--> Angel sanctuary
В какой-то момент наступил перелом. Сомнение? Не было его. Не было такого слова. Многие слова, быть может, даже слишком многие начали исчезать одно за другим, уходить, становиться ненужными и бессмысленными. Какой долг, какой здравый смысл? У него пытаются отнять… отнять… что? Самое ценное? В самый раз замереть в изумлении, прислушиваясь к мечущимся мыслям, но нет мыслей. Только холодный инстинкт, который указывает, ведет, тащит падшего, и бесполезно сопротивляться… вот только какое сопротивление?..
Встать, одеться, отыскать оружие и ключи, спуститься на первый этаж дома в гараж, сесть в машину, швырнув звенящие колья на соседнее виденье, кнопкой на брелоке открыть ворота и на чистом автомате повторить единожды заученные действия – для этого не нужно думать, тело знает само. Это почти полусон, потому что в этот самый момент это же самое тело занято и кое-чем другим. Оно вспоминает, как убивать, поэтому и вздрагивают пальцы, коснувшиеся холодной дверной ручки, поэтому он щурится и тихо шипит на включенный им же самим свет. Ассару доводилось быть много кем, от бесплатной подстилки, до одного из лучших убийц под этим и многими другими небесами, и холодной расчетливой тварью, и влюбленным идиотом, роли, смененные им, не счесть, но теперь из всего, что было, выплавлялось нечто иное. Пожалуй, он смог бы удивиться, остановиться и с интересом изучать свою новую ипостась, да только вот загвоздка – она была совершенно нелюбопытна. То, что, глядя сквозь полицейского, протягивало ему права на имя Ацуми Сатору, уже десять минут как фактически перестало им являться.
- Все в порядке? – Спросил сероволосый зверь, скаля клыки в приветливой улыбке и не слушая, что отвечает человек в черной форме, скользнувший взглядом по его оружию, так празднично переливающемуся в свете разноцветных огней. Ему хватило только интонации, вряд ли он хотя бы помнил язык, на котором к нему обратились. Ритуал соблюден, в положенный момент этой рутинной церемонии он кивнул на пожелание удачно отметить праздник, бросил пластиковую карточку в бардачок и, подняв стекло, плавно начал вдавливать педаль газа.
Снег глухо скрипел под колесами, этот звук не заглушал даже тихий рокот мотора; электрический свет, бестолковый свет бьет по глазам, высвечивает мириады бьющихся о лобовое стекло снежных крупинок, заливает оранжевым маревом снег, дорогу, дома, людей, будь оно все… Ассар смутно помнил расположение кладбища, конечно, бессмертному ни к чему знать дорогу к подобному бесполезному для него месту, поэтому и едва не проехал мимо, начал тормозить только в последний момент, заметив у вычурных ворот машину, которую еще не успел засыпать сегодняшний снег. Значит, на ней он сюда и приехал, тот, кто сейчас будет умирать. Он уже начал охотиться, совсем по-другому огляделся кругом, всматриваясь в сизую мглу, взрезанную светом фар. Никого. То, что предупреждает об опасности, этот внутренний тревожный колокольчик, то ли треснул и обезмолвел за два десятилетия, то ли рядом и на самом деле ни души. Неважно, говорит тот, кто смотрит из темно-серых глаз; неважно, соглашается Ассар – нет времени гадать, нет желания высчитывать риск, и он погасил фары и вышел, провалившись в снег едва ли не по колено. Это было едва ли не странно, что выстрела не последовало незамедлительно, в самый раз приподнять бровь и криво усмехнувшись, попробовать представить, что его ждет на том конце цепочки легких следов, тянущейся от той, другой машины. В полумраке, рассеянном только тусклыми фонарями у ворот и оранжевыми отблесками, еще дотягивающимися с улицы, взмывшие в воздух колья уже не кажутся похожими ни на елочные игрушки, ни на сосульки, которые чей-то проказливый ребенок оторвал от чугунной ограды, они воздымаются над хозяином как прозрачные клыки, на миг замирают, сливаясь с темнотой и бликами света, а потом исчезают. Исчезают, потому что широко развернувшиеся крылья падшего подняли в воздух целую тучу снежной крупы. Он трезво оценивал свои шансы подобраться незамеченным к чуткому эльфу, потому и не было уже нужды таиться и пробираться по глубокому снегу. На эту казнь он явился, как когда-то – открыто и с клинком наголо. Без страха, без сомнений, без лихорадочного, мечущегося желания победить или хотя бы выжить. Ангел явился карать, одним умелым движением отделить душу от плоти, и, кроме этого, у него больше нет ничего. Нет даже тревоги за непослушную неосторожную фэйри – перегорела, выплавилась в ледяное спокойствие выполняющего свою работу палача, и уже все равно, уже не имеет значения ни цвет перьев, ни мотив, ни то, будет ли прочитала над остывающим телом последняя молитва, упокаивающая даже некромантов. Нет у него больше той силы, что слово превращает в силу, поэтому эльф будет просто разорван в клочья… но для этого его нужно найти.
Найти? Всего-то пронестись над надгробиями, над снежным покровом, над пересекшими его следами, едва успевая заметить их среди завихрений поднятого ударами крыльев снега. Быстро, очень быстро. Пес господень, один из лучших в своре хорошо справлялся со своей работой. Даже распрощавшись с постылым ошейником.
