Поднять занавес, сжечь занавес, забыть о нём! Моё лучшее представление станет жизнью и принесёт победу, победу!
Коч вся так и сияла. Куда только подевалась ещё недавно процветавшая неуверенность, грозящая обратиться крушением хрупкого пепельного домика? Как ни бывало. Оба зрителя и невольных участника представления с благодарностью и интересом принимали все её па. И даже несмотря на спонтанность, скользящую тут и там наигранность, и импровизацию, в итоге всё яркостью красок создавало весьма лицеприятную картину. Рисунок трещин на маске ненадолго прекратил свой бег.
- Наше агентство всегда радо предложить вам лучшие услуги в условиях повышенного комфорта. К коему в обозримом будущем и приведёт организованная нами перестановка. - Колдунья кивнула, отвечая на поклон и расцвела улыбкой. - Что касается ваших изысканных интересов, я уверена знаменитый на весь мир цирк, наш зоологический парк под городом удовлетворят ваши потребности в экзотике в полной мере.
Влажный язык пробежался по бледной нижней губе Коч, когда она вновь посмотрела на юношу на ящике, в то время как Гертруда постигала отчасти бесполезное знание из слегка просроченных проспектов.
- Что касается выбора отеля, Город так же может предложить различного вида экзотику. Подробнее я расскажу вам, как только мы закончим с мисс.
Плавный жест раскрытой ладони указал на упомянутую как раз когда она подняла взгляд от брошюр. За дверью послышался перестук мотора, короткое бибикание, а затем и стук. Поскольку дверь никто запереть не удосужился, миниатюрный таксист с форменной шляпой в руках заглянул, поклонился и тут же удалился под пристальным взглядом агента.
- Мисс Гертруда, я с удовольствием предоставлю вам все необходимые материалы, в агентстве достаточно копий. Обратите ваше внимание ещё и на эти заведения и места. - Короткие пальцы поочерёдно ткнули в несколько уже отложенных проспектов.
Закусочная "Золотой дракон", Кафе "Саюри" и Театр "Дзёрури" первыми попали под пристальный взгляд колдуньи, мимо пары из них ей довелось проезжать и не заметить длинной очереди лимузинов, а значит и причины не упомянуть их в разговоре. Обладая теми крохами информации, что были у оборотня, не стоило даже и помышлять о пренебрежении наличествующим.
- Такси прибыло, я взяла на себя смелость назвать первым адрес вашего университета, поскольку именно там вам стоит зарегистрироваться для получения транспортных льгот и разрешения на нахождение на территории города. Что касается моей функции, то я могу лишь добавить на вашу визу печать о прибытии.
Молиться богам стоит по мелочам. В этом есть какая-то непередаваемая красота. Вот и сейчас, выуживая из забитого комками пыли  чьих-то волос... шерсти?!... ящика печать и плоскую коробку чернил, я молю о том, что они не высохли.
- Что касается предоставленной консультации, - вяло и словно мимоходом продолжает колдунья, - то я пришлю чек согласно паспортным данным в ваш университет. Уверена, плату снимут из стипендии. В противном случае вам придётся похлопотать лично, но мои пенни столь скромны, что я краснею, упоминая о них.
Бледная кожа девицы не подёрнулась румянцем даже когда её голой взглядами делили три пьяных лба, что говорить о формальных процедурах. Кстати об обнажении. Поразительно, на какие изощрённые манёвры способна изголодавшаяся по ласкам дева. Или скорее опытная их любительница. Открывать ящик, стоя у угла стола так, чтобы чётко выверенный наклон поползшей вверх юбкой обрисовал каждую из линий бёдер. Перекладывать проспект один за одним, каждым движением едва-едва, да приспуская вышитый край корсета. Скажете, банальность и неприкрытая продажность? Желать большего от пирата, вот истинное преступление.
Наконец колдунья замерла, ожидая, когда юная леди изволит исполнить все формальные процедуры и полноправно стать частью Города.

Отредактировано Коч (2011-04-18 01:14:03)

Радушно расплываюсь в улыбке, когда мне говорят, что я могу забрать с собой весь этот хлам, распечатанный на лазерном принтере НР LaserJet, - в этом я уверенна, ведь качество полиграфической продукции умею измерять практически профессионально с помощью рецепторов, расположенных на моих пальцах. Стоит еще понюхать бумагу, чтобы сказать, сколько времени прошло с тех пор, как она впитала в себя краску. Матушка всегда говорила, что видит во мне полиграфиста, а я дерзко доказывала, что умею рисовать… и все, что умею – это смайлики, солнышки, скудный морской пейзаж, дуговатые формы чаек на горизонте и, конечно же, любимый цветок – ромашка. В детстве я и то рисовала лучше, чем сейчас, но упорство внутри двигало мной слишком сильно, поэтому я и решила доказать обратное и приехала поступать на факультет Искусств. Может быть, здесь из меня сделают гениального художника. В любом случае, я всегда могу пойти в танцевальный кружок, ведь люблю и умею танцевать не хуже пиголиц в музыкальных клипах MTV. Но встреча с деканом меня слегка тревожила и я искренне надеялась на то, что он не будет проверять мои творческие способности на деле. Хотя что еще можно ожидать от ускоглазого зануды? Придется радовать его своими многочисленными талантами. А поиски на жопу неприятностей считается талантом? Я бы была в этом спорте рекордсменом. Жаль только медали за это не дают.
Слышу настойчивое бибиканье. Не придаю этому особого значения до тех пор, пока в бюро не заходит низенький мужичок, мявший в руках свою шляпу. Таксист, у него это на лице написано. И на шапке. Фирменный стиль, ничего не поделаешь. Все они такие, маленькие разговорчивые мужички с кепкой. Крепыши. Никогда не видела худого таксиста.
Улыбаюсь ему, очень вежливо. Даже киваю, уже осознавая, что приехали за мной и нужно готовиться к первому контакту с японским жителем. Наверное, он немного знает английский, но зачем мне утруждать его вспоминать чужой язык, когда могу почти спокойно разговаривать на его родном. Ведь он коренной житель, это видно. По разрезу глаз, наверное.
Я радуюсь еще больше. Сейчас все идет строго по моему плану и даже эта неуклюжая ситуация с багажом оказалась вполне удачной, приведя меня в это странное, но такое выгодное логово туристического агентства. Лишние знакомства никогда не повредят, верно? А информация правит миром. Так что можно считать, я с пользой провела последние двадцать минут, и теперь можно достойно продолжать свое путешествие в университет. Надеюсь, там мне не откажут в общежитии, а то на номер в гостинице у меня денег нет.
С готовностью протягиваю визу. Здесь все так оперативно делается, нашим украинским учреждением такое и не снилось! Обслуживание меня очень порадовало, хоть и местечко напрягало, но будучи оптимистом, я все списала на ремонтные работы, о которых упоминала неординарная агент. Её наряд меня нисколько не смущал. А то, что щеки покрылись едва заметным розовым румянцем, это нормальная реакция на внешний вид девушки. Говорят, что встречают по одежке, а я встречаю по уму. Так что на своем опыте я успела убедиться в том, что агент знает свое дело, а это внушало уважение.
Тема про деньги заставила меня слегка понервничать, но я успокоила себя мыслью, что все равно найду себе работу в этом огромном городе. И в тоже время очень надеюсь, что токийская стипендия будет не такой скудной, как наша, украинская.
Разворачиваюсь к представителю сирийской внешности. Улыбаюсь слегка смущенно. Чёрт, и почему я веду себя как несовершеннолетняя дурочка?! Киваю ему, пытаясь скрыть свое смущенное невежество в словах:
- Буду рада составить вам компанию, когда сама там освоюсь.
Может номерок оставить? Или не стоит? Еще подумает, что я липну к нему, как блудная пиявка.
Еще раз улыбаюсь, подтверждая этим свою готовность в содействии изучения университетской библиотеки. Мне, по правде, и самой было бы интересно в неё заглянуть, но для начала нужно выбраться из доков.
С улыбкой принимаю документы обратно, ложу их в сумку и, прихватывая с собой несколько полезных проспектов, сообщаю:
- Спасибо за уделенное время. Ваше агентство может гордиться таким опытным работником. -  жму на прощанье руку зеленоволосой девушке. Надеюсь, встретиться с ней в будущем. Токио – это ведь большая деревня, да? А мне можно было бы у нее многому научиться. – До свиданья.
Прощаюсь и с туристом, сидящем на ящике, после чего снова загружаю свое тело двумя спортивными сумками. Хватаю чемодан за ручку и покидаю агентство. С сияющей улыбкой направляюсь к таксисту, который поспешно подлетает ко мне, учтиво вырывает из рук сумки и закидывает их в машину. Какой он все-таки душка.
- Университет Тодай. – на всякий случай еще раз сообщаю ему пункт своего назначения, погрузившись на переднее сидение и застегнув ремень безопасности. Правильные девочки всегда соблюдает правила.
Он кивает, заводит мотор. Поехали…

------> дорога в Токийский университет Тодай.----------> аэрпорт.

Отредактировано Гертруда (2011-04-22 16:44:25)

Уходящая посетительница совершала обычные вроде бы движения, но каждый взгляд в сторону мага, каждая ужимка заражали ясное сознание молниями суеты и беспокойства. Да, грани возможностей обычных людей неизвестны, но место и ситуация заставляли поверить в то, что это могучий маг проверяет на прочность защиту новоприбывшего гостя. Ответить, не снеся ничего из окружающих предметов, сириец не мог, поэтому выбрал ожидание, давая девушке право первого выпада. Но вот последний взгляд, пробравший до самого позвоночника, два слова прощания и незнакомка уходит из помещения вместе с надуманными враждебными фантомами. Если повторной встрече суждено состояться, то нужно будет хорошо подготовиться и не позволить странной ауре ещё раз хозяйничать в голове без спроса, по крайней мере не больше дозволенного.
Чужие черты внезапно стали ощущаться омертвевшими ошмётками на коже лица. Такое бывало, когда магу надоедало выбранное амплуа настолько, что поддержание изменений начинало отнимать в разы больше сил. Сириец коснулся растопыренными пальцами лица. Сложно заметить, что конкретно поменялось: разрез глаз стал шире, исчезли морщины в уголках. Лишь только вспыхнувшая синим радужка доказывала, что появившийся вместо европейца с примесью японской крови чистокровный араб это не мираж, а имеет место быть на самом деле. Сын Ашлы вернул руку на колено, не утруждая себя словами, словно маска предназначалась для всех, кроме оставшейся в этой комнате женщины.
Нафига? Это слово гулко ударилось о затылок и медленно завращалось в голове. Нафига, нафига. Вопрос имел тысячу смыслов, но следовало уцепиться за важное, чтобы, отбросив ненужное, оставить у себя что-то полезное и ценное, а не шелуху слов. Маг никогда не верил в магию имён, поэтому решил в качестве дружественного жеста подарить своё настоящее. - Маариф, сын достопочтенного Ашлы из города Дамаск, что в Сирии. - Представление вышло необычно кратким, разумеется, для настоящего имени, прозвища сириец себе придумывал и покороче, чем "Коч". Нечто огромное, живое, но в то же время незримое появилось в воздухе и напомнило о далёком детстве, о кочующем зоопарке и тёплой тяжёлой мохнатой лапе. Магу нравилось то, как небрежно собеседница убила одну маску и надела другую, ну или стала собой, не суть. Нравилось проводить аналогию с собой, видеть определённую похожесть между ними двумя.
В юбке так не сидят. Взялась откуда-то совершенно неуместная фраза. - Я не хотел карту баров или расписание музеев, так что пришлось высказаться довольно определённо. Если же тебе интересно, что произошло бы в худшем случае, то в числе прочего я умею отвечать так, что нападать на меня становится совершенно невыгодным делом. Это упрощает жизнь всех вокруг. - Пожал плечами, жалея, что не может так же выкурить сигарету, тратить четверть часа на набивание и раскуривание трубки не хотелось.
Тепло окончательно вытеснило холод из тела и заставило расстегнуть толстовку. Под ней показалась фиолетовая футболка с некачественным принтом зелёной игуаны, будто бы нарисованной в пейнте слепым безруким младенцем-дегенератом. - Надеюсь, не только в пресловутом зоопарке можно пообщаться с тобой. - Синие глаза блеснули, их обладатель был доволен тем, как предусмотрительно решил обойти упоминание агентства и лишить это непонятное существо возможности вернуться к прошлой маске, пусть это и была излишняя предосторожность. Открытое сексуальное поведение в сочетании с серьёзным разговором возвращали Маарифа в те времена, когда его окружали женщины, привыкшие не только к быстрому удовлетворению потребностей под одеялом перед работой. К тому же Коч не играла, или играла очень хорошо, оба эти варианта придавали приятный привкус двусмысленности словам.

..

Отредактировано Shinoda (2011-07-24 10:40:12)

Церковь ----> Побережье
Ноябрь 2011, день: ожидания оправдались - пошел дождь, поднялся сильный ветер,
листья, намокшие от дождя, превратились в мокрую непонятную субстанцию.
Температура воздуха: + 6

Бег. Почему он не может длиться вечно? Бить в лицо воздухом, почвой по пяткам и так бесконечно, пока тело не распадётся в прах. И даже тот ещё будет нести в сторону, куда вела цепочка уже стирающихся из памяти земли следов. Но он не длится. Рвётся огнём в лёгких, пинком поддых, зловонной жижей на языке. Ещё немного даже сквозь боль, но этого недостаточно. Тем более что позже придёт расплата и будет она жестокой.
Пиратка, привыкшая месяцами болтаться в кубрике или на снастях, а чудеса скорости демонстрировать совсем другими конечностями, врезается плечом в угол здания, тяжело дыша. Хрипит, сипит, кашляет. Кровью. Снова кровью и это уже совсем не смешно. Сирен не слышно, но лучше бы её на троих поделила ночная смена любителей оружия, больше смахивающего на фалоимитаторы, чем это. Тормозить движение стрелки часов взглядом, лишь бы не дошла то точки Смерти. Путешествуя по миру пиратка точно усвоила, что чума - не миф и не прошлое. И что болячка эта куда страшнее пресловутого герпеса. И от одной только мысли, что её замечательное тело подростка-наркомана обрастёт губчатыми уродцами, кричащими по ночам о необходимости молиться, несказанно радовала. Радовала паранойю, страх, истерику, все возможные мании, вплоть до совсем уж лишней в этом ряду трясучки ног, рук и подбородка.
Разве ослепнуть недостаточно? Я же не вижу одним глазом, уроды, какого хрена ещё это?! Мало, б*ять, на мою жопу выпало?!
Ощерившийся кастетом суставов кулак врезается в гофрированный бок контейнера. Доки. Почти дом. Только... Где шум? Почему между хранилищами корабельных трюмов не снуют рабочие. Краны недвижимы - дохлые жирафы. Порт умер.
- Не нравится мне это дерьмо. - Коч сглатывает вязкую мокроту, обводя мёртвый пейзаж взглядом одного глаза; пальцы ловят помятую листовку. - Ясно. Парни...
Надеюсь вы отчалили раньше. Потому что если вы тоже попались... Щербатый, пусть тебя охранит Океан.
Поворот точёной головы со следами древесной стружки в волосах. Её спутник ещё здесь или уже потерялся, став частью прошлого? Эта девка не привыкла водить за собой приспешников-гусят, а оттого редкие посылы убедиться в их таки присутствии позади несказанно её раздражали. Но... вероятно и у пиратки в жизни бывали особые дни, когда чужая рожа переставала быть мишенью для кулака. Сапога. И становилась приятным дополнением к действительности.
- Надо двигать. Есть тут у меня схрон. Вроде с тобой ещё там не бывали. Латал то ты меня на Щербатом, верняк? Ахуенная нора, никакая хата не заменит.
Загадывать наперёд - удел совершенных. Биопластовых, зализанных, безотходных. А когда ты - высерок человекопроизводства, загадывать не твой удел, это точно. Когда закрываешь дверь навсегда, всегда выбрасываешь ключ. Если дурак. А Коч - однозначно дура, набитая, потом выпотрошенная и снова набитая. Ведь ключик то морю скормила, суеверная баба-мореплавательница. А потому заминка перед входом в каморку стандартная. Пробежка взглядом вокруг в поисках хотя бы одного подходящего инструмента. Но здание-призрак призрачным делает даже мусор. Не поймать взглядом, не склеить логической цепочкой в будущий инструмент. Хорошо хоть узкоглазая работница из соседнего подъезда не объявилась. Да и откуда? Он заколочен.
Уже удостоив слепые окна здания видом своего тощего зада, выгодно очерченного длинным пальто, бывшая колдунья замирает.
- Слышал? Херня какая-то. - Расправляется порванной струной, отводя побелевшими пальцами прядь от зрячего глаза. Громкость на максимум, рвать глотку до крови. - Эй, хули щемишься?! Покажи рожу, пока в неё что-нибудь тяжелое не прилетело! Тётушка Коч тогда и тебя на огонёк пригласит!
Последнее восклицание смазывает бьющий кроваво-слюнявым фонтаном на грудь кашель, даже кулак поднести не успеть.
Не надо было скидывать пушку.
Все звериные чувства девки бунтовали. Благо хоть они остались, и на том спасибо. Именно благодаря им наваристая вонь человеческого тела со стороны арки - входа внутрь к подъездам здания, - не ускользнула от острых ноздрей. Хорошо что дредастый друган был рядом, а то выложила бы пиратка дворик свежей кирпичной кладкой.

Отредактировано Коч (2011-11-18 20:20:42)

День: ожидания оправдались - пошел дождь, поднялся сильный ветер, листья, намокшие от дождя, превратились в мокрую непонятную субстанцию.
Температура воздуха: + 6
Отто. Умалишенный, бомж.
Из вороха тканей показалась рука с омертвелыми, черными пальцами, от которых остались только белые пеньки до вторых костяшек, - трясущаяся, бледная до тошнотворной синевы, она поймала стекляшку разбитой бутылки. Поднесла к напитым сукровицей, сухим губам. Не человек, но словно живой мертвец, зашевелился от чужого голоса в своем провонявшем насквозь укрытии, захрипел нечленораздельно - кислый язык обвел по кругу дырку рта, но кроме пыли и грязного смрада не принес ничего. Из-под обрывка тулупа сверкнули белые глаза навыкате, все в черных точках, в синих застоях крови из разорвавшихся капилляров, рот раскрылся вновь, с громким треском втягивая сквозь сведенные зубы застоялый вонючий воздух.
- Мы все сдохнем.
Этот человек, поднимаясь низкорослой скрюченной фигурой, весь трясется, паралитически дергается в  иступленной агонии умирающего тела и давно уже истлевшего рассудка. Кривой палец с гниющей холодной чернью вместо последней фаланги, вздымается вверх, тычется в сторону девки. Он смотрит только на нее гнилыми шариками глаз, и словно не замечает такого же больного парнишку.
- Ты сдохнешь. А я уже мертв.
Гнусный смех отражается от арки, глубоко закручиваясь по стенкам доков, но вскоре сменяется надсадным хриплым кашлем. В одной руке бродяга все еще держит зеленый осколок пивной бутылки.
- Тварям нет от того спасения, - он хочет закричать, засмеяться снова, он идет вперед, словно бешеный карлик из страшных историй, крутит заплетающимися ногами, словно по шторму шатаясь из стороны в сторону, - слушай меня, падшая!Только люди будут жить! Ты тварь...а твари...вымрут.

Отредактировано Rats (2011-11-18 23:14:34)

Обе ноги прочно встали среди разнообразного мусора. При всём желании, дух не может обладать телом так, как это делает живущий в своей оболочке с рождения человек. Пределы своей плоти дредастый знал довольно размыто и сейчас его лёгкие наглядно демонстрировали, что всем выписывают одинаковые счета. Ему не требовалось кашлять, каждый выдох рассеивал в воздухе лёгкое кровавое облачко, оседающее на стекле в руках красивыми узорами. Хранитель держал окно просто и легко, как самый удобный щит в мире. Так и было, кусок расплавленного песка просто материализовал то, что обычно было скрыто от чужих глаз.
- Никто не станет находиться в одном доме с таким человеком. - Небольшая уборка и дом, в котором побывал чумной человек, станет убежищем, не важно, что прятаться не от кого.
Эти руки не должны были подняться выше плеч даже без груза, но безжалостный хозяин заставил их возвести стеклянную преграду на уровне глаз. Стекло плохого качества стягивало и без того уродливое лицо бездомного в гротескную маску короля юродивых. Когда парень шагнул по направлению к незнакомцу, отражение шевельнулось и слегка растеклось вширь, перерисовывая скрученное лицо в вытянутое подобие крысиной морды. Русый думал о бомже как о грязном мешке мусора, который надо вынести, приняв меры предосторожности, чтобы он не разорвался и не перепачкал всё. Просто ещё одна гадость, забытая какими-то существами в схроне, на который надеялась Любимая.
Сказка? Он сам приложил усилия, чтобы остаться сказкой для своей подопечной. Её случайные слова всколыхнули грустное удовлетворение. Так лучше для неё - сколько раз он повторял это по кругу?
Слова сумасшедшего не могли быть простым бредом. Он может знать... что он может знать, дух не придумал. Стекло, расписанное кровью, опустилось до груди. Беспокойные глаза остановились на бомже, будто он возник тут только что. Во взгляде была мольба. Ты не видишь, я должен помочь ей? Не одной из тварей, которые умрут, а той, что выживет. - Ты ошибаешься. - Прошептал юноша с мольбой.

Отредактировано Эренос Домар (2011-11-18 22:53:38)

Это мы уже поняли, а можно что-нибудь новенькое? Чёрт, как же похож на Петри с Щербатого.
Самобичевание - классика вспухшего религиозными догмами мозга, вынесенная на волнах слов, а затем и текстов из самых тёмных глубин прошлого, когда с воплями экстаза над гостью ракушек и камушков себя кромсали поруганные временем старики лет тридцати. Ничто не уходит в прошлое, если прекрасно. И пока тело в поиске савана скрыто каким-никаким одеянием, лицо заставляет смотреть. Сквозь окно всё дозволено. Мужику на голую девочку, бедняку на самую дорогую куртизанку. Честному парню на даже ещё не героиновую муть чернухи в шприце. Стекло. Акт дозволения, который распахивает рты и делает святых хуже, чем грешниками.
Коч была среди них. Она не сводила со старика взгляда, а тонкокостная горсть из пальцев и грязной ладони зеркалом тащилась следом за окрасившейся алым стекляшкой. Хотя там было и чёрное, и буро-зелёное. Никогда не имевшая никакого отношения к монотеистическим религиям, когда-то колдунья-вуду трепетно собирала в чашу души священный, но чуждый ритуал. Было в этом нечто скрипяще верное, махровое до дрожи. Именно с ней, с её братцем тремором, с их кузиной судорогой, одёрнула пиратка руку прежде, чем завершить движение. Крест остался знаком перпендикулярности. Именно он вернее всего отвечал создавшейся ситуации.
И как же, мать его, найди ебучую точку пересечения?
Подписаться на безумие ради отсутствия каких-либо гарантий? Нет, такое под силу только едва ступившим на жизненный путь, а не тем, кто попрал временные границе в гонке прочь от гроба.
- Чем этим, старичок? - из-за дверцы инфекционного отделения, с той стороны бронированного стекла банка. - У меня нихрена нет. Даже если и было что, я всё забыла к чертям.
Если бы вопросы могли останавливать, не было бы необходимости давить пальцами ноздри в жесте отвращения звериного чутья. А ещё - панически соображать, стоит ли продолжение беседы необходимости контактировать с чем-то уже настолько пропитавшимся смертью, что... Коч вздрогнула. Побелела, растеклась веками прочь от глазных яблок. Мертвец. Неживой. Зомби. Лоа настигли её страшным проклятием, плюнули в душу отравой и прислали своего вестника, чтобы уподобить предавшую заветы ему.
Белая. Дан Айдо Ведо, не твоими ли кольцами оплетено всё, что здесь творится? Только не зови Самеди, ему здесь не место. Но это она... И кто же властен был над моровыми поветриями? Белая. Белая!!!
Воспоминания точат стройную картину обновлённого разума, а губы расстилают словами иное.
- Не подходи, - в комок подобрать ноги, тянуть на себя пальцами мужские плечи, лишь бы оба остались в стороне.
Но прожектор внимания поднятого волей древних духов (а именно так с сего момента считала Коч) обратился именно на якорь, которым её метавшийся в ужасе дух ещё был связан с телом, только и мечтавшим, что скользнуть в бессознательный полумрак. А значит он стал не гарантом, но главным противником её персональной безопасности! Руки воровки взмыли вверх птицами, распяли тощее тело, сейчас полностью плащом окутанное, словно у статуи на парижском кладбище. Глянула в глаза страху и, благодарная за его невнимание, изготовилась одарить ещё и затылком. И всё же...
- Белой здесь нет и быть не может! А если ты толкуешь про зиму, а кого ещё так обозвать можно, чтобы каждый дурак понял, то вот она, уже ползёт. - Да только во дворе ни льдинки, ни единого побитого наледью уголка, что не ломает девкину упёртость. - А Ньяхве Анану здесь нет... Белой, нет. Скажи, что её здесь нет!!!
Вот так утерянная вера возвращается всего то видом разлагающегося заживо старика.

Отредактировано Коч (2011-11-18 23:59:02)

===> секс-шоп Лолита ===> неизвестное направление

Ноябрь 2011, день, + 6
ожидания оправдались - пошел дождь, поднялся сильный ветер
листья, намокшие от дождя, превратились в мокрую непонятную субстанцию

Нет ничего женственней девушки в корсете и юбке и, в то же время, ничего агрессивней нарывистого комка нервов, пускающего дрянь по вене, удабривая антисоциальное поведение пренебрежением к обществу. Женственность и агрессия - ты красивая. Нее-ет, как раз на корсет и то, что из него вываливается, плевать, разнообразные физические подробности меня мало интересуют. Важен образ. Суть. Ты мне изнутри нравишься. Диссонанс. Колючий ежик из матов и злобы, внутри которого прячется маленькая, робкая, не знающая ответов и не решающаяся задавать вопросы, девочка. А еще - и я сам себе бы обзавидовался, если бы умел это делать - ты та самая девочка, которая отдала мне свою душу. Твое истинное имя пахнет цветами, может быть, поэтому я сейчас тут?
Хорошо быть хорошим, да?
Ну, все же в курсе, что плохиши, это те, с кем мама не отпустит на вечеринку, кого нужно бояться в переулке, и кто, глядя на то, как плачет над сломанной куклой девочка в синем платьице, не починит игрушку, а, если возникнет такая свежая мысль, отберет ее голову, чтоб сыграть в футбол. Никто не любит тех, кто без спросу трогает чужие игрушки. Повторяю вопрос - хорошо быть хорошим?
Ответ очевиден.
Всемирная любовь, розовые сопли из всех щелей, всепрощение и отречение от себя в пользу любимых, поступки в угоду, неумение пискнуть в ответ - как такое можно не любить? Но вот же подстава - сосут правильные, хорошие мальчики, когда в подворотне на семерых быков один выходит очень, сска, умный очкарик с докторской степенью по теоретической математике. Сосет, вправляет свой нос - если умеет! - размазывает юшку по асфальту и глядит, сквозь кровавую пелену на глазах, как имеют его девчонку.
Дешевая сигарета из мятой пачки. Красная прозрачная пластиковая зажигалка. Щелчок.
Раз.
Два.
Три.
Перефазнуться, замереть на секунду с полной грудью дыма и медленно, смешно выпятив нижнюю губу, с оттягом выпустить дым вверх. Откашливаюсь и сплевываю мокроту. Ловлю спиной железную рефленую стенку, переношу на ходящий подо мной контейнер свой вес, сползаю вниз.
Я недалеко. Незамеченный. Я - один из семерых, тот самый, из подворотни. Смотрю с расстояния чуть меньше ста метров на тебя, кашляющую и отхаркивающуюся, и мне все не нравится. Херовые у тебя спутники, девочка. Знаешь, хорошие мальчики тебе не помогут, слишком глубоко в твои внутренности въелась зараза.
Рефлексы сбоят.
Мои рефлексы, мои отточенные веками нахождения в смертном теле и неисчислимым безвременьем существования за Гранью - мои чудные, на которые всегда могу положиться, рефлексы сообщающие заботиться только о себе и плевать на окружающих - сбоят. Математика точно дозированных чувств дает осечку, потому я тут. Вытягиваю шею, чтоб не упустить тебя из виду, курю мелкими затяжками и смотрю на тебя.
Помнишь, я обещал? - да, ты не можешь этого помнить, я даже не уверен был в тот момент, что ты до сих пор жива - помнишь, обещал тебя спасти? Может, именно поэтому я сейчас тут? Искал тебя. Да, будем думать, что именно потому что я, сска, всегда держу слово, я сейчас сижу между контейнеров, вытягивая шею, чтоб не упустить тебя из виду.
Как там "смотрит, как на "Г" и говорит.." Молчу.
Не делаю попытки приблизиться, даже не встаю с корточек, на которые примостился, чтоб не маячить двухметровым столбом на ветру, не попадаться тебе на глаза и не пугать окружающих едва затянувшимися дырами в висках и слезающими с морды лоскутами кожи. Ловлю себя на горячем - когда это мне было не полосато на общественное мнение? Тогда почему сижу, а не подойду к тебе и не разгоню тех, кто там вокруг?
Может, потому, что сейчас мордой своей свечу на фоне контейнеров, а потом что? Надоедать присутствием, назойливо опекая мелькать тенью всегда в поле зрения, услужливо протягивать платочек, сопли вытирать и дуть на сбитые коленки? Ну уж нет. Можешь? - сделай. Не можешь, не порти своим присутствием воздух, сопливые слова приободрения можно послушать по радио. А я могу. Вы же понимаете, что "наложение рук" "вычерчивание пентаграмм" - не обязательная визуализация процесса и баловство для первоклассников?
Ты же читала ту страницу, да? Тогда должна знать, что как раз по таким делам я..
Я рядом, девочка. Все будет в порядке.
Я могу издалека.
Те твари, что сидят внутри тебя(ты этого знать не можешь, но твари внутри тебя - моя епархия) - я их вижу. Более того, не просто их вижу - имею над ними власть. И сейчас - пальцы обжигает рассыпающийся в труху на глазах бычок, шея вытянулась как у жирафа, поза неудобная, замер - я изгоняю их из тебя. Будешь жить, я ведь обещал.
И уже после того, как покончил с заразой, переполнявшей твое тело, лезу в карман - не тот, что с сигаретами, а в тот, из которого с омерзением достаю пять пачек презервативов. Швыряю их на мокрый асфальт. Нащупываю снежинку, вытягиваю и мну ее в руке. На тебя смотрю не отрываясь. О тебе думаю.  Все будет в порядке, девочка, с именем, пахнущим цветами. Жить будешь. Красавицей у меня будешь.
У меня?
Стоп мотор.
Реверс.
Все, что хотел - сделал, сигарета как раз дотлела и из раскрытой ладони развеялась по ветру, так почему медлю? Достаю вторую, наблюдаю за твоим спутником внимательно и не делаю попытки не уйти, не приблизиться.
Почему со стороны? Подойду, ты съежишься, сжавшись в колючий клубок матов, протянутой моей руке вцепишься в запястье зубами и когтями в глаза -  так что лучше со стороны. Невозможно ведь предугадать, что станет очередным катализатором - чуть более, чем мне нравится, открытый твой взгляд, слишком высоко вздернутый подбородок, разомкнутый без разрешения рот - и все пойдет по накатанной. Маятники, которые лишь изредка в резонанс попадают. Может, именно поэтому - потому что твердо решил тебя спасти, сохранить тебе если не душу, то тело - именно поэтому я курю о тебе издалека? Или потому, что -  вот она улыбка, вот он надрывный, сквозь отхаркивающуюся мокроту, твой смех, искорки из глаз, брошенного не на меня, взгляда. Может быть потому не подхожу, что тебе хорошо и без..

Оу! - глаза свожу к переносице, округляю вздувшиеся волдырями, губы, делаю выдох и наблюдаю за полетом дыма - смотри, я умею делать колечки.

===> неизвестное направление ===> Гостиница "Celestin" » Подвал. Комната для аудиенций

с помощью специализации демона Сабнак персонаж Коч излечен от чумы и получил иммунитет
все раны и увечия на теле персонажа Коч излечены с помощью артефакта "снежинка"

Одежда. Черная кожаная куртка на голое тело. Светло синие, очень грязные, джинсы. Грубые черные высокие ботинки на шнуровке - в грязи. Толстая цепочка серебряного цвета на шее. Весь мокрый. Вода стекает вниз, мокрая одежда липнет к телу.
Увечия. Торс, не прикрытый курткой, усеян волдырями и свежими магическими ожогами. Костяшки пальцев  и запястья вздуты лопнувшими волдырями и изъедены практически до кости. Внутренняя сторона ладоней - не пострадала. Лицо покрыто ожогами, на губах - лопнувшими и сочащимися гноем. На щеках не хватает целых лоскутов кожи. Затылок практически не пострадал. В левом виске 4 дырки от огнестрельного ранеия, в правом - 3.
Настроение. Свобода. Легкое ощущение, что чего-то не хватает.

Такой до глубины правильный жест. Прижать кулак к груди, дрогнуть, поддаться ветру перемен и веяниям обстоятельств. Кивнуть высокой фигуре с чёрном, с длинными руками-ветками и, взяв одну их них в капкан губ, пойти следом. По крайней мере деяние, пусть и ведомого. И никак иначе.
Белая, игла, железо...
Стучит каплями сознания серое вещество, наследие узелков с дурацким латинским названием. Никакого отклика. Только и оборот за оборотом по накатанной к горлу продвигается тугой ком обречённости.
Дева в ошейнике, дева с иглой...
Соскользнувшая было с пыльного, лишенного наполнения косяка рука, покрытая белой пылью, оставляет яркий след на плоской груди. Облачко пыли в самый нос, лишь бы чихнула, отвлеклась. Но быть зрителем только для тебя разыгрываемого представления - большая честь, а значит стоит возблагодарить хотя бы вниманием. Пугливой птахой, дрожащими ресницами, плёнкой вязких слёз. Даже эта проза и поэзия, этот символ всех оттенков эмоций, подвержен болезни. Клокочет зеленоватой мутью, давится мышцами наружу, чтобы заволочь картинку чумным тюлем.
Не падай, не умолкай. Останови его, не дай ему подохнуть!
Коч вздрагивает от стекольного звона. Невольно ловит взглядом безумие бликов, свистопляски солнечных зайчиков, таких неуместных в этом тупике здания, развития, жизни. Клич же её брошен в пустоту лишь незнанием, на деле же он всегда находил и находит адресата. Хранитель. Так близко, что стоит только протянуть пальцы. Коснуться кожи позаимствованного тела (как это всегда происходило с Ним... раньше), познать всю необъятность жертвы. Улыбнуться. Сказать спасибо. Но слепа. Кричит в пустоте черепной коробки, словно эхо собственной мольбы способно придать сил. Сил уже распластавшемуся по чужим объятиям трупу. Не нужно ответов. Тонкие нозри трепетанием жучиных надкрыльев уловят аромат непригодного в пищу финала. Даже сквозь зловоние порога сама Смерть доносит свои неповторимо ужасные миазмы. Никакая болячка не сравнится.
И пока юноша с внешностью бога тянет руки к готовому остыть трупу, самому себя таковым обозвавшему, пиратка поднимает взгляд. Можно привлечь чужой конус восприятия звуком, цветом, запахом... Любым из доступных пяти чувствам раздражителем. Но мало кому посчастливилось, в худшем из смыслов этого слова, не имеющего никакого отношения к неповторимой удаче Лео, быть привлечённым пением собственной души. Её следа, на чужих пальцах. Вы удивитесь, как странно звенит она, не будучи украденной, но добровольно приподнесённой. И благо и зло, что девка, в слепой оконный проём вписанная, не ведает, к чему тянется. А потому и взгляд её прибоем не лижет изуродованное, бывшее когда-то знакомым лицо. Поводила зрачками из стороны в сторону и вернулась к душному переулку важных событий.
Стоп.
Зрачками?
Тонкие пальцы почти угрожающе поднимаются навстречу женскому лицу, касаются век до хруста ресниц. Зрит. Обоими глазами всю картину мира охватывает! Пробежка подушечек дальше, мимо скулы по щеке - ни шрама, ни даже банального прыща не сыскать на идеальной, абсолютно здоровой коже. Повсеместно приследовавшая тяжесть в лёгких упорхнула с первыми вздохами, неповоротливость казалось бы навсегда изменённого плечевого сустава рассыпалась хрустящей упаковкой долгожданного подарка. Мыслями вниз, к самому лону. И даже там - цельность! Мышцы сходятся, слизистая лишается почти неощутимых трещинок дикарских половых актов. И даже плева, упругой преградой на пути к распутству натягивается, приглашая поиграть на пахнущем чем-то впервые распакованным барабане.
Я... я абсолютно здорова, ахуеть! Потрясающе! Даже в детстве... в детстве так себя не чувствовала!!!
Камилия...
И почему-то всё кажется до предела логично связанным. Индиго-гомеопат, труп старика и заброшенные из-за карантина доки. С хрустом ореховой скорлупы (а на самом деле - битого стекла), обновлённая не хуже испробовавшего яблок из запретного сада, пиратка падает в побитые болезнью объятия. Есть ли они, найдёт ли ответ? Не думает, не знает и в этот миг знать не желает. Потому что хохотом обливает безупречность лица, прежде чем напиться грязной кровью сполна. В поцелуе.
Спасибо, спасибо тебе, спасибо!
Вот так просто посыл на половочленные юга обращается желанной связью и благодарностью. Только вот... кто же истинный виновник?

Отредактировано Коч (2011-11-27 18:34:41)

Губы трескаются. Губы сочатся ихором. Губы прозрачной змеиной кожей облезают и падают хлопьями на женскую грудь. Так умирает улыбка. Не страшно, ежедневно, незаметно. Куда страшнее то, как умирают глаза. Как гаснут, как стекленеют, как становятся кукольной запасной частью. Пустеют. Руки разбиваются вспугнутыми птицами в стороны. Летите, прочь, далеко, где не бывает обмана. Самообмана. И кто оценит жертвенность правды, нежелания присвоения по праву рождения не принадлежащего, если результат - отторжение. Ударом безразличия в самое сердце, пинок в душу стальным рыцарским ботинком. Получай, за правду, за искренность, за Свет. Никто не оценит.
- Тогда кто, мать его?! - вскрик отмершего благодушия, испуг повисшего домокловым мечом долга, который теперь только предстоит оплатить.
Брезгливость - удел никогда не опускавшихся на самое дно. Распеленать дохлого бомжа просто, если думать в эту секунду о своей сугубо личной нужде. Сигареты. Убить едва ставшее завидно совершенным. В сто тридцать два года поиметь здоровье шестнадцатилетней - неоценимый дар. А раз никто не осознаёт длины выставленного счёта, то стоить заблевать шелковую скатерть поскорее. Говорят, грязным чистота режет глаз не хуже трупа крысы в тарелке с супом для бедняков. Приклеить к губе папиросную бумажку, за неимением обычного фильтра-цели, чиркнуть спичками. Пауза, вдох. Кашель.
Что, опять?!
Слёзы на глазах, камень в грудной клетке перекатывается из одной половины в другую. Привычка к яду штука полезная только при встрече со скорпионом или отравительницей на балу. А вот когда речь идёт о бессмысленности саморазрушения, никаких поблажек ждать не стоит. Хочешь долго жить - будь готов лишиться блага человеческих слабостей. В том числе и таких привычных в плане "мелких, неопасных" как проглатывание табачного дыма. Если конечно в современные папиросы запихивают именно детище рода Nicotiána, а не хорошенько просмоленную туалетную бумагу. Конечно же использованную.
Едва воскуренная белая палочка летит в невидящий глаз мертвеца, оплёвывая того оранжевыми, такими солнечными искрами.
- Чёрт, чёрт, чёрт! Какого ж хера...
Маленькая игрушка в безразмерном плаще готова уже осесть на асфальт, в самую грязь. Стоит. Для неё темнота не помеха. И она, только теперь, впервые видит в тревожно ловящих её силуэт глазах то, что было там всегда. Любовь.
О, Лоа...
- Послушай...
Ему не нужно слов и пиратка это понимает. Так просто убить, насрать близкому или далёкому в душу. Сложнее прислушаться. Невозможно остановиться и, с замиранием сердца, выловить в потоке лишнего лейб-мотив верного. Это и есть Бог. Только совсем не тот, в которого верят. Непосильная ноша для слабых, для привыкших скользить по самой поверхности, в ужасе воротя носы от глубин. Не хуже и не лучше, но единожды увидев в глубине тушу кита, что держит на плоской голове новорожденного детёныша, понимаешь - дороги назад нет. Получил инструмент, одарили талантом.
- Я... я не могу... Не сейчас!
Умение быстро раздеваться. Тот талант, который никто не согласился бы самозабвенно и целеустремлённо "прокачивать". Облачённость, обнажённость, бег. Тигрица пляшет усами над горкой деталей облачения, прежде чем... Даже взгляд пугливо удирает прочь. Потому что ещё раз - и пропала. Попалась в клетку прожаренного печью крематория чувства. Проклятого.
Почему у мебя не хватило смелости сказать - Никогда..?
Обрубок тигриного хвоста не оценит красоту удара радужных крыльев.

----> Неизвестное направление (персонаж и НИП)

Отредактировано Коч (2011-11-27 22:42:45)

Август 2013.
День: поднялся сухой горячий ветер. Яркие лучи солнца согревают землю и прохожих. Воздух сухой и жаркий. Вокруг все зелено - трава, листья, цветы. На солнце невыносимо находится - слишком жарко.
Температура воздуха: + 34 

------------------) Пустая квартира.

Хоть Доминик и изучила карту города, но все равно вышло так, что она заблудилась по пути к порту, потеряв довольно много времени. За то время, пока она добиралась до нужной точки, марионетка отметила ухудшение своего состояния - действовали жара, голод и начавшаяся жажда, впрочем, пока эти неудобства можно было вытерпеть не подовая вида. В конце концов, добравшись до нужного ей пункта и оказавшись на пристани, Доминик попросту впала в состояние шока и ступора - до того непривычна была для нее данная атмосфера. Все эти запахи, звуки, неизвестные слова, краны, огромные корабли, все это действовало на нее, любительницу тишины и покоя, угнетающе. Кроме того она и понятия не имела, где найти человека, отвечающего за перевозку покойника дабы объяснить ему ошибку.
Наконец к ней подошел мужчина средних лет с папкой в руках и спросил не ищет ли кого Крейвен. В ответ на это кукла молча протянула ему письмо и только собралась доложить ему об ошибке, как мужчина, рассыпавшись в соболезнованиях и не давая ей и слова вставить, ловко ухватил Доминик под локоть и потащил в неизвестном направлении, продолжая говорить, как он ей сочувствует. Первым желанием Крейвен было вырваться и бежать куда подальше. Точнее это было не ее желание а характеристика, заложенная кукловодом и едва она отдернула руку, как программа отключилась - ведь никто не хотел лишать ее свободы, куклу просто хотели проводить к ее несуществующему, но увы, усопшему родственнику.
Вместе они зашли в какой-то зал без окон в середине которого стоял стол с лежавшим на нем железным ящиком. К этому времени Доминик уже оставила все попытки добиться правды и просто смерилась с тем, что ей придется хоронить неизвестного ей человека по имени Ник Мур. То, что она понятия не имела, как это делается, марионетку не слишком волновало. Остановившись посреди комнаты, она не отрываясь смотрела на гроб. Мужчина же, сунув ей  в руку ключи, быстро ретировался, по всей видимости решив оставить ее наедине со своим горем, которого сама кукла не ощущала.
И вот, оставшись одна, брюнетка, подчинившись неизвестному до селе чувству, подошла к ящику и отперев замки, подняла тяжелую крышку и во все четыре глаза уставилась на лежащего в нем парня. Казалось, что он просто спал - ни следов разложения, ни трупного запаха, ни засорившегося лица, даже кожа была бледной, а не желтовато-землянистой, как это бывает у покойников.
"А может он жив?" - мелькнула нелепая мысль и кукла, протянув руку, коснулась шеи парня, словно желая проверить пульс.

Доминик вздрогнула и отдернула руку. И вы думаете потому что испугалась? А вот и нет. Заложенная характеристика приказывающая вздрагивать и отдергивать конечности от всего неизвестного и не шевелящегося, которое вдруг зашевелилось приказала ей сделать этот жест. А выглядело так, словно она не ожидала, что мертвец поднимется... хотя она и не ожидала подобного. Но зато она смогла сохранить спокойствие даже в такой ситуации и сейчас просто смотрела в глаза восставшего из мертвых. Молча. Без интереса. Абсолютно пофигично. Их молчание грозило затянуться надолго - ни мертвец, которого Крейвен определила, как вампира ибо знания заложенные кукловодом, говорили ей о том, что любой находящийся в гробу и неожиданно возвращающийся к жизни - по определению вампир, ни сама Доминик.
"Судя по всему есть он меня не намерен... Почему? Неужели я чем-то отличаюсь от других? Ведь я сделана из того же материала, что и люди, а отец не мог допустить ошибку... тогда что?"
Вампир наконец разрушил молчание. Голос у него был тихий и хриплый. так говорят люди после долго сна. По крайне мере именно так определила кукла.
- Доминик.
Каков вопрос, таков ответ. Отец не разрешил говорить о том, что она марионетка, врать было бессмысленно, а Крейвен не признавала бессмысленной и бесполезной лжи.
- Не знаю.
И это не ложь, отец и правда не говорил ей о дате, а взглянуть на календарь Доминик не догадалось, да и не за чем было. Зачем знать какое сегодня число или год, если тебе эти знания не нужны?
- Это твое, - она протягивает похоронку парню. Все правильно, он должен был быть доставлен родственникам, но раз вампир, как оказалось не умер, то и родственников по идее нет, а значит можно было вернуть ему. Только один момент.
- Я хочу есть и пить, мне не дают, как мне получить еду? - все же решилась спросить кукла. Ведь вопрос этот немаловажен. Будь она из другого материала, то возможно ей не нужны были человеческие потребности, но она была живой (или почти живой) из плоти и крови, а так же из внутренний органов, а значит просто должна питаться, иначе умрет от голода.

Похоже мертвый парень очень сильно расстроился, хотя Доминик честно не понимала, что послужило причиной этого самого расстройства. То, что ее зовут Доминик или то, что она не знает дату. Если последнее, то кукла искренне недоумевала, какая разница, какой день на дворе, почему всем так важны эти числа? Какую пользу может принести эта информация? И какая разница пятнадцатое моя тысяча девятьсот девяносто девятого года или двадцать девятое августа две тысячи тринадцатого? А если его расстроило не незнание даты, а ее имя? Ну тогда этот вампир слишком странный даже для марионетки.
Ответ парня поставил куклу в тупик, что при чем настолько, что она позволила недоумению отразится на своем, не богатом мимикой, лице.
- Что такое купить? - спросила она, опустив фразу про блядь и решив не принимать ее на свой счет. Наверное, кукловод забыл внести в ее характеристики знания о подобных вещах. Или просто не посчитал нужным, ведь изначально он рассчитывал, что марионетка проведет около него всю его оставшуюся жизнь. Расчеты не оправдались, а доработать характеристики он видимо не захотел. Ну что ж, на то ей и была дана способность к быстрому обучению и в конце концов Крейвен научится жить самостоятельно и будет знать о таких элементарных вещах, как купля-продажа.
- Еду, - все так же коротко и по существу, ответила кукла. Она была не из тех, кто разбрасывается словами, строя длинные витиеватые фразы. Более того, она понятия не имела зачем много говорить, когда можно ограничится простой передачей информации.

- Нет.
Доминик понятия не имела, что значит этот вопрос. Химия в понятии марионетки является: "Одной  из отраслей естествознания, предметом изучения которой являются химические элементы и образуемые ими простые и сложные вещества.". Так было написано в словаре, который она читала по приказу отца. И следовательно, исходя из понятия, которое было в ее голове, Доминик никак не могла быть "под химией" по той простой причине, что это не возможно.
Последующие действия вампира немало напрягли куклу, так, что она даже пыталась вырваться, отходя назад, что впрочем не принесло никаких результатов - немертвый был намного сильнее и хватка у него была железной. Вообще действия молодого человека не подчинялись логике и стандарту. А этот поцелуй... нет, это был не первый поцелуй марионетки и никаких особых чувств она не переживала. Ни смущения, ни стыда, ни гнева и уж тем более радости она не переживала и все бы ничего, если бы не заложенная в нее программа, диктующая манеру поведения в такой ситуации.
Оказалось давать пощечину очень больно - кисть Крейвен горела огнем. Но даже, когда ударила вампира, она не почувствовала того, что полагается в таких ситуациях, а именно злости. Ее лицо продолжало оставаться холодным и бесстрастным, словно не было ни поцелуя, ни его последствий.
- Я человек, - отец приказал говорить это, он сказал, что нельзя говорить первым встречным, что она кукла. Он сказал рассказывать об этом лишь тем, кого Доминик знала, а этого вампира кукла не знала,- Мое тело состоит из мышц и костей. У меня есть внутренние органы. Если я поранюсь у меня пойдет кровь. Со мной все в порядке, никакой ошибки нет. Теперь дай мне поесть.