через несколько минут после кататрофы
Токио, Япония
Александра Леджер

Природа человеческая - очень странная штука. Люди любопытны. Что, спрашивается, заставляет жителей Нового Орлеана, слушая обращения правительства о грядущем урагане и настоятельные рекомендации покинуть город, вместо того, чтоб поспешно двигаться на своем минивене в сторону окраинной черты города - бежать в ближайший супермаркет, затариваясь пивом, чипсами и рыбными бургерами быстрого приготовления, а потом лезть на крыши своих уютных двухэтажных домеек, чтоб воочию увидеть стихию? И подавать иски на правительство, если их не спасут из-под завалов разгромленного города в положенные нормами МЧС трое суток. Японцы в этом плане более управляемы - если правительство командует собрать манатки и двигать прочь от эпицентра событий, рядовой японец поступает в точности с полученной инструкцией.

Но инструкций не поступало. Все случилось неожиданно, ночью, и без предварительных уведомлений. Вслед за непонятной хренью, заменившей собой треть центра города, на Токио опустилась паника. Я, как раз, шел по проспекту в направлении станции синкансен, чтоб успеть на последний поезд до Осаки и видел собственными глазами, как..
Ночной Токио полон музыки, неона, огромных экранов с рекламой; шумно  и светло в центральных кварталах, бывает как днем - и все это великолепие, вдруг, погасло и даже тут и там светящиеся витрины магазинов не разбавляли общую, опустившуюся на город тишину и темноту. Уже через пару мгновений, город взорвался. Я как раз был лицом к тому месту, которое изменилось и смог хорошо разглядеть, что на месте, где раньше всегда была станция, появилась гора, по периметру которой во все стороны разползлись огрызки с корнем развороченных строений. Вдалеке начали разгораться пожарища.

Минутой позже, началась паника.
Так вот, японцы гораздо организованней американцев, воспитанных на свободе, в которой (они уверены) имеют право только требовать себе сытую безопасность и никаких, связанных с этим, обязанностей. Но природу человеческую не изменить и когда произошло это, на упорядоченных японских улицах у послушного японского населения тут же началось нечто невообразимое. Еще минуту назад полупустой проспект, ведущий к станции, наводнился народом. Броуновское движение, в основном, двигалось от станции и эпицентра, в разные направления распространяя панику, и среди людского моря я ясно выделялся тем, что не бежал, а шел.
Не нужно говорить, что это (на знаю, как назвать то, что произошло, потому "это" лучшее определение, которое я смог придумать) меня поразило не меньше, чем окружающих. Но вот бегать по улице словно с оторванной головой курица, я не стал. Знаете, я давно мечтал о том, что случится что-то подобное, и не раз перебирал в уме, что бы я сделал в случае вот такого катаклизма. Я же говорю - по природе любопытен и как раз из тех, кто любит строить всякие невообразимые, практически неосуществимые в обычных условиях, идиотские планы. В общем, я не просто так шел в сторону каменной глыбы, некогда бывшей центром города -  у меня был план.

Отредактировано Сантьяго (2012-02-28 23:17:33)

через несколько минут после кататрофы
Токио, Япония
Александра Леджер

У меня был план, опредленно.
Но, когда я обернулся то ли интуитивно, почувствовав взгляд в спину, то ли ощутив прикосновение к своей руки чьих-то пальцев или дуновение ветра - мой стройный, отработанный мысленно до мелочей, так долго ожидаемый осуществления, план полетел к чертям -  я обернулся...
Знаете, любой мальчишка мечтает однажды оказаться на необитаемом острове. Пишет списки необходимых ему вещей. Придумывает перед сном, как наладил бы быт и что бы делал с отысканными на безлюдном острове, сокровищами (а что сокровища найдутся, это так же бесспорно, как и то, что оказаться на острове - это шикарное летнее приключение). Повзрослев, я, от нечего делать, иногда воображал, что вот начнется внезапно третья мировая, или нападение инопланетян, или неожиданное извержение вулкана, цунами, взрыв атомной электростанции - что-то обязательно случится, и уж в этот момент, когда все будут объяты паникой, я точно буду знать, что делать. И обязательно действовал бы хладнокровно, если бы не обернулся...
Оружие и патроны, хвала Богам, у меня всегда было припрятаны про запас, потому их в списке необходимых вещей я подвинул на самое последнее место и занимался всем остальным - лекарства, еда, запас топлива и одежды (именно в такой последовательности я планировал собрать все необходимое для автономного существования) и, перед тем, как обернуться, я был в паре десятков метров от аптеки. Но я обернулся.
Знаете, у каждого в жизни бывают те, кто помнит тебя (в то время, когда ты о них и думать забыл) и те, кого стараешься забыть, вытравливаешь из памяти из мыслей, изгоняешь алкоголем, бешеным трудом на грани изнеможения, сливаешь чередой других лиц, побывавших в твоей постели, но все равно помнишь ты.
Вот это - твое лицо - как раз и было из таких.
Пытай меня, сади на детектор лжи если вздумаешь, засовывай иголки под ногти или, отстраненно улыбаясь, спрашивай "помнишь меня?" - я скажу "нет". Я совру "нет". Для меня абсолютной константой будет ответить "нет". Но я тебя помню. Точней не всю тебя - очень многое истерлось, я помню только главное, как мне хорошо было с тобой в душе, а потом как в коридоре радиостанции произошла стычка. В чем ее смысл был, уже не помню, кто виноват, а кто прав и кто кому что хотел доказать - тоже не помню, помню только, что тогда ты сказала мне, что я для тебя ничего не значу, и ночь наша ничего не значит, и ты хотела бы, чтоб мы больше никогда не встречались.
Именно тогда я захотел выбросить тебя из головы.
И сейчас, без слов сжимая твою ладошку в своей руке, практически не прекращая движения в сторону аптеки, стараясь не думать для тебя я из тех "кого ты помнишь" или из тех "кого забыла" - я почти уверен, что действую так не потому что когда-то, на какой-то миг ты была для меня бесконечно дорога, а потому что... ну, потому что в начавшемся хаосе и панике очень важно, чтоб ты был не один. Чтоб кто-то, не важно кто, но хоть кто-нибудь - был рядом.
Пусть - когда я свободной рукой вырываю из бетонного основания, стоящую рядом со входом в аптеку, нелепую урную и швыряю ее в витрину, когда я слышу звон бьющегося стекла, предвещающий начало новой эпохи в истории этого города - рядом будешь ты.

Отредактировано Сантьяго (2012-02-27 22:54:28)

через несколько минут после кататрофы
Токио, Япония
Александра Леджер

Откуда я знаю, что произошло? Даже прерываюсь на мгновенье, чтоб поразмыслить над твоими словами - я ведь действительно не знаю, что случилось с городом, в городе, в мире. Так откуда же во мне это ощущение, что только что случилось не рядовое событие и теперь все зависит от скоростей наших реакций и от умения приспосабливаться и выживать?
Наверное, виной тому опустившаяся на город темнота и пожарища, разгорающиеся то тут, то там, при том, что правительство молчит и не спешит по громкоговорителям информировать население о том, что полагается делать прямо сейчас.
Объявлений не поступало.
Инопланетяне ли начали атаку, извержение странного вулкана или апокалипсис 2012, о котором пророчили древние майа, таки наступил, что бы это не было - но мы еще живы. А, значит, имеем шанс и дальше жить, главное в первые минуты не поддаться панике. Опираться мы можем только на нравственный закон внутри нас. Мой нравственный закон гласит наплевать на любые законы.
Странным образом, происходящее вокруг, совсем не выбивает из колеи - наоборот, очень стройно ложится на давно нафантазированую картину "апокалипсис, всемирная катастрофа" и я знаю как буду действать. Пожалуй, все даже излишне гладко выходит - в  мыслях я к аптеке пробивался бы с боем, а в реальности окружающие настолько законопослушные, что на нас, разбивающих витрину, никто и не смотрит.
Все самое интересное у меня всегда происходило в голове. От того я особо не разговорчив с окружающими, от того нелюдим, что мне в своей раковине было интересно легко и уютно. От того, наверное, и с женщинами особо не складывалось, что в голове у меня все  просто и стройно, а наяву с ними не всегда легко. Заметила? Безликое "женщины" - я старательно не думаю о тебе. Потому что, осмысли я  факт того что это именно ты рядом, вспомню, что дернулся когда ты меня по имени назала, и что в этот момент по спине у меня мурашки побежали, и то, как поспешил руку из твоей руки вырвать, чтоб не почувствовала, как я дернулся от звука своего имени из твоих губ.
Имя, это вообще, для каждого очень священно. И сейчас, когда разбитая витрина уже осыпалась осколками на землю, а я скидываю куртку и кладу ее на полоконник, чтоб когда внутрь лезть буду, не пораниться, думаю о том, когда именно я тебе сказал свое имя? И почему именно Яго из всех вариаций ты решила меня назвать? Нет ответа.
- Давай за мной!
Перебираюсь внутрь и, когда не теряя времени, сразу же начинаю фирменные аптечные пакеты набивать лекарствами (может статься, что через какие-то недели это станет самой твердой валютой), особо не разбираясь что кидаю, потому что думаю о том, что вот он, мой второй шанс.
Встреча с обой - именно с тобой, когда я уже и мечтать не мог с тобой встретиться - это без сомнения, происки Богов. Знаешь, когда чего-то очень сильно хочешь, это непременно осуществляется, и когда это сбудется, нужно постараться не упустить возможность. Сколько уже раз было так, что только через годы, я вспоминаю о каком-то событии, и понимаю - вот он был, этот самый шанс, а я его не заметил. На этот раз постараюсь его не упустить. На этот раз ты со мной, вокруг разгораются пожарища, а я знаю что делать.
Это тоже часть моих больных детских фантазий на тему "неожиданно наступил апокалипсис". Объяснить этого дурацкого ощущения не могу, но теперь, когда ты рядом, я действую в два раза размеренней, спокойней и уверенней. Происходящее настолько четко вписывается в мои фантазии, что я почти знаю, что произойдет через минуту.
- Я знаю не больше твоего. Но, что бы это ни было, мы еще живы, значит будем и дальше жить, если не поддадимся панике. Пока не будет официальных заявлений, хаос будет только расти, и скоро станет небезопасно находиться на улицах. Через час, если правительство будет молчать, начнут грабить магазины, до этого времени нам нужно сделать как можно больше, собрать как можно больше вещей и, желательно, начать двигаться в сторону окраины города. Нам нужны одежда и припасы. И лекарства, которые могут скоро стать самой твердой валютой - именно добыванием этой валюты мы сейчас и занимаемся.
Методично шаря по аптечным ящикам, ссыпаю содержимое в пакеты, рассказываю тебе все, что у самого на уме, когда понимаю, что тебя нет рядом. Куда ты делась? Кому я это все расказываю? - оборачиваюсь и оглядываюсь, проклиная себя за то, что не уследил.

Отредактировано Сантьяго (2012-02-28 02:08:31)

через несколько минут после кататрофы
Токио, Япония
Александра Леджер

Зря я обернулся.
Такой я тебя еще не видел, и - признаюсь честно - не хотел бы видеть ни-ког-да. Кровь на руках не красит никого, а уж мелкую, зареваную девчонку, какой я тебя помню, она и вовсе уродует. В голову, помимо воли, выстреливают сотни вопросов - а что ты чувствуешь, на нем верхом сидя? А что ты чувствовала, когда по его шее осколком вела? Ты его за что-то, он тебя обидел,  или просто так? А это впервые, или ты уже убивала? А, может, он еще жив? Или нет? А когда ты умудрилась стать такой, ведь совсем немного времени с нашего расставания прошло. А.. стоп.
Я боюсь твоего лица, вот что.
Меня пугает эта хладнокровность - не знаю, что творится внутри, но на вид ты абсолютно спокойна (или, может, это секундная, вырванная из контекста поза, делает тебя такой холодной в моих глазах?) - и я замираю. Точнее, замер в тот самый момент, когда повернулся и твои слова услышал.
"Умри, тварь" - это ты сказала? Та самая маленькая девочка, которая рыдала на могиле родителей? Это я с тобой сделал? Почему-то думаю, что такой ты могла стать только после того, как ты увидела, что твоих родителей, как кусок удобрений, безэмоционально в землю закапывают.
Расширившимися от удивления глазами, смотрю на тебя. Медленно, будто ты на меня направляшь ствол пистолета, кладу пакет с бинтами и шприцами на пол. Поднимаю руки ладонями к тебе.
Смори, они пустые.
Смотри, это же я, Сантьяго.
Смотри, я не сделаю тебе ничего - просто подойду ближе.
Смотри, я не боюсь тебя(вот в этом я уже не уверен, но ты этого никогда не узнаешь), и ты меня не бойся, разреши подойти ближе. Просто, еще на шаг ближе. Просто, протяну к тебе руки. Просто, заберу осколок из твоих рук, аккуратно перехвачу его, чтоб не порезаться и отшвырну на улицу.
Быстрее, быстрее. Избавить тебя от стекла.
Знаешь, все то время, пока у тебя осколок отбираю, я жду, что ты меня им пырнешь, потому я очень напряжен и осмотрителен. Швыряя осколок на улицу,  вижу боковым зрением, что на нас смотрят - и, как бы я не слабо отличал мимику японских лиц, даже я понимаю, что на нас смотрят с ненавистью. Только теперь, когда хотел скомандовать тебе забираться внутрь и не отсвечивать,  замечаю случайно, что ты босая.
И как тебя угораздило, а? А где твоя обувь? А как ты очутилась на улице босиком?
Но, вместо вопросов, вздергиваю тебя с пола и перетаскиваю внутрь аптеки. Усаживая, а, скорее, швыряя на витрину с товаром, оборачиваясь и вижу, как в нас летит кусок стекла из кучи на земле перед разбитой витриной.
- Перелазь на ту сторону. Бери пакеты и дуй внутрь аптеки.
Поскальзываюсь на чем-то скользком, когда обратно за курткой к окну бросаюсь - тяну ее на себя и вздергиваю ровно в тот момент, когда в меня врезается пластиковая бутылка с остатками какой-то жидкости.
Черт, теперь бы не поскользнуться на мокром полу.

Отредактировано Сантьяго (2012-02-29 16:02:34)

меньше, чем через полчаса после кататрофы
Европа, граница европейской и японской части Города
Венс

Разглядывая незнакомые строения вокруг и озверевшую толпу, крушащую какой-то магазинчик в половине квартала от меня, я  уже минут десять стою неподвижно и улыбаюсь. Нет, я не идиот и чувство самосохранения, велящее не стоять на пути приближающейся ко мне людской толпе, мне не изменило - просто, наконец, произошло то, что выбило меня из колеи скуки.
Меня!
Из колеи скуки!
Для тех, кто знаком со мной поверхностно, переведу -  это практически невозможно. Все, самые яркие, для кого-то, события -  для меня словно покрыты пеленой скуки и обыденности. Я слишком много прожил, чтоб чему-то удивляться. Но, я удивлен. С удивлением замечаю, что я удивляюсь (да простят меня Дети Тьмы за каламбур) тому, что происходит вокруг.
Когда это произошло, я почувствовал только мощнейший всплеск энергии, все остальные ощущения будто выключились.  После того, как опомнился, несколько минут медленно брел вперед, не замечая дороги под собой, с любопытством глядя по сторонам и пытаясь понять, что же поменялось. Нет, я не имею в виду, что в том месте, где минуту назад был оставлен мой автомобиль, теперь красовались двухэтажные типично европейские особнячки - изменения, произошедшие вокруг, были гораздо глубже.
Они ощущались кожей пальцев, подрагивавшей, будто держу в руках старинный, напитанный магией, амулет, с той лишь только разницей, что амулета не было.
Я держу в пальцах магию.
В воздухе разлита магия.
Воздух уже минут пятнадцать, буквально, трещит магией.
Ощущение это столь необычно, что кажется, будто я парю. Удивительное ощущение всемогущества. Нескончаемый поток магии, помноженный на мастерство плетения тончайших вязей самых сложных заклинаний - да я же не-по-бе-дим!
Я смеюсь.
Да, точно помню, что после полминутного замешательства, в течении которого я стоял недвижимым столбом и купался в необичном ощущении, я засмеялся, будто ненормальный. Смеялся, смеялся, взахлеб смеялся в радостной истерике, словно, от облегчения. Я смеялся словно в катарсисе и до сих пор, пусть, теперь только одними глазами, но я до сих пор смеюсь.
Вы, наверное, не поймете.
Мало кто поймет. Проживи вы с мое, станьте свидетелем возникновения и падения империй, наверняка поймете насколько это событие - то, что заставило в воздухе разлиться магию, разметало по сторонам и заставило в панике жаться к стенам стадо людишек, а станцию синкансен, к поезду которой я вез в багажнике одну из своих рабынь, чтоб обменять на магический амулет, превратило в уютную европейскую улочку с буржуями-особняками - всколыхнуло меня. А так..
При воспоминании, кстати, об амулете, который так и не смог раздобыть, я морщусь. Жаль.
Вы заметили, что я так мало упоминаю о происходящем вокруг? Да потому что мне насрать на стадо! Те недо животные, которые в нескольких десятках метров от меня устроили между собой потасовку - мне безразличны (еще раз шевелю ладонями, массируя между подушечками пальцев разлитую в воздухе энергию и даже, чем черти не шутят, хочу, чтоб кто-то посмел ко мне обратиться). Хочу попробовать себя в действии, как любой мальчишка хочет испытать в боевом крещении разбитыми коленками, только что подаренный на день рожденья, новый велосипед.
Улыбаюсь своим мыслям и катаю между пальцами мой новый велосипед.

Отредактировано Малебольдже (2012-02-29 12:09:08)

Токио, недалеко от разлома
За пять минут до перехода
Малебольдже

Как вы проведете последний день жизни?
Степенного человека такой вопрос приводит в ступор, более раскованные навскидку кинут пару мыслей. А теперь сократите 24 часа до пяти минут, не пытаясь оттянуть неизбежное.
После универа Венц плелся разобранный. Будь в голове чуть меньше претензий к миру, итальянец наверняка бы заметил, что предвечерняя погодка не так и плоха. Спокойствие и безмятежность, щедро заправляемые солнечным лучом, соорудили вкуснейший салат под названием "Нега". Японцы бодро вышагивают по тонко-снежной простыне, не смея выказать быт азиатской сказки, что так манит недалекого иностранца. Кухню Лао Цзы в силах понять лишь повар, посетителю остается  хвалить содержимое тарелки.
И вот, словно забежавший на чужой праздник, Венц хмуро пробирается сквозь толпы островитян, одним только видом портя общий вкус. В конце-концов, понять его можно: Япония сплошь и рядом противостоит устоям Европы. Что было ближе парню, понять довольно просто.
Узкие улочки, до отказа забитые неунывающими токийцами, привычно вели в офис издательства. Высокие, будто полностью из стекла, здания плавно перетекают одно в другое. За хаотичной изогнутостью линий кроется гениальность архитектора, для посторонних - только "ахи"; а для сотрудников - рутина. И Венцу ее избежать не удастся.
Итальянец остановился у ступеней, поправляя тонкую шапку. Смысла в том нет, но рабочий день уже меньше, а душе приятнее.
Прозрачные дверцы ежеминутно открывались, пропуская очередную порцию планктона. Откуда-то сверху презрительно смотрит рыба, с важным видом тараторя по телефону и обманывая себя мыслью, что человеку с той сторону трубки есть до них дело.
Венц вытащил мобильник из недр куртки. Сообщений нет. Бросив прощальный взгляд на заходящее солнце, парень направился в офис. И тут грянуло.
Безумно далеко взметнулся столб мазутной пыли, в отчаянном самомнении пытаясь лизнуть небеса. Истратив силы, муть посыпалась вниз, тая ядерным грибом, а по соседству забили новые. Венц так и стоял, поставив ногу на ступеньку и рассматривая творящуюся чертовщину.
Облака мгновенно окрашивались переспелой вишней, черно-сизый дым тюлем повис на солнце, что в отчаянных попытках пробивалось в редкие бреши. Внезапно по ушам саданул гулкий скрип, и из-под земли ударила колонна. Неровная, словно из древних кельтских легенд, разве что мхом не обросла. В стороны отпрянули тонны пыли, оседая на чистеньких зданиях, засыпая новенькие "праворульки" и погребая под собой миллионы людей. Снег обратился чернилами, забрызгивая холст с именем Токио.
К колонне присоединились десятки новых, каждая предворяла появление разрывающим перепонки скрежетом. Меж ними обозначилась ясная связь - камень сливался. Мгновение - и круг в десяток метров покрывает сплошная скала, вырванная в своем величественном естестве. Неприступная, неуничтожимая. Вечная. Равнодушная. 
Итальянец с ужасом обнаружил, что демонический валун растет, и остановкой будет уже другая жизнь. Если она есть.
Ноги наотрез отказывались бежать по пути, по которому подошли минуту назад. Мозг лихорадочно соображал, но о чем думать, когда нет мыслей?
Рядом бежал низенький японец. Во фраке, галстук выбился и хлещет по прыгающим плечам. Как он не мерзнет? Вопрос не к месту, когда подгоняет взбесившаяся природа.
Японец отшвырнул мешающийся кейс, пытаясь не отстать. Куда там, футболисты бегают куда быстрее среднестатистического азиата. Он хотел жить, а начищенный до блеска носок туфли, видимо, считал иначе. В противном случае, зачем было цепляться  за некстати забытую сумку?
Венц нехотя обернулся. Стена догнала, оставалось не больше десяти метров. Японец в мольбе тянул руки, а глаза сверкали. И лишь один вопрос читался в глубине: "Почему?"
Итальянец выругался и схватил упавшего. Можно бы было продолжать бессмысленный бег, но выбор приравнялся ко времени, и камень поглотил их.   
У них не было даже пяти минут. Жизнь порой выкидывает и не такие фортели.

меньше, чем через полчаса после кататрофы
Европа, граница европейской и японской части Города
Венс

Черта какого меня понесло на эту станцию синкансен?
Совершить обмен платы (именно сегодня платой были не банальные деньги, а вышколенная моим строгим надзором, девчонка-рабыня, все время забываю ее имя) на заряженную магией безделицу - можно было и в офисе. именно об этом и думаю и если бы пальцы мои не трещали магией, я бы сожалел о том, что обмен не совершился. Но, вот уже несколько минут я сам был ходячим артефактом, потому о несвершившейся сделке я думал только в контексте... да-да, я вспомнил о девчонке, запертой в богажник моей машины.
Я даже обернулся и внимательно посмотрел на то место, где оставил машину. Безрезультатно. Ничего не помеенялось, неширокий проспект упирался прямиком в улочку вполне респектабильного европейского образца. Я даже несколько секунд пытался вспомнить, как ее зовут(а что имя свое она мне говорила, я точно уверен) но помнил только пресловутое "эй ты", затравленный взгляд и мой именной ошейник на е точеной шее.
Любопытство включилось позднее - сначала был банальный страх за свою шкуру.
Сначала я думал, чем мне может угрожать то, когда и где я оказался. Знаете, сначала  - когда все только произошло, и мир изменился, я испугался. Я подумал, что мы каким-то образом сиганули в прошлое - было такое очень четкое ощущение, наверное, оно было навеяно сменой времени суток. Я даже хотел побежать куда-то бесцельно вслед за толпой, но природня гордость, вбиваемая векамиво всех представителей клана Крови, меня удержала. Все, что я позволил  себе, это озираться, ища подтверждения путешествию в прошлое - но подтверждения не было. Там, где мир поменялся - была свполне современная улица, с расчищеными от снега газонами, стоящими на столбах камерами охраны, кое-где в окнах горящими элекрическими лампочками и рекламой какой-то бритвенной системы, на столбах вдоль улицы.
И снова, глядч на улицу, я вижу приближающуюся ко мне, сцепившуюся в драке толпу. Странно, я не вижу мертвых(хотя я чувствую х запах и заю, что они есть) глаза цепляются только за живых. Они настолько близко, что я вижу отдельных ее представителей - японцы против европейцев - и слышу отдельные выкрики на английском.

- .. он ...мою машину...
- .. это они во всем виноваты....
- .. нет уж... давайте... они..  разберемся... 
Странным образом, именно слыша вопли ужаса, страха и боли, видя суетящуюся, слившуюся в единый комок, паникующую толпу, и понимая, что ночной неоновый свет Токио, вдруг, сменился красным закатом, на фоне которого горизонт покрылся разгорающимися пожарами - я, будто, проснулся.

Отредактировано Малебольдже (2012-02-29 19:29:32)

через несколько минут после катастрофы
за полтора километра от границы европейской и японской части Города
Morrigan

- А ну стоять, белобрысый! Стоять, кому сказал!.. – Все же звуковые волны быстрее, потому они и смогли достигнуть его ушей. Не оборачиваясь, оборотень продемонстрировал назад неприличную фигуру с оттопыренным средним пальцем и резко свернул в какой-то переулок. Не сбавляя скорости, перемахнул через преграждающую путь кирпичную стену полутора метров высотой и наконец соизволил перейти с неторопливого (по его меркам) бега на размеренный шаг. Задворки города со свеже образовавшимися руинами остались позади, Локи же обнаружил себя стоящим на тротуаре одной из центральных улиц Токио, идущих через весь мегаполис.
- Охренеть можно. – Глубокомысленно изрек бывший наемник, разглядывая открывшуюся его взгляду картину воцарившегося Хаоса. Стоящие как придется машины, многие из них валяются на крыше или на боку, некоторые дымятся, парочка уже вовсю полыхает. Один автомобиль обнаружился наполовину свисающим с плоской крыши двухэтажного строения совершенно не свойственной Японии архитектуры. Так строили Европе, в прошедших через века городках, но уж точно не в островном государстве.
Однако если бы все дело ограничивалось только машинами или зданиями… Люди вокруг, ошалевшие от произошедшего, дружно потеряли голову. Полнейший беспредел и царство анархии – иначе происходящее не назовешь.
Процесс любования эпической картиной прервал пришедший от интуиции приказ пригнуться, что Йенсен и не замедлил сделать. В тоже мгновение там, где только что была его голова, промчался запущенный неведомой силой в полет парень откровенно бандитской наружности. Проводив его удивленным взглядом – нечасто встретишь летающих людей, наемник проследил взглядом то место, откуда прилетел нежданный гостинец. Там обнаружилась забавная компания из семи человек, шестеро из которых безуспешно пытались отдубасить седьмого – пацаненка откровенно эмоватой наружности. Тот же, без особо напряжения, с садисткой улыбочкой на губах отвешивал нападающим легкие оплеухи, роняющие их на землю как прямой удар боксера-тяжеловеса.
- Кхм… - Что-либо по поводу увиденного сказать не получалось – удивление напрочь выбило из головы весь словарный запас. «Да какого хрена?..» Мимо пронеслась толпа ошалевших от вседозволенности подростков, на бегу лупящих бейсбольными битами по витринам магазинов и стеклам стоящих вдоль тротуара машин, вынудив оборотня отступить в спасительную тьму переулка – одинокий прохожий сейчас легко мог стать жертвой недоношенных «хищников» или анархистов.
- Не знаю, что произошло – но мне это начинает нравиться… - Негромко пробормотал беловолосый аниото себе под нос, проследив за полетом еще одного из оппонентов замеченного ранее эмо. Он на самом деле ничего не понимал – еще несколько минут назад он выполнял очередной заказ на устранение опасной нечисти, сбежавшей из лаборатории одного биомага – химеры. Тварь оказалась достаточно проворна, чтобы оставить Барсу на память о себе распоротые на животе толстовку с футболкой, и уже почти рассосавшийся шрамик от неглубокой раны все там же, на животе. А в следующее мгновение произошло все это и монстра, не успевшего даже тявкнуть, пришибло куском стены, отвалившимся от пятиэтажного офисного здания, у которого и происходила стычка. Дальше был только безумный бег по руинам окраинных кварталов да небольшая банда чудом уцелевших в этой свистопляске криминальных элементов, возжелавших поживиться денежными средствами оборотня.
«В общем – хрен со всем этим. Времени разобраться будет более чем достаточно еще, надеюсь. А пока…» - Он запустил руку в карман джинс, доставая оттуда мобильный телефон. Но тут его ждала неудача – сеть отсутствовала полностью, а спутниковую мобилу он забыл в квартире. «Не было печали».
Родившиеся было планы по связи с Морриган полетели к чертям собачьим. Хотя пока еще не полностью. «Тук-тук, где ты?..» Закрыв глаза, Ло тщательно просканировал близлежащие кварталы в поисках той ниточки ментальной связи, что надежно скрепляла его с Сахаром. «Бинго». Индиго обнаружилась неожиданно близко – всего в половине квартала в сторону от переулка, где остановился аниото, на крыше высотки, целая и невредимая. Последнее успокоило несколько разволновавшегося наемника и он, натянув поглубже на глаза капюшон толстовки, покинул переулок, двинувшись к искомому зданию. Несколько минут лавирования в безумствующей толпе, парочка любопытных инцидентов с участием пиро и геомантов, свидетелем которых удалось стать, и он наконец вошел в здание. Пока шел, мимолетом отметил неприятный, но не свойственный привычному миру запах и тщательно запомнил его, сделав пометку покопаться в памяти в поисках расшифровки.
Минута на лифте и вот он уже мягко ступает по лестнице, ведущей на крышу. По идее обязанная быть запертой, дверь теперь щеголяла сорванным замком, что только вызвало у Барса понимающую улыбку – зачем возиться с отмычками, если ты сам по себе та еще отмычка?
- Йо. – Поведал он о своем присутствии спине индиго, сидящей у края крыши и со странным выражением лица рассматривающей творящееся внизу. Подошел, присел рядом, прижавшись плечом к плечу Мори, и тоже опустил взгляд вниз, на улицу. – Если это Конец Света, то какой-то неправильный.

Отредактировано Loki Jensen (2012-03-01 16:37:52)

Десять минут после катастрофы
Европа, граница городов.
Малебольдже
Одни говорят, что за миг до смерти мы видим жизнь. Нашу жизнь. Самые яркие моменты проносятся, по словам этих "знающих", мгновеньем, не больше. Как правило, описывают только хорошее. Видимо за тем, чтобы лишиться всего было еще страшнее.
По мнению скептиков и врачей (а вторые обыкновенно являются и первыми), свет в конце туннеля и видения - не более, чем отмирание нейронов. Вряд ли обывателя такое устроит, потому это мнение не популярно.
Венц, держа за рукав японца, смиренно ждал. Мороз покалывал кожу, щекотал ноздри. Итальянец вдохнул последний раз. Он ждал дыма и пепла, ждал ввинчивающейся в нос пыли, песочного привкуса и момента, когда гарь забьет горло окончательно.
Соль. Свежий ветерок отдает морем. В Токио? Да и когда ж начнется короткометражка "Скитания Венца"?
- Недомерок узкоглазый, долго еще будешь виснуть?
Парень открыл глаза. Япония нежданно-негаданно затушевалась европейским городком. Солнце лишь подумывает о приятном сне в западном полушарии, а пока уныло освещает неширокую улочку, окаймленную двухэтажными глазастыми коттеджами. Вокруг - толпа, одетая в стиле гетто: свободные штаны, безрукавки, кеды да кепки. Венц заметил несколько бит, а позади народа лежащих на асфальте. Японцы, их не спутать ни с кем, все, как один, во фраках. Некоторые еще в сознании, но таких "счастливчиков" с удовольствием награждают ударами.
К итальянцу с битой наперевес топал один из заводил. Говорил он по-французски.
- Франция? - попытал счастья Венц.
Не сбавляя шага, человек осклабился.
- Не угадал, япошка.
- Стой. Он же не азиат, куда смотришь?
Хоть кто-то проявил благоразумие. Заводила притормозил, выискивая подавшего голос. Затем снова уставился на Венца.
Парень недоуменно проследил направление взгляда и ошарашенно понял, что до сих пор держит японца.
Вышибала указал битой:
- Тогда почему он с ним?
Венц сглотнул, не сводя глаз с токийца. Лысина человека блестела не хуже вывески соседней забегаловки.
Я ведь уже спас его. Какой был в этом смысл, если сейчас беднягу растерзают?
Итальянец нагло глянул на толпу, выпуская азиата. Кулаки обреченно сжимались, разгоняя кровь, а роковые слова уже срывались с губ:
- Он со мной.
Толпа загудела, заводила немедленно зашагал, постукивая битой:
- Ты сам выбрал сторону, парниша.

Отредактировано Венц (2012-03-01 18:16:03)

Amber
Прям во время катастрофы и далее...
Из квартиры, которой больше нет--------->

Что сейчас творится на улице? Все как обычно…
Мир перетекает во времени, и меня это не касается. В прочем и мое существование, или его отсутствие, никак не повлияет на ход времени. И хоть я решил про себя, что ничего не бывает вечного, насчет времени я так не уверен… Ведь есть этот знак бесконечность. Вообще потрясающий символ. Я мысленно рисую себе этот символ. Перед внутренним взором величественного размера круг, который начинает сгибаться. Почему-то я представил его как резиновый браслет с фосфором внутри. И вот он сгибается неясно от чего. Потому что я так захотел. Середина его образует кривой крест, и все движение замирает. Теперь это семеричная восьмерка в горизонтальной плоскости. Она замерла, но осталась живым организмом, который так и манит к себе. Внутри перетекает фосфор, который не угасает в темном пространстве. Светится, но ничего не освещает. Тут нет углов или потолка с полом. Это пустое пространство, где есть лишь этот символ, гудящий внутри меня.
Не заметно для себя, я замер. Стою на месте и смотрю перед собой. Вижу Бесконечность и думаю… Всматриваюсь, словно там есть один ответ на все вопросы. Такое возможно? Возможно ли на все одно решение? Хочется верить, что где-то есть такой ответ. Он записан в древнейших фолиантов, что хранятся в загадочных небесах, куда все так стремятся. Ради собственного удовольствия люди придумали такое понятие, как атеист. Но разве ярое высказывание того, что ты не во что не веришь, не есть одна сторона единой медали. Можно только верить или не верить? А если ты не веришь, то неосознанно допускаешь тот факт, что есть чему противостоять.
Я не знаю во что мне верить, и вообще не хочу об этом думать. Не моего ума дела. Мы никогда не узнаем, что было на самом деле…
И вот оно! Вечность… Она рушится прямо перед моими глазами. Бесконечность теряет свой смысл и разбивается на миллиарды ярко-зеленых осколков. Я все еще стою на одном месте, но уже не из-за углубления в собственный размышления, а от увиденного. Приподнимаю голову, чтобы разглядеть весь масштаб действий.
-Там же мой дом…
Шепчу я и понимаю, насколько нелепы эти слова. Насколько ничтожны. У меня никогда не было дома! Но мысль того, что мировые события как-то могут повлиять на мою жизнь – шокирует и заставляет стоять на месте и созерцать. Вокруг меня как будто вакуум.
Это…
Я раскрываю рот, что бы что-то сказать, но замираю в этом нелепом положении. Понимаю, что сейчас меня никто не услышит. Осознаю, что никому нет до меня дела, а потом плююсь в мыслях, считая свое рассуждение эгоистичным.
Как же это?..
И все же мысли о собственном благополучии в первую очередь наполняют меня. Тут есть оправдание – у меня никого нет. Мне суждено быть одному и заботиться только о себе. Но…
Ведь я только начал.
Можно сказать, что я заново родился несколько месяцев назад. В кармане пальто тетрадь с записями как подтверждение того, что у меня есть идеи, мысли. Планы! Да. Определенно! Я только недавно стал познавать этот мир, хоть и не участвую в нем, а тут такая подлость!
Почему не предупредили? Не сказали в новостях! Знаю, телевизор я не смотрю и газеты не читаю. Но, глядя на панику вокруг себя, догадываюсь – что про такой поворот не знал ни кто.
Это хаос… И в нем я нахожу умиротворение. Странно, но я готов стоять на этом месте и наблюдать с тихим восторгом за тем, как машины летят друг на друга и разбиваются об фонарные столбы. Моему глазу отрадно наблюдать за тем, как паникует толпа. Да… Это страшно. Страшно…
Страшно весело!
В темных глазах отражается страх. Это стихия, которая поглотила весь мир. Я, буквально, кожей чувствую, как дрожит воздух и ненормальная аура вокруг. Странное ощущение пронизывает с ног до головы и находит во мне утешение, словно молния попадает в громоотвод. Хочу оставаться этим проводников, чтобы ни одна эмоция не прошла мимо меня. Губы вздрагивают в улыбке – это странно. Почему я не паникую? Не бегаю по проклятой земле как все эти грешники и не нахожу должным молиться?
Я, определенно, оказался в своей среде обитания. Существования…

через семь минут после катастрофы
за полтора километра от границы европейской и японской части Города
Morrigan

«Ну и что на это отвечать?» Ло тихо вздохнул, равнодушным взглядом скользя вдоль улицы, запечатляя в памяти творящийся беспредел. Кто-то в кого-то стреляет, кто-то общим фронтом нападает на какого-то нелюдя, изо всех сил защищающего свою жизнь. Вот кто-то выбежал из магазина, держа в охапке сумку с «добычей». Все беснуются, отводят душу, убивают, охотятся, едят… А ему все равно. Как обычно рядом с Морриган, пришло вселенское спокойствие. Где-то там, глубоко внутри, все еще бушует фонтан разнообразных эмоций, внешне отражающийся лишь в мистическом свечении радужек глаз. А от плеча плеча сидящей рядом девушки исходит умиротворяющее тепло. От такого хочется закрыть глаза и тихо замурчать, уютно устроившись головой у нее на коленях.
- Не что, а кого. – Поправил он Мори спокойным голосом, покосившись на ее удивленное лицо. – Тебя.
Скрыв улыбку, обвел взглядом панораму обновленного города, открывающуюся с крыши. Полоса разрушений на окраине, горный хребет вместо одного из кварталов. То там, то здесь – какие-то странные воронки – тоже, скорее всего, зоны разрушений, вызванные катаклизмом. Слева едва различимая из-за расстояния береговая линия. Море или океан? Пока не ясно. Справа – тянущаяся до горизонта степь, ровная, как школьная доска. Сзади – те самые горы, которые сейчас видно краем глаза. «Действительно – словно в какой-то книге».
И опять он вздохнул, но уже более явственно. Проведя ладонью по распоротым на животе толстовке с футболкой, Йенсен невольно усмехнулся. – Даааа… Совсем не поцарапался. – Достав из кармана пачку сигарет, щелчком указательного пальца по ее дну выдвинул из пачки одну сигарету и, зажав ее фильтр зубами, вытянул из пачки. Щелкнул зажигалкой, подкуривая, и глубоко затянулся, затем выдыхая. Облако сизого сигаретного дыма на фоне ночного неба смотрелось весьма причудливо, даже загадочно, заставляя работать воображение и искать в завитках дыма каких-то неведомых существ или явления. – Работал я… Дали непыльный заказ на сбежавшую из лаборатории биомага химеру. – При воспоминании о вредной твари, нагло лишившей его заработка своей глупой смертью, оборотень невольно поморщился. – Зверь уже давно не спит. Просто ни мне, ни ему нечего делать в этом бедламе – мы не любим поддаваться общему настроению. – Барс перекатил сигарету из одного уголка рта в другой и из под полуопущенных век полюбовался изяществом руки и пальцев Морриган. Натуральные, врожденные изящество и красота, скрывающие под собой острый, проницательный ум и пусть сложный, но так же завораживающе красивый характер. – Пусть безумствуют, пока есть возможность. Скоро их успокоят. – Локи с трудом оторвал взгляд от руки индиго и перевел его влево, глядя вдоль улицы. Оттуда уже доносился вой сирен спешащих на «пир во время чумы» полиции и спецподразделений. Суета внизу, стимулируемая этими звуками, только усилилась. «Идиоты».
- Хотелось бы знать… - С едва заметной улыбкой пробормотал аниото, делая еще одну глубокую затяжку. – Вариантов много. Прелюдия настоящего Конца Света, коварный план какого-нибудь новоявленного Властелина Тьмы, секретное оружие американцев, пришельцы, результат неаккуратного обращения с могущественными артефактами или Изнанкой… - Бывший наемник невольно запнулся. – Изнанкой… - Щелчком пальцев отправив окурок в полет к земле, оборотень закрыл глаза. Запахи, сотни, тысячи запахов. Настоящая радуга, хаос цветов и их оттенков. С непривычки легко запутаться, но если привыкнуть - все станет легко и понятно.
- Не то, тоже не то… И это не то… - Невнятно бормотал он себе под нос, перебирая запахи. Искомый обнаружился где-то на грани, едва ощутимый, но очень стойкий, напрочь отказывающийся смешиваться с другими. – Этот запах не из нашего мира. Слабый, но все же. – Открыв глаза, он внимательно посмотрел на лицо индиго и внезапно улыбнулся ей теплой, любящей улыбкой. – Похоже, ближайшее будущее обещает быть интересным.
Поднявшись на ноги, оборотень прошелся туда-сюда в нескольких шагах от края крыши, с долей задумчивости поглядывая то на индиго, то на незнакомые здания вдали. Его обуревали смутные предчувствия надвигающейся бури, причем некоторая часть которой была явно направлена на его голову. А еще родилось и постепенно крепло подозрение – Морриган что-то знает. Правда, по ее внешнему виду подобного нельзя было сказать – безупречное спокойствие и толстая корка льда на душе и сердце, чтобы ничто не могло прорваться наружу без ее ведома. Это уже стало привычным, да и никаких отрицательных эмоций не вызывало с самого начала. Наоборот, он ей даже немного завидовал белой завистью – собственная вспыльчивая натура даже при его уровне самоконтроля то и дело стремилась прорваться наружу.
- Ты ведь что-то знаешь, не так ли? О том, что происходит… Расскажешь? – Снова присев рядом с Морой, Ло бережно обнял ее за обманчиво-хрупкие плечи и заглянул в глаза. И вроде бы смотрел в них всего ничего, но, словно зачарованный, начал миллиметр за миллиметром, не отрывая взгляд, сокращать расстояние, пока их губы не встретились. Переисполненный нежности поцелуй продлился всего ничего и, огромным усилием воли отстранившись, наемник снова посмотрел прямо в завораживающие алые глаза Сахара. – И… Как ты сама? Как твоя рана?.. – На последних словах он невольно понизил голос – чувство вины никуда не делось, со временем только став сильнее. Это легко можно было увидеть в глубине его собственных глаз – безграничная вина и злость на собственную беспомощность, бессилие в ситуации, где он обязан был защитить ее. Неуместные в данный момент переживания сентиментальной души, но справиться с ними оказалось невероятно трудно.

Отредактировано Loki Jensen (2012-03-02 17:22:04)

Как же все мы любим лезть в то, что нас не касается! Вот, казалось бы, сейчас я должен идти своей дорогой, пытаться понять, что же случилось и чем это мне грозит, вынуть из кармана мобильник и позвонить в резиденцию, в конце концов - но, я стою и смотрю на то, как двуногие паникеры сцепилиь в драке и думаю, как же хорошо, что я не из этого стада.
Насмотревшись, оборачиваюсь, достаю из кармана мобильный и - как бы не ненавидел эту железяку, даже я заучил, что связаться с резиденцией можно нажав вот эту, потом эту и эту кнопки - но что-то идет не так. Экран упорно показывает, что связь есть, но я нахожусь в роуминге, а абонент - моя резиденция! - вне зоны доступа. Когда сбой происходит во время выполнения какого-то элементарного действия, почти наверняка виновен человеческий фактор. На этот самый фактор уповая, нажимаю сброс и звоню еще раз. Тот же результат.
И вот тут начинается паника.
В резиденции всегда кто-то есть. Связь с резиденцией есть всегда, уж об этом-то заботятся два десятка живущих там слуг - но связи нет.  Другими глазами оглядываясь вокруг, понимаю, что оказался черти где и непонятно как. Не понятно, с какой стороны ждать подвохов и спасения и.. что делать дальше?
И теперь, с опозданием, - два десятка рыл в нескольких метрах от меня уже несколько минут как с ожесточением молотят друг друга - меня тоже накрывает самая обычная, когда не понятно что делать, не понятно что произошло, но по всему видно, что произошло что-то ужасное - банальная паника. Оказывается, я не так уж сильно отличаюсь от двуногих макак - да, признаюсь честно, я, тот самый Вольфгер, ссука, Боден из рода Боденов из клана Крови, стою посреди улицы и паникую. Правда, у меня это не выражается в хаотичных бессмысленных действиях - напротив, я стою с каменным лицом и гляжу то по сторонам, то в экран мобильного телефона, а потом, вдруг, начинаю лихоорадочно нажимать на клавиши, пытась дозвониться хоть куда-нибудь.
Связи нет.
Отрезан от всего мира. Снова и снова, словно чувствуя в них свое спасение, нажимаю клавиши мобильного, пока в одночасье не оказываюсь на земле. И больше всего меня в этот момент заботит почему-то, что измазан снегом весь мой дорогущий костюм. Все пальто в снегу и чертов мобильник валяется на земле, пока на него не наступает чей-то ботинок. И тут меня прорывает. Портить мои вещи не имеет право никто, никто не имеет права валить меня на землю! Хватаю руками первое, что подворачивается под руки. Те самые пальцы, которые только что дрожали, предвкушая возможность выстрелить в пространство каким-нибудь простеньким эффектным заклинанием, которые нажимали клавиши мобильного, теперь сжимаются на чьем-то горле.
О, это ощущение!
Будто, я архитектор снов и из пыльного пятого уровня сна, выныриваю сразу на третий, нет - на второрй уровень! Кайфую. Валяюсь на мокром и мерзлом снегу, меня топчат чьи-то грязные ноги, надо мной орут взаимные проклятия два десятка глоток, а я кайфую, вцепившись в чью-то глотку пальцами и прорвав ногтями кожу на шее. Сзади на спину обрушивается удар, прогибаюсь под ним к самой земле и оборачиваюсь. На меня опять несется нога и на этот раз встреча с лицом через секунду гарантирована. Рывок.
Обычный человек не смог бы действовать так быстро, но мне не составляет труда обогнать нападающего и подсунуть вместо своей головы того несчастного, шея которого зажата в моем кулаке. Глухой удар, из рассеченого лба на меня сверху вниз капает кровь. Знаете, этот запах.. он будоражит. Видимо, в драке это была первая настоящая кровь - сочащиеся сукровицей ссадины не в счет, они не дают такого густого соленого аромата - и именно эта капля, упавшая на запястье, в половине миллиметра от белоснежной манжеты моей рубашки, еще раз меня будит.
Выныриваю на первый уровень моего персонального сна.
Вскакиваю. Разжимаю руку, покоившуюся на шее и отбрасываю кукольное тельце куда-то в сторону. Перед глазами мелькает бита, без труда перехватываю ее и тяну на себя. Рука. Вслед за битой подается рука, она почему-то оказывается в моих руках, и почему-то она уже оторвана от тела. Зверею - костюм, мой безупречный костюм испорчен и его, вместе с рубашкой теперь можно выкидывать - от того движения становятся скорей не прицельными, а яростными, наобум. знаете, на что это похоже? - Вольфгер Боден настолько поддался всеобщему, царящему вокруг настроению паники, что ввязался в самую обычную драку. И нельзя сказать, что мне это не нравится. Вскакиваю. Удары сыпятся во все стороны, почти прошел очередной удар, но что-то меня удерживает. Балансирую на одной ноге, вторая болтается в воздухе пару секунд, а потом опускается на землю. Что-то меня удерживает от удара. Драка окончена. Передо мной валяется полтора десятка тел, остальные разбегаются в разные стороны. На снегу густые ошметки крови, чья-то конечность у меня в руке. Я похож на чудовище. Кажется, я увлекся и опять перестарался.
Смотрю сверху вниз и вижу мальчишку. Кап-кап, кровавые брызги вокруг и я смотрю сверху вниз. Странное ощущение.
Наклоняюсь, подаю руку и произношу, почему-то на давно позабытом мной, немного старомодном французском:
- Вставайте или затопчут.

Венц перепробовал много техник боя, и нельзя сказать, чтобы овладел хоть одной. Маваши тут, бросок там, нырок и блок оттуда. Как это бывает, мысли смешались, словно лапша.
От первого удара итальянец уклонился банально отпрыгнув, и тут же, надрывая спину, выбросил вперед руку. Костяшки глухо впечатались в щеку дебошира. Любительский удар, зато хоть что-то.
Противник раздраженно зашипел и замахнулся битой. Свист, дерево проносится безумно близко к лицу. Как Венц уклонился, он и сам не осознал, однако радовался парень не долго: печень напомнила, что напасть могут и сбоку.
Итальянец вслепую ударил ногой, даже попал в кого-то перед тем, как его повалили на асфальт. Следуя всем канонам, нападавшие добивали. Ногами.
Внезапно толпу разрезал крик. Таких Венц не слышал нигде, исключая разве что ужастики. Толпа недоумевающе загудела, а после началось невообразимое. С воплями люди бросились в сторону, забыв про лежащих. Итальянец перевернулся на спину, не чувствуя боков. Рука ныла рассерженной осой, а в мерцании неоновых вывесок просыпался кошмар. Из толпы летели части тела, брызгала кровь. Венц с ужасом смотрел на взлетающую в фонтане вишневой жидкости голову.
Казалось, это страшный сон. Невообразимо медленный спектакль, приглушенные звуки, никаких ощущений от прохладного асфальта. Парень с усилием приподнялся на локте.
С поросячьим визгом толпа рассеивалась. Вокруг, словно побоище из дешевого фильма: кровь, неестественные тела и монстр. Венц вгляделся в незнакомца.
От ударов зрение расфокусировалось, но основные черты видны и без того: высокий, с истинно-итальянскими чертами лица, бледный. Поражало чувство, с которым он убивал. А точнее, казнил, словно мясник на скотобойне. Ему занятие определенно доставляло удовольствие, казалось, что беспристрастное лицо вот-вот расплывется в неконтролируемой улыбке, и улица услышит безумный смех маньяка.
Человек приближался, брызги горячей крови уже вовсю запятнали куртку с джинсами. Японец, дико заверещав, бросился наутек.
Венц попытался крикнуть ему вслед, остановить, но его затошнило. Видимо, сотрясение.
Внезапно звук выключили. Итальянец медленно поднял голову и увидел того самого палача.
Очередь? Впервые я бы предпочел оказаться в хвосте.
Удивительный день. Дважды судьба великодушно разрешает отложить смерть "на завтра". Тот самый, что мгновения назад упивался кровью и страхом, теперь протягивает руку. Красный с ног до головы, будто минуту назад вышел с конкурса "искупайся в томате".
Бог войны? Видимо, это и правда сон, я уже откровенно вижу бред. Венц, имей совесть признаться, что опять заснул на философии
- Вставайте или затопчут.
Странный французский, такого диалекта парень еще не слышал.
Хотя, какая разница, скоро пара кончится
Венц попытался улыбнуться, но покрытое синяками лицо выдало лишь пародию на удивление.
- Да не страшно, мне бы только проснуться.
Парень сжал скользкую от крови ладонь. Необычайно сильную и холодную. Невеселая капель зазвенела по луже под аккомпанемент жужжащего неона.

Венц высвободил руку.
Ну вот, замарался, - скользнула извечная змейка честолюбия и тут же ретировалась, осознав комичность ситуации. В луже крови, на грязном асфальте, с головы до ног в донорском "тихом подвиге". Парень снова попытался улыбнуться, но теперь синяки к непонятной внешне эмоции присовокупили тупую, как от гири, боль.
- Хх, - вырвалось помимо воли.
Итальянец глянул в глаза человеку. Человеку ли? Люди так не сражаются.
Что там увидел парень? Тот ли сухой опыт веков, жадно ищущий небывалого, или нежданную надежду со скрытым мотивом? Казалось, это тот случай, когда пустой лист бумаги говорит о большем, чем десятитомный роман.
Почему ты спрашиваешь о причинах? Разве в этом дело, а не в том, что ты по неясному мне принципу не убил незнакомца на месте? Или я просто не японец? Хотя ведь те, вроде, тоже не видят мир в "треть полосы". Зачем же тебе это нужно? Что в том необычного? Что я не бегу с овечьим блеяньем?
- Заступился за азиата, - морщась, выдохнул Венц, и неопределенно махнул рукой. - Там, откуда я родом, не принято бросать людей, чью жизнь ты спас минуту назад.
Парень попытался встать, но ноги отказывались. Видимо, подвернул правую. Кое-как, шипя и рыча, итальянец встал на колено, потом во весь рост. Нога, предательница, дрожала. Венц пошатнулся, но сумел удержаться. Если это был сон, то слишком уж реалистичный, и становилось все интереснее. Опаснее, но интереснее.
Венца привлекала загадка, приправленная остринкой недозволенности. Тут же в избытке и первого, и второго.
- А почему .. почему ты устроил здесь массовую казнь. Ведь можно было обойтись?