Кошка никогда не любила насилие, а тут на нее надвигалось агрессивно настроенное тело, которому было явно плевать на то, что девушка могла являться пацифисткой, например.
Ни тебе здрасте, ни до свидания….
Ей действительно не сказали ни слова, а лишь угрожали ножом, явно намериваясь что-то поиметь с ее мертвой тушки. Или же это ее так запугивали? Нир не знала, но вот визжать от страха не собиралась, вокруг и так хватало отчаянных криков.
И что тебе в голову взбрело?
Ею было принято решение, просто припугнуть это безрассудное создание, опалив его штаны.  Но на сцене появился еще один нежданный персонаж, коим являлась девушка, маленькая и хрупкая на вид.  Сэй удивленно изогнула бровь, и было уже, собиралась заорать, чтобы та уходила отсюда поскорее, но не тут-то было:  это создание, как ни в  чем не бывало, не меняло направления, а потом без лишних слов запрыгнула на спину громиле и кажется, попыталась задушить. Кошка замерла, не зная как среагировать на такое развитие событий.  Стояла, молча и не моргая, наблюдала за тем, как эта 'сеньорита' не стыдясь того, что мужчина крупнее ее как минимум в два раза крепко вцепилась в его шею, словно клещ.
И что это?
Хриплое карканье и туша, достойна быка, ниспадает ниц, при этом придавливая девицу, которая якобы являлась спасительницей Сэй.  Нэка попыталась удержать смех в себе, но тихий смешок все же вырвался наружу.
А она его что?
Серьезность вмиг вернулась на свое законное место, кошка тем временем подошла к этой безумной парочке. Хотя было сложно утверждать, кто больше умом тронулся – кошка, которая видела это все или же девушка, ринувшаяся спасать того, кто об этом не просил? Или же тот псих, что сейчас прибывал в отключке…
- Другом быть не обещаю, но помочь выползти помогу – она картинно вздохнула и перед тем, как подать руку красноволосой девице, пнула громилу носком  ботинка, проверяя жив ли тот.
Жив…
Хриплый стон недовольства, но не очнулся. Теперь нужно было вытаскивать малютку из заточения: подав лапку девушке, помогла выползти и встать. 
Раньше она казалась мне меньше…
Сейчас же кошка убедилась в том, что незнакомка выше ее и рукопожатие, кстати говоря, тоже не из самых хиленьких будет
- Как думаешь, по нашу душу еще придут? – кивком указала на типа, валяющегося у ног. Тот как-то странно дернулся, ухватившись за штанину кошки. От переизбытка чувств Шейд впервые взвизгнула, как ужаленная и в обиде пнула тело. – Сволочь, напугал! – горящий взгляд выписывал молнии. Сэянир еще раз для достоверности осмотрела нападающего, оттолкнула подальше нож и наконец, перевела свой взор на девушку.
- И в какую сторону лучше всего идти, чтобы уцелеть? – янтарные глаза с сомнением взглянули на небо – вокруг образовывалось плотное облако пыли и гари. Разрушения продолжались, неподалеку рухнуло что-то тяжелое. Кошка в который раз передернула плечами.
Весело…
Кажется, эту улицу не могли обойти все боком, стремясь найти здесь что-то ценное. Где-то раздался  душераздирающий крик, а потом стремительная тишина. Сэянир насторожено развернулась в ту сторону.
- Пора уносить ноги, ты согласна? – голос не дрогнул, в нем наоборот, зазвенело что-то звонкое, но такое скрипучее, как несмазанные старые цепи.

Недалеко от разлома: Токио, Япония
Более полутора часов после катастрофы
Ориас, Дарроу, Бальтазар

Похоже действия демона не очень понравились новенькой. Она его оттолкнула, да и убежала потом, заявив, что с ними не по пути. Все это было бы ничего, но за ней увязался инкуб, забрав с собой ребенка. Это было очень необдуманно с его стороны - покушения на свою добычу демон прощать был не намерен. Вампир в это время решил уйти с должности "генератора идей" - став у прохода, он предоставил право выбора остальным.
Проигнорировав это, как и прирученную им зверюшку, демон направился за инкубом. Зайдя в переулок, он увидел почти целую машину, и инкуба, пытающегося освободить проезд. Девочка стояла рядом с ним.
- Это невежливо и очень опасно - произнес демон, входя в переулок - Мало что может случится... - дробовик был невзначай нацелен в сторону девушки и инкуба.
Дойдя до конца переулка, девушка выглянула на улицу. И очень быстро вернулась обратно, что-то тихо бормоча. Судя по лицу, это были ругательства.
- Испронгша - скорее прорычала, чем сказала девушка. По улице за переулком действительно шли несколько существ. Рогатые чудовища вдвое выше человека, закованные в серый панцирь со множеством шипов. Крепкая шкура, выдерживающая взрыв гранаты, о пулях и говорить нечего. Главным оружием является высокая скорость, объединенная с четырьмя длинными костяными лезвиями на тыльной стороне ладони «а-ля Росомаха». Уязвимым местом являются глаза. Войска демонов - разумны именно настолько, чтобы различать своих и чужих, а так же исполнять приказы.
- Доигрались? - злобно спросил демон, оглядывая компанию.

Джек
примерно часа полтора после катастрофы
на борту самолета. рейс: Токио-Париж

Это забавно.
Люди бегут от ужасной катастрофы, нежданно настигнувшей их жилища. Люди отчаянно цепляются за тонкую иллюзию безопасности, надеясь, что в салоне самолета обретут краткосрочный покой. Они с ужасом всматриваются во вспотевшие окна иллюминатора, провожая испуганными взорами каждый дюйм земли, вспыхнувший яркими языками пламени. Высокая каменная глыба молчаливо провожает невидящим взором беженцев, поспешно погружающихся в раскрытую пасть железного монстра. Подобно мелким паразитам, управляющих более крупным животным, люди управляют стальной птицей, и в её упругом желудке уже идет обратный отсчет до долгожданного полета. Раскалённая глотка выдыхает чёрные клубы дыма, а по жилам текут электромагнитные импульсы, пробуждая старую птицу ото сна. Её лапы невольно передвигаются, послушно скользя по гладкому асфальту. Крылья распрямляются, и с каждой секундой железная птица набирает обороты, гонимая желанием паразитов, сидящих в салоне её укромного сознания. Толстобрюхая туша лениво поднимается над землей, отрывая от неё лапы, и, наконец, взмывает в воздух, разрезая дым катастрофы и поднимаясь все выше в тёмное небо. Птица эта хрупка, хотя с виду имеет весьма мощную конструкцию. Достаточно уничтожить паразитов, руководящих её полётом, чтобы заставить железного монстра разбиться о землю. Но еще рано, слишком рано прерывать полёт механической птицы, желудок которой переполнен сладкими деликатесами к нашему веселью.
Я вижу людей. Старых, молодых и зрелых. Я вижу блеющий скот, скованный чувствами страха и боли. Вижу, как трясутся вспотевшие ладони с дряблой кожей, когда сморщенный старик пытается проглотить десять красных пилюлей, запивая их газировкой из бутылки. Как плачет ребёнок на руках у матери, а его отец отрешенно смотрит в окно, позабыв о горе своего несовершеннолетнего чада; быть может, его интересует нечто большее, чем истерзанная ночными происшествиями психика сына, - деньги, оставленные в банке; дом, сгоревший дотла; завещание отца, погребенное под остатками старого особняка. Люди не меняются. Они либо рыдают, либо жалеют о потерянных вещах. На ком-то смерть оставила более глубокий отпечаток, и молодые девушки, отрешенно смотрящие в спинки кресел впереди сидящих пассажиров, едва заметно покачиваются, а по щекам их стекают соленые дорожки слез, разъедая аккуратно наложенный тысячеслойный грим. Чей-то желудок не выдержал, и по салону самолёта разносятся запахи испражнений. Закупоренное помещение, некогда считавшееся самым безопасным, становится душегубкой для чувствительных ноздрей, с отвращением втягивающих затхлый воздух. Первые волнения начинаются и без нашего участия. Кровожадная катастрофа положила хорошее начало нашему с тобой пиру.
Гомон толпы не угасает, но твой голос успокаивает меня и даже более того – служит отправной точкой к началу празднества в честь госпожи, которой поклоняемся мы оба. Смерть застыла под сиденьями каждого из пассажиров. Тени ожидают лишь твоего приказа, но я уверенна, что ты не станешь опережать меня, напротив – будешь ждать, пока я сделаю первый шаг. Быть может, ты не всегда был джентльменом, но в этот раз решил пропустить даму вперед, галантно подавая мне руку.
- С радостью, - улыбаюсь я, вставая и приближаясь к тебе, этим самым сокращая расстояние до считанных миллиметров. Мне приходится встать на носочки, чтобы дотянуться своими губами до твоих и поцеловать так, как это делают дети – нежно и нелепо, едва дотронувшись до мягкой плоти уст.
Стюардесса – женщина лет тридцати, весь макияж которой состоял из покрасневших от слез глаз и тёмных синяков под ними, – решительно крикнула нам «займите свои места!», но мы лишь проигнорировали её нелепое замечание, продолжая смотреть в глаза друг другу. В чёрной бездне, смотревшей на тебя, что-то встревожено шевельнулось и тут же замерло под пристальным взором твоих серо-зеленых глаз. Ладони мои нерешительно коснулись твоей шеи, покалывая холодом, исходящим от кожи. Пальцы коснулись кончиков темно-русых волос и тут же отпрянули, когда я сделала резкий шаг назад, отстраняясь от тебя, но все еще не прерывая нашей зрительной связи. На устах появляется хитрая улыбка, ты должен знать, что за ней последует. Женщина в опрятных одеждах стюардессы, встала со своего места и смелыми шагами сократила расстояние между нами до двух метров. Держась правой ладонью за спинку кресла, она вновь предприняла словесную попытку усадить пассивных мятежников. На этот раз её голос звучал еще более твердо и в какой-то мере даже грубо. Как неосмотрительно.
Медленно и вальяжно подойдя к ней, я пристально изучала лицо женщины, насчитав там около дюжины морщин. В голубых глазах мелькнуло недовольство, когда я подошла к ней вплотную, а затем резко щелкнула зубами, словно отрывая невидимый кусок плоти. Она решила сделать шаг назад, но я её опередила, резко подтянув к себе, после чего прытко запрыгнула за спину, прижимая к себе женщину с ароматом сладких духов. 
- Не так быстро, - прошептала я ей на ухо, приставляя к обнаженному горлу холодное лезвие кинжала. – Скажи «Смерть не разлучит нас». Смотри на него и скажи «Смерть не разлучит нас. Никогда».
Испуганные глаза расширенными зрачками смотрели на тебя, а губы послушно повторяли за мной слова, запинаясь от страха, застрявшего сухим комом в гортани. Улыбнувшись тебе, я надавила на кинжал и пустила первую кровь, вожделенными каплями упавшими на грязный пол салона. Люди встревожено колыхнулись. Кто-то пискнул от страха, кто-то истошно завизжал, а остальные начали обеспокоенно оборачиваться на крики, исходящие из хвоста самолёта. Старики схватились за сердце, не выдержавшее вида крови и растерзанной плоти. Мать поспешила обнять свое дитя и закрыть ему глаза. Молодые девушки теряли сознание, а кто-то вновь опорожнил свой желудок. В этот раз я не стала поднимать живых мертвецов. Этот пир пройдет без их участия. Лишь мы вдвоем, и смерть.
Мужчина в деловом костюме возмущенно поднялся, но не успел он связать и пары слов, как лезвие кинжала проткнуло его подбородок, выныривая над верхней губой. Резкий рывок на себя, и тело падает наземь, сгибаясь в приступах смертельных конвульсий. Паника охватила весь салон, люди кинулись к выходу, но это была лишь небольшая отсрочка к их бесславной кончине. Ловушка захлопнулась. Им некуда было бежать, и чтобы они не предприняли, их ожидали лишь хладнокровные объятия смерти. Лишь свобода, которую даруем им мы.
Первой не выдержала светловолосая девчонка, вскочившая со своего места и побежавшая прочь от меня. Невольно отведя от тебя взгляд, я настигла её уже спустя пару секунд, прыгнув на спину и повалив на пол. Внедряясь коготками в беззащитные глаза, я оттягивала её голову назад, и лишь когда её крик в полной мере удовлетворил мое трепещущее сознание, перерезала глотку.

Рэйвен

- Спасибо, мой рыцарь.
Кошка юмор девушки оценила, скромно сложив губки в полуулыбке, пряча в ней резцы.
- Да обращайтесь, если что - она шутливо приложила руку в области сердца, якобы подтверждая, что всегда поможет. Сэянир не отличалась особым мягкосердечием, но все же утрачивать человечность в этом потоке хаоса не была намерена.  Слушая неожиданную речь об опасности отовсюду, кошка послушна шла за своей 'спасительницей'. Хотя блондинка пару раз деликатно прокашлялась, намекая на то, что тянуть за рукав не совсем обязательно - сбегать она не собиралась никуда.  Ее внимание было рассеяно, так как вокруг было слишком шумно, даже страшно. Чувствительные уши слишком живо улавливали колебания в звуковых волнах. А тем временем, Нир  то спотыкалась, то наоборот ускоряла шаг, чтобы поспеть за своим путеводителем.
Да о какой безопасности можно думать?
- И куда ты меня ведешь?  - в очередной раз озвучивает простой вопрос, на который хотелось бы получить такой же простой ответ.
Это же просто.
Незапланированная остановка. Сэянир еле как успела притормозить, чтобы не вписаться в спину девушки. Тихое ворчание было ответом на все. Ей переставало везти, а значит, нэке это все очень не нравилось. Когда-то и у нее должны нервы сдать. Слушать про одиночек ей не хотелось. Ей вообще не хотелось беседовать о ком-то сейчас. Кошка сначала проследила за взглядом красноволосой мордашки, потом устало потерла руку, которую наконец-то отпустили на волю.
- Знаешь, меня недавно ограбили.... Утащи сумочку.... Нет, там ничего ценного, но все же неприятно. Потом на меня пытались напасть, тоже знаешь ли не самое приятное событие в моей жизни. А теперь это.... Эти твари голодные? - да, она понимала, что сейчас не самое лучшее время, чтобы разглагольствовать. И нет, нэка не жаловалась, а просто выговаривалась.
- И все же..они кусаются.... - содрогается, когда одна из ползучих тварей заметила их. Кошка нервно делает шаг назад, попутно хватаясь за тушку девушки. - Какие еще игрушки есть у тебя в запасе? А иначе мы будем завтраком, а я не хочу этого - голос подрагивает, обещая сорваться на высокой ноте. Недалеко снова раздается крик, желающий запугать всех. Все-таки не выдерживает - Сэянир срывается с места, хватая за руку спутницу. Бег не самое лучшее средство для спасения, но кошке не хотелось быть замкнутой в этом переулке, где свободного места меньше, чем в клубе в самый разгар ночи.
- Я б хотела бы выжить... - слова вырываются из горла с болезненным сопением. Ей просто хотелось убежать подальше от этого абсурда. С губ слетает болезненный стон, когда нос блондинки упирается в обрушившееся здание.
- Дальше дороги нет.... Тупик - тупик-безысходность. Дыхание сбилось. Сэянир еще пару секунд потратила на осмысливание ситуации. Смотреть назад ей не хотелось. У нее было ощущение, что их преследует большая собака. Спину сверлил пристальный взгляд.
- И? - она все еще не могла отдышаться. Шейд хотела бы просто закрыть глаза, а когда открыла бы - все исчезло. - Ты с ними раньше встречалась? - страх не застилал глаза, но явно собирался наверстать упущенное. Слишком уж отвратительные эти твари из изнанки.

Джек
~3 часа после начала Катастрофы
на борту самолёта,
Париж

Люди слишком предсказуемы. Перед смертью они всегда стонут, блеют и брыжут слюной, отчаянно пытаясь продлить свою жизнь на несколько жалких секунд. Они не задаются лишними вопросами, когда чумная девка разрезает кинжалом гортань взрослого мужчины, а его жирное тело мешком падает наземь. У них не возникает ни единых сомнений, а потому они бегут и слепнут в своих отчаянных попытках спастись. Страх поглощает их трепещущее сознание, овладевает им и хохочет над неумолимой жаждой к жизни. Он знает, что люди будут бороться до конца. Пусть даже борьба их порой бывает весьма пассивна – они не лезут на рожон, не прыгают на страшные тени, а просто бегут. Бегут и мчатся стремглав, ослепленные липким чувством страха, все ближе подбирающимся к сухой глотке и сжимающим её своими тонкими костяными пальцами. В их расширенных от ужаса зрачках отражается весёлая улыбка и лишь сейчас немногим счастливчикам удается осознать, что девчонке это приносит подлинное удовольствие. «Моя дочь так смеялась с розового пони!», - вспомнит мужчина за секунду до того, как резкий взмах кинжала рассечет плоть его гортани. Уже чувствуя, как кровь бьет резкими фонтанами из зияющей раны, он заглянет в чёрные глаза убийцы и заметит там… ничего. Ни бешенства, ни жажды, ни желания. Эти глаза не способны передавать эмоций. Только улыбка говорила о том, что ей весело, а глаза молчали, и лишь в их бездонной глубине можно было заметить проблески чувства, которое принято называть «интерес». Воистину! Ей было интересно наблюдать за жизнью, ускользающей из глаз с ярко-синей радужкой; вслушиваться в затихающий ритм упругого сердца, скованного решеткой из ребер; ловить губами потоки крови, багровым нектаром льющим, словно из рога изобилия. Она получала удовольствие от каждой смерти и каждого всхлипа.
Она…
Я…
Мы…
Мы были здесь одни.
Салон самолета задыхался в истерии. Чёрные тени - твои послушные помощники, - резали и разрывали каждого, кто испытывал страх, рыдал от боли и кричал от ужаса. Мне всегда они нравились, ты знаешь. Идеальное оружие, неуловимое и призрачное. Ты руководил ими, словно оркестром – искусно и плавно. Красиво. Где-то далеко в закромках  сознания вспыхнула ревность, сравни к той, что блещет в глазах у жены пианиста, когда её супруг уделяет слишком много внимания трехногому инструменту. Мы всегда были с тобой близки. С того самого момента, когда ты забрал мою душу из мёртвого тела. Я была тогда еще совсем юной для тебя, наивной и упрямой. Помнишь? Маленькая девочка-призрак, не желающая расставаться со своей прежней жизнью. Такая же слабая, как и все эти люди, с такими же моральными убеждениями и утопией собственного уютного мирка. Хрупкая телом, но сильная душой. Малышка по имени Джесс. Я забыла, когда в последний раз называла себя её именем. Забыла её тонкий, детский голосок, её плачь и смех. Забыла запах её волос. Должно быть, она пахнет весной. Как считаешь?
Оборачиваюсь, а на глаза попадается собственная тень. Ты не забрал её, хотя мог поддаться искушению. Я падаю на колени, и тень прыгает от меня, увеличиваясь в размерах. В её форме тяжело угадать мой силуэт, а воображение рисует совершенно другую фигуру – более тонкую, изящную и миниатюрную. Маленькая девочка в лёгком платьице и с длинными темными волосами, развивающимися на ветру. Моя ладонь пытается схватить её, но тень юрко прыгает под сидения. Я увлеченно следую за ней, а на лице моем отражается совершенно другая улыбка – задорная и азартная. Не помню, когда я в последний раз так улыбалась, словно ребенок, который ищет спрятанные во дворе пасхальные яйца. Кажется, в нашей семье была такая традиция – за каждое разукрашенное яйцо мы получали сладость. И сейчас, словно в предвкушении победы, я заглядываю под кресло и пытливо протягиваю туда ладони, но вместо своей тени обнаруживаю там забившегося в уголок ребенка. Капля крови соскользнула с края сиденья и упала за ворот куртки, своим мягким прикосновением возвращая меня в действительность.
- Боишься, да? – ложусь на бок и весело киваю мальчишке, тихо хнычущему в обнимку с плюшевым зайцем. Мой маленький дружок боялся. Его страхом был пропитан воздух, и не будь я увлечена своими шалостями, то непременно бы нашла его чуть раньше.  – А мне весело. Смотри! – улыбка становится еще шире, обнажая порозовевшие от крови зубки. Должно быть, я похожа на клоуна, только мальчишка этот не любил их, иначе зачем ему писать в штанишки?
- Мамочка… - сопливо зовёт он.
- Мамочка! – вторю я ему и начинаю хохотать, вскакивая со своего места. – Мамочка! Ау! – оглядываясь по сторонам. – Кто-нибудь видел мамочку?!
Вытащить ребенка из-под кресла не составило большого труда. Он отчаянно брыкался и содрогался в приступах удушья, жадно хватая воздух ртом. Его маленькое сердце не выдержало происходящей бутафории не потому, что ему было страшно. Мальчишка был болен, но никто ему так и не успел объяснить, что такое смерть.
- Тише-тише. – ласково произносят мои губы, когда я обнимаю его тельце и тихонько шепчу. – Скоро тебе станет лучше. Позволь мне помочь.
Он дрожит в моих объятиях. Его тело сопротивляется, а разум уже давно затуманен. Я сокращаю расстояние до нуля, прикасаясь своими губами к его дрожащим, прикрываю глаза и вдыхаю полной грудью. Маленькая душа открывается от тела, словно бы кто-то перерезал нить, которой они были скованы. Напоследок он даже не пискнул, а лишь обмяк в моих руках.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я открыла глаза. Возможно пара секунд, а быть может и несколько часов. Ребенок в моих руках был мёртв, и только сейчас я заметила, что у него были темно-карие глаза. Почти чёрные. Он смотрел на меня своим стеклянным взором и сердце моё дрогнуло. Вероятно, это есть в душе каждой женщины – любовь к своему еще не рожденному чаду. И мне захотелось ощутить это – рождение новой жизни внутри себя. Захотелось подарить жизнь крохотному существу, которое любя буду называть… доченькой?
Кто-то что-то кричит. Я слышу только ярость в крике человека и даже не могу распознать его пол, но по силе, с которой он бьет меня по голове, становится ясно, что это мужчина. Ноги подкашиваются, а из рук ускользает бездыханное тело мальчишки. Я горько вздыхаю и падаю на колени. Меня бьют еще раз. Потом еще и еще. Когда люди чувствуют свое преимущество, их трудно остановить. Они становятся такими же тварями, как и мы с тобой, Джек. Они готовы впиться в наши глотки, только позволь им это, и их зубы сомкнуться на мягкой плоти. Подобно зверям, они будут пожирать нас заживо и лишь спустя пару часов осознают, что совершили ужасное злодеяние. Возможно, им это понравится, и тогда наша смерть будет не напрасна. Но…
Мужчина что-то кричит. Я чувствую запах его пота, смешанного с кровью. Столь причудливый аромат, гадкий. Мне плевать на синяки, которые он оставляет на моем теле. Плевать на треснувшие ребра и разбитый нос. Он желает моей смерти, так пусть старается лучше!
Скорость, с которой я перемещаюсь, неподвластна человеческому взору. Слишком быстро я поднимаюсь с окровавленного пола и выворачиваю ему локтевой сустав. Он снова кричит, на этот раз от боли. Называет меня… сукой? Это слово режет слух. Он слишком часто сквернословит, поэтому следующее, во что впивается мой кинжал – это его язык. А дальше…
Я смягчаюсь в лице, чувствуя твое прикосновение к моей ладони. Мы делаем это вместе – вырезаем сердце мужчины, впитывая в себя его боль и отчаяние, а затем и душу, которую разделяем на двоих. Я улыбаюсь твоему шепоту, но не в силах ответить. Лишь покорно следую вместе с тобой к выходу и, укутываясь в твоих ласковых объятиях, закрываю глаза.
- Джек, я… - едва слышно произношу, прежде чем наши ноги ступают на облака.
Наши силы позволяют мнить себя богами, но даже на нас действует закон притяжения. Мы падаем, и я прижимаюсь к тебе сильнее, становясь похожей на маленькую беспомощную девочку. Возможно, я такой и была. Но только лишь с тобой одним.
Я раскрываю глаза только когда слышу шум городских улиц. После свиста ветра в ушах и умиротворенной тишины твоего темного мира, город кажется мне вопиюще резким, неприятным. На нас обратили внимание практически сразу. Двое людей, появившихся из ниоткуда на встречной полосе заставили водителей с ужасом жать на тормоза и резко крутить непослушный руль в сторону. Одна машина сталкивается с другой и так до бесконечности. Лишь сейчас, поднимая голову из мягких тканей подушки безопасности, водители могут разобрать, что двое людей – самое жуткое, что они видели в своей жизни. Возможно, на них и была одежда, но сейчас казалось, что они были одеты в кровь и плоть, а через секунду после осознания этой страшной мысли, где-то вверху слышится ужасный гул и свист двигателей. Люди поднимают головы и не верят своим глазам. Еще одно мгновение, и рейс Токио-Париж рухнет на их город, подобно яркому осколку метеорита.
Еще мгновение и мир расколется на две части.
- Обещай быть со мной. – шепчут мои губы в твои. – Обещай быть со мной вечность.
И в следующий миг город вспыхивает языками пламени, в небо поднимаются клубы чёрного дыма. Люди в панике бегут прочь. А мы ловим губы друг друга в поцелуе.

Где-то часа два после катастрофы.
Токио, одна из многочисленных улиц, на крыше.
Seyanyr

Ты сначала смотришь на меня странно, словно на сумасшедшую. И вопросы задаешь соответственно такие же. Но почему "словно"? Я и есть ненормальная жительница этого свихнувшегося города. Притом непонятно как это удалось нашим ученым, часть города заменяемая целому городу крышу уехала в отпуск в другой конец мира, в прямом смысле этого слова. На ее месте выросла то ли гора то ли еще что-то. А я не могу сосредоточится даже на такие мелкие проблемы. Какие могут быть бутерброды? Криво улыбаюсь, продолжая сидеть на месте и не пытаясь подойти к тебе. По крайней мере пока не пройдет шок и все его последствия. А потому досадливо морщусь, но не открываю спину, где чувствуется холодный (ледяной может быть) ветерок, забирающийся под одежду и обвертывающий несколько царапин. Не нравится мне это. Но послушно киваю головой и зарываюсь в рюкзаку, ища в его закромках хоть что-нибудь съедобное. Помнится там было что-то определенно мясного происхождения и бутылка то ли сока, то ли молока. Вздрагиваю когда ты таки упомянула мою недавнюю выходку и выправляю спину, словно проглотила линейку, но не поворачиваюсь спиной. С одной стороны я виновата, но не покажу этого. Ни-ког-да. Просто гордость и упрямство не дадут этого сделать.
- Знаешь, иногда и не на такие жертвы приходится идти, чтобы выбраться из неприятностей. Желательно живой и по мере возможности невредимой. - в голосе проскальзывает ирония, но я не улыбаюсь. Это скорее печальные воспоминания, которые было бы лучше не трогать. Тем не менее наконец надоедает вылавливать мифические бутерброды. Сжав губы в белую тонкую полоску, выворачиваю все из рюкзака прямо на пол. А когда показывается запакованная в фольгу упаковка, удовлетворенно киваю и откладываю их в сторонку. Вместе с двумя бутылками сока. Вода в бутылке отправляется обратно. - Не болтай много, а лучше поешь, пока есть такая возможность. - вышло немного грубее чем хотелось, но поправляться не стала, как и извиняться. Неопределенно качнула плечом и поморщилась. Вот только ты уже подошла к краю крыши и куда-то смотрела. Я же, из чувства противоречия не стала слушать, а сцапала твою руку и всучила в нее все бутерброды. Оставив себе только один, в который немедленно впилась зубами, не ощущая вкуса. Меня сейчас заботило не вкус еды, а как выбраться отсюда. Но во всех вариантах было полно изъянов и белых пятен, закрыть которые было нечем. Обычная нехватка информации.
Но вскоре ты сама решила за меня проблему. Скептически вздернув бровь, неторопливо глотаю воду из бутылки и только потом подхожу в двери, придирчиво осматривая образовавшийся проход. Все произошло слишком быстро, но теперь я точно уверена (присутствие доказательств перед лицом) и слегка расслабиться можно себе позволить. Втягиваю воздух через нос и, тихо бормоча о ненужности повышенного шума для привлечения незваных гостей, ногтем пошкрябала расплавленные двери. недоуменно уставилась на порезанный палец из которого немедленно выступила капля крови.
- Думаю да, сойдет. Только обязательно было так шуметь и привлекать внимание к нашим персонам? - но не смотря на поучительный тон голоса, во взгляде и глаза было уважение. Огонь - это та стихия, что всегда была для меня недоступной и в то же время страшным врагом. Особенно если учесть тот факт, что вода и огонь извечные враги, соперники и прочее. Так что ничего удивительно, что несколько напряглась. - Но раз уже поздно предупреждать делать все как можно тише, то у нас не так много времени осталось. Еж и пошли уже. И если на то пошло, то можешь звать меня Хару или полным, если так удобнее, Хотару. - проказливо улыбаюсь и протягиваю руку для пожатия, но в последний момент замираю, словно твое прикосновение может жалить огнем, как стихия. Я слишком хорошо запомнила, что огонь - не игрушка. А потому попыталась спрятать опасение и нервозность за ухмылкой. После чего быстро вернулась к вывернутому рюкзаку. Стоило быстро все собрать и желательно по своим местам. К слову говоря, у рюкзаке имелось много всего интересного, кроме оружия и химикатов, что выдавало меня как любителя блестящих вещичек. А также аптечка и несколько пузырьков с лекарствами первой необходимости. После я быстренько забросила рюкзак за спину и подошла к двери, внимательно поглядывая в темный зев лестницы и вслушиваясь всеми своими чувствами. Не ждет ли нас там опасность?
- Не стоит грустить. Смерть конечно всех уравнивает и не видит никакой разницы, но это еще не значит, что я так легко сдамся на ее милость. Не будь пессимисткой. - А сама так улыбаюсь, что и у самой начинают зубы болеть словно от сладкого. Тем не менее я точно знаю, что если уж умирать то надо бы хотя бы отдать свою жизнь подороже. Но говорить столь опрометчивые слова не стала. Наоборот отвернулась позабыв на время о нашей несовместимости стихий и ране от когтей неизвестных монстров и шагнула в едва освещенный коридор. Но что-то не давало расслабится. Словно там где-то неподалеку притаилась гадость и только ждет нашего выхода.

Джек
~3 с половиной часа после начала катастрофы
Париж
Death In Vegas - Dirge
Почему, Джек?
Почему люди нас не принимают? Почему они бегут прочь вместо того, чтобы окунуться в наше веселье? Почему не разделяют нашего восхищения, наших эмоций и желаний? Они боятся, слышишь? Их страхом пропитан воздух, стонами и криками они пытаются защитить себя от ужасающей реальности. Они паникуют и бегут прочь от неизвестности, не в силах предпринять что-либо, люди просто подчиняются инстинкту самосохранения. На их глаза наворачиваются слёзы, кто-то падает на землю, теряя сознание. И находятся лишь несколько людей, бегущих в сторону разрушения – туда, где упал самолёт. По телефону, трясущимися от страха пальцами, они набирают номер и спрашивают «Где ты?!», а дальше в суматохе повторяются имена «Лора», «Стивен», «Джордж». Они убеждают друг друга сладкими обещаниями «Всё будет хорошо», подбадривают «Держись, я скоро!» и хнычут «Прости меня, прости». За что? Что не был рядом? Что опоздал на ланч со своей невестой? Что поссорился со своим отцом в канун его дня рождения? Что изменил своему любовнику или предал брата? Они просят прощения, опасаясь, что это их последний разговор. Боятся не успеть сказать три верных слова «я люблю тебя», прежде чем сердце человека на другом конце города разорвется под тяжестью бетонных обломков. Боятся жуткой реальности, похорон и прощания. А еще они, как и все остальные, боятся смерти. Нас с тобой, Джек.
Так ли страшна смерть? Посмотри, кем стала я, а кем остался ты. Посмотри, как мы изменились, и скажи мне почему.
Почему мы стали питаться кровью, страхом и болью беспомощных смертных. Почему мы перешагнули грань дозволенного Творцом и возомнили себя богами нового мира. Почему мы так усердно жаждем веселья там, где люди самозабвенно просят пощады.
- Почему?
Ты отпускаешь меня.
Уходишь в сторону, освободив от своих тёплых объятий, а я глупо смотрю в одну точку, навязчиво приоткрывая ширму мнимого будущего и вижу нас с тобой в простых будничных условиях. Двухкомнатная квартира, нет. Мы достойны целого дома с гаражом, чердаком и погребом. На веранде будет стоять кресло-качалка, рядом столик с роговыми очками и вчерашней газетой, а чуть поодаль у самого входа – трехколёсный велосипед, - забава наших детей. Их должно быть несколько – два сына и одна дочь. Они шалуны и непоседы, часто встревают в неприятности, которые мы с тобой беспечно называем приключениями. Утром я жарю блины, наливаю тебе кофе и целую в губы, приветствуя с пробуждением. Ты готовишься идти на работу, а я завязываю тебе галстук. Улыбаюсь и желаю хорошего дня. Это наша утопия? О нет, мой милый Джек. Оставим эти бредни консервативному люду, стонущему под тягой бушующей катастрофы. Пусть они верят в бракосочетание и счастливый конец. Пусть ходят в церковь и водят детей в воскресную школу. Пусть чахнут дома в провинциальном городишке и единственным их развлечением будет садоводство и сериал про отчаянных домохозяек. Пусть они уговаривают себя, что счастливы, а перед сном молятся о благополучии детей. Пусть считают свою жизнь полноценной и стабильной. Пусть, Джек, пускай так. Наша утопия здесь. Прямо здесь и сейчас. В каждом миге и каждой разодранной глотке. Наша утопия в смерти, боли и отчаянии. В революции.
Я прикрываю глаза и не могу сдержать улыбки. Мир катится к чертям, Токио задыхается в дыме и пламени, а мы с тобой стоим посреди улиц города любви. Откуда-то издали звучит повторный взрыв, а затем и писк сигнализаций. Я слышу крики людей. Питаюсь их отчаянием, вбирая в себя эманации страха и боли. Раскидываю руки в стороны и поднимаю голову вверх, открывая глаза и улыбаясь зимнему солнцу. Пальцы, словно играя на пианино, подтягивают каждую жалкую душонку в мои радушные объятия. Их много – людей, погибших от рухнувшего рейса Токио-Париж. Они зализывают мои раны, скрывая следы от когтистых лап демона, питают своей силой и энергией, а затем растворяются в небытие, как и сотни других предшественников.
Сладко выдыхая, я разворачиваюсь в поисках тебя, но на глаза попадается испуганный взгляд человека за рулём машины. Он яростно сигналит, намекая на то, что я загораживаю ему путь к отступлению от страшной реальности. Я не знаю французский язык, но он выражается предельно четко, давя то на газ, то на тормоз и приближаясь все ближе ко мне, словно бы собираясь раздавить, но всё никак не решаясь перешагнуть грань между безрассудным убийством и здравомыслием. Я хохочу ему в ответ, запрыгиваю на бампер и выбиваю стекло, хватая мужчину за ворот куртки. В панике он жмет на газ. Что-то кричит, явно нецензурное и противное, что заставляет меня смеяться еще громче. Одним быстрым рывком тяну его к себе, перехватываю за горло и сжимаю, внедряясь ногтями в мягкую плоть. Он вырывается, но мои объятия слишком сильны. Машина теряет управление и прежде чем она столкнется с уличным фонарём, я ломаю шею человеку, едва ли не отрывая голову одной лишь рукой. Спрыгиваю за секунду до столкновения, выхватываю кинжал и нападаю сзади на бегущего прочь мужчину, разрывая лезвием трапециевидную мышцу и заставляя его упасть на колени, после чего разрезаю плоть гортани. Его супруга в панике кричит и отступает на шаг назад. Я смотрю на нее, чуть склонив голову. Присматриваюсь, как красиво лёг красный цвет крови на белый пиджак. Усмехаюсь странным мыслям и прекращаю существование человека по имени Жозефина, а затем и её души, распотрошив её меж своих пальцев.
Энергия смерти повсюду. Она переполняет меня с лихвой, пропитала доверху, без остатка.
Я больше не могу сдерживать её внутри себя, ведь слышу мерный шепот Госпожи, которая жаждет еще больше крови на жертвеннике, еще больше истерзанных душ и воплей о пощаде. Этот пир только начался и нам с тобой, мой любимый Джек, нужны помощники. Я падаю на колени, опуская ладони на окровавленный асфальт, уже зная местонахождение каждого изувеченного трупа в городе любви и порока. И пропускаю через себя энергию своей Госпожи, невидимыми нитями обвивая их мёртвые тела, заставляя подняться и следовать одной лишь цели – уничтожение.
Гремит выстрел. Как жаль, что я так поздно услышала вой сирен. Полицейский стреляет дважды и дважды его пули попадают в поднимающийся труп женщины, закрывающей меня от встревоженных стражей порядка. Он стреляет еще раз, но в этот раз я быстрее его пуль. Полоснув кинжалом по вытянутой руке, выбиваю пистолет, а затем внедряюсь острием прямо в мягкую пуповину. Плоти его напарника уже отведали мои помощники, а значит, он на нашей стороне. Изо рта полицейского вырывается ленивый поток крови. Я хватаю его языком, целуя трясущиеся в предсмертной судороге губы, и забираю черно-белую фуражку, когда он падает к моим ногам безвольным мешком мяса. Покрутив её в руках, одеваю на себя и усмехаюсь. Должно быть, выгляжу забавно. Как считаешь, Джек?
Найти тебя среди толпы, захлебывающейся в собственной крови, не составило труда. Ты всегда в её гуще. Там где веселее всего.
Срываюсь с места и буквально за доли секунд сокращаю расстояние между нами до нуля. Обнимаю тебя со спины, целуя окровавленными губами шею, и ласково произношу:
- Я ведь люблю тебя, Джек. 

Где-то часа три после катастрофы.
Токио, одна из многочисленных улиц.
Seyanyr

Рюкзак в кратчайшие сроки собран обратно, по своим местам, и я готова продолжить наше знакомство. А так же очень быстро и желательно осторожно покинуть сей не гостеприимную часть города как можно скорее. Гражданская одежда конечно хорошо, но я сейчас жалею, что не взяла с собой что-то более существеннее чем два пистолета с обоймами для них и несколькими опасными реактивами, с которыми никогда не расстаюсь. Но к сожалению хорошая мысль приходит опосле, т.е. поздно. Потому мысленно делаю заметку увеличить необходимый минимум вещей с собой и преувеличено бодро вскакиваю, направляюсь к двери и выходу с крыши.
- В обычное время у меня намного меньше вещей. Так сказать обязательный минимум. Но из-за небольшого происшествия, которое не обошло стороной и этот район, вынуждена была прихватить с собой все, что было под рукой. - пожимаю плечиком и, закинув рюкзак за плече, последовала за тобой. И как бы не хотелось признаваться, но тебя я знаю еще слишком мало и не готова рисковать. Открывать свою не маленькую тайну о сотрудничестве с теми кто виноват в этом безобразии если не полностью, то косвенно точно. Так что можно себя похвалить за сдержанность и небольшую ложь о своем нахождении тут. Надеюсь только, что не заметишь несколько через чур хорошо подобранные вещи в рюкзаке и, если уж и заметишь, то промолчишь и не скажешь об этом маленьком упущении мне. - Я не так в этом уверена, как прежде и давай в дальнейшем как можно меньше шуметь. Мы же не знаем, что там нас ожидает. А то и мне еще пожить охота.
Смеюсь вместе с тобой и напряжение, которое было почти физически заметно, нехотя отпускает. Вот знаешь мне, верь или нет, уже все равно что ты за животное дивное такое. Не буду докладывать о твоей природе, хотя еще сомневаюсь. Разрываюсь между двумя вариантами твоего происхождения - оборотень или анимаг как я. Хотя исходя из твоих повадок, слов и всего прочего ты не тянешь на ведьму с тотемом. Скорее ёкай какой-нибудь или оборотень. На этом и успокоилась, отмечая спуск и подозрительное шевеление на нижних этажах. Со стороны показалось, что этажей тут не больше четырех - пяти, большую высоту я бы просто не потянула.
- Боюсь некогда об этом думать и нам все же стоит поторопиться убраться отсюда. Неудачно я выбрала место посадки. Замкнутое пространство не только нам на руку, если их будет много, но и врагам. Вдруг слишком разумные попадутся и решат обвалить потолки, задавив предварительно жертву под обломками потолков - полов. - повела плечом, проскакивая лестничной пролет и стараясь не замечать повышенную активность внизу. Потому что разыгравшееся воображение плюс эмпатия, передающая твои эмоции, делаю убойный коктейль. Так и помереть со страху можно. И потом будет очень смешно, если окажется, что там ничего такого не было.
[Я очень надеюсь, что это наша общая паранойя и фантазия разыгралась и внизу ничего подобного нет. Но интуиция то говорит обратное. ну есть там что-то, есть! Очень опасное и злое. А как хотелось избежать всего этого.]
Я молча молилась всем известным богам вместе, не теряя времени за зря и впитывая окружающую обстановку в себя. Стараюсь включить эмпатию на всю, чтобы хоть приблизительно определить количество врагов и подсчитать шансы на выживание. Постоянным соприкосновением к стене попыталась выудить максимум возможной информации о всех возможных вариантах побега и поисках удобного места для очередного боя. Но это и все прочее не помогло мне подготовится к увиденной мною картинки. Словно наяву увидела ад на земле, но в отдельно взятом помещении. Вокруг мрачная тишина и спускающая темень. Несколько открытых дверей, показывающими свои пустые желудки и небольшой хаос при помощи бывших хозяев или помощи со стороны. Некоторые вещи разбросаны вокруг и не все в хорошем состоянии. Побитые окна и даже где-то пятна крови.
- Давящая обстановка вокруг, ничего не скажешь. - мрачно осматриваюсь и, не придумав ничего лучше, отдаю тебе свой пистолет, в котором противодемонические пули через одну или где-то так. Показываю как правильно перезаряжать пистолет, снимать с предохранителя и наводить на цель. Отказы не принимаются. Плюс достала телефон. Нужна же связь? - Надеюсь ты не подстрелишь простых людей и себя в том числе. Умеешь же пользоваться? А то в этих каменных джунглях иначе нельзя. И дай номер своего телефона. Будем надеяться что не понадобиться, но лучше приготовится к худшему. - кто бы мне сказал, а почему мы разговариваем шепотом? Но нет, мы прошли оставшиеся ступеньки и... До моего не обостренного слуха наконец доноситься тихое рычание, ранее слышимое царапанье по полу и тяжелое дыхание. Не считая стоящего смрада отовсюду. С десяток разношерстных демонов по всей лестничной площадке и один почти съеденный труп не добавляли оптимизма.
- Тихо. Очень тихо и без резких движений отходишь назад, стараясь не привлекать внимание к себе. - шепчу хрипло, застывая на месте и не менее медленно вытаскиваю второй пистолет. Заряженный уже и с особенными пулями, которых очень и очень мало в обойме, не то что в твоей. - Старайся не давать повода напасть на себя, т.е. перестань трястись! - тихо предупреждаю, не кричу. Неотрывно наблюдаю за приближающийся особью, про себя читая заклинание обездвиживания для демонов. Для низшего, который решил рискнуть здоровьем, этого хватит. Ровные рядки ложатся подсвечивая перед мысленным взором, но не могу отвлекаться и замираю. Сглатываю и делаю шаг вперед и в сторону, прикрывая тебя, Сэй. Это не геройство, а просто констатация фактов. У меня больше шансов выжить, чем у тебя и... Я сегодня слишком добрая и это плохо кончиться. Но поздно отступать.
- У меня водная стихия и возможность скрыться от любой угрозы в виде теней. Но не так часто как хотелось бы. Так что своим ходом. - с интересом наблюдаю как огненная стена встает перед нами, отрезая от демонов и тем самым привлекая еще больше ненужного внимания, но промолчу об этом. Снимаю с предохранителя и целюсь. Некогда разговаривать, но было когда не оборачиваясь полностью профилем одарить тебя же, моя дорогая огница, осуждающим взглядом и судорожно вздохнуть. Секундами позже начинаю стрелять на поражение, подстрелив одного в две лапы и вызвав у того хриплый лай и поскуливание.
- А сейчас беги! - подталкиваю в сторону пожарной лестницы и запасного выхода в случае пожара в одном. И уже думаю понятно, что я остаюсь здесь для развлечения некоих демонов? - Вниз и подальше от этого здания. Но лучше всего в паркинг, если найдешь. Рацию я давала, так что не потеряемся. И да, если страшно, то можешь подождать за поворотом на детской площадке, мы ее вроде проходили недавно. - требовательно подталкиваю к небольшому пространству между огненной стеной и каменной стеной. А потом вновь стреляю и попадаю в еще одного. Правда им этого мало и обращают внимания уже меньше. Но я не сдаюсь, стреляю и обхожу огонь с другой стороны. Громкие щелчки и выстрелы из пистолета слышали все демоны в здании и я надеялась, что хоть не во всем городе. Иначе гостей будет много, а свинца не хватит на всех.
Убедившись что все демоны желают мне долгой мучительной смерти и красноречиво облизываются на мое тощее костлявое тельце несколькими прыжками бегу обратно на лестницу вверх. Естественной реакцией было бежать вслед за убегающей добычей, не правда ли? Плюс небольшая струи воды ударившая их или скорее оттолкнувшая, и заодно лишившая возможности прыгнуть мне на спину, раззадорила азарт, что и требовалось.
[Хотя бы она додумалась последовать совету, а не бежать за мной. Я же военные действия сейчас как проведу... Здание не выдержит и сложится как карточный домик. А ходить потом и вытаскивать из-под завала ее тушку нет никакого желания и времени. Особенно времени.] Прыжок через несколько ступеней и она снова на четвертом этаже и едва успевает отскочить когда вслед за мною прыгают самые прыгучие и наглые.

Недалеко от разлома: Токио, Япония
Более полутора часов после катастрофы
Даймон

Кажется, моя идея "смотаться по-тихому, не привлекая внимания особенно опасных вампира и демона" провалилась с треском - примерно таким, с которым вырвавшиеся из Изнанки твари крушили все сущее. Стоило нам с фаэри оказаться в переулке, где путь преградили машины, как не замедлил и вернуться высший. Нет, несомненно, куда сподручнее было бы называть его девушкой, однако для меня это просто был демон, которого стоило бояться... И который (которая?) как бы невзначай держал нас на траектории выстрела дробовика, будто намекая, что уйти по-хорошему мне на дадут, а по-плохому я и сам не горел желанием.
- Может, и невежливо, но уж точно безопаснее, - стараюсь пробормотать так тихо, чтобы не обратить еще большее внимание на себя. Вампира видно не было, судя по всему, он предпочел смотаться, как и я. Что же, могу только позавидовать - ему-то это удалось.
- Испронгша, - будто выплюнул высший слово, знакомое всем демонам без исключения, как высшим, так и мне. Стоило только выглянуть из переулка, и наша дальнейшая участь окрашивалась красным цветом. Кровью, если быть реалистичным. Против такой армии демонов нам, нагруженным еще и ребенком, которого бросить было никак нельзя, не выстоять, даже если жертвовать жизнями. А, сами понимаете, этот вариант не устраивает никого из присутствующих. Может, оно и к лучшему, что высший вернулся? Хоть спину прикроет, ну или еще что сотворит. Он ведь сильнее, так?
- Доигрались, - соглашаюсь, пряча ребенка за спину. Видеть все это ей необязательно. - Что делать-то будем? Уходить через переулок не вариант. По крышам? - жалкое подобие улыбки быстро пропало с лица. До заслона теперь добраться не представлялось возможным.
Если только не залезть по пожарной лестнице на крышу или в окно здания, перебраться через него внутри и оказаться близко к цели. Внутри что-то может поджидать, как в том месте, где мы нашли малышку. Больше чем уверен, удача отвернулась и ждет особо изощренного способа привлечения ее внимания. С обратной стороны переулка послышался какой-то подозрительный шорох, после - нарастающий гул. Что-то поопаснее вышагивающих демонов в панцирях надвигалось, в этом не было сомнения. И это не могло не приводить в ужас. Ладно, я видел многих демонов за время "детства" в Изнанке, но там-то я был под защитой, а сейчас... Ни о какой защите и речи ни шло.

Недалеко от разлома: Токио, Япония
Более полутора часов после катастрофы
Даймон

Проследив за тем, на что указывал Кровопийца, я негромко присвистнул, дабы не привлекать лишнего внимания и без того активных тварей. Теперь по небу, заслоняя собой проем между домами, носилось куда больше крылатых и, несомненно, опасных тварей. Моя идея была обречена на провал. Силенок-то у нашей компании поубавилось, а девчушка в виде "груза на шее" все еще была. Бросать ее никто не собирался, однако что я, что высший, оба умалчивали о собственных видах на ребенка. Мне уже, если честно, пару раз приходила в голову мысль из разряда "да катись все к чертям", самому выжить бы, но это я отметал довольно быстро.
Высший тем временем торжественно вручил мне весьма тяжелый фонарь, которым без проблем можно было бы отбиться от парочки не особенно сильных тварей. Я, конечно, предпочитал и другие методы борьбы, но и такой сойдет. Для начала. Все же расходовать силу на освещение канализации, куда мы собирались лезть, судя по действиям демона, было глупо. Мало ли потом кого потребуется поджарить, заодно и подготовлю нечто более глобальное, волну какую-нибудь. Придумаем, в общем. Хорошо, если нам вообще никто не попадется внизу, но чем демон не шутит. Особенно в том случае, если шутит над демонами.
- Что стоишь, помогай. Там тварей должно быть поменьше, - недовольство сквозило в голосе высшей. Подведя к люку ребенка - глаз с нее спускать нельзя - и наказав с места не двигаться, приправил все это капелькой обольщения. Пусть будет более послушной. Хотя от страха малышка, по-видимому, и так была почти что парализована. Это было даже на руку.
- Очень на это надеюсь, - фыркаю в ответ, принимаясь за крышку люка. Довольно быстро мы справились с этой преградой, к слову сказать. Из открытого люка повеяло сыростью и слабым ароматом гнильцы. А чем еще должно пахнуть в канализации Токио? Слава всем демонам, раньше я в подобных местах не был. Может, правда, оно и к худшему - ни развилок не знаю, ни дорог. Но если идти прямо, ориентируясь на сторону заслона, нашей спасительной границы, куда-то добраться мы смогли бы. Посветив фонарем, обнаруживаю скобы, заменяющие лестницу. Ждать не стоит, ведь твари уже обращают на нас внимание.
- Если там внизу поджидает крокодил с раскрытой пастью, это будет наиболее нелепая смерть из всех возможных, - бормочу под нос, стараясь не свалиться. По мере спуска становится тише, крики и грохот поверхности утихают. Надо мной спускается девчушка; демон, видимо, полез последним. - Крышку может задвинем за собой? А то налезут еще.
Когда под ногами оказалась твердая опора, я достаточно быстро сориентировался. Было сыро и прохладно, слишком тихо и мерзко. Зато туннель шел именно в ту сторону, куда нам требовалось. Дождавшись спутников, я передернул плечами; слишком холодно, пожалуй. Свет от фонаря был неярким, но его хватало.
- В путь что ли? - риторический вопрос, относящийся к высшему. Нам, конечно, еще топать и топать, и не приведи демон, если кто встретится на пути, живой или мертвый.

Отредактировано Бальтазар (2013-08-05 18:30:30)

Недалеко от разлома: Токио, Япония
Более полутора часов после катастрофы
Бальтазар
Ящер вполне разумно не стал отбрасывать переданный Высшим фонарь. В принципе самому демону тьма не не была помехой, но мало ли, как воспримут спокойно ориентирующуюся в темноте девушку на той стороне. По этому самые обычные фонари при движении по подземелью были полезными. В крайнем случае можно использовать как дубинку.
Пока совместными усилиями открыли люк, пока туда первым спустился инкуб, демон постарался определить направление, хоть приблизительно, стараясь не обращать внимания на стоящую рядом девочку. В том, что под городом не маленький лабиринт, можно быть уверенным. Хотя одна логика в движении могла быть - если все время идти в большую трубу, то рано или поздно она приведет к выходу. Вот только не в центре всего этого хаоса он находиться?
Когда демон начал спускаться последним вниз, инкуб подал голос, напомнив о закрытии люка. Демон об этом как-то не задумался, но совет был дельным. Следов за собой следовало оставлять как можно меньше. С довольно слышным внизу скрежетом, породившем эхо, крышка люка закрылась, отрезая дневной свет. Окружающие пространство погрузилось во тьму, демон машинально перешел на ночное зрение. Спустившись на твердый пол, она принялась крутить головой.
- Итак, если тут кто-то есть, он уже в курсе - девушка посмотрела вверх, при этом не включая фонарь. Труба оказалась вполне чистой, без привычных в канализации крыс и прочих прелестей. - Так, похоже мы попали в дождевую канализацию, что не может не радовать. Периодически гарантирован свежий воздух в возможность взглянуть на поверхность.
С этими словами демон направился в том направлении, которое определил как правильное. Несколько раз оглянувшись, чтобы увериться в следовании спутников, они двинулись в путь. Пришлось включить фонари, так как ни двоча, ни инкуб в темноте не видели. Через несколько метров труба вывела их в тоннель. Проблемой было то, что он шел только в стороны от нужного им направления. Девушка остановилась на перекрестке, пытаясь определить, куда теперь. Оба направления не подходили - в стороны определить границы оцепления, или периметра, демон не удосужился.
- Ну что, направо или налево? - пришлось обернуться, так как самому демону было абсолютно все равно, куда идти. А маленькой девочке это было важнее - кто знает, когда она последний раз ела. - Кстати, надо было сначала хоть какую-то еду, не подумали.

Отредактировано Даймон (2013-08-06 23:10:54)

Где-то часа три после катастрофы.
Токио, одна из многочисленных улиц.
Seyanyr

Когда надо я умею бегать быстро и если есть нужда, то достаточно долго, чтобы оторваться от погони. Как показала практика это хорошое умение и пригодиться всегда. Делаю глубокий вздох и маленький выдох, сохраняя дыхание ровным насколько это возможно. Вбегаю на следующий лестничный переплет и не удерживаюсь на ногах, падаю. Небольшой ушыб, но могло быть и хуже. Басистый вой заставляет подняться и снова бежать без оглядки. Прямо на крышу. Не сильно размышляя над происходящим и в особенности чувства загнанности в тупик пробегаю несколько метров по инерции. Только потом останавливаюсь и оборачиваюсь к врагу лицом. А вот низшие порождения изнанки только этого и ждали. Выкатились на крышу, распавшись на несколько тварюшек помельче и не сговариваясь напали, в то время как несколько особей повзрослее окружили с нескольких сторон. Они не дали мне время на размышления. Пришлось уворачивается и скользить ужом, чтобы как можно меньше монстров до меня добрались. Однако это не очень помогло и я уже спустя минуту после начала боя с ними оказалась в лоскутках одежды. Но завалила парочку, чем я ужасно гордилась пока самый крупный из них не бросился на меня. И он точно знал куда и как надо атаковать, чтобы в итоге жертва повалилась на пол и оказалась погребена под тяжелой тушкой нападавшего. Пистолет я так и не отпустила, хотя рука была скользкой от моей крови и так норовила выпустить пистолет. Сдержалась, сжав зубы. А демон не собирался откладывать трапезу и с рычанием вцепился в мое плечо, насильно вырывая с плотно сжатых зубов крик. А потом я разозлилась, истекая кровью и ругаясь на чем свет стоит. Не знаю как удалось извернуться и высвободить руку с пистолетом, но следующая попытка откусить мне голову у него не увенчалась успехом. Он зло рычит, а я уже вгоняю руку с пистолетом ему в глотку. Истратила на одного единственного монстра не меньше обоймы с семью патронами внутри.
А потом похоже потеряла сознание на несколько секунд. Потому что когда проснулась, что была еще живая и не пожеванная зубами порождений изнанки. А самих песиков не было видно, что настораживало. С трудом, постанывая от новых ранок и глубоких царапин, встаю. Чтобы тут же по велению, визгу интуиции, упасть обратно и перекатом в сторону. Как раз вовремя, чтобы успеть заметить черную тень мелькнувшую над головой. если бы ему только удалось это, то я бы уже не встала. Я пониманию. И осознание неминуемой смерти давит на плечи, заставляет истекать кровью сильнее и бояться еще больше.
[Неужели это я так дрожу? Но почему? Раньше встречались противники посильнее и ничего. Был страх, как же без него, но не было такой паники и предчувствие смерти, мягко ступающей по моим следам и ждущей чего-то.]
Сильнее сцепила зубы, чтобы не застонать в голос. И только жуткое рычание и пробирающий до костей визг ужасных гостей с изнанки пробудит чувство самосохранения, в существовании которого я перестала верить в возрасте шести лет. Вздрагиваю, но крепко держу огнестрельное оружие. Как раз вовремя очнулась чтобы увильнуть от лапы монстра в самый последний момент, в замен обзаведшись еще одной не глубокой царапиной. И выстрелила последней пулей, нырнув в шикарную тень. Чтобы как следует встряхнуться и как можно быстрее спустится на максимально возможное расстояние вниз. И выныриваю у первого этажа, но тут же слышу злое рычание, оказываюсь снова на полу.
[Нет, я не стану добычей в их крестовом походе!] Мелькнула мысль и столб воды вынырнул из-за моей спины, точнее сзади. Вода угрожающе зашипела, вздыбилась и со всей возможной скоростью понеслась вперед и вверх. Огромное количество воды заполнило первый этаж и все выносило вертящихся в водовороте монстров. И в какой-то момент, я даже не успела заметить, отвлеклась на самого мелкого, неслышно подобравшегося ко мне и вцепившемся в ногу. Он вырвал с моих губ всхлип и тихий стон, не крик, и тут же сам визгнул захваченный еще одним потоком воды. Но несущие стены были уничтожены водой, вышедшей из-под контроля. И с треском второй этаж обвалился. К сожалению, мне все больше не везет, потому что я попала под этот обвал. Только и успела сформировать ледяную корочку - полусферу вокруг себя, когда пол не выдержал рухнувшего потолка и веса воды и сам провалился в подземный гараж, не приметен со стороны улицы и дома. В этот момент я и потеряла сознания в очередной раз.

Сознание возвращалось медленно и с нежеланием осознавать этот жестокий мир, постоянно портящий все и всех. Или это общество портит мир вокруг? Без разницы, мне до философии. Голова раскалывается и дышать как оказывается почти нечем. А ледяной купол над головой висел над головой вместе с грязью, кусками арматуры и потолка второго с полом первого этажей. Делаю отчаянный рывок и, даже не смотря на значительно опустевший магический резерв, начинаю рыть руками. Потому что я оказалась в ловушке и  побоялась использовать магию, это же могло только ухудшить положение вещей.
[Я не собираюсь тут умирать. Слишком много планов на будущее. Нет, еще рано...] Трудное дыхание и руки в крови, но это не останавливает. Молча копаю, как можно меньше вдыхая поднятую пыль вокруг. Волосы уже все в грязи, превратившись из благородного красного в отвратительный серый. [Я еще не убила своего врага и врагов Организации. А обещала ведь так много, не успела выполнить и сожалению. Нельзя уходить, не выполнив свои обещания, это не правильно.] Кашель вырывался сам, но в какой-то момент вся конструкция, державшаяся вокруг меня и надо мною полусферой развалилась. Завалила меня, не давая вдохнуть. Но к счастью для меня основная часть сместилась и я смогла жадно вдохнуть свежего воздуха, постоянно откашливаясь от грязи в легких и банального кислородного голодания. И пришла в себя окончательно, некоторое время полежав неподвижно, погребенная почти целиком под землей и обломками.
[Надо выбираться. Ох, сколько ж еще работы предстоит. Привести себя в порядок, приодеться и залечить немного царапины, мешающие нормально реагировать на опасность, а потом еще и отыскать Сэй. Сколько же времени это займет] Качаю головой и собираю вокруг себя воду, позволяя ей бежать по моему телу, над ним. А потом резко прибавить магии, позволить стихии захватить все куски бетона да грязи и унести в сторону. Это использование стихии да еще перед этим наглая эксплуатация магии привела к почти полному истощению, вызывав глухое раздражение где-то внутри меня. Но это не помешало подняться и, пошатываясь и периодически придерживаясь за стенку, искать выход.
Тем не менее почти у выхода у меня заработал телефон, истошно заоравший во всеуслышанье о своем пробуждении и работоспособности. И мне не оставалось выбора как взять телефон в более здоровую руку. Это был звонок моего непосредственного руководителя. Пальчик сам нашел нужную кнопку и я первая ответила такое привычное во всем мире приветствие:
- Да-да? Какого черта надо, Аксель? - это мой хриплый и немного убитый, растерянный и злой, голос? Ах да, это же из-за слишком частого использования магией, тянущей немного влаги из меня самой, плюс эмоции хлещут через край. Как бы не захлебнуться то. - Да, я знаю где я нахожусь, но это не значит что могу прибыть на место сию минуту. Нет и через час не смогу. Я влипла в неприятности. И как ты думаешь где?
Личико искажается в гримасе недовольства и вины. Все-таки это я не послушалась их, едущих вместе со мною ребят, и вот к чему это привело. Тем не менее я уже тут и жалеть поздно. Так и говорю, заодно сообщаю номер телефона новой знакомой - потеряшки с настоятельной просьбой найти ее по спутнику. А сама на время отложила трубку телефона и наконец вышла из темноты, спотыкаясь на каждом втором шагу. Довольно быстро нашла пустую квартиру и, стащив с себя лохмотья в бороздах и крови, нырнула в джакузи какого-то богатенького буратино. По крайней мере небольшое корыто выглядело как джакузи, но основное и самое лучшее в нем - это присутствие большого количества воды. С урчанием, смываю с себя все накопившееся вместе с переживаниями. Отбрасываю голову на бортик импровизированной ванны перед тем как ополоснутся в последний раз. А так как одеждой я не обзавелась, пришлось взять первую попавшуюся под руку. Слишком длинная рубашка с оторванными длиннющим рукавами ради удобства на мокрое тело, шорты жесткого покроя и кеды. Вот и все, что более менее устроило мои запросы самого необходимого.
Следующее место были ряды магазинов. Немного одежды из не разорванных, но разбросанных по всему отделу, пару обуви, сменное белье. Продуктовый отдел. Здесь я не задержалась, ведь ничего не выжило. До меня здесь побывало не мало мародеров и поживится не было чем. Разве что пара пресных крекеров да бутылка чистой воды, для себя 0,5 литров сока в упаковке. В спортивном подзадержалась, повстречавшись с несколькими монстрами изнанки. Использовала не меньше пяти пуль и физические возможности, чтобы умертвить тварей окончательно. И под конец обзавелась отличным рюкзаком, чтобы сложить в него все прочее. Ножи, обычные патроны, пару пистолетов для охоты на крупного зверя и по мелочам.
Как раз когда выходила из супермаркета пришел входящий звонок от моего знакомого из УИЭЭ и я с удовольствием могла на себе ощутить скорость, с которой те обнаружили и зафиксировали последнее передвижение телефона. А мне только и осталось подворотнями, дворами да редкими парками продвигаться к цели. Чтобы через каких-то полчаса найти нужное здание. Точнее склад и несколько неподвижных туш монстров разной степени подкопченности. Но если не считать отвратительного запаха паленной шерсти и мяса, то все было скромно.
- Эй- эй, дорогая моя знакомка, слышишь? Хватит лежать, у нас не так много времени прежде чем к этим подтянутся другие. Так что вставай и пошли... - приседая на корточки у головы девушки и несколько раз сильно так встряхиваю ее безвольное тельце, не сомневаясь. Она жива. Дышит, с трудом, но главное борется. С ежика еще влажных после вынужденного купания волос срывается несколько капель воды и падает на висок девушки. А я только хмурюсь, все пытаясь заставить упрямицу встать. - Не хватало мне только истерики. ли это пессимистический настрой вызван смертью... Тех монстров? Тьфу ты, глупая, нашла из-за чего переживать!
По-доброму улыбаюсь, усаживаясь на колени возле лежащей девушки. Достала бутылку газированной воды и, открыв ту, совершенно невозмутимо полила лицо новой знакомой. Нефиг лежать когда я тут надрываюсь в попытке заставить шевелиться!

мой любимый Джек
4,5 часа после начала катастрофы.
Париж

Мы думали, что убежали от этих чувств. Думали, что сумели отречься от того, что делает нас до неузнаваемости человечными, конкретно в данный момент, когда улицы Парижа задыхаются в изнемогающих стонах, а где-то сверху рвутся провода, гигантскими щупальцами ниспадающими на землю, словно бы в попытке схватить кого-то своими шипящими электричеством тентаклями. Мы замираем, и кажется, мир замирает вместе с нами, с нашим дыханием и биением сердца. Словно бы кто-то дал несколько секунд на то, чтобы отдышаться от этого непрерывного шоу в голодные игры. Еще один шанс на то, чтобы начать все с начала, с новой разодранной глотки, с новых воплей о пощаде, и ощущения нового страха. Мы обречены быть отщепенцами, танцующими по лезвию опасной бритвы, разрывая собственную плоть с тем же умилением, что влюбленные обнимают друг друга, даря подарки на день святого Валентина. Мы никогда не были похожи на кого-то еще, для нас не существует аналогов и даже те криминальные парочки, что возымели успех в прошлом веке, о которых неоднократно писали в газетах и которым подражали, даже их отношения не сравнить с тем, что происходит между нами. Это как американские горки с чахлыми от сырости досками. Мы поднимаемся вверх, медленно скрепя колесами, зная, что почва под нами неустойчивая, мы держимся за руки друг друга, усмехаемся, подозревая о том, что в любой момент можем сорваться вниз из-за неустойчивой конструкции, но никогда не пристегиваем ремни безопасности – это не для нас. И вот механизм дает сбой, железные прутья разрываются, отпуская нас в свободное падение, безо всякой подстраховки. Мы просто летим вниз, скрепя по ржавым рельсам. Знаем, что впереди нас ожидает лишь одно – обрыв. Но всякий раз он появляется на разных этапах. Так и сейчас, взмах ладонями, и мы оказываемся в свободном полете, мир вокруг замирает, сердце останавливается, а внутри дышит лишь одно чувство, что заставляет вернуть время вспять, чтобы заново ощутить крутизну американских горок.
Обнимать тебя, чувствуя, как ты берешь мои ладони и подводишь их к лицу. Слова, которые горячим дыханием касаются моей кожи. Ты говоришь их так просто, словно бы они были чем-то обыкновенным в нашей жизни, таким же житейским и обыденным, как утренняя чашка кофе и свежий выпуск новостей. Мне нравится, и я прижимаюсь к тебе еще сильнее, цепляя обветренными губами твою кожу ровно в том месте, где оставила кровавый след от поцелуя.
Новый мир… ты уже сотворил его, едва войдя в мою жизнь. Еще тогда, на берегу моего сознания, когда маленькая девочка наивно боролась со своей смертью, цепляясь за то, чего уже не вернуть. А дальше, как по накатной: перерождение, истязания и смерть. Когда я умирала второй раз, ты не пришел за мной, хотя я так желала. Едва ли не звала тебя губами, хотя из глотки вырывался только дикий вопль, страждущий и жаждущий лишь одного – крови. Но наша следующая встреча оставила свой отпечаток в баре Осколки. Тогда я попросила тебя научить меня. Сказала, что убивать, а на деле просила лишь о жизни в том мире, чью завесу ты приоткрыл для меня. 
Послушно прильнуть губами к твоей ладони, перехватив её цепкими пальцами, словно бы опасаясь того, что ты лишишь меня такого лакомства с той же непринужденностью, как и поделился. Успеть сделать всего пару глотков и слизнуть остатки с кожи, когда рана сама по себе затянулась. Встретиться взглядом с твоими глазами, смело улыбнуться, так и приглашая к поцелую. И забыться. Еще на несколько секунд перестать существовать, как отдельная личность, и стать чем-то единым с тобой. Так, словно меня никогда и не было, без тебя. Словно бы я была тенью, до этого самого момента, до твоих слов, сорвавшихся с окровавленных губ. До твоего прикосновения, взгляда и поцелуя. Теперь есть только мы, Джек. С этого самого момента, есть только мы.
- Пойдем, - в ответ шепчу тебе. Возможно, не то, что желает услышать каждый мужчина, признавшись в своих чувствах. Но ты и так знаешь, и без того читаешь мысли в моих глазах, а потому следуешь за мной в магазин с разрушенными стенами. Видишь эту улыбку на моих губах и знаешь, что она значит. Тебе всегда было достаточно одного взгляда, чтобы угадать мое настроение, а сейчас в моих глазах отражалось лишь одно – веселье. И желание, Джек. Стать к тебе еще ближе, пускай это и звучит до боли прозаично.
- Мы ведь в городе любви и порока, - воодушевленно заявляю, проходя мимо манекенов и пересчитывая пальцами вешалки с вечерними нарядами. Я ведь совершенно не разбираюсь в моде, но сегодня наш праздник и хочется выглядеть соответственно. И если макияжем может считаться кровь на моих устах, то платье мне просто необходимо.
- Разве это не самое удачное место, чтобы склонить головы у алтаря?
Кокетливо прикусить губу, взглянув на тебя. Улыбнуться и схватить первое попавшееся платье в темных оттенках. Зашторить раздевалку только лишь для приличия, ведь в этой игре мы играем по правилам. Во всяком случае, пока что.
Быстро, даже впопыхах, словно бы не желая заставлять тебя долго ждать, переоделась, буквально разрывая за ненадобностью свою одежду и одевая на нагое тело черное платье. Его можно было бы назвать свадебным, не будь оно таким мрачным, хотя, взглянув в зеркало, я посчитала этот выбор куда лучше, чем устаревшие стандарты. Поправила волосы, просто для виду. Помню, как в фильмах девушки меряют одежду, как крутятся у зеркала, пытаясь убедить себя, что выглядят лучше, чем сама Примадонна. Мне же хватило одного мимолетного взгляда, чтобы столкнуться со своим черноглазым отражением и понять, что это именно то платье. Усмехнуться, насколько я сейчас нелепа и одернуть шторку, чтобы выйти к тебе.
- Эй! Убирайтесь отсюда! – по-французски беспардонно нарушил нашу идиллию мужской голос, в котором слышалась паника и изрядная доля отчаяния. Похоже, этот магазин принадлежал ему, и в момент крайней опасности, он оказался рядом. Мужчина кричал еще что-то, но я не поняла и слова. Просто в мгновение ока оказалась уже перед ним и на последнем слове раздробила грудную клетку, вырвав горячее сердце из тела. Обернулась к тебе, делая несколько медленных шагов навстречу. В ладонях держу утихающую жизнь, на манер того, как невесты держат свадебный букет.
- Я хочу тебя, Джек, – тихо произношу, остановившись напротив. – Всего. Навсегда.