачу, если бросить в него монету. Эта мысль вылезла откуда с задворок сознания. Мне казалось, что я не зря сюда пришла. Поэтому, покопавшись в рюкзаке, я нашла мелкую монету и бросила ее в колодец. Она со звоном ударилась несколько раз о каменные стены кладки и с бульканьем упала в воду. Опустив пакет на землю и сбросив рюкзак с плеча, я одним коленом оперлась о край и заглянула в черную пустоту. Будь я обычным человеком, я бы наверно ничего не разглядела... А будь я еще и суеверной, мне бы наверно еще бы привиделись какие-нибудь чудики там... Но нет... Я покачала головой.
Постояв так некоторое время, села на этот край и, уперев локти в колени, закрыла лицо. Да что со мной сегодня творится?! Сбежала из клуба... Никому ничего не объяснила толком? Да что вообще творится?! Я чуть не выкрикнула это в ночную тишину. Я злилась на себя. Злость постепенно перерастала в отчаяние. Но поддаваться панике я не была намерена. Изо всех сил стараясь взять себя в руки, сжала кулаки и, подняв голову вверх, посмотрела в небо. Оно ничего не отражало: только темное полотно туч и больше ничего. Только сейчас я поняла, что сижу под проливным дождем, вся мокрая и немного замерзшая. Для меня это было настоящим открытием. И как я раньше ничего не заметила? Поежившись, обхватила себя. Меня начала бить мелкая дрожь. Что ж... Все замечательно... Просто превосходно... Мысли обрывками носились в голове, подскакивая от каждого раската грома.
Я не знала, сколько так уже сидела. Может быть полчаса, а может и несколько часов. Вода стекала по волосам и лицу. Я поняла, что макияж потихоньку стал растекаться. Наверно, превосходно я сейчас выгляжу. Как всегда укусила я сама себя, заставляя хоть как-то растормошить себя. Но получалось это у меня не очень хорошо. Совсем я расклеилась что-то... Констатировала факт, криво усмехаясь. Надо бы домой идти... Подумала я, но вставать было очень лень. Поэтому так и продолжала сидеть на краю колодца.
Отредактировано Sayuri Hanako (2011-09-02 17:37:53)
» Общественные места » Центральная больница
Август. 2011 год.
• ночь: ветер поднялся, начался ливень и где-то вдалеке слышны раскаты грома. Ночная прохлада окутала город.
Ненавидишь ли ты дождь, который льётся в самую тёмную ночь? Ориентируясь по огням вдали, идёшь сквозь стену воды. Рассекая причудливый водопад своим собственным телом. Британские ученые доказали, что при беге под дождём человек намного быстрее промокает, чем просто идя под ним. В этом случае тело собирает собой не только падающую сверху воду, но и находящуюся сперёди. Впрочем, так человек до укрытия добирается намного быстрее. Другое дело, когда ливень сопровождается порывистым ветром, как было сейчас. Даже Мэтту было холодно, бесцельно бредущему по ночному городу в поисках приключений. Высшей радостью будет встретиться с маньяком, что бы пытать его до тех пор, пока он не расколется. А если он даже знать не знает о Джеке и недавней резне в баре, то ничего страшного, ведь лис сделает благое дело. Живи так, как хочешь, но соблюдай баланс. Многие мечтают о хаосе и анархии, но задумывались ли они о полезности прогресса? Да, благодаря нему всех стараются подогнать под один шаблон. Из-за него понятие о свободе слова и демократии на мировом уровне практически исчерпали себя. Для одних это отрицательные факторы, а для других положительные. Нельзя составить полную картину предмета наблюдая лишь с одной стороны. Необходимо глянуть хотя бы с двух сторон.
С одной стороны сидящая на краю колодца девушка должна была вызывать жалость, а с другой? Почему бы оборотню этого не узнать, медленно приблизившись к ней с подветренной стороны, принимая холодный порыв ветра на спину. Давно промокшая насквозь одежда лишь усугубляет положение, заставляя парня сжать руки у груди.
- Подкурить не найдётся?
Достаточно неудачный предлог для знакомства...
Долго я наверно тут сидела, потому что закоченела я окончательно. Но в этом была своя прелесть: я хотя бы понимала, что существую, да и действовал холод весьма отрезвляюще. Что до возможности простыть, мне до этого дела не было. Все равно это было достаточно сложно. Поэтому так и сидела, витая где-то в своих мыслях.
Но вдруг я заметила незнакомого человека. Или не совсем человека? Этого я не разобрала да и не сильно-то старалась. Повернув голову в сторону незнакомца, я увидела молодого человека, одетого во все темное или скорее даже черное. Он тоже был весь мокрый от не перестающего лить дождя. А чего зонт-то он не взял? Хмыкнула я, разглядывая его. Но тут спохватилась, что сама сижу без зонта, и собственно мне не в чем было упрекнуть и его.
— Подкурить не найдется? — спросил он, подойдя ко мне.
— Найдется. — глухо ответила я. Знакомится мне как-то не сильно хотелось, но вежливость победила, и я полезла в лежавший рядом рюкзак. Копалась я там довольно-таки долго: в нем было слишком много одежды, а сигареты и зажигалка оказались на самом дне. — Вот, держите. — также непроницаемо сказала я, протягивая пачку Esse Fields и зажигалку.
Дожидаясь, пока он возьмет их, я подперла подбородок кулачком, немного отвернувшись. Полуприкрыв глаза, я уставилась в асфальт, как будто нашла там что-то очень интересное. Хотя на самом деле, кроме луж и ручейков, там ничего не было. Уши и хвост также промокли как и вся моя одежда, которая противно прилипала к телу. Я надеялась, на полное одиночество здесь, чтобы хорошенько поразмыслить над всем, что произошло сегодня. А тут этот приперся... И чего ему надо?... Не думаю, что просто закурить. Я покосилась на парня. Не то, чтобы он у меня вызывал подозрения, просто было немного неуютно рядом с ним. Да хотя мне со всеми людьми неуютно находиться. Надув губки, подумала я.
Отредактировано Sayuri Hanako (2011-09-03 01:32:00)
В романах встреча под дождём вполне может знаменовать начало великой любви. Девушка сидит под дождём, а к ней подходит молодой юноша, желающий скрасить её гордое одиночество. В ходе недолгой беседы пара убеждается в духовной связи и уходит в сторону заката под чудесным образом появившемся зонтом, хоть дождь уже и закончился, причем в момент какого-то важного признания. Отличный сюжет для мелодрамы...
А как будет выглядеть не уступающий по качеству сюжет драмы? О, в этом случае всё намного проще. Достаточно того, что бы парень схватил девчонку за шиворот футболки и скинуть в колодец. Именно так Мэтт и сделал, правда, разжимать кулак не стал, крепко держа свисающее тело над пропастью. Лис уперся ногой в край колодца, дабы, не особо напрягаясь можно было бы держать свесившуюся незнакомку, цепляющуюся ногами за тот же самый край. Стоит разжать пальцы и хрупкое тельце улетит вниз...
- А ты не шибко догадливая, правда? Посреди ночи незнакомец просит подкурить, тем более под проливным дождём. Если бы я каким-то чудом и подкурил, то не успел бы скурить и четверти сигареты...
Наклонившись поближе к своей жертве, рыжий пытался разглядеть её лицо, а в частности глаза. Это зеркало души в подобных ситуациях невероятно красиво. Так и манит к себе, заставляя прихватить с собой... Но на этот раз взгляд был прикован к ушам, торчащим примерно на макушке. При отсутствии дождя можно было бы учуять запах сородича издалека. Сейчас же необходимо было тщательно принюхаться, желательно нюхая само тело.
Так и под удар можно подставиться... Хотя вряд ли, тогда она и сама упадёт вниз.
- Что у тебя за херня на голове? Я про нэко-ушки... Отвечай честно и быстро, а то за волосы начну держать, это куда хуже, поверь мне...
Продолжая держать незнакомку левой рукой, свободной рукой кицунэ принялся рыскать в её сумке, пытаясь найти что-то ценное...
Коситься на него мне долго не пришлось: резкое движение его руки, и я уже в подвешенном состоянии. Его рука крепко держала меня за шиворот футболки, и видимо пока разжимать кулак он был не намерен. Но чтобы испугаться этого мне было достаточно. Глаза широко распахнулись, а в горле застрял крик. Я схватила его за руку, державшую меня, сама не знаю для чего. Наверно, просто сработал рефлекс. Цепляться ногами за край колодца, возможно, было бессмысленно: все равно опору бы я не нашла и свалилась бы вниз, переломав все кости. Мыслей в голове почти не осталось. Да и они были не к чему. Что я могла сделать в такой ситуации? Пнуть его? И что потом? Полететь вниз головой? Нет. Рыпаться мне было очень невыгодно, да и не могла я. Ужас сковал все тело, ноги стали походить на вату, а руки начали мелко дрожать.
— А ты не шибко догадливая, правда? Посреди ночи незнакомец просит подкурить, тем более под проливным дождём. Если бы я каким-то чудом и подкурил, то не успел бы скурить и четверти сигареты...
Я ничего не ответила, только еще больше вытаращилась на него. Сглотнув, я только и могла, что беспомощно смотреть на парня и молиться, чтобы он не разжимал кулак. Да, в этот момент мне стало страшно, даже как-то по-детски страшно от всего происходящего. К горлу подкатил комок и застрял там, на глаза наворачивались слезы. Он приблизил ко мне свое лицо и начал внимательно разглядывать. Я тоже стала непроизвольно смотреть ему в глаза. Ничего не понимая, я заметила, что он приглядывается к моей голове. Невольно прижимая уши к голове, я все еще пыталась найти выход из сложившейся ситуации, но казалось, что мне только и остается висеть так.
— Что у тебя за херня на голове? Я про нэко-ушки... Отвечай честно и быстро, а то за волосы начну держать, это куда хуже, поверь мне...
Я еще раз сглотнула: перспектива быть подвешенной за волосы меня не воодушевила. Поэтому заикаясь срывающимся голосом, я все же решила ответить.
— Эт-т-то уши-и-и... Н-н-не нэко... Ск-к-корее кицунэ... — опустив взгляд, я поняла, что он шарит в моем рюкзаке, поэтому я выдавила из себя пару фраз. — Пожалуйста... Забирай все, что хочешь!... Только оставь меня в покое!... — я зажмурилась и чуть ли не кричала. Наверно, это было глупостью просить тебя отпустить, когда находишься в весьма не выгодном положении. Поджав хвост и прижав еще сильнее к голове уши, я сжалась вся и ждала, когда либо меня ударят, либо сделают что-то еще хуже. Но выбирать не приходилось, я была слишком напугана и повергнута неожиданными действиями незнакомца.
Хватающаяся за вытянутую руку незнакомка выглядела крайне забавно. Учащенное сердцебиение, паника и проступающие на глазах слёзы невольно заставляли Мэтта радоваться. И это было ненормально… Не так давно он убедился в гибели своего сахара, благодаря чему должен был пересмотреть некоторые аспекты своего мировоззрения. Как оказалось, от природы убежать намного сложнее, чем кажется. Мало сделать одни лишь выводы. Необходимо делать что-то существенное…
Внимательно слушая девчонку, лис продолжал капаться в сумке, ища хоть что-то полезное.
Одежда, одежда и еще раз одежда. Какого черта девушке таскать с собой столько тряпок? Вряд ли ради какой-то существенной практичной выгоды… Выгнали из дома? Да, вполне вероятно… Парень дома застукал с любовником, после чего выкинул на улицу, не забыв швырнуть вслед ненужное барахло. Или она уличная торговка? Особого смысла гадать нет, а вариантов слишком много.
Стараясь залезть рукой как можно глубже, парень нащупал что-то твёрдое. Вытащив это нечто наружу, оборотень смог распознать телефон, не самой худшей модели. Нельзя было назвать её одной из лучших, но, по крайней мере, рыжий мог уйти не с голыми руками.
- Этого маловато, но на сегодня хватит. Оставляю тебя в покое…
Разжимая пальцы левой руки, кицунэ желал пронаблюдать за реакцией своей родственницы.
Удиви меня, человек дождя…
Копания в моей сумке не прекратились. В принципе, там ничего особо ценного не было, лишь куча шмоток, которые я прихватила с собой из гримерки клуба. Они были личными вещами. Но ценного все равно почти ничего не было.
Я не переставала цепляться за его запястье, как за спасательный круг. Ведь именно его рука меня удерживала от падения на дно колодца. Видя, как парень нашел телефон, я уже мысленно взмолилась, чтобы он его забрал и опустил меня на землю. Но видимо, это был еще не конец моих приключений. Ему, конечно, нравилось наблюдать за моими попытками, хоть как-то вылезти из этой щекотливой ситуации, но мне это не нравилось. И это еще мягко сказано. Испуг немного прошел, но все же оцепенение так и не проходило.
— Этого маловато, но на сегодня хватит. Оставляю тебя в покое…
И тут случилось нечто. Парень разжал кулак, и я начала заваливаться назад. Как в замедленной съемке я наблюдала за его губами, медленно произносящими последнюю фразу. А мои глаза начали расширяться еще больше прежнего. Я инстинктивно схватилась за его руку, которая меня выпустила в "свободный полет". Уцепившись, я смогла податься вперед, тем самым не свалившись в зияющую пропасть. От всего пережитого у меня начали подкашиваться коленки, когда я более менее нормально встала рядом с треклятым колодцем. Вот тебе и удача... Подумала я, пытаясь отдышаться и только теперь осознавая, что я в некотором смысле сама себя спасла от смерти. После чего я незамедлительно рухнула на асфальт. Мгновение спустя я вернулась в более привычное состояние. Готовясь кинуться на своего обидчика и выцарапать ему глаза, я прорычала:
— Спасибо тебе, дорогой, за прелестный полет! Чтоб ты сдох, мразь!... — испуг очень быстро перетек в состояние аффекта и ярости.
Отредактировано Sayuri Hanako (2011-09-03 22:54:32)
Состояние аффекта творит с людьми чудеса. А что оно творит с монстрами мира сего... Девушка послужила ярким примером, мертвой хваткой схватившись за отпустившую руку Мэтта, после чего без особых проблем спасла себя от верной смерти. При падении в колодец шансы выжить хоть были, но в данном случае стремились к нулю. Ночь, ливень и значительная глубина скважины. Не имея подходящих способностей, выжить, не представлялось возможным. Даже превосходящим по физическим параметрам кицунэ было бы проблематично выжить.
Неплохо. Продолжаем эксперимент, я должен узнать разницу между нормальностью и удачей. Хотя, сейчас её способности должны быть чуть выше, чем есть на самом деле…
Не успев вернуться в нормальное состояние, девчонка бросилась на лиса, желая сделать ему как минимум неприятно. Её чувства, как и движения, были не только ясны, но и понятны. Ярость схожая с той, в которую впадают берсерки. Состояние, когда телом движет не техника, а самые настоящие животные инстинкты. Причем поведение лисички было более предсказуемое, чем аналогичное поведение людей. Всё-таки рыжий дрался со своим сородичем, в жилах которого должна была течь схожая кровь. Проведя множество лет в человеческом сообществе, оборотень ничуть не притупил своё восприятие, позволяющее улавливать мельчайшие изменения. Впрочем, атаковать желания не было, по крайней мере, первое время.
Отскочив на несколько метров назад, парень спрятал украденный мобильник в карман пиджака и приготовился защищаться.
- Уруру, прояви себя, дичь…
Сможешь ли найти выход? Их как минимум три, какой же выберешь ты…
Подскочить и броситься вперед, вот какая у меня была задача. Я себя не понимала, в голове осталась только одна мысль: Чтоб ты сдох, мразь!... Которую я и озвучила ранее. Сжимая кулачки, я уже готова была порвать его на мелкие кусочки, лишь бы отомстить за свою беспомощность. Но с другой стороны, я была сама виновата, таскаясь неизвестно где ночью. Хотя месть тоже никто не отменял.
Подскакивая с асфальта, как ужаленная, я прыгнула на него, целясь ногтями в лицо. Но то, как отскочил парень, дало мне понять, что нападать он пока не станет. Если только я ему не дам повода. То, что он украл сотовый, мне уже было по-барабану, мягко говоря. Если он хоть на шаг еще отступит, будет уже превосходно. Я оскалилась своим мыслям. Но я чувствую, что тягаться с ним не смогу. Надо валить... Но как это сделать не показывая спины?... А валить мне надо было, ой как надо было. При том, что я была в ярости и адреналин зашкаливал, ноги меня все равно плохо слушались. Да и руки тряслись неимоверно. Что же делать? Что делать?!
Паника опять начала накатывать на меня. Некоторая адекватность ко мне вернулась, поэтому после попытки нападения, я все же остановилась. Сейчас я решила послушать доводы рассудка. А они мне говорили, что если я сейчас же не умотаю отсюда, то я как минимум окажусь в больнице после этой стычки.
— Уруру, прояви себя, дичь…
Ах, ты!.... Я сжала кулачки и опять была готова нападать, но нет, рассудок меня снова остановил. Оставляя все вещи у колодца, я развернулась в сторону какого-то переулка, чтобы умотать с этой площади. Оборачиваясь, я крикнула ему:
— Будь ты проклят, скотина!... Ты еще пожалеешь, что попытался меня убить...
Страх. Чего боятся люди? Чего боятся кицунэ? Мэтт знал ответ на оба вопроса, но стоящая перед ним девушка не должна была испытывать это чувство до тех пор, пока не прекратится состояние аффекта. Незнакомка проиграет ровно в тот момент, когда её осмысленные действия возьмут вверх над животными инстинктами. Этого не стоило долго ждать, ведь постигнутая неудача вместе с льющимся с самого неба холодным душем должны привести в относительно здравый рассудок на удивление быстро.
Атакуй, убегай, раскрывай своё истинное я. Жертва, охотник... Многое теряет смысл, когда наша жизнь на волосок от своего логического завершения. Два верных пути, выбирай один из них. Шанс на успех есть даже у тебя, но хватит ли его? Он ничтожен...
Повторная попытка атаки была похожа на нераскрывшийся бутон красной розы. Фиаско. Животная сущность уступила место сознанию, заставив девчонку принять самый логически верный выбор. Оставив позади себя личные вещи и противника, она кинулась бежать куда-то вперёд, вероятней всего в сторону ближайшего переулка, в полуобороте крича проклятья.
Не боявшихся пустых угроз лис быстро догнал удирающую жертву, что бы после сказанного отправить хамку в мир иной, не дав продолжить высказывать своё недовольство. Впрочем, не отличающийся на охоте особой вежливостью оборотень схватил девушку сзади и крепко прижал к себе. Скользнувшие вверх руки соединились на шее ушастой в замок, после чего пара кицунэ слегка наклонилось в бок, дабы усилить эффективность захвата. Не позволяя хвостатой вырваться, Мэтт сжимал руки до тех пор, пока несчастная не перестала сопротивляться.
Засыпай… Нам необходимо сменить не только обстановку, но и нашу промокшую одежду. При следующем разговоре всё должно быть иначе. Надеюсь, что ты поймёшь мои мотивы хотя бы со временем…
Решив не переусердствовать, лис постепенно ослабил хватку. Не было нужды душить незнакомку до потери её же пульса. Достаточно было отправить сиё чудесное создание в мир грёз. Перегнув палку, оборотень запросто мог бы стать тем, кто позволит заблудшей душе переправиться через Стикс. Даже и не думая занимать место Харона, парень решил направлять бедняжку в мире живых.
Украденный мобильный телефон пригодился для вызова такси, которое должно было подъехать к площади спустя какой-то десяток минут. Не особо спешащий кицунэ поднял свою новую подругу на руки и дотащил до колодца, усевшись вместе с ней на его край. Время от времени поглядывая на спящую девушку, рыжий пытался вычислить примерное время её пробуждения, но ни к чему конкретному не пришел. Жертва насилия могла проснуться как в любой момент, так и спустя несколько часов. Надеясь на один из лучших вариантов, кицунэ всё же решил держать одну руку на белоснежной шейке, подстраховываясь на случай преждевременного пробуждения. Мэтту не должно было составить труда проделать фокус повторно, но с куда более низким шансом на пробуждение.
Приехавший немного раньше времени водитель такси отнёсся к промокшим пассажирам без особого энтузиазма, отказывая им в своих услугах. Набивающий цену старикашка добился своего, увеличив оплату за проезд ровно вдвое. Не имеющий подходящего альтернативного выхода лис вынужден был смириться с поставленными условиями, затащив незнакомку вместе с оставленными вещами в машину. Назвав пункт назначения, оборотень сразу же оплатил поездку…
По всей видимости мое проклятье возымело действие, только обратное. Добежать до ближайшего переулка мне не удалось: меня схватили, и чьи-то руку сомкнулись на моей шее, больно сдавливая ее. Я, повинуясь инстинкту самосохранения, начала вырываться, дергаясь из стороны в сторону и царапая пальцы того, кто меня держал. Понимая, что это уже вторая его попытка, я уже не настолько испытывала страх. Мне только хотелось вырваться и поскорее убежать. Но это оказалось почти невозможным: хватка была мертвой. За время борьбы тысячи мыслей пронеслись и скрылись в неизвестном направлении, вся жизнь прошла перед глазами.
Перед глазами понемногу начало все расплываться, сказывалась нехватка воздуха. Неужели все вот так и кончится?! Посетила меня весьма грустная мысль. После этого даже сопротивляться как-то не сильно-то и хотелось. Чуть ослабив сопротивление, я осознала, что еще чуть-чуть и я отключусь совсем. Только этого не хватало!... Но с физиологией не поспоришь. Поэтому через буквально несколько минут я все же потеряла сознание. И мое тело повисло, как тряпичная кукла. Небольшое удушение грозило мне не только отправлением в сладкое небытие, но и снами. Вот такие неприятности меня ждали, потому что сны я видела достаточно редко, и обычно они были не совсем приятными.
Темнота... Я открываю глаза. И вижу перед собой лес. Такой знакомый, такой родной и вместе с тем далекий. Я иду по тропинке, петляющей среди деревьев. Солнце пробивается сквозь листву, освещая мне путь. Сейчас полдень, и на улице достаточно тепло. Идя сквозь лес, я ощущаю некоторое беспокойство, поэтому стараюсь идти чуть быстрее. Мне кажется, что если сейчас я не успею, то случится что-то непоправимое. Я тороплюсь и уже срываюсь на бег. Тонкие ветки бьют меня по лицу, но мне не больно, я почти ничего не замечаю. Только жуткое чувство подкатывающего страха. "Нет, подождите! Не уезжайте!..." Бьется в голове одна единственная мысль. Нет!... Я с криком выбегаю из леса, и меня ослепляет полуденное солнце...
>>>Гостиница "Celestin", Номер - 715
Отредактировано Sayuri Hanako (2011-09-05 04:43:07)
x--> начало отыгрыша
Сентябрь, 2011
День: теплый субботний день, небо затянуто высокими перистыми облаками, сквозь которые пробивается по-осеннему мягкое солнце.
Она всегда называла его Ли.
Она уже забыла, что, как бездомного котенка, подобрала его несколько недель назад на улице.
Она просто сошла с ума, потеряв и мужа, и сына, и внука в автокатастрофе пару лет назад.
- Не торопись. Говорит пожилая женщина по имени Тиа. - Мои ноги не так молоды. Добавляет тихим мягким голосом. Она до сих пор думает, что этот юноша - ее сын.
Тиа уже давно живет в своем маленьком мирке. Она продает цветы, хоть и не нуждается в деньгах. Она кормит котят и думает, что Нуриэль - это Ли, который еще не вырос. Ее сын, который всегда будет с ней.
- Ты ходил в школу? Наблюдая за, слетевшимися на звуки падающих семечек, голубями. - Тебя там не обижают? Она и сама не решила сколько лет Ли, потому ее вопросы меняются от "как дела в садике?" и до "в университете сложно учиться?"
Женщина останавливается, кидает еще одну горсть семечек. - Посмотри, они такие смешные. Тиа улыбается, протягивает горсть семечек Нуриэлю. - Ли, хочешь их покормить?
x--> Переулок "Киояма", три месяца спустя имевших место быть событий
Сентябрь, 2011
День: теплый субботний день, небо затянуто высокими перистыми облаками, сквозь которые пробивается по-осеннему мягкое солнце.
Жить в мире людей всегда тяжело, ведь тебя окружает столько сложностей. Будучи социальным животным, человек вырастает ужасающе двуличным, ведь для каждой части общества ему нужна своя маска.
Юноша в строгом костюме идет рядом с немолодой женщиной, аккуратно придерживая ее под локоть. Вдвоем они смотрятся умильно, ведь у обоих немного детское, несмышленое выражение лица: он еще сам как младенец, а у нее уже начинается старческая деменция.
Она называет его Ли, потому что этой женщине очень хочется, чтобы Нури действительно им был. Сколько раз уже он нырял в сны Тиа, чтобы проследить ее кошмарную историю жизни, трагедию за трагедией очистить от лишних образов и деталей, а потом истереть, заместить красивым и лживым сном.
Прошло уже почти три месяца с того момента, как юный сновидец очутился в мире людей. После страшной встречи "у порога", от которой у мальчика остались нож и саднящее ощущение пустоты. После долгих бесцельных шатаний по переулкам до истощения. На котором из них он окончательно потерял сознание, сно не помнит и по сей день. Зато помнит, как пришел себя в светлой комнате с тюлевыми занавесками и гортензиями, в теплой кровати и под пристальным взором этой старушки. Нет, не старушки, внешность обманчива: ей не так много лет, но груз забот и тягостей жизни заставил ее рано постареть.
Она называла его Ли. Так звали его сына, кровь от крови, погибшего в автокатастрофе. Так Тиа назвала его, когда он открыл глаза, глядя на нее младенческим взором. Весь этот месяц она нянчилась с ним, как с новорожденным - кормила, поила, учила говорить и нормально ходить. Тиа словно ожила, заново переживая рождение и взросление своего новоявленного сына, и потому она до сих пор путалась в его возрасте.
Он покорно зовет ее "мама" - мягкое и нежное слово, глубоко отражающее всю степень ее заботы и опеки. Его голос, напевный голос с едва уловимым акцентом, по которому даже нельзя понять, откуда он, воспроизводит ставшие за это время привычными для него звуки:
- Да, мама, - а ноги сами собой замедляют шаг.
Голуби, смешные создания, вьются вокруг, воркуя и курлыкая. Они так забавно слетаются на семечки, что Нуриэль на секунду застывает, смешливо морща нос. И оборачивает голову, сталкиваясь взглядом с мутными глазами женщины:
- Да, мамуля, я хожу в школу. Нет, меня не обижают, правда-правда, они хорошие.
Он уже давно привык подстраиваться под ее неожиданные вопросы. Согласие всегда приводило к потере интереса, и тогда Нуриэль спрашивал что-нибудь в ответ, как сейчас:
- А ты испечешь печенье?
Просто предлог, уловка, хотя где-то в глубине души он был бы рад этим вкусностям. А сейчас он ведет Тиа поближе к скамейке, помогая ей сесть, и берет из ее сухой руки горсть семечек, легки и непринужденно смеясь:
- Конечно, хочу. Они такие забавные.
Он искренне радуется возможности выйти погулять, возможности видеть этот мир ярким, живым. Его не тяготит то, что нехорошо обманывать старую сумасшедшую женщину - об этом он даже не задумывается. Потому что внимание сновидца всецело отдано познанию окружающей действительности.
Горсть семечек падает на асфальт, слышится шорох и возбужденное воркование голубей. Глядя на них, Нуриэль повторяет:
- Они такие забавные. Прям как люди.
Отредактировано Нуриэль (2011-09-13 20:19:30)
- Что за глупости ты говоришь? Они и есть - люди. Тиа кидает еще семечек и на распев говорит то, во что верит - Вот ты вырастешь и тоже станешь птицей. Хочешь?
Взгляд становится каким-то пустующим, будто она пытается вспомнить, но не может.
- Печенье спеку как-нибудь потом. Завтра у нас будет вишневый пирог. Разве не помнишь, какой скоро день? Она вновь улыбается, будто забыв, что все совсем не так.
- Завтра у меня день рождения. Вы же рисовали в садике свою семью? Она вздыхает. - Жаль, твой отец на границе, он не сможет приехать. Он стережет в мире мир.
Нуриэль улыбается словам Тиа. Его Сознание спокойно рядом с ней, запутавшейся в этой жизни душой, сошедшей с ума, как это говорят люди. Они просто не знают, что безумие - просто потеря воображением привычных границ бытия, просто замещение рационального сознания интуитивным. Безумие прекрасно тем, что видишь мир-имаго сбросившим оболочку и раскрывшимся по полной. Ярче цвета, чувства, эмоции, ярче и нетривиальнее мысли - восторг и полет, который потом обрушивает в глубины отчаяния и страха, раскрывая перед человеком мертвенно-черный букет-гербарий фобий и маний.
- Мы и так птицы, мама. А они - мы, ты тоже это знаешь. Помнишь, ты летала во сне?
Разговор-загадка, бессмысленная череда мыслей. Просто так удобнее с ней разговаривать, подстраиваясь под ее осознание действительности. Нуриэль поднимает глаза к небу, прищуриваясь на белое рванье облаков. Три месяца - долгий срок, он многое узнал об этом мире. Информация для него - пища, и сновидец был исключительно рад тому, что у Тиа была большая библиотека. Он читал, все это время он читал, продираясь сквозь непонятные значки и закорючки, разбираясь в их смысле и подскрытом смысле, в их взаимоотношениях и связях. Ему это нравилось.
И сейчас он поднимает глаза, снова удивляясь точным законам этого мира. А потом откидывает их прочь, представляя в небе прозрачно-синих искристых скатов и белесое брюхо кита. Мягкая мелодия льется с губ, как ручеек по мелкой гальке:
-Но ты спишь и не знаешь, что над нами километры воды, и что над нами бьют хвостами киты, и кислорода не хватит на двоих. Я лежу в темноте...
Его выводит из задумчивости мягкий голос женщины. Нури поворачивает голову, слегка склоняя ее набок, по-птичьи пристально рассматривая свою названную мать. Его глубокие глаза цвета циан внимательно следят за тем, как бессмысленная улыбка скользит по губам Тиа.
- Я помню, мама. Мир - это очень важно. Ты знаешь, нам сказали, что белые птицы стерегут небо, а черные - границы земли. Папа тоже птица?
Он делает небольшую паузу, а потом продолжает:
- Я рисовал большую белую птицу с сизыми глазами, и тебя, твою душу и руки-крылья ало-розовых перьев. Если мы - птицы, мама, то кто же я? - легкий смех заканчивает вопрос, и юноша прижимается щекой к плечу женщины, - Я из тех пичуг, которые любят вишневые пироги и умирают на заре.
Сновидец затихает, обдумывая свою последнюю фразу. Ему представляется птичка-малиновка с розовой грудью, по которой стекает заря, по капле окрашивая небеса в оттенки лазури и крови. И белые птицы, плавающие высоко в поднебесьи, крыльями заслоняющие этот мир от Изнанки. Воспоминание о ней откликается болью, вызывая легкий вскрик у побледневшего Нуриэля. Он столько времени провел здесь, но так и не нашел способа оборвать тонкую нить, привязавшую его накрепко к этому воплощению. Утопив лицо в руках, юноша всхлипывает и тихо произносит:
- Тиа, разве меня зовут Ли?
Она не слушает его. Она смотрит на голубей. Она вспоминает то, что она не из их стаи.
- Да и отец. Он сокол. Он охраняет нас.
Она высыпает все семечки разом. Она не смотрит больше не парня. Она в очередной раз вспомнила его лицо. Лицо своего сына, который совершенно не похож на Нуриэля.
- Тебя зовут Ли. А если нет, то это уже не важно.
Женщина подымается со скамьи. Она идет прочь, голуби даже не думаю улетать, они расступаются, открывая ей дорогу и смыкаются вновь, будто ограждая ее от сновидца.
- Не забудь сегодня прийти к семи. Я испеку пирог.
Будто забыв все вновь, не оборачиваясь, напоминает юноше.
"Продолжу, прощаясь, беспочвенный наш разговор..."
Она ушла. Эта милая, несчастная, безумная женщина ушла, оставив его в одиночестве в окружении своих мыслей и эмоций. Голуби доклевали семечки, не оставив даже шелухи, и разбрелись кто куда. Вокруг Нуриэля образовался своеобразный вакуум, который он все чаще замечал: прохожие, хоть и мельком оглядывались на него, не задерживали взгляд, безучастно проходили мимо. Быть может, потому, что он "якшался с этой бесноватой". Быть может, потому, что они чувствовали в нем чужака: его манера речи, походка, одежда, все это выделяло и отделяло его от толпы. И все же были в этом и свои плюсы: можно было сколько угодно сидеть на скамейке, глядя, как фонтан взметывает брызги в воздух, и никто не зарился на место рядом со сновидцем.
Глубоко-циановые глаза его неосмысленно скользили взглядом по окружающей действительности. Нуриэль никак не мог определиться, нравится она ему или нет. Здесь было слишком много ограничений, законов, рамок - он их боялся. Но чужие эмоции, мысли, закономерности природных явлений, это затягивало, это было интересно. Сновидец испытывал определенную нужду искать и испытывать новое. Особенно испытывать. Он познавал свое тело с рваной, необузданной жадностью, которая присуща подросткам, но в которой отсутствует всякая стеснительность и страх.
Впрочем, сейчас он занимался бессмысленным созерцанием и сравнением видимой картины с отблесками памяти, в которых отражались миры Снов.
Отредактировано Нуриэль (2011-09-19 18:23:41)
офф: The Venus In Furs - Baby's On Fire
<------ Фонтан Иори
Сентябрь, 2011
День: теплый субботний день, небо затянуто высокими перистыми облаками, сквозь которые пробивается по-осеннему мягкое солнце.
Прежде чем зайти в метро, раскачаться в движении со всеми, кто стоит и хватается за поручни вспотевшими ладонями, Логос провел свой досуг в уборной. Он переделал заново лицо с нуля, провел по волосам узловатыми пальцами, и желтизну с темными корнями покрыла идеальная рыжина, вьющиеся локоны он перехватил резинкой и зачесал челку назад, открыв свой высокий лоб, ироничные дуги бровей. Пухлые губы с юношеской насмешкой, ореховые глаза, прорезающие не пространство, так время зигзагом и ржавыми ножницами. Вся эты вываренная и истерзанная утром одежда оттеняла его внешний вид, он выглядел уже не на свои мифические двадцать с лишком, но старше в глубине взгляда, и чуть моложе, если смотреть на его тугое и бледное лицо. Так он выглядел в Ливерпуле. Так он выглядел почти полвека назад. Его захлестнули такие необъяснимые чувства, своей силой сравнимые только столкновением со скорым поездом, и вот его уже тащит против рельс, куда-то далеко, и он ничего не может с этим сделать, не может бороться с инерцией, не может умереть от разрыва сердца, ничего не может, только вот так прошибать собой временное пространство, вечно молодой, вечно живой, только сейчас влюбленный так, как никогда доселе.
Он шел по площади, и Токио больше не навевал ему воспоминаний о Туманном Альбионе, хотя Логос и отметил, что полвека, даже век, ну хорошо, три века для этой молодежи слишком мало, чтобы измениться в какую-то совершенно иную сторону. Любят кого хотят, делают, что хотят, важна лишь степень публичности. Он глубоко вдыхал, грудная клетка высоко вздымалась, пока в ней бились друг с другом противоречия, в конечном итоге смешиваясь будто краски в свой каноничный серо-буро-малиновый. Он еще раз посмотрел на адрес, и окончательно понял, что не знает дороги дальше. Этот город, изрезанный улицами, пролетами, переулками, шоссе, трассами, скоростными магистралями, усеянный низкими трущобами, которые вырастают порой как волшебный бобы до восьмидесяти этажей, тяжелыми конструкциями утыкаются в облака из желтоватого смога – это дикость, помнить все.
Это дикость - пытаться найти одного среди толпы, и еще большая дикость – искать единственного из тридцати миллионов.
Логос замер, и все в нем, что до этого играло, остановило свой ход, свои шестеренки. Он смотрел краем глаза, а затем медленно повернул голову, и почувствовал как иногда бывает тяжело крутить вот такую голову вот на такой шее, словно каждый сустав противится простому движению.
Этот бледный юноша, будто выпавший из чьей-то строфы в больную и больно модную реальность так сильно выделялся из смешения людей, что невольно пробудил в Логосе новый и бурный поток воспоминаний об Эвелине. Это написанное на лице аутсайдерство и тотальная непохожесть, которую не достигнуть простым нонкорфомизмом, попыткой выпятить свою восхитительную индивидуальность и стать ярким пятном на однотонном полотне. Эта непохожесть исходит всегда откуда-то изнутри, она будто прописана на генном уровне, присвоена по всем признакам сей особи и так сильно мозолит глаза, что не пройти просто не возможности. Не пройти, не оценив про себя или вслух.
Никуда не деться, отдав ему, кажется, здоровенный кусок самого себя.
Походка Логоса была настолько фривольной, что скорее напоминала танцевальный шаг под музыку, слышную только им самим. Он просто спросит у этого дивного существа насчет адреса, пусть дитя проглаголет ему истину. Чем ближе он становился к этому мальчику, тем в большей тоске скручивались его внутренности, мозг просто разрывало от ассоциаций. Он вспоминал дверь с изморозью, чуть приоткрытую, которую стоило только толкнуть, чтобы встретить своего Гудвина из страны Оз. Помнил голубые полосы на идеальном лице, которые бросились ему в глаза как нечто постыдное, вопиющее. Ужас, ужас! Помнил, как целился в него, как дрожали руки, как грохотала кровь в висках. Помнил, как целились и на Логоса, и какая радость обуревала его, он чуть вслух не кричал свое "Спасен! Спасен!"
Лого навис над ним пестрой тенью, эти губы, которые называли женскими ливерпульские дружки, тронула вежливая улыбка. Что-то пробежало во взгляде, и он заговорил на своем ломаном японском с этим броским американским акцентом.
- Вы не подскажете, как мне найти этот дом? – запах потертой кожи, гаражный дух, который он источал вместе с въевшимися во всю его одежду духами, и да, Йоджи Ямамото. Он протянул ему изрядно измятую записку с адресом, наклонил голову набок, изобразив заинтересованность. Еще одно старое чувство, ну же, надави на этот рычаг, заведи свою любимую машину, да прижми ко дну педаль газа, разгонись до двухсот.
Он еще помнил эти слова, он их тогда напевал на набережной, и грязная Темза струилась под мостом, когда кто-то кричал за спиной в четыре голоса, а яркие цветы сыпались на мостовую, и Анх тяготил его шею.
Он пропел их вслух, будто кто-то заставил его, подкинул ключ к очередному ларцу, внутри которого будет еще один, и еще, и еще. Сновидец, значит.
- Shake dreams from your hair. My pretty child, my sweet one. *
Может, это дитя и не знает английского, тогда он просто выставил себя чудаком, эм, окей, человеком с потрясающим настроением. Сам Лого в этом не был уверен, но старался достать его этой строчкой, если было что доставать.
*The Doors, "Awake".
Отредактировано Logo (2011-09-19 20:43:01)
Краски смешивались на палитре художника, на холсте времени, осенние краски позднего сентября: ржа и золото, символичное сочетание красоты и уродства, убогости и щедрости. Колесо года клонилось к Самайну, постепенно замедляя обороты, примешивая к двум противоположностям свинцовую серость неба и благородный пурпур листьев и постепенно вытягивая из мира вообще все краски, даже те, которыми щедро наградило на сезон, чтобы превратить все в монохромную идеальность зимней смерти. Но разве знал о том юный сновидец, сидевший на скамейке на площади перед императорским дворцом и щурившийся на игру света в струях фонтана? Увы, нет. Он об этом мире знал слишком мало, хотя много раз слушал сбивчивые, запутанные рассказы Тиа о временах года, об этом городе, о небе – обо всем. Ему нечего было вспоминать, кроме запутанной канители образов и звуков, некогда бывших чужими Снами. Ему не с чем было сравнивать: он никогда не давал названий тому, что видел, все существовало для него впервые и единожды, и никогда не повторялось. И потому Нуриэль не сопоставлял явления, а внимал их всей глубиной своего восприятия; ему не дано было присваивать водяным каплям, искрящимся на солнце, блеск алмазов. Зато он легко мог представить себе, как из воды вырывается поток блестящих камней, осыпающихся на дно фонтана, которые, плавясь, становятся прозрачной гладью стекла. Такова была его особенность, особенность сновидца, который привык играть образами на интуитивном уровне, смешивать их, подсмотренные украдкой, ради неясной цели – красоты ли или какого-то иного критерия.
Время неуклонно подталкивало крохотные шестеренки в тончайшем механизме мира, заставляя его изменяться, преобразовываться. Белесые облака со скоростью ленивой черепахи ползли по небу чуть медленнее, чем это делали их тени на земле, и Нуриэлю нравилось закрывать глаза, представляя, что темно-серые бесформенные пятна отрываются от земли, обретают птичью плоть и лоснящиеся черные перья. Он почти наяву слышал взмахи крыльев, специфический гул и шорох, с которым воздух врезался в изящную тончайшую чернь. Он был в одиночестве, столь совершенном, что совершенно забыл о существовании других людей.
Разрушая тончайшее плетение мечты, в его скромное уединение ворвались шаги, слишком близкие и опасные. На юношу дохнуло терпко и мускусно, сладко – он даже не сразу смог разобрать все эти изощренные смешения ароматов, различить и отсепарировать каждый из них. Очень, почти неестественно-медленно Нуриэль открыл глаза, с восхищенным удивлением разглядывая пестроту красок и изящество чужого лица. Ломкие, колкие слова знакомого языка звучали болезненно по-новому, настолько, что их было сложно разобрать, уследить в них верный смысл и истинную интонацию. Мальчик не спешил принимать бумажку из чужих рук. Его внимание было сковано глубоким взглядом чужих глаз, он попался – одинокая пичуга перед удавом. Слегка наморщив кончик носа, он снова вдохнул запах этого спящего, едва ощутимо затрепетав. Запах был незнакомым, чужим, но притягательным; он был опасным.
Осенний ветер скользнул по платине волос, цепкими коготками царапнул по шее, заставляя выйти из оцепенения. Зрачки циановых глаз едва приметно сузились, когда сновидец перевел взгляд на мятую бумажку. Адрес был до боли знакомым. Адрес был его…
Снова – глаза в глаза, но теперь уже почти резко, почти угрожающи. На долю секунды Нуриэлю стало страшно: что, пришли забрать Тиа?.. Это грозило ему большими неприятностями. Сладковатая слюна скользнула по горлу, а вместе с ней ушел куда-то в подвзошье липкий комок страха. С трудом подобрав слова, сновидец мягко ответил:
– Это не так далеко, как вам думается, вот только зачем вам туда?
Пауза, слишком долгая по всем канонам, но мальчик все же продолжает:
– Что бы вы не искали, в том месте вы ничего не найдете. Там сейчас никого нет. – легкая улыбка, по-детски лукавая, тем не менее не отразилась в глазах, - Кто вы? И что вам от нас нужно?
Отредактировано Нуриэль (2011-09-20 23:27:02)
офф: Deftones - Passenger
Внутри кто-то растянул широкую пружину, и появилось стойкое ощущение, что все нутро долгое время сжималось только для того, чтобы выстрелить в один прекрасный миг. Лого приоткрыл губы, ища нужные слова, но смог выдать только смех с придыханием – да, он бы запрокинул голову, чтобы коснуться затылком плеча своей прекрасной Интуиции, такой ласковой с ним именно сейчас. Никто еще не был так обходителен с ним все эти недели вынужденного одиночества, никто не шептал таких нежных слов, вожделенных во всех смыслах.
Логос чуть наклоняется к незнакомцу, одна его рука в кармане, он будто готов любой момент вытащить оттуда опасную острейшую бритву, которая блеснет лезвием в тусклом осеннем свете. Он бесстыдно смотрел в глаза, что бросили ему вызов, и все его отчаянье плотным туманом собралось в одном этом взгляде, сконцентрировалось в расширенном зрачке.
Что ему от них надо? В общем-то, пустяк, мелочь.
- Мне просто нужна помощь.
Лого выпрямился, обиженно поджал губы так, как если бы ему уже отказали в его просьбе. Расстроено выдохнув, Многоликий решил, что не откажет себе в чести сесть рядом с этим милым существом, чье терпение он подобострастно испытывает. Он сцепил пальцы в замок, его ногти потеряли свою прежнюю утонченную красоту за время изоляции, и ладони казались ужасно мужественными, потертыми, как у музыканта, который безнадежно заперт между собой и своим инструментом, бьет по жестким струнам огрубевшими пальцами, вытаскивая из собственной души погнутые ржавые гвозди, один за другим, один за другим.
Итак, он сцепил пальцы в замок и опустил на ладони подбородок. Рыжие локоны, заплетенные в хвост, жарко алели на фоне его сухого лица, хотя на щеках и красовался неравномерный, но очаровательный театральный румянец.
- Мне нужен сновидец, знаешь, о ком я? – Логос повернул голова на мальчика, посмотрел глазами, налитыми тоской, повседневной, но весьма пронзительной. – Недавно я потерял самого близкого. – Он так и не произнес напрашивающееся на язык «человека», потусторонне улыбнулся, будто эта потеря была даже немного сладка, но боль от нее была все-таки несоизмерима с той сладостью, которую она принесла. Свобода была мнимой. Одиночество – черным и гнетущим. – Ты понимаешь ведь, да? – напряженная линия взгляда едва подрагивала под густыми ресницами.
Еще бы год назад Лого не понял сам себя.
Как это забавно – разбивать собственные стереотипы.
Логос не давил на жалость, он хотел испытать свою душу на прочность. Она болезненно поскрипывала, когда он подбирал слова, когда пытался обольстить собственными чувствами и расконвойной внешностью сидящего рядом юношу.
Если бы ему только позволили, он бы отвел на нем эту самую свою душу. Но у него не было времени и не было моральных сил, только слепое хотение. Но ему нужен сновидец, а не мальчонка, чтобы поиграться с ним, чтобы восполнить свои эмоциональные пробелы, даже если он подсознательно будет представлять на его месте свою утерянную драгоценность. Он попробовал вновь ощутить объятия Шестого чувства, но оно оставило его, за спиной была холодная и надменная пропасть. Дальше думай сам, говори сам, ты же был такой хищной и юркой змеей, где твоя компетенция?
- Если бы я только нашел сновидца. – Безупречно ломаный японский, который от этого только выигрывает. Ненаигранный шарм, плавные перекаты, никаких сомнительных шипящих. – Я бы заплатил ему такую цену, какую он только попросит.
Разумеется, если я вообще в состоянии оплатить подобные запросы…
Его колено в рваной джинсе ненавязчиво коснулось соседского. Короткий импульс был послан.
В антрацитовой глубине черных зрачков мелькнуло что-то неуловимое. Луч солнца скользнул по циановым разводам радужки, по бледным, почти невидимым ресницам, узкой скуле, но был заслонен чужой фигурой.
- Помощь? Неужели я похож на тех, кто способен помогать людям?
Нуриэль искренне недоумевал. Это было видно: по растерянному выражению лица и немного неуклюжей позе. По всей его фигуре – нездешней, дальней, словно бы окутанной светлой дымкой. Его нечаянный собеседник присел рядом, присел так, словно на него что-то давило, заставляло сгибать спину, преклоняясь перед собственной никчемностью. Он стал ронять слово за словом, как тяжелые капли дождя, стряхнутые с кончиков пальцев, или мутной крови, сочащейся из разбитого носа. Вот только сновидец не понимал. Совершенно – ему были чужды человеческие чувства привязанности и собственничества. И потому он только качнул головой, мягко и откровенно отвечая:
- Нет, не понимаю.
Юноша прикрыл глаза, и мир канул в темно-фиолетовой пелене. Он действительно не мог понять, что значит кого-то потерять. Он не знал еще, что душевная боль может быть куда глубже физической, что разлука саднит в горле, едкой солью наполняя сердце. Сно колебался. Ему предлагали плату, но было ли ему что-то нужно?.. Едва ли.
Уже собравшись отказать незнакомцу, Нуриэль ощутил прикосновение к своему колену... хрипло выдохнул и согнулся почти пополам от нахлынувшей на него волны чужих чувств, горькой и сокрушительной волны отчаяния и боли. На глазах проступили невольные слезы – как не во время пробудился в нем дар эмпатии. Образы, чужие имена, и среди них – одно, заветное, соскользнувшее с губ:
- Э…ве…лин…
Нуриэль захлебывался слезами, цепко впившись бледными жилистыми пальцами в чужое колено. Как этот - Логос? – выдерживал все это, как, как?.. Нет ответа. Все нутро сжималось от неуемности окутывающих сновидца чужих эмоций. Он – чужая слабая надежда, уже ею стал, за это было уплачено даже… сбивчивый шепот сквозь всхлипы:
- Помогу, помогу, помогу, Логос, помогу… Цена потом, цена не важна – помогу…
Его бил ощутимый озноб, и сновидец с трудом заставил себя разжать пальцы, отпуская чужое колено - и вместе с ним весь этот стойкий ужас внутреннего состояния.
Team Sleep - Blvd. Night
Эмпат, Господи, эмпат! Логос сразу это понял, никакого удивления, ассоциативный ряд возник сам собой, живой и близкий, еще горячий, как говорится. Все эти перемены в холодном поведении еще одного зимнего, ну хорошо, скорее, осеннего мальчика, волновали его точно так же, как при встрече со своим первым эмпатом. Это случилось с ним в первые дни после переезда в Токио, и это, черт возьми, было одним из тех воспоминаний, которые сдирали живьем кожу с каждого его «Я». Попав в Японию, Логос утвердился в том, что с несправедливым миром он будет так же несправедлив, что будет находить тайные лазейки, и что все его грехи замоются отчаяньем, которое он несет в себе каждый день, каждую минуту.
Тогда эмпат коснулся его в метро – ну конечно, вагон, битком набитый с самого утра, - и сразу же по его телу пошла сдорога, которую уловил даже Логос. Он смотрел ему в лицо, смотрел на губы, которые мелко дрожали, смотрел в расширившийся зрачок и читал заветное слово, произносимое эмпатом. Тайный шифр, тешащий его самолюбие.
Проклятый.Созерцать эмпатический припадок было просто удивительно. Логос чуть повел коленом, когда мальчишеские пальцы напряглись. Хотел коснуться его блестящего от слез лица с трогательной заботой того, чьи чувства теперь понятны даже не по собственной воле. Да, Эвелин. Э-ве-лин. Как много ты уже почерпнул, мальчик, из одного единственного прикосновения, что ты видел, сколько ты видел, что смогло уместиться в этот крохотный промежуток времени, почти целый год концентрированной истерики в несколько взрывоопасных секунд, так? Логос не сдержал улыбки, рассмеялся горько, но беззвучно, все еще держа растопыренные пальцы в дюйме от лица сновидца, борясь с желанием схватить его за скулы и влить в его воспалившийся мозг еще больше гноя своих незалеченных ран. Что ты видишь, осенний мальчик, порезы на красивых ладонях, кухонный нож, виски, стереосистему, диван с пролежнями, тела, изогнутые в экстатическом восторге? Это ты видишь? Дуло пистолета, нацеленное в самый центр высокого лба, разодранную взрывом стену, три дня анабиоза с пробуждениями от ломящей боли?
Лого сдержался, на розовощеком лице с рыжими локонами проступила благосклонность. Судьба любит его какой-то тяжелой извращенной любовью. Всегда наказывает, всегда прощает, ласковая, жестокая, просто она женщина, ведь так? Не пришлось даже ничего рассказывать, взбивать перины пережитого еще раз, убивать короткие дни на долгие поиски.
Логос протянул ему салфетку из своей сумки, осторожно, чтобы не пробудить только погасшую связь между ним и восприимчивым миром эмпата.
- Ты уже знаешь мое настоящее имя, это приятно, это сближает нас. Потому что сам бы я сейчас назвался другим именем. Например, я мог бы стать для тебя Альфредом. Или Уильямом. Но я для тебя тот, кто есть на самом деле.
Сейчас, когда он испытывал простую потребность похлопать паренька по плечу или утереть его щеки тыльной стороной ладони, Лого начал жалеть об этой неприятной патологии. Он поджал губы и отвернулся, голос его теперь звучал несколько иначе, из него пропала ребяческая нотка, и взрослый настрадавшийся Логос со шрамами от «граблей» на лице говорил тихо и спокойно.
- Знаешь, если ты всерьез решил мне помочь, я должен взять с тебя еще обещание. Что ты отправишься со мной в любое пекло, которое мне предстоит. – Он усмехнулся, взъерошил волосы на затылке, и они будто потускнели на солнце, алая рыжина сменилась умеренной солнечной. Когда он повернулся обратно к эмпату, его лицо было лицом того самого Логоса, которого наверняка он показал при тактильном контакте мальчику. Уставшее лицо с сухими губами и тенями на глазах. Впрочем, во взгляде его была прежняя прелесть юнца, который просто заскучал и требует немедленной игры с бледным незнакомцем.
- Это странно, что я говорю это тебе через две минуты после нашей встречи. Но я должен быть уверен, понимаешь? Ну да, теперь-то понимаешь.
Логос облизнул сухие губы, прикусил нижнюю и опустил голову. Все это произошло так быстро, что стало напоминать обман. Если все задаром, то не мышеловка ли это? И не захлопнулась ли она у него на хвосте?
- Как тебя зовут? – Спросил Логос, стараясь отвлечься. Его голос был бархатистым и нежным, он почему-то боялся спугнуть сейчас эмпата, хотя его слезы, живые и обильные, действительно понравились Многоликому.
Они были чем-то сродни обещанию.
Отредактировано Logo (2011-10-07 20:39:37)
Дышать. Дышать, дышать, дышать, вспоминать, как это - глотать воздух губами, пропускать сквозь эфемерно-прозрачные легкие, сквозь тончайше сплетенную сеть сосудов, сквозь свою нереальную сейчас плоть. Дышать, как после долгого бега, чувствуя, как саднит в горле обжигающе-чужой смог, туман, гарь далеких пожаров - все, что когда-то витало в этом воздухе. Слезы кажутся сладкими, слаще крови и яда, которым напоено сознание, наполнено до краев, горьким ядом чужой трагедии.
Все кажется беспримерно ярким, Нуриэль жмурится, боится открыть глаза. Его Эго оглушено, его дух мечется, запертый в клетку этого ангельски-белого, бесцветного, почти прозрачного тела. Но последняя оторопь утихает, и осоловелый взгляд истово-бирюзовых глаз ловит чужое движение, движение руки, в которой зажата белая салфетка. Юноша старательно пытается понять, нужна ли она ему сейчас, но чужая забота ему льстит, и он принимает этот крохотный дар сострадания, утирая им остатки слез со скулы. В ответ на чужую речь сновидец выдыхает лишь:
- Это все не важно, имена, слова, важна сущность. Она страшная, пугающая, страшнее Разрыва. Даже Ее Величество Боль не так пугает, она - всего лишь секундное проявление наивысшего сострадания себя самому себе. Сущность... твоя - страшная, очень-очень...
Мальчишка поднимает руку, чтобы утереть губы тыльной стороной ладони, убедиться в том, что он не прикусил нижнюю в эмпатическом припадке. Но на коже оседает слюна с ржавой взвесью, ее приходится слизнуть - прикусил. Его передергивает, потом еще раз; всем телом он ощущает окружающую действительность, куда острее, чем обычно. Жар чужого тела приводит в трепет. Нуриэль кивает:
- Обещание. Если бы я знал, что оно значит для вас, людей, я бы, наверное, согласился. Но для меня нет тех якорей, которые существуют для таких, как ты. - он ловит этот жаждущий взгляд чужих глаз, ловит в нем что-то свое. Непонятное, но близкое по духу.
- Мне нужна информация, - тихо произносит юноша, склоняя по-птичьи голову. Белизна волос рассыпается по плечам, по грубой черной ткани рубашки, создает яркий контраст, - Много информации, чем больше, тем лучше. Если тебе хочется действительно надежно меня привязать, то найди способ ее поставлять. Считай, я ею питаюсь. Как вы - пищей. Только мой голод куда более сильный. Что до обещания, сейчас мне интересно. Ты сумел тронуть что-то там, в глубинах моего Духа, и я должен узнать, что. Эвелин, ты хочешь его спасти, но мне непонятна причина. Это ваше чувство, из-за которого люди и такие, как ты, сходят с ума, эфемерное, дым, тень от тени, ускользающее из пальцев, нереальное, то, без чего ты бы жил спокойно - я хочу понять, откуда оно берет исток. Почему оно имеет столько власти над Душой.
Нуриэль на секунду умолкает. Сейчас, когда сознание очистилось от чужого и всеобъемлющего влияния, ему действительно становится до смерти интересно, что может заставить так глубоко привязываться и страдать. А интерес, нарастая и буйствуя, начинает превращаться в неосушимую, неодолимую, испепеляющую жажду знания.
Поднимая глаза на Логоса, сновидец чрезвычайно тихо продолжает:
- Я теперь не остановлюсь, пока не смогу понять. Единственный, кто может мне помочь - ты. А я помогу тебе. Это... как это называется, круговая порука, наверное. Ты - мне, я - тебе. Согласен?
Судорожно выдохнув и снова вздрогнув, юноша выпрямляется в струнку, складывая руки на коленях, и отвечает на вопрос о своем имени:
- Нуриэль. Оно простое. Можешь даже не запоминать - имена не важны.
Отредактировано Нуриэль (2011-10-16 14:45:00)
new order - vicious streak
Логос слушал его крайне внимательно, и каждое слово заставляло его губы мелко подрагивать в предвкушающей улыбке. Сковывающая всю полноту его чувств тоска была яркой, насыщенной, но то, о чем сейчас говорил Нуриэль, обещало ему приключения, о которых он давно забыл, лабиринты непонимания и терпения, по которым он вновь будет брести, спотыкаясь и блуждая, и в конце концов они приведут его к двум целям – главной и побочной.
Насколько интересно быть бесчеловечным заочно, постольку поскольку – вот Лого никто не учил постигать. Полукровка, который на ощупь, наобум цеплялся за руки, за шеи, за сердца и губы десятков людей, чтобы постичь таинство их врожденной человечности, разоблачить текущую по их венам любовь, сделать ее своим оружием, дабы в итоге остаться безоружным самому.
И вот теперь, когда он уже чувствовал, что иссыхает в своих поисках, перед ним сидит этот очаровательный посланник богов и предлагает подобную сделку, а его белесое полупрозрачное тело с неправдоподобными глазами может зарядиться как конденсатор сильнейшим ядом переживаний лишь от одного прикосновения.
- Мне интересно. Мне очень интересно, Нуриэль. – Лого усмехнулся, прижал палец к губам и чуть прикусил костяшку, глаза его метались как у слепого. – Я многое понял о привязанности, поверь мне. Раньше я был таким как ты. Мне казалось, что я постигал привязанность множество раз, но когда я уходил, сожаление не отравляло мои тело и мысли. Стало быть, до сего момента я еще ни разу не был привязан. – Его рука безвольно упала на колено, он прикусил нижнюю губу, а когда зубы соскользнули, на ней остался чуть заметный след. Он и сам не знал, откуда пришло возбуждение, но оно не имело ничего общего с возбуждением сексуального характера. Это был уже другой уровень. – И, знаешь, что? Сейчас я не уверен, что хотел бы познать привязанность настолько глубоко, но я уже потерял право выбора, моя жизнь как дорога в перспективе ведет к одной точке, одному имени.
Два месяца Лого барахтался в этом море, которое наливал себе сам в час по чайной ложке целый год, и море это то поглощало его, угрожая утянуть на илистое дно, то ласкало так же нежно, как ласкали его пятки те несуществующие волны в их общем с Эвелином трипе. Когда из червоточины под небосводом сочился бензин, чьи-то руки щелкали спичками, и они оба сгорали дотла на протяжении заключенной в минуты вечности.
Сидеть сейчас и переливать его в ложку, из ложки, это море, было финалом серого отчаяния Безликого.
- Если ты так хочешь этого, я могу лишь сострадать тебе, но желание твое исполню. – Лого подарил Нуриэлю многообещающую улыбку, преобразившую его усталое лицо, поднялся со скамьи. Сощурившись на обжигающе белый проблеск солнца, Логос закрыл лицо ладонью. Он не войдет в лоно города в этом облике, нет уж, слишком уж настоящее это лицо для этих пластмассовых и бетонных пролетов. Его сияющая молодость со скрипом налезла обратно резиновой маской, он деловито поправил ее и обернулся к сновидцу. Рыжие кудри искрились над высоко вздернутыми бровями.
- Если тебе надо с кем-то попрощаться, значит, ты уже привязан к кому-то, и мне нечему тебя научить. Я собираюсь забрать тебя с собой, мне просто не терпится. Но для тебя это станет точкой невозврата, понимаешь? Я не уверен, что просто выполнить мою часть сделки... – Он смеялся, чуть покачивая бедрами в такт собственному пустому смеху. Это было действительно так. Сам Логос плохо понимал, что именно его ждет на пути спасения Эвелина, и его разум с импульсивным содроганием вспоминал того маньяка-наемника, хоть и легкомысленного. Разгром в спальне теперь был увековечен, разбитое окно радостно впускало в комнату с ошметками разорванной стены стервятницу осень.
- Мы поедем на такси, такому чувствительному малышу как ты не следует кататься в метро. – Лого присмотрелся, со стороны улицы у дороги стояла желтая машина, солнечное пятно на фоне сплошной стены тусклых домов. Какие еще могут быть инструкции? Поправив сумку и углубив худые кисти рук в карманы изрезанных джинсов, Логос бодрым шагом двинулся к такси, забросив как удочку игривый взгляд к своей новоиспеченный рыбке.
----> Неквартира Нелого
Вы здесь » Town of Legend » Японская часть города » Колодец в центре площади Кокё Гайен