Оказывается, это достаточно весело – быть супергероем. Появляешься такой из ниоткуда, говоришь пафосные речи и всегда, заметьте, всегда выигрываешь. Иначе ты не супергерой. И трико тебе совсем не идет.
К слову о костюме. Выгляжу я, наверное, несколько нелепо. Ловлю себя на этой жалкой мысли и печально выдыхаю, покосившись в сторону, словно бы меня в таком безобразном виде из дому выгнали, или я в карты проиграла, что называется, на желание – не суть как важно. В самом деле, глупо одевать на себя подобные наряды, особенно, когда на улице все еще светло и даже временами ясно, наверняка теперь в ютубе я стану популярней кота, который борется с зелеными яблоками или который обрывает шторы или еще что-то там, связанное с котами. Котам легко достичь популярности, достаточно быть собой, а мне же приходится натягивать на себя наряд супергероя и даже более того – искренне верить в праведность своей цели. Как там вторят Мисс Вселенные, перекрикивая друг дружку на светящейся трибуне? Справедливость во всем мире. Звучит круто, но только на словах. И в сказках, разве что. Но, знаете как, у каждого человека есть своя мечта, своя сказка и своя цель. И как бы суровая реальность не плевалась ядом, как бы она не забрасывала вас какашками и как бы удачно не подставляла подножки, всё равно рано или поздно вы достигнете того, что наметили. Изменить мир? Запросто! К добру или худу – вам решать. Я сделала свой выбор. Слегка сумасшедший, сумасбродный, нелепый, но всё же выбор. Я поставила на мистику и небылицу – на добро и справедливость, на то, во что не верит современное общество, что презирают и отвергают. Пусть так. Возможно, когда-нибудь мои усилия не будут напрасны и меня начнут принимать, как настоящего героя, а не девчонку из ряда фанаток Бэтмена. Ну а пока что… главное убежать раньше, чем девушка наберет номер психушки.
Я уже и думала прощаться, даже потянулась ладонью к виску с намерением отдать честь, как учат фильмы про полицейских, но меня награждают палкой речью с ядрёной долей сарказма вместо того, чтобы сказать простое человеческое спа-си-бо. Я обижаюсь, но не подаю виду. Где это видано, чтобы супергерои поджимали губы и ревели крокодильими слезами? Вот еще! Вместо этого скрещиваю руки на груди и окидываю взглядом бойкую незнакомку, как бы оценивая по десятибалльной шкале. Формы хороши, о такой груди мне только мечтать, а талия вообще – сказка. Странно, но раньше казалось, что таких не берут в полицейских. Ну, знаете, «слишком красивые, чтобы носить форму» или «слишком фифы, чтобы стрелять из пистолета». Усмехаюсь. Мозгами она явно не блондинка, что весьма радовало и настраивало на благодушную беседу за кружкой чего-то не крепче гранатового сока.  Язык подвешен, слова подбирать умеет, да и шустро реагирует на смену обстановки. Определенно, мне попалась десяточка.
- Вообще-то… - поднимаю указательный палец вверх, намереваясь сообщить ей простую истину, но девушка уже поднырнула под руками молодого бандюгана и ускользнула в неизвестном направлении. Впрочем, её направление можно было вычислить логическим путем, но времени на проявление своих дедуктивных способностей совершенно не хватало, а истина при этом оставалась истиной.
… я не умею драться.
Смешно-то как! Супергерой с суперсилой, но без навыков борьбы. Нет, не то чтобы я совсем не умею махать кулаками, ставить подножки, бить под дых или в пах, скручивать руки в одноименном болевом приёме или дробить челюсть, но всякий раз, когда дело доходит до контакта, внутри что-то скрючивается и трепещет от дивного страха – страха поломать кому-то кости, не рассчитав силу, сделать калекой на всю жизнь, а быть может и убить ненароком.
Взвизгиваю. Непроизвольно так, с душой и пячусь от злобного хулигана.
- Без рукоприкладства. – Поднимаю ладони вверх, мол, я безобидная мышка, ты меня только не тронь, а сама в голове просчитываю ходы. Я ведь прошла с отличием курсы самообороны, начала изучать джиу-джитсу и даже карате. Но применять свои навыки в условиях реальной уличной баталии удавалось не так часто, потому сейчас я занервничала, если не сказать – запаниковала.
Парень тем временем не растерялся и хватает меня за запястье, явно намереваясь подтянуть к себе, на что я машинально включаю инстинкт самосохранения, а он у меня, что называется, железный и редко дает сбой. Вращаю предплечье против часовой стрелки, так чтобы локоть упирался в руку противника с внутренней стороны, делаю шаг вперед, оказывая давление на предплечье хулигана. Он отпускает меня, а я в награду бью коленом аккурат в пах, что заставляет бедолагу сжаться в приступах боли. Кажется, я слышала хруст или моё воображение слишком разыгралось? Во всяком случае, я была уверенна, что с «толстовкой» дело в шляпе. Вернется в строй он через час-другой, и то при дорогостоящей помощи врача.
Оборачиваюсь в поисках полицейской, всё еще надеясь оправдать статус героя в её глазах.
- Эть как мы их, разбросали-то! – весело сообщаю, радостно улыбаясь и едва ли не подпрыгивая от восторга. Ведь я сделала это. Я помешала преступлению!

Стою такая, руки в боки, а на губах играет самодовольная ухмылка. Так и хочется расхохотаться от нахлынувших чувств, но я отчаянно сдерживаю порыв чрезмерной радости, который наверняка вызван коктейлем из адреналина и панической атаки. Знаете ли, драться с мальчуганами – недурное занятие, поднимает самооценку и заставляет мнить себя настоящим героем, если не мастером кунг-фу. Хотя если посмотреть правде в глаза, до Джеки Чана мне еще далековато: техника – отстой, выпады корявые, выдержки – ноль. Мне повезет, если парень выжил после нокаута, иначе никакой я не супергерой и хладная сталь наручников сомнется именно на моих тоненьких запястьях. Как думаете, что делают за решеткой с такими цветочками, как я?
Сглатываю, опускаю руки и кидаю быстрый взгляд на лежачего паренька. Точно, мой ровесник, но это не значит, что я его знаю. Типичный хулиган, и толстовка у него хулиганистая – грязная, давно вышедшая с моды и дырявая в нескольких местах. Наверняка какой-то укурыш из неблагоприятной семейки. В жизни ему не повезло, ха! Знавала я таких.  Только и знают, как тратить украденные деньги в кабаках, да на легкомысленных баб.  А когда яйцами к стенке прижмут, так сразу рыдают о своей несчастной жизни: отец бросил, мать алкоголичка, тётушка проститутка, а выводок детёнышей кормить как-то надо. Меня вон, тоже отец бросил, а мать пыталась спиться, но я что, бросилась в лапы первому же попавшемуся мужлану с пачкой денег? Как бы не так! Мой совет всякому сопляку, ступившему на путь неверный – иди работай! Труд, как учил батюшка Ленин, чтоб он был трижды проклят. Труд, мать его, труд и только труд спасет утопающего, обеспечит счастливое будущее и заставит всех врагов грызть локти от досады. Труд, самоконтроль и четкое постановление своей цели в жизни. Не мечты, а цели. Мечты для детей, это розовые пони и сопливые романы про сладкую жизнь. Цель определяет наше будущее. И только то, насколько сильно мы к ней стремимся, определяет наш успех.
Ятакщитаю.
Поставив мысленную точку в своих умозаключениях, я повернулась обратно к полицейской. А она молодец, должна признать. Вырубить одного и сразить другого – это действительно круто. Не то что я, еле-еле справилась с одним только хлюпиком. Но справилась же! Главное, не терять оптимизма, иначе все мои планы по спасению мира пойдут под откос.
- Они выступили против Закона, а это наказуемо, так ведь?
Секундочку. Разве супергерой должен оправдываться перед служителем порядка? Не припомню, чтобы Бэтмен вступал в глубокомысленные дискуссии о «тёмном» и «светлом». Верно, он уходил прежде чем его заметят, а мне, пожалуй, уже поздно шнырять в кусты, подобно какому-то провинциальному воришке. Посему постановляю…
- Всякое преступление карается, а когда закон бессилен, наступает время… - ить, как загнула! - … супергероев.
Важная фраза. Это была крайне важная и пафосная фраза, которая должна быть воспринята правильно, иначе весь мой образ будет осмеян и оплеван насмешками. Поэтому я спешу упростить её, переведя разговор в будничный темп:
- Инициатива наказуема, ха. – Усмехаюсь, осматривая паренька. Он явно не доволен моими словами, скалится. – Отнимать деньги у дамочек бальзаковского возраста – полный отстой. Да еще и средь бела дня! Чокнутые.
Вздыхаю, качая головой, мол «что с них взять?», и поднимаю глаза на девушку. Усмехаюсь. Выбор моего костюма все еще оспаривается и это даже умиляет.
- А как иначе? Мир и так сумасшедший, я же только разбавляю его безумие своим шармом и… - вильнула бёдрами. – Харизматичной внешностью. – Улыбаюсь еще шире, подавляя смешок. Доводить все до абсурда – это моё призвание. Эх, видела бы меня сейчас Фрося!
- Если не я, то кто?
Вопрос звучит внезапно даже для меня самой, так что улыбка постепенно сползает, и губы печально смыкаются.
Действительно, кто?

Отредактировано Гертруда (2013-03-31 16:19:21)

----> Центральная больница
16 апреля, 8:20
Квартира

Она сидела в своей маленькой уютной квартире, где никогда не было гостей, ибо она любила одиночество. Встав с кровати, девушка медленно пошагала в сторону гостиной, перебирая босыми ногами. Н ней была полупрозрачная атласная ночнушка, которая аккуратной линией огибала небольшую грудь. Бережно взяв небольшую бутылочку в руку, она легким движением худой ладони покормила рыбок, после чего ее ждал завтрак – овсянка с мелконарезанными фруктами. Она уже как неделю придерживается такого скромного питания, в надежде избавиться от лишнего килограмма, хотя на деле она очень худая.
Адвокат неспешно размешивала содержимое тарелки, отчужденно смотря в окно. Почему она до сих пор не получила первое дело? Почему с ее образованием она только жалкий секретарь? Юки невольно скривилась в обидной гримасе, недовольно размышляя о своей работе. Чего ей такого не хватает, что уже за две недели своей стажировки ее не привлекли ни к одному судебному разбирательству? Две чертовых недели! Кинув ложку, она резко встала и спешно пошла в спальню, снимая с себя единственный элемент одежды.
- Ну, что же здесь не так?
Японка со злобой осматривала свое худощавое телосложение, которое ей казалось неправильным, слишком детским. Невольно закусив нижнюю губу, ее прервал настойчивый телефонный звонок, доносящийся из той же кухни. Она легонько провела рукой по загорелой шее и почти бегом кинулась к телефону.
- Я вас слушаю.
- Привет, Юки. Ты уже в конторе?
- Нет, вы же сказали…
- Да-да, помню, не волнуйся. Но как только приедешь, первым же делом распредели все мои дела между свободными и не очень адвокатами, хорошо?
- … Хорошо…
- И да, дело Томасонов о разводе отдай Кларку, а вот тот иск старушки против громкого соседа со всепожирающей собакой забирай себе.
Юки на секунду опешила, но сразу же оживилась – на лице засияла счастливая улыбка.
- Да, Астрид, конечно же!
- И еще, передай Феликсу, чтобы собственноручно проверил дело того южанина, который приходил позавчера. И если спросит, то мягко ему намекни, что он мне должен за дело пропавшей девушки. Все, убегаю…

16 апреля, 8:50
Улицы Города
Прохлада и уныние

Бросив трубку, Астрид прибавила темп. Она опаздывала, что непозволительно не столько для ее профессии, сколько для нее самой. Аристократка всегда была пунктуальной, но сегодня время было определенно против нее. Нет, тут нет бессонных ночей, сломанных будильников и разбросанных вещей. Проснувшись в шесть утра, Кэйнер решила, что дома не та обстановка, чтобы думать над делом. Придя к этому странному умозаключению, девушка быстро оделась и пошла на набережную, где было одно миленькое кафе, которое уже с половины седьмого было готово принимать сонных посетителей. Заказав там чашку латте, аристократка задумалась над всем этим беспорядком, который перевернул ее рабочее расписание. Просидев так немало времени, индиго чуть прифигела, увидев, внезапно, толпы посетителей. Беглого взгляда на карманные часы хватило, чтобы удостовериться в том, что летать в облаках и в своих мыслях дело довольно-таки увлекательное. Быстро расплатившись, Астрид позвонила секретарше и быстро направлялась к той телефонной будке, где ее уже наверняка ждал Ивер.
Но, к счастью, она успела. В пределах видимости уже появился вышеупомянутый врач со своей собакой. Нет, ну как можно чувствовать себя паршиво, находясь рядом с таким прелестным псом.
- Надеюсь, вы меня недолго ждете, – спешно извинилась Кэйнер, после чего добавила: - Ярго, какой у тебя прекрасный ошейник.
Улыбнувшись собаке, она снова переключилась на Ивера:
- Итак, не будем ходить вокруг да около. Вчера я опросила всех ее знакомых и друзей, и результаты не очень утешительные.
Оглянувшись вокруг, девушка заметила недалеко скамейку и не помедлила предложить присесть на оную.
- Так что, вы моя последняя надежда. Ибо иначе мне придется копать гораздо глубже, а времени это займет очень много. Возможно, вы можете мне дать какую-то зацепку?
Девушка устало отвела взгляд на телефонную будку, ожидая ответа врача.

Отредактировано Астрид Кэйнер (2013-04-26 02:00:49)

Там же, в то же время.

За зеркальной, но непрозрачной дверцей, ведущей в потаенную аскетичную обстановку телефонной будки, кто-то невидимый бубнил неясные, неразличимые с такого расстояния и благодаря толстым стенкам, слова, складывая их в однотипные по интонации предложения, обращаемые в импульсы, - наверное, подумалось Иверу, не знавшему себе иного занятия в ожидании, переговорная кабинка была красного цвета, какие встречаются еще в некоторых городах Англии или, по крайней мере, имела явно сходную с британскими товарками конструкцию. За стеклянными и пластиковыми стенами, у всех на виду, нет того чувства уединения посреди огромного города, при котором человек, сжимающий в руках потертую тысячей других рук трубку, может позволить себе повысить голос и, миг спустя, ударить кулаком по ни в чем неповинному телу телефона, жалобно тренькнувшего на этот агрессивный всплеск и содрогнувшегося в пластиковой своей скорлупе. Спустя несколько секунд, когда голубоватый глубоководный воздух успокаивается, впуская в себя иные звуки, за стенкой раздается звук вновь набираемого номера. Палец человека из другого мира надавливает на почерневшие кнопки, а внутри телефонного автомата раздается тонкий отзвук. Это похоже на звон цепочки над головой, когда ныряешь в детстве на дно ванной, представляя себя каким-то неземным существом, талантливым аквалангистом или кем-то другим - кем-то, только не собой, пока над головой качается белая шапка мыльной пены. Цепочка раскачивается, разрезая несерьезную толщу воды, словно накрепко вцепившаяся в рыхлое дно мина, о бока которой волнуется подводное течение, мешается под руками, слепо тычась между расставленных в игре пальцев. Над головой кто-то отвернул оба крана - вода бурным винтом громко хлынула из рассекателя и цепочка охватила невзначай горло, потянула вниз, на губительную глубину, которая оказалась значительно больше твоего эмалированного и заботливо отмытого матерью накануне гроба, туда, откуда ты уже не сможешь выбраться без посторонней помощи. Но, захлебываясь под невидимым прессом и с звонким галстуком на шее, ты знаешь уже, что помощь придет слишком поздно и стальные крохотные бусины, нанизанные на железную нить, уже оставят ожереловую борозду, положившую конец всем твоим трепыханиям: от них, ты тоже знаешь, пролилось уже изрядное количество воды вперемешку с быстро опадающей, желтеющей пеной. И только воду в кранах все же никто не включал.
- Надеюсь, вы меня недолго ждете, - кто-то настойчиво дергает за цепочку, разжимая оковы ее плена, кто-то вытаскивает наверх, где воздух звенит оглушительно громко. Словно чудом всплывший со своей незримой глубины, к которой был привязан долгое время чем-то большим, нежели пресловутым каменным якорем, мужчина заметно вздрогнул, когда понял, где находится и кто к нему обращается. Приоткрывая в попытке вдоха рот и трогая ладонью собственное горло - нет, его не саднило от удушливого кашля, в нем не клокотала набранная в панике вода, но еще томительно сжимало неведомой силой, обещая скорое продолжение свидания, - он постарался опустить голову так, чтобы это выглядело простой усталостью. Но все же, даже несмотря на то, что Иверу быстро удалось взять себя в руки, пауза во взаимном приветствии произошла значительная. Зато отхлынуло. Отлегло. Только голова еще гудела, как тибетский бронзовый колокол-котел, от которого кто-то хочет добиться сладкого звучания, и ему стоило усилий выпрямиться и улыбнуться девушке так, чтобы в этом не было откровенной фальши. Профессионализм не отобьет ничто.
- Нет, мы только что пришли, - неслыханной удачей оказалось то, что Астрид отвлеклась на вильнувшего ей в ответ хвостом пса и не заметила, скорее всего, небольшого приступа у своего собеседника, в тайне благодарного ей за своевременное появление на арене его маленького темного мира. Губы от сковавшего изнутри холода не слушались, кожа мужчины словно посерела, выцвела на эти долгие мгновения, как у заведомо мертвого и если не знающего, то уже догадывающегося о том, и даже проявились по краям рта еле заметные белые полосы. Ощущение тепла и реальности происходящего приходило к нему с мучительной медлительностью.
- Никто ничего не знает, - усмехнувшись, он не нашел в себе сил дивиться собственной прозорливости, но все же отметил этот момент в памяти - было бы удивительно, знай хоть кто-то о случившемся с исключительно правильной девушкой, однажды вышедшей из дома не в тот час и не в том сопровождении. Постой, ты хочешь сам ей все рассказать? Не огласки ли ты так боялся? Мужчина заметно не желал двигаться со своего места, однако понимал, что беседы подобного рода не стоит проводить на улице или, по крайней мере, стоя вплотную к витрине, в глубине которой наверняка игриво подмигивал красным сигнал о ведении записи. Короткое движение тростью позволило ему определить точное нахождение лавочки и, убедившись, что не помешает своей собеседнице, Ивер мягко присел на деревянный ребристый край. Устроившийся подле пес слегка дернул косматым ухом, заметив дрожь гладящей его хозяйской руки - смотря перед собой, в темный мир, в чужой жизни оказавшийся проезжей частью, мужчина задумчиво трепал своего верного спутника, как и всегда это делал, желая найти успокоение от собственных мыслей.
- Если вы поверите, то я не хотел вам этого говорить, - голос у мужчины оставался спокойным с тех пор, как он смог вернуть себе утраченное было самообладание, но слова давались - и это было заметно - с трудом. Будто каждый произнесенный звук был для него шагом из вязкого болота или, наоборот, стремительным погружением обратно, откуда больше нет обратного хода. Чувствуя это, волновался, все время поднимая голову и то в сторону хозяина, то в сторону Астрид, и пес, который никак не мог сохранить своего спокойствия, - и до сих пор, по правде, не хочу.
Они в центре завернутого винтом в лоб циклона. Под работающим двигателем моторной лодки, меж вращающихся ее полостей. Только каждый в своем мире. На свету и в сумраке, где вес имеет только правильно сказанное слово и вовремя расставленные приоритеты. В Ивере не было никакой решительности, пока он говорил, но желание разобраться с этим делом, спасти непутевую девчушку и вернуться к сухой, как соляная выжимка, жизни, было в нем превыше сомнений. «Начав копать глубже» она, несомненно, все узнает сама. Только к тому моменту уже может быть слишком поздно, чтобы что-то делать и куда-то спешить. А поднять на себя еще один груз вины он не сможет, даже если причины случившегося были иными.
- Мое прошлое тесно с криминальным миром, Астрид, - открытая спокойная жестикуляция не скрывает горечи, которую испытывает этот человек. Среди спешащих по своим делам людей это выделяло его, как черное пятно, цыганское бельмо на глазу, заставляя обходить скамью в сторону: никому не было дело до того, о чем завязался разговор между двумя до комичного противоположными людьми, и каждый желал остаться в неведении, проходя быстрее. Только в стоявшей совсем рядом телефонной будке все еще было живо - тот, кто туда вошел, так и не покинул своего укромного места и это Ивер смог заметить даже будучи в совершенно смятенном состоянии, - и моим переездом...ох, Астрид, моим бегством в этот город были многие недовольны.
Непонятная свобода обручем сдавила грудь, - до чего же сейчас и тогда эти строчки были верны и сколько эмоций вызывали. Не помня голоса, который их произнес, маг между тем прекрасно понимал вложенный в простые слова страшный смысл. Коротко осведомившись у девушки «Не против?», он вытащил из кармана пачку сигарет, к которой притрагивался до крайности редко, и ударил буйком зажигалки по кремниевому кольцу. Огонек заплясал над пластиковым корпусом веселой расцветки, отразился всполохом в темных очках мужчины, когда тот прикурил, не испытывая видимых неудобств. Убирать пачку он не стал - положил на лавочку рядом, между собой и юной адвокатом, и сверху ударил зажигалкой. Короткий хлопок. Какое-то движение внутри кабинки. Как в аквариуме бьется рыба, бестолково лупая на проходящих мимо желеистыми глазами.
- Я боюсь того, что Линда могла пострадать из-за меня, - то, что Ивер делал короткие, но частые, затяжки, выдавало в нем человека редко курящего, но использующего этот способ как наиболее действенный, когда нечем занять руки. Ветерок, легкий по утру, быстро сносил сизоватый дым, не давая ему возможности клубиться около собеседницы, и сбивал табачный пепел с бумажной оболочки. Неприятно бил по обонянию и вскоре это вынудило мужчину сесть более ровно, поднять голову во все том же пустом взгляде на дорогу, - возможно, это преувеличение. Нет, я надеюсь, что это преувеличение. Но если других зацепок нет?
Зажав сигарету между губ, он снял с лица темные очки, потирая поверх опущенных век пальцами. Не вздумай судить меня, девочка. Нам нужно решить, что делать дальше. Куда бежать, куда ползти. Как снять с шеи петлю.
- Быть виноватым - превыше меня, - очки он зацепил за ворот кофты, как-то совсем по-летнему умаляя ценность этого аксессуара, но глаза оставил закрытыми. Веки тяжелые, словно свинцом налились и пеплом от тлеющей сигареты запорошились, - в больнице о ней тоже никто не знает. Ни куда ушла, ни с кем, - кроме меня она общалась только с девчо...с медсестрами на приемной.
Пропустив тоскливый смешок, Ивер повел рукой в сторону от себя, туда, где был конец лавки - пока не наткнулся пальцами на железный край мусорного бака. Затушив сигарету, он поспешно отряхнул руки и продолжил:
- Друзей ее я, к сожалению, знаю немного - вроде бы был какой-то студент, он потешно носил за ней сумку и не выговаривал букву «р». Но, может, вы уже общались.

Børge
Можете и не заметить, но к лавочке пришаркал пегого раскраса кот и, сев неподалёку, уставился на вас с самым любопытным видом, как бы говоря: "Я тоже слушаю, ну?"
Надеюсь, собакен миролюбив к бело-рыжим котам.

16 апреля, 9:37
Улицы Города

Девушка слушала Ивера, периодически посматривая то на небо, то на их рыжего гостя, который продолжал с неподдельным интересом слушать рассказ врача. И правда, история Ивера хоть и была очень сокращенной, но таила в себе достаточно многое. Уловив одну из фраз, девушка пришла к выводу, что слепота его настигла уже после разрыва связей с теми людьми. Зная они о его слепоте точно, то не стали бы устраивать подобную аферу. Зачем кому-либо убивать слепого свидетеля, который уже несколько лет живет себе своей тихой жизнью.
Дослушав, Кэйнер потерла ладони и решила подытожить данные:
- Итак, теперь наши основные подозреваемые – группировка торговцев органами, которые приперлись сюда прямиком из Америки ради тебя. Что ж, логично, тут можно задержаться.
Девушка встала со скамьи, сонно подтянулась и повернулась обратно к собеседнику.
- Ты прав, у нас нет времени стоять на месте. Ты знаешь, где могут сейчас быть эти торговцы?
«Итак, если думать логически, то все банды и группировки расположены вблизи Киоямы. Там парочка баров и закрытых клубов. Учитывая происходящие события и известность Ивера, эти парни здесь не дольше парочки месяцев, а значит, о них уже должны быть наслышаны как о новеньких...»
Написав небольшое сообщение Клариссе, Астрид незамедлительно связалась с Веном, дабы тот пошуршал в том районе и узнал как можно больше о новых людях и о любых сделках по продаже органов.
- Итак, предлагаю сейчас зайти по-быстрому за кофе и начать поиски твой подруги.
малютка-пост(

Отредактировано Астрид Кэйнер (2013-05-11 17:54:33)

10:30
Вверх по улице.

Стены даже здесь оказались слишком тонкими, а люди - излишне внимательными к никчемным мелочам и теперь, даже если захочешь снять камень с ноги, уже не сможешь: не важно, оплела ртутная подводная цепь только тебя или захватила кого-то кроме, уверенно дернув к выложенному плиткой воспоминаний дну. Даже у самого отчаянного бегства рано или поздно определяется один решительный конец и только от простервенелой языческой богини зависит то, каким он будет. В беге без остановке по кругу с отчаянным окриком «стой», бьющимся вместо пульса в висках - здесь, в темноте и постоянном душном мареве угоревшего по весне кострового свала, направление никогда не имело никакого значения. Только кропотливо собранные образы, слепками копящиеся в памяти, занимают достойное место в этом мире, только голоса и имена, произнесенные в чувствах с каким-то горьковатым полынным таинством, только лица, которые и теперь, спустя столько времени, он сможет описать от каждой паутинной морщинки, до каждого шрама внутри, под кожей - ведь перед кем еще, как не перед своим спасителем на эту жизнь, человек способен раскрыться так сильно, что в душу его можно окунуться, словно в студеный колодец? Да только на дне его водятся твари пострашнее тех, что клубятся в кошмарах и стоит не раз подумать, прежде чем заглядывать в его глубины.
Сейчас, сидя под солнечными лучами, в окружении шелестящей на ветру листвы и шумящих по нагревающемуся асфальту шин, Кьергор постепенно пропитывался тянущим, неприятным чувством, что проживает чужой день, опрометчиво заняв чье-то чужое место. Пыльная крошка шуршит под подошвами проходящих мимо редких людей, декораций человеческого театра с выездом природу, смутная память раскрывается в его едва посветлевшем мире: палисад с дрожью капель, рябиновая - конечно, алая - кисть в окне с тонким горьковатым запахом, сделка, подписанная на твердой крышке лежащего на коленях дипломата, стекла - несомненно, тонированные - и кто-то слева курит. На заднем сидении ребенок в куртке с капюшоном, в спехе наброшенном на светлую голову. Улыбается, как щенок слепой утыкаясь в его плечо, размыкает в полусне бледные губы: что-то да снится, густо варится внутри затуманенной метадоном головке. Густое эхо голосов раскатывается по салону и гаснет так, будто кто-то съедает его, следуя по пятам за каждым звуком. Воздух в машине затхлый, в нем чудится привкус застарелой крови, криков, скользкого жара. Ребенок роняет голову назад, задыхаясь. Почему он еще здесь?
Ничего. Потом да выдастся шанс отмолиться. А пока - побыть бы в стороне. Но благосклонная только к своим вассалам богиня явно остается равнодушной ко всем наивным желаниям человека, даже в нее не верящего.
После произнесенных имен, вторым витком цепи ощутимо стянувших горло, на губах остался мерзкий привкус плесенной поросли, забивающейся в каждую сухую трещинку, но ни одно из них не привлекло какого-то явного внимания собеседницы: или действительно не знает, как всякий нормальный человек не желая копаться лишний раз в этой яме из игл и спаек, или не считает нужным акцентировать внимание на своей осведомленности. Или, быть может, просто не ее профиль деятельности. Во всяком случае, ей не так много лет, чтобы иметь богатый опыт и целую картотеку имен, имеющих четкую визуализацию при одном только упоминании. А вот жгучее желание прополоскать рот и выскребать из загрудинной боли гнильцо, долго еще не оставляло бывшего хирурга.
- Где угодно, - мужчина водрузил очки обратно на переносицу, темные стекла бросили глубокую тень на поднявшиеся веки, но даже сквозь них солнце отчаянно толкнулось в его собственность, в душный полумрак. Быстро сморгнув образовавшуюся влагу, сбившуюся по уголкам глаз, Ивер все же не удержался и поморщился, что прекрасно дополнило его слова,  - у них достаточно связей и финансов, чтобы выбрать для себя нечто более презентабельное, нежели доки или подвал обшарпанного клуба.
Мужчина не стал вслух комментировать, насколько глупо звучит обозначенная им самим и тут же сформулированная Астрид предполагаемая причина произошедшего похищения: действительно, причина перебраться с щедрого американского поля сюда, в конкурентный круг, пускай даже на время, была слишком смехотворной, чтобы в нее поверить. И в то же время оставалась слишком реальной, чтобы не позволить так просто сбросить себя  со счетов. Конечно. Я же такая важная птица. Разве не похоже, Астрид? Вот и мне самому в это тоже не верится. Ивер приподнял голову, взглянув поймавшими солнечный блик линзами в сторону вставшей с нагретого местечка девушки, однако вскоре переключился на своего пса, тронувшего мордой под руку. Отказывается, Ярго уже успел выбраться из тени, от которой с приближением полудня остался жалкий след, и просил помощи теперь от хозяина: зверю явно хотелось пить, его черная шкура здорово притягивала тепло, да и долгое лежание на одном месте, наконец,  дало о себе знать. Занятый собакой, мужчина вовсе не прислушивался к разговору, который произошел между новоявленным детективом и кем-то с другой стороны телефонной линии. Однако на предложение, последовавшее спустя некоторое время после этой беседы, отреагировал практически незамедлительно:
- Не знаю, как на счет кофе, но воды купить придется, - он поднялся, уже пристегнув поводок к ошейнику пса, и легонько потянул его за собой - с завидной готовностью лабрадор подхватился, занял свое место по левую руку от хозяина. К этому моменту про кота, который выступал немым слушателем увлекательного и полного несостыковок рассказа, кажется, уже все позабыли. 
Они двинулись в сторону ближайшего кафе, расположенного выше по улице и едва ли не единственного в этом районе - тратить время попусту, прогуливаясь по притихшим улицам города в поисках других вариантов, было сродни преступлению, совершаемому при полном согласии совести и здравого смысла; впрочем, это осознание вовсе не прибавило скорости шагу и весь путь оказался достаточно протяженным по времени. Вышло удачно, что для встречи была выбрана именно эта часть улицы, ниже обрывающейся одними офисными постройками. Пока девушка занималась приобретением кофе, Ивер, оставшись равнодушным к перспективе выпить чего-нибудь бодрящего, бросил, что подождет ее на улице, а сам направился в сторону стоявшего здесь же уже несколько месяцев киоска. Буквально в нескольких метрах от кафе и в доброй сотне от красной телефонной будки и оставшегося около нее любопытствующего кота. Большинство районов города, ставшего временным и, как оказалось, не слишком надежным убежищем, мужчина успел выучить в достаточной мере, чтобы не испытывать никаких затруднений в определении местоположения того или иного искомого объекта. Расплатившись за бутылку недорогой воды (две по-особенному свернутые бумажки легли в руку пожилой торговки, перекочевав из кошелька врача в прожорливую государственную казну), он отошел немного в сторону, но оставаясь на виду, чтобы не разминуться с Астрид и, присев на корточки подальше от прохожих, начал поить пса, подставляя собственную ладонь под широкий язык. Вскоре часы, работающие на телефоне, слабо пискнули, оповещая начало нового часа.

Отредактировано Børge (2013-05-16 19:08:36)

Утро доброе для тех, кто не стоит с утра в патруле. И уж тем более не патрулирует пешком.
Хуже этого, пожалуй, только поддержание порядка в праздники, когда приходится одевать парадную форму. Она, конечно, красивая, но редко бывает удобной. Да и чувствуешь себя в ней, как попугай. Хотя девушкам нравится.
Но это утро было хотя бы немногим лучше других: дали ориентировку на пропавшую девушку, и добавили, что за любую о ней информацию доплатят сверху. Внеурочно, так сказать. Такие "заказы" были невпервой, богатые папики часто доплачивали полиции за то, чтобы их чад искали с особым усердием. Иногда это даже помогало.
Правда, вероятность найти пропавшую девушку в переулках мала. Такие обычно сбегают с парнями куда-нибудь из города или шляются по притонам. Правда, сегодня удача улыбнулась одному из патрулей, проходившему через переулок.
- Жан, гля сюда, - позвал один из сержантов.
- Что у тебя?
- Собака. С ошейником, может ищет кто?
- Ну посмотри, чья. Лично мне неохота руки марать.
И было, почему: собака, видно, лежала возле мусорного бака не первый день и начала разлагаться.
Сержант, брезгливо осматривавший бирку на ошейнике, присвистнул.
- Жан, ту девку, за которую обещали приплатить, звали Линда?
- Ага, а что?
- Звони в дежурку, это её собака.

Meanwhile in police station...
10.27
- Дежурная, это патруль 0510.
- Слушаю вас, 0510.
- У нас тут труп собаки на углу Cтен-Джонса и Де-Голя, возле кофейни "У Николя", в переулке.
- Это здорово, 0510, но причём тут мы?
- На трупе ошейник, там фамилия имя той девушки, ориентировки которой нам выдали сегодня.
- Вас понял, 0510, оставайтесь на месте, скоро прибудет опергруппа.
- Э-э... Поль, ты только запомни, что это мы её нашли и...
- Да-да, Жан, я даже записал. Будет вам вознаграждение, дождитесь наряда и продолжайте патрулирование. В участке переговорим.
Дежурный отодвинул в сторону микрофон и, посмотрев по сторонам, достал сотовый.
«Феликс, нашли собаку девушки. Угол Стен-Джонса и Де-Голя, у кафе "У Николя", в переулке. У тебя часа, потом я вызываю наших, сейчас там патруль. Постарайся успеть»
Ответ пришёл почти сразу же: «Спасибо. Будет моя протеже, Астрид. С меня как обычно».
Дежурный, ещё раз оглянувшись по сторонам, стёр сообщения и поставил таймер на сотовом. На всякий случай.
- 0510, это дежурная.
- Да?
- Сейчас к вам подойдёт девушка, Астрид. Пропустите её и не задавайте вопросов.
- Вас понял. Ещё одна твоя знакомая, Поль?
- Иди нахуй, Жан.

Примерно в то же время пришло смс от Феликса Астрид.
«Нашли собаку. Угол Стен-Джонса и Де-Голя, кафе "У Николя", у вас час до того, как приедут копы. Там патруль, тебя пропустят. Пулей»

Всем
Вам повезло, кофейня в нескольких кварталах от кафе, где вы сидите. Если бегом, то управитесь в десять минут. Если на такси, то в три-четыре.
Вас встретит патруль, трое человек: два сержанта и старший сержант, Жан.

Отредактировано GameMaster (2013-05-26 12:58:28)

16 апреля, 12:03
Улицы города

Астрид взволнованно сжимала телефон в руке, перечитывая первые строчки все снова и снова. Мертвая собака Линды… такой поворот событий все кардинально менял не в их пользу.
Почувствовав на себе ожидающий взгляд Ивера, который почувствовал резкое изменение в поведении девушки, Кэйнер спрятала телефон и немного жестко, сдерживая возникающую злость и негодование, сказала:
- Найдена собака Линды... мертвой.
Последнее слово комком чуть не застряло в горле индиго. Человеческие смерти ее редко волновали, но жизнь беззащитного животного это другое дело. Положение усугубил Ярго, который незамедлительно опустил уши и теперь смотрел совсем иным взглядом.
Внутри аристократки что-то больно кольнуло – все чувства и переживания пса мгновенно хлынули на нее волной. Больно закусив губу, она пыталась вернуть себе трезвость рассудка. Как ни крути, а это всего лишь собака и у них есть еще шанс спасти хозяйку… или уже нет?
- Угол Стен-Джонса и Де-Голя, - уже более решительно пробубнила Астрид, - совсем недалеко отсюда.
Тряхнув головой, девушка стремительно накинула на себя рюкзак, готовясь пуститься в бег, когда ее окликнул врач относительно такси.
«Ну да, силы мне еще понадобятся…»
Заскочив за Ивером в машину, оная пустилась в путь. Итак, у нее было пять минут на раздумья. Изначально версия предполагала похищение или простое убийство. Но, исключая второе и учитывая недавние события, исход все-таки не предвещался счастливый. Если похитители убили собаку, да еще и оставили ее на видном месте, можно с полной уверенностью предположить, что выкупа не будет – Линда в конце-концов умрет. Похитители действуют более деликатно, неосознанно потакая жертве, чтобы угодить покупателю. Иначе чем агрессивнее похищение, тем более обостренно действует полиция. А тут убитая собака, которая сто процентов встала на защиту хозяйки. Вполне вероятно, что они застрелили его, чтобы пес попросту не мешался под ногами.
«Надеюсь, они оставили хоть какие-нибудь зацепки»

16 апреля, 12:10
Переулок около кафе «У Николя»

Мгновенно выпрыгнув из такси, Астрид пулей помчалась к указанному переулку. Встретив на себе злые взгляды охранников, девушка быстро проговорила свое имя, дала им свое удостоверение и, не глядя на немного ошарашенную охрану, направилась на место преступления. А там был сюрприз… неприятный сюрприз.
Место преступление воняло мертвечиной и гниющим мусором в мусорных баках. Слегка поморщившись, Кэйнер продолжала осматривать окрестности. Жилой квартал, достаточно тихий и спокойный, чтобы не бояться выйти на улицу. Вокруг жилые дома, соседей нужно опросить, как и работников кафе. Если у заведения была камера слежения, выходящая на задний вход, то им очень повезет. Еще раз оглянувшись, девушка присела, осматривая труп. Но заметив серьезность ранений, адвокат дрогнула – проломленный череп и спаленные концы шерсти на боку полностью ломали ее предыдущую теорию. Проломить псу череп это задание не из легких, особенно если собака защищала хозяйку. Вероятно, животное сначала подстрелили, либо этот убийца на самом деле бейсболист со стажем.
«А если…», - девушка еще раз осмотрела труп на наличие пулевых ранений, но это было тщетно.
«Возможно, он успел наброситься на одного из нападавших, после чего ему кто-то сзади и проломил череп».
В надежде проверить свою теорию, девушка встала, когда заметила странный кровавый след, тянущийся дорожкой из переулка.
Задумавшись, она подошла к одному из патруля:
- Откуда ее привезли?
На вопросительный взгляд патрульного, Астрид закатила глаза. Парни даже не собирались расследовать дело, так что у них информации ей не добиться.
- Есть перчатки? - спросила она снова в надежде получить хоть какую-то помощь.
К этому моменту как раз и подоспел врач с Ярго.
- Да, они со мной, пропустите, – монотонно кинула она полицейскому, возвращаясь к мертвому животному.
По дороге, она заметила сидящую недалеко крысу, прячущуюся за мусорными баками. Увидев собаку Ивера, животное уже собиралось убежать, когда его окликнула Астрид:
- Ты не знаешь, что тут произошло?
Уже не надеясь, что животное ответит, крыса все-таки пропищала, что не будет разговаривать, пока не удостоверится, что собака его не тронет.
Кивнув, мол, сейчас все устроит, она застала Ярго рядом с большой лужей почти засохшей крови рядом с жертвой.
- Что он нашел?
- Сейчас посмотрим, - ответила девушка, всматриваясь в то место, которое обеспокоило собаку. Взяв неизвестный предмет, девушка предупредила врача, чтобы он покрепче держал собаку, потому что у них, возможно, появился новый свидетель.
- Рассказывай все, что знаешь, - кинула она крысе, которая прыгнула на мусорный бак повыше.

Тихий скулеж вывел замершего у стены мужчину в чувство: плечи его вздрогнули, рука с зажатым в ней поводком заметно напряглась, словно он желал подтащить к себе севшего около кровяной лужи пса, но уже спустя несколько мгновений побелевшие от напряжения пальцы разжались, едва не выпустив теплую кожу. Сердце странно, болезненно металось в размеренно поднимающейся от вдохов груди, точно сошедший с ума заводной чертик, вдруг забывший, как ему выскакивать из облезлой старой коробки. Образы, вспыхивающие в сознании, роящиеся взбудораженными осами под тяжелыми, зажмуренными со всей силы веками, бередили память и изматывали душу, отхватывая из спокойного состояния самые лакомые куски и оставляя за собой грязную дорожку следов из подступающей к горлу тошноты, ледяной дрожи в ладонях, тяжести у основания шеи. Тусклый запах смерти, не меняющийся с годами, не различающий людей и животных, настойчиво кружился вокруг, выставляя на смену убитой собаке, до тела которой какой-то десяток сантиметров черной земли, растерзанного, облезлого кота. Грубые руки встряхивают его, замершего в исступлении, за плечи: он чувствует рельефные шрамы на ладонях, словно оказавшись в том дне, ощущает вибрацию воздуха от насмешливого голоса, дыхания, пропитанного сигаретным дымом и дешевым алкоголем, и толчок в спину, заставляющий приблизиться к чему-то впереди. Пальцы перестают слушаться, касаясь еще теплой, мягкой шерсти. Изрезанная старыми ранами ладонь сжимает запястье, направляет дрожащую руку, пока та не прикасается к влажному, спутанному, глубокому - у него не хватает сил отшатнуться, потому что человек из воспоминания намного сильнее, у него нет воздуха в легких, чтобы закричать от омерзительного, удушающего ощущения тягучей теплой крови на руке и тугих жгутов внутренних органов, выпадающих на сведенную судорогой ладонь. «Отпусти...боже...»
Подняв лохматую голову, пес ткнулся влажным носом в запястье своего хозяина и вместе с этим простым, ежедневно совершаемым доверительным собачьим жестом, Ивера отпустило из омута наступающей паники. Запахи, тревожащие его в черной комнате памяти, практически сразу исчезли, но ощущение склеенной от крови шерсти выпотрошенного животного под пальцами не отступало еще долго. Тихо выдохнув ртом, мужчина заставил воздух перед своим лицом слегка разрядиться, похолодеть. На грудь практически перестало давить, осталось только нервозное, вздрагивающее чувство, от которого раз за разом пробегает неприятный холодок по спине, скатываясь влагой на крестец. Чтобы придти в себя, ему потребовалось еще несколько минут. За это время Астрид сумела не только найти неочевидного, однако внимательного свидетеля произошедшему, но и произвести опрос, отголоски которого сам Ивер, все же, смог частично уловить. Удивительно, что первым и, должно быть самым честным и бесстрашным, информатором в их вопросах стала обыкновенная крыса, суетливо перебирающая лапками по неровно крашеной крышке мусорного бака. Как знать, что скажут на такие же вопросы сотрудники кафе, которое, несомненно, необходимо посетить в самое ближайшее время - вдруг на рабочем месте находятся те, кто что-то видел? Слышал? Пусть даже случайно? В ворохе вопросов почти утонули образы стискивающих запястье грубых пальцев.
- Что там? - возвращая себе спокойствие в голос, позвал Ивер, из-за сумбура в голове не сумевший определить место, куда отошла со своим «собеседником» Астрид и от того говоривший в пространство перед собой. Не совладав с отвращением, оставшимся после воспоминания, он не то брезгливо, не то в поспешном ужасе отер ладонь о собственные джинсы. Бегство. Однако необходимость совершить это действие дала ему почувствовать, наконец, как сильно натянут поводок, петлей наброшенный на запястье. Странно возбужденный, увлекшийся чем-то, никем, кроме него самого, не замеченным, Ярго вытянулся всем телом в неясном стремлении, сделал решительный шаг, еще туже натягивая короткий поводок и увлекая за собой хозяина. С трудом найдя в себе силы перебороть приступ остро кольнувшей тошноты, наполнившей рот кислой, холодной слюной, мужчина слегка дернул поводок на себя, осаживая пса, желая отвлечь его от этого волнения. Может быть, тот почувствовал другую крысу, высунувшую из любопытства острую морду с влажными бусинками глаз сквозь прутья решетки, ведущей в подвальное техническое помещение, или заметил что-то на том конце переулка, но такую вольность в поведении вышколенный зверь позволял себе крайне редко. Даже не обратив внимание на звон карабина у уха, ретривер с новым запалом потянулся вперед, взволнованно переступая на месте лапами. Сдавшись, Ивер ослабил поводок - он явно не был в состоянии бороться с собственной собакой из-за какого-то пустяка, вдруг занявшего все ее внимание.
- Астрид, мы отойдем на минутку, - не вдаваясь в подробности оповестил Ивер, достаточно тихо, чтобы не привлекать какое-то особенное внимание скучающих патрульных, но и в меру отчетливо для того, чтобы быть услышанным девушкой.
Они пересекли переулок, миновав бросившего в их сторону равнодушный взгляд полицейского, и ступили вновь на солнечный свет, не способный пробиться в сырой отнорок с трупом. Будто бы каменные тела домов там смыкались вверху, сцепившись накрепко крышами. Во дворе было живее. Осталось за плечом здание с кафе, в которое, возможно, стоило бы обратиться в первую очередь. Волновался воздух вокруг, с шорохом подошв по асфальту проходили неспешно редкие люди из другого мира, случайные прохожие, местные жильцы. Откуда-то пряно, почти по-восточному пахло только что приготовленной полентой. Однако даже тем, что теперь они находились во дворе, пес удовлетворен не был. Смирившись, раз Ярго не собирается отступать от своего и твердо намерен добиться неизвестной цели в этом непонятном поиске, Ивер доверился ему. Как много раз прежде. За каким бы чертом не понесло сейчас пса, слепец был уверен, что это не придурь обычного зверя, не странное желание выбраться из прохладного воздуха в солнечный жар, и даже не стремление удовлетворить физиологические потребности. Ретривер какое-то время увлеченно водил носом по легкому ветру, пока не уловил искомое и затем, опустив голову к земле, пошел вперед, ведомый спутанной нитью. Спустив трость с локтя, мужчина двинулся вслед за псом через двор, на противоположную сторону под сенью деревьев. Там, около поворота, расщепившегося на два пути - один из них вел на оживленную улицу, другой же плавно уводил в тень схожего с покинутым, но не сквозного проулка, «каменного мешка» - Ярго вновь напрягся, остановился, опустив голову к земле в поисках того, что не дано почувствовать человеку, к невидимому сплетению запахов, поземкой бегущему под ногами людей, скользящему под колеса проезжающих в отдалении автомобилей и манящему, манящему его за собой. На то, чтобы принять решение, ему не потребовалось много времени и меньше, чем через минуту, пес потащил своего хозяина из двора в легкий, но все же не по-дневному затхлый сумрак. Невольно притормозив, Ивер поморщился и даже рефлекторно прикрыл рукавом нос: конечно, что же еще может располагаться в подобном месте, как не склад отживших свое вещей из квартир окружающих двор домов и вывернутых на асфальт мусорных баков. «Решил изваляться в мусоре? Не придумал ничего получше?». Уже собравшись оборвать сомнительное приключение и силой возвратить пса на путь истинный, слепец почувствовал чье-то присутствие, неясно, словно случайно пойманный отзвук или отблеск. Та самая досадная мелочь, которая всегда привлекает даже самое увлеченное иным внимание. Словно уловив, что хозяин согласен продолжить путь, Ярго засуетился, поспешил вперед, увлекая в глубокую тень, напоенную душным запахом: старая мебель, гнилые яблоки, алкоголь из расколотых бутылок.
- Здесь кто-нибудь есть? - попридержав пса, позвал Ивер в этот душный полумрак, как всегда, своим тихим умиротворенным голосом. Как ему показалось. И разве может человек в достаточной мере ощущать собственное волнение, когда уже погрузился в него с головой, когда вдохнул протухшую воду и захлебнулся ею, лишь изредка открывая глаза в мутном потоке - не видно собственных рук, как не старайся напрячь воспаленные от грязи глаза. Цепочка от ванной над головой. Якорная цепь на ноге.
- Вы знаете, что произошло в соседнем переулке? - давление на поводок ослабло. Слегка пристукивая тростью перед собой, мужчина сделал еще два небольших шага и остановился, зная, откуда пришел, но не понимая, куда двигаться дальше. Теплый бок Ярго подкатился под ноги, но, то ли найдя искомое, то ли потеряв след, пес никуда больше не вел. Несмотря на свое ощущение чьего-то присутствия, слепец не был уверен и в том, что здесь действительно кто-то есть, и он не говорит с пустотой. Не задает ей вопросы, купаясь в равнодушии чужого хлама с тонкими отзвуками крыльев ищущих пропитания мух. Поговорить с вынесенным сюда вчера сервантом, когда жизнь человека висит на волоске, было бы не лучшим дело. Голос стал тише, лишенный какой бы то ни было уверенности, - мне очень нужна помощь.
Слова гулко ударялись о близко сомкнутые стены, не встречая ни преграды, ни ответа. Конечно, он мог обмануться. Возможно, именно так и было. В любом случае, даже пара минут, проведенных вне того места, была на пользу - даже если проведены они были в таком неприятном пространстве, как это. И все же, скоро нужно будет возвращаться, ведь он так и не сказал Астрид, куда именно направился в такой спешке.

Астрид немного промахнулась: владелец осмотренной квартиры ничего не знает. Но на лестничной клетке встретится старик, возвращающийся в квартиру на первом этаже. И да, окна его квартиры выходят на переулок.

К бродяге нечасто обращаются люди не с улицы. Но он деловит и смотрел в своё время фильмы про шпионов:
- Ничего не видел. Но, кажется, могу что-то вспомнить.
Разумеется, он хочет взятку. Он хочет быть важным информатором. Придётся сыграть с ним в эту игру, если хочется что-то узнать.

У вас ещё сорок минут.

Это было определенно что-то новенькое. Стараясь не делать лишних движений, Ив все-таки уловил ее присутствие. Нисколько не смутившись, Астрид еще некоторое время стояла в своем укрытии, изучая напарника, бродягу и новые сведения, которые были бесценными для Линды.
- Встретимся на месте преступления, - шепнула она Иверу и быстрым уверенным шагом двинулась к первой зацепке.

12:55

Было непривычно работать с кем-то в паре. Особенно для Кэйнер, которая из сообщников имеет только сокола и девушку, которая почти все время сидит дома. Но их она знала уже добрые несколько лет, а здесь совершенно незнакомый человек, который сильно отличался от любых ее знакомых. Напрашивается вопрос, зачем? Потому что так интереснее.
Подходя к ранее упомянутому дому, индиго решила зайти как люди, через дверь. Обойдя здание боковой улочкой, девушка зашла в потертую дверь, где ее ждало очень приятный сюрприз – жилец. Это был дядюшка уже довольно-таки преклонного возраста. Из-под примятой шляпы виднелись аккуратно приложенные седые волосы, в руках была трость, рядом лежала потертая сумка.
- Извините, вы здесь живете? – осторожно спросила адвокат, подходя к новому свидетелю.
Обернувшись к Астрид, старик показал свое лицо – ему и правда было уже под восемьдесят. В глазах читалась вековая усталость, но помимо этого индиго заметила какой-то живой огонек. Сделав шаг назад, девушка продолжила:
- Меня зовут Астрид Кэйнер, я адвокат. Расследую дело пропавшей девушки Линды, которая вероятно была похищена, так как ее собака была обнаружена мертвой сегодня утром в переулке, на который выходят окна этого дома. Я была бы вам очень признательна, если вы мне расскажите все, что знаете о том, что произошло в тот вечер.
Вооружившись терпением, девушка надеялась, что старик будет более сговорчив, чем бродяга, доставшийся ее напарнику.

Отредактировано Астрид Кэйнер (2014-02-21 22:05:18)

< некоторое время назад
Октябрь 2014 года. Ночь.
Дождь закончился к середине ночи, небо стало звездным. Тихо и прохладно. На улице много луж, которые покрылись корочкой льда.
Температура воздуха: 0°C

…Да смотри! Просто вставляешь и… крутишь, – Ал еще раз продемонстрировала технику общения с ее новым изобретением, стараясь не обращать внимания на смешливое похрюкивание за спиной. – Ты извращенец, Роб! – все-таки улыбнулась она.
– Я?! Да это у тебя все открытия заканчиваются: вставляешь и крутишь! – он в жестах передразнил подругу, в последний момент увернувшись от взмаха хрупкой ладошки, и с диким хохотом ретировался за прилавок.
Роберт, гений-механик и просто хороший парень, был, пожалуй, единственным другом индиго, с которым шутки о сексе заканчивались пока только шутками. Каким-то мистическим образом, раз за разом просыпаясь в его постели, она обнаруживала парня мирно сопящим калачиком на диване. Мило, черт возьми!
– Ладно, показывай, что у тебя?
Все же за делом сюда Альма пришла. А пришла она в небольшую частную мастерскую механических игрушек, которой Роберт владел. Все представленные экземпляры – ручной работы и фактически в единственном числе. Старомодно немного, но приносит немало дохода от просто любителей эксклюзивных вещиц и знатоков-коллекционеров, делающих заказы на восстановление антиквариата.
Роберт, перестав ржать как лось, метнулся в подсобку, оставив подругу наедине с миром шестеренок, причудливых загогулин, спящих миниатюр железных дорог и заводных кукол. Сейчас, после закрытия здесь, словно за кулисами волшебной сказки. Свет только от небольшой настольной лампы на прилавке, да с улицы пробивается желтый фонарный туман, искрящийся во влажном от мелкой мороси воздухе.
– В общем, я пока не понял, чего здесь не хватает, – донесся сначала приглушенный голос, а затем показался и сам механик с непонятной конструкцией на руках. При ближайшем рассмотрении, когда он вынес сокровище в зал и водрузил на стол, то оказался каркас замка, точнее это были часы в виде замка.
– Не работает?
– По моей схеме должно работать, но… – он развел руками, – увы.
– Поверни…
– Тут…
– Стой…
Они оба замерли в изумлении. Она – с простертой к замку рукой. Он – просто уронив челюсть на пол. Механизм зашуршал, скрипнул – вся конструкция ожила. Жаль, пока было не видно, как должны распахиваться две боковые створки, выпуская солдат-часовых к центральной площадке. Не было пока озера с белоснежными лебедями, не было снега и музыки. Только шуршание шестеренок, приятное, убаюкивающее.
– Ты как это сделала? – дар речи к Роберту наконец-то вернулся.
– Да я даже не прикасалась!
– Растешь!
– Ага! Скоро крышу пробью!
Оба засмеялись.
– Ладно, давай еще раз. Нужно понять, что у меня там не фурычит. Или привяжу к часам – будешь батарейкой работать. Эксклюзив!
Так они и провозились с этим произведением инженерного искусства еще какое-то время. Роб предложил подвезти подругу домой, выпить по дороге чего-нибудь. Но, несмотря на теплую компанию и чудный вечер в мире детства и сказки, настроение у индиго было паршивое, и портить его кому-то еще совсем не хотелось.
Дождь уже перестал, когда она выскочила за порог лавки, и слава небу, потому что машина на другом конце города, а так хоть пешком пройтись не противно. До дома всего несколько кварталов, и сеть людных улиц. Черт дернул ее срезать по переулкам.
Стук каблуков эхом разносился в густой тишине, отражался о щербатые стены стареньких многоквартирных домов и ухал из темноты, словно дразня и насмехаясь. Ал не боялась Города, не боялась ночи и таящихся во мраке чудовищ. Трезво рассуждая, она видела опасность совсем в другой стороне. Вампиры, оборотни, кровожадные демоны… мало-мальски просвещенные жители так запуганы всей этой мистикой, что совсем позабыли – самыми злобными, низкими и отвратительными тварями были, есть и навсегда останутся люди.
Проскочив кружок желтого света от фонаря, девушка снова нырнула в тень. Мимо мелькнул черный провал арки во внутренний двор. Ее путь лежал дальше, но уже через десять шагов к мерному постукиванию каблучков по мокрому тротуару добавился легкий, но очень заметный в тишине шорох. Он оглянулась и чуть ускорила шаг. Три фигуры, всего лишь три, а до сияющей спасительным светом улицы впереди метров тридцать.
– Ну, не беги, не беги! – ударилось в спину и разлилось глупым гогочущим смехом.
А у нее при себе ни оружия, ни храброго друга-метаморфа, который уже распотрошил бы уродов за одну только наглость дышать рядом с Альмой тем же воздухом, что и она. Его неумолимое собственничество – чертовски приятная черта на таких вот скользких поворотах судьбы.
– Оглохла, что ли! Эй!
Следом прозвучало нечто нечленораздельное, на непонятном языке, индиго показалось, что на немецком. И шуршание спокойного шага позади взорвалось – кто-то из них побежал. Взвизгнув так, что эхо зазвенело стеклом ближайших окон, побежала и Альма. Она тут же едва не свернула ногу, пришлось на бегу срывать каблуки и дальше нестись босиком.
Мокро. Больно. Ступни режет. В голове только оглушительный шум крови. Ал вылетела из темного переулка на освещенную улицу и на полном ходу врезалась в человека.
– Твою мать! – то ли от испуга, то ли от гнева. В ее глазах чернела буря. В обеих руках по сапожку. Странный, в общем, видок. Выйдя из ступора, девчонка отступила назад, оглянулась в проулок, теперь пустой, без намека на преследователей. Она едва дышала, а на губах так и дрожала готовая сорваться просьба о помощи. – Смотри, куда прешь! – в итоге грубо плюнула прохожему под ноги и так босиком и перебежала небольшую дорогу с односторонним движением.
Она скоро скрылась из виду в очередной подворотне, оставив за собой лишь быстро остывающие на мокром асфальте следы и запах страха в воздухе, резкий, яркий, манящий. Улица вновь погрузилась в сон. Моргнул, загудев, фонарь на углу. Слепые дома одноглазо косились по сторонам, точно высматривая кого-то в ночи. Ни звука, ни шелеста не принес легкий осенний ветер о том, что творится в эту минуту за ближайшим углом.
– Держи ей рот!
– Кусается паскуда!
Все те же твари. Нужно было оставаться на виду, не нужно было вообще срезать путь домой. А если совсем хорошо подумать – следовало согласиться на компанию Роберта.
– Ноги держи!.. Иди сюда, крошка…
На земле валялась ее обувь. Рука, зажимавшая рот индиго, противно воняла дешевым табаком. От самого выродка несло вообще чем-то непонятным. Она не могла дышать, не хотела дышать этим воздухом. Желудок выворачивало наизнанку. Так мерзко. Один навесу держал ее за ноги, второй прижимал к себе спиной. Что делал третий, она не видела и не слышала за собственным оглушающим визгом, раздирающим горло без надежды прорваться. Чувствовала только, как отвратно шершаво царапает кожу на животе чужая ладонь…

Отредактировано Alma (2013-10-12 17:32:22)

– В штанах у тебя крошка, уёбок! – крик бесполезно вспорол кажущуюся тишину, стоило мужику на один-единственный кратенький миг отнять руку от лица девушки. Оскорбление не адресовалось кому-то конкретно, но всем сразу, как и последовавшее яростное мычание, когда рот ей снова заткнули. Конечно, Альме было страшно, безумно страшно! Но переполнявшие ее ненависть и отвращение придавали, кажется, даже больше сил, нежели утраченная некогда способность. Каким-то немыслимым образом на секунду ей удалось высвободить одну ногу, со всей дури пнув обидчика. Жаль только, дури в крошке-индиго немного, и самостоятельно справиться со всеми выродками, она не могла. Подоспевшая помощь оказалась весьма кстати. Помощь ли?..
Кто он и откуда взялся, Альма понять не успела. Не успели и напавшие на нее недоноски. Больно ударившись, она шлепнулась наземь, обретя желанную свободу и сама при этом едва не схлопотав по хорошенькой мордашке. Здраво рассуждая, ей бы воспользоваться оказией, схватить вещи и побежать прочь, пока внезапный защитник не оказался таким же подонком, но… Здраво рассуждать индиго сейчас была почти не способна. Как завороженная она сидела на земле и наблюдала разворачивающуюся картину возмездия. Парень двигался быстро, слишком быстро для обычного человека, наметанный глаз видел это сразу. Но даже осознание этого не заставило похватать ноги в руки и броситься наутек.
Тот, что с ногой (теперь фактически без ноги, если точнее), опять куда-то пополз, и девушка двинула ему по макушке удачно подвернувшимся обрезком трубы (все-таки подворотни – не только опасные, но и крайне богатые на всякий мусор места). И всё. Как-то тихо сразу стало, если бы не шумно бьющаяся в висках кровь. Три тела безвольно валялись на земле, а индиго по-прежнему не шевелилась, из темного угла за контейнером украдкой наблюдая за своим спасителем. Мародерство ее ничуть не смущало, даже наоборот. А вот его мотивы… Это не тот город… Да что там город! Это не тот мир, где люди просто так приходят на помощь друг другу. Средь бела дня, посреди шумной улицы – пожалуйста, но не в темном переулке, когда на часах уже за полночь.
Заметил. Он заметил ее.
– Бывало и лучше! – огрызнулась Альма вместо слов благодарности за спасенную честь. Он не спешил повторить подвиг этих троих, да и вообще вроде бы не спешил, поэтому она все же рискнула выбраться из своего укрытия, опасливо косясь на темноволосого незнакомца. Сапожки снова на ногах, а не рядышком на земле. Хотя даже так роста девушке не хватало заметно. – Здорово ты их… – прикинувшись дурочкой, не понимающей легкости победы, она кивнула на одно тело и присела на корточки, беззастенчиво принявшись рыться по карманам. Добра оказалось немного: кредитка, мелкая наличность, ключи от машины (со злорадством выброшенные в мусорный бак за спиной) и непонятная какая-то монетка, даже документов не оказалось. Не обрадованная уловом, третьего обалдуя Ал даже трогать не стала, пнула только проходя мимо. – Спасибо, в общем, – довольно неловко прозвучала признательность, будто не привыкла сероглазая кроха к словам благодарности, с какой бы то ни было стороны. И все, делать нечего. Помог и хорошо, а дальше у каждого своя дорога. Она неторопливо поковыляла дальше по переулку, унося с собой боль в коленке, обиду и тяжесть на сердце. Что-то не клеилось все в последние дни, и почему – не понято…

Отредактировано Alma (2013-11-17 21:28:50)

Ноябрь 2014 года.
Несколькими днями ранее.
…Какой уровень?
– Неизвестно. Никакой страховки. Никакой помощи и поддержки. Случайности возможны любые. Задание для специально подготовленных агентов или… для нелюдей.
– Вы понимаете риски? – спросил метаморф Заказчика, разговаривая по закрытой линии, и подбросил стилет в ладони.
– Да, – отозвался неизвестный на другом конце линии. Они нашли исполнителя через известную организацию, но… похоже не до конца понимают все риски. Думают, будто в случае неудачи (для них) смогут ликвидировать его. Неверно думают. Впрочем, Ал не собирался пока предавать нанимателя. Работа как работа. Всё в норме.
– Хорошо. Подробности?..

Ноябрь 2014 года.
Вечер. Похолодало. Солнце так и не показалось из-за туч. Ветер усилился. Температура воздуха: + 6°C
Цель – человек, конечно. Какая же ещё цель может быть у убийцы? Правда, не всё так просто. Заказчик хотел, чтобы человек сначала был доставлен на определенную территорию. Видимо, надеялись подставить кого-то или выманить. Кто их знает!? Не важно. Задание было не для одиночки… из-за первоклассной системы охраны. Того, с кем наёмник должен был встретиться внутри логова противника, Заказчик назвал Вольтом, спровоцировав тогда ещё во время разговора кривую усмешку.
Сплошная математика, – демон мельком глянул на наручные часы (которые заполучил только сегодня, прогулявшись до места грядущих событий), накидывая куртку и завершая образ шляпой.
– Время пошло, – своему отражению бросил Алькано, беззвучно ухмыльнувшись. В изумрудных глазах… пропадали отсветы от лампы, теряясь в их ледяной, глубокой и темной пустоте. Ничто не изменилось с тех пор. И… зима грядёт…
…Цель находилась под охраной и защитой внутри здания посольства, где сегодня происходил светский приём. Демон оставил автомобиль на парковке и медленно шёл к парадному входу, прислушиваясь к окружению, пространству. Он спокойно миновал пропускной пункт, на котором не сработала даже тревога. Наверное, заслуга Вольта, ведь наёмник пронёс с собой оружие. – Первая красная точка пройдена, – ещё их четыре. Последняя «точка» – защита высшего уровня, которая окружает цель, помещенную в какой-то контейнер.
Не став задерживаться на первом этаже, Алькано непринужденно направился выше. В зону для привилегированных лиц, начинающуюся с пятого этажа, его пропустили без пререканий: сканер никак не отреагировал на незнакомца, посчитав за «своего». Скрывшись за углом с глаз охранников у лестницы уже на шестом этаже, он прошёл в пустые апартаменты сквозь стену и осмотрелся. Цель находилась где-то поблизости.
Вдруг сердце больно сжалось, по губам пробежала тенью кривая улыбка. Он почувствовал её близость слишком явно и переместился в другую комнату, ведомый только ему понятным чувством. – Здесь! – Он не видел сквозь материальные преграды глазами, но крепкая связь никогда не обманывала чуткого хищника. Кроха-индиго в тот самый миг спешила мимо, наверное, не ведая о присутствии зеленоглазого маньяка в необыкновенной близости. Судьба. Будь она неладна…
Длинный же хвост отрастила ты, крошка! – Трупы в сегодняшнем деле внутри посольства не входили в планы, но делать было нечего. Ал щелкнул пальцами, надев на себя магию отвода глаз, и вышел в коридор…
У другого охранника возникла необъяснимая заминка: человека поразил своим полётом его же собственный пистолет – демон ударом ноги выбил вещь из рук слабой помехи, не дав разрушиться чарам относительной невидимости. Не производя ни звука, даже шаги неслышны, он подошёл к девушке сзади, схватил её за шиворот, рывком ставя на ноги, зажимая рот ладонью и уволакивая задним ходом обратно в закрытую комнату, сквозь стену. С его прикосновением проклятье отвода глаз и ей передалось. Для охранников она просто-напросто исчезла без каких-либо эффектов: была, и вот её уже нет.
Всё. Никакой погони, охрана в недоумении. Альма ещё не видела его, ведь метаморф её крепко держал, спиной к себе прижимая. Не задумываясь, он вдруг склонился к плечику своей пассии и с силой отвернул её голову (так и свернуть мог нечаянно!), в следующую секунду глубоко и без какой-либо осторожности вонзив острые клыки в открытую шею. Рот пленницы по-прежнему крепко зажимался всё той же рукой, чтобы никто не услышал и звука в пустых и запертых снаружи апартаментах. – Ты… – что-то внутри только что оборвалось, будто лавина с гор сошла, – меня заводишь, Альма, – немного по-издевательски прозвучал насмешливый шепот, а за ним последовал новый неконтролируемый по силе укус. Инфернальная тварь спокойно могла перегрызть горло человеку, если бы таково было истинное её намерение. – Так не вовремя! – Жадный до теплой крови язык не давал и капле случайной сбежать слишком далеко и на одежду. Правда, из-за регенерации потеха быстро подходила к логическому концу. – Знаешь… это нехорошо, – как-то слишком странно закончил он, будто, казалось бы, подруге грозила не очень приятная неизбежность. В принципе, всё верно…
– Вольт? – наконец-то спросил демон девчонку, резко развернув её и приложив несильно об стену спиной. Зато не зажимал ей больше рот, вообще отпустив. – Отлично. Да… как ты уже поняла я – Громовержец, – хмыкнул Ал, запустив пальцы в её волосы. – Так меня обозвал Заказчик, – добавил он безразлично, неожиданно поцеловав индиго в губы самым нежным поцелуем, на который был способен. – Извини меня, пожалуйста, – объяснил необычный поступок. – Моё первое успокоительное по-идиотски сдохло месяц назад, – слышалось презрение к той, в чьём присутствии зверь начинал лениво зевать обычно и превращался в милого маленького щенка, переставая рваться с цепи активно. Он был не зол на Зоуи, а обижен скорее. – Не подумал, что меня настолько круто накроет при встрече с тобой, – Алькано покривился забавно и убрал руки от Альмы. – Ладно. Теперь желание тебя изнасиловать не такое уж и громкое. За дело?..
…Контейнер, наполненный цветной и густой жидкостью неясного назначения, со спящим в нём человеком нашёлся в соседнем номере. Внимательно осмотрев камеру хранения, метаморф не попытался даже вытащить подростка (а это был действительно почти ещё ребенок) оттуда. Настоящему убийце нет разницы, кого лишать жизни, но… отчасти любопытно, почему же некто пожелал избавиться от мальчишки. – Сколько займёт времени? – взлом последней защиты. Не тащить же контейнер, когда легче забрать человека, которому всё равно предстоит сдохнуть вне его. Ал спросил, потому что услышал шаги по коридору, недвусмысленно покосившись на дверь из комнаты. В ответ он лишь кивнул, приложив палец к губам в просьбе соблюдать максимальную тишину, и остался на месте, взглянув на настенные часы. Ещё полчаса до того, как хозяин сего сокровища вернется обратно. Охрана пока просто мимо ходила.
– Мм? – обернулся парень на оклик, увидев разгерметизацию контейнера. Он мгновенно среагировал, схватив шелковую простыню со спинки кресла и подскочив к цели, чтобы поймать в полете к полу и прикрыть полуобнаженное тело. – Как младенец спит, – прокомментировал Алькано, прислушавшись к сердечному ритму подростка ненадолго, и забросил его на плечо. – Всё, уходим, – бросил он и оглянулся на индиго. – Тц. Через окно! Руку дай. – Так как окно было зарешечено, метаморф воспользовался снова идеальным оружием любого вора – способностью к смещению фазы материи.
Они выскочили на площадку наружной пожарной лестницы. – Дальше сама, – отпустив ладошку напарницы, он со звериной ловкостью рванул вниз. Ни разу не обернулся, прекрасно зная и без этого, что всё с Альмой в полном порядке.
– Назад, – демон кивнул подруге на задние сиденья автомобиля и забросил туда крепко спящего паренька. Оглянувшись на предмет свидетелей, он через несколько секунд забрался на место водителя, и черный мерседес тронулся с места. Наёмники должны были доставить ребенка в другой конец города, где находился якобы заброшенный склад на пирсе. Легковая машина обгоняла тех, кто никуда не спешил, по одной из центральных магистралей мегаполиса. Ал, до того глядевший только вперёд сосредоточенно, слегка повернул голову, услышав стрекот приближающегося вертолёта и вой полицейских автомобилей. – Мы что-то упустили, – спокойно сказал он, вжимая педаль газа в пол.
Вдруг что-то тяжелое приземлилось на крышу и проткнуло сталь парой длинных когтей, вскрывая мерседес словно консервную банку. Метаморф взял пистолет-пулемет и выпустил в потолок длинную очередь, одновременно с тем сворачивая на менее запруженные транспортными средствами улицы. Некто «консервный нож» мешком ладно улетел с крыши, оказавшись солдатом с нашивками специальных войск. – Альма, садись за руль пока. Позже бросим машину, – позже, потому что здесь негде укрыться и замести следы или переждать опасный момент. – Возьмём другую, – по инструкции в пяти минутах езды действительно ждал ещё один транспорт – микроавтобус, если наёмникам вдруг понадобится сменить прикрытие.
Убедившись, что можно передать контроль машиной, Алькано теперь устроился на другом сиденье и открыл верхний люк, достав из сумки под ногами винтовку и высунувшись наружу осторожно для отстрела преследователей. – Орлиный глаз – просто прелесть, – пробормотал он, отлично видя ключевых людей без оптического прицела. Первый выстрел – одна из машин с мигалками потеряла управление из-за мертвого человека за рулём. Второй – снайпер на вертолёте убит. Третий – полицейский на мотоцикле, позади которого пристроился стрелок с каким-то странным оружием для… огнестрельного, сбит контрольным в лоб. Четвертый – пассажир мотоциклиста на всякий случай тоже пал, в полёте на землю словив пулю в голову.
– Что?.. – откликнулся демон, резко развернувшись, и тут же сориентировался, прицелившись быстро и дав пятый выстрел по лобовому стеклу другого вертолёта (тихо как-то зашедшего спереди и вроде даже не полицейского). Если то были журналисты или наблюдатели со стороны Заказчика, то они сами виноваты.
– Весело движемся, – хохотнул он, спрятавшись вновь в салоне машины с глаз преследователей, и присел на сиденье, глянув мельком на мальчишку и сменив магазин в винтовке. Но... вместо того, чтобы снова высунуться и убедиться, что всё пока тихо, Ал совершил вовсе уж внезапное действие. Он протянул свою руку к руке человека и взял того за палец, потянув к себе в рот с целью укусить и попробовать кровь. Не стоило забывать про зеркало заднего вида, наверное…
– Не отвлекайся. Смотри на дорогу, Альма, – последнее почти прорычал он, строгим и холодно-пронзающим взглядом будто ударив кроху-индиго в наказание за беспечность. Затем всё ж прокусил подушечку пальца подростка. – Хм, не совсем человек… – Капли оказалось зеленоглазому маньяку почему-то мало, и он потянулся к шее парнишки, но вдруг передумал, нахмурившись, – жизненные ритмы того едва заметно изменились. – Выруби зажигание! – вдруг подорвался Алькано, услышав знакомые звуки. Полиция притихла, но, оказывается, не потеряла надежду на то, чтобы найти беглецов в ночных переулках на целом (приметном) мерседесе (благо черном и незаметном при выключенных фарах)!
Тишина. Темнота. Теперь точно оторвались. Или. Попали в западню.